Текст книги "Крестовский, Елагин, Петровский. Острова Невской дельты"

Вольное экономическое общество (ВЭО), получившее землю по указу Александра I в западной части Петровского острова в 1801 г., внесло значительный вклад в освоение западной оконечности Петровского острова, до этого пребывавшей в первобытном виде. ВЭО получило землю под сельскохозяйственные эксперименты по выращиванию «диковинных культур» и, чтобы покрыть убытки от основного вида деятельности, стало сдавать летние дачи внаём, в основном высокородным особам. В 1825–1826 гг. возвели десять дач, которые получили барон Витте, действительный тайный советник П.Г. Соболевский, генерал-лейтенант Е.К. Карнеев, будущий министр финансов Ф.П. Вронченко, генерал-адъютант К.А. Шильдер, доктор К. Задлер и другие. Собственно, с середины 1820-х гг. и началась «дачная эпоха» Петровского острова.

Полученная прибыль, во-первых, позволяла ВЭО сводить концы с концами, а во-вторых, помогала осваивать территорию, которая после каждого серьёзного наводнения приходила в полный упадок. Больше двух-трех лет культуры здесь не произрастали – следовало новое наводнение, и всю работу приходилось начинать заново: расчищать сады от ила, опять высаживать вырванные с корнем кусты и деревья.

За тридцать пять лет деятельности на Петровском острове Вольному экономическому обществу удалось привести в приемлемый для обитания вид территорию в районе современной Петровской площади и яхт-клуба. Построили пристани, оборудовали набережную вдоль Малой Невки. Чего это стоило, можно понять хотя бы по такому факту: генерал Е. Карнеев для возвышения почвы вынужден был уложить возле своей дачи на берегу Малой Невки 600 барок строительного мусора (мусор доставляли по воде из города), что составило солидную по тем временам сумму в несколько тысяч рублей.

Император Николай I своим указом в 1836 г. вернул западную часть острова своему Кабинету. С тех пор остров развивался в двух направлениях – как остров-парк и как промышленная площадка. В 1837–1840 гг. по личному указанию Николая I в восточной части разбили Большой Петровский парк, по затратам казны превосходивший все парки города того времени. В это время была создана водная система взаимосвязанных прудов, с ездовыми и пешеходными дорожками по берегам, высажено огромное количество ценных хвойных и лиственных деревьев.

Тогда же центральную часть острова постепенно оккупировали промышленные предприятия. Хотя фабрики обосновались в этом месте ещё с конца XVIII в., в частности канатная фабрика Гота (1801 г.), серьёзное развитие они получили именно в середине XIX в. С 1864 г. на Петровском острове началось производство пива знаменитым российско-баварским предприятием «Бавария».

В западной части острова, в районе нынешней Петровской площади, обустроенной до этого Вольным экономическим обществом, начиналась «территория дач». Получался этакий слоёный пирог из парковой, промышленной и дачной зон, пока в конце XIX в. и западная часть острова не отошла почти полностью к промышленным предприятиям, в частности к нефтеочистительному заводу Ропса.

Начало XX в. ознаменовалось открытием на Петровском острове двух общественно значимых заведений: Убежища для престарелых сценических деятелей и Земской учительской семинарии (в виллах Сан-Галли). Благодаря парку, дачам, семинарии и Убежищу баланс между парковой и промышленной зонами сохранялся до 1917 г.

Вплоть до начала Великой Отечественной войны, остров как бы продолжал по инерции своё дореволюционное развитие. Заводы продолжали выпускать ту же продукцию, что и прежде, но под новыми вывесками, в частности «Бавария», ставшая «Красной Баварией», производила пиво и квас; в дачи и виллы вселили постоянных жильцов, в основном рабочих местных заводов; престарелые актеры продолжали жить в Убежище, которое теперь именовалось Домом ветеранов сцены. В развитие Большого Петровского парка власти возвели в восточной его части стадион им. В.И. Ленина. На берегу Малой Невы открыли судостроительный завод «Алмаз», который огородил значительное береговое пространство, а на окраине Петровского парка, в протоке между прудами, в 1920-х гг. основали завод «Спецтранс». От парка в пользу завода отрезали значительную территорию.

В годы войны остров серьёзно пострадал от вражеской авиации, многие дореволюционные постройки были разрушены, в частности, стоявшие на окраине Петровского бывшие виллы фабриканта Сан-Галли. Полностью разобрали на дрова стадион им. В.И. Ленина, пострадали судостроительные заводы.

Петровский остров. 1933 г.

В начале 1950-х гг. главный архитектор Ленинграда Н.В. Баранов разработал концепцию развития города, которая предполагала создание огромного городского парка от Кронверка до Финского залива, проходящего через Петровский остров. «Этот парк, – говорилось в концепции, – мощным зелёным стержнем пройдет по центру города, занимая территорию Кронверка, нынешнего городского питомника и Петровского острова. Парк будет иметь протяжение 6 километров, общая площадь 200 гектаров… Территория парка на Петровском острове будет носить спортивный характер. Здесь строится стадион Судостроителей (названный в итоге стадионом им. В.И. Ленина. – С. П.), западная часть парка, выходящая к Финскому заливу, будет связана с водным спортом (пляжи, яхт-клубы)».

Увы, в полной мере план Баранова не удалось реализовать, однако Петровский остров в целом развивался в русле этой идеи. К началу 1960-х гг. в восточной части острова вокруг заново отстроенного стадиона им. В.И. Ленина сформировалась парково-спортивная зона, состоявшая из собственно стадиона, открытого плавательного бассейна в пруду Петровского парка, стадиона «Балтика» на месте вилл Сан-Галли. Неподалеку находился стрелковый тир, а в западной части острова продолжал развиваться яхт-клуб, открытый в 1930-е гг. По сути, остров превратился в стадион, учитывая количество спортивных секций, работавших с детьми. Однако ни одно из промышленных предприятий с территории Петровского острова не вывели, более того, в 1946 г. ввели в эксплуатацию новое крупное производство – гардинно-кружевную фабрику. Вся центральная часть островной территории, таким образом, принадлежала промышленности.

Видоизменился и Большой Петровский парк после реконструкции в середине 1960-х гг. Исчезли многочисленные деревянные постройки, заасфальтировали Петровский проспект, благоустроили берега Ждановки – их одели в гранит и диабаз. К сожалению, в это же время нарушили водную систему прудов, засыпав соединяющую их протоку.

Развал Советского Союза и наступившая деиндустриализация привели к тому, что ряд прежде процветавших предприятий Петровского острова сейчас находится в депрессивном состоянии. К настоящему времени жалкое зрелище являет собой фабрика «Канат», странное – «Бавария». Инвесторы не оставляют попыток выгнать несостоятельные заводы и застроить освободившееся место так называемым элитным жильём. В 2013–2014 гг. это удалось сделать с предприятием «Спецтранс», на месте которого возводится жильё, а также с гардинно-кружевной фабрикой. Высотное жилье острову, ширина которого 400–500 м, категорически противопоказано, однако только такое строительство интересно современным инвесторам. Не получим ли мы в результате подобного строительства вместо, прямо скажем, не украшающих город нынешних бетонных заборов и низкоэтажных корпусов ещё одну оконечность Васильевского острова – суетливую, бессистемную, тесную, также не красящую Петербург?

Уголок Петровского парка у Второго пруда. 2015 г.

Утратил остров и функцию острова-стадиона. Стадион «Петровский», прежде служивший всему городу, отдан футбольному клубу «Зенит». Клуб закрыл окружающую стадион территорию, в результате чего самая живописная часть Большого Петровского парка в районе Первого пруда оказалась недоступной для петербуржцев.

Петровский остров в итальянском стиле

Обучаясь в Академии художеств, молодой пейзажист Сильвестр Щедрин часто пересекал длинный и шаткий Тучков мост. Семейная мыза Щедриных в начале XIX в. находилась на Петербургской стороне, в районе богатой на сады Бармалеевой улицы, и путь с Петербургской стороны на Васильевский остров он хорошо знал. Переправляясь, Сильвестр часто задерживался на Петровском острове, миновать который было невозможно. Дело в том, что Тучков мост пролегал в то время иначе, чем сейчас: от Васильевского острова он шёл к Петровскому острову, к месту, где ныне располагается стадион «Петровский», и лишь затем пересекал Ждановку, выходя в створ Малого проспекта Петербургской стороны. Такое положение объяснялось тем, что несколько сот метров переправа пролегала по восточной оконечности Петровского острова, то есть по суше и мелководью, а это позволяло сократить надводную часть моста и снизить стоимость ремонтов, которые приходилось делать после каждого ледохода, меняя покосившиеся деревянные сваи.

Если находилось свободное время, художник гулял среди разбросанных вдоль берега судов и лодок, углублялся вглубь рощи, минуя пруды и болотистые низины, иногда доходил до Придворного воскобелильного завода или канатной фабрики Гота. Жизнь острова уже тогда была суетливой и беспокойной: подвозили и увозили товары купцы со складов, причаливали и отчаливали суда, использовавшие берега в качестве пристани, или, говоря современным языком, бесплатной парковки; торговали добычей рыбаки, имевшие на острове семужьи заколы (закол – вбитие свай и установка сетей)… Сильвестр Щедрин всё это примечал, он подолгу простаивал на берегах или садился на борт старой барки и делал зарисовки.

Неудивительно, что, когда в 1811 г. встал вопрос о выпускной работе в Академии художеств, он недолго раздумывал над темой. Его программной работой стала картина «Вид с Петровского острова в Петербурге», хранящаяся ныне в Русском музее. Уже сам выбор темы продемонстрировал самобытность художника, решившего изобразить не центральные улицы Петербурга, не дворцы и парки, которые в основном и привлекали мастеров того времени, а тихие городские окраины. Успех не заставил себя ждать: картина принесла молодому художнику не только золотую медаль и право стажироваться за границей, но и славу высококлассного живописца.

Ныне Сильвестра Щедрина оценивают преимущественно по итальянским работам, ведь из 108 сохранившихся работ Щедрина на 47 изображены Сорренто и его пригороды. Однако не следует забывать, что в Италию Щедрин отправился уже известным художником. И в основном благодаря пейзажам Петровского острова. Эти пейзажи напоминают итальянские работы Щедрина, и вообще в пейзажах художников-классицистов того времени русская и итальянская природа мало разнились между собой. Например, «Вид с Петровского острова в Петербурге» создает поэтически-идиллический образ города. На переднем плане изображены люди и деревья близ Тучкова моста, на втором – водное пространство, то есть Малая Нева и Ждановка, и лишь на дальнем плане – виды Петербурга, имеющие, надо признать, мало общего с реальностью.

С. Щедрин. Вид с Петровского острова в Петербурге. 1811 г.

Нет, очертания зданий легко угадываются, в том числе и склады пеньки, построенные архитектором А. Ринальди на Тучковом буяне, но они либо перенесены в пространстве, либо имеют иные пропорции в сравнении с реальными. Можно сказать, перед нами фантастический, воображаемый Петербург. Тучков мост как бы петляет по Неве, выбирая мелководье, и в конце концов выходит к Петровскому острову. Он действительно доходил до середины Малой Невы (плашкоутная часть) и поворачивал в сторону Петровского острова, где продолжалась его свайная часть, однако едва ли имел в точности такой вид, как изображён на картине. Учитывая, что художник писал картину в мастерской по памяти (после рисуночных заготовок на местности), такие погрешности объяснимы. Но не это главное. По канонам классического пейзажа того времени считалось, что точное воспроизведение реальности недопустимо, она считалась грубой, несовершенной, далёкой от райских красот, к которым следовало стремиться душе человека. Облагородить природу и должна была рука художника, и он изменял, идеализировал натуру в соответствии со своими представлениями красоты.

В этой связи возникает вопрос, можем ли мы на основе пейзажей Щедрина представить, как в действительности выглядел Петровский остров до его обустройства в 1830-х гг.? Положительный ответ на этот вопрос будет означать, что мы сможем себе представить облик острова и в допетровские времена, ибо ландшафт его к моменту написания картины не слишком изменился.

Ответ, думаю, будет положительным. Ведь если художники-классицисты, прорисовывая второй и третий планы, давали волю фантазии, то первый план изображали чаще всего достоверно. Именно на первом плане на всех картинах Петровского острова работы Щедрина, коих сохранилось ровно три, изображена природа острова: пересечённая местность, пышная растительность, причаленные к низким берегам лодки, громыхающие через деревянный Тучков мост повозки… Пусть Тучков мост в действительности и не петлял по Неве так, как показано на картине, но внешне выглядел именно так. На другой картине, относящейся к 1817 г., показаны Ждановка и Ждановский мост, справа – корпуса Второго кадетского корпуса и всё та же пересечённая местность. Таким в реальности и был когда-то Петровский остров с хвойной растительностью в северо-восточной части и лиственной в южной, с многочисленными прудами и озерцами, с брусникой по берегам.

Но где же тот ровный как бильярдный стол остров, который мы видим сейчас? – спросите вы. Он появится позже, начиная приблизительно с 1838–1840-х гг., с момента обустройства Большого Петровского парка и значительной подсыпки местности в восточной части острова; при обустройстве корпусов Канатной фабрики, завода «Бавария», городка Сан-Галли, территории Убежища для престарелых актеров… В результате засыпали не только многочисленные пруды и болотистые низины и выровняли берега, но и в какой-то мере изменили ландшафт местности. О масштабах работ говорит хотя бы такой факт: на сравнительно небольшую по площади территорию Убежища (Дом ветеранов сцены) на рубеже XIX–XX в. привезли свыше 1000 возов строительного мусора, в результате чего местность оказалась поднята на 1,5 м.

Именно по этой причине картины С. Щедрина, несмотря на некоторую свою «итальянскость», ценны для нас, ибо дают более или менее достоверное представление о том, как первоначально выглядел Петровский остров. На счастье потомков, Сильвестр Щедрин из-за войны с Наполеоном попал «на пансионерство» в Рим лишь спустя семь лет после окончания Академии – в 1818 г., а потому успел оставить нам не только виды Петровского острова, но и немало других петербургских пейзажей.

Если Сильвестр Щедрин изобразил в пейзажах романтическую сторону Петербургской стороны, то архитектор Аполлон Щедрин в посланиях брату в Италию – реалистическую. Интересные детали из жизни и быта Петербурга первой четверти XIX в. находим мы в его письмах. Среди прочего он передает, например, облик Петербургской стороны 1825 г., отмечая, что город теперь не узнать, «одна только наша родина Петербургская сторона остаётся в своём виде и всё так же грязна, как и прежде». Тому факту, что в России дороги – беда не только сегодняшнего дня, мы находим подтверждение в его письме от 5 июня 1826 г.: «У нас в Петербурге ещё в прошлом году вздумали по улицам положить под колёса доски вровень с мостовою, из этого вышло то, что лошади ломают ноги и улицы имеют вид в дождливое время пребезобразный – вода подливается под доски, доски хлябают… а денег убито, говорят, много, и тот, кто проект этот подал, уверил, что доски пролежат 20 лет, а они в одно лето насквозь прохудились…».

Почти вся информация о многочисленных членах семейства Щедриных, денежных делах, об Академии художеств и выставках, слухах и проектах отправлялась в Италию Сильвестру Щедрину от младшего брата. Сильвестр инициировал информационную направленность писем, а Аполлон добросовестно отвечал на запросы брата. Этим и интересны письма, дающие срез петербургской жизни 1820-х гг.

С. Щедрин. Автопортрет

В биографии братьев нет ничего удивительного. Сыновья выдающегося скульптора Феодоса Щедрина (1751–1825) просто не могли не пойти по стопам отца. Ещё бы, дети профессора Императорской Академии художеств имели возможность обучаться в ней, поступив вне конкурса. Старшего, Сильвестра, зачислили в Воспитательное училище Академии в 1800 г., девяти лет от роду, и он быстро обнаружил талант живописца. Поначалу роль наставника исполнял его дядя – известный пейзажист и профессор Академии художеств Семён Фёдорович Щедрин, а после его смерти – М.М. Иванов и Тома де Томон. В Италии С. Щедрин раскрылся как блестящий реформатор архаичного классицистического пейзажа, недаром его очень чтят в этой стране. За надгробием художника ухаживают, а в 2007 г. на Вилле Фиорентино в Сорренто была открыта выставка его работ из собрания Русского музея.

Младший брат, Аполлон, также обучался в Академии художеств с 1809 г., но жилки живописца не обнаружил.

С. Щедрин. Петровский остров

Более того, многие полагают, будто бы и на архитектурном поприще Аполлон Щедрин не добился выдающихся результатов – мол, труженик, не более того! Едва ли это мнение верно, ведь именно архитекторы-труженики и построили Петербург. Петербург тихих улиц, мощёных переулков и приземистых доходных домов…

Практической деятельностью Аполлон не ограничивался. С 1828 г. в Академии художеств он вёл курс строительного искусства. В одном из писем он сообщает Сильвестру в Италию: «С будущего нового года учреждается класс для преподавания архитекторам в Академии строительного искусства, и преподавать оное будет твой покорнейший слуга, – и так я попадаю в свою сферу, достигаю того, чего желал всегда».

И всё же главное место в творческом наследии Аполлона Щедрина занимает реконструкция здания Двенадцати коллегий для Санкт-Петербургского университета, осуществлённая по его проекту в середине 1830-х гг. Ему же принадлежала идея знаменитого университетского коридора длиной почти 400 м, которая известна теперь не только студентам и преподавателям университета, но и всему миру по фильмам, в частности по картине «Осенний марафон».

Благодаря проекту Щедрина появились остекление аркады главного фасада, сад с чугунной решёткой вдоль него; был сооружен и белоколонный актовый зал университета.

Однако вернёмся к письмам Аполлона Щедрина. После смерти отца они стали единственным источником информации для Сильвестра, живущего в Италии. В 1826 и 1827 гг. Аполлон пишет, что много работает, жалуясь на пронизывающие ветра: малоэтажная Петербургская сторона продувалась ими насквозь. У архитектора стали подозревать чахотку. Именно в это время А. Щедрин работал над постройкой дома № 5/2 на углу Ждановской набережной и Малого проспекта, то есть в месте, куда выходил в то время «петляющий» Тучков мост. Сохранившийся до наших дней дом являлся первым каменным жилым домом на набережной Ждановки. Как бы с некоторой завистью Аполлон пишет брату: «…ты, вероятно, всякой вечер бываешь свободен и можешь располагать своим временем, а у меня с 7-ми часов утра до 12-ти часов ночи беспрестанный занятия, кои требуют большой ответственности…». И повторяет свою любимую пословицу: «За Богом молитва, а за Царем служба не пропадают».

Летом Щедрины во главе с матушкой живут на семейной мызе на Бармалеевой улице, где не имелось тогда ни единого каменного дома, а сплошь дачи и сады. Впрочем, и вся Петербургская сторона была в те времена дачным местом: коров пасли в конце нынешней улицы Ленина и на Петровском острове; каждое утро трубил пастух, и набиралось порядочное количество скота, принадлежавшего жителям Большого проспекта и прилегающих улиц. В садах произрастали сирень, малина и смородина, а при некоторых особняках разбивались целые парки.

«Ёлка твоя что-то чахнет, а дубки славно растут», – пишет Аполлон, сообщая брату о судьбе деревьев, которые тот незадолго до отъезда посадил на мызе, а в письме о жарком лете 1826 г. Аполлон передает подробности: «Лето у нас такое как никогда не запомнят, жары ужасныя, всё погорело, беспрестанно молятся о дожде, червь всё поел..»Ив следующем письме: «На дачах в окрестностях Петербурга чуть не задохнулись от дыма, но теперь начались дожди и пожар потушен».

Но всё же главное в письмах – о картинах Сильвестра. Ими интересовались и желали купить многие; например, архитектор Огюст Монферран, да и сам император благоволил художнику, что заставило написать Аполлона брату: «Тебе нельзя приехать иначе, как окончивши картину для Государя императора… только если здоровье твоё позволит, в противном случае Его величество дозволит тебе на писать для него картину и здесь…»

Однако у Сильвестра не было недостатка в заказах в Италии, поэтому в Россию из его итальянских работ мало что попадает. Понимая ценность ранних петербургских работ брата, Аполлон начинает выкупать их. Так, в 1828 г. он выкупил картину «Вид Петровского острова» и утраченную к настоящему дню картину «Пароход». Возможно, Аполлон понимал, что брату недолго жить.

Смерть настигла Сильвестра Щедрина в 39 лет. Он так и не успел вернуться на родину, хотя и брат, и врачи рекомендовали ему север как возможный путь избавления от тяжелой болезни печени. Творчество С. Щедрина в значительной мере повлияло на более поздних пейзажистов – И.К. Айвазовского и А.И. Куинджи, а Италия вообще считает его своим. Ранние его работы с видами Петровского острова – весьма нечастый для живописи случай – ценятся ничуть не ниже его поздних итальянских работ.

Аполлон тоже прожил не очень долгую жизнь. Искусствоведы явно недооценивали его по причинам, о которых говорилось ранее, и поэтому письма в Италию опубликовали лишь в 1999 г. Однако для исследователей истории Петербургской стороны они столь же интересны, как и картины с видами Петровского острова его брата Сильвестра.