Текст книги "Я стираю свою тень. Книга 8"

Глава 2

Хотя семьдесят километров от города это ерунда, нам казалось, что мы едем в очень далёкое путешествие. По дороге остановились в придорожном кафе, изображая из себя туристов, перекусили и отправились дальше. Районный центр Николаевка находился в стороне от широких трасс и железной дороги. К нему вела узкая асфальтированная дорога с плохой обочиной, обильно покрытая заплатками разных оттенков серого. Однако нам с Айрис по душе была такая дикость.

Автомобилей навстречу попадалось немного, половина из них грузовики либо сельхозтехника. Однажды мы повстречались с комбайном. Хорошо, что работники предусмотрительно сняли жатку, иначе мы ни за что не разъехались бы на узкой дороге. Пришлось встать на самый край обочины, чтобы комбайнёр филигранно проехал мимо нас огромным колесом в десяти сантиметрах от зеркала.

Непосредственно перед посёлком мы миновали мост через реку. За ним дорога стала шире, с разметкой, появились признаки цивилизации в виде автобусной остановки и огромный придорожный билборд с рекламой гастролирующего цирка. Сделан он был со вкусом, притягивал взгляд и вызывал интерес. Полуобнажённые красавицы с лентами, тигры, лошади, взмывающие в небо мотоциклы. В принципе, в детстве родители водили меня на подобные представления, и не могу сказать, что тогда я получал ни с чем не сравнимое удовольствие. По моим воспоминаниям меня пугали мотоциклисты, гоняющие вверх тормашками по шару. Я боялся, что он свалится и убьётся насмерть, а меня потом будут преследовать ночные кошмары.

– Как интересно. Помнишь, мы видели сюжет в новостях о людях, пропадающих после визита таких аттракционов? – Айрис проводила взглядом билборд.

– Да это же всё было не у нас. Мне кажется, даже не в нашем полушарии. Какие там страны фигурировали? Колумбия, Чили, Бразилия, Африка, Австралия, Индонезия. Всё, что происходит по ту сторону экватора, обычным не назовёшь. А в этом Мухосранске даже курицу не получится украсть, чтобы об этом не узнал весь посёлок, не говоря уж про исчезновение нескольких людей.

– Это я к слову вспомнила. Кстати, завтра последний день гастролей.

– По итогам сегодняшнего дня посмотрим, захочется нам посетить цирк или нет. – Пока мне совсем не хотелось этого.

В мечтах у меня было поскорее поставить палатку, развести костёр и приготовить что-нибудь на нём. Потом, когда согреемся, забраться в речку и вдоволь поплавать. А вечерком откупорить бутылочку вина и, наслаждаясь закатом, медленно попивать, слушая звуки ночного леса. На первый день план казался мне идеальным и не требовал никаких дополнений.

Мы проехали районный центр насквозь. Жизнь в нём кипела. В отличие от города люди здесь чаще ходили пешком, чем ездили на машинах. Улицы всегда были полны народа. А на выезде мы вообще встретились со стадом коров, лениво переходящим дорогу. Их гнал пастух верхом на лошади, щёлкающий кнутом и орущий матом. Одновременно он ещё умудрялся не отлипать от экрана телефона. При нём бегала смышлёная овчарка, подгоняющая зазевавшихся коров у заборов с обильной зеленью. Прямо картина из моего детства.

– Так необычно это видеть, – призналась Айрис. – Как будто мы перелетели на другую планету, а не уехали на семьдесят километров от города. Мне уже начинает нравиться наше путешествие.

– Это здорово. Набери родителей, скажи, что мы уже почти на месте. Вдруг у реки не будет связи.

Айрис набрала моих, потом свою мать. Поинтересовалась, как она справляется по хозяйству.

– Полину с Никасом уже накормила завтраком. Они не стали есть кашу, как ты просила, сказали, что обычно ты им даёшь шоколадные шарики с молоком и чипсы.

– Мам, они тебя разводят. Я им запрещаю есть чипсы. Это такая гадость.

– Ничего не гадость, мне понравилось.

– Ладно, ешьте что хотите. Вернёмся, снова перейдём на здоровое питание. Как в остальном?

– Зря я им игрушки привезла, – шёпотом произнесла в трубку Вестлина. – Полина не расстаётся с голограммой. Кажется, она дала ей имя.

– И какое же? – рассмеялась Айрис.

– Азя. Как-то так.

– Да, у неё сейчас всего два слова, ази и азя. Ладно, пусть общаются, может, наберётся новых слов от игрушки. Она, признаться, очень докучливая. А что Никас?

– Он нашёл новый режим. Когда рукой ведёшь к себе, игрушка притягивает предмет, а когда от себя, отталкивает. Он перепробовал её работу со всеми предметами в доме. Я заранее извиняюсь, но некоторого количества посуды вы недосчитаетесь. К сожалению, электронные мозги игрушки работают не идеально. Я не думала, что они так завладеют вниманием детей. Ты ведь совсем не любила играть.

– Я была слишком придурочным ребёнком, чтобы на меня равняться. Разбитая посуда не стоит переживаний, если дети получают настоящее удовольствие от процесса. Ладно, мам, до связи. Возможно, мы будем доступны только завтра, если соберёмся посетить цирк.

– Какой цирк?

– Здесь в посёлке остановился бродячий цирк. Завлекают яркой рекламой. Если нам с Гордеем станет скучно на природе, мы сгоняем развеяться.

– Хорошо, до связи. За нас не переживайте, отдыхайте со спокойной душой, – посоветовала тёща.

– Пока, мам, – произнесла в трубку Айрис.

– Пока, мам! – крикнул я.

– Пока… дети, – ответила Вестлина с некоторым сарказмом и отключилась.

– Процесс психологической трансформации проходит непросто, – усмехнувшись, произнесла супруга. – Каждую роль ей приходится выстрадать.

– Ничего, постепенно Вестлина свыкнется с мыслью, что она и бабка, и тёща, но при этом всё ещё молодая, красивая женщина. Разве плохо, когда ты на самом деле королева большого семейства? – размышлял я.

– У нас на станции материнство заканчивается, когда ребёнок оканчивает школу. При этом оно выглядит как-то формально в отличие от земных традиций. Поэтому там нет такого статуса в общественном восприятии, как бабушка, ну может быть годам к трёмстам, когда уже выглядишь как старушка.

– Ясно. Надо Вестлине завести тут молодого хахаля, чтобы компенсировать обожанием наши земные традиции.

– Не надо. Пусть лучше с внуками возится. А система позаботится о её одиночестве на станции.

Посёлок закончился. Мы съехали с асфальта и, шумно барабаня травой по днищу автомобиля, покатили какими-то козьими тропами, которые почему-то знал навигатор. Я заложил ему маршрут ещё в городе, выбрав на карте приглянувшееся место у реки. Посмотрел спутниковые фото места и решил, что оно идеально подходит нам для уединения с природой.

Лицо Айрис не покидала счастливая улыбка. Она смотрела на траву, деревья, разбегающихся перед машиной кузнечиков, словно отсидела безвылазно в бетонном карцере пять лет. Примерно так оно и было, но когда-то наш девятиэтажный муравейник в сравнении со станцией казался ей пределом мечтаний. Разнообразия никогда не бывает много.

Периодически по дороге попадались отдыхающие компании. Некоторые были очень навеселе и пытались бежать за нашей машиной, изображая зомби. Я был уверен, что им нужны не свежие мозги, а ещё чего-нибудь выпить.

– Колоритные типажи, – произнесла Айрис, минуя третью компанию «зомби».

– Их совсем не пьянит единение с природой, – пошутил я.

– Езжай подальше. Не хочу, чтобы они добрались до нас.

– Не переживай, нам ещё пилить и пилить. – Я кивнул на экран навигатора, показывающий пять километров до цели назначения. – Это была их критическая ошибка – решить отдохнуть вдалеке от магазина. Сколько водки ни купи, а бежать за ней всё равно придётся.

– Это так ужасно – приехать отдыхать с целью получения положительных эмоций от красоты, а вместо этого проснуться утром и ничего не помнить. Да ещё и с мерзким состоянием в нагрузку. Брр, – передёрнула плечами Айрис.

– А что поделать? Они так привыкли и видят в этом особую прелесть. Алкоголь на некоторое время выворачивает людей наружу, показывая их реальными. Когда ты пьян, это прикольно, помогает наладить общение, признаться в сокровенном, побыть героем и всё такое. А протрезвев и вернувшись назад в свою раковину из созданных для самого себя правил, становится стыдно. Получается, что трезвый человек ненастоящий, и как и все обманщики, он очень стыдится правды и всячески старается её скрывать. А потом стыд проходит и человека снова тянет напиться и побыть собой. Многие семьи зародились по пьяной лавочке.

– Чтобы быть настоящим, не обязательно пить. Достаточно поработать над собой, не врать, не придумывать себе себя, словом, не делать ничего, за что бывает стыдно, и тогда не придётся пить, – парировала Айрис.

– Согласен, но когда есть алкоголь, работать над собой необязательно, можно махнуть двести грамм без закуски и снова стать собой. Алкомагия, одним словом.

– Надеюсь, когда Никас подрастёт, ты станешь придерживаться другой философии.

– Я не придерживаюсь её для себя, а придумал для описания общества. Мы слишком другие, чтобы подгонять нас под общий знаменатель.

Айрис громко рассмеялась.

– Что? – не понял я причину её смеха.

– Не заметила, в какой момент ты возгордился, яркий индивид.

– Я не возгордился. Очевидно же, что мы живём не так, как все. Мы типа тайного ордена, главной заповедью которого является неразглашение тайного знания о мире. Согласись, что мы всегда думаем об этом, общаясь с непосвящёнными людьми.

Айрис снова рассмеялась.

– Но стоит тебе махнуть двести грамм без закуски, как ты становишься самим собой и рассказываешь первому встречному о том, что твоя жена инопланетянка, а тебя самого уже так помотало по вселенной, что пора бы уже прирасти корнями к родной земле и начать плодить детей.

– Хм, в твоих рассуждениях что-то есть, – согласился я. – Но я ещё ни разу не пробалтывался. Кажется.

Мы чуть не проморгали овражек, промывший дорогу вешней водой. Я остановился в последний момент. Мы вышли из машины и осмотрели препятствие. Для автомобиля оно было непроходимым. Судя по следам, до него доезжали многие, но потом разворачивались и ехали обратно.

– Что будем делать? – спросила Айрис.

– Копать, – ответил я и полез в багажник. – Скажи спасибо бате, что он научил меня всегда брать с собой лопату, когда едешь в лес или на речку. К тому же для нашего предприятия это очевидный плюс, на той стороне отдыхающих не будет.

– Ровно до того момента, пока они не проедут по восстановленной нами дороге, – предположила Айрис.

– А я её снова сделаю непригодной. Восстановлю, только когда поедем домой.

Я взял лопату и начал срезать обрывистые края, делая их пологими, а землю забрасывал в овраг по колее. На работу у меня ушло тридцать минут и три литра пота. Мой бак, питающий алкоголем модификации, давно был пустым. В них просто не было никакой надобности и потому мы с Айрис решили пожить как все простые земляне. Признаться, сейчас я об этом немного пожалел. Отвык от тяжёлой физической работы.

Наконец результат меня удовлетворил. Я притоптал мягкую землю, чтобы не проваливались колёса.

– Я перееду один. Вдруг машина ткнётся бампером в край и стрельнут подушки. Хочется тебе провести отдых с синим лицом? – спросил я супругу.

– Совсем не хочется. Я приехала совсем за другими впечатлениями.

– Вот именно.

Я сел за руль и попробовал одолеть препятствие на невысокой скорости, без удара.

– Толкай сзади, – попросил я Айрис.

– Хорошо.

Машина скатилась с твёрдого грунта, и как только появились признаки закапывания, я переключился на вторую передачу и чуть придавил педаль газа. Машина проскочила овраг и зацепилась передними колёсами за твёрдую землю на обратной стороне. Я снова переключился на первую и газанул как следует. Машина выскочила из оврага полностью, подняв из-под колёс облако пыли. Айрис стояла позади и размахивала руками.

– Садись, – крикнул я ей в открытое окно.

Она село и зло посмотрела на меня.

– Ты мне за это ответишь, – прошипела она.

– Я тебя за это помою в реке, – пообещал я ей. – Всё же хорошо получилось. Ты только представь, что мы сели и пришлось идти за другой машиной чёрт-те куда. Вполне возможно, что к пьяной компании, которая потом пригласила бы нас к себе, и нам из вежливости пришлось бы принять их предложение. Как тебе такой вариант?

– Ужасный. Но и глотать пыль было не очень приятно.

Дальше наш путь прошёл как по маслу. Колея едва проступала из травы, нетронутой колёсами машин. Потом дорога свернула к лесу, обрамлявшему русло реки. В машину потянуло запахом речной влаги. Появились первые комары и мошки, приютившиеся в лесной тени. Долго выбирать место для отдыха мы не стали. Остановились на первой ровной площадке, не заросшей травой. Было уже очевидно, что туристы сюда не добираются и нам не надо искать скрытое от ненужных глаз место.

Первым делом я взялся ставить палатку, любезно предоставленную отцом, с пожеланием, что если мы её повредим, то купим ему новую. Думаю, именно на это он и надеялся. Айрис подрубила траву вокруг и выкопала ямку для костра, затем отправилась собирать дрова. Принесла большую охапку разлапистых сухих веток.

– Кажется, тут много лет никто не устраивал пикников, – обрадованно произнесла она. – Отдохнём как на необитаемом острове. Полное отключение от суетного мира.

– Предлагаю в следующий раз посетить пещеры. Вот там отключение так отключение, тьма и гробовая тишина.

– Я боюсь пещер после того, как мы гоняли по ним долбодятлов. Ты не смотрел, какой у нас тут берег? – поинтересовалась она.

– Нет ещё.

– Пойду гляну. – Айрис скинула с себя одежду, оставшись в купальнике.

Берег находился в двадцати шагах от нас. Здесь была излучина реки, поэтому он стал обрывистым, но к нему вела удобная тропинка, поросшая кустарником. Между обрывом и рекой образовалась полоска галечного пляжа, шириной около двух метров. Он был сплошь покрыт засохшими водорослями и мелкими ветками, оставшимися после разлива. Ради эстетического удовольствия от отдыха, Айрис вначале расчистила его. Потом и я присоединился к ней.

Мы вместе вошли в воду. Она была тёплой, течение – спокойным. Глубина увеличивалась с каждым шагом и уже в пяти метрах от берега ушли в воду с головой. Поплавали немного, пофыркали, как довольные тюлени.

– Тебе не кажется, что модификации сделали нас менее плавучими? – заметил я.

– Я не плавала без них, не могу сказать.

– Точно тебе говорю, ко дну тянет, лучше выберусь на берег. – Я поплыл к суше. – Надо было взять хотя бы чекушку водки.

– Тренируй свои мышцы, – посоветовала жена. – Атрофируются полностью, если надеяться только на модификации.

– Не атрофируются. Я включаю режим сопротивления, чтобы такого не происходило.

Моей ноги кто-то коснулся. Я с воплями выскочил на берег.

– Там в воде кто-то есть! – выкрикнул я.

– Разумеется. Вода – основа жизни. Тут много чего есть, – Айрис посмеялась надо мной. – Разводи огонь, я сейчас выберусь и начну готовить.

Я наломал мелких веток и составил их шалашиком. Нашёл в вещах газовую горелку и с её помощью разжёг костёр. Когда жена наконец накупалась и пришла, у меня уже горели толстые ветки, сложенные крест-накрест. Она встала у огня и протянула руки.

– Замёрзла, – призналась она.

– Возьми полотенце в машине, – предложил я.

– Принеси, пожалуйста. – Видно было, что ей не хочется отходить от согревающего огня.

Я сходил за полотенцем, а когда вернулся, Айрис стояла совершенно нагая и сушила купальник над огнём.

– Ого, натурализм этой сцены зашкаливает, – посмеялся я, накинув полотенце жене на плечи. – Дитя природы.

– Иногда очень хочется побыть голышом и не чувствовать себя извращённой, – призналась она. – Присоединяйся ко мне.

– Да, пожалуйста. – Я снял трусы и бросил их на палатку.

– Только аккуратнее у костра, – посоветовала Айрис. – Не поджарь сосиску.

– Я вообще думал, что следующая часть у огня за тобой. Пора готовить. У меня уже посасывает под ложечкой.

– Отличная идея, я тоже проголодалась.

Я ушёл в палатку и надел трусы. Не мог чувствовать себя естественно без этого элемента одежды в отличие от жены, прекрасно обходившейся без него. Проверил телефон. Связи здесь не было, да и кому она могла понадобиться в таком глухом месте. Это даже радовало. Для современного человека связь превратилась в ошейник, не отпускающий дальше зоны её действия. Значит, эти места могли быть глухими, и не только из-за небольшого овражка, перекрывшего дорогу.

Жена приготовила кашу из гречки и тушёнки и заварила ароматный чай.

– Выходи из энергосберегающего режима, – позвала она меня. – Идём есть.

Она положила мне кашу в железную миску. Еда, приготовленная на костре, пропиталась дымом, источая неповторимый аромат. Я ел, обжигаясь.

– Так просто и так вкусно, – заметила Айрис, тоже уплетающая кашу за обе щеки.

– На природе всё так получается. Ты думаешь, почему батя любит сбегать из дома на рыбалку? Тут всё вкуснее и нет суеты.

– Я его понимаю. Когда дети подрастут, напрошусь к нему в компанию.

– Не думаю, что рыбаки оценят, – засмеялся я. – Неправильно поймут.

– А мне какая…

Над рекой раздался шум приближающейся моторной лодки. Обороты упали, и она будто бы направилась к нам.

– Оденься, – приказал я жене.

Она кинулась в палатку. Лодка в самом деле пристала к нашему пляжу. Я тоже облачился в штаны. Гости нам были совсем некстати. Послышался всплеск воды, а потом и топот ног в тяжёлой обуви. На берег поднялись двое вооружённых мужчин в форме рыбнадзора и направились ко мне.

– Та-а-ак, и кто это у нас тут? – спросил старший из них. – Чем занимаемся?

– Отдыхаем, – ответил я без всякой тени волнения, так как был уверен, что ничем противоправным мы тут не заняты.

– Один? – спросил второй, помладше.

– Нет, с женой. Что вам надо? – спросил я, доедая кашу.

Айрис выглянула из палатки.

– Здрасти, – поздоровалась она.

– Привет, красавица. – Инспектор рыбнадзора вульгарно уставился на Айрис.

Она задёрнула клапан палатки.

– Сети с собой имеются? – спросил старший.

– Нет. Мы вообще не рыбаки, – ответил я.

– Багажник откройте, – попросил мужчина.

Я не стал спорить, хоть и знал, что они не имеют права осматривать его. Мне хотелось, чтобы они скорее убрались отсюда. Дураку было понятно, что мы не браконьеры. Инспектор заглянул в багажник.

– Полик подыми, – попросил он требовательно.

Я поднял. Под ним ничего не было, кроме запаски.

– Документы покажите, – попросил я его.

– Зачем? – Мой вопрос совсем не смутил его.

– Затем же, зачем я вам показывал багажник. Как гражданин, я просто обязан пресекать противоправные действия, особенно когда вижу со стороны органов власти дикий непрофессионализм. У меня есть основания для сомнений в том, что вы являетесь теми, за кого себя выдаёте.

– Э, не наглей, – развязным тоном произнёс младший.

– Так, значит, законная просьба проверить ваши документы является наглостью, а незаконный досмотр не является. Документы, или о ваших методах станет известно вашему начальству.

– Смотри. – Старший вынул «корочку» и махнул ею передо мной, думая, что я не успею прочитать. – Убедился?

– Так, Булгаков Сергей Петрович, ничего, что ваше удостоверение уже больше месяца просрочено? – Я посмотрел ему прямо в глаза.

Он смешался. От наглости не осталось и следа.

– Идём отсюда, – позвал он напарника.

– Аккуратнее тут, туристы, – посоветовал младший наглым тоном.

– И вам внимательнее быть на воде, – ответил я.

Они спустились к реке. Я напряг слуховые модификации.

– Откуда эти уроды тут взялись? – донёсся голос молодого.

– Городские, не видишь, что ли. Юридически подкованные. Менты или адвокаты. И баба не жена ему никакая. На таких красивых не женятся.

– Да, баба красивая. Даже жаль упускать такой шанс.

– Даже не думай, вляпаешься по полной, ещё и меня за собой потянешь.

– Я и не думал.

Мотор на лодке завёлся, и больше я ничего не расслышал. Инспекторы отчалили от берега и направились вверх по течению в сторону районного центра. Айрис выбралась из палатки. Она была расстроена.

– Как ловко они умудрились обломать нам всё настроение, – печально произнесла жена. – Так всё хорошо начиналось.

– Не расстраивайся. В жизни так не бывает, чтобы без чёрных полосочек. Считай, что сейчас мы одну перешагнули и ступили на белую.

– Я теперь голышом ходить не стану, – заявила Айрис. – Мне так и будут мерещиться повсюду масляные глазки молодого инспектора. Знаешь, как хотелось ткнуть в них пальцами, чтобы достать до самого мозга.

– Да ладно тебе, у него возраст такой, гормоны прут. К тому же ты на самом деле красивая, и я его понимаю. Забудь о них. Они сюда больше не явятся. У них хорошая работа, а я их точно напугал, поэтому они больше не решатся нарваться на неприятности.

– Надо было взять водки. Без рабочих силовых модификаций я чувствую себя беззащитной.

– Перестань себя накручивать. – Я поцеловал жену. – Что там у нас дальше по программе? Животный секс? Предлагаю заняться им на дереве. Могучий Тарзан хочет получить вознаграждение за спасение своей Джейн. – Я звонко постучал себя кулаками в грудь.

– Нет, не хочу, Гордей. Обломали весь кураж. Пойду соберу ветки по округе. Настроение какое-то инквизиторское, хочется сжечь кого-нибудь, – призналась Айрис.

– Я с тобой, – напросился я.

Мы пошли в противоположную сторону от берега. Лес там был гуще, дремуче и соответственно дров должно быть больше. Айрис надела майку-безрукавку и бриджи, открывающие голени. Она была совершенно незнакома с крапивой и смело полезла в её заросли. Я в этот момент шёл за ней и особо не глядел по сторонам, думал про инспекторов, просчитывая их дальнейшие действия. Ни с того ни с сего супруга начала покрикивать.

– Ай, ой, вот зараза, чёрт, что это такое? – Она стала хвататься за открытые участки тела.

– Блин, ты в крапиву залезла, юный натуралист. Не касайся листьев, они жгут. Замри, не шевелись. – Я обошёл её со спины. – Разведи ноги, – приказал я ей.

– Зачем?

– Чтобы голова моя пролезла. Подсажу тебя и вывезу отсюда.

Она поняла, что требуется, и сделала всё как надо. Я подсадил её на плечи и вытащил с опасного участка.

– Я ничего не знала про крапиву, – призналась она, рассматривая красную сыпь на руках и ногах. – Начинает зудеть.

– В следующий раз будешь осмотрительнее. Природа не прощает ошибок неподготовленным. Отец всегда мажет ожоги и укусы водкой. Опять всё упирается в неё, за что ни возьмись. Может, в город махнём? В гостиницу? – предложил я.

– Ты сдурел? Нет, мне тут нравится, несмотря ни на что.

Она вынула из своих припасов солнцезащитный крем и намазала им поражённые участки кожи. Зуд ослаб. Я один насобирал дров и разжёг приличный костёр. До самих сумерек всё было отлично. Мы забыли про визит рыбоохраны напрочь, настроение улучшилось кардинально. Даже засобирались искупаться голышом после захода солнца, но до наступления темноты. Вода в реке в этот момент всегда казалась очень тёплой. Нам никто не помешал это сделать, кроме комаров, внезапно налетевших после заката.

Они одолели нас. Лезли в уши, глаза, рот. Нам пришлось сидеть близко к костру, чтобы спастись от докучливых насекомых. Через полчаса наши лица и шеи стали похожи на кровавые кладбища комаров.

– Откуда они взялись в таком количестве? – в сердцах спросила Айрис, прихлопывая очередного кровопийцу.

– Вампирское время наступило. Им надо кормиться. Не уверен, что меня хватит ещё на две ночёвки, – признался я. – Природа – это замечательно, это истоки и всё такое, но я лучше полежу на кровати в чистом номере, попивая натуральный сок или другие натуральные напитки.

До слуха неожиданно долетел звук мотоциклетного мотора, а чуть позже мы увидели мелькающую меж деревьев фару.

– Костёр надо тушить. – Айрис кинулась к огню.

– Поздно уже. – Я ухватил её за руку. – Про мотоцикл мы не подумали. На нём и через овраг несложно перескочить. Уединились, блин.

Мотоцикл явно направлялся к нам. Он остановился в пяти шагах от нашей машины. Фара светила в лицо, мешая разглядеть лица непрошеных гостей. Наконец, они заглушили мотор и выключили свет.

– Народ! – услышал я знакомый голос. – Я приехал замазать свою вину.

К костру подошёл молодой инспектор рыбоохраны. На этот он был одет в гражданку, плотный мотоциклетный костюм с налокотниками. В одной руке у него была бутылка виски. Подошёл второй парень с пакетом из доставки.

– Простите, днём не получилось представиться. Начальник строгий, не любит, когда я с народом общаюсь. Считает, что мы должны всегда держать дистанцию, чтобы люди не расслаблялись. Разрешите?

– Садись. – Я кивнул на другую сторону костра, где лежало толстое бревно.

– Спасибо. – Он сел и поставил бутылку рядом с собой. – Я Юра, а это Вадик. Он слесарь.

– Меня зовут Гордей, жену Айрис. Я курьер, она домохозяйка.

– А, понятно. Я бы тоже дома держал такую красавицу, – усмехнулся он. – Необычное имя, Айрис. У вас рюмки есть? – спросил Юра.

– Нет. Мы не собирались пить.

– Я тоже сегодня не собирался, но совесть моя сказала: «Надо, Юра, надо». Виноват – проставляйся.

Мы с Айрис переглянулись. Она коротко моргнула. Я понял, что надо зарядить бак крепким алкоголем, чтобы иметь преимущество, если дело дойдёт до насилия. Даже если они подмешали в него клофелин или яд, двигателю всё равно.

– У меня есть пластиковые стаканчики. Сейчас принесу. – Я поднялся и пошёл к машине.

Глянул на мотоцикл. Номера на нём не было, бак, крылья и щитки наспех оклеены цветной плёнкой. Можно было не сомневаться, парни что-то планировали. И как мне казалось, их больше интересовала моя жена. Вариант с клофелином для их целей подходил идеально.

Я вернулся со стаканчиками. Юра, узнав про нашу проблему с комарами, вручил Айрис тюбик с мазью, отпугивающей комаров. Он изображал идеального маньяка, заранее предвкушающего положительный результат.

– Разливай. – Я подал ему стаканчики.

– Отличное продолжение знакомства. Вадик, вынимай шашлык, будем угощать друзей.

Молчаливый напарник раскрыл пакет и стал вынимать из него пенопластовые упаковки, протягивая каждому. Юра разлил виски в стаканчики и взял свой в руки.

– Не пожалел денег, взял самый дорогой вискарь в магазине, – признался он, чтобы произвести на нас впечатление.

– Это очень щедро с твоей стороны, – похвалила его Айрис. – Не знаю даже, как нам ответить равноценно на такой жест. – Айрис выпила свою порцию мелкими глотками.

– Не надо ничего. От души всё. – Юра внимательно проследил, как она выпила.

Я махнул залпом и довольно выдохнул.

– Отличная вещь. Люблю вискарь, особенно тёплый. Вкус тогда полностью раскрывается.

Напиток до последней капли стёк в бак. Мышцы сразу же налились силой. Меня так и подмывало продемонстрировать их возможности, но надо было точно убедиться в помыслах непрошеных гостей. Юра изобразил, что решил выпить в темноте. Посчитал нас идиотами, будто мы не увидим, как он выльет виски на землю. Его друг не стал играть в театр, вылил виски за пазуху, благо его кожаная куртка помогла скрыть сей факт.

– А ты не иностранка? – обратился Юра к моей жене.

– В каком-то смысле. Скажем так, я не из России, но корни у меня русские.

– А я сразу заметил, что у тебя внешность не такая, как у других, ну, заметна разница, прям как будто ты из другой страны.

– Ты наблюдательный, – усмехнулась Айрис.

– Есть немного. Булгаков так и говорит – Юра, ты за час поплавков на сетях больше увидел, чем я за месяц.

– Ой, что-то глаза слипаются, – Айрис потёрла руками веки. – Ребята, вы не против, если я пойду спать, а вы тут пообщаетесь по-мужски.

– Нет, не против. Иди, конечно. Поболтаем с твоим мужем. Кстати, ты рыбак? – спросил Юра.

– Нет. Жалко рыбок. Их и так мало осталось.

– Нормально их осталось. Уж кому, как не мне знать об этом. Не надо только сетями тащить, а на удочку – всегда пожалуйста. Они тогда успевают восстановить популяцию.

– Ясно. – Я широко зевнул. – Что-то и меня плющит. Денёк сегодня выдался сложный. Рано встали. Езжайте, парни, мы спать.

– А что, даже бутылочку не допьём? Давай хоть на посошок, – предложил Юра.

– Нет, я не буду. Что-то привкус какой-то странный у вашего вискаря. Спокойной ночи, я в палатку, а вы давайте по домам.

Я забрался внутрь и закрыл клапан на молнию.

– Дорогая, ты спишь? – спросил я у Айрис для отвода глаз.

Она ничего не ответила. Я тоже замолчал. Гости никуда уезжать не собирались, наоборот, подкинули веток в костёр. Я обратился в слух. Прошло несколько минут, прежде чем в разговоре обозначились причины их появления.

– Вытащим её к костру, разденем, хочу видеть её всю. Я буду первый. – Это был голос Юрия.

– В презике?

– Конечно. Не хочешь же ты оставить на месте преступления свою ДНК. Сделаем два захода, потом оденем и назад в палатку. Она утром даже не поймёт, что её отымели.

– Она ничего.

– Ничего? Ты дурак? Она супербаба. У меня в жизни такой точно больше не будет.

Мы с Айрис переглянулись. Пора было прекращать этот спектакль. Я резко открыл клапан палатки и выбрался наружу.

– Не спится чего-то. Клофелин, что ли, просроченный попался? Что, Юра, или как там тебя на самом деле, кого ты отыметь собрался? – грозно обратился я к нему.

Он с товарищем замер, не зная, как отреагировать. Я поддел носком ноги бревно, на котором они сидели, и лёгким движением подкинул вверх. Насильники свалились на землю. Айрис подошла к Юре и завела ему руки за спину. Он пытался сопротивляться, но тщетно. Супруга связала ему руки его же ремнём. Я поднял с земли бутылку виски, к которой больше никто не притронулся.

– Возьму на экспертизу, – пригрозил я, на самом деле собираясь это сделать. – Подошёл к их мотоциклу и разбил фару. – Вадик, ты поедешь с нами, – сообщил я напарнику похотливого инспектора.

– Куда? Зачем? – спросил он испуганно.

– Мы выбросим тебя в лесу, чтобы ты вернулся и развязал друга. А домой вы поедете с рассветом, когда мы будем уже далеко. Предупреждаю, что попытки найти нас закончатся для вас фатально. Живите и радуйтесь.

Мы собрали все свои вещи. Вадик сел на переднее пассажирское сиденье, Айрис за ним, и мы поехали из леса. Да, отдых не удался, зато приключений хватило. Отъехали на полкилометра, пока виднелся костёр, к которому Вадику следовало вернуться и развязать товарища, и попросили его из машины. Он будто не верил, что мы оставим его в живых. Смотрел на нас, как на проявление адского зла в человеческом обличье. Потом развернулся и побежал. Айрис пересела вперёд.

– Тёща будет удивлена нашим ранним возвращением, – произнёс я, трогаясь с места.

– Я отдохнула. В следующий раз снимем нормальный домик у озера. – Айрис опустила спинку сиденья и откинулась.

– Согласен.

Мы без проблем перескочили овраг. Миновали костры пьяных компаний, продолжающих гоняться за машинами, и с огромным облегчением выехали на асфальтированную дорогу. Ещё издали мы увидели необычное свечение в стороне районного центра.

– Что у них там? – удивился я. – День пчеловода?

Лесополоса, мешающая увидеть источник сияния, закончилась, и перед нами предстало невероятное по красоте зрелище. Возвышающееся над окрестностями огромное кольцо в сиянии ионизированного воздуха освещало территорию бродячего цирка, забитого толпами людей.