Текст книги "Я стираю свою тень. Книга 2"

Сергей Панченко
Я стираю свою тень. Книга 2

Все персонажи, предметы и названия являются вымышленными, любые совпадения с реально живущими или жившими людьми случайны.

© Панченко Сергей

© ИДДК

Глава 1

Два дня я пребывал в каком-то коматозном состоянии. Полная отрешённость от реальности, напоминающая первые дни после того, как очнулся в больнице. Обстановка тоже здорово напоминала казённую, хотя и очень экзотическую. Меня навещали какие-то люди, явно неземного происхождения. Я так решил не только из-за их непонятного языка, но и безукоризненной внешности, словно все они прошли искусственную трансформацию тела. Из-за этого все казались мне на одно лицо, кроме Айрис. К слову, она не баловала меня своим вниманием, будто испытывала какую-то неловкость. Я решил, что она испытывает угрызения совести, бросив меня умирать, и никак не решится на серьёзный разговор.

А я не держал на неё зла. Во-первых, я был уверен, что её вины в этом нет. Не мог я представить себе, что она смогла бы хладнокровно бросить меня или же наоборот, испугаться до такой степени, чтобы сбежать, не справившись со своими эмоциями. Нервы у Айрис, как я успел неоднократно убедиться, были крепче каната. В первый день она принесла мне какую-то коробочку, поставила передо мной и кивнула в её сторону с хитрой улыбкой.

– Это то, о чём я тебе рассказывала много раз.

– Рука того парня? – припомнил я ей каннибальский опыт.

– Если бы. – Она громко сглотнула слюну и рассмеялась.

Я открыл коробочку и вынул из неё пластиковое блюдо с пятислойным разноцветным желе. Мне оно напомнило сложное праздничное заливное, которое готовила на праздники моя мать. Верхний слой – желе из вишни, средний – белое молочное желе, и нижний жёлтый слой из апельсинов. Мне нравилось, даже очень. Здесь цветов было больше. Белого не было вообще, вместо него в центре находилась чёрная прослойка, по виду совсем непищевого цвета. Кроме жёлтого и красного имелся ещё фиолетовый и зелёный цвет.

– Красный – энергия, жёлтый – витамины стройности, зелёный – здоровье, фиолетовый – для работы мозга, – пояснила мне Айрис, брезгливо сморщив нос.

– А чёрный? – Я заметил, что она пропустила этот цвет.

– А чёрный для того, чтобы эта гадость не вызывала у тебя запор. Пробуй. – Она развернула коробку и показала, как из неё выдавить вилку и нож. – Материал коробки съедобный, но вкус на любителя.

– Спасибо. Я не голоден, но попробую из любопытства.

Прежде чем положить отрезанный кусочек желе в рот, я понюхал его, совсем как Айрис в первые дни на Земле. Пахло странно, чем-то напоминало комбикорм с витаминами для домашней скотины. Возможно, так оно и было. Я положил вибрирующий кусочек желе в рот и придавил языком к нёбу. Раздавившиеся слои желе оставили на языке вкусовые ощущения. К моему удивлению, поносимая Айрис еда оказалась намного вкуснее, чем можно было ожидать.

– Нормуль. Зря ты так о ней отзывалась.

– Ты серьёзно? – Айрис передёрнуло, будто я хорошо отозвался о вкусе экскрементов. – Я знала, что ты извращенец, но не настолько же. Хотя в первый раз она может быть и ничего, но когда двадцать с лишним лет одно и то же…

– Согласен. Кстати, а где наша машина?

– Наша машина, – повторила Айрис, закатив глаза от удовольствия. – Как здорово, что ты её так назвал.

– Что поделать? На пассажирском сиденье до сих пор остались вмятины от твоей попы.

Айрис шмыгнула носом и прикрыла глаза ладонями.

– Даже не обидно, – произнесла она не своим голосом. – А почему спросил?

– В бардачке лежала жвачка и пакет с крекерами. Бросил, чтобы на ходу хрустеть, но они мне быстро надоели.

– Ты серьёзно? – Глаза Айрис сразу просохли и загорелись знакомым светом, когда ей приходила возбуждающая воображение мысль.

– Просто я думал, что ты сразу всё проверишь.

– Какая я тупая стала. Мне срочно надо на Землю. – Она поднялась, чтобы уйти.

– Айрис, – остановил её я. – А мы… Между нами ещё есть отношения?

– Минус сто баллов за касание и минус пятьсот за половой акт. А у меня осталось всего четыреста семьдесят. – Айрис посмотрела на меня взглядом, в котором хотела увидеть моё понимание.

– А в кредит не дают? А может, у меня здесь есть какая-нибудь сумма?

– У тебя пока ничего нет, кроме этой гадости, – Айрис кивнула на желе. – Я скучаю по нам, которые были там. Здесь такого не будет, не позволят. Тут всё регламентируется и все на виду. И мы… А ты сам что думаешь?

– Что я думаю? У меня в голове такая круговерть, что пока ни одна внятная мысль в ней не появилась. Я подавлен, потерян и до сих пор не уверен, что живой. Я подумал, что ты могла бы стать моим проводником в вашем мире, как я был для тебя в моём. Для начала.

Айрис глубоко вздохнула.

– Тебя сегодня обучат нашему языку, а завтра вмонтируют в тело нейроинтерфейс, чтобы ты смог покинуть эту комнату. Заранее предвкушаю твоё удивление. Ладно, пойду заберу твои гостинцы. Минус десять баллов за распространение контрабанды.

– Если бы меня забрали на три часа раньше, ещё и пицца осталась бы.

– Раньше было нельзя.

Айрис мысленным приказом открыла дверь и вышла из комнаты. Дверь бесшумно вернулась на место. Её ответ озадачил меня. Она хотела сказать, что моя вероятная смерть стала причиной спасения?

Спать лёг, облачившись в серебристый костюм, от которого к голове во время сна приросли отростки. Проснулся с ощущением умения разговаривать на чужом языке. В этот день Айрис приходила дважды, но каждый раз не в одиночестве. Какие-то совершенного вида люди общались со мной на своём языке. Поначалу мой речевой аппарат коробило от непривычных комбинаций положения языка, но постепенно произношение улучшалось. Процесс совершенствования произношения напоминал накачивание надувного матраса, долгий и нудный. Я устал к концу дня, но был доволен собой. Отношение Айрис меня немного расстраивало. Она не шла на контакт, которого я ждал. Была учтивой, заботливой, но держала дистанцию, которую я очень чётко чувствовал.

Хорошо, что впечатления новизны нивелировали мои душевные муки. Если вдуматься, я же был на космической станции, о которой коренные жители Земли ни сном ни духом. Я прикоснулся к чему-то неизведанному – далёкому, космическому. Выучил язык, на котором разговаривало большее количество людей, чем все вместе взятые проживающие на родной планете. А сколько меня ещё ждало открытий? Неизведанное окрыляло и возбуждало интерес. Хотелось скорее переступить порог комнаты, в которой я был заточён.

Когда ко мне зашли двое мужчин старше тех, что появлялись раньше, я сразу понял, что их цель не просто поболтать. С ними было кресло на магнитной подушке, похожее на стоматологическое. Один оказался повыше ростом и выбрит, второй с бородой, но оба при этом выглядели щеголевато.

– Облачитесь в костюм, – попросил гладковыбритый.

Совершенное одеяние само расправилось по моей фигуре. Мужчина с бородой коснулся моего костюма, и в этот же миг к моей голове примкнули отростки. По телу разлилась нега, словно в кровь впрыснули слоновью дозу эндорфина и серотонина.

– Вам сделают вживление в тело нейрочипа для коммуникации с сетью станции. В первые часы возможно головокружение и лёгкая головная боль из-за перестройки восприятия. Вы готовы?

Я кивнул, потому что был готов к чему угодно, лишь бы это чувство сладкой неги не покидало меня. Оказалось, что это нужно вместо наркоза. Меня усадили на стул. Его механизм прижал мою голову к находящемуся на уровне верхнего отдела позвоночника устройству, которое принялось копошиться где-то в районе основания черепа. Боли не было, я даже испытывал лёгкую эйфорию, как от массажа. Мужчины наблюдали за процессом, но не вмешивались. Наверное, хирургия на станции полностью лежала на железных плечах автоматов.

Неожиданно я почувствовал, как моё зрение дало сбой. Я квакнул что-то испуганное.

– Не переживайте, происходит процесс сочленения нервной ткани зрительного нерва с чипом. Без этого вы просто не сможете ориентироваться на станции.

– Это типа интернета в голове? – спросил я пьяненьким голосом.

– Не знаю, что такое интернет. Не думаю, что ваше общество приблизилось к уровню технологий космической станции, но могу гарантировать, вы будете удивлены.

– Я вообще удивлён, что вы существуете. Когда Айрис свалилась мне на голову и начала что-то рассказывать о человечестве, живущем в космосе, я решил, что она ку-ку. Травма после падения. У нас там знаете какие дебаты на тему, есть ли жизнь вне Земли или нет. Друг друга готовы поубивать, чтобы доказать своё, – меня несло, как после ста грамм крепкого алкоголя, – а вам чихать, что думают на родной планете о жизни вне Земли.

– Нам не чихать, просто нет смысла вмешиваться. Вы же сами прекрасно понимаете, что будет, если мы официально заявимся на Землю.

– Что? – Я честно не представлял себе этого.

– Вы же сразу захотите на содержание. Начнёте требовать космические технологии, чтобы не работать и жить припеваючи. А ваши так называемые элиты начнут просить себе особых льгот, чтобы по-прежнему быть над остальными. Или начнёте выпрашивать технологии, чтобы держать другие страны в страхе перед их применением. Проходили, и не раз. Некоторые районы вселенной до сих пор опасны для посещения из-за чьей-то глупой инициативы включить материнские общества в состав космических цивилизаций. Дикари с пушками опасны. Лучше выдёргивать по одному созревшему для контакта человеку и интегрировать его в наше общество.

– Как меня?

– Вы – особый случай.

– В каком смысле?

– Вы уравновесились с Айрис. Считайте себя экспериментом, который определяет, способна ли полноценно существовать в нашем сообществе взаимоуравновешивающая пара.

– Так мы будем вместе?

– Именно. По одному вы слишком деструктивны.

– А она знает об этом?

– Нет. Она до сих пор находится на воспитательном уровне с ограниченной возможностью коммуникации. Вы же знаете её не хуже нас.

– Я думал, что знаю её лучше. За время, что мы были вместе, она сильно изменилась. А вы знаете, по какой причине она вернулась на станцию?

– Разумеется. С нашим уровнем доступа можно знать всё обо всех. В разумных пределах. – Бородатый замолчал.

– Ну и? – Я хотел знать причину.

– Ладно, всё равно, прежде чем вы сойдётесь, придётся рассказать ей обо всём. Дело в следующем. Айрис – эксцентричная особа, небольшой процент таких, как она, всегда имеется на станции. Правильное общество иногда вызывает протест, особенно у молодёжи. По идее, это неплохо, протест не даёт системе подгнивать, заставляет её искать противоядия и поддерживать себя в тонусе. Айрис – это прививка, но на каком-то этапе она становится слишком опасной и приходится реагировать. Она заигралась до такой степени, что её пришлось выслать со станции и отправить пожить среди вас.

– Земля – это тюрьма?

Бритый засмеялся и хлопнул товарища по плечу.

– Для жителя станции так оно и есть. Отсутствие порядка, первобытные отношения и прочее вполне могут показаться жутким наказанием. Бегство Айрис не было бегством, мы подтолкнули её к этому. Остальное происходящее с ней после приземления полностью зависело от её действий. Ей повезло свалиться рядом с тобой. Вы словно были созданы, чтобы уравновесить друг друга.

– Почему она сбежала? – напомнил я про самую интересующую меня часть.

– Она не сбежала, это мы её забрали. Айрис успела сообщить в службу, которая занимается медицинской помощью, после чего мы её подняли на борт.

– А как она отреагировала?

– Не очень. По-моему, кому-то крепко досталось. Не помнишь? – спросил бородатый у напарника.

– Да, там было несколько переломов конечностей. Пришлось ей обнулить социальные баллы и отправить на принудительный труд.

– А зачем вы забрали её? Это жестоко.

– Жестоко было втравить тебя в эти авантюры. Мы видели записи, у меня долго перед глазами стоял момент, когда в голову человека попала пуля. Я даже согласился на мнемопроцедуру, чтобы удалить его из памяти. Ради перевоспитания Айрис нам пришлось сказать ей, что ты погиб. Она жила с этим некоторое время, а чувство вины меняло её сознание. Потом, после одного теста, когда мы заметили положительную динамику, сообщили ей, что ты жив. И это только ускорило процесс её положительного изменения.

– А меня тогда почему решили забрать?

– Если бы не возможность смерти, этого бы не случилось. Айрис снова устроила нам такой переполох, что все предыдущие изменения чуть не пошли насмарку. Мы решили, что стоит провести эксперимент с вами двумя.

– А если он окажется неудачным?

– Мы сотрём вам память, запишем новую и сошлём на Землю.

– Только не стирайте мне пароли от почтовых ящиков и номеров карточек.

– Я уверен, что это не понадобится. Есть предчувствие, что наш эксперимент окажется удачным и откроет новые горизонты взаимодействия между космической цивилизацией и людьми с материнской планеты. Так, Гордей, приготовьтесь, сейчас произойдёт процесс подключения и настройки.

Внезапно картинка перед глазами запрыгала, как на старом кинескопном телевизоре с плохим сигналом. Она долго дёргалась, меняла цвета, фокус, размеры окружающей обстановки. А когда наконец замерла, я понял, что вижу больше, чем было в этой комнате прежде. У мужчин поверх голов появились надписи с именами и графическим отображением социального уровня. В комнате добавилось обозначений, выделенных цветом. Дверь играла перламутром, как в компьютерной игре, словно обозначала интерактивную функцию. Я качнул головой в сторону, думая, что так смогу открыть её.

– Нет, Гордей. Достаточно приказать ей открыться, но так, чтобы мысль была чёткой, иначе нейрочип не распознает команды. Вообще все эти штучки с дополненной реальностью учат нас управлять собственными мыслями. Сейчас ложитесь, в ваш мозг запишется обучающая программа управления нейроинтерфейсом и тест на умение ею пользоваться. Обещаю, вы сильно устанете с непривычки. Без умения им пользоваться вы останетесь заключённым. До встречи. – Бородатый пожал мне руку.

– До встречи, Йоган. – Я прочитал имя над его головой.

– Замечательно. Вас ждёт успех.

– Спасибо. До встречи, Секирк. – Я протянул руку второму мужчине.

– До встречи. Ждём вас снаружи. – Он остановился в дверях. – Была ещё одна причина забрать Айрис. Мы боялись, что она убьёт тех преступников из мести. А это, сами понимаете, карается не только на Земле.

Они ушли. Я лёг на кровать, услужливо вывалившуюся из стены. Правда, трюк с кроватью не имел к моим новым способностям никакого отношения. Она просто вываливалась, стоило мне постоять в определённом месте. Наверное, это была специальная комната для новичков. Я лёг и закрыл глаза. В голове раздался голос, перед глазами возникла картинка, и начался демонстрационный ролик, в процессе которого мне предлагалось активировать ту или иную ментальную функцию: открыть дверь, ящик стола, запустить информационное табло, принять сообщение, узнать информацию об интересующем меня человеке и даже проложить маршрут до требуемого уровня станции. Получалось не сразу. Я отвлекался, иногда думал о другом и никак не мог сконцентрироваться на том, что от меня требовали. Когда демка закончилась, я устал, словно весь день отмахал молотом на железной дороге, забивая костыли.

Слегка побаливало в районе первого позвонка. Боль усиливалась при вращении головы. В ответ на мои мысленные переживания неожиданно раздался приятный женский голос:

– Ваша боль является нормальной реакцией на вживление искусственного объекта. Желаете убрать её?

– Желаю, – с готовностью согласился я.

– Желаете убрать боль или оставить как есть? – переспросил голос.

– Я же сказал, убрать, – повторил я, немного нервничая.

– Если вы не желаете избавиться от болезненных ощущений при помощи нейромедиаторных импульсов, предлагаю вам уснуть. Сон ускорит заживление.

– Я желаю получить обезболивание. Слышишь меня?

– Я слушаю вас.

– Бли-ин! У меня болит голова, сделай что-нибудь.

– Вы желаете убрать головную боль?

– Да.

– Расслабьтесь и закройте глаза. Сейчас будет проведён сеанс ослабления передачи нейромедиаторных импульсов.

В месте, откуда разносилась боль, запульсировало, потеплело, и по телу прокатилась массирующая волна расслабления.

– Вы будете находиться под постоянным мониторингом из-за опасности потери чувствительности.

– Спасибо. Делайте что хотите, мне полегчало. – Я был впечатлён анестезирующими свойствами нейроинтерфейса. На Земле такая штука мне бы очень пригодилась. Я закрыл глаза, собираясь немного вздремнуть, но у меня не получилось. Перед закрытыми глазами висел экран, отсвечивая мне прямо в мозг.

– Тётя, разговаривающая у меня в голове, выключите, пожалуйста, изображение, я хочу вздремнуть.

– Ваша команда не распознана, возможно, вам следует повторно просмотреть обучающий урок, – занудно произнёс женский голос.

– Ни в коем случае. Я умру раньше, чем досмотрю его. Сейчас я соберусь с мыслями и скомандую тебе правильно.

Я начал лихорадочно вспоминать обучалку, которая объясняла, как правильно управлять командами. «Выключить экран нейроинтерфейса», – приказал я мысленно. И в то же мгновение экран потух.

– Фу-ух, хоть какая-то польза от разговоров с самим собой.

Я проспал пару часов, восстановивших силы. Проснувшись, ощутил голод и приказал доставить мне еды. Не прошло и десяти секунд, как в моей комнате заморгал индикатор, а голос сообщил, что еда доставлена. Причём индикатор моргал только у меня в глазах, в действительности там, где он отображался на стене, ничего не было. Я специально пощупал руками. Мысленный приказ заставил автоматику открыть в стене отверстие и выбросить мне в руки коробку со съедобным желе. Это был уже четвёртый раз, когда я его ел, и пока что оно мне не надоело, хотя вкус новизны пропал.

После обеда – я был уверен, что это именно обед, хотя мог ориентироваться только относительно периодов сна, – я почувствовал, что пора самому открыть дверь комнаты и выйти в мир, в котором живут выходцы с планеты Земля. От волнения вспотели ладони, малодушное второе «я» советовало отложить выход, пока не появится реальная причина для этого.

– К чёрту! – резко выдохнул я. – Сим-сим, откройся!

Дверь не шелохнулась.

– Дверь, отворись!

Тот же результат. Надо было снова напрячь память и вспомнить, какую команду ждёт механизм открывания двери. И тут я вспомнил, что у меня не горит экран дополненной реальности.

– Включить экран интерфейса!

Мир мгновенно расцвёл обозначениями. Дверь, как элемент взаимодействия с интерфейсом, подсвечивалась перламутром. Я задержал на ней глаза, всего на секунду, но изменившийся цвет дал мне знать, что она готова подчиниться. В случае с дверью не обязательно было отдавать речевой приказ, достаточно сделать движение глазами, и мысленно, не облекая команду в слова, пожелать ей открыться. И это сработало. Дверь открылась.

С замиранием сердца я вышел в коридор и почувствовал себя внутри корабля с длинными коридорами и дверями кают вдоль него. На каждой двери светился виртуальный символ порядкового номера. Моя была обозначена номером 1024.16.27. Это что-то должно было обозначать. Несколько раз повторил этот номер, на случай если потеряюсь, что совершенно немудрено в одинаковых коридорах.

Я произвольно выбрал сторону, в которую направиться. Из каюты под номером 980.16.27 вышла девушка. Можно было предположить, что она имела арабское, турецкое или ещё какое-то происхождение из тех краёв. Чернявая, с большими карими глазами, окаймлёнными густыми длинными ресницами, с ямочками на пухлых щёчках и белоснежной улыбкой. Глядя на её идеальные зубы, захотелось посмотреть «Щелкунчика». Благодаря дополненной реальности я узнал её имя и социальный рейтинг. Её звали Кайха, рейтинг исчислялся трёхзначным числом. Не девушка, а антипод моей Айрис.

Она тоже видела мой рейтинг, который рассмешил её.

– Горди, ты новенький? – спросила она, озаряя сиянием улыбки серые стены коридора.

– Правильно – Гордей. Да, я первый раз вышел из своей комнаты.

– Здорово. А ты откуда?

– С Земли.

– С самой Земли. – Кайха, впечатлившись моим происхождением, полезла обниматься. – Надо же, в таком возрасте ты прошёл отбор. Я видела с Земли только детей. Поздравляю. А хочешь, я устрою тебе небольшую экскурсию?

– Был бы признателен. – У меня немного закружилась голова, то ли от близости девушки, то ли от слабости, оставшейся после операции.

– Идём. Я как раз собиралась пойти принять солнечные ванны в садах. Начну твоё знакомство с места, откуда видно звёзды и светило. Звёзды – это такие далёкие солнца, а не дырки в чёрном одеяле ночного неба, – пояснила она мне, словно дремучему пещерному человеку.

– Вообще-то я в курсе, что такое звёзды, солнечные системы, галактики и скопления галактик.

– Правда? А по тебе… Я хотела сказать, что была неправильно информирована. Мои предки попали сюда больше тысячи лет назад. У нас как семейная реликвия до сих пор хранится глиняный кувшин, с которым их оттуда забрали. Мой дедушка, тогда он был ребёнком, пас овец в горах, а в кувшине у него было молоко. Ты же знаешь, что такое кувшин?

– Да.

– Ой, ну разумеется. А кем ты работал?

– Последняя работа – курьером.

– А это как?

– Пиццу разводил клиентам на машине по городу.

– Здорово, но ничего не понятно. Потом расскажешь, ладно?

– Ладно.

Кайха была похожа на одержимого радостью ребёнка. Лучилась позитивом, часто смеялась, но при этом создавалось ощущение, что она не особо одарена интеллектом или разносторонним развитием. Причём она давала понять, что думает то же самое обо мне.

– Это лифт.

Мы подошли к стеклянной трубе с яркими кругами света через равные промежутки. Я рассмотрел их источник. Светилась тонкая плёнка, наклеенная на стекло.

– Какой необычный источник света. Интересно, за счёт чего он излучается? – спросил я вслух.

– Какой ты забавный. Светится, потому что так сделано. У нас тут для тебя многое покажется необычным и невозможным.

Мы вошли в трубу, ступив на платформу, которая слегка колыхнулась под нашим весом. Наверное, Кайха отдала мысленный приказ лифту, потому что движение началось внезапно и с большим ускорением.

– Не пугайся, у нас всё продумано. Станция совершенно безопасна для человека.

– Я очень на это надеюсь.

Лифт резко затормозил, создав кратковременную иллюзию невесомости. Дверь открылась, мы вышли и очутились в потрясающем стеклянном куполе огромных размеров. За стеклом светились звёзды, их скопления и туманности. На горизонте занимался яркий рассвет местного светила. Пространство под куполом, разделённое на многие уровни и ярусы, занимала многообразная растительность. Аромат зелени стоял потрясающий. Я замер с открытым ртом, будто оказался в настоящем эдемском саду. Кайха, довольная демонстрацией, схватила меня за руку и потянула за собой.

– Идём, я покажу тебе место, где можно позагорать без одежды.

– Я не в форме, – засмущался я демонстрировать своё несовершенное тело перед ослепительно совершенной жительницей станции.

– Ты ещё забавнее, чем я думала. Мы не увидим друг друга.

– А можно, чтобы я тебя видел, а ты меня нет?

– У тебя баллов для этого не хватит.

– Я забыл, что у меня их нет.

– С чего ты взял? – Кайха посмотрела поверх моей головы. – У тебя ровно тысяча, как у новорождённого.

– Тысяча? – вылупился я на девушку, вспомнив, что Айрис говорила, будто у неё всего четыреста семьдесят.

– Да. Базовый уровень. Если хорошо проведём время, я сделаю тебе респект, и ты получишь от меня пять баллов.

– Спасибо. Я постараюсь, чтобы оно у тебя хорошо прошло. А что для этого нужно?

– Нужно проявлять социальные навыки положительного взаимодействия. Проще говоря, быть весёлым и общительным.

– О, не знаю, с этим у меня всегда были проблемы.

– Я тебя научу. – Кайха, звонко смеясь, потянула меня вверх по высоченной лестнице, на которой будто снизили привычный уровень гравитации. – Осторожнее, здесь половина g, – подтвердила она мои подозрения, – но ты всё равно не поймёшь, что это.

Мы выбежали на платформу со множеством подвесных садов вьющейся растительности. Между деревьями и лианами порхали разноцветные птицы. Тут я впервые увидел роботов. Автоматы, ничем не похожие на человека, парили между подвесных платформ, ворошились в зелени, подреза́ли ветки, поливали, направляли лианы. Они были пятнисто окрашены в зелёные цвета разных оттенков, чтобы не выделяться на фоне зелени. Удивительно, но я разглядел на платформах несколько человек, занимающихся ручным трудом.

– Почему используется ручной труд? – спросил я у новой знакомой.

– А потому что надо уметь жить в обществе, а не идти против него. Наказаны физической работой. Ты, наверное, знаешь пословицу, что труд превратил обезьяну в человека. У вас же там не такой большой промежуток между стадиями человека и обезьяны, разница не такая наглядная.

– Такой же, как и у вас. У нас одни и те же предки и время течёт вроде одинаково.

– Да? – Кайха озадачилась. – А я всегда думала, что мы… что вы моложе.

– Тебе срочно надо слетать на Землю, чтобы изменить своё отношение.

– Нет, ни за что. Идём, осталось немного.

Мы снова поднялись по лестнице. Наш путь лежал как раз впритык к подвесному саду, в котором работали несколько человек. Я не собирался их рассматривать, но мой взгляд случайно упал на светловолосую девушку, пытающуюся откусить секатором ветку, на которую тот не был рассчитан. Я замер как вкопанный. Над её головой висело имя Айрис, а социальный рейтинг равнялся трёмстам девяноста. Она заметила моё внимание и бросила работу. Точно, это была моя Айрис.

– Идём. Ты же видишь её рейтинг, – зашептала на ухо Кайха. – Она опасна.

– Нет, я вижу, что она совершенно безопасна. Это моя девушка.

– Твоя кто? – От позитивного настроения Кайхи не осталось и следа. – Когда ты успел? А впрочем, чего ждать от примитивного создания?

– А я от тебя ничего и не ждал. Иди без меня.

– Я тебе рейтинг уроню на сто баллов, – мстительно пообещала она.

Я не стал реагировать на её агрессивный выпад, повернувшись к ней спиной и глядя в сторону Айрис. Раздался частый стук подошв по ступенькам. Потная и уставшая Айрис подошла ко мне, провожая взглядом поднимающуюся Кайху.

– Ты делаешь успехи у местных женщин. – Она вытерла рукавом пот со лба. – А я тут пытаюсь заработать баллы, – произнесла она немного смущённо.

– А давай я тебе помогу. Мы же команда?

– А давай. – Она протянула мне секатор.

– Уверена? Ты же сильнее меня.

– Больше нет. Меня снова сделали обыкновенной.