Текст книги "The Телки. Повесть о ненастоящей любви"

В ночное

За нарушение покоя граждан и тишины в ночное время в городе Москве настоящим законом предусмотрены следующие виды админи стративных взысканий:

– предупреждение;

– штраф.

Закон Мэрии Москвы от 12.07.2002

Сижу в «Шатре» уже полчаса, жду Бухарова, пытаюсь дозвониться Шитикову, но безрезультатно. Может, действительно сам перезвонит? Честно говоря, не очень верится. От нечего делать проверяю диктофон: все работает. Все это время звонит Марина – не отвечаю. Настойчивая девушка. Если человек не подходит дважды после десяти звонков – чего тут непонятного? В конце концов, она присылает эсэмэску такого содержания: «perezvoni mne, urodez, ya sotru vsu fotosessiu». Сотрет она, как бы не так! Истеричка чертова! Вообще, день сегодня какой-то хреновый – ничего из запланированного не сделал, все сдвинулось к чертям. Я же говорю, кругом одни упыри. Пью уже второй чайник чая. От нечего делать перезвонил по телефону, присланному секретаршей Всеславского – оказались какие-то мутные перцы. «Хотите абсолютный эксклюзив? Мы, – говорит собеседник, – проводим черную мессу, самую большую в России. Нужен человек, разбирающийся в ночной жизни, не хотите поучаствовать?» Поучаствовать кем? Как-то сложно все. Записал адрес, договорился встретиться с ними завтра в три. Наверняка беспер спективняк. Посмотрим. Несколько раз звонит Лена. Типа, скучает, типа, «в по следнее время мы стали мало видеться». И эта туда же! Нет, вы подумайте: одной мало, второй мало. Я и так уже разрываюсь. I’m all over, babies. Ужас какой-то! По мне, так я с обеими вижусь больше, чем хотелось бы. Была бы возможность – взял бы у обеих отпуск за свой счет, а еще лучше – написать заявление по собственному. Боюсь, не подпишут. Что-то я стал уставать от общения с девушками такого формата. Старею? И еще, за последнюю неделю я не смог разложить пасьянс в своем телефоне ни единого раза. Просто ни единого. К чему бы это? Вспоминается вчерашнее чаепитие с Катей здесь же. Хочется ей позвонить, дико хочется. Может, влюбился? Хорошо бы, конечно, влюбиться по-настоящему. С долгими телефонными разговорами, прогулками под луной, длинными чаепитиями, ожиданием на станциях метро… э… в метро не хотелось бы. Лучше в кафе. Или в кино, на худой конец. Когда я последний раз был в кино? По-моему, на презентации «Пиратов Карибского моря». От кино там осталось одно название, банально напились на фуршете. Я сижу и прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, что во мне изменилось. Как там в книгах пишут? Что-то родилось внутри меня. Слушаю внимательно – ничего во мне не родилось, но все равно состояние какое-то стремно-тревожное. И несколько сентиментальное в то же время. Вообще, прикольно было бы влюбиться в эту Катю. Интересно, откуда она приехала? Или просто дочь спального микрорайона? Ист-Энд бой и Вест-Энд герл. Влюбиться так, чтобы ревновать… кстати, все-таки откуда у Ритки новый телефон? Что-то не верю я в щедрость ее работодателей.

Поразмыслив над всеми этими головняками, набиваю эсэмэску Катьке: «Привет)) Сижу в «Шатре», вспоминаю вчерашний кальян. Предлагаю сегодня продолжить. Скучаю. Андрей))».

Не успеваю закурить, как приходит ответное письмо: «Кальян был су-у-упер! Сегодня не могу к сож. Попробуем завтра?)))»

«Кофемания», обед, часа в два?» – отвечаю я.

«Посмотрим))) Не могу писать, у меня пилатес начинается», – отбивает Катька.

«А что это?» – интересуюсь я, но переписка внезапно прекращается.

В пятый раз набираю Шитикова – жажда наживы выгнала эстонца из леса? И – о чудо! Он отвечает.

– Алло! Дмитрий? Здравствуйте, это Андрей Миркин, по поводу корпоратива. Я пытаюсь до вас дозвониться уже второй день. Мы могли бы встретиться?

– Миркин? – на том конце повисает пауза. – Миркин… а-а-а! Добрый день, узнал. По поводу корпоратива, точно. Я как раз тебя набрать хотел. Подъезжай в районе восьми в «Шанти». Удобно?

– Да, конечно. Диски у меня с собой. Значит, в восемь?

– Договорились.

А-а-а-а-а! Хочется подпрыгнуть. Выгорит, выгорит, выгорит, тьфу-тьфу-тьфу! Надо через левое плечо плевать. Интересно, почему же пасьянс не склады вался?

– Ты чего расплевался? – говорит подошедший Бухаров. – Гадаешь что ли? Давай, у нас сорок минут.

Я включаю диктофон, закуриваю и быстро прокручиваю в голове, как переформулировать вопросы, уже фигурировавшие в других интервью, найденных мною в сети.

– Только давай без банальностей и вопросов, на которые я сто раз отвечал, – просит Бухаров.

– Конечно, Игорь Олегович, – развожу я руками, – у меня каждое интервью – попытка показать индивидуальность собеседника.

– Ага, поехали!

– Итак, Игорь. Как давно вы начали заниматься ресторанным бизнесом?

– Здрасте… – Бухаров вопросительно смотрит на меня.

– Это я для вводки, типа «этапы большого пути», – пытаюсь увильнуть я.

– Может, тебе пресс-релиз дать почитать? – предлагает он.

– М-м-м… – Я на секунду задумываюсь, стоит ли отвечать отрицательно…

– Я взял диск у Риты, послушал пару треков, – говорит Шитиков.

– И как?

– Ну, я такое не люблю, но раз клиент хочет, почему нет?

Дмитрий Шитиков работает кем-то вроде организатора досуга для состоятельных господ. Вечеринки, дни рождения, корпоративные пьянки и прочее такое. В свои тридцать пять он – обладатель автомобиля «BMW Х-5», квартиры в «Алых парусах», двух любовниц и нехорошей репутации любителя слишком юных дев. «Шест надцать лет – уже старуха», – говорят люди о его вкусах. Впрочем, мне до фонаря. За его плечами множество дорогих ивентов, в том числе выездных в Монако и Куршевеле и десятки склок с коллегами по цеху. «Жулик» – самое мягкое, что я услышал в его адрес от своего приятеля грека Илиаса Меркури (прикольная фамилия, кстати, на его месте я бы всем врал, что мой папа – истинный владелец luxury бутиков «Mercury». Поди разберись – есть такой на самом деле или нет). Ну, ладно, речь не о нем, а о Шитикове. Появившись на двадцать минут позже, он с ходу врубает меня в тему, эдак по-простому:

– Короче, Дрончик, я тут навел справки о тебе и этой твоей группе «Московский Первый». То, что вы поете, в принципе – кал, но для карнавала покатит.

– Что значит – кал? – впадаю я в бычку. – Для какого еще карнавала?

– Ты денег хочешь заработать или залупиться? – прищуривается он.

– Вообще-то денег, – честно отвечаю я.

– Тогда молчи и слушай, гангста репер. Юбилей хозяина компании «Транс-бетон» Ларионова Владимира Яковлевича. Серьезный олигарх, читал, наверное?

– Ларионов! – еще бы я не читал о миллионере из русской десятки «Форбса». – Знаковая фигура.

– Все мероприятие пройдет в форме карнавала в ресторане «Паризьен» на «Динамо». Маски-шмаски, цирк с конями. Вы выходите перед основными музыкальными номерами, перед «Виа-Грой» и «Серебром», после Тани Булановой и какого-то танцевального шоу. Идете в качестве элемента контркультуры. Тексты, которые будете петь, мне пришлешь завтра до обеда. Я утвер жу. Чтобы с матом, но иронично. Без всяких там призывов к насилию и оскорблений, понял?

– Понял, – честно говоря, я немного оторопел от его напора и решил только слушать.

– Гонорар – трешка, но распишешься за пять, обычная процедура. Если где-то всплывет информация о том, что взял не пять, а три – тебе же хуже, считай, что московская корпоративная кормушка для тебя закрыта. Ясно?

– А две штуки ты… ну то есть, – я делаю руками движение, будто скольжу по поверхности шара.

– Ну, то есть так оно и есть. – Шитиков оборачивается, приветственно машет кому-то, затем тушит сигарету в пепельнице. – Деньги тебе отдаст мой ассистент за час до начала. Старт в восемь, ваш выход в десять. Такие дела.

– Дим, у меня вопрос. Если карнавал, что надевать-то?

– Надевать? Не знаю, я не конферансье. – Шитиков чешет висок. – Ну, оденьтесь чикагской мафией или зверями, как эти финны с «Евровидения». По-моему, все гости одеваются какими-то зверями, так в пригласительных было.

– А самый главный должен быть в самом ярком наряде, да? Павлина там или петушка, – заливисто хохочу я, вдруг улавливая, что начавший было смеяться вслед за мной Дима внезапно умолкает, и мой смех звучит, подобно хриплому кашлю больного воспалением легких в одиночной палате.

Дима пронзительно смотрит на меня и, резко растянув губы в улыбке, отрывисто смеется:

– Ну и мудак ты, Дрончик!

– Почему? Что я такого сказал? Что они, дикие, что ли, эти твои олигархи, на карнавалах никогда не бывали?

– Бывали они, конечно, везде, и на Багамах, и на Сейшелах, и на карнавалах тоже. Только перед тем как начать вкушать все прелести жизни богатых людей, они посещали совсем другие места.

– Типа?

– Ну, вот Ларионов, думаешь, всегда был нефтяным олигархом?

– А чо?

– В очо. Он до того, как стал на «Майбахе» ездить, сидел на зоне пятерку в восьмидесятых. Врубаешься?

– Да… то есть не очень. И я-то тут причем? На что ты обиделся?

– На то самое. На «очо». Ты хоть знаешь, что по понятиям значит предложить человеку прийти на праздник в костюме петушка?

– Блин… – начинаю врубаться я и чувствую, как на спине выступает холодный пот. – Блин, я и забыл. Вот я мудак-то! Извини меня, пожалуйста, я это… не силен в теме.

– Договоришься ты, Миркин, в один прекрасный день. И ведь отвечать придется за базар-то. Сделают из тебя телку, гы-гы. Тебе ж не привыкать! Портфолио у тебя есть. Готовая модель для эскорт-услуг. Ладно, проехали. Я убежал. Жду текстов завтра до обеда.

…Шитиков уходит, а я остаюсь сидеть в холодном поту, пью воду и думаю о том, что с блатной лирикой надо быть поаккуратней. Может, вообще в текстах переключиться на клубную тематику? Минут через десять меня отпускает, и я наконец-то понимаю, что НАС УТВЕРДИЛИ НА КОРПОРАТИВ! Наше первое публичное выступление! Заказываю сотку «Dewars», залпом выпиваю и продолжаю сидеть, тихо офигевая от ра дости.

Нам подтвердили корпоратив! Господи! Значит, Ты есть! Ты одет, как Тупак Шакур, у тебя огромный бриллиантовый крест на груди, бандана на голове, и ты врубаешься в хип-хоп!

Из динамиков стонет Bryan Molko:

 
I see you’ve found my underground,
Help yourself to guns and ammo.
Nothing here has ever seen the light of day.
I leave it in my head.
It’s the first day of the rest of your life.
It’s the first day of the rest of your life.
 

Ночь ловит нас в Москве, в салоне «Range Rover Vogue», несущегося по улице Красина в направлении Садового кольца. В машине нас четверо: я, мой друг Леха (олигарх-лайт, у которого я час назад занял десять тысяч долларов и теперь вынужден сопровождать его в ночи, хотя не могу сказать, что мне это так уж не нравится), и две наших сегодняшних лучших подружки – Света и Полина.

Леха в принципе хороший парень. Мы познакомились с ним три года назад, очнувшись после фестиваля «Fortdance» мутным питерским утром в гостинице «Невский Палас» среди переплетенных тел друзей и проституток, пытавшихся оживить нас своими неумелыми оральными ласками. Не подумайте, что это они от страсти – просто им было заплачено до двенадцати дня. Именно Лехе принадлежит гениальные слова: «Конец очередной пьесы – опять скучно, и ничего впереди. Недоплатили бы шлюхам, что ли. В этом была бы какая-то недосказанность…»

Изредка Леха берет меня компаньоном в свои ночные бои со скукой, иногда дает взаймы – немного и ненадолго, хотя в принципе для него мои кредиты – не суммы. Ненадолго, потому что Леха для меня – единственный банк, которому я плачу вовремя. В обычном банке можно попасть на проценты, в ситуации с Лехой – на отношения. А это полный отстой. Скажите, кто из нас сможет одолжить знакомому десятку по первому звонку? Таких нет, а Леха есть. Поэтому когда он предложил «куда-нибудь выдвинуться», хотя я уже собирался покинуть его квартиру с деньгами в кармане, я не устоял. Друзьям же не откажешь! Тем более если они олигархи-лайт.

– Слушай, не будь лохом, сделай погромче! – говорит одна из девушек.

– Ты к кому обращаешься?

– К радио, – продолжает она.

– Прикольно, – отвечаю я, – а я думал, ты таким образом, типа, понравиться пытаешься…

Мы познакомились с ними в «Мон-кафе», а лучшие они потому, как что может быть приятнее, чем снять в два часа ночи, когда вокруг полнейший беспереспективняк, двух симпатичных (а не самых отстойных, как подумали некоторые) девиц? Круче – только тридцатипроцентная скидка в «Марио», а таких там не бывает, сами понимаете, или совершенно случайно найденный на улице косарь грина. Но лохов, роняющих доллары тысячами, я что-то не припоминаю. То есть я, безусловно, знаю некоторое количество лохов, но у каждого из них как назло кредитные карточки, а не кэш. При всем этом – золотых кредитках, дорогих костюмах, машинах и всем прочем –лохами они и остаются. Более того, определенное количество внезапно упавших на них денег лишь отягощает их положение, и они, не умея их тратить, выглядят еще большими лохами. Да что там говорить, полными колхозанами. Лошпеками на педальной тяге! Нет, вы только подумайте: для того чтобы правильно держать кофейную чашку, не оттопыривая мизинца, они наверняка нанимают репетитора!

Каково, а? Мне это кажется уродским, но ничего не поделаешь. Сегодня я тут, завтра – в Лондоне, послезавтра – в Милане, а там, глядишь, и…

Так о чем я? Ах, да, о лохах. Точнее, о том, что одна из этих телок назвала меня лохом. Ну, типа, попыталась назвать. В общем, я делаю музыку погромче, настолько громко, что задние колонки Лехиной машины начинают ухать. Девки визжат, я с хлопком откупориваю бутылку «Asti Gancia», торопливо отхлебываю из горлышка и передаю бутылку Полине (Свете?). Она неумело берет ее у основания, делает два торопливых глотка, и пена из ее рта с шумом вырывается наружу, летит на переднее сиденье, где сижу я, и – что бы вы думали – заливает мне всю грудь! Натурально, моя синяя, совершенно новая футболка от «Dsquared» целиком оказывается в этой чертовой пене. Я говорю что-то вроде «Какого хрена?», и Света (Полина?) принимается извиняться, пытается вытереть мою футболку рукавом, и говорит мне какие-то глупости, но все ее робкие попытки уже не играют никакой роли, равно как и ее имя. Потому что футболка стоит 450 долларов, и теперь безнадежно ИС-ПОР-ЧЕ-НА!

Тем временем начинается припев, и все окружающие, включая эту лошицу, начинают подпрыгивать на сиденьи и подпевать:

You’ll remember me, for the rest of your life!

You’ll remember me, for the rest of your life!

Английского тут, понятно, никто не знает, кроме меня, разумеется. Поэтому все подхватывают только окончания слов:

You’ll remember me, for the rest of your life!

You’ll remember me, for the rest of your life!

Don’t fuck it up!

Я пытаюсь узнать, куда мы едем. Леха предлагает отправиться в «Галерею», но я говорю ему, что она закрыта, и встречно предлагаю поехать в «Vogue Cafe2», декламируя при этом: «Брат на Рейнджровере Vouge приехал в «Vouge». Телок – сток, отдохнул чуток. Йо!»

Раскидываю пальцы на манер этих доморощенных клоунов типа «Фабрики звезд», и хлопаю Леху по плечу. Девчонки на заднем сиденьи заливисто хохочут и начинают скандировать «Вог! Вог!». Я тоже смеюсь, и тут до меня доходит, что «Vogue Cafe» тоже закрыто, потому как уже полчетвертого. И по ходу поезда вообще все рестораны закрыты, и надо бы придумать, куда двигать дальше. Я говорю об этом Лехе, а он кивает и отвечает:

– Ага. Ну тогда, может в «Галерею»?

Я врубаюсь, что название «Галерея» уже звучало и понимаю, что Леха пьян еще сильнее меня и начинает путаться в показаниях. И я хочу ему сказать, что он уже предлагал «Галерею», но вместо этого у меня вырывается вопросительное:

– Э-э-э-э-э?…

И тут кто-то из девчонок предлагает ехать в бар «30/7», который еще может быть открыт, и мы дружно соглашаемся, закуриваем и пялимся в окна – каждый в свое. А я украдкой посматриваю, куда пялится Леха, поскольку он за рулем и бахнуться в фонарный столб или припаркованный мусоровоз мне совсем не улыбается, потому что мне двадцать семь лет и моя будущая вилла на мысе Антиб еще не успела соскучиться по мне. Более того, она никогда не простит мне, если я променяю ее на ржавый, отстойный московский мусоровоз. В какой-то момент мы встаем на светофоре, и фары выхватывают на стене граффити, представляющее собой одно слово:

ЗАЧЕМ

И одна из девушек, которая не пила «Asti», говорит, глядя куда-то в середину салона:

– Интересная надпись. Действительно, зачем?

Думая, что она обращается ко мне, отвечаю:

– Прикольно!

– Ничего прикольного, Андрей, совсем ничего прикольного…

– Да? Вообще-то да… Я бы написал красным. А контур обвел бы… таким ядовито-зеленым.

– Ты действительно так думаешь? – продолжает она. – То есть ты сейчас говоришь именно то, что думаешь?

– Ну… я не совсем уверен. – Мне почему-то становится неловко, и я чувствую дискомфорт от того, что эта телка загоняет меня в тупик. Но в последний момент я собираюсь и говорю ей лениво-отстраненно:

– Знаешь, как вариант ядовито-зеленый тоже был бы очень неплох. Но, если хочешь, пусть будет любой цвет. Я тебя умоляю! Пускай будет цвет, который ты захочешь. Do it your own way!

– Андрюш, а ты когда-нибудь делал что-то your own way?

– Я? Ха-ха! Ты бьешь наповал, крошка! – Я складываю руки наподобие пистолета, целюсь в нее и произношу «паф!» одними губами, а потом делаю вид, будто сдуваю дым после выстрела. – Кстати, гашиш будешь? – заканчиваю я с победным видом.

Она смотрит на меня во все глаза, не мигая. И от этого ее взгляда мне снова становится не по себе.

Уже часов пять утра, но наш диалог продолжается. Основательно набравшись в «30/7», мы оказываемся на пороге ее квартиры в районе Ленинского проспекта. Одной рукой я обнимаю ее за талию, в другой держу букет цветов, купленный у бабки, непонятно как оказавшейся в этот час на бульваре. Девушка долго копается в сумочке в поисках ключей от квартиры. Все это время я целую ее, закрыв глаза, и пытаюсь прогнать первые симптомы «вертолетной» болезни. Наконец она находит ключи и открывает дверь, я облегченно вздыхаю и еще крепче обнимаю ее.

– Конечно, Андрей, конечно. – Она отстраняется. – Все непременно случится. Тотчас же. Можно прямо здесь. На пороге. Только один ма-а-аленький вопросик, окей?

– Да, зайка, можно даже два, только не больше, а то я весь просто сгорю. – Я снова притягиваю ее к себе и начинаю целовать в шею.

– Итак, Андрюша, у нас все сегодня случится, если ты скажешь мне, как меня зовут. У тебя десять секунд. – Она демонстративно поднимает руку с часами (марка мне неизвестна, впрочем, неважно).

– Эй-эй, что за дела? Что за проверки тут такие? – На этот раз отстраняюсь я, понимая, что ее вопрос – удар ниже пояса, ведь последние три часа я называл ее «зайка», «солнце», «дорогая», в общем, как угодно, только не по имени. А ведь она представлялась. Или нет? Как-то сложно все! – Послушай-послушай, что за детский сад, а? Неужели ты в самом деле думаешь, что я не знаю, как тебя зовут?

– Восемь… – Она продолжает смотреть на часы.

– Может, хотя бы в квартиру зайдем? Нет, конечно, если тебя прикалывают такие игры, если ты находишь их возбуждающими, я, безусловно, за! – Я подмигиваю ей. – Если тебя это заводит, я готов притвориться, что не знаю, как тебя зовут. Хочешь? Типа, мы друг друга не знаем и случайно столкнулись в лифте пять секунд назад, да?

– Мы действительно друг друга не знаем. Три секунды.

– Э… – и тут я вспоминаю, что она точно представлялась! Вспомнил! Она либо Света, либо Полина. Одно из двух. Надо выбрать. Шансы 50 на 50. Тоже мне, любительница викторин! Я стараюсь улыбаться шире: – Понимаешь, Полина… – и тут же получаю сильнейшую пощечину, а потом толчок в грудь, который отбрасывает меня назад. Я прикрываю глаза, чтобы восстановить чувство реальности, а когда снова открываю их, вижу перед собой только дверной глазок.

– Света, открой, я же пошутил! – Я надавливаю кнопку звонка. – Света, Светочка! – Интересно, как ее мама в детстве называла? Говорят, на девушек такие воспоминания действуют. – Светлячок, ну прекрати! Ты хочешь оставить меня ночевать на улице? А если я простужусь и умру? Вместе со мной умрет надежда российской журналистики, понимаешь?

– Пошел к черту, паяц дешевый! – доносится из-за двери. – Я позвоню в милицию, если ты не уберешься отсюда через минуту.

– Опять таймер? Ты спортсменка? Бегунья или пловчиха?

– Пошел отсюда! – истерично кричит она из-за двери. Еще парочка моих фраз, и она точно заревет. – Убирайся, скотина!!!

Чего мне как раз не хватало, так это ночных разборок с мусорами. Нет, конечно, я готов к такой встрече, даже к громкому скандалу с выносом на первые полосы газет и веб-ресурсов. С заголовками типа «В Цюрихе задержан enfant terrible российского шоу-бизнеса!» И ниже: «Андрей Миркин, проходящий лечение в самом дорогом швейцарском реабилитационном центре для наркоманов, задержан полицией при попытке пронести гашиш. Фото и видео». Но тут, в подъезде, явно не тот случай. Поэтому я сваливаю.

– Невротичка, – говорю я напоследок, – принимай транки. Только не мешай их с «мохито»! Адьёс!

Света – одно из самых ненавистных мне имен. Еще раз убедился в том, что мне категорически противопоказано иметь дело со Светами. Тьфу!

Выйдя из подъезда, раздумываю о том, что вечер пошел псу под хвост, тупо пялюсь на дисплей телефона, и тут в мою пьяную голову приходит идея позвонить Ленке. Я набираю номер, долго жду, она не отвечает. У меня рождаются нехорошие предположения. Звоню еще раз – без результата. Наконец, с третьей попытки, она снимает трубку и говорит хриплым спросонья голосом:

– Да… але… Андрюша, что-то случилось?

– Нет, все в порядке. Просто… просто закончил выгуливать своих иностранцев, и мне так тоскливо стало. Я соскучился по тебе! Ты дома?

– Дома, дома, где же мне еще быть?

– Я хочу тебя увидеть!

– Приезжай, конечно, приезжай!

– Я тебя разбудил, sorry, ты, наверное, крепко спала, – зачем-то говорю я.

– Андрюш, дома поговорим, приезжай скорее!

Через тридцать минут я стою на пороге другой квартиры, сжимая в руках все тот же букет. Ленка открывает дверь и сразу натыкается на выставленные мною вперед цветы:

– Цветы, – говорит она, – так трогательно! Какие красивые… Ты так редко даришь мне цветы. Где же ты достал их ночью? Да еще полевые?

«Они полевые? Своевременное открытие», – думаю я.

– Я и сам об этом думал, honey. Я так редко дарю тебе цветы. Очень редко… очень… прости…

– Ну, иди ко мне. – Она повисает у меня на шее, целует в губы. От нее пахнет теплом и домашними тапочками. В какой-то момент я чувствую себя загулявшим мужем. – Я по тебе ужасно соскучилась.

– Угу, – киваю я, борясь с внезапно вступившим в голову опьянением.

– Ты такой холодный, замерз на улице? – Она смотрит мне в глаза.

– Чуть-чуть, – шепотом говорю я и закрываю дверь, а Ленка принимается раздевать меня на пороге, прерывисто дыша.

Просто horny housewife какая-то. Хотя мне почему-то уже не хочется секса. Да, сдается, что еще полгода таких скачек, и моя жизнь окончательно превратится в не самый бюджетный порнофильм.