Текст книги "Королевство мертвых душ. Цикл книг «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том II"

Глава 3 Семейная Ссора и «Невинные шалости»

Сквозь дрему, охватившую её так внезапно, Жозефина слышала чей-то мягкий нежный голос. Он был так печален и рассказывал о таких ужасных вещах, что и вспомнить страшно. Несмотря на это, девушка не чувствовала себя в опасности. Казалось – некая пелена Света на время укрыла девушку от всех несправедливостей Реального Мира.

Если бы она только знала, что Источником этой Защиты был всего лишь обыкновенный паренек – уроженец Города Отверженных, некогда отчаявшийся и готовый покончить с собой – она бы закричала в голос от негодования. Но сейчас, когда хрупкие плечики грели Лучи неведомого Света, ей меньше всего хотелось пробуждаться. Ведь тогда, этому Полету Наяву пришел бы конец.

Но как часто это бывает, сон Фины оказался прерван длинным перезвоном колокольчика. Здесь в Доме Хозяйки для всех слуг он являлся сигналом, что Обед для Господ подан.

Как пчелой ужаленная в одно место, девушка вскакивает с места. Но тут же оказывается подхвачена под локотки статным парнем, облаченным словно Принц из Сказок.

– Осторожнее, Фина, – аккуратно помог он ей сесть обратно на мягкие перила кровати.

– Господин?! – не понимая, что с ней, прошептала служанка.

– Для тебя, просто Сажен. Бедняжка, ты так умаялась со мной, что потеряла сознание.

– Я… Простите меня…

– Не извиняйся, а лучше идем на обед. Наверняка, бессилие от голодухи. Уж мне то не знать. Сам порой по недели и травинки сухой в рот не брал.

– Травинки?! – подняла на него бархатистый взгляд сиреневых глаз служанка, но Гость предпочел умолчать о своем темном прошлом.

Стиснув зубы, понимая, что сболтнул лишнее, парень указал на дверь.

– Хорошо, идемте… То есть идем, – поправилась служанка, вспомнив наказ обращаться с Гостем на «ты».

– Девчата, уж простите меня дурака, что заставил долго ждать! – посреди безмолвия, что царило в Зале для Обедни, раздался звонкий голос Сажена, смело переступающего порог в сопровождении милой Особы.

– Так… Так… Так… И кто это у нас тут – ряженный простофиля?! – встала из-за стола Зорька, через зал бросая рассерженный взгляд на опоздавшего друга. – А мы уж думали, что ты и вовсе не соизволишь нас навестить.

– Сажен! – сорвалась с места Мира и хотела удивить друга своим ослепительным, подобно облачку, нежно-голубым платьицем, голубенькими туфельками и бантиком в волосах.

Но лишь сделав пару шагов по направлению к слуге, которого ждала с нетерпением, Принцесса остановилась. В любой другой момент она бы запротестовала в голос, но сейчас оказалась лишена дара речи.

– Ну надо же?! – развела руками Зорька, разглядев, что Сажен явился к ним не один, а под ручку с распрекрасной Что-за-финой. – Может быть с минуту назад я бы еще простила тебя за то, что по твоей вине нам не дают поесть! Говорят, мол: «Не положено начинать трапезу, пока все Гости не явятся ко столу». Но теперь, скажи на милость – как это называется?!

– Простите меня Юные Госпожи! Это моя вина, – взяла слово служанка, опираясь о руку своего «кавалера». – Мне вдруг стало нехорошо, и я потеряла сознание…

– Ах, и как вовремя, что рядом оказался наш бестолковый Рыцарь в сияющих лохмотьях!

– Зорька! – повысил на неё голос парень, чувствуя на себе вину за неприкрытую неприязнь к девушке. – Не хорошо так говорить!

– Сажен прав, Золька, не холошо, – подскочила к ним малышка Рэя и без всякой вражды подала служанке ручку.

Внешний вид девочки, как и старших сестриц, изменился до неузнаваемости. Малышке выделили самое красивое лиловое платьице, цокающие туфельки, заплели в волосы ленточки. Сейчас Рэя походила на милый цветочек, что сошел «с клумбы» дабы порадовать своего братца и будущего суплуга, как за глаза называла Сажена девочка.

Малышке в силу своих лет было чуждо гнев и неприязнь к тем, кто был не похож на них. Возможно именно поэтому, Фина ответила ей мягкой кроткой улыбкой.

– Малявок не спрашивали! – одернула девочку старшая Сестра.

– Б-э-э-э! – показала ей язычок девочка.

– Мира?! А ты чего молчишь?! Это твой Слуга тут гуляет направо-налево! Совсем распоясался! Будь моя воля проучила наглеца!

– Пусть делает, что ему вздумается! – насупила носик девчушка и демонстративно отвернулась от Сажена.

– Мира, – обреченно потянулся к ней руками паренек, но был не в силах оставить еще слабую Фину без опоры.

– Я, пожалуй, пойду, – тихо молвила служанка, когда девчата вернулись на свои места и только Рыцарь оставался подле неё.

– Нет! Ты еще слаба, поэтому вот мой последний приказ, как Господина: «Отобедай с нами».

– А я не буду Вас смущать?! – удивленно захлопала на него глазками Юная Дева.

– Нисколечко! Правда девчат?! – обвел всех суровым взглядом седовласый парень.

– Ну, конечно! Пусть только садиться с другого края, – буркнула недовольно Зорька.

Сажен, как и полагается единственному мужчине здесь, был усажен слугами во главе стола. По правую руку от него смущенно присела Фина, а по левую три Сестрицы. Все хранили гробовое молчание и бросали косые взгляды на возмутительницу спокойствия.

Затем, словно в хорошо слаженном хороводе, слуги стали приносить всяческие угощения Дорогим Гостям.

 
Первое…
Второе…
Закуски…
Напитки…
Десерт…
 

От подобного обилия еды у любого уроженца Города Отверженных давно бы кругом голова пошла. Но почему-то ни у девчат, ни у Саженка, особого аппетита не было. Довольно лениво они пробовали по ложечке от каждого блюда, еле разжевывали и отправляли дальше по пищеводу. Их нескрываемое безразличие к угощениям не на шутку всполошило всех слуг, и они с ног сбились, подавая к столу всё новые и новые блюда.

Понимая, что так больше нельзя, Фина поспешила откланяться по своим, якобы неотложным делам. Сажен готов был кинуться ей вслед, понимая, чем вызвано столь поспешное бегство, но оказался усажен на место малышкой Реей.

– Останься с нами, – прошептала девочка, ловко забравшись ему на колени. – Я и мой Пупсик, которого здешние сестрицы постирали, высушили и подшили, очень просим об этом, – потрепала девочка в ручках милую маленькую игрушку у себя на поясе.

Некогда её ей подарили уличные мальчишки, как извинение за их прошлые обиды, что нанесли малышке. С тех самых пор она не расставалась с ним и всегда держала у сердца, как напоминание об утерянном Отце.

Вряд ли девочка до конца понимала, что Папу больше не вернуть. Ведь она была еще сущим ребенком и Надежды на Светлое Будущее, когда они вновь будут вместе – не покидали её ни днем, ни ночью.

Именно благодаря этому Рэя не унывала и всегда старалась помочь Сестрицам и Сажену, когда видела, как те страдают и мучаются от грусти и печали.

– Я… – чуть замялся паренек, но лишь раз поймав на себе бархатистый мягкий взгляд больших голубых глазок, просто не мог отказать.

– Так значит, этой вертихвостке вдруг ни с того ни с сего стало худо?! – завела незатейливую беседу Зорька, вздохнув свободнее с уходом смутьянки.

– Не смей так о ней говорить! – ударил по столу Сажен.

– Ой, да ладно тебе! Знаем мы таких. Помахала перед твоим носом хвостиком и ты, как послушный щеночек, уже готов кинуться за ней хоть в огонь.

– Прекрати!

– А то что?! Встанешь и, как эту гадкую девчонку, отшлепаешь по мягкому месту?!

Подобное колкое замечание не оставило сомнений, что его помощь Фине вышла служанке боком. А кроме того, паренек вдруг почувствовал себя виновником в том, что честное имя прекрасной девушки было опорочено.

Проглотив сухой ком в горле, Сажен сдержанно встает из-за стола, прежде попросив Рэю занять его место. После он начинает надвигаться на разбойницу, сжимая от негодования кулаки. Та в первые секунды не приметила «добрых» намерений простачка, что так и лились через край. А когда осознала, что именно задумал друг – было уже слишком поздно, что-либо исправить.

С совершенно каменным лицом, он навис над Зорькой. Затем резко развернул стул к себе и отвесил взбалмошной девице звонкую пощечину. Подобный щелчок эхом разнесся по коридорам Особняка и вскоре достиг своих ушей.

Потирая ладошки, скривив злобную усмешку одна из множества красивых, юных, полных жизни и молодости служанок тут же поспешила в свою комнатку, что находилась в дальнем крыле здания. Оставшись незаметной, она юркнула внутрь и закрыла дверь на все засовы. После, словно страшась солнечного света, опустила на окна темные, как сама ночь, занавески и упала на колени перед небольшим зеркалом.

– Чудно-о-о, вижу тебе удалось вставить клин в их дружную Семейку, – послышался загробный хриплый голос, больше походивший на скрип несмазанной телеги. – Первый шаг на Пути к нашей Цели сделан…

– Прошу… Молю тебя, остановись… Сажен… Эти девчата… Они тут ни при чем, – отвечал ей тоненький ослабший голосок.

– Напротив, моя дорогая… Разве ты забыла наказ Госпожи?! И раз мы связаны одной Судьбой – ты будешь слушаться меня…

– Но… но… Они такие добрые, хорошие, честные…

– Прекрати! Не тебе ли знать, как за показной добротой скрывается сущее зло!

– То в прошлом… Теперь я…

– Ты – это я! Запомни дорогуша. И приготовься ко второму акту…

– Но я… Так ослабла…

– Это потому, что ты сопротивляешься мне… Не надо… Ведь то, что я приготовила на «десерт», тебе, ой как понравиться.

– Не-е-е-т, – раздался тихий приглушенный писк, утонувший во мраке комнатушки.

После чего в коридорах Дома снова воцарилась тишина и покой.

Но надолго ли?!

По праву можно сказать, что лучше всего у представительниц слабого пола получается обижаться. Порой для этого достаточного одного брошенного вскользь слова, косого взгляда или неосторожного жеста. И если ты оказался в опале – пиши пропало. Отныне прощения тебе не вымолить даже самыми сладкозвучными обещаниями и дорогими подарками. Пока девушка сама не пожелает Вас простить – не бывать помилованию.

Но на счастье или беду, Сажен, завершивший все споры за один взмах ладони, и не спешил извиняться. Он целиком и полностью верил, что правда на его стороне и не без основательно. То, что он сделал было необходимостью, дабы раз и навсегда пресечь злые толки.

Ни малышка Рэя, как-то резко охладевшая к нему и покинувшая его, ни Мира, хмурая как серая тучка посреди ясного дня – не смели его в этом разубедить. А что касается самой возмутительницы спокойствия – Зорьки, то девушка, давясь сухим куском хлеба, всячески старалась скрыть жгучую обиду на паренька, посмевшего её ударить.

С самого момента преображения бывшей разбойницы в прекрасную Юную Деву, ей так не терпелось поскорее показаться Сажену, дабы он от удивления «челюсть выронил». Ведь такого роскошного алого платья с высокой талией, широким, подобно бутону цветка, подолу с рюшами по краям, она никогда не видела даже в самых безумных сновидениях. Цокающие туфельки с высокими каблучками отлично дополняли образ Прекрасной Госпожи.

К обеду её не только приодели подобающе торжеству, но и помыли, сделали укладку, наложили на лицо румянец, подвели глазки и губки, благодаря чему Зорьку было не узнать.

И вот, наконец, когда пробил час «Выйти в Свет», девушка так и ерзала на месте, ожидая прихода их друга.

Но каково же было её огорчение, когда вместо слов восхищения и томных взглядов, она встретила парня в «объятиях» другой. Возможно именно это чувство ревности сыграло решающую роль во всем, что случилось после.

Но что теперь гадать – что было, того не вернуть.

То и дело шмыгая носиком, утирая глазки уголком шелкового платочка, дополняющего образ юной красавицы, Зари не могла найти в себе силы встать и покинуть Зал для Обедни. Уйти вот так у всех на глазах – означало признать своё поражение. А пойти на это её упрямая донельзя натура не могла. Но чем дольше она «бездействовала», тем противнее становилось «герою дня» находиться здесь.

Быстро покончив с трапезой, он встал из-за стола, затем поклонился слугам и громко огласил:

– Впредь я желаю обедать в одиночестве. Если на сегодня еще запланированы приемы пищи – несите всё в мою комнату.

После чего, даже не взглянув на Сестриц, не смевших и слова сказать вопреки воле «господина», паренек покинул зал так поспешно, насколько позволяла Мужская Гордость.

Сказать, что Сажен чувствовал себя победителем в этой нелегкой схватке с несправедливостью, означало «слегка» приукрасить события. Он вовсе не считал свой поступок праведным и честным по отношению к девушке, прошедшей через самые страшные страдания и мучения. Ему невыносимо было жалко Зорьку, но обернуться, упасть в ножки и молить о прощении – он не мог.

В нем вдруг проснулся ребяческий идиотизм, присущий всем мужчинам. Особенно эти чувства «превосходства над всем миром» подкреплялись мыслями о прекрасной Жозефине, ставшей для него Путеводной звездочкой в Мире, полном кошмара и ужасов.

Он так спешил поскорее увидеть её вновь, возможно даже рассказать, как проучил болтушку за ядовитые речи, что и не приметил, как в Зал после его ухода вошел статный молодой мужчина, облаченный в узкие облегающие штаны Учителя Танцев…

Спустя некоторое время Сажену, путем титанических усилий воли и терпения, удается отыскать беглянку. Даже издалека, паренек приметил, что та была крайне опечалена, её носик поник, глазки потухли, а руки повисли плетьми. По своей извечной глупости и наивности, он принял её внутренние терзания на свой счет. И само собой, даже не удосужившись узнать в чем дело, он кидается к бедняжке, которой и без него было тяжко на душе.

– Фина, вот ты где?! А я с ног сбился, разыскивая тебя…

– Зачем?! – тихо прошептала Юная Дева, не оборачиваясь на голос.

– Чтобы извиниться за всё, через что тебе пришлось пройти по вине моих подруг. Порой они бывают такими несносными.

– Я вовсе не виню их. Со мной всегда так, – завела свою печальную Историю девушка, сама и не заметив, как оказалась подхвачена за ручки пареньком.

«С тех самых пор, как попала сюда, все только и знают, как подтрунивать надо мной.

Мол, я слишком выделяюсь на фоне остальных.

Нельзя быть такой красивой, стройной, милой.

Перестань делать вид, что ты выше остальных.

Но я…

Я вовсе не считаю себя особенной. Я есть та, кто я есть и больше ничего.

Во мне никогда не было желания иметь власть или использовать все доступные средства для её достижения.

Я всегда довольствовалась тем, что имею – и всё.

Но они…

Все в округе не верят мне, считают я что лгу им за глаза, плету козни у них за спиной. Дабы в подходящий момент выслужиться перед Госпожой и занять место Старшей среди слуг.

Ваше появление здесь лишь еще больше накалило страсти. Ведь именно мне, как служанке, обнаружившей вас чуть живых на обочине дороги, когда мы с Госпожой отправились из Дому по делам, была поручена забота о вас. Сама она уехала по делам в Город, а мне наказала как можно скорее вернуться обратно и позаботиться о Юных Гостях.

Понимая, что промедление смерти подобно, я тут же стала раздавать приказы. Вас помыли, излечили, всячески заботились до тех пор, пока Вы сами не могли этого сделать в силу слабости.

Само собой, не всем это пришлось поутру, но они молчали.

И лишь твоя подруга, Зорька, набралась смелости и сказала мне в лицо, что думает. При встрече надо будет сказать ей «спасибо» за это.

Лишний раз она вернула меня с небес на землю, и я вновь осознала Истинное Положение Дел».

– Боюсь с этим у нас могут быть проблемы, – прошептал паренек, припомнив, как в горячке, отвесил подруге пощечину. – Но ты не бойся, Зари девушка добрая – со временем она всё поймет и возможно даже простит меня…

– Тебя?! – резко остановилась Юная Дева, так увлекшись разговором, что и не приметила, как ноги сами привели их в запретную часть Дома. – О нет!

– Что случилось?! – заглянул ей в глазки Сажен и увидел в них непомерный страх.

– Мы ослушались Приказа и зашли в западное крыло…

– А что здесь страшного?!

– В отсутствие Госпожи никому не велено сюда приходить! Таковы правила, и тех, кто осмелиться их нарушить… – перехватило дыхание у бедняжки, и она сжалась в разы.

Не успел парень осознать всю опасность, что нависла над ними, как в подтверждение слов служанки, на другом конце коридора раздался глухие крики:

– И кто посмел нарушить Запрет?! Я быстро изловлю плутовку и буду сечь розгой до посинения!

Подобные угрозы, не лишенный под собой почвы, заставили Фину резко ретироваться. Схватив покрепче ладонь паренька, она потянула его за собой в ближайший закуток. Здесь она надеялась отсидеться, а после покинуть сей «запретный чертог».

Но страж сих Покоев знал своё дело, и похоже обладал острым слухом, сумевшим уловить легкие «щебетания» подола платья служанки. Как только беглецы прижались к стеночке, суровая на вид Блюстительница Закона – средних лет женщина, прямиком направилась к ним.

– Нам конец! – пропищала бедняжка, всем телом прижавшись к Сажену, единственному, кто не осознавал всю тяжесть преступления, содеянного ими.

– Смотри! – прошептал он, указал на небольшую дверцу, что находилась здесь. – Может там мы найдем спасения?!

Фину не нужно было упрашивать дважды. Схватив своего Спасителя за грудки, девушка за пару секунд отворила дверцу, забросила туда юнца, а затем сама исчезла внутри. Оказавшись в кромешной тьме, в крайне маленькой тесной комнатушке, не более двух локтей в обе стороны, Сажен и Фина вросли в пол. Прижавшись друг к другу, затаив дыхание, боясь даже моргнуть – они обратились вслух.

В это самое мгновение мимо места их спасения на всех парах промчалась гроза всех слуг. Не приметив в коридорах ничего подозрительного, женщина поспешила на дальнейшие поиски цели для своих нравоучительных мер.

– Фуф, – с облегчением вздохнули горе-преступники, когда беда миновала.

– Поспешим, пока она… – оборвалась на полуслове девушка, когда, толкнув дверь спиной, поняла, что та захлопнулась. – Беда…

– Что еще?! – тихо прошептал паренек, чувствуя, как страх перед расправой сменяется смущением.

– Дверца закрылась. Но ничего, у меня где-то здесь был… – поспешила успокоить его служанка, и принялась искать в складках своего платья маленький кармашек, где всегда держала небольшой ключик от всех кладовок Дома. – Ай, уронила.

– Что?!

– Сажен втяни живот, мне придется чуть тебя потеснить, – с этими словами, парень ощутил, как служанка потихоньку начинает соскальзывать по нему на пол.

При этом, подол её платья, совершенно случайно зацепившись о его ладонь, стал вздыматься наверх. Не зная, куда себя деть, бедняга весь распластался по противоположной стеночке комнатушки. Но так как здесь было явно не до танцев, ему это особо не помогло.

– Нашла-а-а?! – тихо проскрипел паренек, чувствуя возле талии голову Юной Девы, которая опустившись на четвереньки, принялась ощупывать пол в поисках потерянной вещички.

– Нет еще, ты бы не мог поднять ногу… А теперь вторую…

Послушно выполнив просьбу, седовласый парень и вовсе оказался над служанкой. Её холка то и дело касалась паховой области, заставляя бедолагу стиснуть зубы, дабы не опозориться. Не понимая, что с ним, он начал ощущать «копошение» внизу живота, как если бы там пробуждался некий «зверь».

Вскоре его страданиям пришел конец, и с радостным писком:

– Нашла! – Фина попыталась принять вертикально положение.

Но и здесь, предательский «тик» в штанах «сокамерника» не позволил девушке встать на ноги.

– Сажен, не мог бы ты убрать от лица этот черенок швабры, а то мешается, – сделала дельное замечание служанка.

– Угу! – проглотил ком в горле бедолага, и был вынужден прикрыть свой стыд ладонью.

– А теперь, самое сложное попасть в замочную скважину, – поднявшись во весь рост, Фина стала медленно поворачиваться к пареньку спиной.

При этом она и не приметила, как оголила фасад, ибо подол платья предательски застрял в сжатом от страха кулачке паренька.

– Не мог бы ты убрать руку, а то неудобно, – смущенно прошептала служанка, почувствовав, как бедер касается тыльная сторона ладошки паренька.

– Угу, – повиновался Сажен и развел обе руки в стороны, дабы лишний раз не натворить бед.

– Вот невезуха, никак не выходит, – чертыхнулась девушка, и принялась теснить его к стеночке.

– Фина, я… – проглотил ком в горле молодой человек, когда осознал, что до «разоблачения» остаются считанные мгновения.

– Потерпите еще немного… Мне придется чуть нагнуться…

Лишь благодаря разнице в росте, до сего момента Сажен находился на «нейтральной территории» и мог оставаться непричастным ко всему здесь. Но после её слов, а затем последовавших за ними действий – он более не мог надеяться на амнистию.

Каких-то пару секунд отделяли горемыку от края пропасти, и «подсудимый» оказался совершенно беспомощен перед грядущим. Прикусив язык, клеймя себя за миг слабости, Сажен задрал голову к потолку, ожидая неминуемой «казни».

Но когда «палач сомкнула кандалы на предмете преступления», у паренька и вовсе свет клином сошелся. Не понимая, что с ним, он в первое мгновение весь напрягся, а его «струнка» набухла до неприличия. При этом парень оказался целиком и полностью во власти упругих ягодиц служанки, которая по-видимому приняла «штык» за черенок швабры, так не вовремя уткнувшийся в неё.

Продолжая пыхтеть и сопеть, описывая круговые движения талией, Фина изо всех старалась угодить неугодным ключиком в скважину. А Сажен, в свою очередь, повинуясь ритму, также не отставал от неё. Когда девушка, словно приливная волна, наседала на него всем телом, он подавался назад, а когда отступала – вперед.

Подобные «ритмичные движения» не могли остаться не замеченными Жозефиной. Осознав потаенный смысл «танцев в замкнутом пространстве», её глазки сверкнули озорным огоньком, в уголке рта заиграла шальная улыбка и она даже прикусила губу от наслаждения.

– Сажен, – обратилась она к нему, при каждой «новой волне» позволяя ему «углубиться в безмерное море» складок нижней юбки.

– Да! – отозвался лихой моряк, продолжая пребывать «во власти качки».

– Сделай милость, поддержи меня. Я попробую поддеть ключиком засов.

– Хорошо! – согласился лихой «капитан» и не нашел ничего лучше, как возложить на осиную талию прекрасной девушки обе руки.

Таким образом он получил возможность «руководить балом», не боясь быть «опознанным маяками».

Но даже в самых сладостных мечтах, Сажен не мог представить то, на что решилась служанка. Покрепче обхватив «бразды правления ежовыми рукавицами», она нагнулась еще ниже к полу. Тем самым позволив пареньку погрузить свой «кораблик» в самую чащу «пристаней». На удивление они оказались довольно мягкими и упругими одновременно, и сей сладостный плен стройных ножек был ему не в тягость.

Еще бы чуть-чуть и он точно достиг «запретных берегов». Но это ему и не требовалось, так как эйфория, охватившая его от ощущений близости с прекрасной девушкой, сделала своё дело.

Сильнее прежнего сжимая Фину в своих разгоряченных ладонях, он принялся «закидывать невод» как можно дальше. От его горячих прикосновений служанка даже глазки прикрыла и стала тихо постанывать.

– Сажен….

– Да…

– Нагнись ко мне, и помоги…

– Хорошо…

Повинуясь силе прибоя, словно песчаная галька на каменистом берегу, Сажен прильнул к служанке всем телом. А чтобы она случайно не рухнула под ним, обхватил левой ладошкой за животик. После чего его пальчики стали ласкать «брюшко стрекозки».

– Давай сделаем это вместе! – схватила она его за правую ладонь и вложила ключик.

– Как пожелаешь, моя Госпожа, – отвечал паренек, окончательно потеряв рассудок от наслаждения.

– Еще чуть-чуть…

– Да…

– Вот так…

– Ага….

– И вот… вот…

– Сейчас-а-а! – глухо зарычал Сажен, когда терпеть больше не было сил и он вложил «всю свою силу в последний замах удочки».

– А-а-а-а! – застонала служанка, ощутив, как её «плодородные почвы орошает благодатная влага».

Спустя секунду, парень и девушка, пребывая в горячке, еле дыша, не в силах и слова молвить – вываливаются из чулана и падают на холодный пол, лицом друг к другу.

– Нам удалось.

– Ага, – перебросились они парочкой слов и прикрыли глазки от удовольствия.