Текст книги "Я стираю свою тень. Книга 9"

Глава 2

Чем дольше я жил на станции, тем больше понимал глубинную суть отличия земного образа жизни от здешнего. Когда-то Айрис преподнесла его мне, как авторитарную систему, ломающую человека до тех пор, пока он не примет её и не начнёт получать удовольствие. К слову сказать, став женой и матерью, она перестала так считать и даже находила образ жизни на станции достойным подражания всеми остальными жителями свободного космоса.

Мне нравилось, как усваивает знания Никас. Он постигал искусство размышлений и выводов в игровой манере, чем-то напоминающей игру в шахматы. Несмотря на встроенный в мой организм аудитор, сыну удавалось последовательно, отвечая будто бы правильно, завести меня в тупик. Признаться, было даже неловко, когда, прогуливаясь по станции, он интересовался некоторыми аспектами устройства её жизни, кажущимися на мой взгляд настолько отличными от земных, что я считал их нелогичными. Я не мог объяснить их сыну правильно, а он, понимая, что отец поплыл, начинал размышлять вслух и очень часто приходил к правильным выводам.

Например, я не понимал сюсюканья с теми, кто пытался изнутри подорвать порядок на станции. Со стороны казалось, что власти вообще нет дела до тех, кто пытается саботировать её работу или, того хуже, устраивает опасные провокации. Да, такие люди там существовали, даже после того, как моя Айрис опомнилась и заняла противоположную сторону. Активная молодёжь легко поддавалась на призывы к изменению порядка, считая себя вправе лучше знать, как надо, не имея на то ни опыта, ни знаний. Иногда они устраивали задымления в коридорах, несанкционированные выходы в космос, связи с преступниками, живущими, к слову сказать, совсем поблизости. Меня это слегка напрягало. По старой земной привычке хотелось, чтобы все стали такими, как мы, но Никас на это сказал:

– Мир без противоположностей не сможет быть стабильным. Как только мы начинаем реализовывать какую-то идею, сразу появляется противоположный полюс, реализующий обратные смыслы. Глубинный смысл перехода людей на иной порядок развития состоит в том, чтобы не бороться с противоположным полюсом, напрасно теряя силы, а поддерживать и контролировать его, не допуская откровенной вражды.

– Значит, теория насчёт того, чтобы убить всех плохих, чтобы остались только хорошие, не работает? – поинтересовался я у сына.

– Абсолютно. Общество всегда будет делиться на полюсы или перестанет существовать. Высшие это прекрасно понимают и потому стараются участвовать в построении нашего общества на гармоничных законах, а не утопическом представлении об идеале.

– А я раньше думал, что стоит развитым пришельцам явиться на Землю, принести свои передовые технологии, законы и образ жизни, как это сделает всех нас счастливыми. Значит, вселенная так же неподвластна более развитым существам? Кто-то обязательно назовёт пришельцев оккупантами и начнёт войну.

– Наверное, – согласился Никас. – Даже наша семья – это два полюса.

– Согласен, но только они постоянно меняются местами, чтобы не скучно было.

Полина росла на станции под большим контролем, чем на Земле. Что такое больной ребёнок и бессонные ночи, мы с Айрис уже забыли. Малышка за свои неполные два с половиной года побывала на трёх различных планетах, спокойно относилась к невесомости, внешности инопланетян и даже к цветному желе, вызывающему у меня лёгкое неприятие. К счастью, контрабанда на станции процветала, не в последнюю очередь благодаря моим родителям. Они регулярно передавали нам посылки с земными продуктами, вызывающими приливы гастрономического счастья. Это обстоятельство позволяло нашей семье быть в некоторой привилегии определённого круга знакомых, которым иногда перепадали гостинцы. С ними мы организовывали редкие вечеринки, используя и алкоголь. Мы даже чем-то стали напоминать тайное общество избранных, основанное вокруг редких, экзотических по здешним меркам, продуктов питания.

Надо сказать, что я не смог получить все права и обязанности, которыми обладали исконные жители станции или же те, кто прошёл все отборы и был принят в общество. Сразу после переселения мне поставили условие снять все модификации и получить полные права или же оставить их, но получить урезанный вариант гражданства. Я выбрал второй вариант, посчитав, что сила, реакция и умение анализировать со скоростью компьютера стали для меня уже настолько родными, что я именно тот человек, которого воспринимаю только вкупе с модификациями.

Айрис же избавилась от всего, что было поставлено незаконно. Вместо этого ей дали улучшения, незначительно дополняющие собственную базу. Став после этого ещё более женственной, она расцвела и раскрылась с другой стороны. Иногда я тайно наблюдал за Айрис, не веря, что она моя жена. Всё в ней стремилось к гармонии женского начала: красота, мягкость, утончённость, мудрость и обожание меня. Хоть я и понимал, что моя сила слегка искусственная, а рассудительность часто берётся из алгоритмов работы встроенного аудитора, мне было приятно видеть её искреннее умиление моей мужественностью, которую я демонстрировал при каждом удобном случае.

– Не надо мне ничего доказывать, – отчитала она меня однажды. – Я поняла, что ты готов на всё после нашего прошлого приключения. Давай жить так, как требуют правила, мирно, дружно, и стараться не испортить социальный рейтинг.

У меня было два инцидента, слегка обрушивших, нет, прилично уронивших мой социальный рейтинг, из-за чего пришлось два месяца отрабатывать в садах и через день ходить на внушение. Мне даже пригрозили депортацией, но не на Землю, а куда-нибудь в глухомань космоса, где средневековые порядки соседствуют с космическими технологиями и где люди годами гнут спины в шахтах, работая за пайку еды, только чтобы не умереть с голода. Я всё сразу понял, живо представив себя на одной из таких планет, и даже ощутил боль промеж лопаток от кнута надсмотрщика.

В общем, жизнь на станции имела свои особенности, к которым стоило привыкнуть, но, как и всё хорошее, привыкание к этому происходило быстро, и спустя два года я уже не думал о возвращении на Землю надолго. Мне нравилось здешнее многообразие жизни, в особенности космический туризм, инопланетяне, забота о детях и готовность прийти на помощь по первому нашему требованию. Что ещё нужно семейному человеку, беспокоящемуся о своих родных? Правильно, чтобы у них всё и всегда было хорошо.

Нейрозвонок от Айрис застал меня врасплох. Мы с Никасом играли в футбол в невесомости, пара на пару против папаши с ровесником нашего сына. Мы выигрывали благодаря моим улучшениям, но звонок выбил меня из колеи, в результате чего мы пропустили несколько мячей.

– Гордей, ты только не волнуйся. Звонила мама и сказала, что пропал отец, – сообщила Айрис.

– Чья мама и чей отец? – Скорее я не хотел понимать, чем не понял на самом деле.

– Твой отец. Мама сказала, что он уехал на рыбалку, потом перестал отвечать на звонки и не явился в понедельник, как обещал. Полиция нашла на берегу машину, палатку и другие вещи, но отца там не было. Пропал ещё один мужчина из соседней деревни. Они как будто рыбачили поблизости друг от друга. Дежурная версия, что он виновен в исчезновении отца, после чего решил сбежать. Сейчас водолазы исследуют дно озера, – дополнила она трагическим тоном. – Я думаю, ты должен быть там, рядом с мамой.

– Конечно, конечно. – У меня всё поплыло перед глазами.

Благодаря медицинской капсуле я и думать забыл о том, что у родителей вообще могут быть проблемы. Возможно, и отец настолько поверил в свой нескорый конец, что потерял осторожность. Нет, я категорически отвергал смерть отца и лихорадочно пытался придумать вариант, объясняющий его пропажу по безопасным причинам. Например, что он ушёл в запой с другим рыбаком из соседней деревни, остановившись в доме какой-нибудь добродушной женщины на краю селения.

Мяч ударил мне в лицо. Я закувыркался через голову и кое-как остановился.

– Извини, пожалуйста, – попросил прощения папаша-соперник. – Что-то случилось?

– Да, случилось.

– Доигрывать не будем?

– Нет, нам с сыном надо идти, – сообщил я и схватил Никаса за руку.

– А что случилось? – спросил он, поняв, что причина серьёзная.

– Дед пропал, – прошептал я негромко.

– Как? Куда? – искренне удивился Никас. Для него бесследная пропажа человека являлась чем-то невозможным.

Мы быстро долетели до своих апартаментов. Тёща уже была там. Она выглядела не менее взволнованной, чем я и Айрис.

– Я уверена, что всё скоро разрешится самым безопасным образом, но ожидание этого очень сильно напрягает, – сообщила она. – Я уже два раза ложилась в капсулу из-за того, что начинало прыгать кровяное давление.

– Когда мать звонила в последний раз? – спросил я. Мне, с урезанными правами, не дозволялось звонить на другие планеты самостоятельно.

– Только раз и больше не перезванивала. – У Айрис слегка дрожали руки. – Я посмотрела расписание полётов. Через четыре часа будет корабль, который зайдёт на Землю. Тебе надо явиться на то место, откуда пропал отец, и самому поискать следы. Я уверена, что ты найдёшь намного больше, чем полиция.

– А если мать не звонит, потому что его тело уже нашли водолазы? – предположил я, предвосхищая причину её молчания.

– Тогда мы с тобой поедем вдвоём, – решила Айрис. – Думаю, детям не надо видеть то, что не надо. Позже мы сами им всё расскажем.

– Надо сообщить Апанасию с Камилой, чтобы они выехали на то место до меня. Вдруг ещё успеют найти следы, которые не затоптали?

– Я позвонила. – Айрис даже без улучшений отлично соображала в критической ситуации. – Обещали выехать сразу же.

– Хорошо. – Предусмотрительность жены немного успокоила меня. – Что будем делать, если мать останется одна?

– Я могу пожить у неё первое время, – решила Вестлина. – Думаю, несколько месяцев на Земле выдержу без всяких усилий.

– Мать такую бурную деятельность развела со своим бизнесом, что ей просто не потянуть без отцовской помощи. Он ведь выполнял всю транспортную работу. – Я задумался над этим и почему-то решил, что придётся разрываться между семьёй и матерью, чтобы никого не обидеть.

– Да не спешите вы… – Вестлина посмотрела на внука, – хоронить, – добавила она одними губами.

– Как было удобно с порталами, – произнёс я с чувством. – Никакой опасности, никаких тебе психопатов. И рыбалка там всегда была отменная.

Никас уже всё понял и беззвучно ронял слёзы, не зная, как поступить в такой ситуации. Он даже в больше степени, чем мы, не допускал вероятности смерти близкого родственника. Айрис обняла его, прижав к груди.

– Всё будет хорошо, сынок. С дедом порядок. Папа обязательно найдёт его, и всё будет как раньше.

Вестлина критически отнеслась к обещаниям, в большой степени несбыточным.

– Я верю в это, – ответила Айрис вслух на укоризненный взгляд матери. – Папа не мог просто так допустить несчастный случай с собой. При всех своих качествах он всегда был осторожен и предусмотрителен. Если рядом с ним был психопат, он бы сразу догадался и действовал на опережение. Вспомните хотя бы, как мы оказались на той безумной планете и как ему удавалось сохранять хладнокровие в сложных ситуациях.

Я подошёл к супруге, обнял её из благодарности, что она так думает о моём отце, и потрепал сына по голове.

– Он найдётся, – пообещал я, но подразумевая под этим совершенно различные смыслы.

Через четыре часа я оказался на борту судна, делающего остановку на Земле по указанным мною координатам. Я хотел сразу выбрать место рядом с озером, но подумал и решил, что сейчас больше нужен матери, оказавшейся один на один с проблемой.

Корабль высадил меня у трассы, ведущей в город. Я поймал такси и подъехал к дому, где жили родители. Поднялся на нужный этаж и постучал в дверь.

Дверь открыла заплаканная мать с распухшими глазами и губами. Она сразу же бросилась мне на грудь и разрыдалась.

– Я как чувствовала, что ему не надо никуда ехать. Ну почему я не настояла, чтобы он остался?

– Успокойся, мам, всё будет хорошо. – Я поцеловал её в голову.

В гостиной сидели двое в форме, мужчина лет сорока и девушка лет двадцати пяти. Оба встали, когда я зашёл.

– Следователь Герасимов Владимир, – представился мужчина. – Разбираемся с исчезновением вашего отца.

– Гордей, сын пропавшего Николая, – ответил я.

– Старший лейтенант Крюкова Надежда, оперуполномоченная. Мы проводим розыскные мероприятия по причине исчезновения двух человек. Опрашиваем всех, кто может быть причастен. Ваша мама сказала, что вас не было в городе на момент исчезновения отца? – Девушка занесла ручку над новым листом бумаги.

– Да, я не живу здесь. Приехал, как только узнал, – обтекаемо сообщил я, надеясь, что они не сильно интересовались у матери насчёт моего места жительства, чтобы не наврать другое.

– Вы общались с отцом? – спросил следователь.

– Как переехали, то изредка, чаще с мамой. Он больше любил слушать и вставлять комментарии, – поделился я.

– Да, Коля не очень любил говорить напрямую, сразу терялся. Ему нравилось дополнять меня, – добавила мать.

– То есть вы даже отдалённо не можете предположить, у кого могла быть причина желать вашему отцу зла? Даже гипотетически? – спросил Владимир.

– Без понятия. У него не было врагов, он даже не общался ни с кем. Я уверен, если что-то и случилось на озере, то это был конфликт, возникший непосредственно там. Было бы интересно узнать, нашли ли вы какие-нибудь улики на месте, позволяющие сделать определённые выводы? – Я знал, что меня не посвятят в ход расследования, но втайне надеялся на это.

– Экспертиза получила некоторые образцы с места возможного преступления, но отчёта пока не предоставила. Поэтому говорить о выводах преждевременно. – Владимир уставился мне в глаза. – Ваш отец был склонен к агрессивным поступкам?

– Что вы такое говорите? – всхлипнула мать. – Коля никогда не был агрессивным, даже напротив.

– Позвольте вопрос? – обратилась оперуполномоченная к матери, глядя в её паспорт. – Согласно паспорту, вам сейчас пятьдесят два года. Но вы выглядите не больше чем на тридцать пять и то я накинула на всякий случай. Но на фотографии, сделанной в ваше сорокапятилетие, вы выглядите именно на свой возраст.

– Ну-ка, дай глянуть. – Следователь взял в руки паспорт матери. – Да это из-за слёз, припухлости дают такой эффект.

– Вот именно, – согласился я. – Возможно, лёгкая пластика, филёры, нити или что там вы, женщины, себе вставляете, чтобы выглядеть моложе.

На лице Надежды проявились все виды сомнений.

– Очень бы хотелось раздобыть контакты клиники, где вы делали себе подтяжку.

– Девушка, разве сейчас до этого? – всхлипнула мать.

– Надь, занимайся делом, – жёстко посоветовал коллеге следователь. – Значит, у вас нет никаких вариантов людей, желающих зла пропавшему мужу и отцу?

– Нет, – покачала головой мать.

– Не знаем, – ответил я.

– Жаль. Это затянет следствие. – Владимир поднялся. – Мы закончили. Как только появятся новые факты или вопросы, дадим вам знать. Очень бы хотелось иметь номера ваших телефонов для контакта.

Мать дала им свой номер, а я назвал старый, которым уже не пользовался два года. Работники правосудия вышли, после чего мать позволила себе разрыдаться в полную силу. Я не пытался её успокоить, ждал, когда из неё выйдут переживания и волнения.

– С тяжёлым сердцем отпустила, а он так рвался, как будто в последний раз. – Мать вытерла слёзы и без сил плюхнулась в кресло. Закрыла лицо руками и замерла в такой позе.

Я оставил её наедине с собой. Взял её телефон и набрал номер Апанасия. Тот сразу взял трубку.

– Нина, мы сейчас на озере, но тут ещё ведутся какие-то следственные действия, – сообщил он.

– Апанасий, это я, Гордей.

– Ого, ты уже здесь, дружище. Оперативно. На всякий случай не буду тебе сочувствовать, потому что ничего не ясно и даже немного подозрительно.

– Что именно?

Трубку из рук Апанасия выхватила Камила.

– Привет, Гордей. Короче, я немного походила по берегу и заметила одну странность. Ночью воды озера выходили из берегов. Насколько работники полиции позволили мне оценить странный процесс, я поняла, что это происходило на протяжении нескольких сотен метров по берегу. Думаю, вода поднималась по всей окружности, а затем ушла, но опустилась ниже привычного уровня, – доложила подруга Апанасия.

– А что это могло быть? Газ?

– Не знаю. Если это, к примеру, был метан и твой отец отравился, то где его тело?

– А если он сидел на берегу, когда вода внезапно поднялась, вдохнул газа, а обратное течение утянуло его тело на дно? Так же утянуло и второго человека.

– Исчезли двое?

– Да. У матери дома была полиция, задавали вопросы. Говорят, пропал ещё один мужчина в соседней деревне. Думаю, они прорабатывают много версий. Помимо общего утопления, наверняка есть вариант, где отец грохнул мужика и сбежал, и наоборот. Я в первый вариант не верю абсолютно. Даже если бы он кого-то нечаянно убил, то сразу бы созвонился с нами, с вами, с теми, кто реально может помочь. Убегать бы точно не стал.

– Согласна. Так, я вижу водолазов, – произнесла она взволнованно.

Я напрягся, ожидая узнать страшную правду. Камила долго молчала, усугубляя моё состояние.

– Ну? – не выдержал я. – Что видно?

– Подожди, я настраиваюсь на рацию.

– Они никого не подняли? – Я хотел узнать именно это.

– Нет, Гордей, не подняли.

– Слава богу.

– Говорят, что вода в озере сильно заилена, словно её крутили на центрифуге. А глубина совершенно не соответствует указанной на карте. Какой-то прибор показал, что озеро глубже на тридцать метров.

– Это, конечно, познавательно, но сейчас мне совсем неинтересно знать про особенности этого водоёма, – разнервничался я. – Оставайтесь там, скоро приеду.

– Ждём, – с радостью согласилась Камила.

– Мам, где ключи от вашей машины? – спросил я у матери.

Она вяло махнула рукой в сторону комода, не поднимая глаз.

– Куда ты? – спросила бесцветным голосом.

– На озеро, поищу следы вместе с Апанасием и Камилой.

– Деньги возьми на бензин в верхнем ящике, – посоветовала она.

Я открыл его. Там, в коробке из-под обуви, были плотно уложены купюры, разделённые по достоинству. На первый взгляд моего аудитора сумма получалась изрядная, сравнимая со стоимостью трёхкомнатной квартиры на момент нашего отлёта в космос. Я взял небольшую сумму. Признаться, за два года совершенно пропала привычка пользоваться ими.

Через сорок минут я уже трясся по просёлку, на который меня завёл навигатор. Несколько раз, не рассчитав крутизны склона, приложился бампером. По этой дороге явно передвигались только на серьёзной технике, а не на всяких городских «пижонах».

Неожиданно дорогу мне преградила массивная фигура Апанасия, бросившегося под колёса из придорожных зарослей.

– Ты мне чуть машину не помял, – пошутил я в открытое окно.

– Прости, но дальше нельзя, там полиция. Прицепятся, начнут интересоваться, что мы тут делаем, не отстанут. Заезжай в кусты, я следы уберу, – посоветовал друг.

Я свернул прямо в заросли травы и проехал до деревьев, пока не скрылся из виду со стороны дороги. Через мгновение рядом со мной появилась Камила.

– Приветствую тебя, звёздный странник, – улыбнулась она и поцеловала в щёку.

– Привет, земляне, – улыбнулся я. – Всегда хотел это сказать.

Выбрался из машины. Из кустов шумно вывалился Апанасий.

– Всё, следы убрал, – сообщил он, вытирая пот со лба. – Ну, здорово, Гордей, ещё раз.

Он смял меня в своих могучих объятьях.

– Как там жизнь среди звёзд? – спросил он. – Ой, прости, ты про отца хочешь узнать?

– Появилось что-то новое? – Я снова напрягся.

– Пока нет, – доложила Камила. – Ждём, когда водолазы и полиция уедут. То, что вода гуляла ночью, по-настоящему странно. Я подумала, если люди отравились, то и птицы должны были погибнуть, но не нашла ни одной. А тридцать метров углубившегося дна – это ведь серьёзная вещь для такого водоёма.

– Ты хочешь связать исчезновение отца с этим природным явлением? – Мне показалось, что это её основная версия.

– Да, я думаю, они связаны, но как объяснить не знаю. Пока у нас нет других улик. Если это выход газа, произошёл обвал дна, то новости плохие, водолазы не найдут трупы, потому что их уже затянуло сползающим илом и землёй. Прости. – Камила положила руку мне на плечо. – Но я полазила в интернете и не нашла ни одного подобного происшествия за последние тридцать лет. Поэтому предполагаю, что это не газ.

– А что? – Я не понял, к чему она ведёт.

– Надо ждать, когда нам дадут самим поискать улики. Пока же могу точно утверждать, что озеро обмелело примерно на пятнадцать тысяч литров. Думаю, что вонючка, поднявшаяся со дна в таком объёме, непременно бы зацепила все окрестные сёла по ветру, и люди уже забили бы тревогу. Но ничего такого нет, вызовов аварийных служб не фиксировалось.

– Как дети, как Айрис? – поинтересовался Апансий, решив, что обсуждение версий закончилось.

– Хорошо. Всем нравится. – У меня не было настроения углубляться в подробности. – Вам привет от неё и Вестлины.

– Спасибо. Надо как-нибудь встретиться на нейтральной территории. Уже заскучал по тёмному небу, по космическим станциям, роботам и прочему. Да и мы все давно не собирались, – не совсем к месту поделился планами Апанасий.

– Очень надеюсь, что причиной для этого не станут поминки, – вздохнул я.

– Будем надеяться, что всё обойдётся, – поддержала меня Камила.

– Идёмте к воде, хочу посмотреть, что происходит на том берегу, – предложил я.

Мы выбрались к прибрежным зарослям рогоза. Я принюхивался, чтобы уловить остаточные следы газа, но ничего не учуял. Пахло как обычно – озёрной водой, болотной зеленью и больше ничем. Над верхушками соцветий порхали стрекозы, в кронах заливисто надрывались птицы, и ничто не напоминало о том, что ночью здесь произошло некое происшествие.

Теперь я уже лично убедился в том, что свежая сырая земля имела границы, находящиеся на удалении от кромки воды. А озеро вернулось в те пределы, которые занимало раньше. Это я определил по рогатинам для удочек, заилившихся и выглядывающих теперь над водой. Найти связь между природным катаклизмом и пропажей отца я не мог, даже несмотря на модификации.

Водолазы закончили осмотр и снимали с себя оборудование на берегу. Судя по всему, они ничего не нашли. Благодаря улучшенному зрению в кустах я заметил отцовскую машину и палатку, а рядом с ней остатки костра. Подробнее я не смог разглядеть и очень ждал, когда службы разъедутся. Камила в это время слушала эфир.

– Разъезжаются. Поехали по деревням опрашивать свидетелей, – доложила она то, что подслушала из переговоров по радиосвязи.

Отцовскую «Ниву», палатку и все его вещи они забрали. Мы выждали минут десять и отправились на возможное место преступления. Наличие второго рыбака сразу определили по свежесрезанной рогатине, забитой в землю в двух метрах от воды и чётким отпечаткам кирзовых сапог, оставленных у огромного кострища. На всякий случай я разгрёб угли, чтобы убедиться, что в них не попадутся остатки человеческих костей.

– Я видел, как полицейские грузили старый мотоцикл, найденный в том районе, – указал Апанасий. – Наверное, это второго рыбака.

– Скорее всего. Дороги к озеру сильно заросли, не на всякой машине подъедешь, – заметил я.

– Так и есть, – согласилась Камила. – Идеальное место для тёмных дел.

На точке, оборудованной отцом, мы обшарили всё. Осмотрели каждый метр под ногами. Я разделся и спустился в воду, поплавал, ощупывая под собою дно. Вдруг водолазы искали только на глубине, а не у берега. Пока плавал, возникла версия, что он и рыбак плыли на лодке, когда из воды поднялся пузырь газа. Они провались в него и оказались мгновенно накрыты тоннами воды, утянувшими их на дно. Если лодка не была надувной, то версия казалась идеальной. Я поделился ею с Камилой, и она нашла её вполне рабочей, но при условии, что лодка уже находилась на озере, потому что такую на мотоцикле не привезёшь, а у отца просто никогда не было.

– Надо матери звонить, а успокоить её совершенно нечем. – Я присел на поваленный ствол дерева. – Просто идеальное исчезновение, ни свидетелей, ни трупов, ни зацепок. – Обидно: подарить человеку молодость, а жизнь всё равно закончится рано и каким-то совершенно нелепым образом, словно смерть нельзя обмануть.

– Гордей, я думаю, будет лучше, если принять смерть отца заранее, успеть привыкнуть к ней, чтобы до того момента, когда ты узнаешь о ней точно, она уже не казалась настолько тяжёлой, – посоветовала Камила.

– Конечно. – Я украдкой смахнул слезу и поднял глаза вверх.

На толстой ветке ивы, склонившейся к воде под тяжестью обильной листвы, проглядывала коробочка цвета хаки. Я поднялся и подошёл к ней. Судя по виду, аппарат появился тут совсем недавно, блестел незапылённым корпусом и яркой линзой, пялясь прямо на меня. Я расстегнул ремешок и снял его с дерева.

– Что это? – Апанасий подошёл ближе и с интересом рассмотрел коробочку.

– Видеокамера для природы. Охотники ставят, егеря, всякие натуралисты, – пояснил я.

– В каком смысле натуралисты? – не понял Апанасий.

– В правильном. – Я поддел плотную резиновую заглушку и обнаружил под ней слот для карты памяти и несколько коммуникационных портов. – Телефон дай.

– На. – Апанасий протянул без вопросов.

Подошла Камила, заинтересовавшись нашей находкой.

– Камера? – догадалась она.

– Не знаю, кто её сюда поставил, но очень рад, что полиция проглядела такую улику.

Я вставил карту памяти в телефон и включил его. С огромным волнением дождался, когда он загрузится, и сразу начал просмотр с последнего ролика. На нём было моё любопытное лицо и руки, тянущиеся к устройству. На предыдущем по земле лазали полицейские, как и на нескольких перед ним.

А вот потом началось самое интересное. Судя по всему, камера принадлежала моему отцу, и время он выставил на ней правильное. Я сразу начал смотреть со вчерашнего вечера. Вначале увидел, как он её крепит к ветке, потом мужика в плаще, ворующего из садка рыбу. Затем прошло два с небольшим часа, после чего камера среагировала на светящийся шар, движущийся над озером. Он был таким ярким, что полностью засвечивал экран, приблизившись на минимальное расстояние.

После этого началась что-то невероятное. Камера пробудилась в тот момент, когда в кадре появился отец. Он смотрел в сторону озера, где виднелись странные подвижные светящиеся аномалии.

Затем воды поднялись, накатили на берег, а на поверхности появилась огромная штукенция явно неземного происхождения. Отец исчез из кадра, направившись в сторону палатки. Экран озарился светом, а следующий кадр уже был про полицию при дневном свете.

Мы долго не могли прокомментировать увиденное, строя собственные версии произошедшего. Я даже осмотрел кусты и деревья, чтобы найти следы температурного воздействия. Мне показалось, что последнее свечение могло оказаться видом теплового оружия. Но нет, все растения выглядели свежими и здоровыми.

– Мне кажется, надо звонить не матери, а Айрис, и отправить ей это видео, – произнёс я задумчиво. – Из хорошего – отец, скорее всего, жив. Из плохого – дела у него сейчас могут идти не самым лучшим образом.