Текст книги "Ключ к бессмертию"

Шарль услышал для себя главное – у него появилась веская причина остаться в Париже и находиться вблизи княгини Розалии.

– Я сочту это за честь. Что я должен буду сделать?

– Похвальна ваша горячность и верность престолу, – одобрил его решение мужчина с ришельевской бородкой. – Пока вам надо набраться терпения. Мы разработали план побега королевы, но он несовершенен. Если наш план не сработает, королева и малолетний король подвергнутся смертельной опасности.

– Достаточно того, что из-за неразумных действий маркиза де Ружвиля королева не смогла сбежать, – вновь включился в разговор мрачный господин, неприязненно глядя на мужчину с ришельевской бородкой, – и теперь прокурор спешно выдвигает обвинения против нее. Приняты чрезвычайные меры по ее охране. В тюремной камере Консьержери вместе с ней постоянно находятся два жандарма, которые по очереди спят прямо там, в камере. Нет сомнений в том, что королева взойдет на эшафот, как и ее несчастный супруг.

– Неужели ничего нельзя сделать для спасения королевы? – поразился Шарль.

– Увы, шевалье! – горестно вздохнула княгиня. – Единственное, чем мы можем облегчить ее страдания, – это дать ей знать, что ее сын находится в безопасном месте.

– Располагайте мною, княгиня! – с горячностью воскликнул Шарль. – Я все сделаю, только прикажите!

– Я вам приказываю отведать бараньего рагу! – пошутила княгиня.

– Где вы остановились, шевалье? – поинтересовался мрачный господин, и Шарль пожалел, что был так невнимателен, когда ему представляли гостей.

– На постоялом дворе в предместье, возле Горы Мучеников[39]39
  Монмартр.


[Закрыть].

– Разумнее будет снять квартиру. Постоялые дворы, отели находятся под пристальным вниманием соглядатаев Комитета общественного спасения. В этом мы вам поможем. Не правда ли, Луиза? – обратился он к молодой женщине в зеленом платье.

У нее на устах заиграла странная усмешка, когда она посмотрела на Шарля.

– Обязательно поможем. Шевалье – красавец, жаль, если он отправится на площадь Революции к «брадобрею» при «национальной бритве»[40]40
  Имеется в виду гильотина.


[Закрыть] Сансону.

Шарль покраснел от такого признания его внешних достоинств и попытался перевести разговор на другую тему:

– Что происходит в Париже? Я прибыл вечером, и дядюшка мало что успел рассказать мне по дороге сюда.

– Что происходит? – Луиза рассмеялась. – Мир сходит с ума, и мы вместе с ним. Одни, вроде нас с вами, строят из себя заговорщиков, разрабатывая несбыточные планы…

– Луиза! – прикрикнул на нее мрачный господин, но она не обратила на него внимания.

– Другие затаились, как мыши в амбаре, в ожидании революционной кошки. Третьи, самые умные, развлекаются как могут. Про салон маркизы де Верьер вы наверняка наслышаны.

– Луиза, это неприлично, – мягко запротестовала княгиня.

– Ах, оставьте, Розалия, об этом гудит вся Франция, а вы считаете, что говорить об этом неприлично? – Луиза снова рассмеялась. – Госпожа де Верьер устроила вечеринку, на которую были приглашены дамы и кавалеры. И, когда все собрались, вот что она заявила: «Друзья мои, может быть, завтра мы умрем. Умрем, не вкусив всех удовольствий и радостей жизни. Я подумала, что некоторые из вас сожалеют, что им, возможно, придется уйти в мир иной, не воздав телу того, что ему причитается. Перед тем как сгореть, нужно все познать. Пусть каждый из вас сделает свой выбор, пусть мужчины обладают женщинами, которых давно вожделеют, пусть женщины отдадутся мужчинам, которых тайно желали».

– Зачем вы так, Луиза? Это удовлетворение похоти не имеет никакого отношения к высоким чувствам, – недовольно произнесла княгиня.

– Любовь иногда надевает разные маски, – сказала женщина в зеленом. – Все с радостью отбросили предрассудки и заняли кровати и не всегда укромные места. Госпожа де Верьер не заметила, что во время любовных игр дергала за ленточку, тем самым вызывая прислугу. Появившиеся лакеи застали ее в постели с двумя или тремя кавалерами…

– Фу, как гадко! – воскликнула княгиня.

– Разгневавшись, госпожа де Верьер их тут же уволила. Утром всю эту компанию арестовали, а к обеду отвезли на гильотину. При этом госпожа де Верьер смеялась.

– Подобные случаи обливают грязью аристократов Франции, дают повод для насмешек черни! – возмутился круглолицый господин.

Шарлю припомнилось, что княгиня назвала его виконтом, только он не запомнил имени.

– Луиза, лучше спойте нам. Я вам буду аккомпанировать, – предложила княгиня. – Господа, что вы желаете услышать?

– «Дождь идет, дождь идет, моя пастушка…» Что может быть лучше и злободневнее? – с издевкой произнесла Луиза.

– Романс гнусного и развратного актеришки Д’Фабра, который сейчас заседает в Конвенте? – с негодованием воскликнул толстяк, имени которого Шарль тоже не запомнил, лишь его титул – маркиз.

– Относительно личности автора я не буду с вами спорить, но романс довольно хорош, – мягко возразил барон де Леруа, мужчина лет пятидесяти с холодными глазами, который постоянно щурился.

Шарль, так и не отведав рагу, вместе с другими гостями направился к роялю. В его голове царил настоящий сумбур, он как бы раздвоился. Одна часть его твердила: «Розалия, я вас люблю и сделаю все возможное и невозможное, чтобы вы стали моей. Знаю, что даже думать об этом неприлично, но это выше моих сил. Никогда в моей душе не бушевал такой испепеляющий огонь любви!»

Другая его часть возражала: «Подобные мысли крайне неприличны! Желать замужнюю женщину? Немедленно покинь этот дом и завтра же уезжай!»

8

Прочитав первую главу, Василь задумался – смущение Шарля при встрече с Розалией Любомирской напоминало ему собственное состояние при виде ее портрета. Но если Шарль воспылал любовью к живой, реальной женщине, хотя и замужней, то он смутился при виде портрета. Что с ним происходит? Женщина на портрете давно мертва, после событий, которые описываются в романе Дмитрия, прошло более ста лет.

Василь встал из-за стола, поднес лампу к портрету и стал внимательно изучать его. Сейчас ему показалось, что взгляд женщины изменился и в нем читались доверчивость ребенка и словно мольба о чем-то.

– Вам она нравится? – раздался из-за спины ироничный девичий голос.

Василь резко обернулся и увидел Яринку, с улыбкой разглядывающую его.

– Смотрите, не сойдите от нее с ума, как мой брат.

– Портрет великолепен, как имя художника?

– Не знаю, но написан мастерски. Дима говорил, что личным художником Людовика XVI. Шарль де Виржи привез его из Парижа, и это прижизненный портрет той женщины.

Василь обратил внимание на то, что Яринка не называет имени Розалии и, по всей видимости, к изображенной на портрете женщине относится неприязненно.

– Ужасные слова – «прижизненный портрет», от них веет смертью. Вы считаете, что Дмитрий увлечен Розалией Любомирской? Но ведь это портрет, а оригинал, послуживший художнику натурой, давно мертв!

– Бывает, неприкаянные души умерших насильственной смертью бродят по миру и находят свое пристанище в неодушевленных предметах. Вы верите в существование призраков?

– Вы хотите сказать, что в этом старинном доме водятся привидения?

– Вернее сказать, привидение женщины в белом.

– Яринка, вы почитательница романов английского писателя Уилки Коллинза?

– Насколько я помню, в том романе[41]41
  Роман «Женщина в белом» Уилки Коллинза.


[Закрыть] шла речь не о привидении, а о несчастной женщине и жестоком муже.

– У меня создалось впечатление, что вы негативно относитесь то ли к давно умершей Розалии Любомирской, то ли к ее портрету.

– Вы знаете ее историю? Брат вам ее рассказал?

– Нет, только собирался.

Яринка заметила стопку исписанных листов на столе.

– Он дал вам почитать свой роман? Дмитрий идеализирует образ Розалии Любомирской. На самом деле это была довольно ветреная особа. Она, в семнадцать лет выйдя замуж, находилась с мужем в его имении Ополе. Они с мужем совершали редкие наезды в Житомир, где ее муж числился киевским каштеляном[42]42
  Хотя Киев в то время уже был городом Российской империи, эта должность продолжала существовать в Речи Посполитой, и киевский каштелян находился в Житомире.


[Закрыть], и вела себя Розалия благопристойно. Но затем князь Любомирский решил взять с собой молодую жену в Париж, ко двору короля Людовика XVI. Розалия быстро вошла в ближайшее окружение королевы Марии-Антуанетты, известной любительницы веселого времяпровождения, и не отставала от нее в шумных и сомнительных развлечениях. Князь Александр вернулся в Польшу один и оттуда слал жене гневные письма. Наконец Розалия возвратилась к мужу, который в то время находился в Варшаве, но там влюбилась в сенатора Тадеуша Мостовецкого, который вскоре отправился по дипломатической линии в Париж. Розалия, бросив мужа и двоих детей, помчалась вслед за любовником. Когда Мостовецкого отозвали в Варшаву, он не раздумывая, ради карьеры, бросил княгиню и возвратился в Польшу. Розалия осталась в Париже, начавшаяся революция не испугала ее.

– Затем она стала любовницей вашего предка Шарля де Виржи, не так ли?

– Были ли у них любовные отношения, я не знаю, но то, что она лишила его разума до конца его дней, верно! Через шесть лет после гибели Розалии Любомирской Шарль де Виржи был уже женатым человеком, еще через полтора десятка лет он внезапно вместе с семьей переезжает сюда из Франции и покупает этот дом в глуши. Полагаю, его супруга была от этого не в восторге. У де Виржи были странности – он часами находился в комнате, в которую никого из домочадцев и прислуги не пускал.

– Надеюсь, ваш предок не оказался последователем своего земляка Жиля де Ре[43]43
  Барон, маршал Франции и алхимик, казнен по обвинению в серийных убийствах, хотя обоснованность этих обвинений в настоящее время оспаривается. Послужил прототипом фольклорного персонажа Синяя Борода.


[Закрыть]?

– После его смерти комнату вскрыли, и там оказался импровизированный алтарь, в центре которого находился портрет Розалии Любомирской, а под ним – ее скульптурное изображение. Внутри алтаря обнаружили ужасную находку – в стеклянной банке со спиртом плавала женская голова – вы догадываетесь чья.

Василь почувствовал, как его обдало холодом, и он уже со страхом посмотрел на портрет.

– Рассказывают, что иногда в этом доме появляется призрак Розалии Любомирской, хотя я никогда его не видела. Вот только странно, что, по слухам, такой же призрак появляется и в имении Ходкевичей в Млынове[44]44
  В новом доме в Млынове графине Марии Ходкевич в день казни Розалии Любомирской привиделся ее обезглавленный призрак, держащий в руках свою голову. С тех пор появляются свидетельства очевидцев, будто бы видевших там этот призрак.


[Закрыть].

В дверь комнаты постучали, и вошел Дмитрий.

– Василь, пойдем, маменька просит тебя к столу. Яринку за тобой послали, а она, видимо, забыла о поручении.

– Мы поговорили о том о сем, – сказала Яринка и первой вышла из комнаты.

– Вижу, что ты уже начал читать. – Дмитрий кивнул на листы рукописи. – Как первое впечатление?

– Написано интересно, но я знаю тебя как приверженца республики, социал-демократии, а в романе ощущается некое предвзятое отношение к тем революционным событиям.

Дмитрий рассмеялся.

– Молодец, что заметил! Как писатель, я вынужден видеть революцию глазами Шарля де Виржи, а не своими собственными. Как он, ярый монархист, мог относиться к тем событиям? Тогда были перегибы, огромное количество жертв, не всегда оправданных революционной целесообразностью. Однако революция – это не всегда море крови, как пытаются представить некоторые историки. Вот у нас, на Украине, революция в марте 1917 года прошла практически без крови, ну надавали тумаков нескольким городничим, околоточным надзирателям, лишили часть полицейских и чиновников работы – вот и все. Гильотины не было. Даже когда летом была предпринята попытка переворота, с ними разобрались без применения силы, и обошлось без жертв.

– Но сейчас идет война. А это всегда смерть и разрушения.

– Я думаю, что это большая ошибка. Нам с Россией нечего делить, у них такие же социал-демократические лозунги, как и у нас. Что у них выступают рабочие, крестьяне, интеллигенция, что у нас. Отец уверен, что в ближайшее время между нами возникнет взаимопонимание, конфликт не разрастется и больших жертв не будет.

– К сожалению, все предыдущие революции были кровавые.

– Тебе как историку нельзя смотреть на те события с одной стороны. Революция – это очищение общества!

– Очищение – это всегда болезненный процесс. Революция, подобно медали, имеет обратную сторону. Обратной стороной Великой французской революции был революционный террор.

– Слава богу, до террора у нас не дошло, – рассмеялся Дмитрий.

После ужина Василь вернулся в комнату и вновь принялся за чтение романа.

Шарль снял квартиру недалеко от дома, где проживала княгиня Любомирская. Это позволяло ему находиться в непосредственной близости от любимой, часто бывать в ее обществе. Он подружился с бароном Филиппом де Бурже, большим любителем карточной игры.

– Как вижу, дорогой шевалье, вы также не устояли перед чарами прекрасной княгини. Признайтесь, вы влюблены?

– Господин барон, княгиня Любомирская замужем, и я как человек чести, дворянин считаю невозможным даже думать о чем-либо подобном.

– О, как же вы наивны, мой любезный друг! При дворе его величества Людовика XVI, впрочем, как и при дворах его предшественников, были весьма вольные нравы и супружеские обязательства не означали, что нельзя иметь любовницу или любовника, а то и обоих одновременно.

– Отчего же, я об этом наслышан. Но это не дает вам права, барон, подвергать сомнению добродетельность княгини.

– Ах, оставьте, шевалье! Вы же не монах и не аскет, вы молодой, красивый, здоровый мужчина, не обремененный никакими обязательствами, так почему вам не может нравиться красивая женщина, даже если она замужем? Я вижу, как вы на нее смотрите, и хочу вам сказать: это не осталось незамеченным и княгиней.

– Барон, мне этот разговор не нравится.

– Как желаете, шевалье. Я думал, что вам будет любопытно услышать некоторые истории, касающиеся интересующего вас лица.

– Какие истории? Грязные сплетни? – воскликнул возмущенный Шарль.

– Отнюдь. То, что вы услышите от меня, вам могут многие подтвердить. Назвать вам имена? Впрочем, список довольно велик, так как польская красавица особенно не пряталась. Вы знакомы с ее супругом, князем Александром Любомирским?

– Лично – нет. У меня было для него письмо.

– Супруг очаровательной Розалии старше ее на девятнадцать лет. Думаю, она его впервые увидела во время венчания в церкви. Ей тогда было шестнадцать. Розалия выросла в небольшом городке, затерянном среди лесов и болот, хотя и в знатной польской, шляхетской семье. Переезд в поместье мужа почти ничего не изменил в ее жизни, так как Речь Посполитую уже тогда терзали раздоры и ее супруг не стоял в стороне. Более того, представители рода Любомирских были одними из претендентов на польскую корону. В конце концов Тарговицкая конфедерация взяла верх над сторонниками майской конституции[45]45
  Конституция, ограничивающая права шляхты и смягчающая гнет крепостничества, была принята 3 мая 1791 года и имела юридическую силу менее 19 месяцев.


[Закрыть], к которым принадлежал и князь Александр. Князь в целях безопасности отвозит супругу с детьми во Францию. Розалия попадает ко двору Людовика XVI и вскоре становится фрейлиной королевы Марии-Антуанетты. Королева любит шумные, веселые и дорогостоящие развлечения. Несмотря на то что князю Александру королем Людовиком XVI пожалован чин генерала, тот через непродолжительное время возвращается в Польшу вместе с семьей. Вернувшись в поместье, к однообразной провинциальной жизни, Розалия очень скучает. Ее супруг все время на войне или участвует в политических авантюрах, ее дети достаточно подросли и находятся у родных. И вот тогда Розалия, влюбившись, решается на отчаянный поступок – она бежит с возлюбленным, Тадеушем Мостовецким, который получил назначение в Париж. Королева с радостью вновь назначает ее своей фрейлиной. Посланцы князя Александра не смогли убедить княгиню вернуться к мужу. Вскоре Тадеуша Мостовецкого отзывают обратно в Польшу, и тот меняет свою любовь к княгине на дипломатическую карьеру. Розалия остается при дворе, ее не пугает революция, вакханалия в стране, и, хотя уже не до шумных развлечений, возвращение к провинциальной жизни в имении мужа ее страшит больше. Теперь увлечение княгини – заговоры и безумная идея спасти королеву и малолетнего короля.

Сердце Шарля обдало жаром: «Несчастная женщина! Она пожертвовала всем ради любви, а любимый человек ее предал!»

Барон замолк, лукаво поглядывая на собеседника.

– Кто же теперь фаворит у княгини? – неожиданно охрипшим голосом спросил Шарль.

– В данное время сердце польской красавицы, раненное предательством предыдущего любовника, свободно. Теперь мне предстоит развеять те мысли, которые вы боитесь озвучить и которые мучают вас. Княгиня Розалия не из жриц любви, которые все время находятся в поиске сильных ощущений. Она была по-настоящему, страстно влюблена в Мостовецкого, из-за чего совершила безумный поступок. После отъезда вероломного поляка я не слышал, чтобы у нее появился кто-нибудь другой. Как я уже говорил, княгиня горит желанием помочь брошенным в тюрьму королеве и дофину и ни о каких амурах не помышляет.

– Барон, я не думаю, что ваша история соответствует действительности, – княгиня совсем не похожа на ту легкомысленную женщину, которую вы мне описали.

– Мой дорогой шевалье, судя по вашим словам, вы не знаете, на что способна влюбленная женщина. Вас никогда по-настоящему не любили, увы, но это так! Любовь делает людей безумными. Но еще больше безумия в поступках влюбленной и отвергнутой женщины – это мое вам предостережение на будущее. Предполагаю, что навязчивое желание княгини спасти королеву вызвано необходимостью оправдать свое пребывание здесь. Она продолжает надеяться, что ее любовник Мостовецкий вернется.

– И все же к чему вы рассказали мне эту историю, барон?

– Вы молоды, неопытны, пребываете в начальной стадии влюбленности в княгиню. Уезжайте, пока ваше заболевание не достигло высшей степени, ибо тогда будет поздно. Сердце княгини смертельно ранено Мостовецким, и рана эта нескоро заживет. Я думаю, она все еще ждет возвращения покинувшего ее любовника. Так что ваши ухаживания будут напрасны, вы только погубите себя, привязавшись к ней. Рассказал я это по той причине, что питаю к вам самые добрые чувства.

– Благодарю вас за заботу, барон, но вы ошибаетесь. Я не влюблен в княгиню и остался в Париже только потому, что хочу помочь освободить из застенков дофина. Как только эта миссия будет выполнена, я незамедлительно отправлюсь в Нормандию.

– Дай бог, шевалье! Пусть помогут нам Господь и Дева Мария!

– Аминь.

Прогуливаясь вдоль Сены возле Королевского моста, Шарль обратил внимание на скопление людей на берегу, у самой воды, что-то возбужденно обсуждающих. Подойдя ближе, он заметил лежащее на земле тело молодой девушки, утопленницы. То, что смерть не сильно исказила черты ее лица, говорило о том, что она пробыла в воде недолгое время. Ее одежда говорила о том, что она при жизни любила красиво одеваться и была отнюдь не нищей. Здесь же находился судебный чиновник, опрашивающий зевак.

– Это Жюли, актриса, – сообщил багроволицый господин полицейскому приставу. – Бедняжка, еще несколько дней тому назад я видел ее в спектакле!

– Новая жертва Арлекина. Когда же полиция поймает убийцу?!

– Арлекина? – Шарль невольно улыбнулся, услышав столь странное прозвище убийцы.

– Этот убийца охотится исключительно на молодых артисток театров и оперы. На лице у него маска Арлекина – так его описала одна из жертв, которую он отпустил, увидев приближающуюся городскую стражу. Его преследовали, но ему удалось скрыться. Известно, что он похищает актрис, затем душит их, а тела бросает в Сену.

9

Первая половина следующего дня была посвящена подготовке к Святому вечеру. Василь с удивлением заметил, что Яринка приняла самое деятельное участие в наведении в доме порядка, и без того идеального, приготовлении праздничных постных блюд. Она не гнушалась трудиться наравне с прислугой. Не обошлось без чудачеств – Дмитрий решил, что Святвечер должен пройти, как в сельских хатах, и для этого они с Василем сделали дидуха[46]46
  Сноп пшеницы, ржи или овса, являющийся символом урожая, благополучия, богатства, бессмертия предков. Это еще и оберег семьи и всего рода.


[Закрыть], раздобыв сноп колосков пшеницы и ржи. Вездесущая Яринка и тут проявила инициативу – украсила его разноцветными бумажными цветами, которые заранее тайно заготовила. Василю вспомнилась веселая праздничная суета в родительском доме, и ему взгрустнулось: нет больше в живых отца! Ему захотелось увидеть маму, сестру, обнять их. Уже целых полгода он не видел близких, а ведь мог же поехать к ним на Рождество, как и должно было быть, а не сюда. Рождество по традиции празднуют в семейном кругу. Василь дал себе торжественное обещание, что при малейшей возможности обязательно съездит к родным.

Когда только начало смеркаться, в доме уже все было готово к празднику. Яринка то и дело нетерпеливо подходила к окну, вглядывалась в потемневшее небо, ища на нем первые звезды. Неожиданно под окнами раздался шум мотора. Яринка, стоявшая у окна, радостно вскрикнула: «Папа приехал! Вся наша семья в сборе!» Ее слова болью отозвались в сердце Василя: «А в моей семье это уже невозможно. Наверное, мама с надеждой смотрит на входную дверь, ожидая приезда сына, а он о ней, получается, забыл, променял на друга». Яринка и Дмитрий, словно малые дети, наперегонки бросились на улицу встречать отца.

– Такой праздник, а у меня сердце болит, предчувствует беду, – неожиданно сказала Зинаида Филипповна.

В комнату в сопровождении сияющих от радости Дмитрия и Яринки вошел Николай Дмитриевич, на ходу поправляя пенсне и поглаживая чеховскую бородку. Николай Дмитриевич Кожушко внешне очень походил на известного русского писателя, правда, у него на лице были оспинки, оставшиеся с детства после перенесенной ветрянки.

Нежно поцеловав в щечку жену, Николай Дмитриевич обратился к Василю:

– Молодой человек, очень рад видеть вас у нас в гостях. Надеюсь, вы уже здесь освоились.

– Звезды на небе – все к столу! – радостно закричала Яринка.

Во дворе раздался звук мотора отъезжающего автомобиля.

– Я отпустил машину, вернемся все вместе на нашем автомобиле.

– Ура! Папа будет здесь все рождественские праздники! – обрадовалась Яринка.

По лицу Николая Дмитриевича на мгновение будто тень промелькнула.

– Давайте праздновать! Обо всем другом – после. Все к столу!

После праздничного ужина Яринка стала строить планы на следующий день, начиная с посещения местной церкви. Николай Дмитриевич, до этого очень веселый, сыпавший анекдотами и прибаутками, вдруг нахмурился.

– К сожалению, завтра утром нам всем предстоит уехать в Киев.

– Как? – воскликнула огорченная Яринка. – Мы не проведем тут Святки? Не послушаем колядки, не увидим рождественский вертеп и как водят «козу»?

– Николя, что случилось? О чем ты умалчиваешь? – спросила встревожившаяся Зинаида Филипповна.

– Вы же знаете, что в Харькове большевики провели съезд Советов, провозгласили Украинскую Народную Республику Советов и объявили наше правительство вне закона! Какая наглость! А теперь они перешли к конкретным действиям – вооруженные отряды рабочих, солдат и матросов движутся в сторону Полтавы.

– Что это означает? – воскликнула Зинаида Филипповна.

– Означает только одно – войну!

– Войну?! С кем?!

– Советская Россия тайно поддерживает вновь созданную республику, хотя всего неделю назад она признала единственным полномочным правительством Украины Народный секретариат УНР. Мы к войне не готовы, более того, распустили украинизированные боеспособные части, имеем лишь территориально разрозненные части «вольного казачества», которые только формально подчиняются генералу Скоропадскому, и отдельные боеспособные части, но их недостаточно, – с горечью произнес Николай Дмитриевич. – Наши писаки-газетчики под прикрытием демократии пишут всевозможный бред, и это в лучшем случае. Особенно в этом преуспела газета Шульгина.

Недавно объявленная война Центральной Раде невесть откуда возникшим харьковским правительством Советской Украины казалась чем-то нереальным и скоротечным. Ввиду своей аполитичности Василь газеты не читал и не понимал, в чем суть разногласий между Советской Россией и Центральной Радой, – ведь лозунги у них были почти одинаковыми, призывающими к социальным преобразованиям. Еще совсем недавно северный сосед казался правительству Украинской Народной Республики надежным союзником и другом, настолько, что даже было принято решение распустить кадровые воинские части за ненадобностью, посчитав, что для защиты достаточно народной милиции. Это казалось весьма разумным шагом, ведь содержание даже небольшой армии подрывало экономику молодой республики, находившейся и без того в плачевном состоянии. Созданные правительственные секретариаты не выполняли возложенные на них функции, так как для руководства ими отбирали людей не по профессиональным качествам, а ориентируясь на их политическую принадлежность и способность красиво и убедительно говорить. Василь как историк знал, что подобная неразбериха всегда бывает при строительстве нового государства, вопрос только в том, насколько долго этот процесс затянется. Для себя он принял решение держаться в стороне от политики, продолжать заниматься научной деятельностью в той области, которую избрал.

Николай Дмитриевич в сердцах бросил на стол газету. Василь невольно посмотрел на нее, и тут у него екнуло сердце, а взгляд прикипел к заметке, в которой значилось: «В одном из домов дачного поселка Ирпень обнаружено мертвое тело А., сведшей счеты с жизнью путем повешения. Известно, что А. долгое время жила на содержании известного мецената Ч., скончавшегося три года тому. Следствие предполагает, что причиной самоубийства А. могли стать финансовые затруднения, хотя в доме были обнаружены ценные вещи и драгоценности на значительную сумму».

Ему стало трудно дышать – вспомнилось, как Ангелина просила его остаться, побыть с ней ночь. Ее терзал страх не из-за того, что она боялась потерять заложенный дом, ее пугали ужасные сны, в которых ей являлся бывший любовник. Василь попробовал себя успокоить: «Если бы я тогда остался у нее, разве смог бы я повлиять на ее сновидения?» И тут же возразил себе: ей нужен был рядом человек, который мог бы ее успокоить и тем самым удержать от рокового шага. У Василя вдруг сильно разболелась голова.

За столом Дмитрий с Николаем Дмитриевичем живо обсуждали политические новости, которые Василю были безразличны и лишь нагоняли сон.

– Прошу простить меня, – решился обратить на себя внимание Василь, – я себя не совсем хорошо чувствую. Если вы не возражаете, я хотел бы удалиться в отведенную мне комнату.

Присутствующие пытались уговорить его остаться, но им это не удалось. Вернувшись в свою комнату, он несколько минут стоял перед портретом Розалии Любомирской, и привлекала его в ней не ее красота, а нечто иное, загадочное и манящее, таящееся в ее взгляде, как на известном портрете Леонардо да Винчи «Мона Лиза». Чтобы отвлечься от горестных размышлений о злосчастной судьбе Ангелины, Василь открыл роман и продолжил чтение.

Прошел месяц с тех пор, как Шарль воспылал любовью к прекрасной Розалии Любомирской. Несмотря на используемый Шарлем арсенал обольщения, Розалия ему не уступала, была приветлива и дружелюбна, но держалась на расстоянии. Шарль забрасывал ее цветами, слал ей корзины роз, пытался дарить драгоценности, но княгиня неизменно возвращала их. Одинокие ночи доводили Шарля до безумия, раньше он обожал кратковременные любовные похождения, сейчас же при малейшем намеке на их возможность убегал прочь. Неудача в любви заставила Шарля искать успокоение в тайной деятельности по спасению дофина и его матери. Однако освобождение малолетнего короля, разлученного с матерью и отданного на попечение сапожника Симона, проживающего с семьей в Тампле, все оттягивалось.

Баронесса Луиза де Лажемон овдовела – во время сентябрьской резни ее супруг имел несчастье оказаться в тюрьме Ла Форс в числе заложников. Она не очень убивалась по мужу, вела весьма свободный образ жизни, удовлетворяя любые свои желания. В числе ее любовников были и знатные вельможи, и комиссары Конвента. Она сама выбирала достойного, по ее мнению, мужчину и легко расставалась с ним, бывало, это случалось после первой ночи любви. Весьма странной была дружба княгини Розалии и баронессы-кокетки Луизы, настолько сильно отличался их образ жизни.

Шарль терял голову от Розалии, а Луиза, вокруг которой роились толпы поклонников, воспылала страстью к Шарлю и чуть ли не устроила охоту на него. Но де Виржи, словно дав обет верности княгине Розалии, игнорировал ее очевидные знаки внимания. Однажды баронесса пригласила под надуманным важным предлогом Шарля к себе домой и приняла его в прозрачной одежде, как у римских гетер, не скрывавшей ее прелестную фигурку. Она поднесла ему кубок с вином, словно своему повелителю. Шарль, не отведав вина, оставив шляпу и плащ, бросился вон из дома баронессы.

На следующий день, встретив Луизу в особняке Розалии Любомирской, Шарль холодно поклонился ей, намереваясь пройти мимо, но Луиза попросила его задержаться.

– Напрасно, мой милый друг, вы избегаете меня. Я смогу дать вам то, чего вы вожделеете, разумеется, в обмен на то, что я захочу.

– Не понимаю вас, баронесса. То, что мне нужно, я уже имею, а то, что хочу, получу без вашей помощи!

– Разумеется, дорогой Шарль, – мило улыбнулась Луиза и, внезапно повернувшись и стрельнув глазками в сторону Розалии, с насмешкой произнесла: – И даже ее вы можете получить, будь на то ваше желание?

Шарль покраснел, почувствовал себя неловко.

– Что вы хотите этим сказать, баронесса?

– Для вас я Луиза, дорогой Шарль. То, что вы по уши влюблены в Розалию, не видит только слепой. А о том, что ваша любовь к ней обречена, не знает лишь глупец. Я же, повторяю, могу вам помочь сделать так, чтобы эта цитадель пала.

– Шевалье, хорошо, что вы здесь! – Мрачный маркиз Гийом де Бриенн взял Шарля под руку. – Идемте, нам надо поговорить, и далеко не всем следует слышать наш разговор.

Он бросил красноречивый хмурый взгляд на Луизу, которая не смутилась и не обиделась, а изящно присела в полуреверансе и отошла от кавалеров. Шарлю было не до маркиза, после слов баронессы его будто магнитом тянуло к ней. «Неужели она может мне помочь добиться Розалии? Нет, это невозможно! Но Луиза с такой уверенностью это сказала!»

Озадаченного Шарля маркиз отвел в комнату, где находились Розалия и два не известных Шарлю господина в сюртуках. Один был высокого роста, крепкого телосложения, другой – низенький, худощавый, с большими ушами, никак не хотевшими прятаться под жидкими напудренными волосами.

– Комиссар Лепкор, – представил маркиз низенького, – и месье…

– Гражданин Бертран Лероа, товарищ Адама Люкса[47]47
  Депутат от Майнца, разочаровавшись в революции, защищал Шарлотту Корде – убийцу Марата; в знак протеста после ее казни добровольно отправился на гильотину.


[Закрыть]. Я сторонник республики и помогаю вам не из-за того, что хочу возвести на французский престол нового короля, а потому что вокруг много несправедливости. Мадам Ролан[48]48
  Жена министра жирондистского правительства, идейная вдохновительница, мозг и пружина жирондистов, противница Робеспьера.


[Закрыть] угрожает гильотина, а многие ее друзья уже лишились головы или находятся в бегах.

– Оставим в стороне наши политические взгляды, мы собрались здесь, чтобы помочь маленькому мальчику, томящемуся в тюрьме уже два года, терпящему издевательства, и не важно, что в его жилах течет королевская кровь.

– Совершенно с вами согласен, – важно произнес комиссар. – Именно так.

– Шарль, сегодня и в дальнейшем вы должны по вечерам находиться в клубе «Братское общество обоих полов», основанном баронессой Элдерс. Там обсуждаются весьма оригинальные идеи «о правах гражданки». – Маркиз с трудом подавил смешок, и улыбка так и не смягчила выражение его постоянно мрачного лица. – Там много республиканцев, приходит даже Клод Базир, секретарь Комитета общественного спасения. Он руководит армией соглядатаев и «охотой» на роялистов. Надо, чтобы вы там примелькались, но, ради бога, не выражайте вслух свои истинные мысли. Не переживайте, достаточно будет провести там три-четыре вечера. За это время комиссар Лепкор подготовит необходимые бумаги.