Текст книги "Тайна Безымянной высоты. 10-я армия в Московской и Курской битвах. От Серебряных Прудов до Рославля."

–

Обходят слева!

Глава 6
Людиново, Думиничи, Шайковка…

«Жуков, судя по его директивам, при удачном развитии событий ставил для войск генерала Голикова более глубокие задачи – выход к Ельне и рубежу реки Снопоть…»

Основная цель – железная дорога. Приказ Гитлера: удерживать Сухиничи и Медынь, как алькасар… Контрудар 2-й танковой армии во фланг. Общая характеристика обстановки на левом крыле Западного фронта. Роль 10-й армии в Ржевско-Вяземской операции 1942 г. Соотношение сил 10-й армии и противника в районе Жиздра – Людиново – Киров. Взятие Людинова. Дивизия полковника Филимонова в районе станции Зикеево. Контратака 18-й танковой дивизии генерала Неринга. Падение Людинова. Трагедия дивизий полковников Гарцева и Филимонова. Выход к железной дороге. Трофеи. Снаряды для пушек, патроны для винтовок и пулеметов. «Зятьки» и партизаны кировских и людиновских лесов

Наступление продолжалось.

В центре порядков армии действовали 326-я стрелковая дивизия полковника Немудрова и 330-я стрелковая дивизия полковника Соколова. Штабом армии им был дан приказ наступать на станцию Барятинская вдоль железной дороги на перегоне Сухиничи – Чипляево.

Если взглянуть на карту местности, где происходили основные бои 10-й армии, то сразу бросится в глаза вот что: узлы дорог, их много; сходятся железные и шоссейные дороги – Чипляево, Фаянсовая (Киров), Сухиничи, Зикеево, Занозная.

К тому времени, которое мы исследуем, еще ни одна из вышеназванных станций не была взята нашими войсками. К тому же в середине января немцы пытались контратаковать из района Брянска силами 2-й танковой армии на Сухиничи. Гитлер приказал удерживать Медынь и Сухиничи, как алькасар[25]25
  Алькасар (исп.) – крепость, укрепленный замок.


[Закрыть], и ни при каких обстоятельствах не сдавать. Немцам нельзя было выпускать из рук рокадные дороги, по ним они сравнительно легко и оперативно перемещали грузы, вооружение и живую силу. Учитывая снежную зиму и ограниченность свободных путей, многие из которых в буквальном смысле исчезли до весны, значение этих рокад возросло кратно.

Удар 2-й танковой армии пришелся во фланг 10-й армии. Генерал Голиков в какой-то момент запаниковал. Но Ставка отреагировала мгновенно: в район Сухиничей была переброшена 16-я армия генерала Рокоссовского. Об этом эпизоде мы, немного забежав вперед, уже рассказали. Рокоссовский так осадил укрепленные и основательно подготовленные к длительным боям Сухиничи, что этот алькасар пал от одной только угрозы гибели.

Со вторым, с Медынью, разделалась 43-я армия генерала Голубева[26]26
  О том, как части 43-й армии штурмовали Медынь, а также более подробно о боях зимой 1942 г. в районе Медыни и на Варшавском шоссе см. в предыдущей книге серии «Забытые армии. Забытые командармы» «Дорога смерти».


[Закрыть].

Вот как характеризует обстановку на левом крыле Западного фронта маршал Шапошников: «Обстановка в полосе действий армий левого крыла Западного фронта к началу борьбы за выход на рокаду Вязьма – Брянск и Варшавское шоссе была довольно сложной.

Потерпев неудачи в боях под Высокиничами и Детчином и потеряв рубеж реки Оки, немецко-фашистские войска, отходя на запад под ударами наших частей, стремились задержаться на других, заранее подготовленных позициях. Такими позициями были укрепленная линия Кондрово, Полотняный Завод, оборонительные рубежи к северо-западу и западу от Калуги, на подступах к Юхновскому плацдарму, важный железнодорожный узел Сухиничи, районы Мосальск, Мещовск, Киров, Людиново, Зикеево, Жиздра и другие опорные пункты и узлы сопротивления, которые противник продолжал усиливать, подтягивая резервы из тыла. В частности, в район Жиздры и Зикеева к 12 января, то есть в самый разгар боя на этом направлении, была переброшена свежая 208-я пехотная дивизия, привезенная из Франции, и подразделения 4-й танковой дивизии. В район Людинова позже была подтянута из Смоленска 211-я пехотная дивизия и другие части.

Следовательно, борьба армий левого крыла на указанных рубежах велась в условиях нараставшего сопротивления противника. С другой стороны, эта борьба сильно осложнялась зимними условиями, в которых нашим войскам приходилось вести наступление. Если учесть, что части наших армий были основательно измотаны предшествующими упорными боями, то станет понятной сложность обстановки, в которой приходилось начинать борьбу за Варшавское шоссе и железнодорожную рокаду Вязьма – Брянск.

В этот период наиболее сильной была кондрово-юхново-медынская группировка противника, скорейший разгром которой открывал главным силам армий левого крыла путь на Вязьму»¹.

Итак, 10-й армии отводилась, казалось бы, роль группировки, которая должна была обеспечивать прорыв и успешные действия в районе Вязьмы войск 33-й, 43-й и части 50-й армий, а также 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и десантных бригад, которые в эти дни вели высадку в районе Желанья и Знаменки близ Вязьмы. Но Жуков, судя по его директивам, при удачном развитии событий ставил для войск генерала Голикова более глубокие задачи – выход к Ельне и рубежу реки Снопоть.

Однако обстоятельства сложатся так, что к Ельне пойдут части другой армии, а к Снопоти дивизии 10-й армии прорвутся только в начале осени 1943 года. Но об этом рассказ впереди.

Итак, противник усиливался. Движение наших войск на отдельных участках Западного фронта застопорилось. Немцы начали отсекать авангарды, прорвавшиеся на узких участках. Шли позиционные бои по вызволению окруженных и их медленная агония, когда прорвать кольцо окружения не удавалось.

Особенно обострилась обстановка в районе Варшавского шоссе. Оно питало юхновский гарнизон немцев и всю юхновскую группировку. Юхнов же для ржевско-вяземской группировки служил еще одним алькасаром. Он находился на крайней южной оконечности Ржевского выступа. Был пронизан коммуникациями – дорогами на Рославль, на

Шапошников Б.М. Битва за Москву. Решающее сражение Великой Отечественной. М.: Эксмо, 2009. С. 497.

Вязьму, на Можайск. Отдавать его немцы не хотели. 49-я армия генерала Захаркина засела здесь, на подступах к укрепленному городу, прочно и без видимых перспектив.

10-я армия пока наступала в прежнем темпе.

Соотношение сил в этот период было следующим.

Генерал Голиков имел под рукой 48 250 человек живой силы и 203 орудия. Танков не было. Авиация поддерживала его дивизии скудно.

До подхода резервов немецкая группировка, противостоящая 10-й армии, насчитывала около 19 тысяч человек. Орудий и минометов имела почти столько же. Но 12 января в район Жиздры, Зикеева и Людинова из тыловых районов немцы перебросили две свежие дивизии: 208-ю и 211-ю пехотные, а также моторизованный полк 4-й танковой дивизии. Соотношение сил сразу изменилось в пользу противника.

Под Сухиничами шли ожесточенные бои. Окруженные части 216-й пехотной и 19-й танковой дивизий противника прочно удерживали русский алькасар на реке Брыни.

Но это не помешало генералу Голикову идти вперед, на запад.

К исходу 9 января 323-я стрелковая дивизия полковника Гарцева, с ходу взяв рабочий поселок Думиничи, повернула на Людиново.

Думиничи заняли для того, чтобы обеспечить левый фланг основной группировки.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Первое упоминание Думиничей относится к 1881 г., когда товарищество Цыплакова (козельского купца) начало здесь строительство чугунолитейного завода. Название получил по имени близлежащего селения. Поселок первоначально состоял из двух заводских ночлежек, магазина, медпункта и пожарного депо. В 1888 г. открыто заводское училище. В 1890 г. открыт храм Космы и Дамиана. В 1898 г. построена станция Московско-Брянской железной дороги. В 1914 г. в селе Думиничский Завод насчитывалось 2244 жителя. Работала трехклассная земская школа. В 1921 г. при заводе оборудована первая электростанция. В советский период производство продукции местного завода увеличилось. Работало 1330 рабочих. В 1930 г. открылась семилетняя, в 1936 г. – средняя школа.

Оккупированы немецкими войсками 5 октября 1941 г.

Первый раз освобождены 4–6 января 1942 г.

19—21 января снова оставлены и заняты немецкими войсками.

Окончательно освобождены 2 апреля 1942 г.

В настоящее время – поселок городского типа, районный центр Калужской области. Население – около 7 тысяч человек.

Станцию и поселок Думиничи обороняли подразделения 348-го пехотного полка 216-й пехотной дивизии. Здесь находились большие армейские склады боеприпасов и продовольствия. Полностью вывезти их немцы не успели.

Полковник Гарцев принял решение охватить Думиничи с флангов.

Утром 3 января полки пошли в наступление. 1090-й полк капитана П.М. Доценко атаковал поселок. 1088-й полк (без одного батальона) – железнодорожную станцию Думиничи. Бой шел весь день. Немцы ввели в дело резервы, которые к тому времени прибыли из Брянска.

Атаки бойцов полковника Гарцева сменялись контратаками немцев. К вечеру наши подразделения начали теснить противника. К ночи ворвались в жилые кварталы. Начались уличные бои. Схватки продолжались всю ночь.

Только в ходе ночного боя с 5 на 6 января 1942 года 1088-й стрелковый полк овладел станцией Думиничи. Захватил трофеи: 100 автомашин, 199 велосипедов, 2 мотоцикла, 10 тонн овса, склад продовольствия и большое количество боеприпасов.

После взятия Думиничей и железнодорожной станции дивизия повернула на запад в сторону Людинова.

После захвата Думиничей сухиничская группировка противника оказалась отрезанной от Брянска.

Итак, впереди было Людиново – довольно крупный город.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Людиново, некогда деревня, впервые упоминается в Писцовых книгах в записи за 1626 г. По указу Екатерины II в 1777 г. приписано к Жиздринскому уезду Калужского наместничества. Уральские промышленники Демидовы, в свое время широко развернувшиеся в Туле и окрестностях, на реке Неполоть построили две плотины и в 1738 и 1745 гг. заложили чугунолитейный и железоделательный заводы. Отсюда пошла слава города, так была заложена основа его процветания и развития на долгие годы. Селение начало развиваться как рабочий поселок при заводах. Постепенно создавалась рабочая каста мастеровых. В 1858 г. здесь были сооружены первые военные суда для Черноморского флота. В 1879 г. изготовлен первый паровоз, затем здесь же производились вагоны и рельсы. В первой четверти XIX в. Заводы перешли промышленнику Мальцову. Местные хроники утверждают, что наследник Демидовых Петр Евдокимович просто-напросто проиграл Мальцову в карты: «В 1820 году город Людиново был проигран в карты». Мальцов налаживает производство рельсов и локомобилей, речных судов, которые вскоре пошли по Волге и Днепру. С 1929 г. – райцентр Брянского округа Западной области. С 1938 г. преобразован в город. Из достопримечательностей наиболее ярким и впечатляющим является озеро Ломпадь. А также православные храмы: церковь Сергия Радонежского (конец XIX в.), церковь Параскевы Пятницы (середина XIX в.) и колокольня Троицкой церкви (1836).

Оккупирован немецкими войсками 4 октября 1941 г.

В настоящее время – город, районный центр Калужской области. Население – около 41 тысячи человек.

Глубокие снега. Лесные дороги и тропы. Мороз под 40 градусов. Тамбовская дивизия шла с боями. Авангарды сбивали мелкие немецкие гарнизоны. Зачастую наши авангарды заставали их врасплох. Ворвались в Букань, в Котовичи. Схватки, как правило, носили характер коротких и яростных кровавых стычек. Было важно, чтобы никто не смог вырваться и сообщить людиновскому гарнизону о приближении колонны.

В 6:00 9 января передовые роты 1090-го стрелкового полка капитана П.М. Доценко ворвались на восточные окраины Людинова и начали с боями стремительно продвигаться к центру города.

Местные хроники сохранили имена героев этого штурма. Командир 3-й стрелковой роты 1088-го стрелкового полка лейтенант И.К. Лащук. Командир отряда автоматчиков лейтенант Райков. Младший лейтенант Жоголев. Они вели своих бойцов в атаку, очищали от противника дом за домом, улицу за улицей.

К вечеру город был полностью освобожден. Бои шли в районе деревень Савино, Вербежичи, Голосиловка.

В городе были захвачены следующие трофеи: восемь орудий разного калибра, большое количество боеприпасов для артиллерии и стрелкового оружия, склады с продовольствием и вещевым армейским имуществом.

Полковник Гарцев выполнил приказ командующего и остановил свои полки на линии Буда – Куява – Сукремля– Войлово – Букань – Ивот – Бытошь. Батальоны после длительного марша и упорных боев наконец заняли оборону. Заняли дома, обсушились, согрелись, выспались в тепле и под крышей. Затопили бани, выпарили изрубцованные пулями и осколками спины, вымылись. Как там у Александра Трифоновича Твардовского в его «Книге про бойца»:

 
А покамест суд да справа —
Пропотел солдат на славу,
Кость прогрел, разгладил швы,
Новый с ног до головы —
И слезай, кончай забаву…
 

В тех необычных обстоятельствах, в которых оказались дивизии 10-й армии во время московского контрнаступления, многое зависело от личных качеств командиров дивизий и полков.

Чуть позже мы рассмотрим пример нелепого командования дивизией одного из полковников 10-й армии.

Полковник Гарцев с честью выполнял свои командирские обязанности. Дивизия наступала уверенно. Впереди шла разведка. Помогали партизаны и местные жители.

Оперативная пауза, возникшая после захвата Людинова, длилась недолго. Уже 15 января наблюдатели заметили немецкую разведку, которая внимательно изучала передний край обороны 323-й стрелковой дивизии. 16 января немцы атаковали.

Это была та самая атака 2-й танковой армии, части которой подошли со стороны Брянска и, усиленные французскими частями, пошли в наступление с целью деблокады Сухиничей. Силы были явно неравными. После нескольких стычек Гарцев приказал отходить. Немцы вновь вернули Букань, Гусевку, Войлово.

17 января пришло тревожное донесение из 1088-го полка: полковая колонна атакована на марше танками и мотопехотой противника. Атаке танков предшествовал налет пикировщиков Ю-87.

Полк, отличившийся при штурме Людинова, полковник Гарцев направил в помощь 322-й стрелковой дивизии полковника Филимонова. И вот он рассеян…

Когда 322-я Горьковская дивизия осадила станцию Зикеево, разведка, высланная вперед, выяснила: в Зикееве крупный гарнизон, два батальона пехоты до тысячи человек, есть танки и артиллерия. После нескольких неудачных попыток атаковать станцию последовали контратаки. И полковник Филимонов снял осаду и отвел полки от Зикеева.

Выступивший из Людинова полк 323-й дивизии, как уже было сказано, оказался атакованным на марше. Развернуться к бою не успел, принял бой неорганизованно и вскоре в беспорядке начал отступать. Была потеряна часть обоза, брошены орудия, боеприпасы и другое воинское снаряжение. Дорога от Жиздры на Людиново оказалась открытой. Немецкая разведка мгновенно определила свободный коридор. Удар по Людинову последовал незамедлительно.

Людиново атаковали части 18-й танковой дивизии генерала Неринга[27]27
  НЕРИНГ Вальтер (1892–1983) – германский генерал танковых войск, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами. На военную службу поступил в 1911 г. фанен-юнкером (кандидатом в офицеры) в пехотный полк. Лейтенант (1913). Участник Первой мировой войны – на Восточном и Западном фронтах. Старший лейтенант (1916). Дважды ранен. Награжден Железным крестом обоих классов. После войны продолжил службу в рейхсвере. В 1918–1919 гг. воевал против поляков. Служил в штабах. Полковник (1937). К началу Второй мировой войны – начальник штаба 19-го ак. Участник Польской и Французской кампаний. С июня 1940 г. – начальник штаба танковой группы «Гудериан». Генерал-майор. С октября 1940 г. – командир 18-й тд. На Восточном фронте с 22 июня 1941 г. Бои в Белоруссии, в р-не Смоленска, под Тулой. Генерал-лейтенант (1942). В марте 1942 г. переведен в Африку – командовал Немецким Африканским корпусом. Ранен. Командующий немецкими войсками в Тунисе. С февраля 1943 г. снова в России – командир 24-го тк. С марта 1945 г. – командующий 1-й та. 8 мая взят в плен американцами.


[Закрыть].

На броне танков генерала Неринга была нарисована эмблема – «мертвая голова». По этой причине дивизию порой ошибочно считали эсэсовской.

Для флангового удара по авангардам левого крыла Западного фронта немцы бросили лучшие подразделения.

Что же собой представляла 18-я танковая дивизия?

К зиме 1941/42 года ее состав был следующим.

Основой и главной ударной мощью являлся 18-й танковый полк. Он состоял из трех танковых батальонов.

1-й танковый батальон: штабная рота, две легкие танковые роты и рота средних танков.

Точно такую же организацию и вооружение имели 2-й и 3-й батальоны.

Далее. Легкая танковая рота.

18-я стрелковая бригада, в которую входили: 52-й стрелковый полк, в составе двух стрелковых батальонов и 101-й стрелковый полк, в составе двух стрелковых батальонов.

18-й мотоциклетный батальон.

88-й артиллерийский полк в составе трех дивизионов.

18-й разведывательный батальон.

88-й противотанковый дивизион.

98-й самоходный саперный батальон.

88-й батальон связи.

88-й отряд снабжения.

В январе 1942 года 18-я танковая дивизия, входившая в состав 47-го танкового корпуса 2-й танковой армии, была отброшена в район Орла. Оттуда была срочно переброшена, чтобы погасить удар войск Западного фронта, начавших Ржевско-Вяземскую наступательную операцию.

Конечно, можно предположить, что дивизия к этому времени была изрядно потрепана, количество танков в батальонах уменьшилось. Тем не менее известно, что 18-й танковый полк дивизии был переформирован в 18-й танковый батальон, который имел на вооружении 47 танков, в основном Pz-II и Pz-III. Pz-IV к тому времени осталось всего 8 единиц.

На Людиново был брошен один из танковых батальонов – до 50 танков. Их сопровождала мотопехота. Колонна вышла со стороны Дятьково – Куява. Но вначале на город налетели пикировщики и провели штурмовку позиций 323-й стрелковой дивизии. При этом поразительно точно сбросили бомбы на штаб дивизии. Сразу нарушилась связь и, как следствие, управление войсками.

Полковник Гарцев, оказавшись без связи, не мог оперативно провести перегруппировку и организовать оборону города. Полки дрались разрозненно, в разных населенных пунктах. В самом Людинове штабные работники, сформировав из тыловых и гарнизонных частей боевые группы, несколько раз пытались контратаковать и вернуть город под свой контроль. Но безрезультатно.

Наступила ночь. Под покровом темноты из города до утра выходили мелкие группы бойцов и командиров, одиночки, которыми уже никто не управлял.

Потери дивизии были огромными.

Полковник Гарцев вывел остатки штаба и несколько батальонов в район Волковой Слободы и Шупиловки. Сюда же стекались те, кто избежал немецкой пули и плена.

Примерно в таком же положении оказалась и дивизия полковника Филимонова.

В результате контрудара немецких моторизованных частей в порядках 10-й армии образовалась брешь шириной до 40 километров.

Дальнейшие действия потрепанных дивизий, каждая из которых представляла собой не более одного сводного полка, заключались в том, чтобы закрыть эту брешь, не дать противнику развить наступление в глубину. Задача была почти невыполнимой.

Начались бои за населенные пункты. Дрались за каждую деревню. Теперь немцам пришлось выкуривать из опорных пунктов красноармейцев. Порой два-три пулемета с расчетами, засевшие в домах возле дорог, сутками удерживали атаки батальона. Как правило, судьба этих заслонов была трагичной. Их расстреливали из орудий и танков. Раненых захватывали в плен. Большинство из этих храбрецов и героев безвестны.

330-я и 326-я стрелковые дивизии тем временем вышли к населенным пунктам Матчино, станциям Пробуждение и Цех. Они наконец достигли железной дороги.

И здесь наших бойцов ждали трофеи, в существование которых трудно было поверить. В тупиках на станциях разведчики обнаружили большое количество вагонов. Вагоны советские. Грузы тоже оказались советскими. Да какие грузы – 36 тысяч снарядов и мин. Снаряды для орудий 76-мм, 122-мм, 152-мм. Мины для минометов 82-мм. Ящики с ручными гранатами. Тысячи гранат! Патроны для винтовок и пулеметов. Проблема боеприпасов мгновенно оказалась решенной. Оставалось наладить вывоз. Его наладили сразу же.

С захваченных складов начали запитываться не только дивизии 10-й армии, но и части соседних 50-й и 61-й армий.

Штабеля с ящиками боеприпасов находились вдоль железной дороги. Это были склады, оставленные Красной армией осенью 1941 года. Прорвавшиеся со стороны Рославля и станции Бетлица немецкие танки быстро захватили район, оседлали железную дорогу, и все добро, принадлежавшее либо 50-й армии, либо 43-й, а возможно, и 33-й (они тогда стояли плотно, в затылок одна другой), осталось здесь. И хорошо, что тогда, в октябре, наши войска, покидавшие этот район, не успели взорвать свои склады. Немцы их тоже не тронули.

Прибывшие в район Сухиничей 761-й и 486-й армейские артиллерийские полки наконец получили достаточное количество огнеприпасов. Артиллерия и минометы стали вести более интенсивный огонь. Нагрузка на пехоту сразу уменьшилась. Меньше стало потерь.

Захватили и немецкое добро: склады с сеном и запасами зерна. Когда основной тягловой силой был гужевой транспорт, такой трофей приравнивался к складу горючего.

Притом что 10-я армия имела самое слабое тыловое обеспечение, захват складов решил многие проблемы, которые усугублялись с каждым переходом, с каждым километром продвижения войск на запад. Коммуникации растягивались, и тыловые службы, без того слабые, не имевшие автотранспорта, конечно же не справлялись с обеспечением.

Все чаще навстречу наступающим частям Красной армии выходили партизанские отряды и группы. Как правило, основу их составляли бойцы и командиры из состава дивизий и различных служб армий, окруженных во время осеннего 1941 года наступления немцев на Москву («Тайфун»). В здешних лесах и лесных деревушках прятались те, кто избежал плена под Брянском, Рославлем и Вязьмой. Зачастую это были хорошие, храбрые солдаты, не утратившие ни воинской выправки, ни чести, ни достоинства. Они не уступили тяжелейшим обстоятельствам, в которых оказались не по своей вине, оправились от шока, пережитого осенью прошлого года во время развала фронтов и гибели армий, сформировали боевые группы, отряды и, как могли, дрались против оккупантов. Они имели хорошую и постоянную связь с местным населением, порой жили в деревнях. Местные им сразу дали полушутливое прозвище «зятьки».

Справедливости ради надо заметить, что не все из «зятьков» были связаны с лесом. Некоторые действительно пристроились возле молодок, солдаток и жили себе, в ус не дули, грелись на печи, работали по хозяйству, чтобы не быть нахлебниками, ждали весны и у моря погоды… Некоторые даже пошли служить новой власти, искренне поверив в то, что советская власть сметена германской армией и Красная армия разбита, разогнана по лесам и вся теперь прячется под бабьими юбками. Они надели повязки, получили из рук немцев винтовки и пошли служить кто в полицию, кто в самоохрану, кто в другие вспомогательные части. Таким назначали паек и даже денежное довольствие. Такие, почувствовав вкус власти и своей силы над прибитым войной местным населением, иногда очень быстро превращались в зверей похуже оккупантов.

Те, кто выходил к колоннам наступавших дивизий, были из числа первых. Они хорошо знали местность, дороги, лесные тропы. Знали, где стоят немецкие и полицейские гарнизоны, в какой деревне «свой» полицай, а в какой кандидат «на березы», какое у того или иного гарнизона вооружение и какая у него задача. Словом, информацией они обладали исчерпывающей. Они-то и повели дивизии дальше на запад. Их охотно включали в состав разведгрупп и передовых охранений.

Следующей целью дивизий Соколова и Немудрова был аэродром Шайковка.

Немецкие самолеты досаждали нашим наступающим частям каждый погожий день. Налеты, налеты, налеты…

15 января дивизии окружили аэродром. Но гарнизон Шайковки к тому времени получил большое подкрепление: авиадесантный полк, 19-й аэродромный батальон, 13-й строительный батальон, отряд отпускников 216-й пехотной дивизии около восьмисот человек. Кроме того, аэродром охраняли артиллерийская зенитная группа и полицейский батальон, а также тыловые подразделения 34-й и 216-й пехотных дивизий.

Атаки на аэродром успеха не принесли. Бои продолжались до 17 января. Все эти дни на аэродром садились транспортные самолеты. Из них выгружались все новые и новые подразделения немецких частей, прибывающих из Франции и внутренней Германии.

Артиллеристы 326-й мордовской дивизии выкатили несколько пушек на открытую позицию и начали вести огонь по самолетам. Несколько транспортников было разбито прямыми попаданиями во время посадки, несколько – во время взлета. За два дня боев артиллеристам удалось уничтожить 18 самолетов.

Вскоре возникла угроза отсечения дивизий от тылов. Осаду аэродрома пришлось снять и войска отвести.

Для тульской и мордовской дивизий полковников Соколова и Немудрова создалась непростая ситуация. В любой момент можно было ждать фланговой атаки слева и повторения людиновской истории. Но разведка, высланная вперед, сообщила, что путь на Киров прикрывают лишь мелкие гарнизоны, расположенные в крупных населенных пунктах, что в самом Кирове тоже войск мало.

К тому времени сильно ослабели и наши дивизии. К примеру, в полках 330-й насчитывалось по 250–290 штыков. В 326-й – по 280–300. 326-я с 1 по 19 января потеряла убитыми и ранеными 2562 человека.

Такие дивизии обычно выводят во второй эшелон – на отдых и пополнение.

Но замены им у Ставки не было. Более того, несколько дивизий 10-й армии пришлось оставить в районе Сухиничей, они вошли в подчинение полевого управления 16-й армии. Первоначальный состав армии значительно уменьшился. Таяли и дивизии.

Приказ есть приказ. И полковник Соколов повел свои полки на Киров.

Что произошло, думал Поярков, почему медлит Чернокутов? Уже пора открывать огонь. Еще минута-другая – и немцы выбегут на одну линию с позициями его взвода, и вести огонь Блинову будет нельзя.

И тут захлопали минометы. В поле разорвались первые пристрелочные мины. Немцы сразу метнулись к дороге. Но в это время взвод открыл огонь из всех стволов. Немцы залегли. Потом послышались крики. Несколько человек вскочили на колени с поднятыми руками. Тотчас их срезало очередью, выпущенной со стороны дороги. Такое взвод Пояркова видел впервые – немцы стреляли по своим.

– Вот сволочи, – выругался Поярков, а сам подумал, что, пожалуй, поступил бы точно так же, если бы кто-нибудь из его взвода дрогнул и поднял руки.

Прибежал связной от ротного.

– Старший лейтенант Чернокутов приказал прекратить огонь, – сказал он и выглянул в оконный проем. – Ого! Сколько их тут у вас! А эти ж кто такие? Бобики, что ли?

Когда стрельба утихла, Климантов улучил минуту, выскочил из укрытия и завел коней за колокольню, привязал концы вожжей к столбу. Вернулся довольный. Потрогал ствол перегревшегося пулемета, поплевал на дырчатый кожух и сказал:

– Вот бы нам в колхоз таких коней! Какое бы сразу племя пошло!

– Что, оба жеребцы? – спросил его боец Петельников.

Когда Климантов отгонял лошадей, он лег к его пулемету. Теперь курил, тягая из рукава, чтобы не заругался взводный.

– Жеребцы. Видал, какие богатыри! Такие, если их к нашим кобылкам подпустить, добрых жеребят наделают.

– А ты что, Клим, – окликнул пулеметчика другой боец, сидевший во время боя на железной решетке возле верхнего окна, – до войны конюхом, что ли, в своем колхозе был?

– Да нет. Плотничал.

– А я думал, конюхом. А что ж ты за них, за жеребцов этих, под пули лезешь? По ним же никто не стрелял.

– Мало ли, ранят… Шальная прилетит – и готов конек.

– Ранят – прирежем. Старшина на отбивные пустит. Конина с голодухи заместо баранинки пойдет! Да, Насибулин?

Насибулин, жевавший сухарь, пока остальные курили, улыбнулся, отчего его широкие скулы разошлись под клапаны шапки еще шире, а глаза почти закрылись.

– Не-е, Климантов поступил правильно, – сказал Насибулин. – Зачем коня напрасно резать? Старшина макароны сварит. А конь пускай живет.

– Макароны… Макароны без мяса – пустая еда. Вы ж, татары, конину любите. А? – напирал Холопов. Он слез со своей решетки и курил, устало привалившись к стене, наблюдал за краем дороги, где дымила танкетка.

– Почему такой злой, Холопов? Не надо быть таким. При чем тут кони? Ты сам такой! – И Насибулин отвернулся.

После боя бойцы чувствовали опустошение. Нерастраченная злоба требовала выхода. Многие молчали, подавляя в себе всякое, о чем не хотелось вспоминать: и пережитый страх, и неуверенность в себе и командирах, и панику перед невозможностью выбрать себе иную судьбу хотя бы на ближайший час или минуту.

– И правда, Холопов, помолчи, – сказал Климантов. – Вот не обеспечит Печников горячими макаронами, будешь и ты конину жрать. И еще похваливать.

– А я что, отказываюсь, что ли… Буду.

Отдохнули. Дух перевели.

Поярков приказал, чтобы все заняли свои места и приготовили оружие. Поднялся на колокольню. Посмотрел вокруг. Второй взвод начал перемещаться ближе к дороге, охватывая полукольцом болото. Первый находился на месте. Минометы продолжали редкий огонь. Теперь мины рвались в болоте. Там еще метались какие-то люди. Машина догорала. Вторая стояла поодаль. Гужевой обоз замер. Там слышались крики, женский и детский плачь.

– А ну-ка, Холопов, ведите ту… разведчицу! – приказал он. – Надо ее допросить. Кто там, в обозе, непонятно.

– Да что тут непонятного, – сказал Холопов, закидывая за спину винтовку. – Бобики из деревни побежали. Вместе с немцами уходят. И семьи свои с собой тащат. Хоть бы детей пожалели.

– Пожалеют они… Ни чужих не жалели, ни своих вон теперь…

Похоже, Холопов был прав.

Часть санных повозок тем временем развернулась и помчалась назад, в Пустошки.

– Серанули бобики, – стиснул зубы Петельников.

Пришел Холопов, доложил:

– Сбежала баба. И корову бросила. – И многозначительно подбил сказанное: – Значит, жизнь дороже.

– Неужто эти сукины коты выслали ее вперед для разведки? – Климантов стоял перед своим пулеметом на коленях и осторожно трогал пальцами раструб и дырчатый кожух.

– Да вон она, ваша разведчица, – кивнул в проем Петельников.

Женщина стояла на коленях над одним из убитых полицейских. Она поправила его руки, сложила на груди. И легла рядом, обхватив его рукой.

– Вот она, война проклятая, – стиснул зубы Климантов.

– Ты, Клим, и их еще пожалей, – сказал Холопов.

– Ну так возьми винтовку – и ее тоже… Что тут патрон жалеть? А?

– Я с тобой, Клим, драться не собираюсь. Мне на ее слезы наплевать. Там, может, на нем… кто он ей, отец, брат, муж… столько слез и крови, что…

Справа снова началась стрельба. Взвод Шубникова охватил край болота и завязал бой с теми, кто успел пройти краем болота, где держал лед, в сторону леса. Шубников им отрезал отход. Часть взвода шла на лыжах. Лыжники быстро перемещались правее, в глубину болота. Прочесывали ольшаник.

Полицейские с первых саней, уцелевшие во время первого залпа, показались за дорогой. Винтовки у них были закинуты за спины, руки подняты вверх.

– Трое всего. А где ж остальные? – Климантов поднял к плечу приклад «дегтяря».

Все молча ждали очереди. До полицейских было метров сто, не больше. Срезать их сейчас для такого пулеметчика, как Климантов, не составляло никакого труда. Одна длинная очередь в десять – пятнадцать патронов, и дело было бы кончено. Но Поярков, сам от себя не ожидая, вдруг сказал:

– Отставить. Патроны надо беречь.

– Ладно. Живите, падлюки. – И Климантов поставил приклад на протаявшие кирпичи. – Как говорит наш старшина Печкин, из безвыходного положения есть два пути: первый – в более худшее, а второго обычно не бывает…

Полицейские бежали к церкви сдаваться. С колокольни им что-то кричали пулеметчики второго расчета.

– Зачем такой шайтан в плен брать? – тихо сказал Насибулин. Глаза его хищно сузились. Он начал осматривать свою винтовку. Проверил патроны в магазине. Черные пальцы его дрожали.