Текст книги "Сверхсекретный объект"

Главное разведуправление Генерального штаба
30.05, четверг, 09.30

Подполковник Федоров внимательно вчитывался в текст только что полученной сводки происшествий. Кражи, грабежи, разбои, убийства, изнасилования – столица жила своей обычной криминальной жизнью. Часть совершенных за истекшие сутки преступлений уже раскрыта по горячим следам, другая будет раскрыта в ближайшие дни. Для раскрытия прочих преступлений потребуются многие месяцы упорной и кропотливой работы. Но какая-то их часть – Федоров надеялся, что меньшая – не будет раскрыта никогда.

Подполковник положил на стол прочитанную сводку. Новый маркер, на этот раз красный, так ни разу и не прикоснулся к бумаге, не оставив на ней сигнальных пометок. Среди нескольких десятков всевозможных происшествий минувшего дня, зафиксированных в сводке, не нашлось ни одного, к которому могла быть причастна американская разведка или лично полковник Греймс.

«Но что именно я надеюсь отыскать в этих сводках? – спросил Федоров у самого себя. – Не пытаюсь ли я таким способом оправдать собственное безделье? Я как тот пьяница из известного анекдота, который ищет свои ключи не там, где их потерял, а там, где светлее. Однако ничего другого мне пока не остается», – грустно заключил он.

После того как начальник штаба поручил Федорову разработку Греймса, тот составил и передал в варшавскую резидентуру ГРУ задание уточнить цель приезда полковника Греймса в американское посольство. Но сам Федоров понимал, что скорее всего это задание так и останется невыполненным. В лучшем случае в ответ на свой запрос он получит несколько вероятностных оценок польского вояжа Греймса, основанных не на установленных резидентурой фактах, а на известном резиденту боевом опыте начальника отдела специальных операций ЦРУ. Возможности зарубежной резидентуры далеко не безграничны. Даже во времена тесного взаимодействия со спецслужбами «братского польского народа» российской военной разведке далеко не всегда удавалось выяснить, что творится за стенами американского посольства в Варшаве. Поэтому Федоров и не возлагал особых надежд на варшавскую резидентуру ГРУ. Не имея какой-то конкретной отправной точки, он взялся за изучение поступающих в Москву отчетов территориальных органов ФСБ и военной контрразведки, которые удавалось получить в ГРУ, а в последние дни и сводок происшествий по Москве и Московской области. Изо дня в день Федоров процеживал все доступные ему сведения, стараясь найти в них хотя бы намек на возможное участие Греймса в тех или иных событиях. Но за все время военному аналитику не удалось обнаружить ни одного факта, подтверждающего его собственную версию.

«Полковник Греймс не просто разведчик. Он – профессиональный военный диверсант, – рассуждал Федоров. – И начальником отдела специальных операций ЦРУ Греймс был назначен именно за свои успехи в организации и проведении диверсионно-разведывательных акций. Конечно, деятельность отдела специальных операций не ограничивается организацией лишь одних диверсий... Однако если нынешней операцией руководит лично Греймс, а, судя по всему, так и есть, раз он сам прибыл в Варшаву, то скорее всего это будет именно диверсионно-разведывательная акция! Тогда становится понятным, почему Греймс прилетел из Америки не один, а вместе с группой морских пехотинцев. Под видом морпехов он привез с собой трех диверсантов, которым поручено проведение акции. Но вот где должна состояться эта акция? Вряд ли это место в Польше. Поляки и так готовы показать американцам все, что угодно, лишь бы те поскорее приняли их в НАТО и в Евросоюз. Ближайшие соседи Польши: Литва, Белоруссия, Украина, ну и, конечно, Россия? Литву можно исключить сразу по тем же причинам, что и Польшу. Белоруссия и Украина – тоже слишком мелко для ЦРУ, вернее, для Греймса. Все-таки диверсионно-разведывательные акции проводятся в отношении стратегически важных, прежде всего военных, объектов. А собственных объектов, которые могли бы представлять столь повышенный интерес для американской разведки, ни в Белоруссии, ни в Украине просто нет. Объект нынешних разведустремлений ЦРУ может быть только российским! Но вот что это за объект и где он находится – у нас или за рубежом?!

Надо будет выяснить в штабе, к чему последнее время особенно проявляет интерес американская разведка. Ведь не на пустом же месте задумал Греймс свою операцию, – подумал Федоров, вращая между пальцами невостребованный маркер. – К чему откладывать? Лучше сделать это прямо сейчас. Да и сводку уже пора вернуть в секретариат». Убрав прочитанную сводку в непрозрачную пластиковую папку, подполковник встал из-за стола.

Разрешение на получение интересующих Федорова материалов мог дать только начальник штаба, и из секретариата Федоров направился к нему. На этот раз в приемной Звонова терпеливо ждали своей очереди на прием сразу три офицера.

– Лев Аркадьевич на совещании у руководства, – заметив вошедшего в приемную Федорова, известила его секретарша.

– Ясно, – Федоров кивнул и незаметно для секретарши взглянул на свои наручные часы.

Обтекаемый термин «руководство» подсказал ему, что секретарша не знает, к кому именно из руководителей управления отправился на совещание ее начальник. К тому же начальник ГРУ или его замы обычно не созывали совещаний до десяти часов утра. Пока же было только без четверти десять. Поэтому скорее всего Звонов еще вообще не приехал на службу, а секретарша просто его покрывает. Перспектива оказаться четвертым в очереди на прием Федорова совершенно не устраивала, и он вышел в коридор, надеясь перехватить начальника при подходе к кабинету. Тактика сработала. Без пяти десять Звонов показался в коридоре. Федоров тут же направился к нему и, изобразив якобы случайную встречу, обратился к начальнику с вопросом:

– Товарищ полковник, мне необходимы свежие данные о последних разведустремлениях американской разведки.

– Хорошо, я дам команду в аналитический отдел подготовить для вас нужные материалы, – рассеянно кивнул Звонов.

Начальник штаба явно пребывал в благодушном настроении. Пользуясь случаем, Федоров тут же обратился к нему с новой просьбой:

– Лев Аркадьевич, хорошо бы еще аналогичные материалы у наших коллег из ФСБ запросить. Прежде всего в центральном аппарате и в Московском управлении.

Звонов сразу скорчил кислую мину. Последняя просьба Федорова выходила за пределы его компетенции. С подобным запросом в ФСБ мог обратиться только начальник ГРУ, которому сначала требовалось всесторонне обосновать целесообразность такого запроса. Не желая лишний раз беспокоить начальника управления, Звонов попробовал отговорить Федорова от его намерения:

– Иван Захарович, вы же прекрасно знаете, какова эффективность подобных запросов. Фээсбэшники все равно не сообщат нам ничего конкретного, а отпишутся общими фразами. А из Московского управления скорее всего вообще не ответят. У них вчера человека убили, так что им сейчас не до нас.

– Человека убили? – изумленно переспросил Федоров. – Когда? – Ни во вчерашней, ни в сегодняшней сводке происшествий об убийстве сотрудника Федеральной службы безопасности не сообщалось.

– Стажера из «наружки», – уточнил Звонов. – Оружие забрали, документы. Я как раз вчера вечером узнал, на коллегиальном совещании.

– Товарищ полковник, мне необходимо выяснить обстоятельства гибели этого сотрудника! – решительно заявил Федоров.

– Раз считаете необходимым, выясняйте, – разрешил Звонов. – Что мне вас учить, Иван Захарович? Вы уже вполне опытный сотрудник.

Звонов охотно перевел нежелательный разговор на другую тему, тем более что его последние слова прозвучали как конкретное указание.

Управление ФСБ по Москве
и Московской области
11.15

Заручившись одобрением начальника штаба, Федоров отправился в Московское управление ФСБ. Здесь он оказался впервые, но из-за испытываемого им волнения в связи с убийством сотрудника службы наружного наблюдения знаменитое здание на Лубянской площади не произвело на него должного впечатления, как на прочих посетителей, впервые переступающих его порог.

В вестибюле Федорову пришлось показать свое служебное удостоверение дежурному прапорщику, после внимательного изучения которого он получил разрешение пройти к оперативному дежурному. Дежурный по управлению тоже оказался подполковником. Причем, как заметил Федоров, примерно одного с ним возраста. Фээсбэшный подполковник выслушал от армейского коллеги сообщение о цели его визита, после чего нажал на своем рабочем пульте какую-то кнопку и громко сказал в спикерфон:

– Андрей, Шипунов еще не выходил?

– Нет, товарищ подполковник! – последовал ответ, и Федоров узнал по голосу дежурного прапорщика.

– Пойдет обратно, представь его нашему коллеге из ГРУ, – приказал оперативный дежурный прапорщику. – Подполковнику нужно с ним побеседовать. – Передав прапорщику свое распоряжение, дежурный отключился, и, обращаясь к Федорову, пояснил: – Шипунов – это начальник бригады «наружки», где служил погибший Игорь Авдеев. Если хотите узнать подробности, вам лучше всего с ним побеседовать. Он сейчас как раз нашему следователю показания дает. Так что можете подождать.

– Спасибо, – с искренней благодарностью ответил Федоров.

Он и не надеялся встретиться с кем-то из непосредственных участников трагических событий, рассчитывая, что ему в лучшем случае удастся переговорить со следователем, ведущим дело об убийстве сотрудника Московского ФСБ. Ждать начальника погибшего сотрудника пришлось довольно долго. Федоров просидел в вестибюле не менее часа, пока прапорщик, проверяющий документы у всех входящих и выходящих из здания, не остановил направляющегося к выходу невысокого плечистого мужчину с короткой мускулистой шеей и не указал тому на сидящего в кресле гостя. Мужчина неторопливо направился к Федорову и, остановившись в двух шагах от него, произнес:

– Здрасте, я Шипунов. Вы хотели меня видеть?

– Здравствуйте. – Федоров энергично встал с кресла и протянул подошедшему мужчине руку. – Федоров Иван Захарович, Главное разведуправление Генерального штаба, – представился он.

Обычно в разговорах с посторонними Федоров не упоминал названия своего ведомства. Но стоящий перед ним человек сам являлся сотрудником не менее закрытого учреждения, и рассчитывать на его искренность можно было лишь в ответ на собственную откровенность. Однако Шипунов продолжал смотреть на Федорова настороженным взглядом. Эту настороженность надо было как-то сгладить, и Федоров неожиданно для своего собеседника спросил:

– Борьбой занимались?

Брови Шипунова изумленно взлетели вверх, а затем его губы расплылись в добродушной улыбке.

– Было дело, – усмехнулся фээсбэшник. – Только это все уже в прошлом. А как вы догадались?

– Есть определенные признаки. – Федоров тоже улыбнулся в ответ. – Осанка, строение дельтовидных и плечевых мышц, ну и еще кое-какие особенности. А чего же бросили?

– Травма, – коротко ответил Шипунов.

При этом его лицо сразу сделалось угрюмым, из чего Федоров сделал вывод, что разговор на эту тему фээсбэшнику неприятен. Он даже испугался, что Шипунов после неудачно заданного вопроса снова замкнется в себе. Но тот спросил:

– Ну так и какое у вас ко мне дело?

Федоров поспешил объяснить:

– Видите ли, я сейчас веду одну оперативную разработку. И у меня есть достаточно веские основания утверждать, что спецслужбы Соединенных Штатов, конкретно – Центральное разведывательное управление, готовит или уже начало осуществлять крупную разведывательную акцию, направленную против России. Я пока не знаю, что это за акция и какова ее цель, но... – От быстрого изложения Федоров сбился с мысли. – В общем, мне крайне важно знать – при каких обстоятельствах погиб ваш сотрудник? – закончил он.

Шипунов поджал губы и довольно долго молча смотрел на Федорова, потом мотнул головой в сторону входных дверей и произнес:

– Выйдем.

Но и оказавшись на улице, фээсбэшник не спешил начать разговор. Лишь дойдя до расположенного в соседнем переулке летнего кафе и опустившись за столик, он наконец повернулся к Федорову.

– В общем, так, Игоря убили, когда он за одним сучонком из американского посольства следил. Я это вам потому рассказываю, что хочу наказать ту сволочь, которая моего парня убила! – объяснил он. – А уж кто это сделает – наши следователи, менты или вот вы – неважно. Главное, чтобы этот гад был наказан! Так что вы спрашивайте. Все, что знаю, расскажу.

«Парня из «наружки» убили во время слежки за сотрудником посольства США! – вспыхнула в мозгу Федорова тревожная мысль. – Акция Греймса или трагическое, но все же совпадение?!»

– Расскажите, почему вы начали слежку, кто был вашим объектом, ну, и как погиб ваш сотрудник?! – взволнованно попросил Федоров.

В отличие от Федорова, Шипунов держал свои чувства глубоко внутри и отвечал на вопросы с мрачной сосредоточенностью:

– По заданию руководства мы вели выборочное наблюдение за работниками посольства. Последним нашим объектом стал референт второго секретаря. Ничего такого на него в нашей управе не было. Обычный клерк. И вот начинаем мы его водить. Первые два дня ездим практически одним и тем же маршрутом. А на третий день по пути в центр, в районе Преображенки, он делает хитрый финт, и мы его теряем. Потом где-то через пару часов наши ребята доложили, что он вернулся в посольство. На следующий день картина повторилась. Только на этот раз мы его не упустили. Вернее, Игорь не упустил, – поправился Шипунов. – У Покровских Ворот этот посольский сучонок машину оставил и пошел пешком, Игорь за ним. Еще доложил мне по телефону, что объект, проверяясь, прошел один квартал. Видимо, Игорь что-то заметил, потому что через пару минут снова пытался вызвать меня по телефону, да не успел... Убила его какая-то сволочь. Убийца моему парню все лицо разбил. У Игоря даже нос провалился, и кровь из глаз выступила. Жуткое, надо вам сказать, зрелище.

Начальник бригады наблюдения замолчал и отвернулся, но Федоров поспешно схватил его за руку.

– Вы сказали – нос провалился и кровь из глаз выступила?! Вот здесь, возле переносицы?! – Подполковник ткнул себя двумя пальцами в лицо.

– Да, здесь... у основания носа, – медленно повторил Шипунов, проследив за жестом своего собеседника. – А что, знакомый почерк?

– Возможно, – уклончиво ответил Федоров и тут же спросил: – У вас есть посмертные фотографии Игоря?

– У следователя есть, – признался Шипунов. – А что, хотите взглянуть?

– Поймите, это не просто прихоть! – воскликнул Федоров. – Мне это необходимо!

– Что ж, если это поможет разыскать убийцу... – Шипунов поднялся из-за стола. – Подождите меня здесь, я сейчас.

Он вернулся спустя двадцать минут и, вновь усевшись за столик, положил перед подполковником две фотографии. На первом снимке было запечатлено тело лежащего на асфальте человека, на втором – крупным планом его лицо. Федоров взял в руки именно этот снимок и впился взглядом в фотографию.

– Невозможно представить, что можно вот так, одним ударом, убить человека, – заметил Шипунов, глядя, как армейский подполковник изучает принесенный им фотоснимок. – Это ж какой силищей надо обладать.

– Одной силы мало, – ответил Федоров. – Такие приемы постигаются лишь путем многократных и упорных тренировок.

– Что вы хотите этим сказать? – удивился Шипунов.

– Этот удар ставил я, – выделяя интонацией каждое слово, произнес Федоров. – Во время службы в подразделении спецназа ГРУ я разработал и изучил со своими бойцами несколько специальных приемов рукопашного боя. – Федоров развернул к Шипунову фотоснимок. – Это один из них.

– Так вы что же, хотите сказать, что моего парня убил кто-то из ваших?! – опешил Шипунов.

– Для меня сказать это – все равно что самому признаться в убийстве. – Федоров отвернулся. – Но другого объяснения у меня просто нет.

– Может, просто совпало, – предположил капитан ФСБ. – Вдруг убийца боксер или бывший боксер. Ударил в лицо, попал в переносицу, так и убил.

– Нет. – Федоров отрицательно помотал головой. – По вашим словам, смертельный удар оказался случайным. Убийца же был абсолютно уверен, что убьет вашего сотрудника одним ударом. Он знал это заранее, потому что уже убивал людей аналогичным образом!

– Так что же... – Шипунов запнулся на полуслове, не зная, что можно сказать в ответ.

Вдруг Федоров быстро поднял голову и, пристально посмотрев в глаза своему собеседнику, спросил:

– Вы можете оставить мне эти фотоснимки? Мне нужно кое-что уточнить.

– Берите, – разрешил Шипунов. – Я их для этого и принес.

– Спасибо, – поблагодарил Федоров своего собеседника. – Обещаю вам, что докопаюсь до истины и сообщу вам имя убийцы Игоря. Но для этого мне еще раз понадобится ваша помощь. – Шипунов молча кивнул, и Федоров пояснил: – Необходимо проверить – в тот день, когда от вас ушел работник посольства, не останавливался ли он у одного из трех вокзалов: Ленинградского, Ярославского и Казанского и еще, пожалуй, возле Курского. Возле вокзалов практически не осталось мест бесплатных парковок. Значит, ему пришлось бы заехать на охраняемую стоянку. Так что охранники со стоянки должны помнить машину с дипломатическими номерами.

– Ну, это я с ребятами из нашей бригады выясню, – кивнул Шипунов. – Только почему вы думаете, что этот сучонок посольский должен был на вокзал заехать?

– Если Игоря убил не сотрудник посольства, за которым он наблюдал, а я все же не допускаю такой мысли, значит, это сделал тот, с кем он встречался, или кто-то третий, кто страховал встречу дипломата со своим человеком. Для чего в принципе могла понадобиться такая встреча? Чтобы работник посольства сообщил прибывшим в Москву агентам о месте произведенной закладки, – сам же ответил на свой вопрос Федоров. – Я полагаю, что отрыв связника был вызван необходимостью произвести такую закладку. А автоматическая камера хранения на вокзале – это практически идеальное место для крупногабаритной тайниковой закладки. И объект вы потеряли как раз в районе трех вокзалов. Плюс находящийся по соседству Курский. Вот те места, где его следует искать.

– Да. – Фээсбэшник озадаченно почесал свой подбородок. – Если б это все заранее знать. Может, и выследили бы мы его машину, когда он от нас на Преображенке ушел. Да и Игорь бы тогда скорее всего был бы жив. – Он положил руки на столик и взглянул на Федорова. – В общем, я все понял. Проверим мы с ребятами вокзалы. Как мне с вами связаться?

Офицеры обменялись номерами своих телефонов, после чего Шипунов встал из-за столика и направился в сторону метро. Когда его фигура скрылась из виду, Федоров все еще продолжал сидеть на своем месте. Полученные от фээсбэшного капитана фотографии он давно убрал к себе в карман, но перед глазами все еще продолжало стоять изувеченное лицо молодого парня, убитого профессиональным ударом бойцов «Каскада».

Вернувшись к себе в кабинет, Федоров первым делом дал сообщение на пейджер Кудрявцева с просьбой перезвонить ему на службу. Замкомандира «Каскада» не имел собственного мобильного телефона, но для связи оставил своему бывшему шефу номер личного пейджера. Кудрявцев перезвонил в течение получаса. Услышав в трубке знакомый голос, Федоров облегченно подумал: значит, Евгения вместе с отрядом не бросили в очередную «горячую» точку.

– Александр, мне необходимо с тобой увидеться, – сразу после приветствия сообщил он Кудрявцеву. – Ты можешь сегодня приехать в Москву?

– Я вообще-то в субботу домой собирался, – признался тот. – Как, Иван Захарович, до субботы встречу отложить никак нельзя?

– Нельзя, – решительно ответил Федоров. – Я и сам мог бы приехать на вашу базу, но без специального пропуска меня туда не пустят. Сегодня получить его я уже никак не успею, а встретиться надо срочно.

– Раз надо, значит, приеду, – преувеличенно бодро ответил Кудрявцев. – Только я буду поздно, ближе к ночи, – предупредил он.

– Ничего, не засну, – отшутился Федоров.

Однако после встречи с начальником группы наблюдения Московского ФСБ настроение у него было отнюдь не веселым.

Железнодорожный вокзал Ухты,
Республика Коми
23.10

Воркутинский поезд прибыл в Ухту с двухчасовым опозданием. Когда состав остановился возле платформы, тройка диверсантов уже стояла в тамбуре вагона. Пропустив вперед себя Боба и Марка, Стен последним выпрыгнул из вагона.

– Куда мы сейчас? – поинтересовался у командира группы Боб.

– За мной, – бросил Стен и быстро, насколько позволяла его тяжелая сумка, направился вдоль состава к первому вагону. – Конечная точка маршрута меняется, – сообщил он на ходу следующим за ним диверсантам. – Мы едем в Печору.

– Что за новости?! – Марк резко остановился и бросил сумку себе под ноги.

Всем своим видом он демонстрировал несогласие с решением Стена. Циклоп мгновенно развернулся к своему бойцу, и выброшенная им рука ткнула Марка в солнечное сплетение. Снайпер, никак не ожидавший подобной выходки от командира, со свистом втянул в себя воздух и согнулся пополам, зажимая рукой отбитое место. Стен сделал шаг к хватающему ртом воздух диверсанту, схватил его левой рукой за волосы и развернул его лицом к себе. Получив таким образом возможность смотреть Марку в глаза, он тихо, но отчетливо произнес:

– Это было первое и последнее предупреждение. Второго не будет. Любую попытку ослушаться моего приказа я буду расценивать как отказ от выполнения боевой задачи, со всеми вытекающими отсюда последствиями. – Стен говорил, глядя в лицо Марку, но обращался при этом к обоим диверсантам. – Вы ни хрена не смыслите в подобных операциях, поэтому на объяснение необходимых действий я вынужден тратить время, которого у нас почти не осталось, так как стоянка поезда наверняка будет сокращена из-за его опоздания. Так вот, в этом поезде из Москвы в Печору, в местное Горнорудное управление, едут четверо геологов. А из Печоры они должны отправиться прямиком в тайгу, в какую-то геолого7разведочную экспедицию. И эти геологи, в отличие от нас, везут с собой не липовые ксивы, а подлинные документы: настоящие российские паспорта, командировочное предписание и прочие положенные в таком случае бумажки. Если вы еще не врубились, то эти бумажки позволят нам находиться в тайге на совершенно законных основаниях.

– Ну и в чем отличие от нашей первой легенды? – прокашлявшись, произнес Марк.

– Отличие в том, что в Московском институте геофизики Земли, представителями которого, согласно имеющимся у нас документам, мы являемся, нет таких сотрудников, – теряя терпение, произнес Стен. – Наше нынешнее прикрытие не выдерживает никакой серьезной проверки, а с документами четверки геологов мы получаем непробиваемую легенду.

– Но как мы сумеем похитить их документы? – вмешался в разговор Боб.

– Все объясню позже! – резко ответил Стен. – Сначала нам нужно доехать вместе с ними до Печоры.

– Тогда я в кассу за билетами.

Боб развернулся, собираясь броситься к вокзалу, но Стен резким окриком остановил его:

– Стой! Идиот, до отхода поезда осталась, наверно, пара минут. Ты уже не успеешь купить билеты. К тому же не стоит оставлять в кассе свои фамилии, если можно обойтись без этого. Нам нужны не билеты, а плацкартный вагон и не очень щепетильная проводница. Хватайте багаж и быстро за мной!

Отпустив голову Марка, Стен снова подобрал с перрона свою сумку и двинулся дальше вдоль состава. За спиной послышались шаги обоих диверсантов: легкие пружинящие Боба и шаркающие Марка. Он еще не успел отдышаться после разъяснительного удара Циклопа.

Дойдя наконец до ряда плацкартных вагонов, Стен принялся вглядываться в их темные окна, пытаясь отыскать незанятые койки. Однако разглядеть что-либо с платформы ему не удалось. Стен решил изменить тактику и, увидев первую встретившуюся открытую вагонную дверь, решительно запрыгнул на подножку.

– Вы куда, мужчина? – обратилась к нему выплывшая из тамбура проводница.

Она была гораздо моложе той, что встретила диверсантов на Ярославском вокзале Москвы, но в еще более мятой и уже чем-то заляпанной форме.

– К вам, хозяйка! – нарочито бодро ответил Стен. – До Печоры возьмете?

– А билеты? – Проводница лениво зевнула.

Ее равнодушный ответ убедил Стена, что свободные места в вагоне имеются.

– Билеты в кассе, – широко улыбнувшись, ответил он. – Только там такая грымза старая сидит, у ней не то что билетов, снега зимой не допросишься. А вы, сразу видно, девушка отзывчивая и не откажете троим обаятельным мужчинам. Мы ж в свою очередь в долгу не останемся. – Стен шагнул вплотную к проводнице, так чтобы та смогла почувствовать его горячее дыхание.

– У меня свободны только два боковых места: верхнее и нижнее, – с придыханием произнесла та, но от Стена не отстранилась.

– Моим приятелям больше и не надо. У меня их всего двое. Вот если бы ты еще нашла для нас с тобой отдельное купе, – добавил Стен, подстраиваясь в такт дыхания проводницы.

При этом он наклонил голову так, что его губы слегка касались мочки уха молодой женщины. По изменившемуся тембру голоса и, главное, по учащенному дыханию проводницы Стен догадался, что женщина хочет принять его предложение, но в то же время чего-то боится.

– Только до Печоры? – прежде чем окончательно согласиться, еще раз уточнила проводница.

– Только до Печоры, – повторил за ней диверсант.

– Залезайте, – выдохнула проводница и отступила в глубь тамбура, освобождая дорогу.

Стен поспешно выглянул из вагона и призывно махнул рукой своим бойцам. Боб и Марк тут же забросили в тамбур все три дорожные сумки и быстро вскарабкались по ступенькам опущенной лестницы. Едва диверсанты поднялись в вагон, как поезд тронулся, и впустившая их проводница тут же подняла складную лестницу, заперла дверь тамбура своим ключом и вошла в вагон. Трое диверсантов двинулись по вагону за показывающей дорогу проводницей. Большинство пассажиров в вагоне уже спали. Лишь несколько припозднившихся компаний вели в темноте приглушенный разговор. То тут, то там из не имеющих перегородок купе в узкий проход плацкартного вагона выставлялись чьи-то пахучие ноги.

– Ну и вонь, – сквозь зубы процедил Марк, наткнувшись лицом на чей-то не замеченный в темноте грязный носок.

Стен немедленно отреагировал на эту реплику, ткнув идущего впереди него Марка кулаком в спину.

– Вот ваши места. – Проводница остановилась возле двух незанятых, расположенных одна над другой боковых полок. Пока Марк и Боб втискивали под нижнюю полку свои сумки, женщина повернулась к Стену и поманила его за собой.

– Располагайтесь, – приказал диверсантам Стен, а сам шагнул за проводницей.

Тем же путем, только в обратную сторону, она провела его по своему вагону. Стен шел за женщиной и думал о том, что наверняка займется с ней любовью. Тогда, во время первого разговора в тамбуре, он почувствовал, что проводница может ему и отказать. И только намек на возможность совместного секса сыграл решающую роль в выборе проводницей нужного диверсантам решения. «У бабы, видно, чешется между ног, а мужика рядом нет, вот и польстилась на первого попавшегося попутчика, – с усмешкой думал Стен, глядя на крепко сбитую женскую фигуру. – Что ж, от нее, конечно, несет вагонной грязью и потом, а отнюдь не ароматом свежесорванных лепестков лотоса, как от тайских и филиппинских шлюх, но баба еще довольно молода, да и дырка у нее такая же, как у прочих. Ну, может, не такая подбритая и ароматизированая».

Миновав два плацкартных вагона, проводница вновь привела Стена в купейный.

– Подожди здесь. – Она обернулась к своему спутнику и, оставив его в тамбуре, вошла в вагон.

Через несколько минут дверь тамбура открылась вновь, и Стен увидел перед собой радостное лицо проводницы. Она вновь поманила его за собой, но, едва войдя в вагон, остановилась возле двери самого первого двухместного купе с тридцать седьмым и тридцать восьмым местом. Проводница быстро открыла дверь и кивком предложила Стену войти. Он не заставил себя ждать и, едва оказавшись в купе, сгреб проводницу в свои объятия. Женщина только этого и ждала. Она буквально набросилась на Стена и принялась жадно целовать его в губы, стараясь проникнуть языком в рот. Ей нравились грубые ласки, и от своего партнера она получила именно то, чего желала. Стен двумя руками сорвал с женщины ее форменный жакет.

– Постой. – Проводница подалась назад.

Но это было вовсе не кокетство. Женщина испугалась, что ее партнер в пылу страсти может разорвать на ней и блузку, поэтому предпочла сама расстегнуть на ней пуговицы. Стен верно истолковал беспокойство проводницы, и, пока та возилась со своей блузкой, упал на колени и принялся стаскивать с нее юбку. Эта задача оказалась отнюдь не простой. Даже расстегнутая, юбка застряла на полных ляжках. Стен с силой дернул ее за подол. Послышался треск расходящейся по шву ткани, зато и юбка оказалась на полу. Под юбкой женщины оказались плотные, не первой свежести трусы и доходящие до ягодиц чулки с широкими резинками. «Эта корова, наверное, думает, что в таком белье она очень сексуальна», – мысленно усмехнулся Стен, запуская ладонь за верхнюю резинку женских трусов. Проводница что-то шептала над его головой. Он не разбирал слов, но старательно мял и тискал жесткие волосы лобка и раздвигающиеся под ними влажные складки кожи. Подняв глаза вверх, Стен заметил, что женщина освободилась не только от блузки, но и от бюстгальтера. И сейчас над его головой колышутся ее мясистые груди с темными кружочками сосков. Стен на секунду оставил свою партнершу, но лишь для того, чтобы расстегнуть «молнию» на своих брюках. Возможно, из-за недельного воздержания, а может быть, просто потому, что уже пресытился искусными, но однообразными в своих ласках и тощими, как тростинки, филиппинскими проститутками, при виде крепко сбитой русской бабы с безразмерными грудями и широким задом Стен ощутил прокатившуюся по его телу волну желания. Его член отреагировал на вид полуголой проводницы мощной эрекцией. И Стен, забыв про сдержанность, дал выход охватившим его чувствам.

Вскочив с колен, он схватил женщину за ляжки и опрокинул ее на нижнюю полку. Проводница охнула от полученного ушиба и неожиданности, но Стен даже не обратил на ее стон никакого внимания. Одним рывком он стянул с женщины трусы и, вновь схватив ее за ляжки, раздвинул ноги. Его напрягшийся член легко ворвался в женское лоно. Стен интенсивно задвигал телом, с каждым новым толчком вгоняя свое копье все глубже и глубже. Прижатая им к полке женщина утробно застонала, но это уже был стон наслаждения. «Что, сука? Так тебя еще никто не трахал? – рычал про себя Циклоп, вдавливая стонущую от наслаждения женщину в вагонную полку. – Так знай, как тебе повезло!»