Текст книги "Маньяк"

Глава 12

Каждый преступник знает, что наказание неотвратимо! Советская милиция всегда на боевом посту, бдительно охраняет жизнь, здоровье и права граждан, обеспечивает возможность спокойно жить и работать.

Из передовицы в газете «Комсомольская правда» ко Дню советской милиции

Начальник отдела по раскрытию умышленных убийств областного управления полковник Мурашов смотрел на Знамина с плохо скрытым раздражением. Сам бывший опер, он хорошо знал своих подчиненных и был уверен, что маньяк-убийца скоро будет видеть небо через решетку в камере следственного изолятора. Тем более что дело вел майор Шастин – не подарок, конечно, самоуверенный, упрямый, даже нагловатый, но отличный розыскник, способный и, главное, удачливый. А тут является этот московский гость, по роже видно, что со столичным гонором, и получает преступника готовым, упакованным, как говорится: на блюдечке с голубой каемочкой. Наверх москвич доложит о своих невероятных заслугах, а ребят, которые здесь носом землю рыли, если в рапорте и упомянет, то вскользь. Есть на этот случай стандартная фраза – «оказали посильное содействие», подразумевающая, что под ногами не путались.

Но деваться некуда, вечером позвонил начальник управления, распорядился москвича в аэропорту встретить, в гостинице устроить, с материалами дела ознакомить, лучших людей в помощь выделить – и вообще чуть ли не в рот смотреть и любой каприз исполнять. Руководство тоже понять можно: дело на контроле у обкома партии, помощник первого секретаря по пять раз на день ходом следствия интересуется. А теперь в случае осечки будет на кого свалить: мол, наши-то орлы уже почти поймали негодяя, да приезжий сыскарь все карты спутал…

Поэтому Мурашов характер показывать не стал, изобразил как мог гостеприимного хозяина, организовал чай с лимоном, достал из сейфа «армянский», сгонял секретаршу в буфет за бутербродами.

Гость за чай поблагодарил, от коньяка отказался, сказал, что хочет быстрее ознакомиться с материалами.

– Это пожалуйста. – Полковник поднял трубку телефона. – Сейчас майор Шастин вас ознакомит.

Зайдя в кабинет, Шастин положил на стол стопку из трех неприлично тонких папок.

– Жертв три, молодые женщины. – Он постучал указательным пальцем по верхней папке. – Здесь первое убийство, далее второе и третье. Все три – женщины легкого поведения. Одна профессиональная б… – майор запнулся, – проститутка. Две других – любительницы, эпизодически подрабатывают. Вернее, подрабатывали.

Знамин открыл верхнюю папку, пролистал бумаги.

– Продолжайте, майор.

– Картина преступлений схожа во всех трех эпизодах. Неизвестный проникает в квартиру, дверь жертвы ему открывают сами. По крайней мере, следов взлома или использования отмычек нет. Время – два раза утром, между пятью и девятью часами. Точнее установить не удалось. Одно убийство совершено вечером, с двадцати до двадцати одного часа. Жертва вернулась домой в восемь, ее видела соседка. А в девять пятнадцать та же соседка зашла попросить соль и обнаружила труп. Преступник оглушает женщин ударом по голове, насилует, затем душит шелковым розовым шарфиком, потрошит тела, как ростовский маньяк. Отрезает и уносит с собой куски ткани от одежды жертв. Шарфики каждый раз остаются на шее задушенных.

– Какую-либо связь между убитыми удалось установить? – спросил Знамин.

– Если это можно назвать связью, – пожал плечами Шастин, – то их образ жизни, о чем я уже говорил. Больше ничего. Женщины не пересекались ни в детстве, ни во время учебы, ни на работе. Одна, которая… профессионалка, вообще официально не работала. Имела липовую трудовую книжку.

– Хорошо, – остановил майора Знамин. – Пока достаточно. Я ознакомлюсь с делами, тогда поговорим более подробно. А сейчас я хочу услышать ваше мнение. Это ростовский Потрошитель?

– Нет, – категорично заявил Шастин. – Почерк похож, но нет.

– Основания?

– Ростовские жертвы случайные. Маньяк выходил на охоту и подкарауливал их на улице. Здесь другая картина. Преступник приходит к жертве домой, он заранее знает, куда и когда пойдет. В Ростове убиты женщины разного возраста, есть и молодые, и пожилые, есть мальчики. У нас молодые женщины. Все красивые. Были.

– То есть убийца готовится, собирает информацию о будущей жертве и только после этого действует?

– Да, причем действует очень аккуратно, я бы сказал – профессионально. Практически не оставляет следов.

– И нет никаких зацепок?

– Почему же нет? Есть, даже две. Во-первых, два раза из трех свидетели заметили около подъездов убитых машину скорой помощи, номеров, конечно, не запомнили.

– Это понятно, спецмашины все равно что спецодежда…

– Точно, – продолжил майор, – все видят только окраску и «ноль три» на борту, больше никаких деталей.

– Но круг подозреваемых сужается? – уточнил Знамин.

– Не очень. На автобазе горздрава более трехсот водителей. И кроме того… – Майор замялся, вопросительно посмотрел на Мурашова.

Полковник кивнул.

– Кроме того, там полный бардак, машины используются направо-налево для личных нужд, часто водители оставляют машины на ночь около своих домов, бери – не хочу, да и на самой автобазе охрана чисто символическая.

– Ясно, а что во-вторых?

Майор раскрыл одну из папок, достал лист с фотопортретом и текстом.

– Пенсионерка Хавина, проживающая в том же доме, что и вторая жертва, видела подозрительного парня, крутившегося вечером около подъезда убитой и спрашивавшего, в какой квартире та проживает. Бабуся оказалась наблюдательной, подробно описала: худой, высокий, около ста восьмидесяти, немного сутулится, волосы светло-русые, глаза голубые, двадцати семи – двадцати девяти лет, в очках и модном черном вельветовом пиджаке. Наши эксперты сделали фоторобот, объявили подозреваемого в розыск.

«Толковый опер этот майор, – думал Знамин, расположившись после совещания в выделенном ему кабинете, – сработаемся».

«Зря я Шастина в помощь москвичу определил, – подумал полковник Мурашов, когда за офицерами закрылась дверь. – Ишь как он на майора смотрел, чуть ли не облизывался. Потом вместо благодарности он у меня лучшего опера в столицу заберет».

Мурашов нажал кнопку селектора.

– Капитан Скворцов! – раздался бодрый голос.

– Зайди ко мне, капитан.

Глава 13

Правила социалистического общежития – это нормы поведения людей в социалистическом обществе, регулирующие их повседневную жизнедеятельность и взаимоотношения во всех сферах общественного бытия, в труде и в быту. Определяются характером социалистического строя и вытекающей из него общности коренных интересов всех людей. Например, к правилам социалистического общежития относится требование соблюдения тишины в период с десяти часов вечера и до семи часов утра.

Из лекции по курсу научного коммунизма

«Откройте форточку. Откройте – не бойтесь свежего воздуха! Прошу вас расстегнуть воротничок и ослабить пояс. Вначале – ходьба на месте».

Энергичный голос диктора программы проводного радио «Маяк»[28]28
  С 1962 года в СССР началось внедрение системы проводного радиовещания. С 1964 года наличие радиотрансляционной сети стало обязательным во всех строящихся жилых домах. По сети проводного вещания транслировались первая, вторая («Маяк») и третья программы Всесоюзного радио.


[Закрыть] призывал начать утреннюю гимнастику. Глава семьи, слесарь шестого разряда Григорий Скоков поморщился и убавил звук. Какая тут гимнастика, когда в четыре утра в квартире наверху визжали так, как будто там свинью резали. Григорий проснулся, хотел сходить наверх, поругаться, но жена остановила:

– Без толку ходить, соседка опять орать и материться будет. Надо снова участковому писать, после прошлого заявления почти месяц спокойно пожили.

Соседка наверху была одновременно головной и зубной болью семьи Скоковых. Молодая, тридцати еще нет, бойкая и хамоватая, как продавщица в пивном ларьке. Сделала себе группу инвалидности, переспав с доктором из поликлиники, нигде не работала, пьянки-гулянки до поздней ночи. И никакие уговоры не помогают. Слышимость в панельном доме такая, что, когда ее очередной кобель на кушетке раскладывает, дети спрашивают, почему тетя Таня так стонет. А уж если наверху музыка и танцы, хоть из квартиры беги.

«Встаньте прямо, голову не опускать, плечи слегка назад, вдохните – шагом марш! Раз, два, три, четыре! Прямее держитесь, прямее!» – настаивал диктор.

Обычно часам к двум ночи гости у соседки расходились, и наступала долгожданная тишина. Сегодняшние крики в четыре утра – это что-то новое. Григорий так и не смог заснуть, теперь сидел за столом мрачный, невыспавшийся. Хорошо супруге – полчаса покрутилась в постели и засопела, дети вообще ничего не слышали.

«Теперь потянемся. Начали. Левую ногу назад на носок, руки в стороны, потянуться! В исходное положение. Вдохнуть, потянуться! Выдохнуть».

Григорий вдохнул, выдохнул, посмотрел на часы. Шесть сорок, надо поторапливаться. Сыну в школу к половине восьмого. Третьеклассник, большой уже, сам ходит. Дочку в садик жена отведет. Скокову на работу к восьми, ехать на трамвае с пересадкой почти час.

– Максим, доедай быстрее! – прикрикнул Скоков на сына. Тот, как обычно, мучился по утрам с манной кашей. Настька в садике завтракает, поэтому у нее утром только какао. Третьеклассник Максим с завистью посмотрел на сестренку и, морщась, запихнул в рот очередную ложку каши.

«Пружинящие наклоны туловища в стороны, – не унимался диктор. – Займите исходное положение – ноги врозь, немного шире плеч, руки на пояс. Приседая на правой ноге, наклоните туловище влево».

– Ма-ма, – заныла Настька, испуганно глядя в чашку, – ко мне в какао краска капает.

– Какая краска? – удивилась жена. – Что ты выдумываешь? Не хочешь – не…

Она осеклась и посмотрела вверх. Григорий тоже посмотрел. На потолке вокруг абажура расплылось красное пятно.

«Переходим к водным процедурам», – объявил диктор.

…Майор Шастин закончил осмотр квартиры и сел писать протокол. Тело уже увезли, эксперты еще возились. Убийца, как и в предыдущих случаях, сработал чисто. «Пальчиков» не оставил, замок не взломан, значит, входную дверь жертва открыла сама. Хозяйке было двадцать девять лет, не работала, вторая группа инвалидности по заболеванию. Милицию вызвали соседи снизу. Обнаженный труп женщины обнаружили в гостиной в луже крови. Крови было так много, что через потолочное перекрытие просочилась к соседям. На волосистой части головы след от удара тупым предметом. На шее затянут розовый шелковый шарфик. Тело выпотрошено, как у предыдущих жертв, скорее всего, после смерти. Халат убитой, в который она, видимо, была одета, когда открывала дверь, аккуратно висит рядом на стуле, от полы отрезан кусок ткани.

– Т-товарищ майор! – вернулся участковый, опрашивавший соседей.

– Что-то есть, лейтенант?

– Д-да, т-товарищ м-майор.

Лейтенант заикался, и эти непроизвольные паузы раздражали Шастина.

– Ну говори.

– С-соседка на п-первом этаже вчера в-вечером в-встретила молодого мужчину в оч-чках и в-вельветовом пиджаке. Тот с-спрашивал Т-таню, которая живет в этом доме. Т-так убитую звали.

– Знаю, дальше.

– Я п-показал ф-фоторобот.

– Ну?

– Он-на опознала.

В квартиру ворвался недавно включенный в группу Шастина капитан Скворцов. Шастин отправил его искать свидетелей на улице. По сияющему выражению лица было понятно, что капитан что-то накопал.

– Мужик из соседнего дома выгуливал в пять утра псину, – начал докладывать Скворцов.

– Фамилия, имя у мужика есть? – прервал Шастин.

Скворцов открыл блокнот:

– Красильников Михаил Львович, одна тысяча девятьсот сорок…

– Дальше, – снова прервал Шастин.

– В общем, выгуливал этот мужик, Красильников Михаил Львович, пса, немецкую овчарку, кличка Джульбарс, в пять утра и видел стоящую около подъезда машину скорой помощи.

– И что?

Скворцов растерянно пожал плечами.

– Так ничего, номер не запомнил, конечно, в машине не было никого.

– И чему ты радуешься? Иди ищи других свидетелей.

– Больше никто ничего не видел, товарищ майор.

Скворцов ошибался. Свидетель был, только объявится он в другом месте, в другое время.

Глава 14

Фоторобот (фотокомбинированный портрет) – субъективный портрет человека, подобранный из фотографий отдельных частей разных лиц: глаз, носа, рта, волос, усов и так далее. Метод в криминалистике для составления портрета разыскиваемого лица по показаниям свидетелей.

Учебник по криминалистике

Рано утром в дверь настойчиво постучали. Андрей посмотрел на часы: без четверти семь. Можно еще пятнадцать минут спать. Стук повторился. Оксана недовольно повернулась на другой бок и натянула одеяло на голову. Ей сегодня ко второй паре, и ранний подъем в планы не входил. Андрей вздохнул, поднялся и вышел в прихожую.

– Кто?

– Дядя Андрей, это я.

Сергеев распахнул дверь. На пороге стоял школьник Вовка с чрезвычайно озабоченным выражением лица и какой-то бумагой в руке.

– Заходи, – сказал Андрей, – только тихо, Оксана спит. Ты почему в такую рань? Случилось что?

– Случилось, – прошептал Вовка и протянул Андрею листок.

Это был уже знакомый Сергееву фотопортрет, точно такой он вчера увидел на «доске почета» в опорном пункте милиции.

– Садись, рассказывай, печенье хочешь?

Андрей усадил мальчика за стол, пододвинул начатую пачку печенья, налил холодный чай из заварочного чайника.

– Я вечером к нашему участковому заходил, – пробубнил Вовка с полным ртом, – смотрю: висит. Ну я и слямзил, когда домой пошел. Хотел к вам заехать, но подумал, что, пока доберусь, вы уже спать ляжете. Решил сегодня утром, пока вы на работу не ушли.

– Молодец, – похвалил Андрей. – А участковый не обидится на тебя за то, что портрет снял?

– Да он и не заметит, у него вся доска в портретах.

Андрей положил бумагу на стол, разгладил, присмотрелся.

– Андрюша, что это? – спросила из-за плеча тихо подошедшая Оксана.

– Это фоторобот. Вовка снял с информационной доски в опорном пункте. И я вчера такой видел, тоже в опорном пункте, когда после вызова к участковому заезжал. Я тебе рассказывал.

– Про портрет ты не рассказывал, – упрекнула мужа Оксана. – Это же ты и пиджак твой, который украли. «Разыскивается по подозрению в убийстве». Ничего себе! Андрей, что происходит?

– Я сам пока не понимаю, поэтому вчера не рассказал.

Оксана взяла листок в руки.

– Нет, не ты. Очень похож, но не ты.

В дверь снова постучали.

– Да что у нас сегодня, проходной двор? – проворчал Андрей и пошел открывать. На этот раз на пороге стоял взрослый бородатый мужчина.

– Извините, Андрей Леонидович, что рано, но вы просили узнать…

– Проходите, Иван Сергеевич, у нас тут небольшое совещание. Оксану вы, возможно, на скорой видели, а это наш молодой друг Владимир.

Школьник Вовка встал и важно пожал вошедшему руку.

– Оксана, это водитель из шестой бригады, – ответил Андрей на невысказанный вопрос жены. – Я говорил про него, он раньше работал в милиции, и я просил узнать по старым связям об убийствах женщин в городе.

– Я вижу, у вас уже такой есть. – Иван Сергеевич показал на фотопортрет. – Я тоже привез.

Он достал из внутреннего кармана куртки сложенный лист, развернул.

– Это сейчас висит во всех райотделах и опорных пунктах, роздано участковым, оперативным отрядам и дружинникам.

– Что-то конкретное вам удалось узнать? – спросил Андрей.

Водитель пожал плечами.

– Не особенно. Ищут маньяка, убившего уже трех женщин. Не исключают ростовский след. Фоторобот составлен по показаниям свидетелей. Около адресов, где произошли преступления, крутился подозрительный парень.

– Да, не густо, – разочарованно пробормотал Андрей.

– Что есть. Меня беспокоят эти странные находки в вашей комнате.

– Пока только одна находка, – поправил Андрей. – Нас тоже беспокоит.

– Больше не было? Вы замок поменяли?

– Поменяли, теперь импортный финский и электрическая сигнализация.

– Можно я посмотрю? – спросил Иван Сергеевич.

– Конечно. – Андрей махнул рукой в сторону двери.

Когда водитель и школьник Вовка ушли, Оксана открыла свой альбом для рисования, села за стол и быстро набросала портрет бородатого мужчины.

– Это же Иван Сергеевич, водитель, который приходил, – сказал Андрей, посмотрев на рисунок, – очень похож.

– Где-то я его раньше видела.

– На скорой, наверное. Он уже второй год работает.

– Нет. – Оксана помотала головой. – Я его видела до скорой. Вот только не могу вспомнить где.

Часть 2
Свой среди чужих

Процесс формирования личности «серийного преступника» начинается задолго до совершения им первого убийства, в раннем детстве, юности и сопровождается кровавыми фантазиями.

Из лекции «Психологический портрет серийного убийцы» в Академии МВД СССР

Глава 15

Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде.

Правило Миранды, информирование о правах задерживаемого во время задержания

Дверь в комнату была приоткрыта. Свет внутри не горел, хотя затянувшие небо черные тучи превратили ранние сумерки в поздний вечер. Андрей взглянул на ручные часы – начало седьмого. Оксана предупредила, что задержится в институте до восьми. В любом случае она всегда включает свет, когда на улице темнеет. «У тебя рудимент детского страха перед темным помещением?» – поддразнивал жену Андрей. Но сейчас в комнате темно и тихо, значит, Оксана не вернулась раньше, чем планировала. Могла она забыть закрыть дверь, когда уходила? Не могла, тем более после того случая с подброшенной окровавленной тряпкой и украденным пиджаком. Значит, к ним снова залезли. Но почему сигнализация не сработала? Жена не включила? Совсем не похоже на аккуратную до педантичности и никогда ничего не забывающую Оксану. Скорее это он мог забыть, только он утром ушел первый. Зря не послушал Николая, не установил красную лампочку над входом. Сейчас хотя бы понял, включена сигнализация или нет.

Андрей накинул на ручку двери носовой платок. Вдруг неизвестный посетитель оставил отпечатки? Тихонько потянул створку на себя. Дверь предательски скрипнула, но никакой реакции на этот звук не последовало. Андрей шагнул внутрь, пригибаясь, готовясь отразить нападение. Однако нападать на него никто не собирался, посторонних в комнате не было. Конечно, вор, или кто он там, мог спрятаться в шкафу или в ванной. В детективной книжке так бы и оказалось, в жизни вряд ли. Андрей включил свет, засунул руку за тумбочку в прихожей, нащупал спрятанный там переключатель. Рычажок был опущен. Неужели произошло невероятное и Оксана все-таки забыла включить сигнализацию? Или незваный гость каким-то образом узнал, как отключается тревожный звонок?

На всякий случай Андрей заглянул в ванную комнату, открыл шкаф. Как и предполагал, никого там не обнаружил. Зато на кровати нашел кусок ткани, отрезанный от платья или халата с ярким рисунком. Женского, потому что мужик в такие цвета не оденется. Какое-то время Андрей постоял над кроватью, разглядывая ткань, но не прикасаясь к ней. Могут на ткани остаться отпечатки пальцев? Вряд ли. Осторожно, как ядовитую змею, он взял лоскут, развернул. Бурые пятна, похожие на засохшую кровь. Можно даже не носить в лабораторию, Андрей был уверен, что это кровь.

В тамбуре раздались громкие торопливые шаги нескольких человек. Андрей повернулся на звук с лоскутом ткани в руках. Дверь распахнулась, в комнату ворвались люди в милицейской форме. Двое, старшина и лейтенант, схватили Андрея за руки, один, в звании капитана, с кожаным планшетом через плечо, зло уставился на доктора:

– Любуетесь, Сергеев?

– Что происходит? Чем я любуюсь? – ошарашенно спросил Андрей.

– Делом рук своих! – милиционер показал на ткань со следами крови и ткнул в лицо доктору раскрытым удостоверением.

«Капитан Скворцов, областное управление», – успел прочитать Андрей.

Убрав удостоверение во внутренний карман, Скворцов достал из планшета бланк с гербовой печатью и перешел на официальный тон:

– Гражданин Сергеев Андрей Леонидович, вы задержаны по подозрению в серии убийств. Вот ордер на задержание и обыск. Наденьте на него наручники и приглашайте понятых.

Андрея со скованными руками усадили на стул, за спиной встал старшина, шепнувший доктору на ухо:

– Рыпнись только – шею сверну!

У двери переминались с ноги на ногу понятые – Александр Игоревич, сосед, фельдшер психиатрической бригады, и живущая в блоке напротив медсестра, совсем молодая девчонка, всегда мило с Андреем здоровавшаяся, теперь смотрела на него круглыми, полными ужаса глазами. Сосед, наоборот, выглядел совершенно спокойным, как будто не раз в подобных процедурах участвовал. Производивший обыск лейтенант работал быстро и бесцеремонно, не беспокоясь о таких пустяках, как восстановление порядка в комнате. Видно было, что дело ему хорошо знакомо и даже нравится. Вывалив на пол содержимое тумбочки, он обнаружил лоскут ткани, который Андрей не сжег и не выбросил. Уже второй раз за день Сергеев пожалел, что не послушал друга. Находку предъявили понятым и занесли в протокол.

Содержимое шкафа также оказалось на полу. Порывшись в куче белья, лейтенант вытащил магазинную упаковку с розовыми шелковыми шарфиками. При виде шарфиков капитан чуть не запрыгал от радости.

– Ну что, добровольное признание писать будешь? – спросил он, победно ухмыляясь и тряся упаковкой перед глазами Сергеева.

Андрей смотрел на шарфики с изумлением. Он точно знал, что Оксана такие не носит, и не мог понять, каким образом они появились в шкафу и чему так радуется капитан. Но решил на всякий случай промолчать. «Слово – серебро, молчание – золото». Особенно когда не знаешь, что говорить.