Текст книги "Скрытая угроза"

– ...Главная цель – посеять у врага страх, вызвать панику в его рядах! – словно в подтверждение ее мнения донеслись из динамиков магнитолы слова запечатленного на фотографии террориста.

Егоров по-другому взглянул на фотоснимок в руках девушки. А ведь Вероника права. Это первый представитель нового поколения лидеров «Аль-Каиды», которые в скором времени придут к руководству организации. Они более образованны, чем прежние руководители, поэтому будут использовать в своей борьбе последние достижения современной науки и техники. Но главное – ради удовлетворения своих неуемных амбиций они, не задумываясь, ввергнут мир в любую глобальную катастрофу!

Он взял снимок из рук девушки:

– Это он обнаружил вашу наблюдательную позицию?

Вероника кивнула:

– Он.

– Вы не пытались установить его личность?

– Пытались, – Вероника снова кивнула. – Но в нашем архиве нет данных об этом человеке.

– Странно, – удивился Егоров. – Новый лидер не может появиться ниоткуда. Чтобы войти в политсовет «Аль-Каиды», он должен иметь серьезные «заслуги»... Запрошу-ка я наш информационный центр. Возможно, там отыщется его след.

Вероника усмехнулась.

– Полагаете, база данных вашего информационного центра полнее нашей?

Егоров тоже улыбнулся. Стоило ему невольно высказать сомнение в информационных возможностях Службы внешней разведки, как Вероника сейчас же встала на защиту родного ведомства.

– Понимаю ваш скепсис. Но давайте подождем с выводами до завтра. А сейчас позвольте все-таки угостить вас кофе.

– Не возражаю. – Девушка снова улыбнулась, но уже без всякого ехидства.

– Отлично. В таком случае, я – за водой, а вы накрывайте на стол. Чашки, кофе и сахар найдете в столе. – Подхватив со стоящей на подоконнике подставки электрочайник, Егоров вышел из кабинета.

Когда он вернулся назад, банка растворимого кофе, сахар и две кофейные чашки уже стояли на столе, а Вероника, присев на край стола, с интересом разглядывала Иринин портрет, который держала в руках.

– Кто это? – Оторвавшись от портрета, она подняла на Егорова вопросительный взгляд.

– Моя... знакомая, – смущенно ответил Егоров. Он быстро подошел к Веронике и забрал у нее свой рисунок. – А вам разве не говорили, что даже симпатичным девушкам не пристало рыться в ящиках чужого стола, или это профессиональная черта?

Он хотел пошутить, но получилось грубо, и Вероника сразу вспыхнула.

– Я нигде не рылась, а искала чашки и кофе, между прочим, по вашей просьбе! – возмущенно воскликнула она. – А если вы боитесь, что кто-нибудь увидит портрет вашей возлюбленной, запирайте его в сейф!

Егоров аккуратно расправил на столе помявшийся рисунок и убрал его обратно в стол, потом дождался, когда закипит вода, и заварил кофе. За все это время Вероника не произнесла ни слова и лишь искоса наблюдала за ним. Когда кофе был готов, она залпом выпила свою чашку, так и не притронувшись к печенью, которое предусмотрительно выложил Егоров, и, обращаясь к нему, требовательно спросила:

– Запись мы прослушали, кофе выпили. Теперь я могу быть свободна?

– Я на машине и мог бы вас отвезти, – желая сгладить допущенную неловкость, предложил девушке Егоров.

– Я живу в Теплом Стане. Вряд ли нам по пути, – заявила в ответ Вероника.

Егоров мысленно усмехнулся. Если бы он ехал в свое Медведково, она была бы права. Но он уже полгода живет с Ириной.

– Я еду на Ленинский проспект. Так что отвезти вас в Теплый Стан меня действительно не затруднит.

– Однако! – Вероника вскинула брови. – Как же вас ценит руководство, раз выделило квартиру на Ленинском проспекте.

– Ваша ирония, Вероника, не уместна. Эта квартира не моя, а... – Егоров запнулся. Что сказать дальше, он не знал.

– Можете не продолжать – вашей знакомой. Я поняла, – девушка кивнула. – Боюсь вызвать ее ревность, так что вынуждена отклонить ваше предложение. Доберусь самостоятельно. – Развернувшись, она направилась к выходу.

– Вероника, оставьте ваш телефон, чтобы я мог с вами связаться, – поспешно крикнул ей в спину Егоров, пока она не успела выйти за дверь.

Вероника нехотя вернулась к столу и быстро написала на листе перекидного календаря номера городского и мобильного телефонов, потом вырвала листок из календаря и положила его перед Егоровым:

– Теперь все?

Егоров растерянно кивнул:

– Все.

– Кстати, заваривать кофе вы совершенно не умеете. Поучились бы у своей подруги! – напоследок бросила она, чтобы оставить за собой последнее слово, и, выйдя из кабинета, намеренно хлопнула дверью.

Оставшись в кабинете один, Егоров задумчиво почесал затылок. Восприятие кофе – вопрос вкуса, а вот отношения с женщинами он точно строить не умеет.

* * *

Поставив на обеденный стол опорожненную пиалу, Омар пружинисто поднялся с застилающего пол ковра. Сейчас на нем были такие же, как на отце, широкие шаровары и длиннополая рубаха, куда более распространенные в северном Пакистане, чем европейский костюм, который большинство жителей горной провинции никогда не видели в своей жизни. Омар хорошо поел. Настроение было превосходным – он неплохо выступил на совещании, а члены совета по достоинству оценили его роль в розыске российских шпионов. Жаль, что помогавшая русскому шакалу девица сумела сбежать, но это уже не его вина, а Аббаса, не сумевшего как следует организовать охрану места встречи руководителей организации, за что тот и поплатился. Вот только ноги затекли от долгого сидения на полу. За семь лет в Европе и еще за три года в Америке Омар отвык от особенностей национального стола и сейчас с трудом выдержал полуторачасовую трапезу, в течение которой ему пришлось, подражая отцу, сидеть на разложенных по ковру подушках, подогнув под себя ноги. Стараясь не выдать отцу своей усталости, он прошелся по ковру, разминая затекшие мышцы. Если Абу Умар и заметил неловкость его походки, то ничего по этому поводу не сказал. Сидя на полу в прежней позе с пиалой зеленого чая в руке, он продолжал молча смотреть на расхаживающего по ковру сына.

– Так все-таки, когда ты намерен снова созвать совет? – вновь вернулся Омар к разговору, который уже неоднократно заводил с отцом после их поспешного отъезда из Бейрута.

Абу Умар озабоченно вздохнул. Омар молод и горяч, и ему не терпится поквитаться с американцами за то, что они чуть было на всю жизнь не засадили его за решетку. Но пока существует угроза разоблачения, только безумец может настаивать на скорейшей встрече руководителей организации.

– Члены совета обеспокоены активностью русских и не рискнут сейчас собраться на новую встречу.

Омар раздраженно сморщился:

– Они боятся встречаться, а я из-за их трусости не могу начать действовать!

– До нашего отъезда из Бейрута я переговорил кое с кем из членов совета, – уклончиво ответил Абу Умар. – Твое заявление об эффективности кибероружия кажется им весьма сомнительным. Боюсь, что члены совета согласятся с тобой только после того, как своими глазами увидят результаты акции с применением такого оружия.

– А воздушной атаки США им недостаточно! – в запале выкрикнул Омар.

Абу Умар отрицательно покачал головой:

– Согласись, что хакеры лишь облегчили задачу пилотам, но главная роль в этой акции принадлежала все-таки нашим летчикам-шахидам.

От хорошего настроения не осталось и следа. Если бы сейчас перед ним были члены совета – эти выжившие из ума старики, верящие только в кинжал, пулю да самодельную бомбу, Омар высказал бы им все, что он о них думает. Но они позорно сбежали из Бейрута, разъехались по миру и забились в свои щели, потому что боятся вражеских шпионов.

Стиснув зубы, Омар подошел к окну и выглянул с застекленной террасы на окружающий усадьбу широкий двор, по которому с автоматами на плечах расхаживали боевики из числа личных телохранителей Абу Умара. Омар насчитал шестерых. Двое патрульных в очередной раз обходили надворные постройки: обложенный камнями бассейн, заполняемый по подземному трубопроводу водой из кристально чистого горного источника, ангар с дизель-генератором и вкопанными в землю цистернами с горючим, просторный гараж с двумя внедорожниками Абу Умара и открытый навес, под которым стояли машины охраны: армейский грузовик и джип с установленным на турели пулеметом. Двое других охранников что-то мастерили, возясь у въездных железных ворот. Их автоматы стояли рядом, прислоненные к сложенной из гранитных валунов и залитой цементом трехметровой стене. Снаружи стена не была оштукатурена, и составляющие ее гранитные глыбы издали выглядели простым нагромождением камней, обеспечивая тем самым дополнительную маскировку расположенной за ними усадьбы духовного лидера «Аль-Каиды». Пятый охранник расположился на затянутой маскировочной сетью пулеметной вышке, возведенной у въездных ворот. Шестой боевик сидел возле флигеля охраны, на деревянной колоде, которая очень напоминала плаху палача, а, может быть, ею и являлась. Поставив свой автомат на землю между широко расставленных ног, он наблюдал за остальными боевиками. Судя по властной позе и более дорогой одежде, он возглавлял дежурную смену. Омар знал, что, кроме этих шестерых, в доме находятся четверо телохранителей. А вместе с поварами и слугами в усадьбе-крепости проживает два десятка человек, и все они при необходимости могут взять в руки оружие.

Отвернувшись от окна, Омар повернулся к отцу.

– А ты неплохо устроился, – язвительно заметил он. – В тех же Штатах такая вилла стоила бы несколько миллионов долларов.

Абу Умар лишь молча усмехнулся в ответ. Несмотря на то, что усадьба имела вид типичного для пуштунов жилища, спроектировали ее итальянские архитекторы. А ее строительство, включая оборудование и оснастку бронированного подземного бункера, выполняющего одновременно роль бомбоубежища и места конфиденциальных встреч с доверенными лицами, обошлось хозяину усадьбы в десять миллионов долларов – для жителей провинции, где средний годовой доход взрослого мужчины составляет около трехсот долларов, совершенно невиданную сумму.

– Как я догадываюсь, это не единственное твое жилище? – продолжал ехидничать Омар.

Абу Умар утвердительно кивнул.

– Есть еще усадьбы в Судане и Катаре, дом в Йемене, но... – Абу Умар внезапно замолчал и, тяжело вздохнув, добавил: – Всего этого я могу в одночасье лишиться, если членам совета станут известны некоторые факты из моей биографии.

Омар опешил. Он никогда не идеализировал отца, но тысячи и тысячи рядовых членов «Аль-Каиды» считали его новым пророком, глашатаем воли Аллаха, почти что богом. И вдруг оказалось, что святейший шейх Абу Умар боится, причем не израильтян или американцев – заклятых врагов всех мусульман, по его собственному утверждению, а своих соратников.

– О чем ты говоришь, отец?!

Абу Умар горько вздохнул.

– Когда мы сражались против русских в Афганистане, нам постоянно требовалось оружие, много оружия. Чтобы иметь его, мне пришлось пойти на сотрудничество с американцами. Да, на сотрудничество! – повысил голос духовный лидер «Аль-Каиды», заметив, как при его последних словах изумленно вытянулось лицо сына. – Иначе мы никогда не получили бы их «стингеры», позволившие нам сбивать русские самолеты! Это была вынужденная сделка, но члены совета не потерпят никаких оправданий. Любое сотрудничество с врагом для них равносильно предательству.

Омар понимающе кивнул. В организации немало претендентов на место отца. И прошлое сотрудничество шейха Абу Умара с американцами – прекрасный повод, чтобы раз и навсегда избавиться от него. Но раз уж ему столько времени удавалось хранить эту тайну...

– Прошло уже столько лет, – осторожно заметил Омар. – И если члены совета за все это время так и не узнали о твоей бывшей связи с американцами, то какие у тебя основания предполагать, что им все же станет известно об этом?

Абу Умар пристально взглянул в глаза сына. Ему внезапно показалось, что Омар знает о его контактах с американцами куда больше того, чем он сам ему сообщил. Если бы его связь с ЦРУ ограничивалась временем войны с русскими шурави в Афганистане, он бы не опасался разоблачения. В конце концов, он мог и не знать, что Фил Уотерс, поставлявший американское оружие в его отряд, является кадровым сотрудником ЦРУ. Если бы... Но жизнь не имеет сослагательных наклонений. И его отношения с Уотерсом не закончились после вывода из Афганистана советских войск. Оказалось, что американскую разведку весьма интересует ситуация в среднеазиатских республиках бывшего СССР. В обмен на эту и другую информацию Уотерс закрыл глаза на имевшие место, с точки зрения американцев, нарушения прав человека при режиме талибов, потом прикрыл пару сомнительных, опять же с точки зрения американского законодательства, финансовых операций, потом... В общем, до определенного момента отношения с Уотерсом были весьма полезны. Когда же их выгода перестала компенсировать очевидный риск каждодневного разоблачения, Абу Умар разорвал всякие контакты с американцем. Но вряд ли сам Уотерс согласился с таким решением и в качестве наказания за проявленную строптивость вполне мог сдать своего бывшего конфидента его соратникам. Абу Умар хорошо помнил, что за время своих контактов с Уотерсом не подписал ни одного документа. Но американец знает такие подробности его двойной жизни, что при желании может легко доказать его связь с ЦРУ.

– Не забывай, что эта информация может уйти от самих американцев. Точнее, от того человека, через которого осуществлялись все мои контакты с ними, – ответил Абу Умар на вопрос Омара.

– Значит, нужно раз и навсегда заткнуть ему рот! – после недолгой паузы твердо произнес Омар. – Ты знаешь, где он находится?

Абу Умар утвердительно кивнул.

– Сейчас он резидент ЦРУ в Москве.

– В Москве? – брови Омара изумленно поползли вверх.

– Да, – подтвердил Абу Умар. – Его зовут Фил Уотерс. В Москве он работает под прикрытием американского атташе по культуре. Я долго искал его через своих людей и вот, наконец, нашел. То, что ты предлагаешь, надо сделать сейчас, пока он не уехал из Москвы. Иначе мы опять потеряем его. Среди наших братьев, которые вместе с чеченцами сражаются на Кавказе против русских, у меня есть надежные и проверенные люди. Все они бесстрашные бойцы, но им самим не справиться со столь сложной задачей. Поэтому я прошу тебя сделать это. Никому другому я не могу это поручить. Ты прекрасно владеешь русским языком. А на нашей недавней встрече в Бейруте ты показал себя не только стратегом, но и отличным воином, когда обнаружил русских шпионов и уничтожил одного из них. – Видя, что сын медлит с ответом, Абу Умар поспешил добавить: – Если американец выдаст меня, пострадаю не только я. Лишившись моей поддержки, ты никогда не войдешь в совет и не сможешь стать во главе организации. Так что это и в твоих интересах, чтобы американец замолчал навсегда.

Тревожные мысли вихрем пронеслись в голове Омара. Москва – не Бейрут. Похитить там американского дипломата, даже не дипломата – профессионального разведчика, а именно это предлагает отец, совсем не то же самое, что загнать двух русских нелегалов в лабиринте улиц ливанской столицы. Такая операция потребует серьезнейшей подготовки. Не говоря уже об опасности, связанной с ее проведением. Но остаться без поддержки отца еще опаснее. Если это произойдет, что бы он ни делал, он на всю жизнь останется сыном предателя и никогда не поднимется до руководства организации. Отец прав: американец – их общий враг, а враг должен быть уничтожен.

Омар решительно расправил плечи.

– Ты можешь рассчитывать на меня, отец.

Губы сидящего на ковре лидера «Аль-Каиды» растянулись в непривычную для него улыбку, обнажив крупные редкие зубы. Зная авантюрный характер своего старшего сына, Абу Умар надеялся, что Омар примет его предложение, иначе никогда не завел бы с ним весьма опасного для себя разговора. Но все-таки вероятность отказа существовала. Своим ответом Омар окончательно развеял ее.

Шейх поднялся и, подойдя к Омару, крепко обнял его.

– Да поможет тебе Аллах!

Глава 3
ПЛЮРАЛИЗМ МНЕНИЙ

Первым делом, приехав в Ясенево, Вероника взялась за составление запроса. К десяти часам он уже был готов. Вероника быстро напечатала на компьютере шапку письма, поставила под текстом запроса свою персональную электронную подпись и по внутренней сети отослала письмо в информационно-аналитический отдел. Конечно, лучше было бы подписать письмо у начальника сектора – запрос рядового сотрудника аналитики будут обрабатывать несколько дней, – но тогда это уже не будет ее самостоятельная работа. А она должна доказать всем, и прежде всего этому надменному полковнику из ФСБ, что способна сама, без чьей-либо посторонней помощи, добиться результата. С каким превосходством смотрел он на нее в кабинете своего шефа! И потом это его совершенно неуместное предложение выпить кофе! Почему все мужчины, с которыми приходится работать, воспринимают ее как наивную, недалекую девушку, которую нужно постоянно опекать? Только Владимир оценил ее по достоинству. Вспомнив о своем погибшем в Бейруте наставнике, спасшем ее от террористов ценой собственной жизни, Вероника всхлипнула и закусила губу, чтобы, чего доброго, не разрыдаться в собственном служебном кабинете. После гибели Владимира их общий кабинет, где они почти полгода просидели напротив друг друга, казался Веронике холодным и неуютным. А ведь прежде она каждое утро с радостью спешила на службу, потому что знала, что увидит там его. Больше этого никогда не будет. Владимир никогда не зайдет в эту дверь, не усядется на край своего стола и не взглянет на нее так, как мог смотреть только он. А этот Егоров, что он может знать о Владимире, а еще лезет со словами утешения. Лучше бы занялся своим прямым делом.

Разговор с Егоровым в его кабинете зародил у Вероники серьезные сомнения в его аналитических способностях. Может быть, он и хороший оперативник, как его охарактеризовал начальник управления, но он мыслит старыми категориями. В молодости гонялся за Абу Умаром по всему Афганистану, так и не поймал и теперь считает, что престарелый лидер «Аль-Каиды» представляет собой чуть ли не главную опасность. В его представлении террористы – это обвешанные взрывчаткой малограмотные моджахеды, одурманенные исламистами, вроде того же Абу Умара. Может быть, чеченские боевики и воюющие на их стороне арабские наемники, с которыми приходится сталкиваться Егорову и его коллегам-фээсбэшникам, именно такие, но лидеры «Аль-Каиды» уже давно освоили компьютерные технологии и взяли их на вооружение. А Егоров до вчерашнего разговора наверняка и не слышал про такое явление, как компьютерный терроризм. Но с материалами аналитического отдела она заставит его по-иному взглянуть на эту проблему, а заодно и изменить его отношение к себе. Впрочем, чтобы изменить отношение Егорова одних материалов аналитического отдела будет явно недостаточно. Ничего, она докажет этому надменному полковнику, что и сама способна добывать информацию.

Открыв сейф, не выкрашенный масляной краской неподъемный сундук, как в кабинете Егорова, а хромированный изящный стальной пенал, органично вписывающийся в современный интерьер кабинета, Вероника достала оттуда похожую на записную книжку кожаную визитницу. Сейф, правда, был маловместительным и, как однажды заметил Владимир, не особенно надежным. Но какие ей там хранить материалы, особенно после того, как СВР перешла на электронный документооборот.

Перелистав визитницу, Вероника отыскала там нужную визитную карточку и набрала отпечатанный на глянцевом прямоугольнике телефонный номер. После четвертого гудка в трубке раздался уверенный женский голос:

– Программа «Актуальная тема», приемная Максима Астахова.

Какая-нибудь пышногрудая блондинка с ногами от ушей. Астахов всегда любил окружать себя именно такими. Впрочем, он был падок не только на блондинок.

Сдержав готовую сорваться с губ презрительную усмешку, Вероника ответила:

– Я хотела бы переговорить с Максимом Леонидовичем.

– Кто его спрашивает? – надменно поинтересовалась принимающая звонки девица.

Действительно, кто? Не скажешь же: из Службы внешней разведки, а прошлая легенда безнадежно устарела.

– Это Вероника Богданова, – после секундной паузы сказала Вероника. В конце концов, Астахов должен ее помнить.

– Максима Леонидовича нет на месте. Что ему передать? – последовал дежурный вопрос секретарши.

– Ничего не нужно. Я сама ему перезвоню, – с достоинством ответила Вероника. Надменной секретарше и невдомек, что Астахов оставил ей номер своего сотового.

Но едва Вероника положила трубку, как ее охватило беспокойство. За два года номер мобильного телефона Астахова мог и измениться. С волнением она принялась набирать на аппарате цифры, от руки добавленные Астаховым на свою визитную карточку. Но когда оставалось набрать последнюю цифру, Веронику внезапно прошиб озноб. Что она делает?! Ведь номер ее рабочего телефона останется в памяти аппарата Астахова! А если тот выяснит, что этот номер закреплен за СВР?! Вся ее легенда лопнет, как мыльный пузырь. Хуже того, из-за своей тяги к сенсационным разоблачениям Астахов может «ославить» ее на всю страну в одной из своих очередных передач. Да еще наверняка добавит что-нибудь от себя про их отношения! Веронику буквально передернуло от этой мысли, и она поспешно бросила трубку на рычаг. Сделав несколько глубоких вдохов, по методу Владимира, чтобы успокоиться, она раскрыла сумочку и достала оттуда собственный мобильный.

Ждать пришлось не меньше трех или четырех минут, Вероника уже собиралась отключиться, когда в трубке наконец раздался заспанный голос Максима Астахова:

– Алле.

– Привет, Максим. Это Вероника тебя беспокоит, – бодро сказала она в трубку.

Но на Астахова бодрый тон ее голоса не произвел никакого впечатления.

– Что? Какая Вероника? – зевая, спросил он.

– Вероника Богданова, – искренне обиделась девушка. – Я у вас практику проходила, два года назад, ассистентом режиссера, помните?

– Да? Ну, и как?

– Что как? – не поняла Вероника.

– Как, говорю, практика, помогла?

Он ее явно не узнал. И ведь не скажешь ему, что она та самая практикантка, которая отказалась переспать с ним, несмотря на его настойчивые даже не уговоры, а требования.

– Вам это действительно интересно? – изобразила удивление Вероника. – А прежде, когда вы называли меня Никой, то предпочитали в основном непроизводственные темы.

Она терпеть не могла придуманное Астаховым сокращение своего имени, но сейчас просто не нашла другого способа напомнить о себе.

– Ничка?! – сразу оживился Астахов. – Ты куда пропала? Не звонишь, не пишешь! Чем занимаешься?

– Как раз пишу, в одном глянцевом журнале, – выдала Вероника заранее заготовленный ответ.

– Да? А я слышал, что тебя вроде бы за границу направили.

Вероника похолодела. Неужели Астахов наводил о ней справки? Непохоже на него. Однако в разговоре с ним надо быть осторожнее.

– Если бы. Пару раз выезжала, пока работала в международном отделе РИА «Новости», – как о чем-то давно минувшем ответила Вероника и поспешила сменить тему: – Ну а ты по-прежнему звезда канала?

– Ну так, – довольно усмехнулся он. – Рейтинги не обманешь! А знаешь, какой рейтинг у моей программы? У-у!

Вероника поморщилась. Ну как Астахов мог себя не похвалить!

– Слушай, я тебе поэтому и звоню, – умело польстила она его самолюбию. – Недавно видела твоих «Кибервоинов»...

– Ну и как, понравилось? – живо поинтересовался он.

– Не то слово. А мне, представляешь, редактор заказал материал на ту же тему. Не совсем на ту же, – поправилась она, – но близкую. Вот я и подумала: может, ты дашь мне интервью по старой памяти, а заодно подскажешь, с кем еще можно встретиться.

– Можно и дать, – задумчиво согласился Астахов. Вероника снова поморщилась. Из его уст это выражение прозвучало на редкость пошло. – Только знаешь, я ведь по телефону интервью не даю. Только при личной встрече.

– Отлично. Когда? Где?

– А давай вечером у тебя дома, – неожиданно предложил он.

Каков кобель! Веронике с трудом удалось сдержать возмущение.

– Нет, это совершенно исключено.

– Ладно, Ничка, не бери в голову. Я пошутил. Звякни мне часов в семь. Что-нибудь придумаем, – Астахов отключился.

Вероника зло уставилась на телефон. Придумает он! Словно для обычного интервью нужно что-то придумывать. Однако без расположения Астахова получить от него какую-либо информацию невозможно. А для этого нужно постараться произвести на него впечатление. Достав коробочку с тенями, Вероника критично осмотрела себя в зеркало. В целом ничего, но прическу можно и освежить, а макияж... Все будет зависеть от того, где Астахов назначит ей встречу.

* * *

– А чего ж запрос не направили? Или не доверяете? – пробежав глазами предписание, подписанное генерал-лейтенантом Локтионовым, начальник информационного центра поднял взгляд на стоящего перед ним полковника Егорова.

– Дело срочное. Ждать ответа на обычный запрос просто нет времени, – уклончиво ответил Егоров.

– Ну, раз срочное, – начальник ИЦа снял трубку многоканального телефона на своем столе и, нажав кнопку селектора, произнес: – Михал Борисыч, сейчас к тебе спустится наш коллега из УБТ, полковник Егоров... – Он еще раз заглянул в предъявленное Егоровым предписание. – Андрей Геннадьевич. Окажи ему посильную помощь.

Переговорив с подчиненным, он снова обратился к Егорову:

– Идите к подполковнику Маслову, в сто первый кабинет. Он вас ждет.

Поблагодарив начальника информационного центра за содействие, Егоров отправился к рекомендованному им сотруднику.

Сто первый кабинет располагался в цокольном, полуподвальном этаже. Слышимый даже в коридоре механический шум, напомнивший Егорову гул проводов высокого напряжения, указывал, что именно здесь находится мозг информационного центра – электронно-вычислительный комплекс. Отыскав дверь с номером сто один, Егоров коротко постучал и вошел. Кроме сейфа, письменного и дополнительного приставного стола с персональным компьютером, как в его собственном кабинете, здесь стояли два принтера и громоздкий копировальный аппарат. Правда, экран компьютера оказался гораздо шире, а сейф – двустворчатым, в два раза больше егоровского. Вплотную к сейфу приткнулся открытый стеллаж, снизу доверху забитый журналами по компьютерной тематике. Из-за этого нагромождения мебели и оргтехники свободного места в кабинете практически не осталось, и Егоров подумал, что работать в такой тесноте хозяину кабинета наверняка неудобно.

Навстречу ему из-за стола поднялся полный мужчина невысокого роста в помятых брюках и не очень свежей рубашке с расстегнутым воротом и ослабленным галстуком.

– Михаил Борисович?

Мужчина кивнул и, извиняясь за свой внешний вид, пояснил:

– Жарко у нас. Батареи на полную мощь жарят, а кондиционеры не справляются. – Он достал из кармана брюк носовой платок и промокнул им потный лоб. – А вы, стало быть, Егоров из УБТ?

– Андрей Геннадьевич. – Егоров шагнул вперед и протянул руку хозяину кабинету.

Тот поспешно пожал ее и, переходя к делу, спросил:

– А к нам по какому вопросу?

Егоров раскрыл принесенную с собой папку и, вынув оттуда фотографию неизвестного лидера «Аль-Каиды», протянул ее подполковнику Маслову.

– Мне нужно установить личность этого человека.

– По фотографии, – Маслов снова промокнул вспотевший лоб. По кислому лицу подполковника Егоров понял, что он сомневается в реальности такой задачи. – Ладно, оставьте снимок. Попробуем что-нибудь сделать. Позвоните через пару дней.

– Хотелось бы побыстрее, – проявил настойчивость Егоров.

– Да? – переспросил подполковник, словно хотел убедиться в твердости намерений своего гостя. – Тогда идемте со мной.

Он кое-как протиснулся между столом и копировальным аппаратом и, пропустив Егорова, вышел из кабинета. Пройдя по коридору мимо закрытых дверей, из-за которых доносилось гудение процессорных блоков, шум вентиляторов и шелест вращающихся катушек магнитных лент, Маслов привел Егорова к двери с табличкой «Операционный зал» и, распахнув ее, вошел в помещение.

Операционный зал напомнил Егорову лингафонный кабинет. Вдоль одной из стен в ряд стояли три стола, отделенные друг от друга пластиковыми перегородками, только вместо наушников и магнитофонов на столах были установлены компьютеры. За центральным компьютером сидел молодой сухощавый паренек в футболке и джинсах и, жадно глядя в экран, стремительно щелкал пальцами по клавиатуре. Увидев краем глаза вошедшего в операционный зал Маслова, он нажал какую-то клавишу, и перемигивающийся разными цветами экран сейчас же погас, и на нем высветились цифры электронных часов, показывающих текущее время. Изображение на экране компьютера сменилось практически мгновенно, но все-таки Егоров успел увидеть из-за спины подполковника Маслова, что, прежде чем включить экранную заставку, парень увлеченно играл в одну из разновидностей «тетриса», ловко раскидывая по стакану сыплющиеся сверху трехцветные прямоугольники.

– Ты опять за свое, Колесников! – возмущенно воскликнул Маслов. – Нам завтра отчет представлять, а ты опять в игры играешь!

– Да не волнуйтесь вы так, товарищ полковник, – извиняющимся тоном произнес парень, повысив начальника в звании на одну ступень. – Я уже все позиции сформировал и еще час назад отправил полный отчет в службу доставки.

– Что ты болтаешь?! Там работы до конца дня!

– Да какая там работа? – парень скептически дернул плечом. Он держался не в пример увереннее Маслова, чем сразу понравился Егорову. – В ядре поисковые атрибуты изменил, через пять минут все было готово.

– Ну-ка, покажи, – недоверчиво потребовал Маслов.

– Пожалуйста. – Парень снова обернулся к монитору, Егоров готов был поклясться, что он даже не взглянул на клавиатуру и со скоростью, которой позавидовала бы любая машинистка, защелкал клавишами. – Вот, смотрите, товарищ полковник.

Выведя на экран какую-то таблицу, он встал со стула, освободив Маслову место за компьютером. Подполковник уселся на его стул и, вооружившись «мышью», долго листал страницы таблицы, вчитываясь в меняющийся на экране текст. Просмотрев всю таблицу до конца, он наморщил лоб и озадаченно крякнул:

– Да, действительно... Так ты говоришь, просто поменял поисковые атрибуты?

– Конечно, – парень развел руками, демонстрируя, что это оказалось для него проще простого.

– Гм, – Маслов явно растерялся. Так ничего и не сказав по поводу досрочно выполненного отчета, он решил сменить тему: – Вот, Игорь, знакомься. – Он перевел взгляд на Егорова. – Полковник Егоров из управления по борьбе с терроризмом. Ему нужно проверить по нашей базе данных одного человека.

– Андрей Геннадьевич. – Егоров протянул пареньку руку.

– Игорь. – После секундной задержки парень охотно пожал Егорову руку. Он носил изящные очки в легкой металлической оправе, которые придавали еще больше интеллекта его смышленому лицу. – Колесников, – опустив отчество, назвал свою фамилию паренек и еще через секунду добавил: – Лейтенант.