Текст книги "Путь христианина"

Оккупация

В июне 1941 года Германия напала на Советский Союз, и на второй день войны, в понедельник, немцы уже были у нас. На Западной Украине была поговорка: «Быстро пришли и быстро ушли». Я думал, что Красная Армия быстро вернется, поэтому берег свой красный галстук.

Церкви открылись, шла служба. Пели «Христос воскресе», так как сравнивали приход Гитлера с воскресением Иисуса Христа. Мне хорошо запомнился этот день.

Я встретил одну пожилую православную женщину, идущую из церкви. «Христос воскресе», – сказала она мне с вызовом. Я растерялся, потому что в это время года никто так не приветствует друг друга, и ничего не ответил. Тогда она схватила меня за ухо так сильно, что надорвала его, и крикнула: «Ах, ты коммунист, не знаешь, как отвечать? Теперь будешь знать!»

Нас старались убедить, что пришла новая жизнь. Ушли голодранцы, а появились хозяева, которые научат нас правильно жить. Недолго им пришлось нас учить – с 1941 по 1944 год. Однако многие успели разобраться, что у коммунизма и фашизма много общего. Жизнь во время оккупации стала совсем невыносима: все забирали, все грабили. Для победы, для фронта.

С первых дней фашисты начали сотрудничать с украинскими националистами (см. Приложения 4, 5). В районном центре Берестечко пятеро немцев в присутствии местного православного духовенства со всею пышностью, положа руку на Библию, давали обеты быть представителями власти во благо украинского народа. Полицаями были исключительно украинские националисты. Они были верны немцам и неуклонно исполняли все указания их власти. Власти объявили особое положение – комендантский час. Тех, кого встречали до восхода солнца, расстреливали на месте. То же самое происходило и после захода солнца. В нашем селе Лобачевка устроили гетто, к уда сгоняли евреев из нашего и соседних сел. Охраняли и способствовали их сбору украинские полицаи. В определенное время неподалеку выкопали ров и расстреливали евреев целыми семьями, забирая их из гетто. Расстрелянных во рву сверху присыпали землей, которая несколько дней шевелилась, поскольку там еще оставались живые.

Когда немецкая армия захватила Киев, украинские полицаи оставили свою службу, ушли в лес на нелегальное положение и стали бить немцев и вести с ними партизанскую войну. Писали лозунги: «Смерть Гитлеру и Сталину!»

Наша семья узнает истину

В этот период, во время немецкой оккупации, в жизни нашей семьи произошли коренные перемены. Из соседнего села Дыковыны к отцу приехал знакомый «бадач» (в то время у нас так называли Исследователей Библии, или Свидетелей Иеговы). Он вел с отцом беседу около трех часов. Когда он приехал в следующий раз, отец пригласил послушать и меня. В их разговоре меня ничего не привлекло, и я отпросился гулять в село к нашему родственнику, моему ровеснику. Когда мы гуляли, к нам присоединились два соседних мальчика. Это были сыновья того Свидетеля Иеговы, который приехал к нам. Эти мальчики пригласили меня к себе на обед. После обеда, взяв книгу «Арфа Божья», изданную Свидетелями Иеговы, они показали, как изучают ее: один задавал вопросы, а другой писал ответ. Их отец обратился ко мне: «Видишь, как способны дети изучать Слово Бога?» На это я ответил, что хорошо им, ведь у них есть и книга, и столько литературы, а у меня – нет. Он сказал: «У тебя тоже есть. Приди домой и загляни под матрас кровати родителей». Мена это задело, и я подумал: «Почему я не знаю, что у нас дома под матрасом, а он знает?»

Оставив их, я побежал домой – 2 километра. Прибежал, и сразу – под матрас! Удивительно, но под матрасом была спрятана библейская литература. Держать ее открыто в то время было опасно. Шел 1941 год, мне было 13 лет.

Я читал те книги запоем. Когда мне запрещали, я залазил под кровать и читал тайком. Меня не могли найти. Мама, чтобы отвлечь меня от чтения, специально заставляла что-то делать, нянчиться с сестренкой.

С того времени мы с отцом пытались изменить свою жизнь в соответствии с теми новыми знаниями, которые получали из библейской литературы. Отцу было труднее, потому что он выпивал и курил. Помню, как отец несколько раз сжигал все связанное с курением (табак, бумагу для самокруток и даже красивую коробку, где хранился нарезанный табак), но потом снова начинал курить.

Мне было легче: выпивать был молод еще, а курить – не курил. Мама в изучении Библии особо нас не поддерживала, хотя и не препятствовала.

К тому времени в нашем селе еще одна семья начала интересоваться библейской истиной. Это была семья Тихона Плийчука, люди известные в нашем селе. Раньше Тихон был атеистом и председателем колхоза. Как я упоминал, мой отец прежде тоже был агитатором и бригадиром. Люди в деревне говорили, что, вот, они были коммунистами, а теперь стали «бадачами».

В соседнем селе Дыковыны, находящемся в 3 километрах от нас, было собрание Свидетелей Иеговы. Однако ходить туда на занятия отец и Тихон не могли, потому что за ними следили бендеровцы. Те очень враждебно относились к Свидетелям Иеговы. Бывало заходили в дома и смотрели, есть ли иконы. Если нет – заставляли вешать. Бывали случаи, что за отказ убивали.

Время было трудное, и люди прислушивались к вести о Царстве. Христианские сестры много проповедовали, и люди собирались вокруг них, чтобы слушать, порой до двадцати человек. Сестры говорили мне: иди, встречайся с людьми, ты у нас смелый брат. А мне было всего пятнадцать. Удивительно, как я справлялся с участием в проповеди.

В то время моего отца не было дома. После возвращения советских войск он был осужден на 10 лет за отказ служить в Красной Армии. А Тихона при отступлении немцы забрали с собой в качестве рабочей силы. Из братьев в селе остался один я, подросток. А сестер в нашу группу прибавилось. Мы собирались, проводили занятия. Занятия были своеобразные, ведь в то время литература не поступала регулярно, доставали, где могли. Встречи у нас основывались на Библии, мы заучивали стихи и целые главы наизусть.

Первые шаги в истине

Однажды пошел в проповедническое служение с одной молодой девушкой, Янкелиной, которая сама недавно начала изучать Библию. Она была старше меня на два года, очень красивая. У нее было много поклонников. Она попросила уйти подальше от своего села. Мы прошли километров десять до другого села, подошли к крайнему дому. Я говорю ей: «Начнем с первого дома?» Она предлагает: «Давай с третьего». Янкелина опасалась встретить знакомых, так как была известна во всем районе. И что же? Мы постучались в этот дом, и нам открыла девушка, которая кинулась Янкелине на шею: «Вот так встреча! Как это ты оказалась в наших краях, вот так встреча!» Моя спутница покраснела до кончиков ушей и лишилась дара речи. Нас пригласили в дом. Решив прийти на помощь Янкелине, говорю хозяйке: «Теперь ваша знакомая, Янкелина, изучает Слово Бога – Библию, в которой говорится, что эта благая весть должна быть проповедана до края земли, в том числе и в вашем селе. А что мы выбрали ваш дом, не зная, что встретим знакомых, нас, наверное, привел ангел, чтобы и вам, молодой девушке, стала доступной благая весть. Мы являемся Свидетелями Иеговы. Меня зовут Сергеем. А мою спутницу представлять не стану, вижу, вы хорошо знакомы. Мы хотим обратить ваше внимание на несколько библейских стихов, которые говорят о Царстве Божьем, о котором Иисус Христос просил молиться. Вам, наверное, знакомы слова: «Пусть придет твое царство. Пусть твоя воля будет и на земле, как на небе». Именно это Царство Бог вскоре установит, зачитай нам об этом, Янкелина, в Даниила 2:44 («И во дни тех царств Бог Небесный воздвигнет царство, которое во веки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно»). Она зачитала библейский стих. Тут раздался стук в дверь. Хозяйка открыла, и вошли трое молодых парней, тоже оказавшиеся знакомыми Янкелины. Тут моя спутница совсем растерялась. С их стороны посыпались вопросы: как мы оказались здесь? Нам пришлось объяснять сначала. Таким образом, мы повторили свое преподнесение с последующими библейскими стихами, которые зачитывала Янкелина. Они нас внимательно слушали, хотя вопросов не задавали. На меня посматривали косо. Мы вышли из дома и на улице Янкелина решительно сказала: «Теперь выбирать не будем, будем заходить во все дома подряд». Мы повернули по направлению к нашему селу и заходили в первые попавшиеся дома. К вечеру вернулись домой воодушевленные. Янкелина в дальнейшем стала нашей христианской сестрой и оставалась ею до конца своей жизни.

Филипп

Хочу забежать немного вперед и рассказать один случай, связанный с бендеровцами. В собрание Дыковыны проводить Вечерю Воспоминания смерти Иисуса Христа прислали одного брата, которого звали Филипп. Вскоре брат отправился домой, но дома так и не появился. Начались поиски, и вскоре пастухи нашли молодого брата в лесу, в овраге, убитого, закиданного ветками. Братья поехали за ним, привезли в дом брата Павла Панасюка и похоронили у него в саду.

Узнав об этом, бендеровцы пришли и пригрозили братьям, что если они не выкопают труп и не увезут туда, где его взяли, то все окажутся в этом же овраге. Дали время на выполнение приказа.

Вернувшись, бендеровцы застали братьев, молящихся на коленях. Стали выяснять, почему те не выполнили приказ. И услышали в ответ:

– Мы этого не можем сделать.

– Тогда все окажетесь там!

– В чем мы виноваты? Мы сделали только то, что необходимо делать с мертвым телом. Тем более, он нам брат!

После этого разговора братьев избили, но оставили в покое.

Итак, наш дорогой брат Филипп по сей день лежит в саду и ждет голоса Иисуса Христа: «Филипп, выходи!» (Иоанна 5:28, 29).

Подпольный кружок

Наша семья и семья Плийчука изучали Библию и журнал «Башня Стражи», каждый у себя дома. Я же начал ходить в кружок (как у нас называли группу) в Дыковыны на изучение Библии. На занятия приходило до 15 человек. Собирались вечером, когда уже темнело, и порой изучали до двух часов ночи при глухо занавешенных окнах.

Как мы занимались? Изучение длилось два часа. В то время в журнале «Сторожевая башня» не было вопросов.

Каждый дома составлял свои и отдавал их служителю кружка, который выбирал для изучения лучшие. Статью в журнале проходили за два занятия.

Это были трудные времена. Только перед рассветом мы незаметно расходились в разные стороны. Мне было особенно трудно, потому что приходилось в вечернее время, в темноте, идти два километра по лесу, а затем огородами до дома брата Петра Ткачука в селе Дыковыны. И рано утром, опять в темноте, возвращаться домой. Тогда мне было всего 14 лет.

Помню, когда шел по лесу, слышал разные звуки, треск, и меня охватывал такой страх, что волосы становились дыбом и ноги не двигались. Тогда я останавливался, снимал фуражку и молился. Через две-три минуты страх куда-то пропадал, и я был готов от радости петь. Уже тогда я почувствовал силу молитвы.

Проходя через лес, такое я испытывал по два-три раза. Удивительно, что все это помнится (так живо), словно происходило вчера. Помнятся и журналы «Башня стражи», которые изучал. Мой первый журнал был «Його вiйна» («Его война», то есть Божья), основанный на книге 2 Паралипоменон, 20-й главе.

Чья власть в Украине?

Наша семья росла духовно в трудные времена. Моего отца бендеровцы били за то, что он отказывался обучаться военному делу. Меня били за то, что я отказывался изучать устройство пулемета. Они готовились воевать, чтобы добиться независимости Украины. Для этого требовались обученные солдаты. Они готовили даже кавалерию, собирали мужчин с лошадьми. Те должны были сделать деревянные винтовки, которыми пользовались во время обучения.

В то время официальная власть была у немцев, движения украинцев боролись за «вiльну Украiну», бендеровцы и поляки – за свои интересы. Днем властвовали немцы с поляками, ночью – бендеровцы. И те, и другие забирали все, что могли, и избивали людей. Такое положение, видимо, наблюдалось по всей Западной Украине.

В этих условиях братья продолжали проповедовать и помогать друг другу. Иегова же поддерживал и благословлял их. Я уверен, что без помощи свыше наша семья не смогла бы духовно расти и укрепляться. Мы с отцом, после долгих размышлений и колебаний, убедились, что нашли истину, что это вера, которая имеет обоснованную надежду. Ее нужно укреплять, за нее нужно бороться. И вскоре нам пришлось доказывать это на деле.

Попались, которые кусались

Хочу упомянуть, как духовенство относилось к нам, Свидетелям Иеговы. Приведу один случай.

Священник православной церкви вместе с церковным старостой села Дыковыны заявили в район Берестечко в жандармерию, что у них в селе есть коммунисты, которые агитируют народ. К своему заявлению они приложили поименный список наших братьев – Свидетелей Иеговы.

Начальник жандармерии, некий немецкий офицер Калюба вместе с переводчиком, польским немцем и с украинскими полицаями приехали в Дыковыны, чтобы освободить жителей села от коммунистов.

Арестовали всех братьев, упомянутых в списке. У тех в селе было много неверующих родственников, которые подняли шум. Но на них никто не обратил внимания, ведь заявление было от авторитетных лиц.

Жестокой была расправа с коммунистами: приговор должен был быть приведен в исполнение на месте. Но прежде братьев заперли в чулане, так как дело близилось к обеду.

Переводчик пошел к своему знакомому, польскому немцу Киршнеру, который был учителем в Дыковынах. Киршнер удивился, как тот оказался у них в селе. На что переводчик рассказал, зачем приехал – произвести чистку.

Киршнер удивился:

– Чистку от кого?

– От коммунистов.

– У нас нет коммунистов.

– Как нет? Вот их список, – и подал его Киршнеру.

– Это не коммунисты, а верующие, хорошие люди.

– Это ты так считаешь, а священник и церковный староста утверждают другое.

– Что вы будете делать с ними?

– После обеда расстреляем.

– Ты не должен этого допустить, – воскликнул Киршнер.

Переводчик согласился помочь, если Киршнер сам поговорит с Колюбой, но предупредил, что с Колюбой шутки плохи, сказав: «Если это только твое предположение, это может стоить тебе жизни».

Киршнер сам поговорил с Колюбой. Тот, выслушав, велел полицаю привести священника и старосту и взять им с собой Библию. Когда они пришли, привели и братьев, сидевших в чулане. Колюба отсчитал патроны по числу братьев и положил их отдельно от двух патронов, приготовленных для священника и старосты.

Колюба велел священнику: «Клади руку на Библию и присягай, что эти люди – коммунисты». Священник увидел Киршнера, который симпатизировал Свидетелям Иеговы, и понял, что дело принимает для него плохой оборот. Он не стал присягать на Библии, а упал в ноги офицеру и стал целовать его сапоги.

Тогда Колюба понял, какие это коммунисты, и пнул священника ногой. Потом ударил его плетью, сказав при этом: «Вас я должен по закону и справедливости расстрелять, но не сделаю этого, потому что у меня есть уважение к священническому сану. Пошли вон отсюда!» Отпустил он также и братьев.

Священник и церковный староста со стыда и боязни расправы от прихожан подались в бега. К утру в Дыковынах их уже не было.

Расставание с отцом

В 1944 году немецкая армия отступила и вернулась советская власть.

Русские произвели поголовную мобилизацию мужского населения в Красную Армию. Из мужчин остались только старики да подростки, такие как я. В то время мне было 15 лет. Все наши братья, в том числе и мой отец, были призваны в армию. Они были решительно настроены сохранять нейтралитет.

Отец, уходя, подозвал меня к себе и сказал: «Смотри, сынок, оставляю тебя за старшего. Сам держись истины и заботься о других в семье. Тебя, наверное, минует моя участь, потому что, думаю, война скоро кончится. Со мною же не знаю, что будет, но я твердо решил быть верным Иегове: оружия в руки брать не стану. Молись за меня».

Отца, и вместе с ним сотни местных братьев, осудили за отказ служить в Красной Армии на десять лет лишения свободы. Они отбывали срок наказания, в большинстве своем, в лагере, в Горьковской области, станция Сухо-Безводная. Письма оттуда приходили редко.

Не получилось так, как думал отец: скоро мобилизация коснулась и меня.

Расту духовно

До этого времени все мы (я, мама, брат и сестра) посещали встречи собрания, на которых присутствовали только старики, сестры и несколько подростков.

Как-то сестра Паличук Кристина на встрече собрания обратилась к сестрам, говоря: «Сестры, есть у нас здесь несколько подростков, наших детей. Мы их должны учить, но и должны слушаться их, потому что они ходят в брюках, а мы в юбках». Сестры дали нам полномочия заботиться о собрании, ведь других братьев не было.

Тогда считалось, что если ты посещаешь собрания и проповедуешь, значит, являешься Свидетелем Иеговы. Крещению не уделялось первостепенного внимания.

Я старался служить Иегове, заботиться о собрании, просил у Бога знания и сил, чтобы помогать другим и самому оставаться верным.

«Знакомство с винтовкой»

Наступил 1945 год. Война еще не закончилась, и я получил из военкомата повестку на допризывное обучение. Ведь я был 1928 года рождения.

Были назначены день и место, куда собрали всех допризывников. Среди нас кроме меня был еще один брат из соседнего собрания, Михаил Войцеховский.

Офицер в звании лейтенанта подал команду: «В строй по четыре становись!»

Я остался сидеть вместе с пятью односельчанами. Офицер прикрикнул: «А вас, что, не касается?». Тогда четверо побежали в строй, а пятый (Макар Добраньский) остался сидеть со мной. Неподалеку в сторонке стоял и Михаил. Страха у меня не было, я почувствовал уверенность и спокойствие.

Тогда лейтенант обратился лично ко мне: «Тебя это не касается?» На что я ответил: «Я в строй не встану!» Он рявкнул:

– Ты хотя бы встань перед советским офицером!

– Я не военный.

– Тогда встань перед старшим по возрасту.

Поднявшись, я извинился.

– Ты почему в строй не становишься? – спросил меня офицер.

– Я – Свидетель Иеговы, поэтому сохраняю нейтралитет, – ответил я.

Он тогда обратился к стоящему рядом моему односельчанину, Макару Добраньскому: «И ты такой же?» Тот ответил: «Да».

Пока разгневанный офицер разбирался с нами, к нам присоединился Михаил.

– И ты такой же? – спросил его лейтенант.

– Да, – ответил Михаил.

Этот разговор происходил на глазах всего строя. Офицер понял, что мы можем отрицательно повлиять на остальных, и решил нас изолировать, отправив в военкомат для дальнейшего перевоспитания.

Во время длительной беседы с лейтенантом я как-то произнес, что у меня нет врагов. «Ах, нет врагов? Пойдем, посмотрим, есть ли у тебя враги», – сказал офицер.

Нас завели в неотапливаемую комнату и приказали раздеться донага. Мы остались, в чем мать родила. В комнате было холодно, от чего на теле появилась «гусиная кожа». Нас била дрожь. Была осень, комната не отапливалась. Казалось, даже на улице было теплее.

Я обратился к Макару: «Макар, ты серьезно решил?» Он ответил: «Да». Тогда я продолжил: «Братья, давайте будем молиться и просить Иегову, чтобы Он дал нам сил устоять в испытаниях. Будем молиться, каждый про себя». Мы так и сделали. Это была не просто молитва – это была мольба.

Офицер военкомата минут через десять заглянул в комнату и застал нас молящимися.

Молитва придала нам сил: мы перестали ощущать холод, куда-то пропала дрожь. Вся процедура воспитания продлилась примерно 45 минут. Чего от нас конкретно ожидали, мы так и не поняли. Но было ясно одно: того, чего они хотели, не получили.

Еще немного продержав нас в военкомате, офицеры поняли, что воспитательные меры не дают эффекта, и решили передать наше дело в Министерство внутренних дел (МВД). Здание МВД находилось неподалеку. Туда нас привел работник военкомата, с предписанием провести с нами, как они это называли, «процедуру знакомства с винтовкой».

«Знакомиться» мы не захотели. Нас убеждали, нам грозили, нас били. Били, пожалуй, больше.

Упрямый Макар

Больше всего доставалось Макару за причину, по которой он не будет брать в руки оружие. Она состояла в том, что Христос сказал: «Кто возьмет в руки меч, от меча и погибнет». Других аргументов у него не было. Мать Макара и его сестры были баптистками, а отец с братом – православными. Кем был сам Макар, трудно сказать. Он был настроен не идти в армию. Когда мы, как Свидетели Иеговы, отказались обучаться военному делу и брать в руки оружие, он присоединился в этом к нам. Поскольку Макар, кроме одного библейского стиха, ничего не знал, офицер МВД догадался, что он не Свидетель Иеговы, а просто к нам примкнул. Считая, что Макара можно перевоспитать, его били больше всех. Но тот выстоял.