Текст книги "Человек, стрелявший ядом. История одного шпиона времен холодной войны"

Руководство осиротелой фракции ОУН подозревало, что их вождя отравили именно тогда за обедом, и не замедлило предупредить мюнхенское отделение ЦРУ. Но там и мысли не допускали, что Гелен или Херре могли убить Бандеру. Другое дело Лубянка. 19 октября, за день до похорон, все тот же Худ отправил директору ЦРУ очередную телеграмму. Он просил передать БНД «данные о случаях применения Р[усскими] Р[азведывательными] С[лужбами] конкретных ядов». По его мнению, такая информация «будет крайне полезна, поскольку достаточное количество яда, видимо, пока не найдено, хотя вскрытие точно указывает на отравление Бандеры». Худ полагал, что сведения об одном из прошлых дел ЦРУ навели бы на след «конкретного яда, который могли применить, – трудно обнаружимого и такого, который могли бы дать Бандере существенно ранее его смерти»9696
  Московські вбивці, с. 22, 36; Delving Behind the Scenes of the Death of Stefan Bandera, p. 4–6; Romanowski. Bandera, p. 24.


[Закрыть].

Глава 14
Подозреваемая

Сотрудники центрального офиса ЦРУ в Вашингтоне не просто собирали данные из Мюнхена – они стремились дать немецким сыщикам важные улики. Этому служила, например, телеграмма в столицу Баварии от 5 ноября 1959 года: «Aecassowary-2 говорит жена Aecavatina-11 с ним незадолго до смерти»9797
  Romanowski. Bandera, p. 22–23; Delving Behind the Scenes of the Death of Stefan Bandera, p. 4–6; Munich to Director, IN 38504, October 19, 1959, Stephen Bandera Name File, vol. 2, NARA, RG 263, E ZZ-18, B 6.


[Закрыть].

Разобрать такое послание могли только те, кто имел доступ к словарю кодов ЦРУ. Вместе с пометкой «Красное дерево» (отдел, занимавшийся Советским Союзом) в верхнем правом углу бланка стоял другой криптоним: Aerodynamic. Так обозначали действия ЦРУ по поддержке Заграничного представительства Украинского главного освободительного совета – группы националистов во главе с Миколой Лебедем. Она откололась от бандеровской ОУН в конце 40-х годов и тогда же перешла под крыло американской разведки. Сотрудники ЦРУ использовали «приставку» ae- для кодирования агентурных мероприятий против СССР и вовлеченных в них людей. Aecassowary-2 и Aecavatina-11, несомненно, входили в число последних. По-английски словом cassowary называют казуара – крупную, живописную и нелетающую птицу Новой Гвинеи. Aecassowary обозначало членов группы Лебедя в категории Aerodynamic – в том числе парашютистов, заброшенных на территорию СССР. Термин «каватина» взяли не из зоологии, а из мира классической музыки – так по-итальянски называют простую и короткую арию. Код Aecavatina присвоили ЗЧ ОУН.

Благодаря относительно недавнему рассекречиванию кодов ЦРУ времен холодной войны теперь этих членов фракций Лебедя и Бандеры можно назвать по именам. Код Aecassowary-1 означал Заграничное представительство УГОС в целом, Aecassowary-2 окрестили главу этой группы – Миколу Лебедя. Для бандеровцев использовали немного другой подход. Их вождя назвали Aecavatina-1, а вот имя Aecavatina-11 обозначало бывшего шефа Службы безопасности ЗЧ ОУН Мирона Матвиейко9898
  Director to Munich, Frankfurt, DIR 01687, November 5, 1959, Stephen Bandera Name File, vol. 2, NARA, RG 263, E ZZ-18, B 6.


[Закрыть].

Таким образом, ЦРУ передало мюнхенскому отделению слова Лебедя о том, что среди тех, с кем Бандера общался незадолго до гибели, была и супруга Матвиейко Евгения. Известная германской полиции под именем Евгении Мак секретарша из неформального штаба ЗЧ ОУН, которая ездила с начальником на рынок в роковой день 15 октября, на самом деле была женой агента, давно уже засланного в советскую Украину.

Евгения родилась во Львове в 1916 году. К сорока трем годам она успела сменить не одну фамилию, в том числе Мак, Щиголь и Кошулинская. В Мюнхен она переехала после войны и осталась там, когда ее мужа Мирона отправили с рискованным заданием на Западную Украину. Евгении же досталась скромная должность на Цеппелинштрассе, 67.

15 октября, около полудня, Евгения Мак ушла с работы вместе с Бандерой и составила ему компанию в поездке по городу, ставшую для него последней. Теперь вопросы к ней возникли и у сыщиков, и у многих других, заинтересованных в установлении причины смерти – насильственной, как уже было ясно. В мюнхенской полиции и баварском отделении контрразведки считали, что фрау Мак могла быть сообщницей убийц. И результаты вскрытия, и слова полицейского информатора в рядах бандеровцев указывали на то, что отравителем стал кто-то из ближайшего окружения жертвы. Евгения оказалась подозреваемой номер один. Многие подчеркивали ее вражду с Ярославой Бандерой, а кое-кто намекал на любовную связь Евгении с шефом. К тому же, если Степан Бандера получил смертельную дозу, когда пробовал товар у продавцов, это никак не могло произойти без участия его спутницы. С другой стороны, как сказано в сообщении ЦРУ, никто «не мог определить, как яд ввели в один из фруктов на глазах у Бандеры. Едва ли отравленный фрукт принесли на рынок – ведь никто заранее не знал, что эти двое внезапно отправятся за покупками»9999
  «Research Aid: Cryptonyms and Terms in Declassified CIA Files Nazi War Crimes and Japanese Imperial Government Records Disclosure Acts», www.archives.gov/iwg/declassified-records/rg-263-cia-records/second-release-lexicon.pdf


[Закрыть].

ЦРУ и его агенты в среде украинской эмиграции не исключали того, что устранить Бандеру Евгении поручил ее муж. Трудно было не заподозрить руку КГБ в изумительной ловкости Мирона Матвиейко, избегавшего преследователей на протяжении восьми с лишним лет. За несколько дней до переброски его группы на Украину туда же сбросили парашютистов ЦРУ, набранных из окружения Лебедя. Матвиейко и его подручные легко установили радиоконтакт с британской разведкой и Бандерой. А вот группа ЦРУ попала в засаду, и ее командира схватили советские оперативники. С тех пор Матвиейко находился под подозрением. Если он и вправду был завербован, сам собой выстраивался логический ряд: Лубянка – Мирон Матвиейко – Евгения Мак – убийство Бандеры100100
  Chief of Base, Munich, to Chief, S[oviet] R[ussia Division], November 12, 1959, EGMA 45907, 2, Stephen Bandera Name File, vol. 2, NARA, RG 263, E ZZ-18, B 6; Romanowski. Bandera, p. 32–33.


[Закрыть].

Теперь нам известно, что, когда Матвиейко попал под колпак МГБ, ему нелегко далось предательство дела национализма (если не бывшего вождя лично). В ночь на 17 июня 1952 года, через год с небольшим после своего пленения, Матвиейко ускользнул из дома во Львове, где под строгой охраной он исполнял ведущую роль в радиоигре с разведками НАТО. Потеря ключевой фигуры этой операции – а ее успешное начало сулило немалые достижения в будущем – потрясла верхушку советских органов безопасности. Министр госбезопасности СССР велел арестовать полковника Ивана Шорубалку, руководителя радиоигры, двумя годами прежде награжденного за участие в ликвидации главнокомандующего УПА. Расследование побега Матвиейко возглавил Роман Руденко, главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от Советского Союза.

Утром 17 июня, когда МГБ расставляло повсюду сети, беглец лихорадочно проверял старые контакты и явочные квартиры. Его ждало жестокое разочарование. Никого из тех, у кого он мог попросить помощи в годы войны, уже не было: одних взяли, других – убили. Матвиейко пришлось принять новые обстоятельства. На этот раз коммунистическая пропаганда не лгала – сопротивление и вправду свелось к разбросанным в горах изолированным мелким отрядам. Судьба его была предрешена. Матвиейко понял, что из вражеских тисков ему не вырваться, ведь идти было некуда. В отчаянии он написал от руки листовки: кто он, что с ним произошло и как он работал под контролем органов. Эти листовки он разбрасывал на улицах в надежде, что одна из них попадет к подпольщикам, а от них и за рубеж. Для спасения собственной жизни оставалось только добровольно вернуться в плен.

Вечером 17 июня, проведя на свободе менее суток, Матвиейко направился на львовский главный вокзал. Там он спросил у проходившего мимо сержанта, служит ли тот в МГБ. Сержант ответил, что служит, и тогда беглец заявил о желании сдаться органам и о том, что вооружен. Потом назвал свое имя. Его отправили на самолете в Москву и держали в тюрьме в условиях совсем не львовских.

Только после смерти Сталина в марте 1953 года Матвиейко вернули под опеку тех, кто следил за ним еще во Львове. О его кратковременном побеге и пребывании в Москве не узнали ни члены ОУН, ни британская разведка. Целых восемь лет радиограммы двойного агента играли роль «голоса командования УПА» на Украине. Матвиейко сумел заслужить вновь доверие своих кураторов. В июне 1958 года, через семь лет после пленения и через шесть после отчаянной попытки побега, шефа бандеровской Службы безопасности, «закоренелого националиста», помиловали секретным постановлением Верховного Суда СССР. К этому времени он успел жениться на сотруднице КГБ, за ним же и надзиравшей101101
  Вєдєнєєв і Шаповал. Мальтійський сокіл, або Доля Мирона Матвієйка.


[Закрыть].

Своего эмиссара на Украине Бандера впервые заподозрил в нечистой игре, когда жить ему оставалось менее полугода. В первые дни лета 1959 года мюнхенский центр получил от Матвиейко сообщение, которому там не поверили ни на йоту. Руководство ЗЧ ОУН встревожилось. Неужели их собрат попал-таки в руки врага и теперь служит Москве? Бандера послал ему сообщение по стандартному каналу связи, давая возможность намекнуть в тайне от любых соглядатаев, что он теперь под колпаком КГБ. Матвиейко в таком случае должен был просто упомянуть борщ. В конце сентября он ответил, но слова «борщ» в его тексте не было.

Вождь ОУН вздохнул с облегчением. На ноябрь того же года он запланировал съезд националистических организаций и нуждался в помощи Матвиейко. На съезде должны были оценить положение партизанских сил на Украине, наметить задачи на будущее, а самое главное – решить раз и навсегда, кто на самом деле представляет «Украину в борьбе», Лебедь или Бандера. Матвиейко, как надеялся последний, возглавит представительную делегацию с театра «боевых действий» и обеспечит победу в долгой, изнурительной распре среди эмигрантов. Но подчиненный разочаровал шефа: отправить делегацию в Германию осенью не выйдет. С другой стороны, он уверял, что, скорее всего, сможет приехать в компании нескольких делегатов через год. Когда глава ЗЧ ОУН за час до смерти поехал на рынок, он порадовал Евгению Мак тем, что ее муж довольно скоро вернется в Мюнхен. Бандера умер, так и не узнав о многолетней измене своего посланника на Украине102102
  Там же; Вєдєнєєв і Биструхін. Двобій без компромісів, с. 392–410; Adam Kaczyński. «Spadochroniarze OUN: Historia desantow z 14 maja 1951 r.», Inne Oblicza Historii, https://ioh.pl/artykuly/pokaz/spadochroniarze-oun-historia-desantw-z-maja-r,1071


[Закрыть].

Они с Евгенией, похоже, оставались последними, кто еще верил, что Матвиейко с 1951 года с блеском водит за нос Лубянку. Агенты ЦРУ, занятые расследованием гибели Бандеры, не разделяя такого оптимизма, видели в Матвиейко советскую марионетку и не понимали, почему в Кремле решили убить вождя ОУН, если им можно было манипулировать через ближайшего помощника. Американцы могли предположить только одно: КГБ не хотел допустить личной встречи Бандеры с Матвиейко на съезде, ведь, если двойной агент попал под подозрение, Бандера мог заставить его сознаться. Таким образом, Москве лучше было бы убрать старого врага и послать Матвиейко на съезд в Германию, когда Бандеру сменил бы другой лидер, послабее103103
  Delving Behind the Scenes of the Death of Stefan Bandera, p. 11.


[Закрыть].

И мюнхенская криминальная полиция, и контрразведка ФРГ сомневались в том, что жена вероятного двойного агента могла убить шефа собственноручно. В докладе сотрудника ЦРУ о расследовании этого дела говорились: «Евгения Матвиейко-Мак способна на все. Но я не верю, что она лично подсунула Бандере цианид. Немецкая полиция того же мнения». По состоянию на 12 ноября 1959 года, как видим из телеграммы мюнхенского отдела ЦРУ в Вашингтон, самой правдоподобной казалась такая версия: «Яд ввели силой, после того как Бандера вошел в подъезд своего дома». По той же версии, Евгения могла «подсказать убийцам, когда именно Бандера вернется домой». Видимо, преступники «прятались в лифте, остановленном на одном из верхних этажей»104104
  Ibid., p. 11–12.


[Закрыть].

Следователи полагали, что Бандера оказал сопротивление. Та же телеграмма гласит: «Когда тело обнаружили, Бандера лежал ничком в подъезде, поджав под себя левую руку и схватившись за правое плечо. Опрос окружения Бандеры установил, что он был левшой и носил пистолет в кобуре на правом боку». Таким образом, складывалось впечатление, что в последние секунды жизни он потянулся за оружием. К большому сожалению следствия, пятна крови на полу первого этажа, где лежал труп, смыла ненайденная «уборщица», прежде чем ими могли заняться эксперты105105
  Chief of Base, Munich, to Chief, S[oviet] R[ussia Division], November 12, 1959, EGMA 45907, 1, 2; Delving Behind the Scenes of the Death of Stefan Bandera, p. 10.


[Закрыть].

Глава 15
Активные мероприятия

Алексей Деймон стал первым, кто поздравил Богдана Сташинского с успехом, когда тот вернулся после ликвидации Бандеры в Берлин (16 октября 1959 года). В воодушевлении офицер КГБ даже назвал подопечного героем. Тот подал два рапорта – так же, как после убийства Ребета. В первом он подробно описал маршрут перемещения по Западной Германии. Во втором Сташинский доложил, что встретил известного начальству человека и успешно передал от них привет106106
  Chief of Base, Munich, to Chief, S[oviet] R[ussia Division], November 12, 1959, EGMA 45907, 1, 2; Delving Behind the Scenes of the Death of Stefan Bandera, p. 10.


[Закрыть].

Новости сообщили командованию филиала КГБ в Карлсхорсте, а оттуда – в Москву. У берлинского «короля нелегалов» Александра Короткова, уполномоченного КГБ при МГБ ГДР, появился повод выпить шампанского. Сорокадевятилетний генерал-майор занимал один из важнейших постов во внешней разведке. Впервые он приехал в Берлин по дипломатическому паспорту накануне вторжения Третьего рейха в СССР в июне 1941 года. Он и тогда, под прикрытием должности третьего секретаря посольства, руководил сетью советских шпионов в этой стране. В апреле 1945 года Коротков вернулся в Берлин, присутствовал на церемонии капитуляции 8 мая – происходила она в Карлсхорсте – и остался там в качестве первого начальника советской разведки в оккупированной Германии. В январе 1946 года Короткова отозвали в Москву, но через десять лет он приехал на берега Шпрее в третий раз, уже генерал-майором, заняв должность советника посольства в ГДР. На самом деле, он возглавил аппарат КГБ в Карлсхорсте и отвечал за контакты с разведкой Восточной Германии107107
  Судовий процес проти Богдана Сташинського // Московські вбивці, с. 199; Anders. Murder to Order, p. 57.


[Закрыть].

В зону ответственности подчиненных Короткова входила вся Западная Европа (они даже оказывали поддержку секретным операциям в Северной Америке). Персонал Карлсхорста составляли офицеры из разных подразделений КГБ. Первым по значению и числу сотрудников был отдел нелегальной разведки в Западной Германии и на Западе вообще. Более скромное место занимал отдел противодействия эмигрантам из СССР, к которым причисляли и никогда не имевших советского гражданства выходцев из Прибалтики и Западной Украины, аннексированных в ходе Второй мировой войны108108
  Murphy, Kondrashev and Bailey. Battleground Berlin, p. 257–258; Гуськов А. Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика: Люди, факты, спецоперации. М.: Русь, 2004, гл. 10; Хруцкий Э. Тени в переулке. М.: Детектив-Пресс, 2006. С. 53–55; Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 2 т. М.: Олма-Пресс, 2002. Т. 1, с. 331–333.


[Закрыть].

В январе 1959 года на Лубянке решили образовать новый отдел в составе управления внешней разведки. Этому отделу отводили «активные мероприятия» – эвфемизм для кампаний по манипуляции общественным мнением. Возглавил отдел «Д» (то есть дезинформации) Иван Агаянц – он же встретил Павла Судоплатова в Париже в мае 1938-го, после убийства Евгена Коновальца. Теперь Агаянцу предстояло взяться за ФРГ. Ему поручили изобразить Западную Германию логовом антисемитов. Вначале он опробовал свой метод в пределах Советского Союза. Ночью сотрудники КГБ осквернили могилы евреев в одном селе в российской глубинке. Выяснилось следующее: хотя большинство местных жителей осуждали такой акт вандализма, «активные мероприятия» вдохновили несколько юнцов и те стали подражать неизвестным преступникам по своей воле. В Западную Германию отправили агентов разведки ГДР. Надругательство над еврейскими могилами дало тот же результат – всплеск агрессивной юдофобии по всей стране109109
  Murphy, Kondrashev and Bailey. Battleground Berlin, p. 264–266; «Soviet Use of Assassination and Kidnapping», CIA report, 1964, Center for the Study of Intelligence, https://www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/kent-csi/vol19no3/html/v19i3a01p_0001.htm.


[Закрыть].

Тем временем ЦРУ крайне интересовали разговоры за высокими стенами штаб-квартиры КГБ в Берлине. Агенты пытались завербовать работавших там граждан ГДР. Используя полученные от двойных агентов сведения, американцы составляли карту Карлсхорста, пытались опознать офицеров противника и устанавливали неподалеку подслушивающие устройства. В июне 1958 года государственный секретарь США Кристиан Хёртер озадачил министра иностранных дел СССР Андрея Громыко превосходной осведомленностью о неблаговидных делах КГБ в Берлине и среди прочего – тщательно составленным ЦРУ описанием Карлсхорста.

Коротков хорошо понимал, что западные коллеги стараются выведать его секреты. Офицеры технической контрразведки обнаружили микрофон не где-нибудь, а в кабинете самого генерала. Когда они доложили об этом Короткову, он хотел на какое-то время оставить жучок, чтобы во всю мощь русского лексикона доходчиво объяснить американцам, что он про них думает. Его разубедили – слишком велик был риск, что на той стороне услышат и слова, никак не предназначенные для чужих ушей. В кабинете шефа Карлсхорста нередко обсуждали вещи, которыми ни одна разведка не имела права заниматься. Под его руководством не только снабжали Москву ценными сведениями, но и устраняли тех, кого в столице считали «неудобными»110110
  Christopher Andrew and Oleg Gordievsky. KGB: The Inside Story of its Foreign Operations from Lenin to Gorbachev. New York, 1990, p. 384–385; Marc Fisher. E. Germany Ran Antisemitic Campaign in West in 60s // Washington Post. February 28, 1993.


[Закрыть].

Гибель Бандеры стала для отдела по дезинформации очередным поводом проявить свои таланты. В отличие от Льва Ребета, вождя ОУН на Западе почти сразу же сочли убитым. КГБ мог настаивать на том, что смерть вызвал сердечный приступ, поддержать версию о суициде или же обвинить кого-то другого, как и планировалось после ликвидации Ребета. Выбрали последнее. На этот раз решили сыграть по-крупному и оклеветать не соперников из другой фракции украинских эмигрантов, а западногерманскую власть. Кампания по дезинформации стартовала сразу же после того, как в Карлсхорсте узнали об итогах поездки Сташинского.

16 октября, на следующий день после убийства, Всегерманское информационное агентство (ADN) в переданном из Восточного Берлина сообщении увязало гибель Бандеры и знакомство последнего с Теодором Оберлендером, членом правительства ФРГ. Министра по делам перемещенных лиц, беженцев и жертв войны изобразили самыми черными красками:

Бандера, бывший шефом украинской группы фашистских террористов, несет частичную ответственность за жестокие злодеяния против украинского и польского населения. [Агентство имело в виду события Второй мировой войны и клеило, как обычно, на все антикоммунистические течения один и тот же ярлык фашизма. – С. П.] Некоторые из этих злодеяний они совершили под непосредственным руководством боннского министра Оберлендера. После назначения министром Оберлендер делал все, чтобы избавиться от компрометирующей связи с Бандерой. Говорят, что следствием его усилий стало недостаточное финансирование деятельности Бандеры боннским правительством. Поэтому некоторые предполагают, что Бандера публично припомнил боннскому министру Оберлендеру их общее прошлое111111
  Murphy, Kondrashev and Bailey. Battleground Berlin, p. 325–326; Foreign Relations of the United States, 1958–1960, vol. 8, Berlin Crisis 1958–1959, № 348.


[Закрыть].

Газета Neues Deutschland, орган Центрального комитета Социалистической единой партии Германии, 19 октября добавила новые подробности к версии ADN: «В нацистское время Бандера был убийцей, соучастником теперешнего министра Оберлендера в кровавых расправах батальона „Нахтигаль“ во Львове. Вскоре он должен был выступить главным свидетелем обвинения на процессе против Оберлендера. Но теперь главный свидетель устранен». Статью сопровождала карикатура на Оберлендера, притворно скорбевшего о Бандере: «Жалко его. Такой был хороший нацист, но слишком уж много он знал обо мне». Дальнейшее развитие эта версия получила вскоре в Berliner Zeitung, еще одной восточногерманской газете. Ее корреспонденты предполагали, что Бандеру убили по приказу Оберлендера подручные Райнхарда Гелена, главы разведки ФРГ. В советской прессе проводили ту же линию, что и в прессе ГДР. «Комсомольская правда» даже перепечатала карикатуру на Оберлендера112112
  Московські вбивці, с. 468; Гайденройтер. Підготовка та здійснення замаху на Степана Бандеру 1959 р., с. 211–220.


[Закрыть].

Летом 1941 года будущий политик служил в абвере и отвечал за связь германского командования с набранным из бандеровцев батальоном «Нахтигаль». Теперь же он попал под прицел Кремля, поскольку открыто оппонировал признанию Западной Германией послевоенных восточных границ. В августе 1959 года Союз жертв нацистского режима в ФРГ подал иск против Оберлендера как соучастника преступлений украинских националистов. Федеральная прокуратура возбудила дело и потребовала у федерального министра объяснений. Оберлендер все отрицал, утверждая, что бойцы батальона не причастны ни к расстрелу профессоров, ни к еврейскому погрому во Львове. И добавил, что «Нахтигаль» вошел во Львов рано утром 30 июня, в авангарде регулярных частей вермахта, и обнаружил сотни трупов заключенных, расстрелянных НКВД перед бегством из города. Так что вину за военные преступления не надо было перекладывать с больной головы на здоровую. Позднейшие исследования показали, что батальон и вправду не играл какой-либо роли в погроме – это было делом рук антисемитского сброда, подстрекаемого немецкими офицерами113113
  Степан Бандера у документах радянських органів державної безпеки, т. 3, с. 593, 601; Александров Б. Несчастный случай или убийство? // Комсомольская правда. 22 октября 1959; Александров Б. Следы ведут к Оберлендеру // Комсомольская правда. 25 октября 1959.


[Закрыть].

Западногерманская пресса в общем поддерживала Оберлендера, ведь у Союза жертв нацистского режима была репутация марионетки Москвы. Христианские демократы его ненавидели, социал-демократы и лидеры еврейской общины старались избегать. Но затем неведомый убийца поставил точку в биографии Бандеры, и дело Оберлендера предстало в новом свете. Не пошел ли министр на преступление, чтобы устранить свидетеля его черных дел в эпоху нацизма? Именно такую картину рисовали противники Оберлендера из ГДР. 22 октября, через три дня после похорон в Мюнхене, Альберт Норден, глава «Комитета за немецкое единство», созвал пресс-конференцию и прямо обвинил Оберлендера в организации убийства Бандеры. Норден был не просто профессором одного из восточногерманских вузов и главой упомянутого комитета. Он входил в Политбюро ЦК СЕПГ, занимал пост секретаря ЦК и отвечал там за сбор информации, пропаганду и отношения с Западом.

Пресс-конференция и то, как Норден вместе с другими участниками действа изображал роль Оберлендера во львовском погроме 1941 года, вывели дело на иной политический уровень. Теперь тяжкие обвинения против члена правительства ФРГ выдвигали не какие-то журналисты, а главный пропагандист ГДР. В конце октября студия документального кино восточногерманской компании DEFA выпустила кинохронику, где после 32 минут репортажа с пресс-конференции Нордена, целых 25 минут уделяли похоронам Бандеры. Покойника выставили подручным Оберлендера в батальоне «Нахтигаль», замаравшим руки массовым убийством во Львове114114
  Московські вбивці, с. 587–589; Степан Бандера у документах радянських органів державної безпеки, т. 3, с. 593, 601; Philipp Ther. War Versus Peace: Interethnic Relations in Lviv During the First Half of the Twentieth Century // Harvard Ukrainian Studies, 2000. Vol. 24, p. 251–284; Володимир В’ятрович. Як творилася легенда про Нахтігаль // Дзеркало тижня. 16 лютого 2008; Taras Hunczak. Shukhevych and the Nachtigall Battalion: Soviet Fabrications About the Ukrainian Resistance Movement // The Day (Kyiv). July 28, 2009; John-Paul Himka. The Lviv Pogrom of 1941: The Germans, Ukrainian Nationalists, and the Carnival Crowd // Canadian Slavonic Papers. 2011. Vol. 53, № 2–4, p. 209–243; Сергій Рябенко. Слідами «Львівського погрому» Джона-Пола Хімки // Історична правда. 20 лютого 2013.


[Закрыть].

Фильм произвел неожиданно сильное впечатление на Богдана Сташинского, который увидел его в одном из кинотеатров Восточного Берлина. Чекиста ошеломил образ Бандеры в гробу, в окружении семьи – в том числе трех детей. После того как диктор провозгласил, что главаря украинских националистов хладнокровно убил наймит Соединенных Штатов, слово «убийство» не выходило у Сташинского из головы. Он выскочил в смятении на улицу, а позднее сказал Деймону: «У него были жена и дети. Я это сделал, я убийца». Но куратор не понимал, из-за чего тут переживать. Он ответил Богдану с улыбкой: «Это не должно вас никак беспокоить. Когда его дети вырастут и поймут, какую роль играл их отец, они будут вам благодарны за то, что вы сделали». Кающегося убийцу эти слова никак не убедили. «Активные мероприятия» произвели совершенно неожиданный для КГБ побочный эффект115115
  Michael Lemke. Kampagnen gegen Bonn: Die Systemkrise der DDR und die West-Propaganda der SED 1960–1963 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte. 1993. Vol. 41, p. 153–174; DEFA Studio for Newsreels and Documentaries, Eyewitness 1959 / W 88 www.defa.de/DesktopDefault.aspx?TabID=412&FilmID=Q6UJ9A0040QW; Rossoliński-Liebe. Stepan Bandera, p. 357–359; Tennent H. Bagley. Spymaster: Startling Cold War Revelations of a Soviet KGB Chief. New York, 2013, chap. 12.


[Закрыть].