Текст книги "Чао, Феликс Вивас"

В магазинчике автозаправки красивые от природы и украшенные тщательным уходом ручки Девушки Романа сгребали с прилавков в корзину шоколадки и сдобные сладости. Девушка орудовала без стеснения и чувства меры, невозмутимо глядя из-под поднятой брови на Германа и Романа, наблюдавших за ней от соседней стойки. Сладости ей не были нужны – просто она так забавлялась.

– Пой, как будто тебя никто не слышит, танцуй, как будто тебя никто не видит – так, кажется, говорят ваши итальянцы?

Она медленно, с достоинством, подошла к Роману, бросила на Германа взгляд и поставила корзинку Роману на руки.

– Жду на кассе.

Она проговорила это так томно, как географичка приглашает созревающего школьника во снах на пересдачу.

Роман смотрел ей вслед с обожанием.

– Ромео, – перебил его Герман, – ответь мне как архитектор архитектору… Это кто?

Друзья стояли за стойкой с продуктовыми полками. У Романа в руках была корзинка, у Германа – по бутылочке воды и сока. Не отрывая от Девушки глаз, корзинщик ответствовал:

– Это?.. Юрист-международник, победитель конкурса «Раздави орешек попкой», мастер кухонных танцев и в будущем, надеюсь, мать моих детей. Я зову её – моя Джульетта. Джульетта Гончаренко. Юлька, по-нашему. Восхитительна, правда?

– А что стало с прежней матерью детей, которую ты называл «моя Полли»?

– Пути господни неисповедимы. Один из них завёл нас в болото.

– Болото не яма – можно вылезти, вернуться и мосточки проложить.

Роман пристально посмотрел Герману в глаза:

– Слушай, ты что ко мне прицепился?! Если так интересует чужая личуха – займись своей!

Он развернулся, чтобы пойти к кассе, но Герман остановил его, схватив за плечо:

– Да мне по барабану твои постельные дела! Развлекайся, как хочешь и с кем хочешь! Но мне не по барабану, что ты втягиваешь меня в своё враньё, а я не хочу участвовать в том, что приносит ей страдания!

– Пафоса-то сколько, боженьки мои! Страдания! – Роман освободился от захвата. – Я ей браслет подарил.

– И даже не сказал, что бросил! Учти, когда она узнает всё сама – я не буду тебя выгораживать.

Теперь уже Герман направился к кассе. Он прошёл мимо Романа, едва не задев того плечом.

– Тогда и ты учти, что в таком случае мы её потеряем, – выдал Роман ему в спину. Герман остановился, обернулся. – Угу, и её связи тоже. – Герман открыл для ответа рот, но Роман снова оказался расторопней: – И тендер помашет нам ручкой.

Герман собрался ответить что-то явно резкое – и он уже назидательно выдвинул на Романа палец, но его осёк голос Юли:

– Мальчики, вы скоро?

Вспомнив, что их могут услышать, Герман понизил тон:

– Ты недельку не мог потерпеть? Вот скажи, не мог? Треснула бы твоя «ореховая попка»?!

Юля вертелась у кассы, с ленивым интересом водя глазами по полочкам с мелким товаром.

– Мы опоздаем! – крикнула она спорщикам между стеллажами.

– Потерпеть недельку?! – взъерепенился её заступник. – Да я полгода терпел! Всё это время я был для Полины, как чёртов котёнок у ног: хочу – за ушком почешу, хочу – хвост пяткой прижму, хочу – пожрать дам, хочу – не дам, хочу – мордой ткну в мокрый тапок! А хочу – брошу клубок и поиграю! Недельку! Ещё неделька – и её нити опутали бы все мои лапки!

– Котёнок, тоже мне! – Герман развернулся.

– Вот и я говорю, – согласился Роман. – Юлька сделает из меня человека.

Фыркнув, Герман ушёл к кассе. Роман пожал плечами, достал из корзинки леденец и скинул его на полку: лишнее! Посмотрел в корзинку:

– Орешек мой, поверь, ты ещё скажешь мне «спасибо»!

Да и вытряхнул обратно всё её содержимое. Взял только сок и воду, как старший…

С бутылками безалкогольного в руках шли по парковке Герман и Роман. Машины на месте не было. Гера бегал по площадке глазами, и уже начал беспокоиться, как им просигналили: отогнав машину в сторону, из-за стекла им махала ручкой Юля. Сделав дело, она, не покидая салон, ловко перебралась с водительского места назад, на пассажирское.

– Ты сам-то ещё долго одиночкой бегать собираешься? – поинтересовался Роман.

– Тебе-то что? – огрызнулся Гера.

– Ха, нифига себе заява! Хотя чего я удивляюсь: три месяца уже, четверть года без женщины – любой превратится в дикаря. Ты зубы-то ещё чистишь, а? Ну-ка дыхни.

– Заткнись, Ром, а.

Ромка прищурился:

– Кисляка в тебе много стало, мой друг, кисляка. А ведь… Эта, как её звали? Эннета? Энни… Сладенькая была конфетка на вид. Чё разбежались-то, можешь сказать?

Герман закрылся:

– Были причины.

– Так расскажи уже, что за причины! А то я терплю весь этот прессинг непонятно из-за чего!

– Нечего там рассказывать – расстались и всё.

Рома закрылся тоже:

– Ну, окей. Значит, их и не было, причин. О причинах другу всегда поведать можно, а если – вздорное самодурство, то, ты прав – там рассказывать нечего.

Они подошли к машине и синхронно открыли двери – каждый свою.

– Не слишком ли много лирики, Ром? У нас тендер на носу. Тендер всей жизни! Ты ещё помнишь, зачем в Италию едешь? А я вот не забыл! Моя голова сейчас занята только этим!

– И плохо! И сейчас и потом – голова всегда должна быть занята одним и тем же – шерше ля фамм! Ибо, как поётся, «Ноу вуман – ноу драйв». Нет женщины – нет мотивации. Без женщины и работать трудно. Без женщины мужчина вообще – распадается.

Роман уселся внутрь. Герман, оценив вольное обращение друга с текстом песни Боба Марли «No Woman, No Cry», тоже залез в салон…

По трассе на больших оборотах крутились колёса красненького немецкого «универсала». Внутри, неотрывно глядя на дорогу, держала на руле обе руки София, пристёгнутая ремнём безопасности. Она кое-что знала о планах Германа и ехала в аэропорт, в надежде нагнать его там. Надежду подкрепляла всё та же «Felicità», которая популярно объясняла, что всем непременно будет счастье. София верила и танцевала, слегка покачиваясь в такт, а на левой руке поблёскивали часы, оставленные рыцарем в Милане.

Следом за ней давил на газ кожаный ботинок Игоря. Трейдер был очень напряжён, ремень безопасности отсутствовал, музыка молчала, лишь сверкала золотом подкова на панели.

Под задорные звуки «Феличиты» София проскочила на светофоре – так, что сразу за ней началось поперечное движение. Проводив опасность в зеркало, София снова начала двигать под музыку плечами. Игорь же проскочить не успел – он встрял на светофоре, рассерженно отыгрываясь на руле, а с боков его обступили фуры, и в отсутствие музыки его салон наполнился нестройным громыханием тяжёлых моторов.

«Felicità» не смолкала даже в аэропорту! Теперь она, жизнерадостная, вела Софию, потерявшуюся в огромном зале среди толп людей, регистрационных стоек, указателей, мониторов с расписанием, рекламы. Как найти Германа? А ей срочно надо было его найти!.. Благо сбоку оказалась стойка Информации, за которой всегда готовы дать справку сотрудницы авиакомпании в серых костюмах, цветных платочках на шее и с белыми бейджами на груди.

Подавшись корпусом, София вняла указаниям одной из них и, оттолкнувшись от стойки, как от бортика, поспешила сделать всё так, как ей рекомендовали. А ей рекомендовали полететь через зал, маневрируя между пассажирами, и достигнуть нужной стойки регистрации, если она ещё не завершена. Но ей ничего не сказали, что делать, если регистрация уже завершилась. С умоляющим лицом София обратилась к проходящему мимо сотруднику аэропорта, но тот лишь отрицательно помотал головой. Обратилась к другому – тот пожал плечами. София раздосадовалась и, повесив голову, ушла… Но феличита же не обманет! Ей надо было всего несколько секунд подождать, и она увидела бы, как с другой стороны в зону вошли Герман, Роман и Юля. Они опоздали на регистрацию и теперь семенили группой за Стюардессой, которая важной курочкой вела «цыплят» быстрым шагом к стойке, отчитывая их через плечо и на ходу просматривая документы.

Торопливая София грустила на руле в салоне своей машины и перебирала в пальцах часы, оставшиеся ей на долгую память. Феличита умолкла – было не до феличиты. Но понимала ли она, что на этом не нужно сдаваться? Я всегда говорю, случай бывает двух типов: простой и разборчивый. Простой навязывается сам, а разборчивый требует фантазии, импровизации, спонтанных усилий. Да – сложно, да – не для вялых, но если получится, награда бывает куда более щедрой!..

София поднялась, выдохнула с тяжёлой досадой, завела машину, включила поворотник, и тут же получила удар машиной сзади. Софию по инерции отбросило немного вперёд, она оглянулась и озверела:

– Ma che cazzo!!! Madonna, dammi la forza!2323
  Вот ведь срань! Матерь божья, дай мне сил! (ит.)


[Закрыть]

Взгляд Софии едва дырку не прожёг в заднем стекле, и смертоносные лучи его чуть не пронзили насквозь наглеца, который с нелепым, извиняющимся выражением лица салютовал ей через стекло. Это, конечно же, был Игорь.

Разъярённая, как львица, София вышла из своей машины с неумолимым намерением хищницы разорвать суслика в клочья.

Суслик же притих, как куропатка. Не вставал, не дышал, одну руку держал на руле, а другой щёлкал блокировкой замка дверей – и замок то закрывался, то открывался снова. Львица подошла и с силой дёрнула дверную ручку:

– Увидимся в суде! – И с силой же захлопнула, но, сделав лишь два шага, вернулась и дёрнула дверь снова: – И никаких борщей!

Дверь снова хлопнула, будто граната взорвалась. От удара золотая подкова сорвалась и, держась на одном гвоздике, перевернулась «хвостами» вниз, которые помаячили туда-сюда по инерции и через пару секунд повисли тоскливо, как жёлтые сопли. Игорь вжался в кресло. По до противности чётко выстриженному виску прокладывала путь к подбородку толстобрюхая капелька пота.

– Уф, ну что ж – хотя бы в суде…

Роман был занят регистрацией на рейс, Юля – с ним. Чуть в отдалении притоптывал и тихо подпевал сам себе Герман:

– Felicità è tenersi per mano, andare lontano. La felicità2424
  Слова из песни «Felicità».


[Закрыть]…

Он не заметил, как со спину к нему зашла ОТПУСКНИЦА – дева без определённого возраста с высветленными волосами, развязно жующая жвачку.

– Простите, но, вообще-то, я здесь стояла, – предъявила она с вызовом.

Герман сдвинулся и пригласил, не переходя на русский:

– Certo! Pure.2525
  Конечно, прошу вас. (ит.)


[Закрыть]

У Отпускницы «замкнуло». Она растерялась. Центр тяжести ухнул в целлюлитные булки. Она присела и так, на полусогнутых, убежала с визгом:

– Ааааа-аааа!..

Там Роман, Герман и Юля дружно рассматривали отметку о регистрации на путевом билете, а здесь тяжело дышала с перепугу Пергидрольная отпускница:

– О, мать моя господи – он же итальянец!..

Сбоку к ней, оглядываясь на группу наших друзей, подошла подруга – такая же, но с ребёнком на руках, тёмными волосами и наращенными ресницами и ногтями.

– Ты чё орёшь-то, мать? Заболела?

Пергидрольщица отупела:

– Он итальянец…

– Кто? – засомневалась подруга. – Да ладно! А ты чё?

– А я – как дура!

– Ну дык, а я те о чём? Ты, мать, куда суёшься-то? Не видишь – Италия! А нас Турляндия ждёт, оллынклюзив!

Отдавшись ступору, Пергидрольщица ушла куда-то в мечты:

– Мне так турки-то не очень нравятся. Вот с итальянцем я была бы согласна…

Наклонившись к зеркалу на стене, красила губы красной помадой красивая брюнетка тридцати восьми лет, следов которых никто из нас ни за что не обнаружил бы ни на её моложавом лице, ни в её крайне подтянутой женственной фигуре с выраженными достоинствами возраста «в самом соку». Большие чёрные глаза, чётко очерченный подбородок и натуральные брови, заломленные углом рокового взгляда. Она была одета в тёмную, облегающую водолазку, а на руку был надет массивный серебряный браслет – простой, но стильный, ярко контрастирующий с загаром её кожи. ПОЛИНА! Как долго я ждал её появления в этом рассказе! Вспоминаю, и глаза сами собой закрываются от эстетического блаженства… Помню, в тот день её бёдра были обтянуты зауженной юбкой средней длины. А по бёдрам по-хозяйски ходили мужские руки.

– Руки, пожалуйста, – возразила она.

Претендент на тугие бёдра выходить вместе с ней явно не торопился. На нём до сих пор были лишь мохнатые тапочки в виде собачьих мордашек, домашний халат, подпоясанный небрежно, да улыбка вожделения гуляла по сорокадвухлетнему лицу. Полина позволяла этим домогательствам быть, «ибо домогательства сии вельми законны есьм» – как-никак супруг, высокопоставленный региональный ЧИНОВНИК, а происходило всё в спальне их загородного дома на пятнадцать комнат и четыре санузла!

Полина, растирая помаду губами, выпрямилась – она готова.

– Поедем с твоим водителем, – пожелала она, – мой на больничный отпросился.

Супруг зарылся носом в её волосы, прижимаясь всё плотнее, а руку пропустил в разрез юбки:

– А зачем тебе вообще водитель? Ты и сама умеешь: кнопка зажигания, рычаг переключения скоростей…

– Ну, хватит! – отряхнула с себя его руки Полина. Чиновник повиновался, убрал шаловливые в карманы халата, но не отошёл – ему даже нравилась эта норовистость супруги. – Сегодня встреча по тендеру, не забыл? – напомнила Полина, цепляя серьги, кольца, часы, среди которых лёг ей на грудь драгоценный кулон.

– Ты всё переживаешь о своих мальчишках? – застегнул Чиновник замок.

Полина ахнула и улыбнулась неожиданному подарку. Она коснулась его с интересом, полюбовалась отражением, в которое вторглись и самодовольное лицо Чиновника, и неубранная постель на большой кровати сзади. Полина развернулась лицом к супругу, ногами попала в лодочки на шпильке, становясь выше супруга, чмокнула его в щёчку, выскользнула из объятий и, проходя по комнате, подошла к низкому столику, на котором лежала её сумочка.

– Они очень талантливы, – сказала она. – А дизайн и архитектура это такой бизнес – тут на одном таланте не разбежишься. Им нужно подставить трамплин. Спину.

На словах о спине супруг принялся разминать лопатки и поясницу, точно у него защемило нерв:

– А что мне за это будет?

– Почёт и уважение.

– Ну-ну, – загундел Чиновник. – Не забывай, я работаю на госслужбе, и, если бы я заморачивался о такой ерунде, как почёт, мы бы жили с тобой в панельной «двушке», а ты, как честная жена, каждый день ездила бы на работу и ездила бы туда на маршрутке.

Полина обернулась на мужа:

– Ты будешь собираться?

– Любимая, – закапризничал он, – съезди без меня, а. На визитку, поговори с ними от моего имени.

Чиновник подал жене свою визитную карточку – Полина взяла её, осмотрела.

– У тебя новая должность? – удивилась она.

– Приятный сюрприз, правда? – уселся в кресло Чиновник.

– И давно?

– Пару недель. Прости, что не обмыли.

И действительно, Полина была сильно удивлена, что такое событие прошло без её контроля, но, как и положено жене, которая держит в узде своего мужа, виду не показала, а убрала визитку в сумочку.

– А зачем нам тогда лобби по тендеру, если ты и сам всё можешь решить?

Чиновнику было приятно и важно признание жены. Возможно, он именно теперь почувствовал по-настоящему, что вступил в ответственную должность.

– Я-то могу, – забросил он ногу на ногу. – Но, знаешь, ты так ревностно просишь за них, что, будь я чуть более мнителен, я бы подумал, что один из них твой любовник.

Полина хмыкнула, будто он сказал нелепость, и достала из сумочки сигареты. Чиновник, как по команде, тут же поднялся с кресла и оказался рядом, чтобы помочь прикурить.

– Кто из них? – пошучивал он, пряча за смехом подлинный страх. – Герман? Только, умолю, не говори, что Роман – моё сердце не выдержит, если я проиграл даже такому дилетанту.

– Глупостей не говори, – парировала Полина, не уточнив, однако, в чём именно состоит эта глупость: в том, что Роман, со слов мужа, дилетант, что у неё есть фаворит, или что у мужа есть сердце.

Чиновник щёлкнул у губ жены дорогой зажигалкой:

– Сколько раз просил тебя не курить дома…

Полина прикурила.

– Если уж берёшь водителя, – сдался Чиновник, – то заедь за Сергеем в школу. Хоть раз покажись там.

– М… – Полина помотала головой. – Ты знаешь, я не люблю этого. – Она подобрала сумочку и сделала к супругу шаг. – В душ не пойдёшь?

– А зачем? Я люблю твой запах, – подмигнул он, но увидев строгость Полины, тут же пообещал: – Перед сном.

Полина вложила в его пальцы и до середины недокуренную сигарету, быстро чмокнула в нос – так, чтобы он не успел ответить, и упорхнула вглубь коридоров, на ходу прощально салютуя. Пока она шла до двери, супруг стоял посередине комнаты с сигаретой в пальцах и думал о том, что в глубине души всё-таки рад не знать ответа на вопросы, которые его терзали. Дверь захлопнулась.

– Полина, Полина, – вздохнул он. – Что ж ты со мной вытворяешь…

Он нерешительно притянул сигарету к губам и попытался сделать затяжку, но на деле всего лишь робко высосал из неё дымок. Закашлялся с непривычки и замахал рукой, разгоняя дым вокруг себя. Его телефон подал сигнал. Он раздавил сигарету о пепельницу, взял телефон – там сообщение, а в сообщении – фотографии девушек в таких ракурсах, точно они проходят какой-то специальный отбор: крупный план лица в профиль и анфас, средний план до пояса, в полный рост без каблуков, в полный рост на каблуках фронтально и в полный рост боком. Служитель государев принялся листать фотографии девушек, останавливаясь на каждой. Рот преобразовался в улыбку сладострастца. Осанка подобрала живот и выпятила подвядшие кармашки грудных когда-то мышц. Лощёная пятерня пригладила убелённые вихры, замятые о подушку. Он лёг на кровать и набрал ответный вызов отправителю. С той стороны трубку сняли моментально:

– Да, Алексей Михайлович.

– Ты что ж безобразничаешь-то, безобразник? – пожурил Чиновник кого-то с удовлетворением.

– Алексей Михайлович, я не… Вы же сами просили надавить на «Стройэкспертизу» – кто ж знал, что они в отказ пойдут?

– Да тихо ты! Идиот!.. – Чиновник как будто испугался собственной тени. – Я не об этом. Что за спам ты сыплешь в телефон женатого мужчины?

– А-ааа, – протянул голос из трубки с улыбкой, которую можно было услышать. – Так это кастинг, Алексей Михайлович.

– Кастинг? А что, наш строительный департамент занялся кинопроизводством?

По ту сторону трубки пришли в замешательство.

– Нет, но… я возьму на контроль этот вопрос!

– Да уймись ты, энерджайзер! Я спрашиваю, что за кастинг?

Голос из трубки вежливо напомнил:

– Ну, вы обмолвились, что секретаршу пора бы поменять – я подсуетился.

– Суетной ты, Артёмка! – откинулся Чиновник на спинку кровати. – Молодец!

– Стараемся, – улыбнулся голос.

– Во время кастинга девчонок-то не сильно помяли?

– Что вы, Алексей Михайлович! Никто и пальцем – лично проследил!

– Ладно, ладно, – чесанул Михалыч пузцо. – А вживую их можно посмотреть?

– Конечно, – кивнул голос. – Предварительное согласие получено от всех, со всеми проведена беседа…

– Отлично. Я сообщу. «Стройэкспертизу», там, держи, вожжи не отпускай. Да и не тяни особо, чтоб на дыбы не встали. Слишком уж ценную повозку они тащат, так что аккуратно с ними.

– Понял, Алексей Михайлович.

– Понял?

– Понял, Алексей Михайлович.

– Давай, верю в тебя.

Чиновник отрубил звонок, сложил белые ножки на кровати поудобней, сладко потянул ноздрями и следующие пятнадцать минут досуга провёл за просмотром «резюме» кандидатур на ответственную должность секретарши. Особенно он залип на некой Златовласке в голубеньком свитерке…

Полина ехала в лифте. Современный такой лифт, с тихим ходом, зеркалами, хорошим освещением, целыми кнопками и без переписок вандалов. Она была одета в дизайнерский пиджачок с пережатыми на предплечьях рукавами, в ту же юбку-карандаш, в лодочки на шпильке, а в руках держала ту же сумочку. Большие тёмные очки прикрывали большие тёмные глаза. Браслет руку по-прежнему украшал, а вот кулон, подаренный супругом, с груди почему-то исчез. Может быть, потому что с Полиной в лифте ехал Герман, и ей было важно продемонстрировать свою верность подарку от Романа? Не знаю…

– Спасибо, Полли.

– Рано ещё благодарить, – обернулась на Германа Полина и улыбнулась. – Я потом спрошу с Романа. Кстати, где он? Почему я несколько дней не могу до него дозвониться?

– Не можешь? – замялся Герман, но вдруг как будто бы вспомнил: – А… Так он это, как её… В Италии!

Полина задумалась:

– В Италии?

– Ну, да. На задании. Что-то вроде командировки. – Герман попытался пошутить там, где Полине было не смешно. – Обеспечивает нам конкурентное преимущество.

Герман улыбнулся, но получилось неуклюже. Полина сняла очки и сверкнула на Германа предупреждающим взглядом:

– Я надеюсь, вы правильно понимаете, что такое конкурентное преимущество.

– Конечно, Полли, конечно! – залепетал Герман.

– И что вы правильно им распорядитесь.

– Полли, конечно! Без тебя бы у нас вообще ничего не получилось! Но ты не… То есть, я хотел…

– Герман! Не мельтеши! Тебе не к лицу.

Двери лифта открылись, и Полина вышла. Герман тяжело выдохнул воздухом, дрожащим от переживаний, и вышел следом.

Через просторный холл с мраморным покрытием Полина и Герман подошли к выходу из административного здания, в котором и происходила их предконкурсная встреча. Ход Полины был более уверенным, а Герман, казалось, будто бы за ней семенил:

– Полли, этот проект очень важен для нас.

– Не сомневаюсь, – Полина приложила пропуск к турникету. – Ты не сознался, так я сама навела справки: городской парк, резиденция главы банка, станция метро – Герман, слишком много провалов за последний год.

Охранник за стеклом, провожая Полину, приподнялся и уважительно кивнул. Герману он такой чести оказывать не стал, ибо Герман вышел через сектор для одноразовых гостей.

– Тем не менее, – не сбавляла шаг Полина, – Роман решил меня бросить.

Она толкнула высокие и тяжёлые двери, за которыми так любят устраивать себя государственные структуры, и вышла на улицу. Внешний фасад здания выглядел ещё представительней и величественней, чем убранство внутри: колонны, широкая мраморная лестница с множеством начищенных ступенек. По этим ступенькам спускалась Полина, а Герман, вынырнув из-за дверей, её поспешно догонял, краснея и бледнея от необходимость врать:

– Нет-нет, Полина, не думай!..

– Ха-ха, поверить не могу: он меня бросил!

Герман был очень неубедителен в попытке выгородить друга:

– Да нет же! С чего ты взяла? Он уехал в Италию на встречу, просто на встречу! И он говорил тебе об этом, я уверен, но, может быть, не акцентируя как-то, впроброс – и ты просто не обратила внимания.

Полина остановилась и посмотрела на Германа проницательным взглядом, кривя губы в иронической усмешке, дескать – это я не обратила внимания?.. Герман не успокаивался:

– Он под контролем целиком и полностью! Я отвечаю тебе лично: он там исключительно по работе!

Полина надела очки и возобновила движение вниз, а спустившись, двинулась вдоль парковки автомобилей. Герман неотступно шёл рядом:

– Просто ваши отношения стали, ну, спокойнее, что ли, ровнее. Это нормально.

Через лобовое стекло чёрного BMW S-класса Полину заметил ВОДИТЕЛЬ – нормальный такой парень из Белоруссии, тридцать шесть лет, исполнительный, простой, из тех, кто дорожит хорошим отношением к себе за хорошую работу. Он уже был готов её встретить, но Полина, проходя мимо, незаметно для Германа сделала ему знак остаться на месте. Водитель повиновался: откинулся на спинку кресла и крупным, но чистым пальцем ткнул в монитор портативного ТВ, увеличивая громкость белорусского канала…

На мониторе крутилась 3d-модель Миланского вокзала. София готовилась к тендеру. Что-то высчитывала, выстраивала, вычерчивала вручную на белых листах. В её комнату вошла Мама:

– Доча, ты не проголодалась?

– Мамуль, не сейчас, – ответила София, не отрываясь от дел. – Конкурс выиграю – отъемся.

– К тому времени всё остынет, – заметила Мама, прикрыв за собой дверь.

Все ручные наработки София переносила в компьютер. Курсор её мыши цеплял за линии, менял контуры, штриховку, заливку тонами цветов. В разгар этих движений поверх визуализации в нижнем углу выскочило входящее сообщение из чата: «No, non ci siamo già veduti con Mario da 2 giorni».2626
  Нет, с Марио мы не виделись уже 2 дня. (ит.)


[Закрыть] Брови девушки сошлись, она подвинулась к компу и положила на клавиатуру обе руки, чтоб с удвоенной скоростью вернуться в диалог, начатый раньше. «Ma tu non sai dov’è?» 2727
  А ты не знаешь, где он? (ит.)


[Закрыть]– отправила София сообщение, обеспокоенно покусывая губки…

Пока София справлялась о новостях из Средиземноморья, Полина и Герман делились соображениями, проходя по одной из центральных улочек Москвы.

– Ромка тебя любит, – не уставал Герман, – я знаю. Пару дней, он вернётся – вы снова будете вместе, и всё будет хорошо.

– Ах, Герочка! – засмеялась Полина нежным смехом. – Меня всегда поражала твоя вера в счастливые концовки. – Полина шагнула на пешеходный переход. – Хочется отдать тебе на разрешение все свои проблемы – но если бы они и в самом деле решались так легко!

Перейдя по «зебре», они притормозили, Полина сделалась очень серьёзной:

– Гера, мне нужно с тобой поговорить.

– Ну, так отлично, – отозвался тот. – Зайдём? Что ты улыбаешься?

Глядя на Полину, Герман улыбался тоже.

– Ты меня не понял.

– Я тебя понял: ты хочешь поговорить – ну и отлично! Benvenuta!2828
  Добро пожаловать! (ит.)


[Закрыть] – и Герман простёр руку к двери под вывеской его Студии, к которой они подошли за разговором.

– Ты меня не понял, – упрямилась Полина. – Мне нужно с глазу на глаз.

Герман улыбнулся, необоснованная робость столь досточтимой женщины его умиляла, он почувствовал, что ситуация перешла под его контроль, и ему нравилось это чувство:

– Полин.

– А там… есть кто-нибудь?

– Там есть я. Или тебе нужен кто-то ещё?

Полина согласно улыбнулась и сделала шаг за входную дверь.

Отсюда через холл сотрудники Студии попадали в Творческую зону. Неприятное слово «зона» с красивым названием «творческая» обозначало не что иное, как рабочее помещение для круглосуточного бдения младших помощников старшего архитектора. Стены были выполнены в белом, сером и чёрных цветах, однако дизайнерская подсветка добавляла теплоты этой расцветке – так, что здесь действительно было приятно не только работать самому, но и контролировать работу других. Столешницы были сделаны из ошлифованного камня, дружественно прохладного, а на столах стояли большие мониторы и светили на увлечённые лица. Эти невыспавшиеся, но напоённые радостью творчества лица принадлежали сотрудникам Студии: Мише, Севе и ДИНЕ, находившихся в том нежном возрасте, когда работу легко можно перепутать с жизнью и наоборот.

Колёсики оранжевого кресла, скрипя, катились по полу – это Сева подъезжал к Мише, чтобы заглянуть в его монитор с раздражающе поучительными словами:

– У тебя что с размерами свеса и выноса кровли. Это дом или пляжный зонтик? Ты о чём, Миша, думаешь?

Миша потянулся к смартфону:

– Гы, это надо зафиксить.

Сева не понял:

– Чё?

– Севочка, – включил Миша видео-съёмку, – повтори, пожалуйста, эту вечную мудрость для будущих поколений. В анналы войдёт.

– Сам ты в аналы войдёшь! – запротестовал Сева. – Вместе со своим смартфоном! Ты куда свесы и выносы так размахал, я повторяю ещё раз!

– Слышь, ты поучи жену парашют складывать!

На словах Миши о жене Дина встрепенулась, как курочка, из-под которой забрали яичко.

– Воздушный шар! – поправил Сева.

– Да хоть мыльный пузырь, мне по барабану!

Миша в ответ подкатился к монитору Севы.

– Меня больше объёмно-планировочные решения вот этого здания интересуют, – указал он. – Где они? Они вообще существуют в природе, или ты первым делом фасад начал лепить: «шоб красыво»?!

Герман и Полина вошли в Студию и сразу оказались в холле – в просторной приёмной для гостей и переговорной для встречи с клиентами, представлявшей собой большое, стильно освещённое помещение в сдержанных, тёмных тонах. У стены стоял чёрный кожаный диван, перед ним – стеклянный столик. По центру пол с потолком соединяло сухое дерево, ствол которой был, как в панцирь, убран в мозаическую кору из древних керамических изразцов. Сбоку от дерева была устроена барная стойка и стояли высокие барные стулья, а также большой передвижной стол, прямо на который со стены смотрела крупная LED-панель. Стильная драпировка скрывала проёмы в ниши отдыха, готовки и приёма еды. Также из холла открывалась дверь в Офисную зону и широкий проём в уже знакомую нам зону Творческую. Завершала гармонизацию стиля и обстановки музыкальная Hi-Fi установка, из высоких колонок которой всегда звучала музыка.

Полина вела себя скромно, как полагается гостье. Герман же, напротив, двигался стремительно, как хозяин:

– Полли, ты располагайся – я сейчас.

Он направился в Творческую зону, где Миша и Сева уже вскочили с кресел и уже почти соприкоснулись лбами в коллегиальном диспуте.

– Да чё ты мне рассказываешь! – выпячивал грудь Сева.

– Сам мне чё рассказываешь! – бился грудью о грудь Миша. – Ты лучше скажи, когда зарплата будет!

– А ну, тихо! Рабочую атмосферу – в студию! – это слово взяла та, которая могла бы померяться грудью с ними обоими сразу. – К финалу подготовьтесь сначала – зарплата! Никогда не думала, что скажу это при мужчинах, но – бль… бль… бл-лледно-розовыми будут колонны, Миша!

Дина немного сконфузилась перед Севой за строгость, но это возымело действие – Миша и Сева расселись по местам.

– Хы! – поднял брови Миша. – А я-то тут причём – это твоя зона ответственности!

В их епархию влетел Герман, положил руки на плечи первой попавшийся спине – спина под тяжестью прогнулась. Может быть, потому что длань начальника была тяжела, а, может, потому что спина была женской.

– Рагацци, как у нас дела? До финала две недели.

– Окей, босс! – отреагировал Сева.

– Это значит, что через неделю всё должно быть готово.

– Окей, босс! – отреагировал Сева.

Возбуждённый Герман пощипывал Дину за мочку, а та попискивала, делая вид, что для неё это тоже всё шутки. Поиграв с мочкой пальцами, Герман наклонился к ней губами:

– Молодец, Динуль, построже с ними. Не скупись на средства мотивации.

Он подмигнул сотруднице, давай понять, что всё слышал. Дина смутилась.

– Окей, босс… – пропищала она и добавила: – Вам письма.

Она подала Герману стопочку из 3—4 белых конвертов. Герман как-то вдруг сник и покинул зону, перебирая их. Дина обратилась к оставшимся мужчинам:

– Все слышали? Господин назначил меня любимой женой!

– Окей, босс, – отреагировал Миша.

Сева и Дина, переглянувшись, прыснули со смеха. А вот Мише было не смешно: в качестве мотивирующих средств он предпочитал материальное поощрение…

На мониторе крутилась 3d-модель Миланского вокзала. Курсор мыши скользнул к правому верхнему углу экрана, свернул окно архитектурной программы, и открыл диалоговое окно всемирной социальной сети. Пользователь Sofia прикрепил к сообщению для пользователя Mario розовую картинку с плюшевой тематикой «Скучаю».

София была не весела. Одной рукой она держала компьютерную мышку, а второй отщипывала кусочки от маминого пирога и отправляла их в рот. И какое дело было этому Марио до того, что где-то в тридевятом царстве варваров его ждала последняя романтичная девушка? Ждала по-русски, преданно и верно, в чате социальной сети, конечно – где ещё она могла его ждать?..