Текст книги "Квант безумия"

Москва, 29 апреля, вечер

Около восьми часов вечера Роман медленно ехал на своем темно-синем «БМВ» по главной улице поселка Лосиный, высматривая дом под номером двадцать семь. Таковым оказался роскошный, но без излишней помпезности, весьма симпатичный двухэтажный теремок из красного кирпича, старательно спрятанный от посторонних глаз за высокий каменный забор.

Не обнаружив при осмотре из окна машины ни одной щели в заборе – все было сделано на редкость добротно, – Роман решил, что надо действовать по плану «Б». Он проехал вперед метров на сто, свернул в узкую улочку, где его никто не мог видеть, развернулся и, сокрушаясь в душе по поводу такого жесткого решения, проколол заднее колесо своей машины. Затем, подождав минут двадцать, на спущенном баллоне подъехал к железным воротам дома номер двадцать семь и остановился в виду «глазка» видеокамеры, озирающего с высоты верхнего косяка калитки все подходы к дому.

Теперь следовало играть очень убедительно. Он вышел из машины, озабоченно обошел ее два раза кругом, недоуменно оглядел колеса, затем «обнаружил» прокол и досадливо хлопнул себя по ляжкам. Ругаясь вполголоса, он присел на корточки, потыкал рукой в колесо, о чем-то подумал и полез в багажник. Запаска там была, но не было домкрата. Роман перекопал весь багажник, но домкрата так и не нашел (на всякий случай он припрятал его под заднее сиденье, чтобы игра вышла как можно более правдивой).

С сердцем пнув ногой пробитую покрышку, Роман начал озирать улицу в поисках возможной помощи. Улица была пустынна, как ни крутил он головой. Делать нечего, надо обращаться к жильцам.

Он подошел к воротам дома, стоящего напротив дворца Зимянина (этот дом был попроще и не имел видеонаблюдения), и сделал вид, что нажимает кнопку звонка. Те, кто наблюдает за ним из дома двадцать семь, ничего не должны заподозрить. Подождав минуты три и сокрушенно покачав головой, Роман перешел улицу и позвонил в ворота двадцать седьмого дома. А что ему оставалось делать, позвольте спросить?

– Что нужно? – послышалось из динамика.

Ага, раз уже отвечают грубо, то, значит, видели все метания горе-водителя и на приманку клюнули.

– Извините, – вежливо, но спокойно сказал Роман, – у меня тут небольшая авария. Пробил колесо, а домкрата нет. Может, выручите?

– Че у нас тут, автосервис? – спросил грубиян.

– Да нет, я же не прошу поменять мне колесо. Я сам могу это сделать. Может, вы одолжите домкрат на полчаса? Если, конечно, он у вас есть…

– Домкрат-то есть. Только не наше это дело.

– Да я заплачу, – взмолился Роман. – Только выручите, прошу вас.

– А ты кто такой? Чего тут делаешь? Что-то я тебя ни разу не видел.

– Да я из риелторской фирмы, из Москвы. Осматривал участок под продажу тут неподалеку. Ну и на что-то напоролся задним колесом. Запаска-то у меня есть, а домкрата не оказалось…

– Сколько платишь?

– Сто рублей…

– Ты че, мужик? – засмеялся невидимый охранник. – Да я за стольник с места не встану, не то что домкраты всем подряд носить буду.

– Ну, двести.

– Вызывай автосервис и не дури голову. К утру приедут, поменяют тебе колесо…

– Хорошо, дам пятьсот!

– Ладно, счас выйдет человек.

Роман покорно застыл под воротами, вслушиваясь в каждый шорох за ними. Вот хлопнула дверь, зазвенела собачья цепь. Ага, значит, собака на цепи, не в вольере. Это хорошо. По всей вероятности, она и ночью сидит на цепи. Содержится не столько для охраны как таковой, сколько для поднятия шума. Уже лучше…

Послышались чьи-то тяжелые шаги по бетонной дорожке. Звякнули запоры, калитка открылась. Перед Романом стоял огромный парняга с наплечной кобурой поверх клетчатой байковой рубахи. Из кобуры демонстративно торчала рукоять пистолета.

– Гони бабки, – удивительно тонким голосом сказал громила, неприязненно глядя на Романа.

Это был не тот охранник, который разговаривал по домофону, у того голос был погуще. Значит, их тут не меньше двух. Хотя это неважно. Роман уже оценил их подготовку. Видно, Зимянин подбирал их под себя. Несмотря на грозный вид, это скорее сторожа, а не телохранители. Вот, выставил пушку, болван, напоказ, вместе со своим необъятным брюхом. Бойтесь меня, я ведь такой страшный! А самому невдомек, что Роман может выхватить у него эту пушку в долю секунды…

Ладно, сейчас, как говорится, не об этом. Роман кивнул, поковырялся в бумажнике и вручил вымогателю пятьсот рублей. Тот не поленился пересчитать и только после этого протянул ему через порог плохонький, заржавелый домкрат. Вот же жлобы!

– Только порезче, понятно? – пропищал добряк заплывшим горлом.

– Конечно, конечно, я понимаю…

Роман, «обрадовавшись», взял домкрат и направился к машине. Калитка позади него с грохотом закрылась. Ах, бдительный ты мой.

Стараясь не показывать слишком большой ловкости, но и не затягивая процесс, чтоб не раздражать сторожей без лишней надобности, Роман заменил колесо и, подхватив домкрат, вернулся к калитке. Наблюдавший за ним через «глазок» охранник заранее открыл калитку и протянул руку за домкратом. Но тут случился небольшой конфуз. Торопясь вернуть инструмент, Роман оступился, споткнулся и полетел через порог, едва не сбив охранника с ног.

– Ты че делаешь, твою мать! – заверещал тот, хватаясь за ногу.

Выроненный Романом при падении домкрат чувствительно треснул его по голени.

Сидевший на цепи пес, раскормленный, лохматый кобель неясной породы, взлаял было при виде влетевшего в ворота чужака, но тут же и замолчал, лениво помахивая хвостом.

– Простите, ради бога, я споткнулся, – поднимаясь с земли, начал извиняться Роман. – Вы ударились?

– Под ноги смотреть надо! – потирая ногу, шипел охранник.

– Да я нечаянно, извините… – вертелся Роман вокруг благодетеля, отыскивая возможное ранение на его могучем торсе и крупе. – Вроде все обошлось…

– А ногу мне кто побил?! – запищал охранник. – У-у, черт!

– Простите, я не хотел… – лебезил Роман. – Так получилось…

– Ладно, все, давай отсюда, – начал выталкивать его охранник за ворота. – Достал ты меня…

Роман что-то пробормотал напоследок невнятное и вышел на улицу. Отлично. Все, что требовалось, он успел рассмотреть. Больше тут делать нечего. По крайней мере, сегодня.

Он сел в машину и, весело насвистывая «Гори, гори, моя звезда», поехал на встречу с одним очень важным для него человеком.

Человек этот был некто Жорик. Просто Жорик, без фамилии и без отчества. Вся московская богема, не исключая зеленых, только-только получивших известность, юнцов, фамильярно звала его Жориком, и он охотно откликался, хотя лет ему было далеко за шестьдесят, а может, и за семьдесят.

Это был элегантно одетый, высокий, лысый, дряблый, с отвислыми плотоядными губами и громадным носом жизнелюб, имевший небрежные и обаятельные манеры человека, выросшего в самом что ни на есть высшем обществе. Род его занятий определить одним словом было трудно. Но если требовалось узнать о подводных течениях светской жизни столицы, или достать билет на громкую премьеру знаменитого театра, или получить доступ в элитный клуб, или быть представленным известному продюсеру, обращались к Жорику, и всегда он – разумеется, за определенную таксу – оказывал быстрое и результативное содействие.

В половине десятого Роман вошел в ресторан «Орхидея». Жорик сидел за своим столиком, в дальнем углу у окна. Завидев Романа, он приветственно махнул рукой. Метрдотель почтительно проводил Романа к нему, вручил меню и на цыпочках удалился. Жорик был здесь завсегдатаем, к тому же весьма щедрым на чаевые, так что к нему и к его гостям относились с большим пиететом.

– Прости, дорогой, чуть задержался, – сказал Роман, пожимая мягкую, вздутую, как бы лишенную костей руку Жорика.

– Ничего, ничего, молодым простительно, – ощерив в улыбке белоснежный ряд металлокерамики, возразил Жорик. – Присаживайся.

– Благодарю.

Роман уселся за стол, небрежно отложив меню в сторону.

– Торопишься? – спросил Жорик, от выцветших глаз которого ничего не укрывалось.

– Не очень.

– Может, коньячку для начала? – Жорик приподнял бутылку «Хеннесси». – Давно не виделись.

– Спасибо, не могу, – мягко улыбнулся Роман. – За рулем…

– А, да, да… – покивал Жорик. – Правила нарушать нельзя. Ну, тогда бокальчик белого? Ты вообще ужинать будешь? Сегодня отличный лосось. Я нынче богат, так что угощаю.

– Ну, от бокальчика белого не откажусь, – сдался Роман. – И от лосося. Тем более если угощают…

Жорик удовлетворенно кивнул, сделал знак метрдотелю. Тот поспешил на кухню распорядиться, чтобы готовили и гостю.

Роман сел свободнее, огляделся. Зал был заполнен наполовину. На маленькой эстраде небольшой оркестр играл мягкую, южную музыку. Звуки медленно, тягуче текли в зал, заставляя забыть о суете за дверями. Под эту музыку хотелось всю жизнь просидеть за уютным ресторанным столиком, ни о чем не думая, никуда не торопясь, ничего не желая.

– Ну, за встречу? – сказал Жорик, поднимая рюмку с коньяком.

– За встречу, – кивнул Роман, поднимая бокал с вином.

Они церемонно чокнулись и выпили. Жорик лишь пригубил.

– Прекрасное вино, – похвалил Роман, доставая сигареты.

– Рад, что тебе понравилось.

– Ты сегодня один, – заметил Роман, закуривая. – Я удивлен.

– Сейчас придут мои друзья. Через полчаса, – уточнил Жорик, глянув на часы. – Так что и на лосося, и на разговор у нас время будет. Кстати, ты слышал новость? Григорьев опять ушел от своей благоверной.

– Да ну?

– Точно, сведения самые верные…

И Жорик неторопливо пустился пересказывать последние – и довольно невинные – московские сплетни. О деле – ни слова. Еще бы! Это было бы дурным тоном, говорить о делах в начале встречи. О пустяках – долго и увлеченно, о важном – вскользь и как бы между прочим, – это и был настоящий шик высшего общества, которым Жорик владел в совершенстве.

Принесли лосося. За неторопливой, приятной беседой Роман с аппетитом поужинал, выпил еще один бокал вина. Жорик промокнул салфеткой углы отвислых губ, сделал глоток вина, прополоскал рот, осведомился у Романа, как ему понравился лосось, и только после этого, будто случайно вспомнив, спросил:

– Так что ты говорил об «Эгейском море»?

– Мне нужен билет туда.

– Для кого? Для тебя?

– Нет. Для одного человека.

– Человек надежный?

– Надежный.

– Хорошо, – кивнул Жорик. – Мне пришлось поручиться…

– Я понимаю. Проблем не будет.

– Вот билет, на одного человека. С завтрашнего дня. На месяц.

Он положил на стол перед Романом яркую глянцевую картонку.

– Что я тебе должен? – спросил Роман, не трогая билет.

– Это я тебе был должен, – сказал Жорик, доставая из портсигара длинную коричневую сигарету. – Так что теперь мы квиты.

– Тогда – спасибо.

– Рад был помочь. А вот, кстати, и мои друзья! Привет, привет!

К столу, весело переговариваясь и громко смеясь, подходили двое молодых мужчин в умопомрачительных костюмах и юная полуодетая – или полураздетая – красотка – восходящая звездочка поп-музыки. Все они шумно полезли к Жорику целоваться, точно щенята к старому, добродушному псу. Ребятки явно нюхнули порошочка. С кем из них Жорик будет сегодня спать? Вероятно, со всеми сразу. Старичок любил сладенькое на десерт. Роман раскланялся, сунул билет в карман и удалился. Пожалуй, лучше, если эта вечеринка продолжится без него.

Впрочем, вечер был еще далеко не закончен. Вернее, он только начинался.

Сидя в машине, Роман тщательнее рассмотрел билет в «Эгейское море». Солидная картонка. С голограммой, с неоновой печатью. На улице не найдешь. Все-таки Жорик свое дело знал. Только позвонил ему сегодня днем, – и вот пожалуйста, билет в кармане. А ведь простым смертным такие картонки не раздают. Люди там собираются очень непростые и лишь бы кого видеть в своем клубе не хотят. Так что Жорику, несмотря на равнодушный вид, пришлось напрячься. А что денег не взял – так это объяснялось просто. С полгода назад Роман помог ему, используя свои служебные связи, найти одного очень важного человечка – и Жорик услуги не забыл, как не забывал, несмотря на возраст, вообще ничего.

Оставив Жорика, Роман поехал на другой конец Москвы, в ночной клуб «Лео». Туда можно было не торопиться. Жизнь там начинает кипеть не раньше полуночи, и нужный ему человек должен явиться примерно к этому времени.

В «Лео» Роман сел подальше от танцевального пятачка, гремевшего супермодной музыкой. Услужливый официант устроил его на удобный кожаный диванчик за одним из свободных столиков. Диванчик стоял на небольшом возвышении, и Роман отлично видел с него вход в клуб и пространство перед барной стойкой.

Потягивая свой любимый коктейль из числа слабоалкогольных – капля джина и ананасовый сок, – он рассматривал посетителей, гадая, будет ли сегодня тот человек, который ему столь необходим.

С некоторыми из гостей он здоровался, хотя знакомых встречалось немного. Это было по преимуществу молодежное заведение, и люди под сорок заходили сюда нечасто.

Зато юноши и девушки – все далеко не из бедных семей – чувствовали себя здесь как у себя дома. Нравы в клубе царили самые свободные, в духе времени, так сказать, и даже привычный ко всему Роман диву давался, наблюдая, с какой легкостью сплетаются в объятиях и взасос целуются парень с парнем или же девушка с девушкой. Порой даже и понять было трудно, из-за причесок и одежды «унисекс», какого пола тот или иной молодой человек. Привести бы сюда на экскурсию генерала Слепцова, думал Роман, пусть бы тот хоть раз увидел своими глазами, как проводит время поколение «пепси». То-то бы глаза на лоб полезли!

Официант подсадил к нему за столик двух спелых девиц лет двадцати. Те, оценив бежевый костюм Романа, шелковую лиловую сорочку и часы от Картье, начали было его усердно клеить, но Роман, посмеиваясь, вежливо дал им понять, что у него тут деловая встреча. Девицы, ничуть не расстроившись, выпили по большому стакану крепчайшего коктейля, заказали еще и деловито стали искать другого клиента.

Наконец, уже около двенадцати, Роман увидел того, за кем он пришел. Высокий стройный брюнет со смазливой, капризной мордочкой всеобщего любимца вошел в зал, небрежно со всеми здороваясь. Длинные блестящие волосы падали на плечи, расстегнутый ворот рубашки открывал загорелую мускулистую шею и грудь. Эдакий тип неотразимого красавца, одинаково привлекательный для стареющих богатых дам и мужчин.

Звали этого красавца Люсьен, и он в самом деле был неотразим, особенно для пожилых гомосексуалистов, чем, собственно, и представлял интерес для Романа, как приманка, на которую должен клюнуть Зимянин.

Люсьен – это, конечно, была клубная кличка, настоящего его имени никто не знал. Зато хорошо знал его Роман, и ему также было известно, что Люсьен промышлял не только торговлей своим холеным телом, но и распространением «экстази» среди молодежи. И вот здесь-то он был у Романа в руках.

Некоторое время Роман наблюдал за передвижениями Люсьена по залу. Тот уверенно плавал в танцующей толпе и среди столиков, здороваясь с одними, перешучиваясь с другими, иногда на несколько минут задерживаясь то здесь, то там, производя быстрые расчеты, затем неторопливо двигался дальше.

Вот он оказался возле стола Романа. Знакомы они не были, но видели друг друга не раз, и Люсьен приветственно кивнул Роману.

– Задержись на секунду, – дружелюбно сказал ему Роман.

– Что такое? – улыбнулся сахарными зубами Люсьен, останавливаясь у стола.

– Дело есть, поговорить надо.

– Я весь внимание, дорогой, – садясь на диван, пригнулся к нему Люсьен.

Он готов был решать дела где угодно и с кем угодно, лишь бы это отозвалось быстрым и существенным наваром. Как и многие его собратья по образу жизни, Люсьен до дрожи любил деньги и сильно бы посмеялся, если бы кто-нибудь попытался упрекнуть его в аморальности. Плевать он на все хотел. Только деньги дают человеку возможность жить так, как ему хочется, и совершенно неважно, каким способом эти деньги добываются.

– Нет, тут мы не поговорим, – покачал головой Роман. – Слишком громко. Да и людей много. А дело серьезное, надо все обсудить подробно. Пойдем в туалет.

– Пойдем, – сразу согласился Люсьен, не чуя никакой опасности от этого красивого, несколько изнеженного на вид мужчины.

Он вскочил с места и первым направился в сторону туалета. Роман шел за ним, невольно любуясь его легкой танцующей походкой и стройной, широкоплечей фигурой. Экземпляр был хорош, ничего не скажешь. Такому бы жениться, нарожать кучу чудных детишек, ходить на работу, любить жену…

Так нет, с юных лет испорченный желанием «выбиться в люди», он считает свое полупреступное и развратное существование чем-то само собой разумеющимся и даже не помышляет о так называемой «нормальной» жизни, считая ее уделом работяг и простаков. Гримасы большого города. Сколько тут таких дурачков с намертво искривленной психологией? Сотни, тысячи, и никогда они не переведутся, как не переводятся соблазны, их порождающие.

Оказавшись в туалете, Роман убедился, что в обеих кабинках никого нет, и плотно прикрыл входную дверь. В принципе лучше было бы вывести Люсьена на улицу, но тот может заартачиться, почуяв неладное, а Роману не хотелось раньше времени начинать боевые действия. Может, удастся договориться тихо-мирно, без лишнего шума и хватания за ворот.

– Ну, что там у тебя? – кокетливо пропел Люсьен, любуясь на себя в зеркало и подправляя пальцем локоны у щеки.

– Есть одно интересное дельце… – убедившись, что кабинки пусты, сказал Роман.

– Ну, говори, что за тайна? Время – деньги.

– Согласен, – кивнул Роман. – Короче: мне нужна твоя помощь.

– Да-а? – протянул Люсьен. – Любопытно. Вообще-то, дорогуша, я по туалетам давно не работаю. Но для тебя – все, что хочешь… И денег не возьму. Как ты хочешь, сзади или спереди?

– Сбоку!

Роман почувствовал, что кое к чему в этой своей новой жизни он так никогда и не привыкнет, и едва сумел справиться с приступом гадливости. Ну, товарищ генерал, спасибо, удружил с заданьицем.

– Что такое? – совсем по-женски захлопал ресницами Люсьен. – Я не совсем понимаю…

– Сейчас поймешь.

Роман достал из кармана пиджака билет в «Эгейское море», показал Люсьену:

– Этот клуб знаешь?

– Знаю…

– Завтра ты пойдешь туда. Там ты увидишь этого человека, – Роман достал фотографию Зимянина, вручил недоумевающему Люсьену. – Его зовут Зимянин Александр Иванович. Познакомься с ним, понравься ему. Если ты ему понравишься – а ты ему обязательно понравишься, – вы поедете к нему домой. Ночью ты откроешь окно и впустишь меня внутрь. Через час-полтора я уйду, никто меня не заметит. Вот и все. Тебе ничто не грозит. Просто, верно?

– Что это за свинья? – разглядывая фото Зимянина, скривился Люсьен. – И с какой стати я должен с ним знакомиться?

– Потому что я тебя об этом прошу.

– А кто ты такой, чтобы я тебя слушал?

– Неважно, кто я такой. Важно, чтобы ты все сделал правильно.

– А если не сделаю?

– Если не сделаешь, – поскучнел Роман, – то тогда, гражданин Булавкин Вячеслав Васильевич, на тебя будет заведено уголовное дело за незаконную торговлю наркотиками. Оперативная съемка и показания свидетелей имеются… Так что минимальный срок в три года тебе обеспечен. Вот ведь какая ерунда…

– Господи, так ты мент?! – с ужасом и отвращением прошипел Люсьен.

– Я не мент. Иначе разговаривал бы с тобой в другом месте. Но специфика моей работы требует иногда некоторой грубости. Если не понимают по-хорошему, приходится прибегать к запрещенным приемам, в том числе и таким…

Дверь туалета распахнулась. Вошли двое крепких парней, неприязненно глядя на Романа.

– Что такое, Люсьен? – спросил один из них, бритый наголо качок с кувалдами вместо кулаков.

– Он тебя обижает? – спросил второй, подпирая мощным плечом первого.

Люсьен молчал, красноречиво глядя на них. Это были охранники клуба, подзарабатывающие на том, что «крышевали» здесь торговлю Люсьена.

– Эй, дядя, – первый амбал расценил взгляд Люсьена как просьбу о помощи и тронул Романа за рукав. – Ты чего пристал к нашему другу?

– Парни, – миролюбиво заговорил Роман, чуть меняя позицию, – сейчас мы договорим – и больше мне ваш друг не нужен. Вышли бы вы отсюда, а?

– Ты че, мент? – на всякий случай осведомился второй охранник.

– Да не мент он! – не выдержал Люсьен. – Так пристал, ненормальный какой-то… Угрожает!

Похоже, он решил любым способом вырваться из туалета и податься в бега. Обычная тактика всего этого гнилого племени. Не слишком эффективная, надо сказать, тактика.

– Ну, если не мент…

Первый костолом обманчиво медленно шагнул к Роману – и вдруг стремительно схватил его за кисть. Наверное, он намеревался как минимум оторвать обидчику Люсьена руку.

Роман легчайшим движением избежал захвата и с лету, подавшись вперед, ткнул согнутыми костяшками пальцев нападавшему под нос. Тот вскрикнул от боли и, зажимая лицо, отшатнулся в сторону.

Второй охранник с руганью кинулся на Романа, занеся кулак для убийственного удара. Роман пригнулся, пропуская кулак над собой, скользнул в сторону и с разворота, вдогонку ударил налетавшего пяткой по затылку. Тот воткнулся головой в стену и со стоном сполз на пол.

Люсьен, вжимаясь спиной в угол, со страхом – но уже и с некоторым восхищением – смотрел на совершенно спокойного Романа, который с видом постороннего ожидал дальнейших действий своих противников.

Первый охранник, шмыгая окровавленным носом, стоял перед Романом, в нерешительности кидая взгляды на своего напарника. Тот сидел на полу и щупал разбитую макушку. Крови было немного, но глаза его были бессмысленны, как у сумасшедшего. Кое-как он поднялся, придерживаясь за умывальник.

– Парни, – сказал Роман участливо. – Я же вас просил: дайте поговорить – и мы мирно разойдемся. Зачем из пустяка делать большую проблему?

Парни явно не понимали, что происходит. Как этот худосочный мужичок с такой легкостью расшвырял двух накачанных тяжеловесов? В чем подвох? И что будет с ними, если они попробуют напасть на него снова?

Но больше всего их озадачивало спокойствие Романа. Как известно, оно подавляюще действует на агрессивных собак и туповатых, мускулистых субъектов. Особенно если этих субъектов хорошенько приложили головой о что-нибудь твердое.

– Ну что, разойдемся по-доброму? – предложил Роман еще раз.

Охранники переглянулись. Они уже смекнули, что Роман не совсем тот, за кого себя выдает. А если так, то лучше уносить ноги, а то можно на такое нарваться, что потом не вылечишься за всю оставшуюся жизнь.

– Люсьен, ты тут, короче, сам… – прохрипел первый витязь, подаваясь задом к двери.

Второй торопливо последовал за ним. Все-таки здравый смысл им пока не изменил.

– Да, да… Ладно, – пролепетал Люсьен. – Я сам…

– Ребята! – окликнул уползавших в дверь охранников Роман, и те невольно вздрогнули. – Вы там постойте пару минут снаружи, чтобы нам не мешали. Хорошо? Только шум не надо поднимать, вам же хуже потом будет.

– Угу, – пробурчал кто-то из них, и дверь осторожно закрылась.

– Ну вот, – улыбнулся Роман, шагнув ближе к Люсьену, – все, оказывается, можно объяснить и на словах. Ты со мной согласен?

– Конечно… – торопливо закивал Люсьен.

– Отлично. Тогда внимательно слушай дальше. Значит, завтра ты едешь в «Эгейское море». Так?

– Да, да…

– Там ты знакомишься с Зимяниным. Постарайся сделать все, чтобы он тобой заинтересовался.

Люсьен, потихоньку смелея, кокетливо улыбнулся:

– Да куда этот пузырь от меня денется?

– Ну вот, я знал, что не ошибусь в тебе. Дальше просто: вы едете к нему в загородный дом. В два часа ночи ты откроешь мне любое окно в нижнем этаже справа от фасада. Если завтра клиента в «Эгейском море» не будет, переносим операцию на послезавтра. И так до тех пор, пока он не появится. Хотя там он бывает каждый день, и, скорее всего, завтра вы обретете друг друга… Вот, собственно, и вся услуга. Зато сколько пользы! Заведешь связи в «Эгейском море», – а просто так туда не попадешь, думаю, это тебе известно. Кстати, билет действителен в течение месяца. И все бесплатно. Клиент, опять же, не бедный, так что внакладе не останешься. Я буду помнить твою услугу, что автоматически защищает тебя от ареста. Моего человека милиция не тронет, ясно?

– Ясно.

– Так что после всего можешь дышать спокойно и жить, как жил. Хотя, конечно, с наркотой завязывай. Рано или поздно попадешь под раздачу, свои же где-нибудь и пришьют.

– О господи, вы тоже скажете…

– Ладно, сам взрослый, тебе решать, как жить. Значит, мы договорились?

– Договорились.

– Вот и умница. Кажется, мы станем с тобой большими друзьями.

– Я не против, – игриво повел плечом Люсьен. – Но как вы этих отделали! Просто класс! Как в кино. Вы из какой-то спецслужбы, да?

– Из какой-то… Теперь самое главное: держи язык за зубами. Никому ничего о нашем договоре. Если эти начнут спрашивать, наври что-нибудь про новый товар, который я тебе якобы предлагал.

– Да этого вы мне могли бы и не говорить. Что я, дурак, сам не понимаю?

– Надеюсь, что не дурак. Все, до завтра… И еще, – Роман придвинулся к лицу Люсьена, пронзительно глянул ему в глаза, – не вздумай играть со мной. Под землей найду!

– Ну что вы! – затряс Люсьен своими кудрями. – Зачем мне делать себе хуже? Лучше уж с вами, чем против вас.

– Вот это мудро. Продиктуй-ка мне номер своего мобильного. Связь не помешает.

Люсьен назвал номер, почтительно подождал, пока Роман внесет его в память своего телефона.

– Ну все, пока, до завтра. Не забудь: в два часа ночи, в нижнем этаже, справа от фасада.

– Я помню, вы только не опаздывайте…

– На первое свидание? Как можно!

Роман махнул рукой и вышел из туалета. На входе смирно дежурили охранники, собрав очередь из трех недоумевающих человек.

– Благодарю за службу, ребята, – кивнул им Роман. – Все нормально, можете отдыхать.

На сегодня все его дела были сделаны. Он вышел на улицу, с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух. А теплеет уже заметно – хорошо. Скоро май, а за ним лето – самая любимая пора. Заработать деньжат – и куда-нибудь к южным морям месяца на два. Вот только надо сначала заработать.

Так, «Нефтехим». Черт, необходимо что-то срочно предпринять, а то, чего доброго, дело сорвется, и Леня, осерчав, бросит его за ненадобностью. А этого очень не хотелось бы. Кому он еще, кроме Лени-то, нужен? Ровным счетом никому. Без Лени он бездарный нищий, и это еще самое легкое определение. Значит, надо работать, и работать усердно. Хоть разорвись, как было сказано, но нужную информацию добудь. И точка.

А пока, ввиду завтрашнего дня и беспокойной ночи, нужно было воспользоваться возможностью и, как это делалось в армии, хорошенько выспаться наперед. Никогда не помешает.