Текст книги "Ночь дракона"

Привел ее в чувство порыв ветра. Приоткрыв один глаз, девушка, втайне надеявшаяся, что все произошедшее ей привиделось, обнаружила дракона, обмахивавшего ее одним крылом. При этом ящер смотрел на нее с явным скепсисом. Попытка симулировать новый обморок или по-настоящему потерять сознание успеха не имела: дракону, похоже, наскучили реанимационные процедуры, и он попросту поднял пленницу когтями за шиворот и поставил на ноги перед входом в пещеру.

– Заходи, гостьей будешь, – проговорил он. Голос у ящера оказался вполне приятным: довольно бархатистым и начисто лишенным рептильего шипения. Но голос голосом, а перед глазами у принцессы маячила пасть с вытянутыми челюстями, утыканными полусотней острых зубов. То соображение, что если бы летающий ящер хотел ее съесть, то сделал бы это давно (что она ему? На один укус, максимум – на два), грело слабо. Девушка медленно попятилась к пещере, продолжая глядеть на драконьи зубы.

– Я людей не ем, – сообщил дракон, правильно истолковав направление ее взгляда. – Они отвратительны на вкус, а некоторые так и просто вредны для здоровья.

– Это очень мило с вашей стороны – не есть людей, – нашла в себе силы ответить принцесса. Звук собственного голоса несколько ободрил ее. Она уже вошла внутрь пещеры, и летучий ящер тут же проследовал за ней.

– Ерунда! – хмыкнул дракон. – Если они мне досаждают, я их просто сжигаю.

Если принцесса ожидала, что в пещере будет сумрачно, холодно, сыро и от всего будет вонять драконом (как именно, она не знала, поскольку дракон сам по себе почти не издавал запаха), то она наверняка была приятно разочарована.

Подземная полость, как это часто бывает, имела искусственное происхождение. Вероятно, когда-то ее вырубили в скале гномы: то ли разрабатывая некую ценную, но быстро иссякнувшую жилу, то ли просто решив здесь поселиться. Принцесса даже пожалела, что во время своих прогулок ни разу не заглядывала сюда и не знала раньше о существовании в этом районе подземных сооружений: насколько она могла судить, дракон унес ее от замка не так уж и далеко, и уж точно не за пределы Фиерона. Благодаря стараниям гномов в подземелье были ровный пол (в далеком прошлом, возможно, даже отполированный), вертикальные стены и сводчатый потолок. Вход в пещеру был настолько узким, что дракон с трудом смог в него протиснуться, но далее подземелье расширялось саженей до четырех. Все его пространство казалось чисто выметенным. Пещера освещалась через два прямоугольных окна, прорубленных в потолке. Поскольку через потолочные окна внутрь проникал не только свет, но и небесная влага, строители позаботились и об аккуратном водостоке, так что сырости в подземелье не наблюдалось.

– Ну чего встала, проходи! – ворчливо подогнал принцессу ящер.

Оказывается, это была только своего рода прихожая. Дальше пещера терялась в темноте. Драконья голова появилась над плечом замершей на пороге девушки. Ящер приоткрыл пасть и дыхнул. Бледно-голубое облачко вылетело из его пасти и умчалось вдоль стены куда-то вдаль. На его пути один за другим с треском вспыхнули воткнутые в настенные ниши факелы и запылали ровным светом.

– Здорово! – искренне восхитилась принцесса (любознательность в конце концов помогла ей превозмочь страх). И честно добавила: – А я всегда думала, что в драконьих пещерах темно и сыро.

– А что же мне здесь – на ощупь ходить прикажешь? – возмутился дракон. – Вы, люди, неоправданно эгоцентричны, даже эгоцентричнее других рас.

– Извините, – смутилась девушка. – Я не хотела вас обидеть. Просто очень мало кто знает, как на самом деле живут драконы.

– Ладно, – дракон несколько смягчился. – А насчет сырости и затхлости – есть среди нас и такие любители, обленившиеся вконец! Куда же тебя определить? А, пожалуй, вот сюда.

И он мордой подтолкнул принцессу в боковой проход, повторив там свой фокус с факелами. Теперь девушка оказалась в прямоугольной комнате, прилично освещенной и даже располагавшей некой «обстановкой» в виде пары-тройки огромных сундуков и не менее внушительного дивана. Каким образом дракон его сюда затащил, было столь же непонятно, как и зачем он это сделал – диван хоть и был большой, но для ящера точно не годился. Поскольку крылатая рептилия явно не собиралась присаживаться на этот предмет мебели, то принцесса сделала это беззастенчиво. Диван оказался на удивление удобным и мягким.

– Ну и как тебя зовут, дитя человеческое? – дракон присел на задние лапы, для равновесия упираясь в пол кончиками пальцев на сгибах крыльев.

– Лисса, – отозвалась принцесса.

– Лисса? – удивился ящер. – Вроде ж какое-то другое имя было… – проворчал он себе под нос.

– Что? – не поняла девушка. Но дракон не ответил, пристально изучая пленницу.

– Скажите, – начала Лисса, – если вы меня есть не собираетесь, зачем вы вообще меня похитили?

– А еще что тебе рассказать? – поинтересовался дракон.

– Ну вообще-то я бы с удовольствием послушала про жизнь драконов. А то ведь в книгах про вас почти ничего нет, даже у Достоя лишь отрывочные сведения…

– А ты что, – дракон с сомнением наклонил голову, – еще и книги читаешь?

– Ну да, – принцесса несколько удивилась такому вопросу. – А что, это предосудительно? Кстати, я тут недавно начала читать сочинения барона Жувье о слоях земных – так вот, он пишет…

– Стоп! – сказал дракон. – Если ты такая книгочейка, вот тебе развлечение на первое время, – он подцепил когтем крышку одного из сундуков. – Поройся тут: глядишь, и найдешь для себя чего интересного.

«Вот оно – драконье богатство!» – подумала Лисса. В сундуке – размером с хороший шкаф – лежали стопки книг: старые фолианты в толстых кожаных переплетах с рельефным тиснением и более новые тома, с выдавленными на обложках названиями. Принцесса взяла в руки одну из книг и осторожно сдула с нее пыль. «Сочинение славного патера Грегия об опытах над цветным горошком, с рассуждениями о причинах наследования черт», – прочитала она.

– Вот и просветись, – сказал дракон. – Захочешь пить – в соседнем приделе родник из стены течет. А я пойду вздремну.

– Постойте, – спохватилась Лисса. – А вас-то как зовут? Извините, что не спросила раньше, это было с моей стороны невежливо.

– Ты что, еще и вежливая? – удивился дракон, оборачиваясь. – Зови меня Анк'ан-Гуэррой – более полное имя все равно не выговоришь.

– Так вы что, дракониха? – внезапно догадалась Лисса.

– Я предпочитаю «драконесса», – отозвался ящер уже из глубины основной галереи.

Я выехал к подножию облесненных холмов часа через четыре. Здесь заканчивались обычные для Фиерона дубы и вязы и начинался частый сосняк, выделявшийся сейчас среди прочих лесов темной зеленью крон. Его стволы, черные на уровне глаз и темно-янтарные у вершин, обступили старую заброшенную дорогу бесконечной колоннадой. Сосны, единственные деревья, хорошо чувствующие себя на этой каменистой почве, устлали всю землю толстым упругим матрасом из опавшей хвои.

Дорогу строили гномы – строили давно и на века, как этот подгорный народец вообще склонен строить все. «Забавно, – подумал я. – Гномы – единственная раса, чей век почти так же короток, как и людской (человеческие маги и то живут заметно дольше). Но именно их строения прочнее и долговечнее всех. Может, у гномов в этом воплощается мечта о бесконечности существования?» Так или иначе, но за все эти годы дорога, построенная эльфами, уже давно бы заросла и разрушилась, а построенная людьми – и вовсе перестала бы существовать даже как направление. И лишь гномий тракт, ведущий к поселению, заброшенному сотню лет назад, оставался не только различимым, но и относительно проезжим. Особенно для путника, привыкшего обходиться вообще без каких-либо трактов, да к тому же сидящего на коне, который давно махнул копытом на причуды своего хозяина.

Кусты калины и бересклета, все-таки выросшие и на «вечном» гномьем тракте, внезапно оборвались, и лишь крошащиеся в пыль обугленные стволики пересекали границу пространства, на котором поработало драконье пламя. Дракон выжег участок вокруг своей пещеры, спалив и кусты, и сосновый подрост, и подушку из хвои, дабы обеспечить себе место для беспрепятственного взлета, удобной посадки и солнечных ванн, до которых охочи все рептилии.

Аконит, до этого обиженно косившийся на меня, намекая, что лошадям его кровей не пристало лазать по каким-то зарослям, встал как вкопанный, раздувая ноздри.

– Ну и что теперь? – я наклонился к конскому уху. – Ты же хотел по ровному походить – так вперед!

Конь шевельнул ухом, словно хотел сказать: «Ты что, идиот? Там же дракон!» И вознамерился вернуться обратно в кусты.

– Э нет, стой! Все-таки я здесь пока главный, – сказал я.

«Главное блюдо? – Аконит показал мне белок глаза и фыркнул: – Витязь – на обед, конь – на ужин?»

– Ну уж дудки! Я, может, еще и не определился с планом действий, но поскольку я не витязь, не рыцарь, не богатырь и не кто там еще, то на обед не гожусь. Постой смирно, «ужин», дай хозяину осмотреться!

Видывал я однажды окрестности драконьего логова. Но тот ящер явно был лентяй и неряха, разбрасывающий вокруг себя обглоданные костяки коров и овец. Этот же, похоже, трапезничал где-то в стороне, поскольку никаких объедков я не заметил. Посреди ровного пространства стояло лишь несколько камней – огромные скальные обломки, скатившиеся с каменистого холма много лет, а то и столетий назад. Перетащить эти глыбищи не смог бы даже очень крупный дракон, так что они, несомненно, стояли там, куда когда-то упали. Глыбы местами были оплавлены, каменные потеки застыли каплями смолы. Сначала я подумал, что ящер просто пулял по камням огнем от нечего делать, но, осмотрев обломки со всех сторон, понял, что дело не в этом.

Этот дракон был эстетом – со своими, чисто драконьими взглядами на эстетику, разумеется. Камни были оплавлены и опалены определенным образом: ящер явно несколько раз прицеливался и что-то подправлял, добиваясь некоего художественного эффекта. А одну из глыб (вероятно, нарушавшую целостность композиции) умудрился-таки расколоть и убрать подальше.

Я привязал Аконита за линией выжженной территории и двинулся пешком, еще раз подивившись на каменные «скульптуры». Конь посмотрел мне вслед осуждающе, но даже не фыркнул. Я же, пройдя еще саженей десять, обнаружил любимое место отдыха огнедышащей рептилии. Земля здесь была сплошь испещрена драконьими следами, но один участок – три на три сажени – ящер идеально выровнял: похоже, действуя когтистой лапой, как граблями, отчего площадку пересекали ровные параллельные бороздки. На самой же площадке эстетствующий дракон разложил и расставил четырнадцать коровьих и бараньих черепов, причем так, что с любой точки было видно только тринадцать. Что же это за бестия, с которой мне предстояло сразиться?

– А это что?

– Человек! Ты дашь мне поспать или нет?! Первый и последний раз похищаю принцесс!

– Ну, в конце концов, – рассудительно сказала Лисса, – я же не просила меня похищать. Это была сугубо ваша инициатива.

– Это еще вопрос, насчет инициативы…

– И все-таки – что это?

– Это часть аппарата, использованного одним прохиндеем – вон его латы стоят – в попытке достать меня в воздухе. Ничего, разумеется, не вышло, но идея была хороша. За что и храню сей сувенир.

– Это что-то вроде парового котла?

– Гномья работа. Но, полагаю, по эльфийским эскизам. Гномы блестяще владеют многими технологиями, но фантазии им не хватает. А то бы давно на паровых каретах ездили, небо коптили. Вот здесь – поршневой привод на маховик, с него усилие передается на это зубчатое колесо, а далее, соответственно, на вал с вращающимися лопастями.

– Вообще-то, – скромно сказала принцесса, – я не очень-то разбираюсь в технике.

– Удивительно, что ты вообще в чем-то разбираешься! – драконесса фыркнула. – Я от человеческой принцессы такого не ожидала. Видела, как поднимаются на кубарях, наполненных газом?

– Один раз. Но тогда кубарь был наполнен горячим воздухом.

– Можно и газом. Его добывают гномы, когда им удается наткнуться на газовое месторождение. А в тот памятный раз кубарь не просто газом надули, так еще и придали ему вытянутую форму, а в его корзину вот этот агрегат приспособили.

– И что вы с таким талантливым изобретателем сделали? – ужаснулась Лисса.

– Да нет же! – досадливо отмахнулась драконесса. – Какой он изобретатель – деньги просто выложил. А гномы, видать, хотели со стороны посмотреть, как эта хреновина полетит…

Разговор этот продолжался уже изрядное время. Сочинение патера Грегия было чрезвычайно познавательным, как и многие другие книги из драконьей заначки. Но неожиданные впечатления этого дня никак не давали Лиссе сосредоточиться на чтении, и она пошла поискать упомянутый родник, а заодно вообще осмотреть пещеру. Девушка прошла в соседнюю комнату, напилась холодной родниковой воды, а затем отправилась дальше. В следующем помещении обнаружился целый склад всевозможного вооружения – похоже, Анк'ан-Гуэрра коллекционировала предметы, с помощью которых ее пытались убить. Доспехи, кирасы, поножи, наплечники и шеломы стояли в ряд вдоль стены или же были аккуратно разложены по полу, начищенные и надраенные до блеска, заметно улучшавшего освещенность этой части подземелья. Рядом у стены стояли мечи, арбалеты, моргенштерны и боевые топоры. Присутствовали даже два конских доспеха. Видимо, драконессу убивали (в смысле – пытались это сделать) далеко не один раз, если судить по количеству доспехов, Лисса насчитала их тридцать четыре штуки. Возможно, впрочем, что были и такие идиоты, которые шли на огнедышащего ящера в легкоплавкой броне, кожаных орочьих доспехах или же вовсе нагишом – разница, собственно, невелика.

Принцесса полюбовалась изящным голубоватым сиянием узкого эльфийского меча, а затем наткнулась на чудо техники, которое Анк'ан-Гуэрра присовокупила к прочим драконоборческим вооружениям…

– Тсс!.. – неожиданно прошипела драконесса, прерывая объяснения технических подробностей. – Марш в ту комнату, куда я тебя вначале отвела! Ты все-таки пленница, а шляешься тут, как у себя в замке.

Лисса хотела было спросить, в чем дело, но ящер уже скользнул ко входу в пещеру, ступая по каменному полу удивительно бесшумно для такого массивного существа.

Я покачал на ладони круглый увесистый медальон, выданный мне королевой. Отличная штука для того, кто не обладает собственными магическими способностями. Такие медальоны делали лесные эльфы – мастера партизанской войны. Золоченый, покрытый затейливыми узорами, сей артефакт хранил в себе заклинание для создания фантома и заряд энергии для поддержания полученного эффекта. Я еще раз полюбовался работой эльфийского ювелира, а затем напомнил себе, зачем я здесь, и надавил на середину медальона. Часть артефакта мягко ушла внутрь, а затем повернулась.

Браво, фантом получился на славу! Как говорится, то, что знахарь прописал. В конце концов, обладаю я магическими способностями или нет, внешность фантома определяю я сам. И теперь прямо перед жерлом пещеры расположился рыцарь – куча вороненой стали с серебряной отделкой, полукруглый черный шлем с узкими прорезями для глаз и треугольной решеткой напротив рта, за спиной складками ниспадает плащ, черный, как беззвездная ночь; в одной руке, облаченной в кольчужную перчатку, зажата длинная пика с острым зазубренным жалом наконечника, в другой руке – щит, на котором застыл, расправив крылья и когти, белый грифон. Восседал сей плод моего воображения на огромном вороном коне, чья голова и грудь также были прикрыты стальными пластинами.

Рыцарь задумчиво постоял с минуту, тяжело и гулко дыша под своим плотно надетым шлемом, а затем ударил пикой по щиту, утробным голосом провозгласив: «Эй, гад чешуйчатый, выходи на смертный бой!» Его верный конь, услышав столь гениальную фразу, вспомнил, что по задумке автора фантома он тоже живой, сердито фыркнул и топнул передним копытом. Фантомное железо лязгнуло, усилив эффект. Не знаю, как на дракона, а на меня мое собственное творение произвело достаточно сильное впечатление. Немного подумав, я дал волю фантазии и заменил грозную, но тривиальную пику загадочным мечом с простой черной рукоятью без гарды и светящимся полупрозрачным красным лезвием – пусть видит, что противник еще и магическим оружием не обделен.

Я подумывал, что бы еще такого учудить, но тут из пещеры показалась голова дракона и, сощурившись, глянула на мое детище.

Я замер, стараясь не двигаться. Рыцарь, напротив, погарцевал перед ящером, помахивая магическим мечом и грозно сопя. Дракон склонил голову, задумчиво пошевелил ноздрями, принюхиваясь, а затем вылез из пещеры целиком (не считая хвоста) и, присев на задние лапы, поаплодировал передними.

– Отлично, – сообщил он. – Я на пару секунд даже купилась. Хотя на «чешуйчатого гада» кто-нибудь менее образованный мог бы и обидеться.

Дракон (дракониха?!) помотал головой, а затем без колебаний повернулся ко мне:

– Ну ладно, спектакль окончен. Теперь автора на подмостки! Выходи, я же знаю, за каким камнем ты стоишь. И никаких шуток с заговоренными мечами и отравленными болтами!

Мне ничего не оставалось, как выйти.

– Автор перед вами, – сообщил я. – А где же цветы и крики «браво» и «бис»?

– Наё-о-омник?! – протянула дракониха, игнорируя мою реплику. – Или это новая рыцарская мода? Да нет, вряд ли… Ну и что здесь делает наемник, да еще с такими маскарадными штучками?

– Вообще-то я собирался освободить из вашего плена Ее Высочество принцессу Лиссу.

– Вот еще! – фыркнула дракониха. – Это же нарушение всяческого этикета и традиций! Просто возмутительно! Да я ее теперь вообще никогда… Что? Лиссу?

– Это краткое имя, но во дворце все ее называют именно так.

Ящер почесал когтями нижнюю челюсть, а затем обернулся, засунув голову в пещеру.

– Эй, принцесса! Как, ты сказала, тебя зовут?

– Лисса! – донеслось из пещеры. – Полностью – Лиссавиоль, это эльфийское имя…

– А Дарианой тебя, случайно, не зовут?

– Нет, – из подземелья наконец-то появилась принцесса – высокая девушка с собранными в «хвост» русыми волосами (на мой взгляд, она была куда симпатичнее тех девиц, что я видел в замке). – Это моя старшая сестра…

– Что?!

Дракон взвыл и повалился на землю, словно припадочный, мотая головой и царапая почву когтями (попутно развеяв и моего «рыцаря»). Мы с принцессой озадаченно смотрели на этот акт то ли помешательства, то ли самобичевания. Наконец ящер выдохся и замолк.

– Почему Лиссавиоль? – шепотом поинтересовался я.

– Потому что маме хотелось дать мне имя как у эльфов. Все монархические семьи, – серьезно пояснила принцесса, – время от времени начинают искать у себя эльфийские корни – это почему-то престижно.

– Так, – прервала ее дракониха, поднимаясь на лапы, – вы, двое! Пойдемте в пещеру – разговор есть.

К замку мы подъезжали на следующий день к вечеру. Осень вызолотила листву фиеронских лесов, и теперь вокруг нас, вращаясь в воздухе, медленно осыпались кленовые листья. Они мягко сияли в лучах низко стоящего солнца и ложились под копыта коню небывалой звездной дорожкой.

Стражники, встретив нас поначалу мрачными взглядами из-под шлемов, радостно заулыбались, разглядев мою спутницу. Не могу сказать, чему они обрадовались больше – возвращению принцессы или же избавлению от неминуемой королевской кары, – но по мере нашего продвижения замок буквально оживал.

Вместе с Лиссой я поднялся на второй этаж в тронный зал. Девушка, увидев родителей, кинулась им навстречу, я же остановился в некотором отдалении, осматриваясь. Ну вот, теперь все семейство в сборе: король восседает на троне, рядом с ним королева обнимает дочь, а в очереди на обнимание мнутся три Лиссиных сестры. Кстати, хорошо заметно, что сестры пошли более или менее в отца, тогда как Лисса – вылитая мать, с поправкой на возраст и манеру одеваться. Ага, и даже давешний рыцарь тут! Я усмехнулся про себя и подошел поближе к трону:

– Ваше Величество, как видите, я выполнил ваше задание. Ваша дочь вернулась в лоно семьи в добром здравии.

– Да-да, мы вам крайне благодарны, – взгляд короля перескакивал с меня на Лиссу и обратно, выражая явное беспокойство. – А… Э… Скажите, а как же останки дракона и его сокровища?

– Ну что вы, Ваше Величество! – Я постарался скрыть свой сарказм. – Дракон жив, хотя и не здоров. Но после успешного освобождения Ее Высочества было бы неразумно продолжать битву с ящером, сражавшимся за сокровища куда яростнее, чем за пленницу. Не беспокойтесь, вашему замку и вашей семье он более не угрожает – у драконов есть свой кодекс чести, и они блюдут его неукоснительно – при условии, разумеется, что на них самих никто не нападает.

Король вздохнул, расставаясь с мыслью о том, чтобы прибрать к рукам богатства Анк'ан-Гуэрры. А потом, судя по выражению его лица, вспомнил и о моем гонораре.

– Ваше Величество, – я пресек попытку короля начать развивать эту тему, – учитывая некоторые обстоятельства дела, уровень затрат, а также то, что вскоре состоится свадьба вашей старшей дочери, я намерен отказаться от завышенного гонорара, удовлетворившись той суммой, которую вы назвали вначале. Остальное я готов обменять на личное расположение Вашего и Ее Величеств.

Королева удивленно приподняла бровь.

– Но вы же не претендуете?.. – начал было король.

– Нет-нет, что вы. Вы же знаете, я не рыцарь.

– Что ж, – улыбнулась королева, – в таком случае свое расположение я вам обещаю. Отныне вы, господин Сивер, в любое время желанный гость в нашем доме.

– Поскольку все благополучно завершилось, – король поднялся с трона, – поймите меня правильно… Излишне говорить, что я благодарен вам за спасение моей дочери. Сейчас я прикажу подавать ужин, а также – предоставить вам комнату, господин Сивер.

– Буду весьма признателен, я несколько устал с дороги. У меня еще одна просьба. Я бы хотел до ужина поговорить приватно с Ее Высочеством Дарианой и господином рыцарем… Простите, не знаю его имени.

– Итак, – сказал я с видом работника тайной стражи, когда мы остались в зале втроем, – я буду говорить, а вы меня поправьте, если что. Вы, господин Адриан, договорились с драконессой, известной как Анк'ан-Гуэрра, о том, что она похищает Ее Высочество Дариану, а вы затем спасаете ее, или, точнее, инсценируете спасение. За это вы передаете драконессе изрядную сумму в золотых монетах и драгоценных камнях. Так все это было? – Оба кивнули. – Дариана должна была выехать на конную прогулку рано утром и стать «жертвой» дракона. Но ее сестра Лисса покинула в этот день замок первой, и поэтому именно она была схвачена ящером.

– Как я понимаю, – сдержанно заметил Адриан, – дракон вам все это уже рассказал, иначе откуда бы вы это узнали… Тогда чего вы хотите от нас?

– Дракон мне не объяснил причин подобного поведения – либо не знал, либо не считал нужным сделать это.

– Ответ довольно прост и даже банален. Дариану через месяц должны были выдать замуж за соседского принца. Мне в ее руке отказано – моя семья недостаточно родовита для подобного брака, хотя и заметно богаче этого королевского дома; на Дариану же возлагается надежда в установлении новой междинастической связи. Но есть кодекс рыцарей, который не может нарушить даже монарх. Если рыцарь спасает даму от смертельной опасности (в первую очередь – от разнообразных чудовищ), он получает право на ее руку и сердце.

– Понятно. По молчанию Вашего Высочества я предполагаю, что вы предпочли бы брак с господином Адрианом. Ну что ж. Я могу вам помочь – если хотите, конечно.

Оба мигом подняли на меня глаза.

– Как это? – спросил наконец рыцарь.

– Ну, – я улыбнулся, показав внезапно отросшие клыки, – не все ли вам равно, кому платить означенную сумму?

На следующее утро я покинул гостеприимный замок. А через сутки после моего отъезда Дариана беззаботно вышла на подъемный мост, где и остановилась поболтать со стражниками. Во время этой приятной беседы стражники неожиданно побледнели, судорожно сжав в руках копья. Проследив за их взглядами, принцесса оглянулась и, побелев лицом, начала оседать с явным намерением упасть в обморок.

В общем-то, нервишки могли не выдержать и у более стойкой личности. Тварь, появившаяся изо рва, была весьма неприглядной. Она напоминала василиска, только с очень длинной шеей и рядом костяных шипов по спине и хвосту, а вместо клюва щеголяла зубастой пастью, из которой теперь доносились мерзкие стенающие звуки.

Правда, нападать чудище пока вроде бы не собиралось. Оно покачивалось на поверхности воды рядом с мостом, изучая людей маленькими красными глазками и раздувая ноздри. Опешившие стражники впали в ступор из-за необычайно отталкивающей внешности монстра в сочетании с его подозрительно пассивным поведением. Чудовище равнодушно посмотрело на караульных и, изогнув шею, потянулось к бесчувственному телу принцессы. И тут, к вящему удивлению стражников, на мост выскочил крупный серый зверь, рявкнул на них, клацнув клыками, а затем схватил принцессу за шиворот и быстро поволок в лес.

Едва стражи взялись за арбалеты, отбросив бесполезные копья, как мокрая тварь визгливо заорала – так, что уши заложило, – вскарабкалась изо рва на мост, заслонив своей тушей удирающего зверя с принцессой в зубах, и бросилась в погоню за конкурентом. Стражники все-таки успели выпустить ему вслед по болту, но омерзительный монстр уже добрался до края леса и буквально растаял среди деревьев.

На этот раз доблестный рыцарь Адриан не заставил себя долго ждать: он в мгновение ока оседлал коня и бросился в погоню, потрясая зажатым в руке мечом. На замок опять опустилось напряженное ожидание, слуги притихли, охрана получила нагоняй, а король с королевой топтались на балконе, с которого открывался вид на замковые ворота. Часа через три Адриан вернулся. Он был весь пропылен и измазан грязью, но лицо его сияло. Впереди него на коне сидела принцесса Дариана, а к седлу был приторочен холщовый мешок – крайне тяжелый, судя по всему.

Адриан спешился и помог спуститься принцессе – та тоже была весьма перепачкана, а в ее волосах запутался целый гербарий из веточек и листьев, – а потом, церемонно поклонившись монарху, вывалил из мешка к королевским стопам две головы. Одну – похожую на голову здоровенной собаки, а другую – с шипастыми выростами над глазницами и частоколом острых длинных зубов в широкой пасти. Король отступил на шаг, с неприязнью разглядывая сие подношение, а затем поднял на рыцаря взгляд, куда более благосклонный, чем когда бы то ни было.

– Ну, хорошо, Лисса, я могу понять, откуда ты взяла голову волка – купила у охотника. Но откуда у тебя башка этой страхолюдной твари?

Мы сидели на пожухлой траве, росшей по краю старого карьера в паре верст от замка. Солнце соизволило порадовать нас и выползло на безоблачный небосклон, окрасив его в пронзительно-голубой цвет и испарив недавно выпавший иней. Стало почти по-весеннему тепло, но сидеть на мерзлой земле было неприятно, и я подложил под себя запасную куртку, а Лиссе выдал мое походное одеяло. Лисса рассказывала, что после тех случаев с похищениями принцесс она больше месяца не могла выйти за ворота замка, а специально нанятые охотники с собаками прочесывали чуть ли не весь Фиерон в поисках затаившихся чудовищ. Но чудовища упорно не появлялись, игнорируя затраченные на их поиск силы и средства, и после свадьбы Дарианы и Адриана все постепенно вошло в привычную колею.

– Это была башка, как ты выражаешься, виверны. – Лисса, несмотря на солнце, зябко куталась в куртку с белой меховой оторочкой. – Виверна поселилась в гномьих катакомбах, а когда их же избрала для своего жилища драконесса, она своего бессловесного родича, видимо, съела, а череп держала как сувенир, сама не зная зачем. А потом подарила мне; решила, наверное, что ей он больше не нужен.

– А тебе она зачем?

– Как это? В моей коллекции раньше не было виверны. Леший, я этот череп неделю после того маскарада чистила! Чтобы он стал «головой», его пришлось воском облеплять, кое-где – глиной, и даже глаза воловьи настоящие вставить.

– А твоя мать про артефакт фантомный не спрашивала?

– А как же? Но я сразу положила его в шкаф, как будто там он и лежал все время. Думаю, у нее есть какие-то догадки, но она их ни разу не высказала.

Девушка помолчала.

– А как твое богатство? – спросила она. – Ты ведь теперь можешь перестать быть наемником.

– Ну, – я поскреб подбородок, – большую часть по договору передали Анк'ан-Гуэрре. Хотя и осталось немало, по моим меркам. Так что я теперь не так зависим от работы. Но, Лисса, наемничество – это, наверное, образ жизни и стиль мышления. Я теперь вряд ли буду браться за любую работу без разбора, но прекращать мотаться по свету и охотиться на всякую нечисть не собираюсь.

– То есть, – принцесса пристально посмотрела на меня, – если будет что-то интересное и мне понадобится твоя помощь, я могу на нее рассчитывать?

– Разумеется, Ваше Высочество, – встав и церемонно поклонившись, ответил я.

– И куда ты эти деньги дел? – осведомился Одд, наполняя мою опустевшую кружку.

– А-а, в этом-то и дело. Я копить не умею…

– А то я не знаю! Потому и спрашиваю.

– …И давно бы их проел и прогулял, если бы мне один знакомый не присоветовал гномам их отдать. У них по всей Берроне такое финансовое предприятие хитрое распространилось – Банк называется. Я так и не разобрался, как оно работает, но я не только не плачу гномам за то, что они мои сбережения хранят, а еще и они мне приплачивают.

– Дариана… – задумчиво протянула Ивона, наливая себе вина. – Кажется, Дарианом звали одного нашего знакомого принца? Помнишь, Сивер, мы с тобой заезжали в гости в совсем маленькое королевство? Гархия, кажется… Или Гэрхия, никак не могу запомнить.

– Принца звали Дерриэн, – напомнил я. – Тоже, между прочим, псевдоэльфийское имя, как и у Лиссы. Кстати, они познакомились при мне и, можно сказать, с моей подачи.

– Подожди-ка, – нахмурилась Ивона, – я встречала Дерриэна и после. Ему вроде бы встретилась любовь всей его жизни, и могу точно сказать, что это была не Лиссавиоль.

– А ни о какой любви тогда речи и не шло. Встреча была неофициальной и, я бы даже сказал, сугубо деловой. Дело в том, что принца тогда обратили в лягушку…

– Что? – в один голос воскликнули Одд и Ивона.

– Ив, только не говори мне, что я тебе об этом не рассказывал.

– И все-таки скажу, – Ивона поставила бокал с вином на стол, – не рассказывал.

– Подожди-ка, – уточнил тролль, – а превратили его с умыслом или как?

– Или как. Ивонин коллега упражнялся в новых заклинаниях.

Ивона потерла пальцем лоб, затем посмотрела на меня пристально.

– Сивер, в лягушку нельзя обратить человека, – сказала она серьезно, – массы слишком разные. Я видела, как обращают в волка, в козла, в… пенек сосновый. Но ни в лягушку, ни в летучую мышь не получится.