Текст книги "Флот Людовика XV"

В конце июля австрийцы подошли к Мессине и обложили ее с двух сторон. 8 августа гарнизон крепости ушел в цитадель, отдав весь остальной город союзникам. Теперь конец был близок. Сразу поднялся вопрос, кому будут принадлежать испанские корабли после захвата города. Бинг был неумолим: «Хотя король по своей великой доброте имел удовольствие передать своим морякам те призы, которые они захватили, и мы полагали, что можем выставить справедливые претензии на них после падения цитадели, однако, посланник короля Сардинии заявил претензии на те, которые принадлежали его королю, а это были 2 лучших корабля; офицеры императора тоже могли считать их своими, поскольку они находились в пределах их порта. Чтобы избежать всех этих споров, я пожелал, чтобы генерал Мерси поставил батарею для уничтожения этих кораблей, и предоставил ему брандскугели, чтобы сжечь их. Он обещал мне, что они будут уничтожены, и я уверен, что теперь в этих морях не будет никаких эскадр, которыми нам бы пришлось заниматься».

10 августа британский адмирал отплыл для конвоирования войск из Генуи. 28 сентября войска были доставлены под Мессину, здесь же Бинг с удовольствием узнал, что Мерси выполнил его пожелания и 4 самых больших испанских корабля было потоплено. Его прибытие было весьма своевременным: у Мерси осталось так мало пороха, что осада замедлилась и транспорты с порохом, которые Бинг срочно выслал австрийцам, были весьма кстати. Де Леде отступил в Лентини, к югу от Катано, и уже не мешал операциям, которые теперь велись с удвоенной энергией. 18 октября Мессина капитулировала, испанский гарнизон был погружен на транспорты и отвезен на Корсику, в Аугусту. Де Леде отступил и укрепился на грозной позиции в Кастро Джованни.

Хотя Мессину союзники захватили, кампания еще не была закончена. Сицилия была полностью разорена испанцами, поэтому не могла прокормить австрийцев. Испанцы сосредоточили большие запасы зерна в Палермо, и хотя наступление на Палермо было наиболее желательным, оно меж тем представляло бы огромные трудности, поскольку тогда бы с фланга угрожал де Леде. К тому же транспорты не могли перевезти небольшими партиями всю армию, поскольку были непригодны во время зимних штормов для плаваний. Посылать же войска частями означало опасность, что их и разобьют по частям.

Бинг нашел выход из трудного положения. Хотя в Трапани не было продовольствия, зерно можно было закупить в Тунисе, а войска адмирал предложил погрузить на его корабли. Оставалась только одна трудность – у австрийцев и савойцев не было денег. Бинг открыл казну эскадры, и зерно смогли закупить.

Дело стало быстро выполняться. В Тунис были посланы военный корабль и 2 транспорта, и началась посадка первой половины армии на суда. Они отплыли 11 декабря и были без помех высажены в Трапани; в ответ на это де Леде двинул свою армию к Палермо, оставив гарнизон в Кастро Джованни, и занял позицию между Монреале и Карини для прикрытия Карикатори или маршрутов поставок зерна.

Испанская армия в 12 000 штыков была рассредоточена в траншеях от Альяно до Кастель Витрано, императорская армия в 10 000 солдат занимала позиции между Трапани, Марсалой и Маццарой; обе армии были ослаблены тем, что оставили многочисленные гарнизоны, и испанцы, как считалось, потеряли 7000 из-за военных действий и болезней. 12 февраля австрийцы начали наступление. Де Леде, убедившись в том, что у него очень мало шансов на успех, предложил эвакуировать Сицилию на условиях возврата испанской армии в Испанию, и австрийцы были склонны согласиться на это, поскольку это отдавало им Сицилию без всяких затруднений, но Бинг не хотел выпускать на волю такую большую армию, так как ее можно было затем использовать против Англии или Франции; он отказался от предложения де Леде, пока испанский король не согласится со всеми требованиями Четверного альянса. Поэтому после обсуждения испанских предложений наступление продолжалось и дополнительные войска были доставлены морем в Мелаццо.

26 апреля дивизия австрийцев под командованием Нипперга при поддержке огня трех английских кораблей атаковала Монте Пеллегрино, атаки начали вестись на всю линию испанских укреплений. 2 мая австрийцы неожиданно атаковали испанский редут, который занимал командные позиции над укреплениями лагеря, гарнизон его, по словам Корбетта, «устроил себе сиесту по обычаям этой нации», и уже готовился штурм всей испанской линии, когда прибыла фелука из Испании с приказом де Леде о безоговорочной эвакуации Сицилии.

6 мая была подписана конвенция, и начались приготовления по эвакуации армии: 1-й эшелон испанцев, 12 000 пехоты и 600 кавалерии, был готов к отплытию 10 июня, и 2-й эшелон той же численности был увезен в августе, когда Бинг отплыл в Кальяри для организации эвакуации Сардинии и ее передачи герцогу Савойскому. Эскадра вернулась в Англию, и Бинг, завершив «все, что я должен был сделать на службе Его Величества», отплыл в Ливорно, а оттуда отправился в Ганновер с докладом к королю.

Филипп V согласился на все условия союзников, кардинал Альберони был изгнан из Испании, флот, построенный им, был уничтожен. Бинг получил за испанские призы вознаграждение в размере 22 512 фунтов стерлингов.

Испанская эскадра, вышедшая из Малаги к Сицилии:

В «Feldzugeder prinzen Eugen von Savoyen», t. 18, Wien 1881, прилож. 2, с. 358, дан состав эскадры маркиза Мари 1717 г.:

Однако, по данным статьи в журнале «Revista general de marina», Madrid 1967 (испанские архивы), эскадра хефе ди эскуадра Мари в 1717 г. включала следующие корабли:

Principe de Asturias 70 шеф ди эскуадра Мари

San Luis (Сан-Луис) 60 (этот и следующие 3 корабля новые по 60 пушек и 950 т) хефе ди эскуадра Гевара

San Fernando (Сан-Фернандо) 60

San Pedro (Сан-Педро) 60

San Juan Bautista (Сан-Хуан де Батиста) 60

San Carlos (Сан-Карлос)

Santa Isabel (Сан-Изабель)

Santa Rosa (Санта-Роза)

N.S. de Belen (Нуэстра Сеньора де Белен)

N.S. de Loreto (Нуэстра Сеньора де Лорето)

N.S. de la Cinta (Нуэстра Сеньора де ла Синта)

Esperanza (Эсперанза)

Leon (Леон)

Santa Ana (Санта-Анна)

Был также отряд галер хефе ди эскуадра Франсиско Гримау

San Felipe el Real (Сан-Фелипе эль Реал) был вооружен только в 1718 г.

Глава 2. Испанские страсти

Выступление Англии и Франции единым фронтом в конфликте с Испанией не на шутку испугало остальные страны. Сразу же после изгнания Альберони Испания начала сближение с Австрией. Испанские послы также прибыли и в Россию, чтобы склонить императрицу Екатерину I и ее окружение к союзу с идальго. Испанцы и австрийцы надеялись использовать ухудшение отношений между Россией и Данией.

Дело тут было в следующем – после заключения Ништадтского мира Россия получила от Швеции все, что хотела. Теперь, согласно планам царя Петра, надо было решить южную проблему – выход к торговым площадкам Каспийского моря и налаживание торговых связей с Персией и Турцией. Для этого на Балтике Петру был необходим твердый мир, а также отсутствие сильной власти в самой Швеции, чтобы мысль о возврате Прибалтики не забредала в головы скандинавов. Петр решил – ни больше ни меньше – сделать из Швеции союзное государство, а для этого затеял одну хитроумную интригу. Царь выдал свою старшую дочь, Анну Петровну, за голштинского герцога, который, в свою очередь, имел права на шведский престол. В то же время Голштиния, имевшая сухопутную границу с Данией, была ее врагом (поскольку последняя в 1720 году аннексировала у голштинцев, союзников Швеции, Шлезвиг), и в случае союза Голштинии с Россией и Швецией Дания вполне могла получить сухопутный фронт в дополнение к угрозе с моря.

В 1724 году Петр заключил со Швецией союзный договор, согласно которому Швеция обязалась содействовать любыми методами возвращению герцогу Голштинскому Шлезвига. Встревоженная Дания мобилизовала свой флот, но русский царь и не собирался вторгаться в Данию (хотя имел для этого все возможности: огромный галерный флот и 115-тысячную армию). Ему важнее было, чтобы Швеция разделилась на две партии, одна из которых поддерживала голштинского претендента на трон, а вторая – гессен-кассельского.

После смерти Петра Екатерина I вопреки советам Меншикова решила действовать наступательно – возник проект захвата Дании. Это, в свою очередь, сильно встревожило Англию и Францию. В 1725 году эти страны заключили Ганноверский союз, в который вошла также и Пруссия. В свою очередь, Венский союз (Австрия и Испания) решил привлечь на свою сторону Россию и Швецию. Испанские дипломаты очень умело использовали стремление России аннексировать Данию, и по дворам Европы поползли слухи, что императрица Екатерина присоединится к Венскому союзу и пришлет в Испанию русский флот и войска. В январе 1726 года Старший претендент написал императрице письмо, где просил помощи в реставрации Стюартов на троне Англии. Эта грамотно составленная испанцами провокация оправдалась – Англия прислала на Балтику эскадру из 20 линейных кораблей под командованием коммодора Чарльза Уоджера, однако четких инструкций Уоджеру не дали. Еще две эскадры были посланы к Гибралтару (адмирала Дженнингса) и в Вест-Индию (адмирала Хозайера).

Между тем Швеция, которой Англия и Франция сулили жирные субсидии за вступление в Ганноверский союз, в начале 1726 года дала понять России, что не будет способствовать шлезвигским амбициям герцога. Голштинские министры в ответ стали распускать слухи, что Россия собирается, в случае неисполнения шведами обязательств по Стокгольмскому договору 1724 года отправить на галерах в Швецию 30 тысяч войск. В марте – начале апреля 1726 года эти слухи вызвали дикий переполох в Швеции и привели не к тем результатам, которых ожидали русские. Английский король Георг и его министры стали говорить, что должны теперь спасать и Швецию от России.

Итогом всего этого было ослабление прорусской голштинской партии в Швеции, сторонники Англии и Ганноверского союза одержали верх. Уже в марте 1726 года Швеция заявила, что не будет помогать России в завоевании Шлезвига и не разрешит русскому флоту использовать для этого шведские порты.

Без Швеции ничего сделать было нельзя, и уже в апреле от «шлезвигской экспедиции» Екатерине I пришлось отказаться. Следует отметить, что многие в России были против нее. Адмиралы-датчане (и норвежцы) – Крюйс, Сиверс, коммодор Брант – предлагали Дании срочно выслать в море флот; категорически против был и Меншиков: его столкновения с герцогом голштинским приняли форму оскорбительных скандалов. Меншиков говорил Сиверсу: «Если бы мы даже были столь глупы поссориться с нашими старыми приятелями англичанами и датчанами из-за принца, интересы которого не имеют ничего общего с нашими, мы постараемся во всяком случае пристроить его в Швецию; пусть он останется там и оставит нас в покое».

Русский же Балтийский флот спешно готовился к бою. Ревель, Роггервик и Нарва ожидали от англичан действий a la Bing[26]26
  По подобию Бинга (фр.).


[Закрыть] в Средиземном море. В Ревеле русские корабли были сконцентрированы у входа в старую гавань, у Пириты стоял отряд в 4 фрегата и несколько легких судов. Гарнизоны данных городов были усилены 6 полками, в Ревеле и Рогервике были поставлены дополнительные батареи из 18-фунтовых орудий.

Состав Ревельской эскадры[27]27
  Данные по «Юрнал» вице-адмирала Я. С. Барша. Ч. I. (1707–1725) / Публ. В. Г. Геймана // Сборник. – ГПБ. Л., 1954.
  2 В конце апреля отбыл в Кронштадт. Заменен вице-адмиралом Захаром Мишуковым.


[Закрыть]

29 мая Уоджер приблизился к Ревелю. На борт флагмана англичан поднялись русские парламентеры – капитан Алтуфьев и капитан-лейтенант Чаадаев. В рапорте на имя Апраксина Алтуфьев и Чаадаев пишут, что Уоджер принял их ласково и сразу же стал извиняться за то, что английская эскадра подошла к Ревелю. Он говорил, что не собирается атаковать русских, а хочет только узнать, для войны с кем ведутся такие приготовления. Если только не с Англией – Ройял Неви сразу же удалится. Русские парламентеры сказали, что если флот Его Величества только попробует войти в гавань Ревеля, он будет обстрелян всеми видами артиллерии порта. Уоджер заверил парламентеров, что его эскадра заходить на рейд порта не будет, и попросил только лишь отправить письмо Апраксину. Вскоре к англичанам присоединилась датская эскадра шаутбенахта Билле в составе 8 линейных кораблей.

Меж тем к Апраксину стекались данные об эскадре Уоджера – фрегат «Самсон» встретил дружественных голландцев и узнал от них о составе эскадры. Фрегаты «Крейсер» и «Яхт-Хунд» постоянно держались вблизи англичан. 24 мая к Кронштадту в сопровождении нашего корабля подошел английский фрегат «Порт-Магон». Не доходя три мили до гавани, фрегат лег в дрейф, оттуда последовал запрос к Апраксину – может ли он принять письмо для императрицы. Сразу же напротив фрегата стали «в полной изготовке» 12 больших галер, фрегату было приказано спустить паруса, что он и исполнил.

Англичанам был передан ответ императрицы Екатерины королю Георгу. В нем, в частности, писалось: «Ежели мы только когда повелим флоту нашему в море идти, то тогда через сие Вашего Королевского Величества запрещение себя воздерживать не допустим. И как мало мы сами себя возвышаем, так и другим законы свои предписывать не хотим. Мы есть абсолютная и самодержавная государыня, которая ни от кого, кроме единого Бога, не зависит, оныя от иного кою принять вознамерены».

В это время Ревель готовился к возможному штурму. Был отдан приказ свезти со всех кораблей припасы и все лишнее на берег, кораблям иметь не менее 20 зарядов на орудие. Старый корабль «Британия» был подготовлен к затоплению на фарватере. Прам «Олифант», вооруженный десятью 18-фунтовками, был посажен на мель у мыса Калл и держал под обстрелом восточный вход в гавань.

23 июня адмирал Мишуков на 50-пушечном «Рафаиле» прибыл к Уоджеру с письмом от императрицы. 25 июня стороны сели за стол переговоров. Уоджер послал ответ императрицы королю, и все мучительно ожидали развязки.

Ожидание штурма продолжалось до 1 октября, потом англичане просто ушли домой. Все это время в море постоянно находились корабль «Арондель», фрегаты «Крейсер», «Яхт-Хунд», «Самсон», «Винд-Хунд». Эпизодически – корабль «Рафаил» и «Исаак-Виктория», фрегат «Стор-Феникс», шнява «Фаворитка».

В 1727 году в Копенгаген прибыл адмирал Джон Норрис с 12 кораблями и солидными деньгами. Его задачей было скорейшее присоединение Дании и Швеции к Ганноверскому союзу, которые в обмен на субсидии пообещали вывести в море свои флоты и присоединить их к английскому. Но все обещания новоиспеченных союзников оказались только словами – ни датчане, ни шведы даже не вооружили своих кораблей.

Тем временем на другом краю Европы испанцы в очередной раз пытались захватить Гибралтар. На военном совете в декабре 1726 года Филипп V заслушал мнение своих ближайших советников. Маркиз Вильярдариас, в 1704 году уже осаждавший Гибралтар, был резко против атаки крепости. В роли ястреба выступил граф Торрес, наместник в Наварре. Последний сказал, что Испания обладает достаточными сухопутными силами для взятия английского «порто-франко», а испанский флот поможет осаждающим с моря. На тот момент Армада Эспанья номинально включала в себя следующие корабли:.

Таким образом, в водах Пиренейского полуострова доны могли выставить 20 линейных кораблей и 8 фрегатов.

В начале января 1727 года испанский посол де Посо Буэно в Лондоне ознакомил английское правительство с нотой своего короля, где говорилось, что англичане нарушают статью X Утрехтского договора: британские подданные строят укрепление Гибралтара за линией, определенной под полосу отчуждения; кроме того – в Гибралтаре находится большое количество евреев и мусульман, что невозможно на святой католической испанской земле. Георг I 17 января ознакомил парламент с этим письмом и предложил парламентариям объявить войну Испании. После бурных дебатов 251 депутат проголосовал за начало военных действий, а 81 – против. На войну было вотировано 3 миллиона фунтов стерлингов.

К тому моменту в Альхисерасе находилось 18 тысяч испанских штыков, 700 сабель и 100 орудий, командовал испанцами граф Торрес. Но организация у донов хромала – большая часть пушек, которые везли морем, оказалась на судне, севшем на мель в 30 километрах от Кадиса, Торресу не выделили денег, солдаты уже второй месяц не получали жалованья, 3000 рабочих, нанятых для рытья траншей и строительства укреплений, разбегались, так как денег им не выплатили. С руководством также было не все гладко – первенство в делах военных у Торреса оспаривал граф Монтемар, герой захвата Орана. Он был намного опытнее Торреса, но менее родовит. Соперничество двух полководцев превратилось в постоянные склоки на военных советах. Ко всем этим трудностям добавились превратности испанской зимы – с ее постоянными дождями и пронизывающим ветром.

Британские силы в Гибралтаре составляли всего 1500 солдат и 150 орудий, поэтому 19 января 1727 года туда была отправлена эскадра Чарльза Уоджера в составе 6 кораблей и 2 шлюпов («Кент», «Леннокс», «Бервик», «Ройял Оак», «Портленд», «Тигр», шлюпы «Хоук» и «Круйзер») с тремя батальонами морской пехоты под командованием бригадира Кейна и 10 орудиями. 2 февраля подкрепления высадились в крепости и гарнизон увеличился до 3000 штыков и 150 артиллеристов.

Вторая в истории Гибралтара осада оказалась в первую очередь состязанием артиллеристов противоборствующих сторон. Крепость по сравнению с 1704 годом была порядком усилена: на северной оконечности скалы поставлена новая батарея (Гринс Лодж Батарей), а на востоке сооружен Кингз Бастион (King’s Bastion), защищавший Гибралтар от десанта со стороны залива. На самой скале расположились еще ряд фортов – батарея Уиллисис, Большая батарея, редут Принцессы (Willis’s, Grand Battery, Prinsses Line). Вооружение этих батарей составляли 63 орудия больших калибров (от 18 фунтов и выше).

Напротив отгороженного рвом и батареями перешейка, в местечке Пунта Малья, располагался испанский гарнизон в 15 000 человек. Защитная линия представляла собой непрерывную линию окопов и укреплений через весь перешеек, упиравшуюся в форты Санта-Барбара и Сан-Феллипе. Испанцы также создали целую сеть батарей – Сан-Изабель, Конде, Молина, Сан-Хосе, Санта-Барбара, Сан-Карлос, всего 97 орудий и 3 мортиры. Но из 100 орудий, предназначенных для этих батарей, часть застряла на потерпевшем аварию судне.

22 февраля 1727 года комендант Гибралтара Гаспар Клейтон приказал открыть огонь по укреплениям на испанской территории в Пунта Малья, что не позволило испанцам дооснастить свои батареи. Под непрестанным огнем противника, в грязи и воде испанская армия за месяц потеряла 500 человек умершими от лихорадки и 5 человек убитыми. Только в начале апреля испанцы открыли ответный огонь по англичанам.

Эскадра Уоджера вместе с отрядом контр-адмирала Хопсона (корабли «Бурфорд», «Йорк», «Винчестер», «Колчестер», «Сваллоу», прам «Дурслей» и бомбардирское судно «Тандер») поддерживала гарнизон с моря. Корабли несколько раз затевали контрбатарейную борьбу с испанцами, которые расположили на пляжах полевые батареи, конвоировали транспорта, доставляли припасы в осажденную крепость. Испанский флот так и не пытался выйти из Кадиса и оспорить господство на море у англичан. Вместо этого испанцы отправили в Ла-Манш небольшую эскадру (4 корабля и 3 фрегата), которая смогла захватить 5 британских купцов и вернуться домой. На сем активные действия Армады Эспанья закончились.

Но вернемся к осаде. Недостаток воды испанские генералы решили заменить вином, что привело к пищевым отравлениям и солнечным ударам среди солдат. Вообще снабжение иберийцев было поставлено очень плохо, идальго явно не рассчитывали на долгую осаду. Тем временем гарнизон Гибралтара увеличился до 5481 человека, что заставило 7 мая испанцев пойти на штурм. В 10 утра 97 испанских орудий открыли ужасный огонь по английским укреплениям. К полудню из 24 орудий батареи Уиллисиса боеспособны были только 2 орудия, крепость Пуэрта де Терра была практически разрушена. Испанцы методично, сантиметр за сантиметром продвигались вперед, пользуясь большими потерями английской артиллерии. На каждом рубеже доны окапывались, что было очень на них не похоже, и сразу же готовили позиции для полевых пушек, которые по мере готовности открывали огонь по английским позициям, не позволяя британскому гарнизону ремонтировать разрушенные тяжелой артиллерией батареи. Это было необходимо для того, чтобы прикрыть подвоз и установку тяжелых осадных орудий, отличавшихся гораздо меньшей транспортабельностью.

В отчаянии англичане начали стрельбу из мортир, чтобы уничтожить полевые пушки, которые испанцы подкатили совсем близко к британским позициям. Такое положение дел сохранялось до 20 мая, должен был наступить перелом либо в одну, либо в другую сторону. Он наступил. Испанцы из-за проблем со снабжением не смогли поддерживать столь высокий темп стрельбы, запасы пороха, ядер и пуль не прибывали с такой быстротой, с какой они убывали. Из-за действий Уоджера и Хопсона была прервано морское снабжения Пунта Мальи, что вызвало голод в лагере иберийцев. В результате все последующие ночи огонь с испанской стороны прекращался, что позволяло британцам ремонтировать свои орудия. Огонь с батарей Гибралтара усилился, и войска были вынуждены уйти назад – за укрепления Пунта Мальи. Прибывший в конце мая к Торресу испанский военный министр граф Кастелар признал, что взять Гибралтар невозможно.

23 июня Торрес и Клейтон получили приказы о прекращении огня от Филиппа V и Георга I, соответственно. Стороны сели за стол переговоров, где определили следующие кондиции – Гибралтар остается английским владением, английские и испанские укрепления в полосе отчуждения должны быть разрушены, стороны сами компенсируют себе все убытки, связанные с военными действиями. Вторая осада Гибралтара продолжалась 17 с половиной недель, потери испанцев составили 3000 человек (из них 2000 – небоевых), потери англичан – 800 человек. В который раз основной проблемой для испанцев стали корабли Ройял Неви, обеспечившие Гибралтар всем необходимым и прервавшие снабжение морем у донов.

Что касается французов, они вели себя двусмысленно. Из Бреста вышла эскадра лейтенант-генерала д’О в составе 74-пушечного «Нептюн», 70-пушечного «Эмабль», 64-пушечного «Ашиль», 60-пушечного «Брильянт», 46-пушечных «Аргонот» и «Парфэт», которая посетила с откровенно дружеским визитом Кадис, несмотря на то что его блокировала английская эскадра Уоджера. Попутно была осуществлена демонстрация против алжирских корсаров – отряд Флота Леванта (74-пушечный «Ферме», 70-пушечный «Инвизибль», 62-пушечный «Тулуз», 56-пушечный «Тигр» и 50-пушечный «Альсион») во главе с шефом д’эскадр Монсом отплыл к берегам Алжира (позже к Монсу присоединился д’О) для вызволения плененных христиан и удара по берберским пиратам. Алжирский бей пошел на мировую, когда 56-пушечный «Тигр» смог взять на абордаж большой, 38-пушечный алжирский фрегат.

В 1728 году для бомбардировки Туниса и Триполи французы вооружили отряд из 5 кораблей, 1 флейта, 3 фрегатов, 3 бомбардирских судов и 2 галер[28]28
  ««St. Esprit» («Сент-Эсприт», 74 орудия), «Leopard» («Леопард», 62) «Tigre» («Тигр», 56) «Alcyon» («Альсион», 50) «Grafton» («Графтон», 62), «Astree» («Эстри», 30), «Nymphe» («Нимф», 14) флейт «Seine» («Сьен», 40), «Immaculee Conception» («Имасюли Консепсьон», 12)..


[Закрыть].