Текст книги "Я стираю свою тень. Книга 9"

Глава 5

Я заметил на экранах, транслирующих окружающие нас однообразные космические картины, что джет вот уже полчаса не уходит в очередной прыжок. Причиной быть уверенным, что мы стоим на месте, являлась звезда с беснующимися коронарными выбросами. Мы находились от неё в трёх астрономических единицах и при этом отчётливо наблюдали, как она часто дыбилась вспухающими петлями горячего вещества, выброшенного из своих недр.

– Молодая, – заметил Трой. – Не нагулялась ещё.

– Почему мы не уходим в прыжок? – поинтересовался я у него, как у более опытного пользователя космического транспорта.

– Не знаю. Может, маяк обнаружили и сбили, а может, потеряли след. Если выйти вблизи какой-нибудь сумасшедшей звезды, квазара или пульсара, то потерять след от движка космического корабля проще простого. – Трой подвигал глазами, выбирая, что посмотреть из судового архива. – Никто не хочет погонять на боевых багги по дну каньона?

– Вообще не до этого, – отмахнулся я.

– Прости. – Трою стало неловко. – С нами обязательно свяжутся владельцы судна, если что-то пойдёт не так.

– Я же не смогу отказаться от идеи найти отца. – Мне показалось, что Трой не намерен идти со мной до конца. – Какие ещё варианты существуют, чтобы определить маршрут корабля похитителей?

– Не уверен на сто процентов, но всякие пограничные службы наверняка располагают оборудованием для этого. Можно снова обратиться к Ольге, – посоветовал друг. – Но это будет сложно и долго. За это время нарушенное двигателями пространство успеет восстановиться и мы вообще не найдём следов.

На экране с гонками появился символ входящего зашифрованного звонка. Трой переключил звук на внешние динамики и принял его. На экране появился созданный случайным образом мужчина.

– Привет, бродяги. Я владелец «Томминокера». Вы уже заметили, что судно не уходит в прыжок. Маяк, пущенный по следу корабля, который вы преследуете, ушёл в сумеречную зону. Даю девяносто девять процентов, что, уйдя в неё, вы больше не вернётесь. Посему хочу предупредить, что за утрату моего имущества отвечать придётся вашим родным. Если вы готовы к этому, я разрешу «Томминокеру» дальнейшие прыжки, если нет – возвращайте судно и платите столько, сколько набежало на данный момент. Что скажете? – Мужчина уставился на всех нас одновременно.

– Нам надо подумать, – ответил я. – Дайте пять минут на размышление.

– Даю. – Владелец отключился.

Я посмотрел на Троя и Апанасия.

– Что такое сумеречная зона?

– По-простому, край обитаемой вселенной. Задворки, где формирование галактик находится в начальной стадии. Эти районы почти не населены, а если и населены, то теми, кто привык прятаться. В сумеречных зонах много различного излучения, и как я тебе говорил, не работает мгновенная связь, так что корабли часто не могут правильно рассчитать маршрут и выходят из прыжка совсем не там, где собирались. В лучшем случае приходится тошнить на реактивной тяге до нужной точки, в худшем можно выйти из прыжка прямо внутри звезды или за горизонтом событий чёрной дыры. Теперь мне понятно, почему у похитителей твоего отца уникальные движки. Наверняка там и навигация точно такая же, учитывающая все нюансы насыщенного излучениями пространства.

Трой замолчал. Мне показалось, он взял паузу, чтобы я озвучил напрашивающиеся выводы.

– Давайте запросим сюда такси. Подвергать вашу жизнь опасности нет никакого смысла. К тому же, если я не вернусь, мне будет спокойнее от мысли, что вы поддержите Айрис и мать.

– Один за всех. – Апанасий выставил вперёд два пальца.

– Не стоит. – Я не хотел участвовать в его игре. Всё было очень серьёзно, чтобы подвергать друзей риску.

– Пока маяк идёт по следу, нам ничего не грозит. Гораздо опаснее будет возвращение назад, когда маршрут придётся строить самостоятельно, – размышлял вслух Трой. – Я не сойду, друг. Не прощу себе этого малодушия.

– О чём ты говоришь? У вас семьи, вам детей растить надо, а не по космосу за чужими отцами гоняться. Звоню Айрис, пусть она пришлёт транспорт за вами. – Я уже начал набирать её контакт, когда Апанасий резко ухватил меня за руку.

– Дело не в отце, а в том, что, приняв твоё предложение и вернувшись на Землю, мы будем каждый раз взвешивать риски и вести себя так, словно жизнь любого человека из нашей компании можно оценить. Я представил, что с моей дочерью случилась беда, а вы такие – ну, это опасно, Апанасий, мы не станем рисковать, у нас семьи, завтра вообще в зоопарк собирались. Давай мы тебе денег дадим, а ты там сам дальше. Вот так звучит твоё предложение. Мы же не для удобства дружим, чтобы занять было у кого до зарплаты, а как раз для таких случаев, когда нужно забыть обо всём и прийти на помощь.

Наш здоровяк разродился речью, которую от него не ждали. Он был прав. Я мог создать прецедент, после которого любому из нас стало бы неловко обращаться за серьёзной помощью.

– Но цена вашей смелости? – попытался я в последний раз привести аргументы холодного разума.

– Мы обещали твоей матери, что всё будет хорошо, – напомнил Апанасий. – Некрасиво трём здоровым мужикам не сдерживать данные обещания. Будем максимально осторожными, предусмотрительными и расчётливыми.

В порыве чувств Апанасий резко дёрнул подлокотник кресла и свернул его.

– Блин, чего он такой хлипкий? – Здоровяк попытался вернуть его на место, но тот безвольно падал. – Мужики, если что, скинемся, да?

– Боюсь, нам придётся года два работать на этот джет, – предположил Трой. – Зато у нас с Кианой будет легальная возможность скидывать неликвид. Они там вообще ничего не понимают в свежей рыбе.

Экран снова осветился шифрованным входящим звонком. Я посмотрел на своих друзей, не зная, какой ответ мне дать владельцу судна.

– Вместе до конца, – шепнул Трой. – Апанасий прав, мы не можем оценивать друг друга, или это уже не дружба.

Я принял звонок. На экране был совсем другой человек.

– Уверен, вы сделали правильный выбор. – Голос его тоже стал другим. – Лучше сохранить свои жизни, корабль и кошельки родственников. Поиграли в спасителей, потешили своё мужское эго, пора и по домам.

– Нет, друг, мы летим дальше, по следу маяка, – влепил я ему с некоторой мстительной злостью. – Включай прыжок.

– Вы серьёзно? Вы что, идиоты или просто ищете свою смерть? – Мужчина опешил от ответа.

– Мы ищем моего отца, а со смертью как получится.

– Вы же подставите свои семьи. Им придётся отрабатывать каждый рубль стоимости моего имущества в течение многих лет. Если вы думаете, что платить не придётся, то ошибаетесь.

На экране появились фотографии семьи Апанасия, Троя, их домов и мест, где они часто гуляли.

– Я даже могу показать, чем они сейчас заняты, – произнёс мужчина.

– Это не повлияет на наше решение, – ответил ему Апанасий. – А шантаж семьями может вылезти тебе боком, дружище. Ты обнуляешь себя. Мы либо партнёры, которые держат слово, либо игроки, которые поступают целесообразно, согласно правилам, пригодным для общей игры. Ты нас запугиваешь, мы вправе не платить тебе.

– Не в вашем состоянии ставить мне условия. Я отключу управление и заблокирую системы жизнеобеспечения, – пригрозил владелец джета.

– Ладно, мой друг погорячился. – Я понял, что его угрозы не пустые. – Мы летим дальше, и все наши условия договора действительны. Запускайте прыжок.

– Так-то лучше. – Мужчина отключился.

Апанасий сидел нахмурившись.

– Вот гнида, – произнёс он с чувством. – Слово даю, как вернёмся, найду его и придушу.

– Не помешает узнать у Айрис, где она нарыла такого ненадёжного партнёра.

Беснующаяся звезда на экране смазалась в полоску. На несколько секунд мы погрузились в абсолютный мрак пустоты и снова проявились среди миллиардов звёзд. Выход в нормальное пространство произошёл вдали от солнечных систем. Следующий прыжок последовал с десятиминутной задержкой, и нас снова вынесло в обширное пустое пространство между галактиками.

– Мы нагоняем маяк? – поинтересовался я у Троя, лучше понимающего навигационные обозначения корабля.

– Он ушёл от нас на сотню прыжков. Мы в отрыве на несколько суток из-за того, что каждые полсотни прыжков придётся устраивать пятичасовую профилактику двигателей. Их необходимо калибровать из-за изменения некоторых параметров пространства. Мы всё дальше уходим от привычной части вселенной. Это уже почти граница самых дальних маршрутов. Скоро пограничные буйки минуем.

– А нам ничего за это не будет? – поинтересовался я, впервые услышав про такое.

– Нас опознают, занесут в журнал, и всё. Мы взрослые люди и сами решаем, где хотим находиться. Если родственники обратятся в службу, им покажут запись – вот, три долбодятла на «Томминокере» такого-то числа в такое-то время пересекли границу. Обратно не пролетали, – усмехнулся Трой.

– Знаете, владелец этого судна так меня расстроил, что у меня разыгрался дикий аппетит. – Апанасий снова поиграл сломанным подлокотником. – М-да, плохая идея делать хлипкие кресла.

– Мужики, у нас всё равно впереди до хренища времени, может быть, не только поедим? – Я приложил к шее два пальца, указательный и средний, намекая на пьянку.

– Один за всех, – повторил мой знак Апанасий.

– И все за одного. – Трой тоже приложил два перста к шее.

Казавшаяся вначале сомнительной идея взять с собой крепкого алкоголя сейчас показалась совершенно удачной. Ограниченное пространство и ожидание нескорого окончания путешествия требовали разнообразия, чтобы не впасть в уныние. Мы вместе вошли в тот возраст и социальный статус, когда игры и фильмы надоедали скорее, чем совместное застолье и долгие разговоры обо всём.

Получалось любопытно. Между рюмками пролетали тысячи световых лет. Целые куски вселенной проносились мимо со своей миллиардолетней историей, с эволюцией живых существ, периодами мира и войн, судеб и надежд, а мы сидели внутри стальной коробки и пили водку, обсуждая женщин, машины и их космические аналоги, работу, оружие и политику. Оказалось, что жизнь на Земле для Троя и Апанасия не прошла бесследно. Уж кому, как не им, быть настоящими космополитами с широкими взглядами на происходящую на планете мышиную возню. Однако оба прониклись любовью к России до такой степени, что даже жителей бывших республик Советского Союза, приехавших на заработки, считали не местными, в отличие от себя. И это не говоря про любые соревнования международного масштаба, на которых они отчаянно болели за страну. Апансию, как тренеру, сам бог велел стать завсегдатаем спортбаров. Там он встречал своих учеников и учениц, а также вербовал новых.

– Слушай, вопрос, конечно, очень личный, но наверняка на тебя часто кладут глаз женщины, которым ты даёшь уроки, – поинтересовался я у нашего крепко сложенного друга.

– Кладут, и даже чаще, чем мне того хочется. Из-за того, что отказываю, я только сильнее возбуждаю спортивный интерес. Поэтому онлайн-уроки, которые придумала Камила, стали для нас выходом.

– Она в курсе твоих проблем? – усмехнулся Трой.

– Конечно. У неё точно такие же, только наоборот. Парни, особенно подростки со своей гиперсексуальностью. Они на полном серьёзе уверены, что им невозможно отказать. Приходится очень аккуратно доводить их неправоту, чтобы они не смогли ничего предъявить полиции. Камила просто снимает их приставания на скрытую камеру, а потом показывает, пугая, что это попадёт не только в органы правопорядка, но и в социальные сети. Пока работает. – Апанасий намазал кусок хлеба кабачковой икрой и съел его в два приёма.

– А у нас на море тоже бывает летом, что наедут отдыхающие и ищут приключений, но от меня постоянно воняет рыбой, и женщины обходят меня стороной, – пошутил Трой. – А у тебя как на станции?

– Там ничего не может быть. Женщины, конечно, после того как попадаешь туда с Земли, все кажутся невероятно красивыми, а потом привыкаешь, и это выглядит нормой. Из-за социального рейтинга люди вообще не склонны к аферам. Чтобы начать крутить амуры с женатым – это вообще верх глупости. Все гордятся баллами, а если ты нечаянно допустил, что тебе их прилично срезали, то такого человека даже видно невооружённым взглядом. Им неловко просто пройтись по улице, будто у него не рейтинг понизился, а подарочек в штанах лежит и попахивает, – поделился я своими наблюдениями.

– Какая дичь, – пьяно удивился Апанасий. – Нам такого счастья не надо.

– Но с другой стороны, этот рейтинг держит людей в кулаке. – Я сжал кулак и потряс рукой. – Если не считать студентов-революционеров, которые иногда бузят, требуя нереальных вещей, в целом атмосфера на станции доброжелательная и безопасная. И там красиво.

– Потолки не давят? – спросил Трой.

– Только первый месяц. А потом я стал ходить под прозрачный купол, полетать в невесомости, там вообще нет ощущения края. Когда возвращаюсь на Землю, с непривычки даже испытываю лёгкую агорафобию, пока снова не привыкаю. Как городской кот, не выходящий из квартиры.

– Везде хорошо по-своему, – подытожил Трой. – Твой отец тоже рассказывал, что иногда скучает по планете, на которой природа сходила с ума.

– Да уж, память – штука избирательная. Забывает плохое и помнит только хорошее. Я туда больше ни ногой. Иногда ночью приснится, в холодном поту просыпаюсь. Что тогда пришлось пережить из-за того, что Никас был с нами и женщины. Если б не они, может, и было бы смешно. – Вспомнив про отца, я протрезвел и погрустнел.

– Прости, не хотел, – расстроился Трой.

– Ничего, в этот раз женщин и детей с нами нет, и мы будем смеяться, вспоминая это приключение. – Я разлил остатки второй бутылки по рюмкам. – За нас, за то, чтобы мы всегда были вместе.

– Один за всех. – Апанасий положил два пальца на стол.

– Давайте без пафоса, мужики, – предложил Трой. – Чтобы не произошло ничего, заставляющего нас усомниться в надёжности друг друга.

– Всё в наших руках. – Апанасий сжал могучий кулак. – Клянёмся.

– Слушай, я смотрю, земная классика произвела на тебя неизгладимое впечатление, – поддел я друга.

– Да, фильм классный, особенно песни. Хотите, спою одну?

– О нет, иначе дорога нам покажется вечностью, – замахал я руками. – Прости, но поющие пьяные мужики хуже мартовских котов.

– Тогда пойду в туалет схожу. – Апанасий поднялся и, пошатываясь, направился в туалетную комнату, расположенную на первом ярусе, вместе с грузовым отсеком.

Через минуту, несмотря на звукопоглощающие двери, оттуда донёсся мощный рёв, отдалённо напоминающий мотив песни из знаменитого сериала про мушкетёров. Он пел про друга, который был в крови, артистично играя голосом.

– Он меня провоцирует. – Трой направил указательный палец в сторону прохода на первый ярус.

– На что? – не понял я.

– Тоже прикоснуться к земной классике. Смотри, как его проняло.

– И не говори. Кто бы мог подумать, что старый фильм произведёт впечатление на человека, привыкшего к более сложному взаимодействию с прекрасным. С подключением нервных окончаний и всякими там погружениями. Вот реально, настоящему искусству не нужны сложные способы взаимодействия со зрителем. Хорошая вещь тоже будет замечательно перевариваться.

– Давай ещё по маленькой и в капсулу спать. – Трой полез в загашник с алкоголем.

– Дождёмся певца. – Я не хотел пить без Апанасия, считая, что дружба должна проявляться и в этом.

Однако его мы не дождались. Вскоре из туалетной комнаты раздался мощный храп. Нам пришлось прибегнуть к сложной процедуре разрешений, чтобы открыть туалетную дверь, когда в комнате находится человек. Интеллект корабля имел чёткие инструкции на этот счёт, и пока мы не добрались до раздела скорой медицинской помощи, он блокировал её. Апанасия засунули в его капсулу и подняли на второй ярус. Не хотели, чтобы он, проснувшись, увидел себя под дверями туалета. Мы с Троем тоже завалились спать в капсулы, чувствуя, что немного перебрали. Не знаю, как он, но я уже давно не принимал алкоголь в дозах, даже близко равных сегодняшней.

На утро мы все выглядели огурчиками, но внутри всё же сохранилось чувство неловкости за то, как мы себя вели и какие темы обсуждали. Капсулы спасали тело, но и убирали урок, который оно должно было получить, испытывая недомогание от интоксикации алкоголем.

– Я пел, да? – спросил Апанасий, помня только обрывки окончания вчерашнего вечера.

– Да, и очень здорово, – иронично произнёс я.

– Полина пугается, когда я вдруг решаю запеть, – признался здоровяк.

– Мы не испугались, – похлопал его по плечу Трой. – Напротив, я решил первым делом по возвращении посмотреть этот же сериал про мушкетёров.

– Обязательно позвони, как посмотришь, обсудим, – обрадовался Апанасий.

– Непременно.

– Что у нас по маршруту? – поинтересовался я у Троя.

– Идём на равных. Дистанция в сто прыжков до маяка колеблется, но не сильно. Мы нагоняем, потом отстаём, когда останавливаемся на калибровку.

– А сколько мы уже в пути?

– Трое суток и семь часов.

– Пограничные буи уже миновали?

– Давно. Мы идём по территории, на которой, согласно общепринятым данным, очень низкая плотность разумной жизни. Имеется в виду биологическая, похожая на ту, что составляет костяк сообщества цивилизаций в обитаемой части вселенной. Всякие разумные кристаллы, плазмы и газы не в счёт. Их разумность бывает сложно определить. Например, для биологической формы познанием мира является необходимость распространения по нему, непрерывное увеличение ареала расселения. А вот для разумной звезды этого совсем не нужно. Ей вообще непонятно что нужно. Весь цикл своего существования она проводит в хороводе планет, изредка жонглируя ими и управляя процессами на их поверхности. Скукота, больше напоминающая примитивную жизнь одноклеточного существа. Если бы не массивы данных, которыми им приходится оперировать, звёзды точно можно было бы отнести к простейшей форме разума.

– Неуютно становится от мысли, что мы углубились в неизведанные дебри. – Я посмотрел на экран.

Там светились звёзды, ничем не отличимые от тех, среди которых мы были два и три дня назад. Разве что плотность их стала чуть ниже, но это могло быть вызвано более засорённым межзвёздным пространством.

– Было бы неплохо погрузиться в криосон и проснуться, когда корабль даст знак, что мы добрались до места назначения, – предложил Трой.

Напоминание о криосне вызвало у меня резко отрицательные чувства. Я передёрнул плечами.

– Лучше посмотрю дурацкие шоу да погоняю на багги по дну каньона, чем добровольно заморожу себя.

Этим я и занялся, коротая часы и даже дни. Обстановка за окном начала меняться. Всё чаще после очередного прыжка попадались зоны с плотным светящимся газом, в которых ещё не началось образование звёздных систем. Приборы регистрировали мощные излучения, но недостаточные, чтобы потерять связь с маяком, а ему, в свою очередь, не потерять следы работы двигателей корабля похитителей.

– Непонятно, зачем пришельцев из такой тьмутаракани понесло на нашу Землю? – задал вопрос Трой. – По вселенским масштабам наткнуться на неё – один шанс из триллионов.

– Все дороги ведут на Землю, – многозначительно произнёс Апанасий. – Есть в ней особый магнетизм. Была же причина, по которой на ней зародилась жизнь, составляющая значительную часть вселенского коллектива.

– Ещё меньше шансов было поймать моего батю, – засмеялся я. – Однако пришельцы пошли наперекор теории вероятности и поймали именно его.

– А вдруг он ключ к познанию чего-нибудь важного? – предположил Апанасий. – Вдруг в его генах закодирована информация, записанная древними цивилизациями, дающая возможность возвыситься над остальными.

– Ага, у него там записана информация, что пиво после водки нельзя, что он дома главный, но мать главнее, что сына надо ругать, иначе кружку воды на смертном одре не подаст, – пошутил я про отца, пока он не слышит. – Если у него была информация в генах, то она и мне должна была перейти.

– А вдруг они забрали твоего отца в качестве ловушки, чтобы ты сам явился им в руки? – не унимался здоровяк.

– Не, теория вероятности кажется мне убедительнее, – отмахнулся я от его наивных предположений.

Пролетели сутки, затем ещё одни. Кажется, корабль пришельцев и не думал останавливаться. Всё чаще выход из подпространства случался в таких местах, которые и космосом было трудно назвать. Это могли быть огромные пространства ионизированного светящегося газа, зелёного, красного, жёлтого цвета с более яркими, иногда белыми пятнами сгустков уплотняющегося вещества, прародителями будущих звёзд.

Из-за усложняющейся навигационной обстановки пришлось пожертвовать временем калибровки двигателей и подготовки к прыжку, чтобы нагнать маяк. В случае потери сигнала миссия по спасению проваливалась окончательно. Из-за этого в нашем маленьком коллективе чувствовалось эмоциональное напряжение. Апанасий снимал его регулярными тренировками, Трой чередовал шоу и игры. А я занимался немного тем и немного другим. Надоедал Трою, чтобы он сверялся с приборами и докладывал мне о происходящем.

– За последние полчаса ничего не поменялось, Гордей. Мы в двадцати шести прыжках от маяка. Сигнал стабильный. Плотность космического вещества допускает выход на рабочей скорости.

– Мне кажется, мы летим на край вселенной, куда ещё не дошла волна Большого взрыва, и там ничего нет, – поделился я своими предположениями.

– Для гражданских судов далеко, а исследовательской аппаратурой эти области вселенной изучены, – пояснил Трой. – Смысла селиться тут нет, когда в обитаемой части не освоено девяносто девять и девять десятых процентов планет.

– Я как представлю расстояние между Землёй и местом нашего очередного выхода из прыжка, то мне так тоскливо становится, – признался я. – У меня в голове даже цифр таких нет, чтобы подсчитать расстояние.

Аппаратура корабля издала какой-то звук. Трой погрузился в показания через нейроинтерфейс.

– Маяк остановился, – произнёс он взволнованно. – Мы можем посмотреть эту область.

На экране судна появилась графическая информация. Так как исследовательские суда изучали эту часть космоса в основном удалённо, используя различные способы сканирования, то и представлялась она в довольно упрощённом виде. Корабль пришельцев остановился на орбите четвёртой планеты, входящей в систему молодой звезды, диаметром в полтора раза больше солнечного. У планеты имелись два спутника. Один составлял одну восьмую диаметра планеты, второй – одну двенадцатую. Планета обладала мощным магнитным полем, а в кислородной атмосфере присутствовали примеси газов, реагирующие на него активным свечением. Из-за этого в оптический прибор её можно было принять за небольшую звезду.

– Это всё, что известно о планете. Там можно дышать и там всегда светло, – подытожил Трой.

– И скорее всего, там есть реки, в которых полно рыбы, – пошутил я. – У меня новая теория насчёт исчезновения отца. Он повстречал инопланетян и рассказал им, как мало стало рыбы в наших озёрах, а они ему сообщили, что у них в водоёмах рыбу ловить не переловить, а сами жители планеты страдают повальной аллергией на неё и предложили сгонять на выходные к ним.

– А чего он не позвонил или записку не оставил? – серьёзно поинтересовался Апанасий.

– Бухой был.

Я не мог уснуть, зная, что с каждым прыжком мы становимся всё ближе и ближе к цели своего путешествия. Пока расстояние было большим, я верил, что всё будет хорошо, но сейчас, когда скоро всё выяснится, боялся, что надежды напрасны. Ведь для кого-то мы надоедливая мошкара, которую можно убить походя, не терзаясь совестью и даже не помня об этом.

Экран показывал оставшиеся прыжки до замершего маяка. Трой подкорректировал маршрут, чтобы выйти из подпространства подальше от планеты и на минимальной скорости, чтобы обитателям солнечной системы не удалось зарегистрировать возмущения пространства.

– Финальный прыжок, – доложил Трой. – Будьте готовы к манёврам на реактивной тяге, если нас сразу же засекут.

Мы все пристегнулись и активировали противоперегрузочные функции кресел. Чернота экрана сменилась тусклым светом звёздной системы. Мы вышли в десяти астрономических единицах от здешнего светила. Никакого облучения следящими устройствами внешние сенсоры не уловили. Оптика корабля быстро нашла интересующую нас планету, ярко светящуюся точку на пёстром одеяле звёзд. Приближение и обработка кадра выдали нам качество картинки, позволяющее рассмотреть облачные фронты в атмосфере планеты.

– Однозначно обитаемая, однозначно биологическая форма, однозначно много воды, – подытожил Трой список цифр, касающийся предварительных данных о планете.

– И рыбы, – добавил я. – Будет смешно, если моя шутка окажется правдой.

Прошло минут двадцать, в течение которых корабль собирал и анализировал информацию об интересующей планете и её окрестностях. Данная процедура была прописана в каждом судне, впервые оказавшемся рядом с новой системой. Собранная информация вносилась во все справочники, становясь достоянием всех путешественников.

– Третья и пятая планеты заселены, но там явно не те условия, что пригодны для биологических форм. На одной слишком жарко, на другой слишком холодно. На орбитах этих планет имеются искусственные спутники и даже массивные станции необычного вида. – Трой вывел картинку на экраны.

Она оказалась довольно нечёткой. Искусственный интеллект корабля дорисовал её в соответствии с собственными алгоритмами, так что принимать на веру изображение не стоило. Напоминала она кривобокий бугристый шар, лишённый эстетики и симметрии.

– Кусок непонятно чего, – оценил внешность Апанасий. – Как с таким подходом можно было построить передовую цивилизацию? Случайно?

– А ты можешь отследить корабль, за которым мы шли? Он сейчас где? – поинтересовался я у Троя.

– Да, вот его маршрут. – Прямо на звёздном небе он прочертил линию движения судна. – Опустился на четвёртую планету.

– Логично.

– Смотри. – Трой вывел график всех трёх обитаемых планет с показателями интенсивности различных видов излучений. У третьей и пятой они были почти идентичными, а на четвёртой отличались. Причём комментарий ИИ указывал, что на средней из обитаемых он имеет природное происхождение.

– Что это значит? – не понял я до конца представленную информацию.

– Как будто четвёртая не имеет ничего технологически продвинутого. – Трой почесал затылок. – Я думаю, что жители решили оставить её в первозданном виде, а все производства перенести на соседние планеты. Или… или… – Он задумался.

За паузой ответа не последовало. Я устал его ждать.

– Что «или»?

– Или на самом деле в этой системе одновременно живут два вида разумных существ. Одна раса похожа на нас, а другая кардинально другая. Я просто вспомнил про шар над озером и решил, что это и был пришелец.

– Да ну тебя. Зачем шару похищать моего отца? – Мне эта идея совсем не понравилась.

– Вот это и надо выяснить. Перехожу в режим маскировки, даю короткий импульс, и дрейфуем к четвёртой планете. – Трой отдал приказание кораблю.