Текст книги "Кровь за кровь"

8 декабря. Вечер. «Макдональдс»

Посетителей было так много, что не протолкнуться. Но Алене и Роману повезло – им достался стол в углу, покинутый прямо перед ними другой парой. Диванчик был рассчитан на троих, но, разложив верхнюю одежду по краям, они обеспечили себе покой и неприкосновенность.

– Как ты меня нашла? – спросил Роман, вернувшись с бумажными стаканами латте и бисквитами.

– Ты в третий раз спрашиваешь, – сказала Алена.

– А ты в третий раз не отвечаешь, – обиженно ответил он.

– Сначала я тебя не узнала, – призналась она. – Но на второй день пригляделась и… Что с тобой произошло? Я даже испугалась, когда поняла, что это ты. Ты был такой опухший. Аллергия?

– Ага, – подтвердил Роман. – На меня.

– Не понимаю.

– Я с самого начала ничего не понимаю. А ты не спешишь объяснять.

– Ну…

Прежде чем заговорить, Алена уселась удобнее. На ней были светлые джинсы, заправленные в короткие сапожки, от которых, как показалось Роману, все еще пахло свежей кожей. Серебристо-голубой свитер напоминал о том, что даже зимой не все дни бывают обязательно пасмурные. Волосы Алены были прежнего желтоватого оттенка, но на макушке сохраняли естественный темный цвет. Роман попробовал представить ее шатенкой и не смог. А вот мысленно раздеть получилось с первого раза. Он очень отчетливо помнил ее голой. Во всех подробностях.

– Я позвонила тебе, на что есть две причины, – заговорила Алена, попробовав и кофе, и бисквит. – Первое. Мне просто захотелось с тобой повидаться. Второе. У меня есть к тебе дело. Вернее, предложение.

– Если бы не это, ты бы не захотела со мной повидаться, – понимающе кивнул Роман.

На фоне общего гула их голоса звучали приглушенно и не вполне разборчиво, поэтому обоим приходилось постоянно напрягать слух.

– Захотела бы, – возразила Алена, не отводя глаз. – Но не стала бы. Я достаточно откровенна с тобой?

– Да, – не мог не признать Роман.

– Дальше все просто. – Она пожала плечами. – Твой телефон был в контракте. Я переписала и позвонила.

– Но не сразу. Значит, что-то тебя подтолкнуло.

Алена снова дернула плечами, на этот раз раздраженно.

– Почему обязательно подтолкнуло? Может, мне просто нужно было время, чтобы подумать.

– Нет, – покачал головой Роман. – Ты все всегда решаешь сразу. Теперь ты недостаточно откровенна со мной, Алена.

Она стала пить свой латте, что позволяло ей наполовину прикрывать лицо и держать глаза опущенными. Встреча с Романом смущала ее, потому что он знал ее как облупленную и перед ним было трудно притворяться. Причем он знал ее вовсе не с лучшей стороны, потому что во время их короткой связи Алена находилась в раздраженном состоянии и позволяла себе много такого, о чем потом жалела. Спасая уязвленное самолюбие, она хотела выглядеть распущенной, злой и циничной, и это ей вполне удалось. Порой она видела во взгляде Романа затаенную боль, как будто ее поведение заставляло его страдать. Она всегда знала, что он в нее влюблен. Там, в Албене, он узнал другую Алену и не мог не разочароваться в ней. Удастся ли его привлечь на свою сторону? Ведь без него ничего не получится.

– Я чувствую себя ужасно, – сказала Алена, решительно ставя бумажный стакан и крутя его перед собой. – Столько лет не виделись, а теперь нахлынуло. Мы ведь не чужие. Были.

Роман промолчал. Это был плохой знак. Алена поняла, что начнет сейчас суетиться, тараторить всякую чушь, вспоминать прошлое, а между делом неуклюже кокетничать, чем окончательно все испортит. Нельзя было вести себя так. У Романа тонкая натура, он сразу почувствует фальшь. Уже чувствует. Нужен отвлекающий маневр.

– Черт, – сказала Алена. – Прости. Наверное, зря я тебе позвонила. Не стоило ворошить прошлое. Как говорится, что было, то прошло. Если хочешь, иди. Я еще немного посижу и тоже пойду. Так будет лучше. Как будто этой встречи вообще не было.

Как она и ожидала, предложение оказало на Романа обратный эффект. Людям всегда хочется получить то, что у них забирают. Заподозрив, что встреча сейчас закончится, Роман заволновался и подался вперед, положив локти на низкий стол.

– Ты так и не сказала, какое у тебя ко мне дело, – напомнил он.

– Забудь, – махнула рукой Алена. – Сама справлюсь.

Произнеся эти слова, она незаметно стиснула коленями опущенную руку. Это был опасный блеф. У нее не было никакой гарантии, что Роман не встанет и не оставит ее одну. Тогда все окажется напрасным. И самый грязный, самый отвратительный в ее жизни секс, и план поквитаться, и надежда разбогатеть, чтобы кардинально переменить свою бессмысленную, тусклую, скудно обставленную жизнь.

Но Роман клюнул. Даже сглотнул перед тем, как предложить:

– Рассказывай. Конечно, я тебе помогу. Не знаю, вспоминала ли ты меня, но я тебя никогда не забывал. Даже когда мне очень хотелось.

– Я тебя…

Не договорив, Алена опустила ресницы. Так лучше всего, когда не приходится откровенно врать с риском выдать себя взглядом или интонацией. Пусть Роман додумывает сам. Алена надеялась, что он сделает правильный вывод. Почти каждая женщина – не только прирожденная актриса, но и тонкий психолог. Удалось же Алене обвести вокруг пальца Антона и его шефа, которые были не только прожженными дельцами, но и преступниками.

Приняв молчание Алены за замешательство, Роман решил помочь ей выйти из затруднительного положения.

– Не будем о прошлом, – великодушно предложил он.

– Да, лучше не надо, – согласилась Алена. – Прошлого не вернуть. Ни Колю, ни тебя. Все пошло шиворот-навыворот. И ведь ничего не исправишь.

– Мы тебя искали, – тихо произнес Роман, бессмысленно кроша свой бисквит в блюдце. – Каждый по отдельности, конечно. Родители сказали, что ты вышла замуж и уехала.

– Это я их попросила. Я не могла вас видеть. Ни одного, ни другого. Кем я была в ваших глазах? Шлюха да и только.

– Перестань!

– Так оно и было. Я находилась в таком состоянии, что совершенно не владела собой. А тут ты. Такой красивый, внимательный, влюбленный…

– Ты и теперь не замужем? – поспешил сменить тему Роман, не желая ставить Алену в неловкое положение.

– Нет, – ответила она.

– Встречаешься с кем-нибудь?

– Встречалась, – сказала Алена. – Теперь нет.

– Понятно, – кивнул Роман.

Что-то в его тоне насторожило ее. Как бы продолжая оборванную фразу, она задумчиво произнесла:

– Есть, правда, один. Но это уже относится к делу, о котором я хотела с тобой поговорить.

– Я слушаю, – сказал Роман.

– Нужно отлучиться, – извинительно улыбнулась Алена, кивнув в сторону туалетов. – А ты пока место покарауль, ладно?

– Без проблем.

Уединившись в кабинке, Алена перевела дух. Вовремя она заметила неестественную реакцию Романа на слова, что она ни с кем не встречается. Вероятно, он видел ее где-то с Переверзиным. Может быть, даже следил за ней, когда увидел в банке. Он ведь и сейчас неровно к ней дышит. И ему совсем не обязательно знать, что на самом деле происходит между Аленой и ее новым шефом.

Ее вчерашний трюк сработал. Не дожидаясь, пока Переверзин надумает поить ее своим «особым» кофе, Алена проявила инициативу и сама полезла к нему с ласками. Попрошенный раздеть ее, он увидел следы крови и моментально охладел к занятию сексом. Пока Алена, притворившись огорченной, возилась с одеждой, Переверзин позвонил своему старшему товарищу по забавам и отменил встречу. Он не стал отговаривать или удерживать ее, когда она начала собираться домой. Таким образом Алена получила несколько дней передышки и собиралась использовать это время с полной отдачей.

Вернувшись за стол, она доверительно наклонила голову к Роману и заговорила:

– Слушай внимательно, не перебивай. Все вопросы потом, ладно? А то я собьюсь. Как ты знаешь, я работаю в банке. Недавно я узнала, что банк этот криминальный. Руководство напрямую сотрудничает с бандитами. Мой непосредственный начальник переплавляет их золото, чтобы потом реализовать дальше. – Алена воровато стрельнула глазами по сторонам. – Это полтонны, представляешь? Миллионы долларов.

– Уходи оттуда, – сказал Роман. – Немедленно.

Алена приложила свой палец к его губам. Получился довольно интимный жест, как она и рассчитывала. Роман даже сделал такое движение ртом, словно собирался поцеловать палец, но удержался.

– Я узнала об этом не так давно, – продолжила Алена рассказ. – От Антона Переверзина, который решил приударить за мной. Я находилась у него в гостях, когда к нему заглянул управляющий банка, Бачевский. Они шушукались так таинственно, что я не могла не подслушать.

– С ума сошла, – пробормотал Роман. – Если бы они заметили…

– Не заметили же. – Алена беспечно пожала плечами. – Зато я теперь все знаю. И это еще не все. Поскольку Переверзин втрескался в меня не на шутку, он сделал мне предложение…

– Замуж?

– Нет пока. В банке создан новый департамент драгоценных металлов. Ну, чтобы иметь официальные бумаги на руках для прикрытия. Начальник – Переверзин. Сотрудник пока только один. Сотрудница.

– Ты? – догадался Роман.

– Да, – улыбнулась Алена. – Прошу любить и жаловать.

– Я и так… – Он кашлянул в кулак. – И в чем заключаются твои обязанности?

– Ой, много всего. Лицензии оформлять, допуски получать. Еще нужно будет следить за курсом золота, подбирать постоянную клиентуру. В общем, вся официальная часть на мне. Переверзин, как я понимаю, будет за производством следить и за безопасностью.

– Ладно, – медленно произнес Роман, разматывая шарф, чтобы легче дышалось в многолюдном зале. – Допустим. С этим все ясно. Но какое тебе дело до этого золота? – Подождав, пока отойдет заблудившаяся девушка с подносом, он вопросительно посмотрел на Алену. – Ты хоть осознаешь всю опасность своего положения? А если что-то пойдет не так? Если вашим банком заинтересуются правоохранительные органы? Или бандитам что-нибудь не понравится? Ради чего ты пошла на такой риск? Ищи другое место работы.

– Когда все кончится, – сказала Алена, – я больше никогда не буду работать. Ни на кого, кроме себя.

– Так ты…

Роман нахмурился.

– Да. – Алена медленно наклонила голову. – И предлагаю тебе поучаствовать. Вернее, прошу. Помоги, Рома.

– Пойдем на улицу.

– Это повод сбежать от меня?

– Нет, – сказал Роман. – Просто от таких разговоров у меня сейчас мозги расплавятся. Я хочу на свежий воздух.

Он помог Алене надеть куртку, подождал, пока она перебросит через плечо ремень сумки и накинет капюшон. Они вышли и отдалились от входа в кафе, чтобы не мешать посетителям. Сеял мелкий снежок, похожий на зубной порошок. В темноте вспыхивали желтые глаза авто, крадущихся по стоянке.

– Мы с тобой не гангстеры, – сказал Роман. – Не Бонни и Клайд. Я даже стрелять не умею.

– Тебе не придется, – жарко заговорила Алена, выдыхая тепло и запах кофе со сдобой. – Нам нужно установить подслушивающую аппаратуру, чтобы быть в курсе всех событий. Ну, может, пару камер, если получится. Сейчас же все это шпионское оборудование продается совершенно свободно. Даже своих данных не придется оставлять, если брать за наличку.

– Нет, – твердо произнес Роман. – Это не игрушки.

– Рома!

– Я сказал нет.

Алена внимательно посмотрела на него и слегка отстранилась.

– Значит, бросаешь меня в беде.

– В беде ты окажешься, если не одумаешься, – отрезал Роман. – А так есть надежда, что тебе придется остановиться.

– Я не остановлюсь, – заявила Алена так же твердо. – Из-за твоего отказа мне придется принимать ухаживания Переверзина и терпеть его приставания.

– Ты пытаешься играть на моих чувствах?

– Нет. – Она направила взгляд чуть выше его головы. – Я не собираюсь тебя уговаривать. Просто скажи мне, как найти Колю, и можешь быть свободен. Больше я тебя не побеспокою.

Она была так прекрасна в этот момент, что Роман все бы отдал за то, чтобы она обняла его и прижалась к нему всем телом, как в самые счастливые дни его жизни. Кожа у нее сейчас, наверное, холодная. Ледяная грудь, живот, и ноги тоже ледяные. Но под этой кожей ощущается пульсация горячей крови. И сама Алена тоже умеет быть горячей. Не только с ним, Романом. С тем, кто будет рядом.

– С чего ты взяла, что я знаю, где Николай? – буркнул он.

– У кого еще может быть аллергия на тебя? – усмехнулась она. – Вы встретились. Вот почему у тебя было лицо распухшее. Ну что, я угадала?

Она посмотрела на него, словно выстрелила. Глаза у нее были шоколадные, темные, а волосы и опушка капюшона – светлые, что создавало потрясающий эффект. Роман всегда был без ума от этого сочетания. А также от цвета ногтей Алены, формы ее ушей, груди, кистей рук, от запаха ее кожи и вкуса ее слюны, от мягкости живота и твердости лобка, от ее голоса и прикосновений, от ее близости и даже от ее отстраненности.

– Зачем нам Николай? – буркнул Роман.

Одна бровь Алены заинтересованно приподнялась.

– Нам? – уточнила она. – Значит, ты со мной?

Вопрос был поставлен таким образом, что сердце Романа замерло. Ты со мной… Даже в самых смелых мечтах он не мог представить себе, что Алена произнесет эти слова однажды. Он с ней. Она с ним…

– Что если да? – спросил он, стараясь не выдавать своего волнения. – Тогда Николай тебе больше не нужен?

Последний вопрос был преисполнен многозначительности. Алена поняла, что больше всего волнует Романа.

– Нам нужен, – ответила она, подчеркнув общее местоимение.

– Зачем? – не понял он.

– Вдвоем мы не справимся. Тут нужна не только голова, – ее палец легко коснулся его лба, – но и мускулы.

– Хочешь сказать, что я слабый?

– Хочу сказать, что, насколько я поняла, Николай побил тебя, а не наоборот. Звучит обидно? – Алена пожала плечами. – Я просто говорю как есть. Не хочу тебе врать. У нас ничего не получится, если мы станем обманывать друг друга. Между нами должно быть полное доверие.

– Рахманов согласится только при одном условии, – сказал Роман. – Это условие – ты.

– Он может воображать себе все, что угодно, – холодно произнесла Алена. – На время операции у нас будет… как бы так выразиться? Полный нейтралитет.

– А потом?

– Давай не торопить события. Ты хочешь, чтобы я дала тебе какое-то твердое обещание? Поклялась, может быть? Этого не будет, Рома. – Она примирительно прикоснулась к его плечу. – Я ведь помню тебя прежнего, но не знаю, каким ты стал теперь. Люди меняются.

– Ты не изменилась, Алена.

– Изменилась, – сказала она, и это было чистой правдой.

Но Роман не поверил.

– Я тоже нет, – сказал он. – Во всем, что касается тебя.

– Вот и поглядим, – предложила Алена. – У нас будет время узнать, кто чего стоит.

Он заглянул ей в глаза и, как ему показалось, увидел там нечто такое, что побудило его утвердительно наклонить голову и сказать:

– Хорошо, договорились. Сделаем, как ты хочешь. Я с тобой.

– Ромка! – взвизгнула Алена. – Ты даже не представляешь, какой ты молодец! Я так рада! У меня словно гора с плеч свалилась.

Она была совершенно искренней в своем радостном порыве. Точно так же, как и десять минут спустя, когда, оставшись за рулем своего автомобиля, улыбнулась столь коварной улыбкой, что, увидь ее в этот момент Роман, он не стал бы очертя голову бросаться в предложенную авантюру.

11 декабря. День. НИИ «ВТОРЦВЕТМЕТ»

– Нет, не понимаю, – сказал Переверзин сердито. – Механическая и химическая очистка не нужна. Аффинаж – тоже. А вы все никак не можете начать плавку.

– Опытные образцы готовы, – быстро сказал Кузьмичев.

Он заведовал цехом, в котором велись работы по переплавке золотых слитков. Перед тем как ответить Переверзину, он вопросительно поглядывал на Воронова, который тоже здесь присутствовал. Кабинет был небольшой, но зато одна его стена была стеклянной, позволяя наблюдать за двумя рабочими внизу. Те неспешно пили чай с пряниками, что выводило Переверзина из себя. Днем он не то чтобы получил выволочку, но Бачевский, вызвав его к себе, не поздоровался, а просто постучал пальцем по столу и резко произнес: «Сроки, Антон, сроки! Если мы не уложимся, то нас самих уложат сам знаешь куда. Не хочу слышать никаких оправданий. Просто сообщи мне, что работа идет полным ходом и срыва графика не будет».

И теперь Переверзин пытался добиться от Воронова и Кузьмичева каких-то гарантий и обещаний, но они лишь жаловались на объективные причины и жонглировали техническими терминами, как шулера жонглируют краплеными картами. Он так резко откинулся назад, что спинка стула опасно скрипнула.

– Опытные образцы были готовы еще три дня назад, – сказал он. – И что мы имеем теперь? Воз и поныне там. Не надо кормить меня баснями. Вы нарушаете договоренности. Срываете сроки. Так не пойдет.

– Тебе же Кузьмичев объяснил, – вздохнул Воронов с таким видом, словно устал повторять по нескольку раз одни и те же прописные истины. – Температура плавления нужна точная. Ровно 1064 градуса для 999 пробы. Иначе запорем все.

– Так добейтесь нужной температуры, – устало произнес Переверзин.

Они шли по кругу, повторяя одни и те же реплики, словно актеры, репетирующие нудную сцену.

– Не получается, – развел руками Кузьмичев. – Перепады напряжения. Так печи вообще могут выйти из строя.

– Здание старое, – пояснил Воронов. – Проводку с восьмидесятых не меняли. Электрики устраняют проблему. Нужно потерпеть немного.

– А если установить трансформаторы? – предложил Переверзин, оживившись.

До сих пор такая идея не приходила ему в голову, и он был рад выбраться из осточертевшей наезженной колеи. Однако собеседники, обменявшись быстрыми взглядами, состроили такие постные лица, как будто им предложили изобразить участников похорон.

– Не получится, – сказал Кузьмичев.

– Почему? – насел Переверзин.

– Не получится и все.

– Но почему?

– Уже пробовали. – Кузьмичев посмотрел на начальника, сверяясь с его реакцией. – Бесполезно.

– Не понимаю, – сказал Переверзин. – Объяснить можете?

– А чего тут объяснять? Говорю же: не получается.

Стало тихо. Кузьмичев принялся разглядывать черные полумесяцы своих ногтей. Воронов благожелательно смотрел на Переверзина. Его лицо излучало благодушие, но глаза были настороженными. Словно внутри этого тела сидел совсем другой человек, украдкой наблюдая изнутри за происходящим снаружи.

– Понял, – сказал Переверзин. – Не получается. У меня получится. Сейчас я подгоню этих мудаков с пряниками. Они у меня пчелками запорхают.

– Сядь, Антон, – предложил Воронов. – Паша, оставь нас одних. Иди в цех. Мы без тебя покалякаем.

Кузьмичев с готовностью покинул кабинет. Переверзин уперся большими ладонями в расставленные колени и уставился на Воронова.

– Ну? В чем дело, Леонид? Это ведь саботаж. Зачем? Ты с огнем играешь.

– Успокойся, Антон. Просто возникли технические сложности, требующие устранения.

– Но их не спешат устранять. Если бы эти двое не пряники жевали, а работали…

Переверзин опять встал. Воронов дернул его за пиджак.

– Не дергайся. Дались тебе эти пряники. Все равно тебя здесь никто не послушается. Все только мне подчиняются. Я начальник. Ты – мой гость.

– Мы партнеры!

– Да, да, партнеры. Сядешь ты или нет? Печи все равно не заработают, пока проводку не починят. А это согласования с пожарными и электриками, проектно-сметная документация, в общем, настоящий геморрой.

– Только что вы меня оба убеждали, что нужно лишь немного потерпеть.

– Не совсем так, Антон. Тут еще вливания нужны. Финансовые. Чтобы все завертелось и заработало как часы.

– Я понял, – протянул Переверзин. – Вот, значит, как. Ты вымогательством занимаешься. Тебе твоей доли мало показалось, так ты решил саботаж устроить, чтобы надбавку выторговать.

– Мы деловые люди, Антон, – сказал Воронов.

Симпатия, которую испытывал к нему Переверзин, улетучилась.

– Ты знаешь, что с тобой за такие номера будет? – спросил он.

– Сначала с вами, – быстро произнес Воронов. – Бандиты ждать не любят. Лично я им ничего не обещал. Это вы с Бачевским.

– И сколько ты хочешь?

– Я ничего не хочу. Сумма пойдет на производственные нужды.

– Сколько?

– Пятьсот тысяч, – сказал Воронов.

– Чего? – оторопел Переверзин.

– Долларов. Американских.

– Ты охренел, Леня. Кем ты себя вообразил?

Выражение лица Воронова сделалось враждебным. Он встал и, застегивая свой отлично скроенный пиджак, сказал:

– Если хочешь, забирай свой товар и поищи другой цех. Похоже, мы не сработаемся. Извини, мне пора.

– Никуда ты не пойдешь!

С этими словами Переверзин схватил Воронова за отвороты пиджака. Тот крикнул. В ту же секунду в распахнувшуюся дверь вломились двое неизвестных, которые, мешая друг другу, разняли мужчин и, не ограничившись этим, отвесили нарушителю спокойствия парочку болезненных затрещин. Растрепанный, возмущенный до глубины души, Переверзин выскочил в коридор. Он не знал, что делать и как быть. Уже давно, а может, и никогда, он не подвергался подобному унижению.

В коридор вышел Воронов в сопровождении своих дуболомов. Внешне они напоминали преподавателей физкультуры или военного дела. Смерив их ненавидящим взглядом, Переверзин подумал, как было бы здорово иметь собственных телохранителей, которые быстро бы разобрались с обидчиками.

– Приведи себя в порядок, Антон, и отдышись, – сказал ему Воронов. – Я не хочу, чтобы сотрудники института увидели тебя в таком виде.

– Пусть видят, – парировал Переверзин, собираясь уйти.

Дядьки поймали его за руки и развернули на сто восемьдесят градусов.

– Я тебя не отпускал, – произнес Воронов.

– Я не собираюсь спрашивать у тебя разрешения! – выкрикнул Переверзин с надрывом.

– В таком случае ноги твоей больше здесь не будет.

– Что?

– Я отменю твой пропуск, Антон, – растолковал Воронов. – Пусть Станислав Леонидович пришлет кого-нибудь другого.

– Нет! – выдохнул Переверзин.

– Да, Антон, да. Ты не оправдал моего доверия.

– Я… был не прав.

Произнеся эти слова, Переверзин опустил глаза, чтобы не видеть ухмыляющиеся физиономии институтских дебилов.

– Этого мало, Антон, – сказал Воронов. – Извинись.

– Но…

– Давай. У меня мало времени.

– Извини меня. – Переверзин сглотнул слюну. – Пожалуйста.

– И пообещай, что это больше не повторится.

Вороновские охранники уже не просто ухмылялись, а пересмеивались. Больше всего на свете Переверзину хотелось провалиться сквозь землю или хотя бы сквозь этот пол, устланный дырявым линолеумом, однако вместо этого он выдавил из себя:

– Это больше не повторится.

– Обещаешь? – не унимался Воронов, упиваясь властью над раздавленным противником.

– Да, – прошептал несчастный Переверзин.

– Не слышу.

– Да!

– Хорошо. Будем считать инцидент исчерпанным. – Ворон спровадил охрану, взял Переверзина под руку и повел по коридору. – Учти, – говорил он негромко, но внушительно. – Ничего этого не было. Вздумаешь жаловаться Бачевскому, я тебя уничтожу. Только подумай, кто ему важнее, ты или я? Так что лучше помалкивай.

– Но сроки! – воскликнул Переверзин. – Он же меня первым делом про золото спросит!

– Про золото скажи, – милостиво разрешил Воронов. – Электропроводка, будь она неладна. Цена вопроса пятьсот тысяч долларов. – Он хлопнул спутника по плечу. – Ну, до встречи. У нас совещание. Важные производственные вопросы.

Воронов шмыгнул в боковую дверь на лестничную площадку, а Переверзин еще некоторое время шел по коридору, пока не уткнулся в тупик, заставленный штабелями стульев и письменных столов. Под ними громоздились кипы картонных папок с надписями фломастерами и цифрами на корешках. Там и сям валялись страницы с бледным машинописным текстом, пестрые журнальчики, с обложек которых улыбались то Пугачева, то Киркоров, то сразу оба. Коричнево-желтый кафельный пол был усыпан окурками, скрепками, огрызками карандашей и смятыми конфетными фантиками. Переверзин смотрел на этот хлам и думал о том, что если не обратит ситуацию в свою пользу, то превратится в такой же мусор под ногами сильных мира сего.

Ему неожиданно пришло в голову, что это была проверка на вшивость. А что, если Бачевскому захотелось посмотреть, как поведет себя новый помощник в трудной ситуации? Поразмыслив, Переверзин отбросил эту мысль. Никто не стал бы тянуть с переработкой золота ради того, чтобы преподнести ему, Переверзину, урок. Нет, Воронов вел настоящую игру. Козыри были у него на руках, и он сделал сильный ход. Завтра, когда ситуация переменится, Бачевский поквитается и вернет себе то, что проиграет сейчас. А Переверзин так и останется у этих двоих мальчиком на побегушках.

Неужели?

Да, если не сумеет себя правильно поставить. Нужно заставить их считаться с собой. И Переверзин заставит. Иначе в конце увидит он не причитающуюся ему долю, а кукиш.

Преисполнившись мрачной решимости, он достал телефон.

– Станислав Леонидович? Плохие новости. – Вкратце обрисовав ситуацию, он закончил доклад так: – Мне кажется, этот Воронов мутит. Даже не кажется, я в этом уверен. Но как его заставить начать процесс, я не знаю.

– Ладно, пообещай ему эти пятьсот штук, – сказал Бачевский. – Не сцы. Мы ему это припомним при расчете.

Местоимение «мы» согрело душу Переверзина. Хозяин ему доверял. Они были заодно, а Воронов – сам по себе.

– Он сегодня на меня еще двух своих болванов натравил, – пожаловался Переверзин.

– Ты ябедничаешь или что-нибудь предлагаешь? – резко спросил Бачевский.

– Предлагаю.

– Вываливай.

Переверзин мысленно похвалил себя за то, что не сразу позвонил хозяину, а сперва все хорошенько обдумал. Да, у него имелись предложения. Весьма конкретные.

– Первое, – сказал он. – Мне нужен сопровождающий. Воронову скажу, что это мой помощник. Но в случае чего этот помощник им всем там рога обломает.

– Ищи, – одобрил Бачевский. – Но за него головой ответишь, если что.

«Вот что значит инициатива наказуема, – подумал Переверзин. – Где мне взять надежного охранника? Нет у меня таких знакомых. Не объявление же давать».

– Может, приставите ко мне кого-нибудь из банка? – предположил он вслух.

– Ни в коем случае, – отрезал Бачевский. – Мне охрана сейчас самому нужна. – Не в детские игры играем. Что там у тебя еще?

– Хочу Воронову нашу проказницу подсунуть, – сказал Переверзин. – Чтобы знать, что он затевает, следить за звонками и так далее.

– Алену?

– Да, Алену Осокоркову. Я ей сегодня предложение сделаю, чтобы покрепче к себе привязать. Она и так моя подчиненная, а теперь еще о замужестве будет мечтать…

– Согласен, – сказал Бачевский, обдумав услышанное. – Потом подумаем, что с ней делать. Может, действительно за тебя отдадим, а может… – Последовала многозначительная пауза. – Поглядим, как себя проявит, а там решим. Только найди ей замену, сам знаешь для чего.

– Вас понял, – произнес Переверзин голосом самого исполнительного на свете подчиненного. – Будет сделано.

– Действуй, – сказал Бачевский, прежде чем прервать связь.

Переверзин бодро спрыгнул со стола, на котором сидел, и отправился на поиски Воронова. Он был воодушевлен и энергичен.