Текст книги "Игры на интерес (сборник)"

В начале седьмого он подъезжает к гаражу. Хорошо иметь площадку, где не ступает нога жены. Он даже рад, что этот уголок отделен от квартиры четырьмя остановками. В гараже, может, и не слишком уютно, не хватает времени закончить отделку, но зато все под руками и на свадьбу он пойдет в свежей рубашке и гладко выбритым, не заезжая домой.

На заднем сиденье машины лежат пять апельсинов, презентованных Новоселовым. Орехов долго не может разделить их на две кучки, вернее, не знает, которую из них взять с собой. А стрелка подходит к семи. Он кладет в карманы два апельсина и закрывает гараж. Рядом выезжает «Запорожец». Орехов приветливо машет хозяину. Они знакомы не сказать что близко, но достаточно, чтобы можно попросить подвезти, если, конечно, по пути. И снова ему везет.

Ехать до общежития недалеко, и на всю дорогу хватает разговора о ценах на запасные части. Было бы дальше, пришлось бы говорить о бензине, о гаражах.

В начале восьмого Орехов уже на месте.

– Привет, мальчики, заждались?

– Опаздываете, шеф, дам расхватают.

– А что за свадьба? Кто женится?

– Партнер Гены по теннису. Так, мелкая сошка. Но невеста живет в общаге квартирного типа – четыре комнаты подруг и ни одного вахтера. Мы и решили, почему бы не угостить шефа приятным вечером.

– Я разве против? Кстати, вы Сережу-химика не видели? У меня разговор к нему на пару минут.

– Полчаса назад он в душ пошел, может, и вернулся.

– Вы пока готовьтесь, а я мигом, он в какой комнате живет?

– В седьмой.

Орехов идет договариваться. Сережа, друг Вадима Демидова, такой же пижон, вдобавок еще и стишки пописывает, но в отличие от Гущина не слишком печется о своем здоровье и выпить не промах. Только поди узнай, что у него на уме – возьмет и откажется…

Сережа сидит в трусах и пьет пиво.

– Тебе когда в командировку?

– В понедельник. Пиво будешь?

– Давай. Я к тебе по делу. Тут один мужик просит котел почистить. Ты сможешь выкроить вечер? У них все готово, завтра в обед можно приступить. Понимаешь, нельзя человека подводить, вот так вот нужно. Плата – по семьдесят пять колов.

– Прекрасно. Я как раз уничтожил почти все командировочные. Пей пиво, не стесняйся. Может, тебя шокирует мое волосатое тело, так я могу прикрыться. Бери пиво.

– Нет, спасибо, я побежал, значит, завтра в половине двенадцатого я за тобой заеду. Только смотри не подведи.

– Об чем речь, я же говорю, что у меня микрокризис.

На прощание Орехов протягивает ему руку, как бы скрепляя уговор.

А ребята уже готовы. Нервничают: где-то веселится свадьба – и без них.

– Вы подарок взяли?

– Пока только горючим запаслись. Думаем по дороге в магазин заглянуть. Времени не было, – оправдывается Славик.

– И не только времени, – добавляет Гена.

– Ясно, промотались, голубчики.

Орехов достает апельсины и кладет на стол. Апельсины катятся и падают на пол. Гена поднимает их и бросает в портфель. Орехов замечает его нервозность, но вида не подает, он осматривает комнату. На стене висит картина с осенним пейзажем.

– Сними ее, – говорит он Славику.

Славик встает на спинку кровати. Шпагат намотан на гвоздь и затянут путаным узлом. Приходится искать нож. Орехов осматривает картину. Хмурится. Багет немного облуплен. Обратная сторона черна от пыли.

– Неси мокрую тряпку.

Славик уже понял и командует Геной. Через пару минут подарок протерт и завернут в миллиметровку. Первотолчок дан, и Славик присматривается к настольной лампе.

– Подарим луч света в их темное царство?

– Сообразительный мужик, – смеется Орехов.

– Слушай, а ты не думаешь, что кому-то придется рассчитываться с комендантом за твою сообразительность, – урезонивает Гена.

– Ерунда, – отмахивается Славик.

– Нет, ребята, лампа, пожалуй, лишняя, – пробует примирить их Орехов, – и в портфель не уместится.

– Упакуем, а насчет коменданта – так лично я увольняться не собираюсь, а соберусь, так видно будет.

Гена не спорит, только губы кривит, а когда на улице не находят машины, совсем замыкается, Орехов тоже молчит. Удивляется только Славик – сама непосредственность.

– Слушай, шеф, а где твой блестящий лимузин, сейчас бы мы подъехали как белые люди.

Орехов косит глаза на Гену, парень молчит. Выдержанный.

– Вы что, мальчики, преступника из меня хотите сделать?

Они садятся в такси, и Орехов дает последние наставления:

– Приходим и складываем подарки в общую кучу. Сделаем так, чтобы все видели, как мы их достали, но совсем не обязательно, чтобы хозяева смогли их потом опознать. Вино сразу не вынимайте, а держите в резерве.

Пока для опоздавших выкраивают места, Орехов, чувствуя, что на них смотрят, поднимает палец и ворчит:

– О, чуть не забыл.

Потом возвращается в коридор и приносит апельсины. Он держит их на вытянутых руках. Два ярких плода, почти запретные в это время для обыкновенных людей. Молодые берут фрукты с его ладоней, и гости радостно кричат:

– Ура!

Орехова и Славика усаживают недалеко от молодых, Гена втискивается рядом со смуглой девушкой. Орехов незаметно и неспешно оглядывается. Свадьба в общем-то скромненькая; если бы на невесте не было фаты – застолье выглядело бы обыкновенной вечеринкой, ну самое большее – днем рождения. Женишок, если смотреть придирчиво, – сероват, да и невеста так себе. Смугляночка рядом с Геной намного интереснее. И еще он отмечает, что парней большинство.

Орехова заставляют сказать тост, он охотно встает и говорит с грузинским акцентом что-то витиеватое и глупое, но всем нравится. Стакан свой он ставит в стороне, между тарелок, чтоб не заметили, сколько он не допил. Славик же осушает не моргнув. Потом поднимается какой-то парень из друзей жениха. Его тост про кучу детей и ежовые рукавицы слушают неважно. Гена шепчется с соседкой.

Взгляд Орехова скользит дальше и останавливается на долгоносенькой блондинке, сидящей напротив. Лицо у нее красноватое, словно обветренное, и годиков, наверное, уже под тридцать, а может, и за. Орехов улыбается ей. Блондинка отворачивается и кричит:

– Горько!

Клич подхватывают. Молодые целуются. Орехов вызывает своих воспитанников на лестничную площадку якобы покурить, а сам объясняет:

– Расклад, значит, такой. Вы боялись, что нашего пола будет мало, а получается, как видите, наоборот.

– Такой прогноз получили, – оправдывается Славик.

– Ничего страшного, только действовать надо соответственно обстановке. Алкоголем пока не увлекайтесь, пусть напиваются другие, мы свое наверстаем. Сейчас форсированно прогоним пару тостов и начнем танцы. Только с ходу не бросайтесь на тех, кто вам нравится, а танцуйте со всеми подряд, дайте возможность поревновать. Учтите, если выбрали мы – это еще ничего не значит, надо ждать, когда выберут нас, и успех, можно сказать, гарантирован.

Славик утвердительно кивает, но Орехов не уверен, что его слова доходят до подшефных. Гена помалкивает. Он сегодня не очень нравится Орехову.

И наконец – танцы. Тут уж Орехов на коне. Громче музыку и ритмичнее, ритмичнее! Надо еще посмотреть, кому двадцать пять, а кому сорок. Он еще и не то может. Хотите лезгинку? А не угодно трепака? Только кто бы подыграл? Кто бы гармозу растянул? Нет гармони? А чья гитара? Жениха. Ну, давай, женишок, вдарь по струнам, выдай русскую-народную-блатную-хороводную. Эхма! Ас-са! Чавела! А ну поддай парку, женишок…

Все довольны. Кто-то даже захлопал. Орехов и жених в героях. Они улыбаются друг другу.

А потом танго. И это вовсе не для передышки. Дыхание у него ровное. Но пора начинать знакомиться. Орехов приглашает долгоносенькую. Через голову партнерши он высматривает своих. Гена танцует со смуглянкой, Славику никого не досталось. А Гена – молодец, даром что медлительный.

– Как вас зовут? – шепчет Орехов.

– Раиса.

Голос у долгоносенькой надсаженный. Ох уж эти общежитьевские перестарочки.

– Вы, наверное, с невестой вместе работаете?

– Нет, я живу рядом. У меня за стеной однокомнатная квартира. А работаю на стройке, мастером.

Вот что значит правильно задать вопрос – одним ударом семерых. Исчерпывающая информация. И главное – однокомнатная квартира.

– А тебя как зовут?

– Борис. Если в доме много писка, это значит – встал Бориска, слышала такое классическое произведение?

– Ты любишь стихи?

– Конечно, а кто их не любит?

– Да многие. А пляшешь ты лихо, случайно не руководитель ансамбля?

– В некотором роде.

Следующий танец с невестой, только предварительно надо расшаркаться перед женихом. Тот не в претензии. Чуть ли даже не польщен, видно, что Борис ему нравится. Сидящие за столом поднимают рюмки. На здоровье, дорогие. Орехов возвращает невесту. Следующая вон та, пухленькая, в красном платье. Ее зовут Галина. И Галине у Орехова есть что сказать, у него маму так зовут. Орехов очень любит свою маму. Она у него уже старенькая. Живет недалеко отсюда в районном городке. Галина живет с невестой в одной квартире. Кто ей больше нравится, Гена или Славик, – она не знает. Она смеется. Все полненькие смешливые и добрые. Галина, Галочка, Галчонок – разумеется, самая веселая и самая добрая. Но встречаются и злые. Когда Борис жил в секционке, у него за стеной обитала толстая ведьма, Валентиной, правда, звали, мужа своего била. А Гена и Славик очень хорошие ребята, орлы. Гена – тот, который повыше. И лишнего не пьет, на это тоже необходимо обратить особое внимание, и спортсмен, и мастер на все руки. Золотой парень. Галя немного смущена, однако в глазах появилось нечто вроде заинтересованности. Реклама – залог успеха.

Орехов подзывает ребят. Знакомит их с Галей. Она дерзит Гене, называет его длинным ребенком и спрашивает, чем он бреется, не полотенцем ли. Славик поддакивает Гале, уточняет, что щетину с Гены сдувает ветер. Сам он обладатель добротных черных усов, но Галю они не волнуют. Славик злится, мешается у напарника под ногами. Снова музыка. Орехов стоит между Славиком и Галей, блокирует подступы, пока Гена не уходит с ней танцевать. Славику он поручает Раису. Друзья жениха принесли из кухни добавки. Они почти не встают из-за стола. Орехов подсаживается к жениху. Интересуется, где тот собирается жить с молодой женой. Оказывается, жених давно наслышан о Борисе. Орехов предлагает выпить за знакомство и за мир в будущей семье – это уже для невесты. Жених выключает магнитофон и зовет гостей к столу. Орехов разливает всем по полной. Чокается с женихом, с невестой, дотягивается до смуглянки. Она улыбается – наверное, не ему, но все равно приятно. Орехов подходит к своим. Славик так и не отстает от Гали, пытается захватить инициативу – анекдотики, шуточки. Гена не из говорунов. Однако некоторым нравятся именно такие псевдоскромники. Орехов отзывает Славика покурить. Берет сигарету, но от спички отказывается.

– У Раисы, между прочим, отдельная квартира.

– У этой блондинки?

– Вот именно. И всего в двух шагах. Кстати, беленькие любят черненьких, а полненькие – худеньких.

Можно было сказать – худеньких и высоких, но Орехов щадит парня.

– А ты как же?

– Обо мне не беспокойся. У меня дома своя блондинка. Скоро придется сматываться. О вас, дураках, пекусь. Ты сам посуди – заклеишь ты молоденькую девочку, походишь неделю, держась за ручку, потом уедешь в командировку, и вся любовь. Выбирай реальные цели.

– Ты же сам говорил, что право надо предоставлять им.

– Правильно. Только и пассивность должна быть активной. Ну ладно, пошли, музыка заиграла.

Ребята распределены. Теперь Орехов может пригласить соседку Гены. Он уже подслушал, как ее зовут, но все равно спрашивает.

– Елена, – отвечает она и смеется.

На щеках миленькие ямочки. В отличие от Раисы танцует легко и раскованно.

– Елена Прекрасная, Елена Премудрая или Елена Ивановна?

Она снова смеется.

– Михайлова.

– А Михаил это кто? Ваш воинственный и ревнивый муж?

– Прадед. Воинственный муж был у другой Елены. Всем мужчинам почему-то кажется, что женщины мечтают, чтобы из-за них разгорались троянские войны.

– Почему троянские?

– Как из-за Елены Прекрасной.

– Не знаю, я в армии не служил. У меня плоскостопие.

– По тому, как вы танцуете, – незаметно.

– Я же в ансамбле танца Сибири работаю.

– А Гена говорил, что вы его шеф.

– Мы сейчас пойдем и уличим его во лжи. Присоединяйтесь к нашей компании.

– Мне домой скоро.

– Мы выделим вам самого отважного провожатого.

А на столе уже почти ничего не осталось. Орехов незаметно выходит на кухню и на всякий случай прячет бутылку.

Хмельные гости уводят танцевать то одну, то другую их девушку, но компания уже не рушится. На другом конце стола кто-то давит капли из бутылки и громко считает: «…девять, десять, одиннадцать…» Магнитофон не замолкает.

Леночка смотрит на часы и начинает прощаться. Орехов не задерживает, он предлагает своим кружком проводить ее и заодно прогуляться. Славику он показывает взглядом на портфель, тот все понимает. Они выходят.

– Так где ты, Раечка, живешь, там, что ли? – Орехов показывает на первую попавшуюся на глаза дверь.

– Нет, там трехкомнатная, моя вот эта. Может, зайдем на минутку?

– Конечно, зайдем, – кричит сообразительный Славик.

Они рассаживаются у Раисы. Типичная квартира одинокой женщины, где легко уживаются чистота и беспорядок. На кухне капает кран. Орехов предлагает починить. Хозяйка находит разводной ключ. Пока он возится с ремонтом, Гена раскрывает портфель – и веселье продолжается в более узком кругу.

– Шеф, ты гений тактики и стратегии, – шепчет Славик.

– Когда больше двух – говорят вслух, – возмущается Галя.

– Я предлагаю выпить за Бориса, нашего любимого предводителя!

Орехов смотрит на Лену.

– За вас, – кивает она и улыбается, теперь уже точно – ему.

На лестничной площадке поднимается шум. Раиса сбрасывает туфли и босиком бежит запирать дверь. Все затихают. Гена пользуется моментом и выключает свет. Когда глаза привыкают к темноте, Орехов видит, как Гена целуется с Галей.

Леночка показывает на часы. Он согласно кивает. Они подходят к двери и прислушиваются, потом, стараясь не шуметь, на цыпочках выбираются на улицу.

– Ты где живешь? – спрашивает Орехов все еще шепотом.

– На берегу, недалеко от Речного порта, – так же еле слышно отвечает она и заливается громким смехом.

Орехов ловит такси, и они подъезжают к ее дому, прямо под окна. Машину он отпускает.

– Зря, надо бы ехать.

– Мне торопиться некуда.

Он видит, что девушка приняла слова с подозрением, но оправдываться или объяснять не спешит.

– А как ты попал на свадьбу?

– Я – случайно, а ты?

– Мы с Танюшкой, с невестой, в одной группе учились.

– Ты уже окончила институт?

– Год назад. Мне двадцать четыре года. А тебе?

Орехов задумывается, но говорит правду. Глупо скрывать, все равно узнает, если захочет.

– Сорок, в этом году будет сорок.

– Ничего себе. Я считала, что сорокалетние намного солиднее. Послушай, – она замялась, – а как жена отнесется к тому, что ты гуляешь бог знает где?

– Да никак.

Она смеется.

– Может быть, ты скажешь, что неженатый?

Орехов опять отвечает не сразу. Лена ждет.

– И да, и нет. Мы, можно сказать, соседи по коммунальной квартире. Никак не найдем подходящий размен. Но мы не враги. Живем мирно, даже помогаем друг другу по старой привычке. Просто разлюбили, и все, – разве так не бывает? Конечно, если бы воевали, то давно разменялись – квартира большая, трехкомнатная, в кирпичном доме, в центре города… А тянем, тянем… Мне некогда, она в этих вопросах – человек неискушенный.

– Интересно. Я и не догадывалась, что так может быть, мне казалось, если люди разошлись, то частые встречи становятся мучительными.

– Не знаю. У нас пока так. Вот видишь, теперь ты все знаешь обо мне: и где работаю, и как с женой живу.

– Еще мне Гена говорил, что тебе предлагали стать главным инженером управления, а ты отказался, это правда?

– Что-то Гена слишком много говорит. Подозрительно, на него это непохоже.

– Он просто не знает, о чем говорить с девушками, вот и рассказывает про работу.

– Ну, с Галей он вроде нашел общий язык.

Упомянув о Гале, Орехов ждет реакции. Девушка только плечами пожала. Он не заостряет внимания, просто обмолвился, без всякого умысла, к слову пришлось. Он может спросить и о другом.

– А где вы все познакомились?

– В спортзале, я ведь тоже хожу в теннис играть, и Танюшка ходит. У меня и разряд есть, второй.

– А у меня даже юношеского нет, ни по какому виду.

– Просто ты, наверное, не хотел. У тебя и сейчас вполне спортивный вид. А насчет того, почему отказался от карьеры, можешь не говорить, если не хочешь. Я ведь так, из любопытства… Да и пора уже.

– У тебя есть телефон?

– Есть, можешь позвонить. Кстати, Танюшка на завтра приглашала, я, наверное, приду. Ну, счастливо. Не боишься так поздно?

– Ерунда. Я быстро бегаю.

В дверях она оглядывается и машет ему рукой.

Орехов бредет по улице. Ни души. Какие хулиганы могут быть в четвертом часу. Они давно спят. Дураки, такая славная ночь, вернее, утро. Но глаза у Орехова совсем отказываются смотреть, ноги гудят.

В восемь утра его будит жена. Орехов мычит, прячет голову под одеяло, но жена не отстает, и он сдается. Оказывается, он должен съездить на базар и купить продуктов для праздничного стола – в воскресенье сыну, Юрке, исполняется четырнадцать. На базар так на базар. Он разве спорит.

Но не нравится здесь Орехову. Пирамиды лакированных сверкающих яблок, сочные разрезы гранатов, вызывающие обильное слюновыделение, золотые дыни… И цены, взятые словно из другого измерения, – все это подталкивает к размышлениям о куцем сибирском лете, о молодости, потраченной на изнурительную гонку непонятно за чем, или за кем, об усталости, якобы неизвестной сидящим за прилавком мужчинам в громадных черных кепках и ярких тюбетейках.

Орехов покупает сметану, мед, орехи, вспоминает про апельсины, взятые у Новоселова, и дома, перед женой, включает их в общие затраты. Юрка просится в лес. Щенок-акселерат Патрик кладет тяжелые лапы на плечи хозяина и заглядывает ему в лицо. Орехов целует его в нос и гладит мускулистую спину. Он понимает и сына, и собаку, ему самому хочется в лес, но, к сожалению, должен ехать на работу, иначе он подведет людей. Жена и сын молчат, Патрик ластится, заигрывает. Жалко щенка, но пора, время уходит. Для пущего спокойствия он одевается в рабочую одежду, в рабоче-спортивную.

Сначала в гараж, потом в общежитие, потом? Потом по обстоятельствам. Сережа еще не умывался. Лежит на кровати и курит натощак.

– Неужели набрался вчера?

– Было дело. Душа потребовала. А ты что так рано, я еще не завтракал.

Орехов подозревает, что Сережа называет завтраком, и смотрит на часы, дает понять, что дело серьезное и кататься в поисках пива им некогда.

Пока Сережа одевается, он заглядывает к своим подшефным. Ребят в комнате нет. Значит, продолжают веселиться. И Леночка уже с ними.

– Ладно, так и быть, вылечу тебя, только поторапливайся.

Они садятся в машину. Сережа сидит молча, но стоило свернуть на окраину, где нет ни ресторанов, ни забегаловок, и он уже беспокоится:

– Куда ты меня везешь?

– Сейчас мы навестим Славика и Гену.

– А на кой черт они мне сдались?

– Они гуляют на свадьбе. Кстати, я познакомился там с очень милой девушкой. Не ухмыляйся, без всяких грязных целей. Чисто платоническое чувство.

– Платонические чувства – это извращение.

– Остришь?

– Так же, как и ты насчет чистых целей. А ты уверен, что наши доблестные фендрики не уничтожили остатки огненной воды?

– Исключено, я ее спрятал вчера.

– Найдут.

– За кого ты меня принимаешь. Я снял крышку со смывного бачка, поставил бутылку в воду и снова закрыл. Только не проболтайся, а то неудобно будет. Преподнесем ее так, будто не они нас, а мы их угощаем.

– Так она же холодная будет.

– Разве плохо?

– Наоборот. Однако вы оригинал, батенька. Не ожидал.

– Слушай, это по твоей части, из-за чего началась Троянская война?

– Из-за красивой бабы, по имени Елена. А далеко до той хаты, где унитаз водкой моют? Представляешь, как оригинально будет, если она там разобьется. Мы не слишком медленно едем?

– Уже прибыли, вон желтая пятиэтажка.

– Воистину – желтый дом.

Орехов останавливает машину под окнами и запирает дверцы. На лестнице он пытается проинструктировать спутника, но замечает, что его не слушают, и обиженно замолкает. Распинайся перед каждым, когда своих проблем невпроворот.

У Славика могло разладиться с долгоносенькой, и тогда он с утра начнет домогаться Лены. Или Гена, тот хитрее и, уж совсем непонятно почему, болтливее. По простоте душевной может ляпнуть лишнего и все испортить. Но может и не только по простоте.

Он звонит в квартиру Раисы.

– Нам, наверное, туда, – говорит Сережа и показывает на соседнюю дверь, – слышу возгласы индейцев.

Им открывает жених. Особой радости на его лице не видно. Сережа отступает, пропуская Орехова для объяснений. Но из комнаты уже слышно величальную.

– К нам приехал, к нам приехал шеф наш, Боря дорогой, – поет Славик.

Орехов извиняется перед хозяином и говорит, что он на минуточку, и сам оглядывает поредевшее застолье – Лены нет. Гены и его подружки – тоже нет.

А Славик дирижирует, трясет чубом и призывает повторить величальную, и его поддерживают, сначала Раиса, а потом и остальные.

– Шеф наш, Боря дорогой, – подтягивает жених.

Их пытаются усадить. Сережа сразу же просит, чтобы ему разрешили сходить в «укромное место» и возвращается с поллитрой в руках:

– Простите, у меня такой ритуал.

– Поэты, как всегда, оригинальничают, – смеется Орехов.

– А вы пишете стихи? – оживляется Раиса.

– Случается.

– И печатаетесь?

Все смотрят на нового гостя. Тот широко улыбается, Орехов уже не рад, что привез его сюда, чего доброго напоят работника.

– Нет – смеется Сережа, – я пишу в основном неприличные стихи.

– Ой, почитайте.

– Это не для женских ушей.

– Да я на стройке работаю, хочешь частушку расскажу? – Раиса обнимает его за шею и шепчет на ухо.

– Прекрасно, ты обалденная баба, дай я тебя поцелую.

– Но-но! – поднимается Слава.

Раиса не обращает внимания и подставляет губы.

– А теперь читай.

– Ну ладно. Вот, пожалуй, самое невинное.

 
Признаться, устаю
От бытовых проблем.
С одними только пью,
С другими только ем.
И не сказать, что юн
И в меру бесшабашен,
Но с теми, с кем я пью,
Увы, не сваришь каши,
А с теми, с кем я ем,
Там полон стол закуски,
Но те не пьют совсем,
А пьют – так не по-русски.
Не знаю, как и быть,
Хожу в заботах весь.
И трудно бросить пить,
И надо что-то есть.
 

– Браво, знайте наших! – кричит Славик и обнимает долгоносенькую, подчеркивая свои права на нее, чтобы новый гость не надеялся понапрасну.

Раздается звонок. Орехов бежит открывать. На пороге стоит Гена, за ним прячется его подружка. Она в том же красном платье. Вчера, при электрическом свете, она казалась милее. Теперь Орехов замечает и узенькие глазки без ресниц, и пористую кожу. В руках у Гены ведро с пивом. Орехов смотрит на часы.

– Торопись, – говорит он Сереже, но сам садится за стол.

Раиса протягивает ему рюмку.

– Не могу. За рулем.

– У тебя машина? Тогда почему не везешь нас кататься? Ребята, поехали в лес.

Ее поддерживают. Всем хочется на природу. Рассудительный Гена быстренько подсчитывает, что за два рейса Орехов забросит всю компанию. Следом за Геной завздыхала о лесной свежести его подружка. Даже невеста подает голосок и напоминает о каких-то своих правах на этот день. И пока он отнекивался, оправдывался и, прикладывая руку к сердцу, обещал, что завтра обязательно отвезет, – в квартире появилась Леночка.

Орехов замечает ее не сразу, а заметив, смущается.

– Не пора ли нам? – напоминает Сережа.

– Здравствуй, Борис, что тут происходит?

– Ленка, уговори его отвезти нас в лес, – капризничает Раиса.

Очень много крику. Лена рассеянно улыбается, наверное, не может понять, о чем спор. Загорелая, аккуратно причесанная, в легоньком ситцевом платье – она кажется Орехову случайной в этой шумной компании.

– Так мы едем? – уже с издевкой спрашивает Сережа.

– Конечно, через пять минут.

– Если не хочешь катать нас, тогда пусть поэт читает стихи. Нет, правда, что-нибудь лирическое.

Орехов видит, что Леночка с удивлением и интересом поглядывает на его приятеля. И Сережу она явно заинтересовала. Еще бы… Орехов подходит к Лене и берет ее за локоть.

– Нам действительно пора уезжать. Я тебе позвоню.

– Неужели так срочно?

– Старые обещания, и некрасиво получится, если подведу людей.