Текст книги "Метро 2035: Затерянный клан"

Глава 7
Перегон

Когда ворота Бориспольской закрылись за спиной, Эльза поняла, что ни разу не слышала этого звука, находясь по ту сторону. Оказывается, грохот еще долго гуляет эхом по туннелю, да так, что кажется, будто жалобно дребезжат рельсы. Повезло тем станциям, у которых их нет.

Девушке сразу стало очень холодно. Она почти не помнила своего единственного в жизни путешествия на Бориспольскую с северной стороны. Знала лишь, что Ион протащил ее от Вырлицы практически бегом, так, что девушка сбила все ноги об острые шпалы. Собаки могли преследовать их хоть до самого конца, и девушке казалось, будто они все еще здесь. Поджидают ее все эти три месяца. Эльза сама поразилась этим мыслям – в стенах Бориспольской она ни разу не вспомнила, что бывает там, за северными воротами. И говоря о сбитых ногах – очень жаль, что пришлось оставить в палатке Мафусаила свои ботинки.

Эльза наскоро проверила все свое имущество, которое могло остаться в карманах. Совершенно ничего полезного, да и бесполезного тоже. Выход из палатки она раньше не приравнивала к возможному уходу со станции вообще. Сейчас девушка корила себя за это, но понимала, что это не ее вина. Что это за дом такой, если, покидая его, каждый раз следует думать, что можешь не вернуться?

– Давид, подожди! – остановилась Эльза, все еще таща два рюкзака. – Объясни, что происходит!

– Тихо, – сказал Давид, то и дело оборачиваясь с автоматом назад. – Нас слышно за километр!

– Кто нас будет слышать?

– Тот, кто заразил всю станцию.

– Чем заразил? – испугалась Эльза.

– Идеей, – мрачно ответил Давид. – Ничто так не заразительно, как идея.

– Я не понимаю.

Давид резко обернулся, присел с автоматом у левого рельса, нацелился в сторону гермоворот. Эльза притихла, не мешая парню слушать. Тот запоздало включил приделанный к автомату тактический фонарь. Пятно света забегало по стенам туннеля.

– Ладно, – произнес Давид, продолжая путь в сторону Вырлицы. – Все равно он уже ушел.

– Кто ушел?

– Твой Толик. Если его ждала дрезина, то мы его не догоним. Даже если нет – у него фора в три минуты, а это много. Нам надо успокоиться.

– Толик… погоди, ты откуда знаешь про него?

Парень угрюмо перебирал ногами, не желая признаваться.

– Объясни мне, что происходит, или я возвращаюсь назад! – крикнула Эльза. – И плевать, если снова бить начнут!

Давид устало повернулся к подруге и ответил:

– Кто-то активировал наш ящик.

– Что?!

– В палатку зашел какой-то чертила. Ковырялся в ящике. Сказал, что зовут Толик, что он сломал радио и подставил тебя. И что мне надо поспешить и не мешать ему делать свое дело. Говорил так еще, с вызовом, будто я ничего ему не сделаю за такое поведение. Ну, мы немножко подрались. Он сбежал, но успел запустить генератор, пока я его не разнес к чертям снова. Станция попала под ментальный приказ. Я не знаю, какой именно.

Эльза отвернула луч в сторону, пытаясь скрыть обалдевший вид.

– Значит, генератор работает, – вымолвила она.

– Заработал, когда Толик его дополнил деталями. И перестал, когда я его доломал.

– И кто-то активировал программу контроля… – начала Эльза и осеклась.

– Что?

– Я думала, почему вся станция с такой готовностью согласилась забросать меня камнями. Не понимала, почему все послушались приказа Тростникова.

– Они все были под влиянием ящика, – сказал Давид. – Ну конечно!

– Но мы с тобой не попали под излучение!

– Не знаю, – покачал головой Давид. – Может, это потому, что мы уже попадали под его действие раньше. Возможно, у нас иммунитет.

Эльза уставилась на него.

– Это радует, – сказала она.

– Да, – согласился парень. – Меня тоже. Хотя если когда-нибудь брошу в тебя камень – не бойся ответить тем же.

– Хорошо, я запомню.

Они посмотрели вперед, в темноту, в которой терялись лучи фонарей.

– Что у тебя случилось на станции? – спросил Давид. – За что тебя решили наказать? Я лишь понял, что как-то связано с радио…

– Меня подставили, – ответила девушка, ловя момент, чтобы проверить содержимое рюкзаков. – Какой-то мужик назвался Толиком и всучил мне поломанное радио. Пока я разбиралась, что к чему, меня дежурные повязали. Им тоже стукнуть успели, наверное.

– Видел я раньше это радио, – сказал Давид, вытаскивая магазин калашникова и пристегивая обратно. – Оно всегда у Ксюши стояло. Хорошая штука. Ловило новости с Красного Хутора, когда оттуда что-то транслировали. Никогда не понимал, как короткие волны по туннелю летят. Но это не моего ума дело. А раньше у нас был и кабель до Позняков, ловили новости «Киммерии». А те обычно передавали новости Датаполиса. После Ксюхи радио пропало. Думал, на хутор вывезли. А оно, получается, у Тростникова стояло. Только как этот твой Толик его получил – не понимаю.

– Это не мой Толик, – поправила Эльза, вываливая из рюкзаков барахло. – Так, давай разберем. Фитили тебе нужны?

– Если ничего не весят, можешь взять. Таскать тяжести – это так здорово.

Эльза покрутила в свете фонарика смотанные нитки и спросила:

– Зачем купцы тащили к нам фитили?

– Не к нам, – ответил Давид. – На хутор. Тамошние гопники делают классные свечки. Безотходное производство. Знай только фитили меняй.

Выбросив ненужный предмет, Эльза рассмотрела при свете своего фонарика купеческое добро – ткань, парусину, мотки пряжи, шнуровку. Мало что из этого могло им пригодиться. Девушка оставила на дне рюкзаков немного сушеных грибов, рыхлый кубик сахара и пару упаковок почти невиданной в этих краях диковинки – старых военных пайков.

– Смотри, – обрадовалась она. – Мы в последний раз такие у Ольшанского ели.

– Да, культовая вещь, – сказал Давид, глядя на жестяные банки с полустертым изображением грустной рыбины. – Есть можно, если нос зажать. И одежда воняет неделю.

– Переживу.

Эльза проверила второй рюкзак.

– О, ты посмотри, – сказала она удивленно.

– Просто скажи, что там. – Давид поудобнее приладил ремень автомату.

– Две бутылки воды, – начала Эльза. – Четыре рожка к калашникову…

– Да ладно?!

– Лови. – Эльза подала Давиду смотанные изолентой спарки.

– Тут восемь рожков, а не четыре, – заметил Давид, принимая ценный подарок. – Поштучно надо считать.

– В полутьме не заметила, бывает… так, тут еще один фонарь, и три… нет, четыре батарейки. Слушай, это не может быть просто товар челноков. Это же минимум снаряги туннельного сталкера. Смотри, тут все есть, что нужно, и ничего лишнего: патроны, вода, фонари, которые светят недалеко, затем экономно. В туннеле же далеко не надо светить. И все это почти ничего не весит. Даже сложено было аккуратно. Не пойму, зачем он все это делал.

Давид прикинул вес и размер рюкзака Тростникова. В самом деле, Эльза верно описала все странности, и Давид даже мог добавить от себя парочку. В частности, рюкзак был оснащен внешней системой ремней и подсумков, которые увеличивали общий вес всей конструкции, зато повышали прочность и удобность при длительной переноске. Даже челноки так не поступали, предпочитая пользоваться тележками. Никто не любит таскать на себе лишние тяжести. А данный рюкзак был собран так, словно с ним готовились к пешему путешествию через все метро, включая возможные вылазки наверх. Конечно, с поправкой на то, что со снаряжением для внешней вылазки на Бориспольской всегда было туго.

Кроме того, приоритет укладки груза тоже имел значение в опытных руках. Обычно фонари, которыми не собирались пользоваться, запихивали в середину как невозобновляемый тактический запас. Но некоторые, вроде охраны «скифов», предпочитали таскать их внутри лямок – сложно запихнуть на самом деле, зато удобно вытащить, не снимая рюкзак. Для этого требовалось нашить на лямки надежные чехлы, и мало кто этим заморачивался. Здесь же все это было.

– Думаю, наш дядя Вася себе тревожный рюкзак собирал, – предположил Давид. – На случай, если придется рвать когти. Таскал его с собой по всей станции и снял, когда работал с дрезиной. Было ваше, стало наше. Оставим себе, не пропадать же добру.

– Отлично, – согласилась Эльза, сортируя отобранное барахло.

Давид посмотрел в обе стороны туннеля. Тревога в его сознании немного снизилась. Уже было понятно, что со стороны Бориспольской никто и не думал отпирать гермоворота так рано. Похоже, они в самом деле будут выжидать минимум час.

Давид опустил автомат, взял небольшой рулон ткани из купеческих запасов. Оторвал часть, промокнул покрасневший от крови лоб, и из второго куска сделал себе повязку. Стало почти хорошо, если бы не ноющая боль.

– Там таблеток нет? – спросил он.

– Есть. – Эльза подала ему набор персональной помощи. – Тростников не зря лекарства со станции собирал. Вот, сделал себе аптечку. Видел бы ты, что еще он там таскает. Я и не знала, что он запорами мучается.

– Надо было прямо там рюкзак разворошить, вывели бы начальника на чистую воду, – предположил Давид, отправляя в рот пару таблеток. – Аспирин, надо же. Интересно, от Метрограда или «Птиц»?

– Какая разница?

– Действительно, никакой. Что там еще нашла интересного?

– Наверх Вася не собирался точно, – ответила Эльза, копаясь в самом низу рюкзака. – Даже противогаз не добавил. Но я нашла два штуки в другом рюкзаке, так что по туннелям пройдем куда угодно.

– Фильтры?

– Всего три.

– Все равно их никогда не хватает. Ты закончила?

– Погоди. – Копающаяся в рюкзаке Эльза нахмурилась. – Что-то твердое нащупала. Секунду…

Она открыла боковое отделение рюкзака и вытащила револьвер.

Не особо тяжелый, но и не маленький, так как был по меньшей мере вдвое больше женской ладони. Эльзе приходилось видеть такие, оснащенные кучей обвесов, полезных и переоцененных. Обычно технари добавляли им удлиненные стволы, полноценные приклады, прицелы. Девушка даже видела лазерный. Никто не ходил с такими револьверами, кроме откровенных бандитов в первые годы Креста. Когда с преступностью почти покончили, оружие куда-то растворилось. Поговаривали, что все скупила «Киммерия» и складировала в подземельях Славутича на светлое будущее. Оказалось, что кое-что из той партии тайно гуляло по туннелям – конечно же, как всего лишь товар.

Конкретно данный револьвер, похоже, не раз побывал в неприятных историях – дуло все еще хранило следы содранного ствола, наспех заполированное наждачкой. Из него давно не стреляли, хотя, судя по смазке, хотя бы пытались ухаживать.

Эльза отодвинула барабан, высыпала на ладонь шесть тусклых патронов, зарядила снова. Давид подошел, посветил поближе.

– Тебе повезло, – сказал он.

– Лучше мне, чем тому, кто меня подставил. – Девушка быстро осмотрела оставшиеся отделения рюкзака и нашла кулек с запасными патронами. – Жить можно.

– Разгреби все поровну и пошли.

– Не важно, поровну или нет, – сказала Эльза, запихивая в рюкзаки все полезное. – Я не собираюсь разделяться.

– Никогда не знаешь, что случится.

– Я не собираюсь разделяться!

Давид не стал спорить.

– Держи спину, – сказал он. – Я пойду первым.

– Тебе легко говорить. Впереди один противник, а сзади много.

– Мой любимый монстр – это ты, – подмигнул Давид. – Я согласен иметь за спиной только тебя. Ха-ха!

Эльза накинула на себя тонкую кофту из купеческого добра, распихала по карманам фильтры, батарейки и запасной фонарь. Перехватила револьвер в правую руку, чувствуя его тяжесть и привыкая к ней как к продолжению себя.

– Давно не стреляла? – спросил Давид.

– Из такого? Никогда.

– Курок взводить не забывай, так легче. Остальное сообразишь.

– Я помню теорию.

Давид накинул на себя более тяжелый рюкзак, распинал оставшийся валяться хлам, чтобы не блокировал рельсы. Возможно, как раз их блокировать и стоило, но он все еще мыслил категориями жителя метро, а не бойца.

– Надо нагнать твоего Толика и допросить как следует, – сказал он. – Думаю, он нам ничего сделать не сможет. Разве что он не таскает с собой еще один генератор шума.

– Зачем он на станцию приходил? – спросила Эльза. – Почему дал такое указание?

– Мы не знаем, что он хотел. Может, думал, что тебя захотят расстрелять у этих часов. Радио – штука важная, за серьезную поломку могли бы и казнить, в самом деле. Видела, как они все на взводе были?

– Наверное, ты прав, – подумала Эльза. – Блин. Получается, меня спасло только то, что этот кретин не сумел даже нормально сломать приемник. Там это радио починить на раз-два можно. Если бы было нельзя – Василий мог бы отдать другой приказ, а если глушилка работала на всю станцию…

– Не думай об этом.

– Я о другом думаю. С каким пор на станции практикуется такое дурацкое наказание – побиение камнями?

– Вопрос унижения? – предположил Давид. – Ни разу такого у нас не было. Расстрел мог лишь подорвать дисциплину и породить страх. Если речь идет о молодой здоровой женщине – тем более. А когда народ сам лично участвует – как бы другое дело. Если кто добрый попадется, так тот просто рядом постоит, ну или кинет чем-то вроде скомканной бумажки.

– В Датаполисе такое не прокатило бы, – сказала Эльза. – Там запрещают трогать женщин. Хотя не сказала бы, что они особо счастливо от этого живут.

– Нигде не рай земной, – буркнул Давид. – Ни даже подземный.

Остаток пути до Вырлицы они проделали в тишине. Казалось, никто не проходил здесь уже целую вечность. Сама станция за последние три месяца ни капли не изменилась, но на ней стало спокойнее. После заварушки с Метроградом «скифские» купцы внезапно поняли, что у них слишком мало пространства для маневров. Случись большая война в Датаполисе – и на юго-восток хлынут толпы беженцев. А за спиной у «скифов» лишь пара жалких станций, из которых одна используется как склад, а вторая – нелепый музей. Зато еще дальше за ними – целых три местности, которые практически не участвуют в общественной жизни Креста. И все, что мешает добраться до них – монстрятник на Вырлице, состоявший из диких собак да крыс. Ну и отсутствие света, но когда это не могло решиться деньгами?

Словом, в последнее время жители Позняков превратились в «скифских» наемников, которые вычистили Вырлицу и превратили ее в подобие станции-призрака вроде пресловутой Телички – но призрака миролюбивого, не боящегося тишины и легкой люминесценции.

Так что сейчас Давид и Эльза входили на станцию, уже больше похожую если не на склеп, то на заброшенный подземный ангар. Здесь не было ни единой живой души – вопрос с грунтовыми водами пока не решился, и рельсы скрывались на десяток сантиметров в воде.

Эльза шагнула на левую платформу, Давид забрался на правую. Средний ряд колонн был украшен тусклыми лампами, которые по соглашению со «скифами» следовало зажигать при проходе через станцию и выключать на противоположном конце. Сейчас лампы не горели. Впрочем, это еще ничего не значило. Всегда можно предположить желание очередной кучки безбашенных оборванцев занять драгоценную территорию и попытаться установить на ней свои порядки. Ни у кого пока не получалось. Без возобновляемого автономного электричества, любого, даже самого примитивного водоснабжения и внешней торговой системы с соседями жить внутри Креста не выйдет. Некоторые уже пробовали, и окончилось это печально.

Эльза навела луч на платформу, несколько раз помигала, привлекая внимание. Давид посмотрел туда же. На полу виднелся кусок грязного бинта.

– Его здесь нет, – сказала Эльза.

– Да, тут он сделал перевязку, – добавил Давид. – Если он пошел дальше, то в музее можно про него расспросить.

– Я так не думаю, – сказала Эльза. – Он мог и не идти в музей.

– О чем ты? Что-то еще увидела?

– До Харьковской тут идти всего ничего. Кровью он не истекал, я бы в туннеле заметила. Зачем было менять бинт здесь, если на Харьковской ему оказали бы помощь? Думаю, это потому, что он не собирался идти туда. Ему предстоял долгий путь в новом направлении.

– Тогда куда он мог… – Давид обвел стволом Калашникова своды станции. – Эльза, я чувствуя дуновение воздуха. Не пойму откуда.

– Подожди, я к тебе переберусь.

Эльза разбежалась, прыгнула на центральный столб, разделявший затопленные пути. Еще прыжок – и девушка оказалась на платформе Давида.

– Не увлекайся так стилем, на тебя здесь никто не смотрит, – посоветовал парень.

– Не хочу кеды замочить.

– Да, со старым снаряжением можно попрощаться, – вздохнул Давид. – Жаль твои военные ботинки, хорошие были.

Эльза стала рядом с ним, только сейчас ощутив, до чего неподходяще она оказалась одета. Сталкерское снаряжение, в котором Ион водил ее по Киеву, осталось лежать в палатке Мафусаила. Знать бы, как все повернется – ходила бы в нем, не снимая. А так пришлось покидать Бориспольскую в чем была – ободранные кеды, великоватые зеленые штаны без утепления и клетчатая рубаха. Хорошо хоть кофта оказалась у купцов. Не будь она еще такая дырявая…

Давид исследовал фонарем стену. Что-то ему не понравилось, и он пока не мог определить точнее, что именно. Он посветил еще раз, уже обращая внимание на тени. Поводил фонарем туда-сюда. Нахмурился, сузил луч и только сейчас заметил, что светит фактически в открытую дыру в стене высотой в рост человека. Ничего удивительного, что он ее сразу не обнаружил – с того места, где он стоял, нельзя было рассмотреть ничего, кроме груд исколотого мрамора. Если только не искать нарочно.

– Смотри, – сказал Давид, подходя к стене. – Ты это видела раньше?

– Я тут была всего раз, – ответила Эльза. – И тогда Ион от собак отбивался.

– А я был часто, но такого не видел.

– Да что там такое? – не утерпела Эльза, подошла поближе, уставилась на темнеющий проем. – Это что?

– Полагаю, секретный лаз, – сказал Давид, светя внутрь. – Сюда и ушел этот Толик.

Они с Эльзой переглянулись. Не сговариваясь, посмотрели назад. Туннель, ведущий на Бориспольскую, приглашал пойти обратно, словно обещая, что все будет хорошо.

– Мы все еще можем вернуться, – сказал Давид. – Подумай.

– Я с тобой, – произнесла девушка. – И черт с ними, с ботинками.

– Тогда вперед, – сказал Давид, наклоняя голову и шагая в проем. Эльза обернулась в последний раз и тоже исчезла, оставив Вырлицу в потемках.

Глава 8
Приказ

Альбина стояла перед Ионом, держа защитную маску в руке. Смотрела ему в глаза без вызова, и в ее взгляде читались боль, благожелательность и волнение, какое бывает от встречи со старым другом. Полностью открытая холодному воздуху, молодая женщина выглядела не просто уязвимой, а будто с ее лица сорвали покров.

Ион не опускал автомата, но целиться уже не мог. Не находил моральных сил.

Он впервые видел на поверхности незащищенное лицо человека. Молодую женщину – возможно, в прошлом красивую. Возможно, красивую и сейчас, если бы ее глаза не слезились от ветра, лицо не сковало напряжение, а пережитые невзгоды не оставили россыпь морщин и несколько мелких шрамов. Он навсегда запомнит это зрелище – женщину наверху без маски. Ожившая картина. Символ новой эпохи возрождения.

– Зачем? – спросил Ион.

– Зачем контроль над Крестом? – переспросила Альбина. – Долго рассказывать, а твои друзья уже нервничают…

– Зачем маску сняла? Надень быстро!

– Раз ты настаиваешь, то слушаю и повинуюсь. – Альбина вернула маску на место. Перехватила ее, сделала глубокий вдох. Немного пошатнулась.

– Ты прав, глупая была демонстрация, – сказала она. – Хотела же ничем тебя не удивлять слишком рано, и вот…

– Прекращай свой театр! Я могу удивиться много чему и без твоей помощи. Сейчас тебе надо думать, как вызвать у меня доверие.

– Доверие, которое можно вызывать или не вызывать, ничего не стоит. – Альбине понадобилось некоторое время, чтобы снова привыкнуть к маске, и Ион понял, что она не так уж и часто ею пользуется. – Его надо заслужить и потом хранить, сколько получится. В нужный момент оно спасет жизнь, не только твою. Не вникай во все, что видишь, голова треснет. И шлем не удержит.

Иону захотелось ее стукнуть, хотя бы сделать вид. Символически, даже не касаясь. Стоило ему допустить саму мысль об этом, как он почувствовал внезапный приступ отвращения к себе, словно эту – и конкретно эту – молодую женщину обижать было нельзя ни при каком раскладе. Ощущение было неприятное и нежданное, как будто он уже сталкивался с этим вопросом в прошлом и сам себе дал запрет даже на подобные мысли.

Голос Кондора по рации подействовал на Иона успокаивающе – как свет, внезапно включившийся на темной станции.

– Скажи ей, что мы идем, – предупредил командир. – Хватит с нас представления.

Альбина чуть придвинулась и тихо спросила:

– О чем там тебе в ухо жужжат? Мне не слышно.

– Моя команда идет, – сказал учитель женщине, стараясь пока что игнорировать ее поведение. – С этого момента советую не вести себя как…

– Твоя команда – это Эльза и Давид! – крикнула Альбина.

Ион заморгал. Ему захотелось тоже сорвать с себя маску и протереть глаза как следует, а с ними и уши.

– Откуда ты знаешь о них? – спросил он. – Эльза и Давид – твои знакомые?

– Обрати внимание, как ты спросил, – заметила Альбина. – Тоже назвал их по позывным. Пусть у Эльзы оно совпадает с именем, но Женька с Бориспольской – это просто охранник станционных часов. Так ведь? Никто в Кресте не слышал ни о каком Давиде. Разве что Кипарис, но он никому не расскажет ни за какие коврижки. Что он, дурак, чтобы терять секретные данные, даже если они ни для кого не секретные?

Ион прикрыл глаза, медленно досчитал до десяти. Раскрыл снова, посмотрел на свой автомат. Что там говорит оружие, как оно воспринимается теперь? Сейчас Ион видел бесполезный кусок металла. Пусть он способен нести смерть – Ион понимал, до чего это нелепый путь решения проблем. Женщина перед ним смерти не боялась. Значит, и ее относительно спокойная речь под дулом автомата – не что иное, как дань уважения учителю, признание его права на мнение и позицию. Ион разозлился сам на себя.

Из тумана показался Кондор. Сейчас он двигался иначе – явно готовясь открыть огонь по любой подозрительной цели.

– Ребят, – сказала Альбина, показывая зажатую в руке коробку с антенной. – У меня, если что, детонатор. А ваши сидят на коробке с прибабахом. Вы бы не делали резких движений. Что скажете?

Кондор посмотрел на Иона с немым вопросом.

– Это может быть правдой, – подтвердил Ион.

– Понятно, – сказал Кондор. – Альбина, давай говорить по-человечески. Что вы хотите?

– Мы? – изумилась Альбина. – Мы вас сюда не звали. Это вы пришли к нам. Ладно, пусть наш человек по вам выстрелил – считайте, наш косяк. Раз вы сумели отбиться – данный конфликт считаю исчерпанным. Верните, пожалуйста, наш грузовик, и сможете уйти на все четыре стороны.

– Прекрати издеваться, – жестко сказал Кондор. – Кто бы ты ни была и откуда – ты знаешь, что мы не можем уйти. Когда по Киеву катается группа вооруженных лиц, то мы как последние сталкеры, которым доверяет наше метро, не можем просто так пройти мимо. Кто вы? Вы с Креста? С Красной линии? Из другого города? Марсиане принесли? Просто ответь. Иначе мы все сейчас друг друга перебьем. И впредь любой, если кто из нас выживет, будет знать, что при встрече с незнакомым человеком надо открывать огонь первыми. Заметь, что на этот раз мы этого не сделали. И не делаем сейчас. Хотя ты нам прямо угрожаешь.

– Я согласен с командиром, – добавил Ион, покачивая автоматом. – Мне плевать, что ты знаешь из моего прошлого. И пусть мне очень интересно, не стану отрицать, но если общее будущее под угрозой – остальное не так важно.

Альбина постояла немного. Задвинула антенну и убрала прибор в подсумок.

– Блефовала я, – сказала она. – Детонатор настоящий, да. Но от другого грузовика, так что погибли бы, к счастью, только мы с вами. А от вашего детонатор за защитным козырьком. Смешно, да? Козырек от солнца в машине – и в наше время.

Иону не было смешно. Судя по позе Кондора, командир тоже не был настроен шутить.

– Кондор, ты не сердись так, – начала Альбина. – Но я в самом деле не знаю, как тебе ответить так, чтобы ты понял. Никто тут не издевается, просто ситуация патовая. Нет, я не из другого города, и мои друзья тоже. Мы не с Красной ветки, потому что там никого нет. Только не говорите, что это для вас сюрприз. И нас не принесли человечки из космоса. Мы пришли из убежища, географически находящегося в городской черте Киева.

– Правительственный бункер? – быстро спросил Ион.

– Нет, и не смеши меня этой чушью для малолеток, – произнесла Альбина. – Все намного проще. Ребята, вы явно пытаетесь нас засунуть в какую-то готовую схему.

– Потому что их не так много, – сказал Кондор.

– Хватит мыслить шаблонами, птичий мастер! Ну что вы хотите от меня услышать-то?! Друг я или враг?

– Для начала было бы неплохо, – согласился Ион.

– Когда люди начали мыслить такими категориями, произошла война. Вот вы Датаполису друзья или враги? Если друзья, то почему живете в резервации, боретесь за каждую мелочь, уступку, плату, адекватную вашим усилиям? И все равно остаетесь изгоями, при том что живые легенды. Легенды-изгои. Бывает же такое… какие шансы у вас хотя бы найти себе женщин? Влиться в гражданское общество? Ион, сколько времени ты дергал Кипариса, чтобы тебе шатер для школы выделили?

– Ты знаешь про нас больше, чем мы про тебя, – заметил учитель. – Разве это справедливо?

– Жизнь несправедлива. Моя история уныла до невозможности.

– Хотелось бы послушать.

– Черт возьми, мы с подземных укрытий на северо-востоке! – нервно сказала Альбина. – Вам стало легче? Или, может, понятнее?

– Что за укрытия? – быстро спросил Кондор. – Под чьим руководством? Кто у вас главный, почему мы о вас не знаем?

– Вот видишь. – Альбина даже показала на Кондора пальцем. – Стоило мне дать ответ, как ты засыпал меня новыми вопросами. Ребята, мы так до полнолуния будем стоять. А в полнолуние веспертил вылетает.

– Терминология! – воскликнул Ион.

– Что?

– Ты назвала летающую тварь веспертилом? Почему? Так его только в Кресте называют.

– Не ори так, а то разбудишь одного, – предупредила Альбина. – Если вы не в курсе, то один красавец устроил зимнее лежбище на зиму у нас над головой. Я в буквальном смысле.

Альбина показала пальцем вверх.

– На верхних этажах башни, – добавила она. – Видите?

Ион не утерпел, посмотрел наверх. Выше двенадцатого этажа башня терялась в тумане, хотя дым был все еще виден.

– Ладно, не в такую погоду, – сказала Альбина. – Просто имейте в виду – там под крышей сидит веспертил. Начнем шуметь – он может вылететь и начать ходить по народу.

– Что значит «зимнее лежбище»? – спросил Кондор. – Мутанты не живут по годовым циклам.

– Раньше не жили. Начиная с прошлой зимы – постепенно начали. Они обустраиваются в новом мире. Мы не сумели, так отчего бы им не попытать счастья?

– А зачем дым?

– Предупреждение всем «метроградовцам» в городе, чтобы держались подальше от своей базы, – ответила Альбина. – У нас с ними договоренность. Да, они про нас знали. А почему вам не сообщили – их и спросите. Мы не скрывались ни от кого.

– Общались с ними месяца три назад, – сказал Кондор. – Не помню, чтобы речь шла о новых выживших в городе.

– Пойми, Кондор… – Альбина попыталась почесать нос через маску, словно забыла про ее существование. – Про нас теоретически может знать и Кипарис. И вся верхушка Датаполиса. Мы не ставили никаких ограничений «метроградовцам» – кроме парочки малюсеньких пунктов. И то, что вы про нас не слышали, говорит лишь о том, что вам не доверяют ваши. А потому я не понимаю, зачем мне в таком случае вываливать вам всю свою биографию. Потому что у вас стволы? Простите, это несерьезно, и вы сами все понимаете. Вы убили человека, и мы вам это простили. Давайте на этом заканчивать. Верните наш грузовичок, пожалуйста.

– Зачем «метроградовцам» предупреждение, чтобы не совались к себе на базу? – спросил Кондор.

– Черт, – произнесла Альбина. – Я надеялась, что ты не спросишь.

– Надежды не существует, – сказал Кондор. – Я настаиваю на ответе.

Альбина постояла, посмотрела наверх. Иону казалось, что оттуда доносится тихий свист, словно спящий мутант прислушивался к их разговору. Если там вообще был веспертил, конечно. И лучше бы не самка. Возиться с очередным потомством по наступлении теплых времен Иону не хотелось. Конечно, если настанут теплые времена. Учитель помотал головой – слишком много всяких «если»…

– Я сказала, что мы берем Датаполис под контроль, – сказала Альбина. – Нам для этого нужна взрывчатка.

– Продолжай.

– Мы взорвем Метроград. Обрушим комплекс и завалим Датаполис сверху.

– Плохая мысль, – произнес Кондор.

– Почему? – повернулась к нему Альбина. – Датаполис не пострадает, мы все рассчитали. Импульс взрыва уйдет вверх. Все прямые дороги из Датаполиса в Метроград будут завалены, так что выбраться наружу уже не выйдет, только и всего. Хотя мне жалко, хороший был маршрут. Вы же знаете, что лифт Метрограда имеет любопытную скрытую шахту с лестницей? Мне она нравилась. Запахи ароматного крысиного мяса добивают до самого верха.

– Ты не будешь устраивать никаких взрывов, – предупредил Кондор.

– Уже догадываюсь, что ты попытаешься нам помешать, – сказала Альбина. – Вы все такие грозные против хрупкой девушки.

– У тебя там куча народу, – напомнил Ион.

– Моя куча народу теперь куча зайцев в поле. Не веришь? Сходи, посмотри. Они разбежались, как и было оговорено на случай, если нам промешают. Я сейчас здесь одна. Так что делайте со мной что хотите, но вы не знаете, сколько новых грузовиков могут ждать своего часа. И если мы нашли два фургона взрывчатки, то могли найти и двадцать. Думайте.

– Тут нечего думать, – сказал Кондор. – Я за нормальные переговоры, в другом месте. Вам так принципиально взрывать Метроград сейчас? Тем более если они, как ты говоришь, сами в курсе.

– У меня мало времени, но ладно. – Альбина вытащила массивную рацию. – Сейчас я сообщу своим ребятам о сборе. Мы сядем и все обсудим. Поделимся впечатлениями, решим, как вместе жить. Если хотите, с «метроградовцами» тоже, ладно?

– Хорошо, – сказал Ион, не понимая, когда начал принимать решения не только за «Птиц», но и фактически за весь Крест.

Альбина кивнула, набрала код на рации, снова стащила с себя маску. От неожиданности Кондор даже сделал шаг к девушке, чтобы ее остановить.

– Каждому воздастся по призванию, – произнесла она отчетливо.

Ион ощутил легкое покалывание в голове. Опустил автомат, постучал себя по виску. И заметил, что Кондор сделал то же самое.

Дикая догадка пронеслась через его сознание. Ион подскочил к Альбине, выдернул у нее устройство, грохнул его о землю.

– Что ты делаешь? – спросил Кондор. – И откуда этот гул?

– Нас облучили ментальным приказом, – заговорил Ион, вываливая из «рации» батарейки. – Как это сделали со мной четыре года назад… Кондор, мы рядом со «Сто первой»! Здесь мозговая глушилка! А это пульт!

– Торсионная пушка, – поправила Альбина, разжимая пальцы и позволяя маске повиснуть на шланге. – Простите, вы не оставили мне выбора. Я должна была дать приказ, чтобы Кондор вернулся к себе на базу, а Ион – на свою станцию. Я готова идти до конца.