Текст книги "Скрытая угроза"

Глава 4
ВОЛЧЬЯ СТАЯ

Из окна внедорожника, с трудом пробирающегося через снежные завалы на горной дороге, постройки некогда популярной горнолыжной базы казались погребенными под снегом развалинами. Во времена СССР сюда на выходные, а то и на целую неделю, взятую в счет отпуска, съезжались поодиночке, с семьей или целыми компаниями любители горных лыж и прочие приверженцы активного отдыха. К их услугам был пункт проката лыжного снаряжения, незатейливый подъемник и несколько спусков разной сложности, на которых можно было кататься в свое удовольствие. На базе работали несколько инструкторов, обучающих всех желающих азам техники скоростного спуска и следящих за состоянием горнолыжных трасс. Но все это осталось в далеком прошлом. Жители переживающей не лучшие времена бывшей советской республики утратили интерес к горнолыжным забавам, озабоченные более насущными проблемами. А любители такого рода отдыха из России, напуганные непрекращающейся на Северном Кавказе войной, переключились на отечественные или западноевропейские горнолыжные курорты.

Сидя на заднем сиденье полноприводного «Ниссана», Омар брезгливо разглядывал из окна внедорожника убогие одноэтажные строения да торчащие поржавевшие опоры бывшей канатной дороги. Окончательно пришедшая в запустение горнолыжная база должна была прекратить свое существование, однако этого не произошло. Правда, ее нынешние обитатели одним своим видом привели бы в ужас любого туриста, но туристы не появлялись в окрестностях базы уже как минимум лет десять. Пользуясь близостью к границе России или непризнанной ни одним государством Ичкерии-Чечне, воюющие на Северном Кавказе боевики превратили бывшую горнолыжную базу в свой перевалочный лагерь. Отсюда отправлялись в Россию новые группы боевиков, сформированные из завербованных на Ближнем Востоке и в Центральной Азии добровольцев. Здесь делали последнюю остановку многочисленные курьеры, везущие в Чечню и другие северокавказские республики деньги и указания от зарубежных спонсоров джихада. Сюда лидеры боевиков старались увести свои преследуемые федеральными силами отряды, спасая их от окончательного разгрома. Омар прибыл сюда для встречи с человеком, выбранным Абу Умаром из числа воюющих на Кавказе преданных ему полевых командиров.

Внедорожник остановился напротив похожего на барак приземистого одноэтажного строения с двускатной крышей. Водителю не терпелось как можно быстрее уехать из опасного места, но расположившийся на заднем сиденье пассажир не спешил выходить, а двое бородатых мужчин в камуфляже, разгребавшие лопатами снег у крыльца, бросив работу, уже настороженно косились в их сторону. Один из них что-то сказал и скрылся в доме. Через минуту он вышел обратно в сопровождении маленького кривоногого человека в наброшенном на плечи ватнике и плотного широкоплечего мужчины в перепоясанном портупеей камуфляже с висящим под мышкой израильским пистолетом-пулеметом. При виде вооруженного мужчины водитель закашлялся. К счастью, вооруженный человек остался на крыльце, зато его кривоногий спутник в ватнике стремглав бросился к машине. Распахнув заднюю дверь, он почтительно поклонился пассажиру:

– С приездом.

Омар молча сунул в руки ему одну из своих туго набитых спортивных сумок, вторую взял сам и, не сказав водителю ни слова, выбрался из машины. «Ниссан» поспешно развернулся на расчищенном от снега пятачке и на предельной скорости помчался обратно, насколько это позволяла занесенная снегом дорога.

Омар сразу почувствовал себя неуютно. Кто знает, что придет в голову этим бородатым дикарям, хмуро пялящимся на него. Правда, в сумке лежит спутниковый телефон, позволяющий решать любые проблемы. Во всяком случае по звонку отца его встретили в тбилисском аэропорту, отвезли в приграничный город и дали машину с водителем, чтобы он смог добраться сюда. Но в отличие от этих дикарей, те, кто его встречал, хотя бы выглядели цивилизованно. В фирменном зимнем спортивном костюме – утепленной многослойной куртке, сохраняющей тепло даже при шквальном ветре, и таких же брюках на лямках-помочах Омар разительно отличался от окруживших его бородатых мужчин в затасканном камуфляже и сальных свитерах. Сейчас он пожалел, что, отправляясь сюда, отказался от предложенного встретившими его людьми пистолета. Впрочем, даже два пистолета не защитят его от этих дикарей, если они внезапно вздумают напасть. Одна надежда, что они устрашатся гнева шейха Абу Умара. В противном случае решение приехать сюда было чистейшей авантюрой.

Пока Омар настороженно озирался вокруг, вышедший из дома широкоплечий бородач с израильским «Узи» подмышкой спустился с крыльца и, подойдя к нему, уважительно произнес по-арабски:

– Я и мои братья приветствуем посланца святейшего шейха. – Он приложил к груди широкую ладонь с короткими узловатыми пальцами, заканчивающимися почерневшими от пороховой гари и копоти ногтями, и добавил: – Я Джафар.

Мог и не представляться. Омар сразу узнал широкое лицо с выступающей вперед тяжелой нижней челюстью и такими же массивными надбровными дугами. Отец показал ему фотографию этого человека. Правда, отец говорил, что Джафару тридцать пять. В реальности же он выглядел как минимум на десять лет старше. По словам отца, Джафар родился в Южном Йемене. С четырнадцати лет принял участие в гражданской войне, где на него и обратил внимание Абу Умар, направив в один из ближневосточных лагерей по подготовке моджахедов. С тех пор Джафар уже не выпускал из рук оружия. Война стала для него основным и единственным занятием, так как ничего другого он не знал и не хотел. Он воевал с шурави в Афганистане, а после вывода из Афганистана советских войск – в соседних Узбекистане и Таджикистане в рядах противников промосковских режимов. Там он более-менее сносно выучил русский язык. В конце 90-х огнем джихада вспыхнул российский Кавказ, и Абу Умар направил Джафара туда. Помимо лютой ненависти к гяурам и их сторонникам Джафар отличался преданностью своему хозяину, за что Абу Умар и выбрал его для предстоящей акции. Что лежало в основе преданности Джафара – деньги, которыми его щедро снабжал Абу Умар на продолжение священной войны, или обещание сделать его руководителем сети «Аль-Каиды» на всем Северном Кавказе, для Омара значения не имело. Главное, что в телефонном разговоре с ним Джафар согласился принять участие в столь важной для отца акции и подобрать необходимых для нее людей.

– Где мы можем поговорить? – сурово спросил он, обращаясь к Джафару. Чтобы этот свирепый дикарь сразу уяснил себе, кто здесь старший.

– Пройдем в дом, – Джафар отступил в сторону и грозно прикрикнул на кривоногого носильщика, тащившего сумку Омара: – Проводи нашего гостя!

Спустя несколько минут Омар сидел в полутемной комнате за грубым, сколоченным из досок столом напротив Джафара, а между ними стояло блюдо с холодной отварной бараниной и несколько мисок поменьше с разложенными в них консервированными овощами. Кривоногий человек, не то хозяин высокогорной базы, не то слуга Джафара – Омар так и не понял, кто он такой, – накрыв на стол, сейчас же удалился.

Омар откусил кусок холодного мяса и, отправив в рот зубчик маринованного чеснока, старательно прожевал. После того, как Джафар прикасался к мясу и рылся в чесноке своими грязными руками, которые он, садясь за стол, даже не удосужился вымыть, Омар испытывал к еде отвращение. Но не есть – значит оскорбить хозяина. К тому же переезд из города сюда занял много времени, и он успел изрядно проголодаться.

– Как чувствует себя святейший шейх? – спросил Джафар, пристально глядя на жующего гостя. Когда он произносил слова, его рот почти не открывался, лишь изгибающиеся губы обнажали желтые прокуренные зубы. Создавалось впечатление, что Джафару трудно говорить. В действительности так и было. И выступающая вперед челюсть, и затрудненная речь являлись следствием давнего осколочного ранения. Кроме этого, от ранения у Джафара остался зарубцевавшийся шрам под подбородком, скрытый бородой.

Омар на время перестал жевать. Что это: простое любопытство, или слухи о пошатнувшемся положении Абу Умара дошли и до его верного пса?

– Шейх в добром здравии, – стараясь, чтобы его голос звучал твердо, ответил Омар. – У него все такой же острый ум и твердая рука.

– Слава Аллаху, – все тем же замогильным голосом сказал Джафар традиционную фразу и вопросительно уставился на собеседника.

Омар понял, что пора переходить к делу.

– Шейх поручил мне подготовить ответственную операцию в Москве. Эта операция настолько важна, что ее проведение он доверяет только тебе. И еще, – Омар понизил голос. – Шейх велел передать, что от успеха этой операции зависит очень многое. В том числе и твое место в нашем движении.

Джафар прикрыл глаза, что, очевидно, означало у него знак согласия.

– Что за операция?

– Нам предстоит найти в Москве одного человека.

– Что за человек?

– Дипломат. Сотрудник американского посольства. Он обладает чрезвычайно важной информацией. Нам нужно получить ее от него. Шейх сказал, что у тебя есть в Москве надежные люди?

Джафар снова прикрыл глаза.

– Люди есть, но они никогда не воевали, и я не знаю, как они поведут себя в ответственный момент. Для серьезного дела они не годятся. Я возьму бойцов из своего отряда, надежных и проверенных в боях.

Омар представил, что вместе с ним в Москву отправятся несколько звероподобных дикарей, вроде тех, что он видел у крыльца, и содрогнулся. Впрочем, их вожак, сидящий сейчас напротив него, выглядит еще более отвратительно.

– Хорошо, – Омар неохотно кивнул. – Отбери трех-четырех человек, которые знают русский язык и... – «не так уродливы», – хотел закончить он, но вовремя проглотил окончание фразы. – Как отсюда можно добраться до Москвы?

– Можно через перевал, по ущелью, перейти границу, – Джафар поднял руку и чертил в воздухе указательным пальцем замысловатые линии. – А дальше на машине или автобусе в Москву. Или можно поездом сразу из Тбилиси. Так быстрее и надежнее, но дороже.

– Едем поездом, – заключил Омар. Перед отъездом надо привести Джафара и его дикарей в человеческий вид, а в грузинской столице, по крайней мере, есть парикмахерские и косметические салоны. – Цена не имеет значения.

Джафар холодно усмехнулся. Глубоко спрятанные под надбровными дугами глаза алчно блеснули. Для воюющего за деньги наемника только это и имеет значение.

– Когда выезжаем? – спросил он, еще раз обнажив в усмешке прокуренные зубы.

* * *

Вагоны СВ находились в голове состава, поэтому Омар не стал сразу выходить на перрон, чтобы не толкаться там в ожидании Джафара и его боевиков, которые ехали в хвосте поезда, в плацкартных вагонах.

Для московской операции Джафар отобрал трех моджахедов из своего отряда. Все трое по виду были настоящими головорезами, а свирепостью лиц не отличались от Джафара. Омара так и подмывало спросить у него, где он нашел таких зверей. Но Джафар не стал распространяться на этот счет.

– Волк, Змей и Клюв, – коротко представил он Омару своих людей.

Волк и Клюв оказались примерно одного роста с Джафаром, такие же широкоплечие и мускулистые и даже внешне похожи друг на друга. Только у Волка на лице выделялись острые скулы, а у Клюва – перебитый крючковатый нос, за который он, очевидно, и получил свое прозвище. Змей был выше остальных по крайней мере на полголовы. Ростом и комплекцией он не уступал отборным телохранителям из личной охраны Абу Умара, а со своей многодневной щетиной, густо покрывающей его щеки и длинную мускулистую шею, выглядел еще более устрашающе. Все трое боевиков свободно изъяснялись по-русски. Омар лично проверил у каждого знание языка и решил, что с этой стороны у людей Джафара не возникнет проблем. Оставалось решить вопрос с переправкой всей группы в Москву. Джафар взял это на себя и в первый же день по приезде в Тбилиси принес пять грузинских загранпаспортов. Изучив паспорт с собственной фотографией, Омар не мог не признать, что он выполнен вполне профессионально. На что Джафар с усмешкой ответил, что паспорт подлинный и получен от надежного человека в грузинском ОВИРе. Судя по всему, так и было, потому что при пересечении грузино-российской границы ни у кого не возникло проблем. Лейтенант-пограничник, заглянувший в купе Омара, не обнаружил в его паспорте ничего подозрительного. Куда больше неприятностей доставил пограничный пес, пущенный затем в купе. Но среди вещей Омара не было ни взрывчатки, ни наркотиков, ни других запрещенных к провозу предметов, поэтому, покрутившись в тесном купе и оставив на брюках Омара влажный след своих слюней, пес выскочил обратно в коридор. Удовлетворившись такой проверкой, лейтенант шлепнул в паспорт Омара въездной штамп и вместе с кинологом перешел к следующему купе. Так же легко прошли пограничный контроль Змей, Волк и Клюв. Лишь Джафар вызвал подозрения у пограничников.

Перед отъездом Омар отправил Джафара и его боевиков в косметический салон. Джафар провел в салоне почти три часа, где его тщательно постригли, почистили кожу на лице и привели в порядок ногти. Но при всем старании косметологи не могли изменить дикое выражение его лица. К тому же после того, как Джафар, опять же по настоянию Омара, сбрил бороду, у него под подбородком открылся уродливый шрам, тоже не добавляющий Джафару обаяния. Российские пограничники просто не могли не обратить внимания на пассажира со столь специфической внешностью.

– Куда едешь? – спросил у него старший пограничного наряда, пока его подчиненный перетряхивал тощую спортивную сумку Джафара.

– В Москву, – промямлил в ответ Джафар.

Он сидел на нижней полке, опустив на пол обутые в дешевые шлепанцы ноги. Разговаривая с пограничниками, он старательно опускал взгляд, из-за чего его лицо приняло вовсе дегенеративное выражение.

В Москву! Старший пограннаряда презрительно скривился, разглядывая сидящего перед ним неряшливо одетого человека с тупыми бессмысленными глазами. Мало там таких дебилов!

– А что делать собираешься?

– Работать, – изобразив, что удивлен вопросом, ответил Джафар. – Брат подрядился в Подмосковье коттеджи строить. Он уже полгода в Москве. Говорит, можно хорошо зарабатывать. А у нас работы совсем нет. Вот я и решил к брату податься.

Пограничный офицер хмыкнул. Сначала развалили страну, а теперь подались в Москву.

– А это что? – Он ткнул пальцем в заклеенный пластырем шрам на шее Джафара.

Джафар отшатнулся, прикрыв лейкопластырь рукой.

– Чирей выскочил. Никак залечить не могу.

– Ничего нет, товарищ старший лейтенант, – объявил старшему наряда пограничник, осматривавший сумку Джафара.

Старлей неохотно кивнул. Его бы воля, он бы ссадил этого урода с поезда и отправил обратно. Но урод не везет с собой ничего запрещенного, у него чистый паспорт. И хотя его рожей можно пугать в темном переулке прохожих, это не основание, чтобы запрещать ему въезд в страну. Тем более что таких, как он, здесь полвагона, а значит, и полпоезда.

– По приезде в Москву сразу зарегистрируйся, – напоследок строго предупредил старлей подозрительного пассажира.

Джафар согласно кивнул, но, когда пограничник повернулся спиной, метнул в него злобный, полный ненависти взгляд. Почувствовав кожей заряд отрицательной энергии, старший лейтенант стремительно обернулся, но пустые глаза вызывавшего откровенную неприязнь пассажира уже смотрели в сторону. Не сказав больше ни слова, старший пограннаряда вышел в коридор.

Омар этих подробностей не знал. Да они его и не особенно интересовали. Его заботило только успешное пересечение границы Джафаром и его людьми, в чем он убедился в Краснодаре, когда, выйдя на перрон во время получасовой остановки, увидел там Джафара и одного из его бойцов. Джафар тоже разглядел среди вышедших проветриться, купить газет или пива пассажиров посланца шейха и, пройдя мимо Омара, произнес, глядя в сторону:

– Все в порядке.

Позже Омар еще несколько раз выходил на перрон на крупных станциях: однажды увидел курящего на платформе Клюва, в другой раз разглядел за стеклом вагона промелькнувшую фигуру Змея, но с Джафаром больше не встретился. Очевидно, тот не выходил из вагона.

Вышедший из Грузии полупустой поезд после пересечения границы постепенно заполнялся пассажирами, но в двухместное купе Омара так никто и не подсел, и он ехал до Москвы в гордом одиночестве. По прибытии на Курский вокзал он неторопливо собрался, подхватил кожаный чемодан и с немногочисленными пассажирами вагона СВ вышел на перрон. Практически всех, кто ехал в спальном вагоне, встречали деловые партнеры, расторопные референты или пронырливые водители. Приняв у хозяина его багаж, они спешили на привокзальную площадь к ожидающей там машине, на ходу рассказывая шефу последние новости. В течение минуты все пассажиры СВ разошлись, и Омар остался у вагона один. Поставив чемодан на платформу, он нетерпеливо вынул сигару и закурил. К счастью, ждать пришлось недолго. Со стороны хвоста поезда уже показалась приземистая фигура Джафара. Следом, на небольшом отдалении, шли все три его боевика. Присмотревшись, Омар заметил, что Джафар идет не один. Рядом с ним шагал черноусый кавказец в распахнутой на груди меховой дубленой куртке. Очевидно, кто-то из связанных с Джафаром московских черкесов. Между собой они не общались, но Омар понял, что черкес показывает Джафару дорогу. Омар решил, что Джафар представит его провожатому или, по крайней мере, обозначит его главенствующую роль, но Джафар прошел мимо, даже не взглянув в его сторону. Чертыхнувшись про себя, Омар выбросил окурок сигары, сам поднял свой внушительный чемодан и угрюмо зашагал следом за ними.

Уверенно лавируя по вокзальным переходам, черкес вывел Джафара на привокзальную площадь и направился к стоящим рядом черному «Лэндкрузеру» и явно российскому грязно-бежевому автомобилю с надписью «Лада» на двери багажника.

– ...на квартиру я вас отвезу, потом машины ваши, – услышал Омар окончание последней фразы черкеса, подойдя к остановившимся возле машин Джафару и его спутнику.

– Район спокойный, – продолжал черкес. – Квартира оплачена на месяц вперед. Хозяева не любопытные, так что не сунутся. Еда, одежда и... – Он сделал секундную паузу. – Все остальное уже там.

– Спасибо, брат, – проникновенно сказал Джафар и даже изобразил на своем лице нечто похожее на благодарную улыбку.

Через час внедорожник и «Лада» подкатили к панельной девятиэтажке в спальном районе Москвы. Сидящий за рулем «Лэндкрузера» черкес указал взглядом на дом.

– Второй подъезд, пятьдесят третья квартира на пятом этаже.

Достав из автомобильного бардачка увесистую связку ключей, он протянул их Джафару.

– Тут два ключа от двери и один от подъезда. Разберетесь. Документы на джип, ключи от него...

Вслед за ключами от квартиры Джафар принял из рук водителя тонкую пачку документов и автомобильный ключ с брелком сигнализации. Быстро пробежав глазами свидетельство о регистрации и заполненный бланк доверенности, куда оставалось вписать имя нового пользователя транспортным средством, он засунул документы к себе во внутренний карман и удовлетворенно кивнул. На этот раз слов благодарности не последовало. Если черкес и оскорбился, то виду не подал. Распахнув дверь, он поспешно выпрыгнул из машины. Сидящий на заднем сиденье Омар усмехнулся. Он хорошо понимал черкеса. Ему и самому становилось не по себе под пристальным взглядом глубоко посаженных глаз Джафара.

Не дожидаясь, когда гости войдут в дом, черкес направился к стоящему неподалеку такому же черному, как «Лэндкрузер», «БМВ». Сообразив, что он сейчас уедет, Омар остановил его:

– Нам понадобятся мобильные телефоны для связи. По одному на каждого! – властно приказал он.

Черкес резко обернулся, но, встретившись с тяжелым требовательным взглядом Омара, кивнул.

– Вечером завезу.

Тем временем из подъехавшей «Лады» выбрались Змей, Волк и Клюв и в ожидании дальнейших указаний своего командира встали неподалеку. Джафар поставил внедорожник на сигнализацию и, махнув рукой боевикам, вместе с Омаром направился к дому.

Войдя в подъезд, Омар сразу почувствовал запах шерсти и гниющих пищевых отходов. Он удивился. В Штатах ему приходилось бывать в таких трущобах, где все стены были покрыты граффити, но в домах при этом не пахло отбросами. В кабине лифта к прежним запахам добавился застоявшийся запах мочи. Омар брезгливо поморщился и покосился на своих спутников, стоящих рядом с непроницаемыми лицами. Дикари – они и есть дикари. Привыкли в своем диком краю жить среди грязи и вони, вот и не замечают ее.

Джафар первым вышел из лифта, внимательно осмотрел лестничную клетку и только после этого подошел к нужной двери. Безошибочно выбрав из связки нужные ключи, он отпер дверные замки и вошел в квартиру. Омар зашел следом. И уже после него втиснулись боевики. Квартира оказалась однокомнатной и настолько убого обставленной, что, едва взглянув на нее, Омар сразу решил, что не останется здесь. Со своими деньгами он может снять себе отдельный номер в отеле европейского уровня, а Джафар пусть живет в этой конуре со своими головорезами. Заглянув на кухню, где стоял крохотный стол с двумя хлипкими табуретками и шкаф для посуды, Омар вернулся в единственную комнату, всю обстановку которой составляли раскладной диван с сиротливо приткнувшимся возле него одиноким стулом, сервант без стекол и громоздкая тумба, очевидно, в прошлом подставка под телевизор. Сейчас вместо телевизора на тумбе стояла заклеенная скотчем коробка из-под видеомагнитофона. Джафар подошел к ней и ногтем большого пальца, словно бритвой, разрезал клейкую ленту. Заглянув ему через плечо, Омар увидел в коробке ручную гранату и три пистолета: внушительного вида «cтечкин» и два отличающихся исключительной пробивной способностью «ТТ». Там же лежали три запасных снаряженных магазина, по одному на каждый пистолет, и несколько бумажных пачек с патронами. Протянув руку, Омар достал из коробки один «ТТ», про который много слышал, но еще ни разу не держал в руках. Пистолет не очень удобно сидел в руке, но, даже несмотря на это, Омар ощутил его грозную силу.

– Хорошее оружие, – признал он, разглядывая пистолет.

Джафар в ответ презрительно скривился.

– Китайский. Бой у него мощный, а вот кучность и надежность низкие. Почему и стоит вдвое дешевле российского. А вот это действительно хорошая машина, – Джафар достал из коробки и любовно погладил длинноствольный «cтечкин». – В ближнем бою не хуже автомата.

– Если сработаем чисто, эти железки нам вообще не понадобятся, – сказал Омар, чтобы оставить за собой последнее слово, и бросил китайский «ТТ» обратно в коробку. – Ты продумал, как провести операцию?

Джафар кивнул.

– Думаю, нам нет необходимости придумывать сложный план. Мы дождемся, когда американец выедет из своего посольства, догоним и, когда представится возможность, возьмем его.

Омар на несколько секунд задумался. С этими дикарями вряд ли удастся осуществить сложную комбинацию. Но именно простое решение чаще всего оказывается самым эффективным. Правда, прежде нужно узнать, на какой машине ездит американский дипломат. Но это уже, как говорится, дело техники.

* * *

Путь от посольства до Таганской площади занял тридцать четыре минуты – с учетом постоянных пробок на Садовом кольце не так уж много. Заметив по часам время проезда, Филипп Уотерс – атташе США по культуре, он же резидент ЦРУ в Москве, взглянул в зеркало заднего вида, но выявить в столь плотном автомобильном потоке возможные машины российской контрразведки было практически невозможно. Уотерс не особенно переживал по этому поводу. У него не запланировано агентурных встреч, ему не нужно устраивать тайник или снимать заложенный агентом контейнер с информацией. Обычный рядовой выезд. Даже если сейчас за ним следят российские контрразведчики, им ни за что не догадаться об истинной цели его поездки.

Круто подрезав на своей «Камри» отъезжающий от остановки автобус, Уотерс перестроился в правый ряд. В родном Балтиморе он бы никогда так не поступил, но жизнь в Москве диктует свои правила, в том числе касающиеся техники вождения. Уотерс оказался в Москве благодаря Хироманту. Завербованный в начале 90-х агент в связи с новым назначением приобрел поистине уникальные разведвозможности, получив доступ к информации, которая прямым ходом шла на стол директору ЦРУ и зачастую служила основанием для его доклада президенту. Именно особая ценность Хироманта стала причиной командировки Уотерса в Москву – в Лэнгли справедливо посчитали, что для большей гарантии безопасности агента курировать его должен завербовавший Хироманта офицер. Вербуя Хироманта, Уотерсу не пришлось выстраивать сложные оперативные комбинации, чтобы склонить агента к сотрудничеству. Хиромант сам предложил свои услуги американской разведке. Однако Уотерс ставил себе в заслугу то, что разобрался в истинных мотивах инициативника и определил, что он не является подставой ФСБ. В результате Хиромант стал одним из самых ценных приобретений американской разведки на российском направлении, а фамилия Уотерса регулярно замелькала в направляемых директору ЦРУ отчетах русского отдела.

Сегодняшняя поездка тоже была связана с Хиромантом. По указанию Уотерса сотрудники резидентуры присмотрели в Москве несколько мест для контейнерной связи с агентом. Но окончательное решение в столь важном вопросе должен был принимать руководитель резидентуры, поэтому Уотерс отправился лично осмотреть выбранные его подчиненными места. Одно из них находилось как раз в районе Таганской площади. Уотерс слегка притормозил, отыскивая указанный сотрудником резидентуры ориентир – торговый павильон, за которым следовало свернуть в переулок, и в этот момент круто вывернувший из второго ряда автомобиль – одна из тех российских малолитражек, у которых следует снимать номера только за один внешний вид, – приткнулся к тротуару, преградив дорогу. Уотерс едва успел нажать на тормоз, чудом избежав столкновения. Он не раз становился свидетелем откровенного нарушения правил московскими водителями, но последняя выходка русского хама поразила даже видавшего виды разведчика. Не сдержавшись, Уотерс смачно выругался и нетерпеливо засигналил подрезавшему его водителю. Но тот не торопился освобождать дорогу. То, что он перекрыл движение во всем ряду, его, похоже, нисколько не волновало. Рядом с «Тойотой» Уотерса остановился черный «Лэндкрузер» с такими же черными, как кузов, стеклами. Уотерс чертыхнулся. Еще не хватало попасть в автомобильную пробку. Он снова нажал на клаксон. Но это ни к чему не привело. Перегородившая дорогу российская малолитражка так и осталась стоять на месте, зато из распахнувшихся дверей «Лэндкрузера» сноровисто выпрыгнули два человека в одинаковых кожаных куртках и с характерными хмурыми лицами представителей криминальной среды. Уотерс связал их появление с загородившим проезд автомобилем, но, когда первый из мужчин внезапно рванул на себя водительскую дверь «Тойоты», понял свою ошибку. Посольская «Камри» была снабжена центральным замком, запирающимся в момент включения зажигания, поэтому автомобильная дверь не открылась, но это препятствие не остановило бандитов. Второй из них выдернул из кармана руку, и Уотерс увидел занесенный для удара кулак в кожаной перчатке, увенчанный шипами тяжелого кастета. Он инстинктивно отпрянул. В ту же секунду бандит ударил кастетом в стекло, которое разлетелось сверкающими брызгами. Не снимая кастета, бандит просунул руку в разбитое окно и, дернув за запорную ручку, распахнул дверь. Подобное могло происходить в какой-нибудь дикой африканской стране, но происходило в России, которая упорно добивается вхождения в Евросоюз.

– Я американский дипломат! – выкрикнул Уотерс первую пришедшую на ум фразу, надеясь, что таким образом удастся остановить бандитов. – Вы не имеете пра...

Договорить ему не дали. Вооруженный кастетом бандит свободной рукой схватил его за горло, сдавив гортань и перекрыв поток воздуха. Дипломат захрипел. Но нападавшие не обратили на это никакого внимания. Его грубо вытащили из машины и втолкнули на заднее сиденье «Лэндкрузера». Там находился еще один бандит такой же жуткой внешности. Схватив Уотерса за отвороты пальто, он подтянул его к себе. На освободившееся место проворно запрыгнул вооруженный кастетом похититель. Его оставшийся снаружи напарник нырнул за руль посольского автомобиля, и уже через секунду обе машины рванули вперед вслед за освободившей дорогу малолитражкой.

– Что... – попытался прояснить ситуацию Уотерс, но тяжелый удар в солнечное сплетение оборвал фразу на полуслове.

Глубоко закашлявшись, дипломат наклонился вперед. В тот же миг сидящий слева похититель ловко натянул ему на голову черный мешок. Уотерс инстинктивно дернул головой, но это не помогло. Мешок сидел плотно, не позволяя разглядеть, что происходит за окнами катящего по городу «Лэндкрузера»...

* * *

На ближайшем перекрестке Клюв, сидящий за рулем посольского автомобиля, свернул на боковую улицу и, проехав по ней пару кварталов, заехал во двор. Хотя Джафар распорядился отогнать машину американца на окраину Москвы, он решил не рисковать, чтобы не привлечь к себе внимание блюстителей порядка разбитым стеклом. Во дворе перед мусорными контейнерами, стояло в общей сложности не менее десятка машин. Выбрав укромное место, Клюв приткнул посольскую «Камри» возле пузатого минивена так, чтобы разбитое водительское стекло не бросалось в глаза прохожим. Заглушив двигатель, он вынул из-за пазухи наполненную бензином поллитровую стеклянную фляжку «Смирнофф» и, свернув колпачок, заткнул горлышко бутылки скрученным в жгут носовым платком, затем поджег торчащий наружу конец платка и бросил бутылку на соседнее сиденье. Теперь нужно было быстро уходить, пока огонь не добрался до залитого в бутылку горючего, после чего весь салон превратится в сплошной пылающий костер. Сдерживая себя, чтобы не броситься сломя голову прочь от подожженной машины, он аккуратно выбрался из салона, захлопнул дверь и лишь после этого быстро зашагал к выходу из двора. Какая-то попавшаяся навстречу женщина с детской коляской настороженно покосилась на него. В горах Кавказа, откуда Клюв приехал каких-то несколько дней назад, он бы, не задумываясь, влепил ей затрещину за такой взгляд. Там с женщинами, особенно с русскими, разговор короткий, потому они и знают свое место. Но здесь, в Москве, Джафар строго-настрого запретил обращать на себя внимание. Правда, эта русская баба видела его лицо и вполне может его запомнить, зато она не видела, на чем он приехал, и не сможет связать его с посольским автомобилем. Следовательно, бояться нечего.