Текст книги "Мировая история на пальцах"

Что же касается независимости этрусских городов, то политической организацией этрусков были союзы автономных (самостоятельных) городов. В III веке до н. э. таких городов в Этрурии было двенадцать. Они назывались так: Церы, Тарквинии, Вульчи, Руселлы, Ветулония, Популония, Вейи, Вольсинии, Кьюзи (или Клузий), Кортона, Ареццо (или Арреций) и Вольтерра.

У этрусков города тогда назывались полисами, и они входили друг с другом в союзы. С другой стороны, из римских источников мы знаем, что в V и IV веках до н. э. отдельные города отказывались помогать друг другу и часто воевали «на свой страх и риск».

КСТАТИ

Были у этрусков еще и крупные деревни вроде Мурло. Или городки типа северного Фьезоле, Капены или Фалерии. Некоторые ученые не называют Популонию, а вместо нее ставят в список этрусского двенадцатиградья Перуджу (Перузию). При этом в своих изысканиях занимающиеся этим историки очень часто имеют возможность основываться не на документальных источниках, а лишь на песнях поэтов.

Порой одни города переходили под власть более сильного города. Некоторые могли также вступать друг с другом в конфликт по поводу небольших процветающих центров, которые принадлежали то одному, то другому городу (так, например, происходило при определении границы между городами Церы и Тарквинии, которая менялась неоднократно).

Этруски внесли большой вклад в градостроительство Италии. Они имели обычай обносить свои города, которые строились на крутых возвышенностях, мощными стенами из туфовых глыб и каменных блоков. Иногда городские стены могли по высоте превышать пять метров, а их длина могла составлять несколько километров.

По оценкам некоторых историков, общее население Этрурии в III веке до н. э. могло составлять приблизительно 275000 человек.

Так мало! У нас сейчас только в Сочи ежедневно столько человек отдыхает.

А число жителей наиболее крупных городов (Вейи, Церы или Тарквинии) не должно было превышать 30000 человек. Сейчас столько людей живет в каком-нибудь Малоярославце или Дедовске.

Эти цифры, достаточно скромные по сравнению с общей площадью Этрурии, показывают, что могущество этрусков в меньшей степени было связано с их численностью и в большей – с их уровнем цивилизации.

* * *

Итак, в течение всей истории у этрусков не было единого государства. В период своей независимости Этрурия, согласно античной традиции, являлась конфедерацией двенадцати самостоятельных городов-государств. Развитие этих двенадцати городов шло не одновременно, и некоторые из них имели совершенно различные, а порой и противоположные судьбы. Более того, даже точного списка этрусского двенадцатиградья нет.

В случае выбывания одного из членов федерации (например, вследствие военного разгрома) в состав объединения принималось другое государство. Так, после падения города Вейи, разрушенного Римом в 396 году до н. э., на их место в федерацию была принята Популония, остававшаяся до этого, несмотря на свое экономическое значение крупного портового города и важного центра металлургии, в составе государства Вольтерры.

Каждую весну в главном общеэтрусском святилище бога Вольтумны в городе Вольсинии собирались главы двенадцати этрусских городов-государств. К этим собраниям были приурочены общенародные игры и ярмарки. Собравшиеся обсуждали вопросы общей политики, совершали жертвоприношения и выбирали главу союза, символ их культурных и религиозных связей, который, по всей видимости, не имел реальной власти.

А вот каждый из городов управлялся так называемым «лукумоном», избиравшимся местной аристократией, однако неизвестно, кому принадлежала власть в конфедерации.

И принадлежала ли она кому-то вообще?

У этрусков того времени, несомненно, существовали царская власть и совет старейшин. Но имеющиеся в наличии первоисточники отражают эту сторону жизни этрусков крайне слабо. Термин, обозначавший на этрусском языке «царь», вообще неизвестен. Термин же «лукумон», использовавшийся римскими авторами, означал, скорее всего, всех лиц высокого общественного положения. Более того, в ходе развития общественного строя в Этрурии он явно изменял свое значение. В древнейшие времена он мог означать, например, «старейшину рода».

На мой взгляд, скорее всего, избранный в святилище бога Вольтумны «царь этрусков» исполнял в основном верховные жреческие обязанности. Мог он быть и верховным судьей. Не исключено также, что он мог выполнять обязанности и главы союзного ополчения, если таковое собиралось. Например, считается, что знаменитый полководец Ларс Порсенна, пытавшийся восстановить власть в Риме изгнанного оттуда этрусского царя Тарквиния Гордого, выступал не просто как царь города-государства Кьюзи (или Клузия), а в качестве главы объединенной армии конфедерации этрусских городов. Однако решение о сборе такого ополчения мог принять лишь совет представителей всех городов, собиравшийся в Вольсиниях. Да и сами решения таких совещаний носили характер рекомендаций – некоторые города-государства могли не участвовать в общих делах.

Вот такая у этрусков была демократия. Которая, как говорил Уинстон Черчилль, есть «наихудшая форма правления, если не считать всех остальных».

Короче говоря, каждый этрусский город имел собственную армию, но совместно они действовали очень редко, и это было их главным слабым местом. Этим-то и воспользовались коварные римляне, но об этом – чуть ниже.

Легенда о Горациях и Куриациях

Рим давно креп и рос, однако главным городом региона Лаций он долгое время не был. Главным городом оставалась основанная примерно в 1152 году до н. э. Альба-Лонга – легендарная родина братьев Ромула и Рема, считающихся основателями Рима.

Соответственно, между Альбой и Римом назревала борьба за первенство.

Конфликт произошел во времена правления Тулла Гостилия, третьего царя Рима, правившего с 673 по 641 гг. до н. э. Точнее, сначала произошел какой-то мелкий инцидент между римскими и альбанскими пастухами, а потом воинственно настроенный Гай Клуилий решил идти войной на соседний город.

Войска Рима и Альба-Лонги с неохотой приняли приказ о военных действиях, так как многие семьи породнились между собой и прежде жили мирно. Долго стояли войска на поле боя, не решаясь, напасть друг на друга. В лагере альбанцев умер их царь Гай Клуилий, и они избрали диктатора Меттия Фуфетия. Через некоторое время Меттий Фуфетий выехал на коне вперед и обратился к римлянам с такой речью:

– Наши племена – братья, и все же мы сошлись воевать. Пусть так. Но не забудьте, римляне, что у нас с вами есть третий враг, общий и опасный. Рядом с Лацием лежит Этрурия, рядом с латинами живут этруски. Они мечтают напасть на нас и только и ждут, чтобы мы обессилели в междоусобной борьбе. Зачем проливать много крови? Выставим бойцов для поединка: чья сторона победит, та и будет властвовать над Лацием.

В результате, правители приняли решение выставить на бой по три воина с каждой стороны. И выбор воинов пал на братьев Горациев со стороны римского войска и братьев Куриациев от Альба-Лонги.

По одной из версий, Горации и Куриации были двоюродными братьями. Их матери якобы были сестрами из Альба-Лонги. Известно также, что сестра Горациев собиралась замуж за одного из братьев Куриациев. При этом Горации были братьями-близнецами, а Куриации были равны им по возрасту и силе. В мирное время они дружили между собой, и уже шли приготовления к свадьбе.

Наступил день сражения, и братья вышли на поляну, где в полной тишине долго бились, не уступая друг другу. Однако первыми не устояли братья Горации, и двое из них пали один за другим. Остался один из Горациев и трое раненных Куриациев. Альбанцы, предвкушая победу, радостно закричали.

И действительно, что мог сделать один боец против трех, пусть раненых, но все еще грозных противников?

Но тут выживший римлянин совершил неожиданный для того времени поступок: он бросился бежать. Град насмешек посыпался из рядов альбанского войска, римляне же не знали, печалиться им о поражении в поединке или проклинать своего представителя за трусость…

И никто тогда не догадывался, что это была военная хитрость!

А тем временем Куриации побежали за Горацием, тем самым разделившись, чем он и воспользовался. Один из Куриациев почти настиг его, и вдруг Гораций резко повернулся и обрушился на преследователя. Застигнутый врасплох альбанец пал. Потом аналогичным образом Гораций убил второго противника, а когда подбежал третий, он вонзил ему меч в горло со словами:

– Двоих я принес в жертву теням моих братьев, гибель третьего дает римлянам власть над альбанцами!

Горации победили, и Альба-Лонга была вынуждена подчиниться Риму.

Ликуя возвращались римляне домой. Впереди шел Гораций-победитель, неся доспехи павших альбанцев Куриациев. В толпе встречающих была и сестра Горация, которая узнала в захваченных доспехах плащ своего жениха, ею самою сшитый. Когда Гораций увидел слезы сестры, он не стерпел ее плача по врагу и вонзил ей в грудь свой меч. При этом он крикнул:

– Умри, если жених тебе дороже братьев, если враг тебе дороже Отечества!

Увидевший это народ был в ужасе. Горация схватили, отвели к царю, хотели казнить. Его спасло только заступничество старика-отца. Он вышел вперед и сказал:

– Неужели, граждане, вы будете спокойно смотреть на казнь того, кто только что вступил в город победителем? Моя дочь была убита по праву, и сын поступил, как должно: любовь к Отечеству поставил выше родственной любви. Кто еще способен на это? Только что у меня было четверо детей, троих я уже лишился, не лишайте меня четвертого!

Римляне были тронуты мольбами старика, и победитель Куриациев был оставлен в живых.

КСТАТИ

Поединок Горациев и Куриациев получил широкую известность, благодаря многим литературным и музыкальным произведениям, фрескам, а также картине Жака-Луи Давида «Клятва Горациев», написанной в 1784 году.

Конец Этрурии

Рим с каждым годом становился все более и более могущественным. И вот, в 280 году до н. э., два последних крупных этрусских города – Вульчи и Вольсинии – подписали мирный договор с римлянами на весьма тяжелых для себя условиях.

А в 273 году до н. э. Вульчи вообще были аннексированы (то есть насильственно присоединены) Римом. Город потерял свою независимость, а на его землях римляне основали свою колонию.

В результате, почти вся территория современной Италии попала под власть Рима. Независимым от него оставался практически только богатый этрусский город Вольсинии. Чтобы отстоять свою самостоятельность, вольсинийцы решились на крайнее средство – они вооружили своих бесправных бедняков и даже рабов.

Кончилась эта затея плохо – бывшие угнетенные обратили полученное оружие против знати и захватили власть в городе. И тогда вольсинийская верхушка пошла на сговор с теми, против кого все это и затевалось, то есть с римлянами.

Нетрудно догадаться, что это был опрометчивый шаг, приведший к гибели города: в 265 году до н. э. римляне овладели Вольсиниями, и все жители города были изгнаны из своих жилищ и насильно переселены в окрестности озера Больсена, где вскоре возник новый город.

И вот получилось так, что практически весь Апеннинский полуостров до Паданской долины оказался подчинен Риму. И Этрурия полностью покорилась Риму. Покорилась окончательно и бесповоротно.

То есть, по сути, все без исключения этрусские города перешли на положение вассалов Римской империи. И получилось так, что все, чему этруски в свое время научили римлян, обратилось против самих же учителей. Вдоль побережья Этрурии римляне построили стратегические дороги, которые нарушили хрупкое экологическое равновесие, достигнутое большими усилиями и мастерством этрусков. Дороги эти перегородили всю дренажную систему, и до того момента плодородные земли начали заболачиваться. Пагубные последствия не заставили себя долго ждать: в Этрурии начали вспыхивать эпидемии малярии, выкосившие значительную часть населения.

Быстрее всего «загнулись» города Южной Этрурии, расположенные рядом с Римом. Но более северные города типа Кьюзи, Перуджи и Вольтерры и под властью римских орлов еще какое-то время сохраняли остатки своего былого могущества. Но постепенно и они утратили последние капли своей автономии.

В 196 году до н. э. в Этрурии имело место восстание рабов, но оно было жестоко подавлено римлянами.

А потом, примерно в 90 году до н. э., Рим даровал этрускам права римского гражданства. Этрурия была разделена на шесть трибов (округов). Начиная с этой даты, внутренняя история Этрурии полностью смешалась с историей Рима.

А вскоре Юлий Цезарь, произнеся свою знаменитую фразу: «Жребий брошен», переправился через Рубикон и занял Рим. Хоть он и был убит Юнием Брутом, идея создания державы с твердой властью одного человека уже витала в воздухе. Оставалось ждать совсем немного: в 30 году до н. э. Октавиан, будучи единственным хозяином Рима, получил титул императора. Началась новая история Рима и новая история человечества.

Правда, следует отметить, что еще долгое время Этрурия представляла собой для римлян некую культурную модель и образец утонченной цивилизации, вызывавшей у них уважение и восхищение: среди римской знати еще долго ценилось родство с этруской аристократией, а получить этруское образование считалось очень престижным.

ЭТО ИНТЕРЕСНО

В качестве исторического курьеза можно привести такой факт: в последний раз об Этрурии вспомнили при Наполеоне Бонапарте, который в 1801 году образовал одноименное зависимое от Франции королевство, создав его на базе Великого герцогства Тосканского, захваченного его войсками. Однако в конце 1807 года королевство Этрурия было упразднено, и вся его территория была включена в состав Французской империи.

До 510 года до н. э. римская городская община находилась под управлением царей, которых предание насчитывает семь: Ромул (легендарный основатель города), Нума Помпилий, Тулл Гостилий, Анк Марций, Тарквиний Древний, Сервий Туллий и Тарквиний Гордый.

Потом Рим стал республикой, в которой решающую роль играл сенат и два консула, избиравшиеся на год.

Потом (с 27 года до н. э.) Рим из республики был превращен в монархию (империю).

Римляне находили, что надо либо облагодетельствовать восставшие народы, либо вовсе их истребить, ибо всякий иной путь грозит величайшими опасностями.

Никколо Макиавелли итальянский мыслитель

Потом (в 395 году н. э.) произошел раздел Римской империи на две части – на Восток и Запад. Затем еще сто лет Западная Римская империя просуществовала самостоятельно. За это время Рим дважды был разграблен варварами, но империя еще как-то держалась.

Об этом написано столько разнообразной литературы, что кажется невозможным добавить что-то новое. Вот я и не буду даже пытаться делать это. Скажу лишь, что в 476 году Западной Римской империи не стало. Это произошло, когда один из германских наемников, Одоакр, надел на себя корону, свергнув последнего из императоров, Флавия Ромула Августа, прозванного Ромулом Августулом.

Школьник, знай, 476 год – это очень важная дата.

Почему?

Да потому, что крушение Западной Римской империи в конце V века принято считать началом Средневековья.

Рим разрушили мигранты. Просто в то время их нетолерантно называли варварами.

Неизвестный автор

Глава 3
Средневековье

Эпоха Средневековья представляет собой очень неоднозначное явление. Начну с того, что в исторической науке существуют многочисленные точки зрения на само понятие «средние века». Этот термин впервые был введен итальянским гуманистом Флавио Бьондо. Он это сделал в 1453 году, а до него же доминирующим термином для обозначения периода со времени падения Западной Римской империи являлось введенное Франческо Петраркой понятие «темные века» (им сейчас обозначают более узкий отрезок времени – VI–VIII века.

Средневековье условно делится на три основных периода: Раннее Средневековье (конец V века – середина XI века), Классическое Средневековье (середина XI века – конец XIV века) и Позднее Средневековье (XV–XVII века).

Средние века – это период все мирной истории, главным содержанием которого является формирование, расцвет и упадок феодального строя.

Кто-то считает, что верхней границей средних веков является то время, когда в Англии произошла буржуазная революция.

В период Раннего Средневековья шло становление феодальных отношений. Значительно расширилась территория, на которой проходило образование западноевропейской цивилизации, причем если основу античной цивилизации составляли Древняя Греция и Рим, то средневековая цивилизация охватывала уже практически всю Европу.

В Раннее Средневековье наблюдалось развитие франкского государства. Имело место усиление германского племени франков и завоевание ими Северной Галлии (486 год).

У каждого века есть свое Средневековье.

Станислав Ежи Лец польский писатель-сатирик

Первым королем франков был Хлодвиг, происходивший из рода легендарного франкского вождя Меровея. Поэтому первая династия франкских королей называется династией Меровингов.

Хлодвиг отметился тем, что, устранив своих политических соперников, принял крещение по официальному обряду католической церкви.

Как говорят современные французы, потомки тех самых франков, «в каждом деле ищите женщину». Вот и Хлодвиг, наверняка, мог сказать так, ведь он женился на дочери короля бургундов Клотильде, а она была христианкой и именно она начала приобщать к христианству своего вероломного и жестокого мужа.

Противоречивая Королева Клотильда

Клотильда родилась примерно в 475 году, когда после крушения Римской империи варварские народы (бургунды, вестготы, франки и аламаны) соперничали между собой, чтобы разделить Галлию.

Родившаяся в Лионе, Клотильда принадлежала к Бургундской династии. Она была одной из внучек короля Гондовея. Воспитанная в католической вере матерью, известной своей набожностью, она получила серьезное по тем временам образование, живя в бывшей столице Галлии, в месте, где соединялось все то, что в христианстве считалось самым выдающимся и самым глубоким образом отмеченным римской цивилизацией.

Клотильда могла бы прожить обычную жизнь высокопоставленной девушки, выйдя замуж за человека аналогичного происхождение и создав обычный христианский семейный очаг. Это было бы возможно в любой другой семье, но не в ее окружении, где с отцовской стороны постоянно царил дух ожесточенных ссор, мести, неслыханной жадности и даже кровавых преступлений.

В 472 году, то есть за три года до ее рождения, Бургундское королевство, простиравшееся от Лангра до Дюранса, от Юрских гор до Альп, было разделено, как того требовал обычай, между сыновьями умершего короля Гондовея. Старший сын, Гондебольд, пребывая в бешенстве от того, что не получил более обширных территорий, обосновался в Дижоне. Годегизил правил в Женеве. Отцу же Клотильды, Хильперику, достался район Лиона.

Едва раздел закончился, зависть и насилие воцарились между братьями. Такие тогда были времена. Впрочем, братья ссорятся между собой и сейчас, но тогда… Это было что-то… И все стало для братьев дозволено лишь бы сократить долю, доставшуюся другому. И кончилось все это тем, что в 491 году Гондебольд убил своего брата Годегизила и взялся за Хильперика. Он приехал к брату, когда тот занимался семейной трапезой. Все произошло мгновенно: меткий удар топора, и голова бедного правителя Лиона упала на холодный пол. Более того, воспользовавшись замешательством, двое воинов Гондебольда схватили охваченную ужасом жену Хильперика и бросили ее в Рону. Напоследок варвары решили позабавиться убийством сыновей несчастного: без малейших сомнений их бросили в глубокую шахту, накинув им на шеи веревки, к которым были привязаны тяжелые камни.

Что касается Клотильды и ее сестры Хроны, менее опасных, потому что они были женщинами, то Гондебольд заставил их уйти в монастырь.

Вот таким страшным и грубым образом Клотильда, которой было в то время шестнадцать лет, с пылом обратилась к Богу, но навеки осталась отмеченной жаждой мести. И уж она тогда точно не думала, что самая сладкая месть – это прощение. Или забвение, ибо оно хоронит врага в прахе его ничтожества. Нет! Христианка по матери, Клотильда унаследовала от отца жажду власти и желание адекватно ответить. Как говорится, око за око…

* * *

Весной 492 года, пять всадников неслись, пришпоривая своих коней, вдоль берега Роны. Они быстро пересекли Бургундию и оказались во Франкском государстве и вскоре явились в королевский замок короля Хлодвига в Суассоне.

Хлодвиг тотчас принял их, ибо новость, которую они принесли, была для него крайне важной.

– Мы нашли для тебя самую прекрасную женщину в мире, – торжественно объявил один из всадников.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Франки – это группа германских племен, основавших в эпоху Раннего Средневековья Францию и Германию. Первоначально они населяли низовья Рейна. В середине IV века франки стали федератами (союзниками) римлян. В отличие от прочих германских племен, франки не покидали насиженных мест, а стали расширять свои владения – как на запад, на территорию Галлии, так и на восток, в глубь Германии. Начало их завоевательным походам и положил король Хлодвиг, который правил в 481–511 годах. Он сплотил франков в единое государство и распространил его границы до Пиренеев, уничтожив остатки римской империи в Галлии и оттеснив бургундов и вестготов.

Глаза Хлодвига загорелись, и он широко улыбнулся.

Ему было уже двадцать пять лет, и он безуспешно искал себе супругу, которая была бы одновременно и красивой, и происходила бы из благородной семьи. Дело это было непростым, и Хлодвиг уже начал думать, что два этих качества вообще не сочетаются.

В данный момент, как нетрудно догадаться, речь шла о Клотильде.

Хлодвиг поблагодарил гонцов и тотчас позвал своего друга Орельена, слывшего большим интриганом. Ему было поручено добиться согласия Клотильды, а также решить все связанные с предстоящим браком организационные вопросы.

Орельен, не мешкая, уехал. И он порешал все наилучшим образом, то есть он не только добился положительного ответа Клотильды, но и согласовал все с Гондеболдом, который не осмелился рассердить Великого Хлодвига отказом.

И вот Клотильда оказалась в Суассоне, и Хлодвиг, увидев ее, был восхищен. Вскоре они поженились. Королевская пара обосновалась сначала в Суассоне, а затем, после новых завоеваний франкской армии, в Париже, который стал столицей королевства, начиная с 508 года.

Кажется, Чехов в шутку утверждал, что «ехать с женой в Париж – это все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром». Но тогда до его рождения оставалось еще более тринадцати столетий, а посему Хлодвиг и Клотильда стали жить счастливо.

При этом юная королева, решив спасти душу мужа, начала обращать его в христианскую веру.

Ну, что значит «начала обращать»? Она просто стала объяснять язычнику Хлодвигу ошибочность его религии, а король, опьяненный любовью, легко позволял себя убедить, хотя немного побаивался принять решение о крещении, ведь измена вере его отцов могла подвергнуть его власть опасности. В самом деле, франки видели в королях потомков своих богов. Только боги и их отпрыски имели право вершить судьбы народов. Принять же какое-то там христианство – это означало предать своих предков, разрушить генеалогическую цепочку, по сути, отречься от престола. Поверьте, тогда реально требовалось большое мужество для принятия веры Христовой.

* * *

Тем временем Клотильда родила первого ребенка. Это был сын, которого назвали Ингомир. И королева добилась у своего мужа разрешения крестить их первенца. Клотильда позаботилась, чтобы церковь была украшена дорогими коврами. Она считала, что пышность церемонии должна поразить и растрогать мужа. И точно – Хлодвиг был в восторге.

Но увы! Через несколько дней после крещения маленький Ингомир заболел и умер. Все старания бедной королевы оказались напрасны.

– Если бы этот ребенок был предназначен моим богам, – воскликнул в порыве гнева король, – он бы выжил! Но он не смог жить, потому что был крещен во имя вашего Бога.

Хоть Клотильда и была убита горем, она нашла в себе силы ответить супругу:

– Я благодарю великого Сотворителя мира, что он не счел меня недостойной послать в царство небесное вскормленного моей грудью ребенка. Я знаю, что дети, которых Бог забирает себе еще в младенческом возрасте, воспитываются под его Всевышним взором.

Хлодвиг был явно озадачен. Никогда раньше он о подобном даже не задумывался. И эта спокойная покорность судьбе преисполнила его таким восхищением, что он еще больше влюбился в прекрасную Клотильду и поспешил ей это доказать.

Вскоре на свет появился их второй сын, которого назвали Клодомиром. Рождение ребенка так обрадовало Хлодвига, что Клотильда тотчас воспользовалась этим и уговорила мужа дать еще раз согласие на крещение. Король снова поддался на нежные уговоры милой супруги, и обряд состоялся, превзойдя по своей пышности крещение первенца.

Но на следующий же день (бывают же такие совпадения!) заболел и Клодомир. Хлодвиг был взбешен:

– С ним не могло не произойти того же, что произошло и с его братом, крещенным во имя вашего Христа! Ему тоже предназначено умереть!

Бедная Клотильда с трудом владела собой. Она бросилась в церковь и, закрывшись там, в течение двух дней так усердно молилась, что вымолила выздоровление ребенка. И, надо сказать, это было сделано вовремя! Хлодвиг уж было решил никогда больше не иметь дела с такой опасной для здоровья верой.

* * *

Мягкостью и примером своего добродетельного поведения Клотильда оказывала все большее влияние на Хлодвига, который, несмотря на исцеление сына, все еще продолжал быть воинствующим язычником.

Став королем в 15 лет, он почти всю жизнь воевал. Практически ничего другого он и не умел делать. Беря город за городом, франки всегда грабили церкви. Согласно хроникам Григория Турского (его «История франков» в десяти книгах, доведенная до 591 года, является главным источником информации по истории Франкского государства), известна, например, такая история. При разграблении одного храма франки захватили очень ценную чашу, и епископ ходатайствовал перед Хлодвигом о возвращении ее в церковь. Дележ добычи происходил в Суассоне, и Хлодвиг попросил воинов прибавить эту чашу к его доле. Все согласились, кроме одного франка, который заявил:

– Ты не получишь ничего сверх того, что тебе достанется по жребию.

Сказав это, воин ударил по спорной добыче секирой.

Хлодвигу оставалось лишь передать посланцу епископа обломки священной чаши. Он умел владеть собой и понимал формальную правоту смельчака, но и забыть подобный вызов он не мог. Через год на военном смотре король подошел к этому воину и, упрекнув его в дурном содержании оружия, бросил его секиру на землю, а когда тот нагнулся, чтобы поднять ее, Хлодвиг своей секирой рассек ему голову. При этом он сказал:

– Да постигнет тебя тот же жребий, что и чашу, разбитую тобой!

Этим жестоким убийством король-язычник навел на своих воинов сильный страх. И совершенно неудивительно, что такой человек долго оставался глух к призывам своей супруги.

Хлодвиг каждый раз отвечал ей:

– Не меня надо убеждать, а людей вокруг меня.

У него же были совсем другие заботы: всегда неугомонные германские племена без конца угрожали перейти Рейн и обосноваться в Галлии. Однажды утром стало известно, что племена аламанов, этих дерзких грабителей, захватили Эльзасскую равнину. Чтобы не позволить им продвинуться в глубь территории, Хлодвиг во главе франкского войска бросился им наперерез и остановил продвижение. Согласно преданию, во время этого сражения Хлодвиг, почувствовав, что превосходство в битве переходит к врагу, начал усиленно молиться своим богам, языческим идолам, однако те не пришли к нему на помощь. Тогда Хлодвиг в горячем порыве воззвал к Богу Клотильды:

– О, Боже Клотильды, умоляю тебя, даруй мне победу! И ты будешь моим Богом! Я поверю в тебя и крещусь во имя твое!

Воодушевленные франкские воины удвоили свой пыл, и то, что уже казалось невозможным, свершилось: внезапно аламаны, объятые страхом, бежали, даруя Хлодвигу и его солдатам лавры победителей.

Конечно, современные историки отвергают эту легенду и решающую роль в обращении Хлодвига в христианство отводят не его победе над аламанами, а любви франкского короля к Клотильде.

Действительно, Клотильда для этого употребила весь свой ум, всю свою ловкость. Для христианства это было очень важно! Получить присоединение к христианству победителя аламанов при Тольбиаке – означало для церкви расширение ее власти на все варварские королевства. Для Хлодвига это тоже было важно: этот храбрый воин все же понял действительную значимость поддержки, которую могла ему принести церковь, столь же мощная, как и он в своей политике завоеваний.

* * *

В любом случае, Хлодвиг крестился у Святого Ремигия, епископа Реймса, в Рождество 496 года.

Перед обрядом Ремигий начал наставлять короля в законе христианском. Хлодвиг, выслушав епископа, сказал:

– Охотно я тебя слушал, святейший отец, но меня смущает вот что: мои подчиненные не потерпят того, чтобы я оставил их богов. Однако я пойду и буду говорить с ними.

Когда же король обратился к своим воинам, они воскликнули:

– О, король, мы отрекаемся от смертных богов и будем служить Вечному Богу, которого проповедует Ремигий!

В результате, вместе с Хлодвигом в Реймсе крестились сестра короля и три тысячи его воинов. Это был весьма ловкий прием, ибо франки, принимая веру короля, оставались, как и прежде, подчиненными ему.

Это обращение в новую веру в угоду любимой женщине имело очень большое политическое значение. В то время, как другие короли варваров, готов и бургундов оставались арианами, Хлодвиг, принявший новую веру, был признан миллионами галло-римских католиков, населявших Галлию, своим предводителем.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Арианство – течение в христианстве в IV–VI вв. Возникло в Поздней Римской империи. Получило название по имени его зачинателя – александрийского священника Ария. Ариане не принимали основной догмат официальной христианской церкви, согласно которому Бог-сын единосущен Богу-отцу. По учению Ария, сын божий Логос (Христос) – творение Бога, следовательно, не единосущен ему, то есть в сравнении с Богом-отцом является существом низшего порядка.

Этот титул позволил ему заручиться поддержкой епископов, чье влияние было тогда огромным, и завоевать у вестготов значительную территорию от Луары до Пиренеев. А позже титул «Короля католиков» позволил его сыновьям овладеть Бургундией, а его народу – стать христианской нацией с многообещающим будущим.

Это ли не чудо, которым он был обязан Клотильде!