Текст книги "Атланты"

Глава 7. День шестой

Утро начиналось, как и всегда, с небольшой уборки отсеков и легкого завтрака.

В девять часов все сидели за круглым столом и молча, уповали на командира, который сегодня на удивление был наиболее краток и сосредоточен.

– Итак. Решение, принятое вчера, остается в силе. Все работы закончить в 15—00 и доложить о выполнении. Далее, небольшой отдых и снова работа. Старт назначаю на 17—02 по нашему сферокосмическому времени. Долго задерживать не буду. Потому, будьте внимательны при раскопках и особенно при закладке новых корректирующих веществ. Все. По местам.

Экипаж дружно поднялся и разошелся по сторонам.

Э-Клерку ничего не оставалось, как пройти в отсек управления и занять место рядом с пилотом..

– Продолжаем вчерашнее, – кратко сказал он и тронул рычаги управления кораблем.

– Минутку, командир, – предупредил его пилот, – вы забыли поставить на ручное управление.

– Вот, черт. Всегда забываю об этом. Все-таки старые модели были чем-то лучше и скороходнее. Не так ли, Apт?

– Не знаю, – спокойно ответил пилот, переводя режим из автоматического в ручной, – я этого не застал. Хотя слышал по-разному,

– Да-а, – протянул Э-Клерк, – года бегут, бегут и бегут. Не успеешь оглянуться, как и вся жизнь прошла. Вот вспоминаю свою молодость и поверь, ничего припомнить такого особого, знаменательного или чем-то выделяющегося не могу. Какие-то серые космические будни и все. Неужто, счастье действительно в этом, а, Арт? Как считаешь?

– Не знаю, – качнул плечами пилот, – я ведь тоже, почти с юных лет на бортах разных кораблей.

– Но ты ведь женат и даже детей имеешь.

– Да. Ну и что из того. Я их почти не вижу. Взять хотя бы сейчас. Сколько мы уже в полете. Три года, уж на четвертый потянуло. И это у нас, а дома? Добрый десяток прошел.

– Да, – согласился командир, – дома время летит быстрее. Я тоже никак не могу привыкнуть к этому. Сколько уже в полетах, а все не укладывается в голове.

Пилот промолчал, очевидно, занимаясь своими делами, а Основной продолжил:

– Если бы знать, где можно вот так взять и просто осесть, безо всего вот этого, – и он обвел рукой отсек корабля, я бы, наверное, сразу согласился. Эти вечные перегоны, поиски – они утомляют. И не только тех, кто стареет, а даже молодых, невзирая на их раннее любопытство и романтику. Но где найти такое место, чтоб прожить спокойно свою жизнь.

Вряд ли такое хоть где-то имеется. Сколько поналетал – везде одно и то же. Жизнь борется со смертью, и наоборот. Побеждает всегда то, что умнее в той или иной ситуации. Если вот так поразмыслить: а смогли бы мы вот так просто безо всего прожить в мире и согласии друг с другом? А почему нет, – отвечал сам себе Э-Клерк, – конечно, смогли бы и для этого не надо строить какие-то огромные каменные изваяния или что-то еще в этом роде. Природа сама даст то, что необходимо. Обращайся с ней вежливо, и все будет. Конечно, оно не вечно, но все-таки даст хоть какое-то время на обычную рядовую жизнь. Но ведь для того, чтобы так жить – надо много думать и много знать. Вот и получается, что другого пути развития просто не существует. Прав я или нет, Арт?

– Наверное, правы, командир, – отвечал слегка улыбающийся пилот. Ему нравилось, когда Основной начинал вот так просто говорить о жизни, – но вы одного не договариваете.

– Чего же? – удивился Э-Клерк.

– А как быть тем, кто не хотел бы вот так просто жить среди этой природы без каких-то механизмов, облегчающих их труд в повседневной жизни.

– А зачем его облегчать? – в упор спросил пилота Основной.

– Ну, не знаю, – смутился тот от неожиданности такого вопроса, – наверное, чтобы легче жить нам.

– А-а, видишь, не знаешь, а говоришь, – с небольшим напутствием произнес Э-Клерк, – видишь, что делают эти механизмы с нами?

– Что? – не понял сразу пилот.

– А то, что вот летаем и ищем, куда бы свое племя посадить. А все почему? Потому, что когда хотели жить лучше, то не думали о природе, так она сама о себе позаботилась. Взяла и изгнала нас со своей территории.

– Но ведь она наша мать, – запротестовал Арт, – как она могла так поступить?

– Согласен, – ответил Э-Клерк, – мать. Но, что сделали мы, как дети. Все завоевали и победили, ничего не оставляя взамен. Мы высосали из нее все, что можно. Правильно?

– Да, – подтвердил Артур.

– Так вот, а что ей оставалось делать, кроме как саморазрушаться, чтоб потом обрести новую такую же жизнь, но, возможно, на ней родятся уже лучшие, чем были прежде. Вот, о чем надо думать.

– Согласен, – снова подтвердил сказанное пилот, – но, что же делать в таком случае нам? Не жить же, действительно, нагишом и без обычной лопаты под боком. Да и защищаться тоже надо от других.

– Вот-вот, – задумчиво отвечал Э-Клерк, – защищаться. Именно это и породило все остальное. А если бы не было этого, то, возможно, было бы по-другому.

– Но так ведь нельзя, – запротестовал пилот, – нас просто уничтожат другие виды.

– Здесь я не согласен, – ответил командир, – почему они должны нас уничтожить, если мы им не причиним зла. Пищи ведь хватит для всех. Посмотри вокруг. Какие территории. И все не заселено. Неужто, не хватит на всех? А, Арт?

– Может, и хватит, – согласился пилот, – но все же, я думаю, что ваш вариант неустойчив.

– Возможно, – согласился Э-Клерк в свою очередь, – но к этому надо стремиться. Надо пытаться понять эту диковинную природу. Ведь смогли же понять саму планету. Докопаться, как говорят, до истины. Значит, можно достать и до остального. И еще, мне кажется, мы просто еще не сильно повзрослели. Умом имею в виду. Чего-то недопонимаем. Может, вот здесь, – и он показал вниз рукой на Землю, – мы чего-то и доймем, когда возродим животворящую силу. Посмотрим, как это будет происходить.

– А что, вы раньше не видели? – удивился пилот.

– Да, нет, почему же, видел, – ответил Основной, – но каждое новое и несет свое новое. Да и сами ведь не стоим на месте. Наш ум обогащается, и мы становимся взрослее.

– Скоро посадка, командир, – предупредил его Арт.

– Вижу, – отозвался Э-Клерк, пристегивая свои ремни безопасности.

– Экипажу приготовиться к посадке, – продолжил он, вслед за своей недовысказанной мыслью.

Спустя пятнадцать минут корабль выгружал все необходимое оборудование, и работы по зачистке слоев начались.

Чтобы не терять время попусту, Основной задался подготовкой пусковой установки и внесением параметров в звуковую ракету. Для этого ему потребовалась помощь еще одного члена экипажа, и командир, переведя управление кораблем на автоматическое, подключил к работе пилота.

– Нy, вот что, Артур, – обратится он спустя некоторое время, – ты побудь здесь, а я пройду непосредственно в сам отсек и попробую напрямую ввести кодовую сигнализацию. Так будет гораздо быстрее.

– Хорошо, – кивнул пилот, и дверь за командиром закрылась.

Он посмотрел на приборную доску. На ней высвечивались параметрические данные. Судя по их исчезновению, можно было определять ход выполняемых работ.

Командир пробрался сквозь довольно-таки плотную сеть линейных кабелей высокого напряжения и очутился посреди небольшого отсека, в основном, занимаемого пусковой и стартовой установкой.

Сама ракета была отделена и находилась в другом помещении.

Но она пока не была нужна. Все данные вводились непосредственно в узловую блокировочную систему выноса наружу объекта направления. Они уже давно ушли от целевых направляемых ракет, не способных достигать цели из-за малейших профронтальных искажений на пути следования. Весь комплекс состоял из не очень большой по объему энергетической питательной батареи, зарядом мощностью до 10 000 мА/час, узловой дистанционной установки, системы стартовой сигнализации и обычной управляющей ЭВМ, способной рассчитывать параболу полета до наименьших числовых выражений.

Кроме этого, сюда входила также система противопожарной защиты, система самоликвидации блока управления и наведения, и система расконсервации самого пускового механизма.

Командир обследовал поочередно все эти системы, проверив контрольные точки отсчета, а заодно решил проверить и внутреннюю связь между системами взаимодействия.

– Слушай, Apт, – обратился он по радио к пилоту.

– Да, – отозвался сразу тот, – я слушаю.

– Я сейчас буду называть и включать точки, а ты проверь по бортовому компьютеру и внешней сигнализации правильность их выбора. Если, что не так – сразу говори. Понял?

– Да, командир, я готов.

– Ну, поехали, – и они начали довольно продолжительный отсчет контрольных точек.

Наконец, эта часть работы была благополучно завершена, и командиру осталось заняться непосредственно параметрическими данными.

– Слушай, Арт, – снова обратился Основной, – я сейчас у блока наведения. Диктуй цифровые знаменатели, а затем буквенные числители. Смотри, все по порядку. Перед этим называй шифр закладки. Ты меня понял?

– Да, командир. Сейчас, минутку. Я подготовлю рабочее место.

– Хорошо, давай. Я буду на связи, – и командир поудобнее уселся возле блока в самом закутке отсека.

Конечно, эту операцию можно было проделать и с центрального пульта, но Основной решил, что так будет надежнее. Все-таки здесь на месте ясно видно, что входит в сам блок. Если бы даже пилот ошибся, то он исправил бы на месте. К тому же, в это подключался и бортовой компьютер, контролирующий всю систему запуска.

– Командир, начинаю отсчет, – раздался голос в наушниках, и Основной, внимательно вслушиваясь в диктуемые ему данные, набирал на автономном пульте управления необходимую информацию.

На нем поочередно высвечивались те или другие данные, давая возможность командиру контролировать этот процесс вдвойне.

– Все, – зазвучало в завершение, и пилот облегченно вздохнул, сбрасывая с себя внутреннюю напряженность.

– Хорошо, – ответил ему Основной, – я все набрал, но не расслабляйся. Сейчас проверим общую квалифицирующую сеть на самом модульном дисплее.

– Я понял, – ответил тот же голос и внутри наушников что-то защелкало и зашумело, – можно начинать, – продолжил пилот после небольшого перерыва.

– Даю сбой информации, – сказал Э-Клерк, нажимая красную кнопку.

– Сбой принят, командир. Информация разблокирована. Связь неустойчивая.

– Ввожу наладку, – снова проговорил Основной.

– Наладка принята. Сбой уничтожен. Цифровая информация полностью восстановлена. Модуль цветности скорректирован. Все в норме, командир.

– Хорошо. Давай, теперь, включай последнее. Саму первопроводную связь.

– Я понял. Даю связь, – ответил Арт и нажал синюю небольшую клавишу у себя на пульте.

И сразу на дисплейном модуле появились цифры отсчета и время методической проверки.

– У меня в норме, – снова сказал пилот, – как у вас?

– Сигнал прошел, – ответил Основной, наблюдая за мигавшей такой же голубой лампочкой.

Он нажал рядом находившуюся клавишу, и сигнал исчез.

– Все в норме, – отозвался голос пилота, – сигнал завершения методических работ.

– Хорошо, включай поочередно все структуры питания. Проверка закончена.

– Есть, командир, – ответил Арт и, судя по небольшому шуму в наушниках, занялся этим.

Э-Клерк с минуту еще осмотрел отсек, внимательно проглядывая каждую отдельную деталь, а затем двинулся к головному, где находилась сама ракета.

Немного повозившись там, он вернулся обратно и удовлетворенно заметил:

– Ну, вот и все. Вроде бы все готово к старту, – и, посмотрев на часы, добавил, – а время-то уже многовато. Почти два часа ушло.

После этого Основной двинулся в обратном направлении, аккуратно проползая по массой тех же проводов и разностью другого оборудования корабля. Оказавшись на месте, он встал и с удовольствием потянулся.

– Все-таки так спокойнее, – тихо проговорил Э-Клерк, открывая дверь в отсек управления.

Судя по всему, работы на этом участке были закончены, и необходимо было менять место дислокации.

Потому, быстро распорядившись на погрузку, Основной занялся стартовой подготовкой.

Через пятнадцать минут они уже летели, наблюдая сверху за поверхностью планеты. А еще через двадцать пять минут, корабль приземлился, выталкивая наружу необходимое оборудование.

– Совсем как на стройке, – подумал вдруг командир, наблюдая за ходом выполняемых экипажем работ, – только с одной лишь разницей. Там знают, для кого строят, а мы нет. Неизвестно, что воздаст точно нам эта Земля. Предпосылки и прогнозы, конечно, есть, но ведь это еще не говорит о конечном результате. Это почти то же, что ждать ребенка. А вдруг, он получится не такой, как хотелось бы. Ну ладно. К чему эти грустные мысли. Будем надеяться на лучшее, – решил Основной, принимаясь за часть надлежащей ему работы.

Они поменяли еще несколько мест, прежде чем закончить начатое вчера и подготовиться к основному. Время неумолимо шло вперед, и вот экипаж снова собрался в кают-компании.

– Я вычислил место нашей передислокации, – начал командир, указывая точку на параметрической карте, – прошу всех осмотреть это место и сделать свои выводы. Я думаю, что нам там придется пробыть около трех-четырех суток, пока здесь все уляжется и успокоится.

Экипаж, молча, всматривался в точку нанесенную командиром и делал какие-то свои расчеты. Особых разногласий не последовало, и все пришли к единому выбору места следующего пребывания.

– Если вопросов нет, то прошу всех занять свои места, – распорядился Основной, всматриваясь в лица присутствующих.

Вопросов не последовало, и все разошлись по отсекам.

– Объявляю тридцатиминутную готовность, – раздался голос командира по радио, – всем занять свои места.

Сам же Э-Клерк последовал в отсек управления к главному пульту и дал команду на взлет звездолета.

Через двадцать пять минут они были в указанной точке нового местопребывания.

– Ввожу пятиминутную готовность, – раздался голос командира, – всем приготовиться к запуску, – а через время продолжил. – Внимание! Минутная готовность… Начинаю отсчет… Десять, девять.., три, два, один, пуск!

Все системы сработали, как и положено, и корабль даже немного содрогнулся от выпущенной изнутри ракеты.

Экипаж проводил ее по приборам и сверяя параметрические данные с курсом реального полета.

– Тридцать секунд – полет нормальный, – гласил голос навигационного штурмана, – сорок секунд – полет нормальный… Внимание!!! Цель №1 поражена. Полет без изменений… Траектория в норме… Две минуты сорок две секунды – полет продолжен без изменений… Три минуты двадцать пять секунд – ракета у цели, – гласил все тот же гялос, а командир наблюдал по своему монитору. – Внимание! Цель! Три минуты пятьдесят шесть секунд. Полет закончен, – доложил штурман по радиосвязи.

– Вот и все, – выдохнул Основной, откидываясь на спинку кресла и смахивая рукой набежавший на глаза пот, – остается только ждать результата.

– Наблюдаю резозоляцию основных воздушных потоков, – доложил бортинженер со своего пульта управления, – средняя температура увеличилась до 60 градусов. Легкое обморожение борта корабля.

– Включить систему термодинамики, – распорядился быстро Основной, переключая автоматику в режим ручного пользования.

– Есть, включить систему термодинамики, – повторил тот же голос.

– Наблюдаю большую силу вынесенной наружу электромагнитной индуктивности. Общая заряжаемость пространства увеличилась в 300 раз.

– Сброс хода малого двигателя, – приказал командир.

– Есть, сброс хода, – повторил рядом сидящий пилот.

– Наблюдаю грозовые разряды, – снова послышался голос бортинженера, – напряженность падает. Индуктивность возрастает.

– Выключить бортовую сигнализацию, – быстро распорядился Основной.

– Есть, – кратко ответил пилот, нажимая очередную клавишу.

– Энергетическая масса входит в поток земной стратосферы, – опять зазвучал голое Вейса, – электрический диссонанс в действии. Сроки опережения не ограничены. Модулятивность общего поля достигает пятидесяти экваторных единиц. Сейсмическая зона сворачивает свое действие. Напряжение возрастает. Индуктивность падает. За бортом – минус тридцать шесть. Системы обеспечения в норме. Можно отдыхать, командир.

– Спасибо, – облегченно вздохнул Основной, – пока оставайся на контроле.

– Естъ, – ответил бортинженер.

– Внимание, всему экипажу – тридцать минут на отслеживание и отдых. Дежурным назначаю себя…

Так закончился их шестой день работы в новых экзотермальных высокопробных условиях земной зависимости.

И было все же не понятно, кто от кого зависит больше: Земля или те, кто пытался на ней возродить жизнь.

Но, так или иначе, дело творения вершилось.

Земля восставала и опережала сама себя. Время давало ей первую пробу сил на животворение. И то же время предупреждало: живи, Земля, но знай, что самого времени у тебя мало. Попытайся определить сама себе, сколько ты хочешь, а для этого сотвори умное существо, способное продлить всем нашу вековую, почти вечную память дней.

Отдыхал экипаж, дежурил командир. Основное было уже сделано. Семя вошло в недра Земли и оставалось ждать первого его всхода.

Что же произрастет? Подождем и увидим сами. А пока, просто дадим всем спокойно отдохнуть…

Глава 8. День седьмой

В это утро все было совершенно по-другому. Командир с подъема объявил всем выходной.

И не только потому, что внизу под ними буяла дикая, пока не обузданная до конца стихия, но еще и потому, что, как и всякому живому существу, экипажу требовался отдых. Не скоротечный, а обычный, как выходной день у себя дома.

Это немного снижало тот повседневно-рабочий уровень внутреннего напряжения и успокаивало центральную нервную систему.

В конечном счете, обычный выходной достаточно сильно воздействовал на кору головного мозга каждого участника событий и давал возможность промежуточного сосредоточения чисто на своем.

День сегодняшний ничем не отличался по своему внешнему описанию от дней других. Здесь были та же уборка, небольшая чистка отсеков и т.д., т. п. Вобщем, все по распорядку. Но, тем не менее, это был день общего раскрепощения и обычного расползновения своих собственно идущих мыслей.

Каждый стремился удалиться куда-нибудь на расстоянии в своих внутренних ощущениях и хоть на время забыть о суровых космических буднях.

В день выходной на борту не назначался дежурный. Отдыхали все, а службу обзора и обследования вела автоматика в лице обычного бортового компьютера. Это устраивало всех, даже саму автоматику, ибо, как не говори, а экипаж все ж больше надеялся на свой собственный ум и проницательность. Как бы далеко не шагала техника, в самых, что ни на есть, затрудненных для обычного существа ситуациях, все же ей не сравниться с элегией ума животворящей силы и никогда не победить в плане его переориентации на что-то свое.

Когда-то, уже очень давно, их мир был наводнен этими зверскими, убивающими живую клетку мозга, машинами. Все сводилось к тому, что обычное математическое или логическое заключение определялось нажатием клавиши компьютера или просто мини ЭВМ.

Но вовремя сработала защитная система периферийного обустройства живого клетчатого мозгового соединения. Развиваясь генетически, мозг не мог унаследовать то, что предлагала ему автоматика, ибо это была не его собственная работа, а чужая, то есть, отдаленная, хотя и похожая по смыслу.

Потому, основная масса населения отказалась от такого наводнения умственного сумасшествия и приступила к разработке и совершенствованию другой, более совершенной, циклически оперирующей информационной связи.

Весь упор был сделан на алфавитно-буквенную и цифровую генетическую обусловленность практически любого закономерно развивающегося процесса. Таким образом, в обычной жизни любая компьютеризация самоисключалась, и вводилась в перфолокацию среды внутренняя сейсмическая защитная единица мозгового индустриального соединения.

То ееть, животворящее существо могло самосовершенствоваться за счет забора внутренней энергетической линии центросистем спутниковой и обычной радиорылейной связи.

Этот процесс потихоньку самосовершенствовался и вскоре приобрел огромную среду своего сосредоточения. Необходимо было самоустранить отдельные поляризующие световые элементы для внутренней разблокации и внешней теодоляции, что значит, вовлечь себе внутрь мозгового центроизмерения силу компьютерного максимализма.

Все это – развивалось достаточно долго, и, в конце концов, вышло на свой жизненнообеспеченный уровень. Потому-то, потребность в сплошной компьютеризации исчезла, а роботы и робототехнические средства использовались только там, где грозила опасность непосредственно живому существу.

Так развивалась та цивилизация, чьих представителей, мы наблюдаем в день выходной.

Но это лишь самый маленький штрих ее ознаменования и основное впереди, как впереди и самое основное для Земли – выражение своего гелиоплода в растущем поле молекулярных агрессий. Но вернемся к нашему экипажу.

После всех утренних мероприятий и процедур, соответствующих общепринятому космическому стандарту, все собрались в комнате отдыха.

– Хороший день, – начали приветствовать друг друга астрономические исследователи, пожимая руки и разбредаясь по своим укромным уголкам.

– Как настроение? – спросил командир, улыбаясь внутри самого себя.

– Отлично, – отвечал неугомонный Август, плюхаясь в свою любимую кресло-качалку.

– А как у других.., не слышу? – снова спросил Основной.

– Окэй, окэй, хорошо, отлично, – последовали ответы на разных языковых наречиях.

Что ж, в выходной допускалось и такое. Язык многоголосен и разнообразен. Почему бы не поговорить так, как хочешь или хотелось бы другому.

– Вижу, настроение прекрасное, – довольно произнес командир, – но хочу немного огорчить…

Все внимательно замерли в ожидании чего-то сверхъестественного.

– Не пугайтесь, ничего страшного, – улыбнулся Основной, – я хотел лишь сказать, что у меня сегодня очередной день рождения. А так, все в порядке.

– А почему же тогда «огорчить», – не понял вначале Вейс.

– О-о, этот командир, он хитрец, – отозвался радист, – это он хочет сказать, что с каждым днем становится ближе к помутнению своего рассудка. Наверное, хочет нас разжалобить. Так ведь, командир?

– Да, старею, друзья, старею, – ответил с небольшой грустью Основной, садясь в свое любимое кресло, – ох, уж эти годы. Никуда от них не убежать. Ну ладно, что это мы о грустном. Давайте, лучше выпьем. Как вы на это смотрите?

Все дружно зашумели, загудели, загалдели, и мгновенно на небольшом столике возле командира возникла бутылка хорошего вина и коробка, интересных по своему виду конфет.

– Качать его, – почти закричал Август, резко вставая со своего кресла и направляясь к Основному.

Все дружно поддержали это неожиданное предложение и с восторгом бросились исполнять.

– Не надо, черт побери, еще уроните, – немного опасаясь за такие действия, – говорил Э-Клерк, хотя в душе, конечно, было приятно, что тебя уважают и во многом поддерживают.

Его никто не слушал, и вскоре тело несколько раз взлетело над их головами, едва-едва не доходя до сферического своеобразно построенного потолка.

– Эй, хватит, потолок расшибу, – запротестовал командир после очередного качка вверх.

Его еще пару paз подбросили и поставили на ноги. От такого волнения немного закружилась голова, и командир чуть было не упал, но вовремя подставленные руки удержали в вертикальном положении.

– Так, – обратился он ко всем после небольшого отдыха – а, сейчас, выпьем за мои старшие годы. Не будем, к черту, грустить. Будем смотреть вперед и верить, что это зеленое колесо под нашими ногами вскоре закрутится и завертится, а что нам еще надо? Считайте это своим вторым домом, а кое для кого и вторым рождением. Ну, взяли бокалы

и выпили.

Все потянулись к вину, и через секунду бокалы опустели.

– Вот и хорошо, – довольно улыбнулся командир, садясь в свое кресло.

– А скажите, Э-Клерк, – обратился к нему бортинженер по имени, – почему вы не женились в свое время? Извините, может, это и нелепо выглядит, но просто так, ради интереса?

– Да, ничего нелепого не вижу. Обычный вопрос, да и только, – успокоил Вейса Основной, – кто его знает, – начал он, о чем-то вспоминая, – вначале мне не хотелось вовсе обременять себя какими-то брачно-семейными узами. Затем стало поздновато для этого. Я ведь сызмальства в космосе.

Даже родился на борту 12.78 XL 24/2. Помните, был когда-то такой корабль. Он уже списан. Но я иногда навещаю, когда бываю дома, которого, по сути, говоря и нет. Это разве дом, когда тебя никто не ждет, не радуется твоему приходу и счастливому возвращению. Я это только сейчас понял. Сам для себя живешь – это все равно, что вообще не живешь. Хотите – верьте, хотите – нет, а я вот часто задумываюсь над тем, почему же мы сами не можем решать свою судьбу в начале пути. Практически всегда нужны какие-то условности, специальные меры и другое. Неужто, нельзя, вот так, просто – жениться и все, не соблюдая какую-то иерархию своего внутреннего взлета, не обогащая свой фанатический ум другими преследуемыми целями. Но с другой стороны, тут же себя и опровергаю: такого быть не должно. Условности все-таки нужны и не потому, что так хочется кому-то, более развитому или высокому по положению. Нет. Просто они отражают волю самой окружающей среды. Не можем мы жить вот так, отделившись друг от друга какими-то перегородками. Нам требуется все же общение, а условности как paз его и создают. Да и посудите сами. Как можно жениться, к примеру, самому. Это не по-нашему. Не по-умному. И не в одобрении других здесь дело. Просто по природе мы нуждаемся в поддержке наших действий другими? И если другие одобряют, то мы радуемся. Значит, поступили правильно, как и те, кто сделал что-то подобное раньше. Конечно, здесь много разных нюансов, но все же основное я, кажется, упомянул. Как думаете, ребята? – обратился Основной с вопросом к экипажу.

– Да, наверное, все так и есть, – ответил за всех Август, – я вот тоже долго мыслил по этому поводу и все же решил: дело одного – дело всех. Такой закон больше всего подходит к нашему смыслу существования будь где. Как-то на досуге, просматривал информацию о нашем прошлом. Просто кошмар, я вам скажу. Неужели, так можно было жить? Если сейчас у нас нет подобного, то только благодаря тому, что не отделились друг от друга, а наоборот, потянулись и обрели совместно все, что хотели. Я думаю, это наши корни так говорят.

– Что ж, согласен, – ответил Э-Клерк, доставая из коробки своеобразную конфету, – ну, а кто ответит мне на такой вопрос, – командир на минуту задумался, сосредоточив свое лицо, – почему мы, такие умные, каковыми всегда себя считаем, не можем урезонить свое собственное видопроисхождение и поравняться с другой частью весьма подобного по своему существу? Природа ведь не выбирает сама своего избранника. Он сам выделяется среди всех остальных.

Наступило непродолжительное молчание, а затем Эйкувер произнес:

– Я думаю, командир, что основа этого вопроса лежит как раз в геологическом слое самой структуры любой из животворящих планет. Я уже давно обратил внимание на это. Возьмите даже нашу позавчерашнюю работу, когда мы обнаружили моллюск. Конечно, это еще ничего не доказывает, но все же я склонен думать по-своему. Природа, действительно, не выбирает, но она регулирует эту подачу. И то, что из чего происходит по своему составу или, если хотите, по качественному обогащению, и определяет верховность над остальными. Но, опять же, повторю, это только мое суждение.

– Что ж, возможно, и так, – согласился Основной, – а, что думают остальные?

На этот раз отозвался редко вступающий в беседы химик Виктор.

– Думаю, что суть вопроса располагается в следующем, – начал он как-то сразу по-деловому, – рождаясь, любые представители внешне схожих концессий пытаются как-то противостоять друг другу в борьбе за свое индивидуальное выживание. Я сколько раз наблюдал за различного типа видобактероидными носителями, и все время убеждался в этом. Сильное побеждает слабое. Но, к сожалению, мы не имеем научно-обоснованных доказательств такому процессу в самопроизводящей на свет материи. Это трудно пока понять. Все ж я склоняюсь в сторону доктора, – заключил он свое повествование.

– А вот я думаю, – отозвался весело Август, – что надо продолжить наш праздник и еще раз поздравить нашего командира, и он потянулся к бутылке, наливая в бокалы понемногу вина.

– Да, уж, – согласился и сам виновник торжества, – надо бы, а то не выходной, а целая научная конференция.

И все сразy засмеялись. Напряжение немного спало, и умы поутихли. Что ж, им тоже надо отдыхать или просто ни о чем не думать.

После очередных высказываний с поздравлениями в адрес именинника, все поразошлись по своим углам и окунулись в свои мысли

Кто слушал свое любимое произведение, написанное кем-то, бог знает когда. Кто читал книгу, которых, кстати, здесь было предостаточно, а кто, молча, созерцал потолок и вдыхал мягкий аромат живоцветущих растений, находившихся в этой комнате.

Наступила тишина. Та тишина, которая дает возможность отдохнуть, разгрузить свою эмоциональную стоимость, убрать старое и заложить новое.

Это также та тишина, что способна отгородить каждого в своем небольшом воображении и способна создать внутри настоящее поле виртуальной реальности.

Экипаж отдыхал от своих будней, и это нравилось командиру.

За многие годы его плодотворного труда родилась какая-то таинственная благодать внутри от того, что кто-то рядом идущий и неотъемлемый в этих условиях, способен вот так, просто, взять и отдохнуть.

Это было, скорее всего, какой-то благодарностью за его обеспечение этого процесса со стороны самих участников, и она выражалась непосредственно умиротворением Основного.

Команда была подобрана по его усмотрению, ибо ему, как командиру, это разрешалось. Но это усмотрение не было насквозь проглядным до такой степени, чтобы определить всю наготу животворящего существа или суметь распознать в нем самые далекие уголки души.

Нет, целью этого не ставилось. Главное в выборе существовало одно – специфичность склада ума и деловые качества. Эмоции не определялись. Они, конечно, играли роль в каком-то общепринятом субординативном правовом настрое всех окружающих, но все же не определяли суть и целевое назначение избранного.

Общество давно ликвидировало, так называемые, последствия правовых исступлений, и сейчас среди тех, кто пока еще составлял живое население, этот фактор не был пропорционален силе здравого смысла.

Нет существенного различия: быстр ты или хладнокровно спокоен, улыбчив или характерно сомнителен в своем режиме исполнения, восклицательно восприимчив или же, наоборот, отрицательно подвержен глухому давлению.

Ценились качества: работоспособность, уверенность в себе, предназначаемость и своеобразность или инфозантивность умственного речеизложения.