Текст книги "Деятельность православного духовенства острова Сахалин во второй половине XIX – начале ХХ века"

Таким образом, несмотря на существенные различия во мнениях епархиального и островного начальства и на их длительную дискуссию по вопросу строительства новых храмов и увеличению штатов, можно считать, что план епископа Гурия в итоге был осуществлен.

Помимо рассмотренной проблемы образования дополнительных причтов и увеличения штатов служащего духовенства, на Сахалине существовала еще одна, не менее важная, проблема – окормление коренных жителей острова: нивхов, ороков, эвенков, айнов и др. Поскольку они, как правило, проживали в стойбищах семьями, а стойбища были разбросаны практически по всей территории острова, то полноценно осуществлять их воцерковление мог только специальный священник-миссионер, а не приходской батюшка.

Миссионерское служение в сахалинских условиях было чрезвычайно трудным. И трудности заключались не только и не столько в природных и климатических условиях Сахалина, сколько в отсутствии специальной подготовки священнослужителей для такой деятельности. Кроме того, из-за незнания языка и обычаев коренных народов священнослужители могли подвергать себя опасности, отправляясь на несколько месяцев в отдаленные стойбища[195]195
  Жуков Н. Н. Конфессиональная деятельность Русской Православной Церкви на территории севера Тихоокеанского региона России в XIX веке. С. 74.


[Закрыть].

Миссионерские станы, в которых служили священнослужители-миссионеры, создавались в рамках деятельности Православного миссионерского общества, открытого в 1870 г.[196]196
  Ефимов А. Б. Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви. С. 474.


[Закрыть] А. А. Ипатьева отмечает, что на территории Камчатской епархии было организовано 8 таких станов, а со временем их число возросло до 14[197]197
  Ипатьева А. А. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви на юге Дальнего Востока во второй половине XIX – начале ХХ веков. С. 62.


[Закрыть]. Однако на острове Сахалин так и не удалось открыть ни одного миссионерского стана. В связи с этим духовное окормление коренных народов острова возлагалось на служащее духовенство. Эта дополнительная функция значительно усложняла его работу, а зачастую была просто невыполнимой.

К вопросу о создании миссионерских станов на острове Сахалин епархиальные власти впоследствии возвращались неоднократно. Однако по ряду объективных причин (например, социально-экономический и политический кризисы, Русско-японская война и ее последствия) этот вопрос так и не был решен положительно.

В 1902 г. Государственный совет внес дополнения в документ «Об утверждении штата управления острова Сахалин», в соответствии с которым к Свято-Покровской церкви поста Александровского был приписан штатный диакон с окладом 800 руб. Как отмечалось в отчете обер-прокурора Святейшего Синода, «служение с диаконом должно придать подобающую торжественность в главном храме острова»[198]198
  Извлечение из Всеподданнейшего отчета Обер-Прокурора Святейшего Синода по ведомству Православного исповедания за 1906 год // Церковные ведомости. 1907. № 31. С. 78.


[Закрыть]. Положительному решению вопроса об увеличении штата Александровского храма также предшествовала продолжительная переписка между ведомствами, которая началась еще в конце 1897 года[199]199
  РГИА. Ф. 796. Оп. 14. Д. 846.


[Закрыть].

Русско-японская война 1904–1905 гг. нанесла непоправимый ущерб: на юге острова были разорены все храмы[200]200
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2077. Л. 27 об.


[Закрыть], и только на севере Сахалина из 7 церквей действовало 6. Деревянная церковь в селении Рыковском была уничтожена огнем вместе с церковной утварью[201]201
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2440. Л. 23.


[Закрыть]. В отчете о состоянии Владивостокской епархии за 1905 г. отмечалось, что положение на острове Сахалин «представляется отчаянным». Число жителей резко сократилось, священники были взяты в плен и вывезены в Японию, затем отправлены в Россию. По разрешению японских властей служить на острове остался всего лишь один священник – Алексей Кукольщиков[202]202
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2077. Л. 13.


[Закрыть]. Все остальные священнослужители, вместе со своими семьями, были взяты в плен и выселены с острова. Иерей Александр Бетин писал в воспоминаниях: «Во время японской войны я находился священником на острове Сахалин в посту Корсаковском, по взятии которого японцами, взяты были в плен моя семья, состоящая из жены и двух дочерей, каковы и были препровождены в Одессу»[203]203
  ГА РФ. Ф. 122. Оп. 1. Д. 4975. Л. 10.


[Закрыть].

Чтобы проиллюстрировать бедственное положение церковной жизни на острове в те годы, необходимо изучить выдержку из отчета по обозрению миссионерского дела епархий Сибири и Дальнего Востока, составленного в начале ХХ столетия. Этот документ показывает, в каких сложных условиях приходилось осуществлять служение на острове: отсутствовало достаточное количество священнослужителей, приходилось терпеть стеснения от отсутствия транспорта и оторванности поселений друг от друга[204]204
  «На северном Сахалине нет ни одного священника при 4 рыболовных селениях: сообщаться же им зимою на санях ближе с материком, чем с п. Александровском на Сахалине, где живет священник, он же и благочинный. Летом же эти несчастные люди совсем отрезаны от мира, потому что на их легких лодках не доплыть до материка и до п. Александровского. Русских пароходов совсем не имеется (даже в распоряжении сахалинского губернатора нет судна), а японские шхуны их не берут. Таким образом, и сахалинский священник – благочинный, если бы и вздумал отправиться на северный Сахалин, то этого сделать совершенно не может: даже губернатор только раз смог туда проехать и только на японской шхуне, так как повторяю, русских судов в его распоряжении не имеется» (Отчет по обозрению миссионерского дела в Зауральских епархиях (Сибирь и Дальний Восток) // РГИА. Ф. 796. Оп. 440. Д. 1274. Л. 19, 20).


[Закрыть].

По Портсмутскому мирному договору южная часть острова Сахалин перешла под управление Японии. Вследствие этого действующий 9-й благочинный округ был выведен из состава Владивостокской и Камчатской епархии и передан под руководство Японской православной миссии[205]205
  Смагин А. Н. Роль православного духовенства в освоении юга Дальнего Востока России во второй половине XIX – начале ХХ вв. С. 68.


[Закрыть]. На протяжении долгого времени православная жизнь в этой части острова оставалась в запустении: «Религиозные нужды означенного населения остаются совершенно неудовлетворительными. Правда, здесь имеются церкви: в деревне Наяси, в гор. Тоехара (Владимировка), в Крестах и в Галкине-Врасском, но служить в них некому, и они обращены в частные жилища японцев. В городе Тоехара целы церковные колокола, но большой (свыше 1500 пудов) помещен в буддийской кумирне в Оотомари, а два маленьких – в деревне Хомутовке и в Соловьевке на пожарных наблюдательных лестницах. Церковная утварь и книги отосланы Хакодатским консулом во Владивосток в распоряжение епархиального начальства»[206]206
  РГИА. Ф. 799. Оп. 8. Д. 914. Л. 1.


[Закрыть].

Жизнь в Северном благочинном округе Сахалина стала налаживаться только к концу 1905 г.[207]207
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2077. Л. 27 об.


[Закрыть], когда после военных действий и раздела островной территории была отменена каторга и установлена гражданская власть. Этот исторический период характеризовался современниками как новая эра в жизни сахалинского населения[208]208
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2440. Л. 10.


[Закрыть].

После установления гражданской власти Православие на Сахалине постепенно начало возрождаться, количество действующих храмовых помещений в северной части острова с 1906 по 1916 г. увеличилось (см. Приложение № 3).

В 1906 г. Евсевий (Никольский), архиепископ Владивостокский и Камчатский, вновь поднимает вопрос об увеличении штата духовенства на Сахалине. Он предлагает открыть в Александровской церкви вакансию второго священника с содержанием в год 1 тыс. руб. Кроме того, обязательным условием его служения на острове должно было быть наличие квартиры, где бы он располагался вместе со своей семьей[209]209
  Резолюция епархиального начальства // Владивостокские епархиальные ведомости. 1906. № 21. С. 453.


[Закрыть]. На этом этапе и закончился процесс корректировки количества служащих священников на Сахалине, а имеющиеся штаты остались неизменными вплоть до событий февраля 1917 г.

Следует отметить, что после окончания Русско-японской войны возникает проблема в осуществлении епархиального управления приходами Сахалина. Для решения возникших трудностей требовалось перераспределение епархиальных территорий между Владивостоком и Благовещенском. Так, совершенно справедливо в своих исследованиях А. А. Ипатьева отмечает: «В 1906 и 1911 годах ревизионные отчеты, направленные в адрес Святейшего Синода, писали о наличии проблемы четкого распределения территорий между Якутской, Благовещенской и Владивостокской епархиями»[210]210
  Ипатьева А. А. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви на юге Дальнего Востока во второй половине XIX – начале ХХ веков. С. 56.


[Закрыть]. Необходимость наведения порядка в управлении территориями указанных епархий объяснялось тем, что добраться до острова было легко во время морской навигации именно с территории Благовещенской епархии[211]211
  «Владивосток очень удален и сношение с ним (Сахалином) возможно только летом во время навигации, тогда как из города Николаевск-на-Амуре сношение с ним возможно и удобно не только летом, но и зимой за исключением 2–3 месяцев, когда становится или вскрывается Амур и Татарский пролив» (Отчет о состоянии Владивостокской епархии // РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2015. Л. 58 об.).


[Закрыть]. Однако епископ Благовещенский и Приамурский, как отмечается в журнале особого совещания по вопросу об установлении новых границ от 31 мая 1910 г., «уклонился до времени» обсуждать этот сложный вопрос[212]212
  РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3 Д. 399. Л. 28 об.


[Закрыть]. Мотивы его отказа неизвестны. Скорее всего, руководство Благовещенской духовной консистории не хотело возлагать на себя дополнительную работу и брать ответственность за весьма проблемное в то время сахалинское благочиние. На протяжении шести лет велась напряженная работа по уточнению границ епархий. Остров Сахалин долгое время оставался спорной территорией между Духовными консисториями[213]213
  «Входящий ныне в состав Владивостокской епархии остров Сахалин преосвященный Евсевий признает наиболее удобным передать в Благовещенскую епархию, так как сообщение с Сахалином теперь более удобно из Николаевска, чем из Владивостока. В прежнее время, когда южный Сахалин принадлежал России, было другое дело, а теперь Владивостокскому преосвященному управлять церквами только северного Сахалина весьма неудобно, тем более что и посещать Сахалин при настоящем делении епархий для него затруднительно: приходится проезжать и через заграничную территорию и через чужую епархию» (Письмо хозяйственного управления при Святейшем Синоде по вопросу об уточнении границ между Владивостокской и Благовещенской епархий // РГИА. Ф. 799. Оп. 15. Д. 124. Л. 101 об.).


[Закрыть]. Такая ситуация вызывала проблемы в служении духовенства, в частности встречались случаи несвоевременного замещения пустующих священнических вакансий.

Поскольку связь с островом Сахалин не всегда была доступна для консистории, часто было невозможно своевременно довести до сведения сахалинских священнослужителей необходимые распоряжения[214]214
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1940. Л. 2 об.


[Закрыть]. Так, например, достоверно известно, что миссионер Приохотского походного причта иеромонах Иннокентий (Москвитин), окормляющий коренные народы Севера, после разделения Владивостокской и Благовещенской епархий продолжал поездки на Сахалин для исполнения треб и совершения богослужений. Хотя, будучи клириком Благовещенской епархии, он не имел права совершать богослужения на территории другой епархии. Причина заключалась в том, что священнику не было своевременно объявлено об отделении острова от Приохотского стана[215]215
  РГИА ДВ. Ф. 757. Оп. 1. Д. 333. Л. 1–4.


[Закрыть].

Итак, образование в XIX в. новых епархий на дальневосточных территориях оказывало плодотворное влияние. Но для острова Сахалин, имеющего свои географические особенности, процесс церковно-административной реформы привносил дополнительные сложности. В связи с отдаленностью от епархиальных центров (г. Иркутск, г. Благовещенск, г. Владивосток) необходимые распоряжения доходили со значительным опозданием, а несвоевременное замещение вакантных священнических мест сказывалось на богослужебной жизни островной паствы. Формирование церковных штатов на Сахалине имело свои отличительные особенности. Увеличение действующих сахалинских приходов полностью зависело от наличия тюремных учреждений, в то время как на сопредельных территориях новый причт образовывался на основании необходимого количества «дворов».

2.2. Сахалинские церковные причты и их материальное обеспечение

Жизнь православного прихода всецело зависит от церковного причта – лиц, служащих при конкретной церкви. В состав причта входят как священнослужители – священники и диаконы, так и собственно причетники[216]216
  «Причт, или причет церковный (слав. причьтъ – «состав», «собрание», от гл. причитати – «причислять», «присоединять») – в узком смысле – совокупность низших церковнослужителей, вне трехстепенной иерархии. В широком смысле – совокупность как священнослужителей, или клириков, так и собственно причетников, вместе составляющих штат одного православного храма (церкви)» (Рубан Ю. Православная церковная иерархия. [Электронный ресурс] URL: http://azbyka.ru/pravoslavnaya-cerkovnaya-ierarxiya#pricht).


[Закрыть] – псаломщики (чтецы), пономари, свещеносцы, певцы[217]217
  Рубан Ю. Православная церковная иерархия. [Электронный ресурс] URL: http://azbyka.ru/pravoslavnaya-cerkovnaya-ierarxiya#pricht.


[Закрыть]. Е. А. Капранова включает в состав причта также алтарников, старост и просфорниц[218]218
  Капранова Е. А. Развитие церковно-административного устройства и управления РПЦ на Дальнем Востоке России. 1840–1918 гг. С. 57.


[Закрыть].

С мнением Е. А. Капрановой нельзя не согласиться, поскольку в состав сахалинских церковных причтов действительно входили старосты и даже их помощники. Исходя из важности причта в повседневной церковной жизни, к назначению старост и их помощников духовные власти подходили довольно тщательно, назначая на эти должности верующих из «благонадежных». Так, в 1898 г. Камчатская духовная консистория старостой тюремной Александровской Свято-Покровской церкви назначает начальника тюрьмы коллежского секретаря А. Я. Патрина сроком на 3 года, а старостой Корсаковской церкви становится смотритель местной тюрьмы[219]219
  Резолюции епархиального начальства // Владивостокские епархиальные ведомости. 1908. № 19. С. 461.


[Закрыть].

Однако очень часто подобные назначения доставляли священникам дополнительные проблемы. Как правило, старосты из «благонадежных» мало способствовали улучшению работы, вносили напряженность в жизнь православной общины. Поскольку средства на содержание приходов острова Сахалин выделялись Главным тюремным ведомством, его чиновники, понимая свою власть и положение, бесцеремонно вторгались в экономическую сторону жизни прихода. Они могли распоряжаться приходными и расходными книгами, используя при этом деньги по своему усмотрению[220]220
  РГИА. Ф.796. ОП. 442. Д. 1184. Л. 35.


[Закрыть]. Покидая должность старосты, тюремные чиновники не отчитывались ни за свою деятельность в церковном причте, ни за потраченные средства. Преосвященный Гурий (Буртасовский), епископ Камчатский, Курильский и Благовещенский, в отчете Святейшему Синоду, после посещения острова Сахалин, писал: «Благодаря вмешательству тюремных смотрителей в церковное хозяйство сахалинских церквей, последние не имеют возможности завести приличные облачения, утварь и прочее необходимое для богослужений. А о библиотеках нечего и говорить»[221]221
  РГИА. Ф.796. ОП. 442. Д. 1184. Л. 38.


[Закрыть].

В XIX в. в России состав причта, утверждаемый консисторией и архиереем, определялся по штатам и зависел от размера прихода. Так, приходу с населением до 700 душ мужского пола полагался причт из священника и псаломщика, а приходу с большим населением – причт из священника, диакона и псаломщика. Церковные штаты многолюдных и богатых храмов могли состоять из нескольких священников, диаконов и причетников[222]222
  Рубан Ю. Православная церковная иерархия. [Электронный ресурс] URL: http://azbyka.ru/pravoslavnaya-cerkovnaya-ierarxiya#pricht.


[Закрыть].

В своей деятельности служащие руководствовались Уставом духовных консисторий (1883 г.)[223]223
  Содержал основные законы для деятельности духовных консисторий; вопросы, решаемые епархиальными властями; регламентировал деятельность епархиального суда; определял личный состав и порядок введения дел.


[Закрыть], Инструкцией благочинных и настоятелей церквей (1857 г.)[224]224
  Содержала основные требования, как в благочинным, так и приходским священнослужителям.


[Закрыть], Инструкцией церковного старосты (1888 г.)[225]225
  Инструкция определяла функциональные обязанности, права и ответственность церковного старосты в приходе.


[Закрыть], а также отдельными указами Святейшего Синода[226]226
  Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви: Синодальный и новейший периоды. М., 2010. С. 170.


[Закрыть].

В период 1840–1870 гг., когда остров Сахалин входил в состав Камчатской, Курильской и Алеутской епархии, деятельность постоянных причтов не осуществлялась. На основании имеющихся исторических свидетельств можно утверждать, что в составе Камчатской епархии с 1865 г. действовал единственный на Сахалине причт, который располагался в посту Дуэ. Сведения о финансировании другого причта, открытого позднее на острове в посту Анива, можно найти в высочайше утвержденном мнении Государственного совета от 30 ноября 1871 г.[227]227
  РГИА. Ф. 796. Оп. 156. Д. 1028. Л. 64 об.


[Закрыть]

Активное формирование церковных штатов на Сахалине начинается в период вхождения острова в Камчатскую, Курильскую и Благовещенскую епархию (1870–1899 гг.). В 1880 г. на острове функционировало 3 причта: Александровский, Тымовский и Корсаковский. В 1890 г. Государственным советом было принято решение об образовании еще шести, открытие которых предполагалось в 1890, 1891 и 1892 гг. по два соответственно[228]228
  РГИА ДВ. Ф. 244. Оп. 1. Д. 69. Л. 39.


[Закрыть].

Сахалинский церковный причт образовывался на основании штата, положенного для конкретного прихода. Утверждение кандидатов на указанные должности, как священников, так и прочих членов (старосты, псаломщики, алтарники и др.), находилось в компетенции Духовной консистории и правящего архиерея.

Всей жизнью церковного причта, несомненно, руководил священнослужитель, круг обязанностей которого был весьма велик. В письме губернатору острова благочинный сахалинских тюремных церквей протоиерей Александр Унинский отмечал сложные условия своего пребывания на приходе[229]229
  «Здесь, на острове, деятельность священников настолько разнообразна и обширна по исполнению всех пастырских обязанностей в частях: тюремной, военной и гражданской, более чем при 4000 составе прихожан, только православного исповедания, как приход Александровской тюремной церкви и с существующими несколькими училищами, в которых требуется обязательное преподавание Закона Божия, что одному священнику исполнить всю возлагаемую на него пастырскую деятельность, хотя бы при двойном увеличении содержания, немыслимо и невозможно. Это всегда будет являться значительным недочетом в его деятельности. А главное, в самой существенной по настоящему времени части – удивительной» (Письмо военного губернатора острова Сахалин от 29 апреля 1900 года // РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 1483. Л. 32).


[Закрыть]. В те годы, согласно архивным документам, сахалинскому священнику приходилось выполнять следующее:

– совершение богослужений в воскресные и праздничные дни, общей численностью – до 811 в год;

– исполнение всех духовных экстренных треб, например, напутствие болящих и др. – до 120 в год;

– требы: крещение – до 100 в год, браки – от 35 в год, погребения – до 150 в год;

– от 50 до 60 дней постоянных ежедневных богослужений с исповедью от 3000–4000 исповедников в Великий пост;

– три обязательных обхождения в год со святым крестом по домам прихожан;

– церковное письмоводство: ведение документальных церковных книг, авансовых отчетов, составление всех годовых отчетов по церкви и особо по требованию начальства. Кроме того, ведение переписки – до 300 номеров в год;

– мелкие требы по приходу, принятие присяги в мировых судах, полковников, в воинской команде и разных ведомствах острова;

– сороковые молитвы, молебны, панихиды и прочее – до 300 и более в год;

– преподавание Закона Божия в школах, в подготовительном училище общим количеством 17 уроков в неделю;

– в военной учебной команде один недельный урок Закона Божия (хотя требовался еще один урок);

– тюремная школа – 12 недельных уроков, но она по недостатку времени постоянно находилась вне поля деятельности священнослужителя;

– по обязанности благочинного священник должен вести бумаги канцелярии свыше 500 номеров, составлять годовые и полугодовые отчеты, обозрение по полугодиям церквей и паствы, «которые простирались на весь остров», причем для этого приходилось объезжать всю территорию благочиния;

– «тщательное смотрение за архивом, церковных ходатайств и за всем вообще строением церковным»[230]230
  РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 1483. Л. 34.


[Закрыть].

Кроме этого, необходимо было заботиться о чистоте и опрятности священных сосудов, смотреть за ризницей и церковной утварью. Также священнослужителю приходилось выполнять свои прямые обязанности – осуществлять миссионерское служение среди каторжан, вольных поселенцев и коренных жителей. Особо тяжелым бременем в то время были многодневные поездки по острову к коренным народам из-за отсутствия между их станами удобных путей сообщения[231]231
  Городнов А., свящ. Поездка к крещеным инородцам северной части острова Сахалин в феврале месяце 1908 года // Владивостокские епархиальные ведомости. № 14/15. С. 390–391.


[Закрыть].

Действительно, сложные условия жизни оказывали существенное влияние на деятельность православного духовенства. Вот что отмечал в своих воспоминаниях А. А. Панов: «На острове церкви и священники, имея назначение быть тюремными, на самом деле являются здесь как бы приходскими, оставляя за собой только присвоенное штатами название тюремных… ни одна из тюрем не имеет при себе церкви, а арестанты весьма редко посещают богослужения, священнику же, за множеством работы по исполнении своих обязанностей и за совершенным отсутствием свободного времени, решительно нет никакой возможности уделять заключенным хотя бы небольшую долю внимания в целях их возможного нравственного исправления и духовного просвещения»[232]232
  Панов А. А. Сахалин как колония. Очерки колонизации и современного положения Сахалина. С. 83–84.


[Закрыть].

Точно, убедительно и верно писал о деятельности сахалинских священников во второй половине XIX столетия И. П. Миролюбов: «Православный священник вообще есть пастырь, отец и слуга своего прихода. … На Сахалине, в особенности, он должен стоять близко к своей пастве. У людей, лишенных всех прав земного гражданства, остаются еще нетронутыми права на небесное гражданство, и священник в данном случае становится почти единственным лицом, которое признает таких осужденных равными себе людьми. Он по христианской любви должен войти в самую тесную связь с этими несчастными, отверженными, выброшенными из земного общества, с людьми, сильно нуждающимися в его нравственной поддержке»[233]233
  Миронов И. П. Восемь лет на Сахалине. СПб., 1901. С. 52.


[Закрыть].

Островные власти, требуя от священнослужителей высоких результатов деятельности, мало интересовались их повседневной жизнью. Само существование сахалинских приходов, их содержание, как писал иерей 8-го благочиния, качественно отличалось от общепринятого на материковой части Российской империи. Там прихожане содержали свои приходы за счет средств административных единиц – волостей и сельских обществ. Общества могли строить и финансово обеспечивать волостные управления, школы, больницы и другие объекты. На острове, к сожалению, такой возможности не было.

На Сахалине до отмены каторги церкви, больницы, школы и т. д. строились и содержались исключительно за счет тюремной администрации. И только с упразднением каторги островные учреждения, за исключением церквей, стали содержаться за счет своих ведомств: школы финансировались из средств Министерства народного просвещения, а полицейские управления и квартиры для служащих чиновников вошли в ведение Министерства внутренних дел[234]234
  Яковлев И., свящ. С Сахалина // Владивостокские епархиальные ведомости. 1911. № 1. С. 25–31.


[Закрыть]. Некоторое время сахалинские причты и вовсе оставались без должного финансирования.

Рассмотрим более подробно составляющие части материального обеспечения священнослужителей Сахалина. Так как они входили в состав Камчатской епархии, то могли рассчитывать на: 1) жалование, выделяемое казной; 2) ружное (денежное) пособие; 3) земельный надел и 4) добровольные приношения от прихожан за совершение треб[235]235
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 932. Л. 32 об.


[Закрыть]. Однако, в конечном счете, размер жалования и достаток в целом зависели не только от этого. Исследовавший вопрос материального обеспечения клириков Камчатской епархии А. Н. Смагин пишет: «Жизненный уровень священнослужителей Камчатской епархии определялся целым рядом факторов: образовательный ценз, благосостояние прихода, стаж службы на Дальнем Востоке и состав семьи»[236]236
  Смагин А. Н. Роль православного духовенства в освоении юга Дальнего Востока России во второй половине XIX – начале ХХ вв. С. 133.


[Закрыть]. Наличие специального образования позволяло священнослужителям занимать более высокую должность, а следовательно, получать за это повышенное жалование. Так, за стаж службы в дальневосточных приходах более 10 лет полагалась определенная доплата к имеющемуся окладу. К сожалению, наличие многодетной семьи не учитывалось при определении денежного пособия. Этот факт значительно ухудшал материальное положение таких семей.

Жалование, выделяемое ежегодно на содержание духовенства Камчатской епархии, варьировалось от 490 руб. до 1 тыс. 200 руб. Последнюю сумму, к примеру, мог получать священник Никольско-Уссурийской железной дороги. Настоятелям кафедральных соборов полагалось по 600 руб., а сельским священнослужителям по 500 руб. в год. Кроме того, один раз в год всему духовенству Камчатской епархии осуществлялась выплата пайкового довольствия в размере 34 руб. 68 коп.[237]237
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1883. Л. 31.


[Закрыть]

Основная причина малообеспеченности духовенства отдаленных районов Камчатской епархии, и об этом пишет в своем отчете в Святейший Синод епископ Камчатский Мартиниан (Муратовский), заключалась в бедности местных жителей и в довольно высоких ценах на продукты и предметы первой необходимости[238]238
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 835. Л. 19 об.


[Закрыть]. Материальное содержание духовенства острова Сахалин, как в период вхождения его в Камчатскую епархию, так и в дальнейшем, должно было складываться из жалования, ружного пособия, земельного надела и добровольных приношений прихожан за требы.

На основании расписания (1873 г.) окладов причтам Камчатской епархии священнослужители острова получали по 700 руб. в год[239]239
  РГИА. Ф. 796. Оп. 154. Д. 1376. Л. 4 об.


[Закрыть] (см. Приложение № 8). Со временем размер денежного содержания от казны увеличился и составил 1 тыс. руб. в год[240]240
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1883. Л. 31.


[Закрыть]. На первый взгляд, эта сумма свидетельствовала о более выгодном материальном положении служащих Духовного ведомства. Однако жизнь на Сахалине была настолько дорогой, что годового содержания не хватало. Как следует из архивных документов, высокие цены на продукты (прежде всего на хлеб, соль, сахар, муку, масло и др.), а также значительные затраты на переезд с острова на материк и обратно, делали эту сумму в бюджете сахалинского священника незначительной[241]241
  РГИА ДВ. Ф. 1137. Оп. 1. Д. 1. Л. 67 об.


[Закрыть]. Об этом писали в своих отчетах Камчатские епископы: «Причты посещенных церквей вообще имеют большие затруднения в снискании себе пропитания по существующей дороговизне на все жизненные припасы, кроме рыбы»[242]242
  РГИА. Ф. 796. Оп. 147. Д. 459. Л. 89.


[Закрыть].

Поездки с острова Сахалин на материк и обратно для местного духовенства были необходимы. На острове отсутствовали средние и высшие учебные заведения, в связи с чем супруги и дети священнослужителей вынуждены были переселяться на «большую землю»[243]243
  Гридяева М. В. Демографические процессы, административное развитие и становление социальной сферы на острове Сахалин в середине XIX – начале ХХ века. С. 162–165.


[Закрыть]. Например, семья протоиерея Александра Унинского, состоявшая из 9 человек, постоянно находилась в г. Благовещенске. Отцу Александру приходилось жить буквально на два дома. Жизненные трудности этой семьи не остались незамеченными начальником острова. В письме к своему руководству он отмечал, что сложившаяся ситуация «чувствительно отзывается на его скудном содержании, приняв при этом во внимание, что трое детей учатся в гимназии, а двое в духовном училище»[244]244
  РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 1483. Л. 47.


[Закрыть]. В связи с вышеприведенными причинами была высказана почтительнейшая просьба к губернским властям – выделить священнику материальную помощь.

Ружное пособие – денежная или хлебная выдача от прихожан либо государства. Периодически возникали большие проблемы с выплатой этих средств служащему духовенству. Так, в выписке о состоянии Камчатской епархии за 1865 г. отмечалось: «По утверждении положения ружных окладов Якутскому духовенству, [епархиальными властями] велась переписка с Г. Губернатором о положении таковых же окладов Камчатскому и Охотскому духовенству. Но при всем желании его [губернатора] не нашлось никакой к тому возможности. Остается просить от казны, но при нынешних обстоятельствах не совсем еще благовременно»[245]245
  РГИА. Ф. 796. Оп. 147. Д. 459. Л. 90 об.


[Закрыть]. Впоследствии возникшая проблема выплаты ружного пособия была решена[246]246
  Конюченко А. И. Православное духовенство России во второй половине XIX – начале ХХ века. С. 175.


[Закрыть].

Приблизительная сумма этого вида пособия составляла 200–350 руб. в год. Но эти деньги предназначались не для всех причтов. В частности, в отчете о состоянии Владивостокской и Камчатской епархии за 1901 г. говорится о том, что в течение долгих лет ружного довольствия были лишены церкви полуострова Камчатка и острова Сахалин[247]247
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1883. Л. 31.


[Закрыть]. Следовательно, островные священнослужители не могли рассчитывать на этот вид дополнительного дохода.

Земельный надел полагался каждому причту для извлечения от его использования дополнительных средств, предназначавшихся, в том числе, на содержание приходского хозяйства. Наделы отводились на основании закона от 26 июня 1868 г. по 300 десятин на один причт. Это касалось исключительно городских приходов. Церкви же в бедных переселенческих районах получали и того меньше – 120 десятин[248]248
  РГИА. Ф. 391. Оп. 3. Д. 376. Л. 9.


[Закрыть]. Как правило, земельный надел сдавали в аренду. Однако из записи в клировой ведомости Свято-Покровской церкви поста Александровского следует, что церковные причты острова Сахалин были лишены земельных участков: «Земли ни для церкви, ни для причта никакой не отведено. Домов, мельниц, рыбной ловли, угодий и других доходных статей нет»[249]249
  РГИА ДВ. Ф. 244. О. 1. Д. 140. Л. 2 об.


[Закрыть].

Добровольные пожертвования за совершение треб приносили весьма скромные суммы[250]250
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1883. Л. 32.


[Закрыть]. У сахалинских священнослужителей они практически отсутствовали. Это было связано с тем, что часть населения Сахалина имело низкий уровень религиозно-нравственного сознания. Кроме того, сахалинцы были настолько бедны, что им нечем было платить за совершение треб: «Зачастую население не устроено ни в правовом, ни в земельном отношении»[251]251
  РГИА. Ф. 391. Оп. 4. Д. 530. Л. 21.


[Закрыть]. Если невольные жители острова не имели личных денег (т. к. большинство каторжных работ на Сахалине выполнялось бесплатно), то крестьяне-поселенцы «перебивались кое-как различными случайными и недостаточными заработками»[252]252
  Дриль Д. Ссылка во Франции и России. С. 78, 89.


[Закрыть].

Следует отметить то, что первоначально сахалинские приходы были лишены даже кружки для сбора пожертвований. Кружечные сборы появляются в статье доходов только в конце XIX столетия. Благодаря этому, например, только Александровская Свято-Покровская церковь получила за один год дополнительно 1 тыс. 351 руб. пожертвований[253]253
  РГИА ДВ. Ф. 244. Оп. 1. Д. 210. Л. 2.


[Закрыть]. Кроме кружечных пожертвований, для приходов острова был доступен и доход от продажи свечей[254]254
  РГИА ДВ. Ф. 1164. Оп. 1. Д. 6. Л. 62 об.


[Закрыть].

С открытием на Сахалине во второй половине XIX в. начальных школ у членов церковных причтов появляется дополнительный заработок за преподавание. Согласно архивным документам, он мог составлять 15 руб. ежемесячно и выплачивался управлением острова из собственных средств[255]255
  РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 654. Л. 12.


[Закрыть].

За служение в Камчатской епархии полагалась определенная доплата за выслугу лет. Священники, которые прослужили в епархии 5 лет и более, могли рассчитывать на денежное пособие. Оно суммировалось из прогонных, суточных и подъемных денег, получаемых при переводе в Камчатскую епархию. Так, священник Дербинской Ильинской тюремной церкви Николай Попов-Кокоулин за служение в епархии, в том числе и на Сахалине, получил единовременную помощь в размере 972 руб. 20 коп.[256]256
  РГИА. Ф. 796. Оп. 176. Д. 1643. Л. 2.


[Закрыть] Другому священнику, настоятелю Рыковской тюремной церкви Александру Винокурову, по представлению епископа Камчатского, Курильского и Благовещенского Макария (Буртасовского) за пятилетнее служение была предоставлена денежная помощь – 677 руб. 98 коп.[257]257
  РГИА. Ф. 796. Оп. 176. Д. 1643. Л. 13.


[Закрыть]

За служение в дальневосточной епархии в течение 10 лет и более полагалась дополнительно сумма, которая равнялась четверти от основного оклада (для Сахалина – 250 руб. в год)[258]258
  РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 1672. Л. 16.


[Закрыть]. Так, к примеру, оклад протоиерея Александра Унинского, прослужившего на острове более 14 лет, составлял 1 тыс. 250 руб. в год[259]259
  РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 1473. Л. 3.


[Закрыть]. Стоит отметить, что повышенные пенсии получали также священники тюремной Корсаковской Свято-Никольской церкви Николай Добровидов и Александр Фадеев[260]260
  РГИА. Ф. 796. Оп. 176. Д. 157. Л. 2, 2 об.


[Закрыть].

При выплате из казны священнослужителям Камчатской епархии положенного денежного довольствия периодически возникали определенные трудности, которые впоследствии затронули и островное духовенство. В те годы священники могли получать средства напрямую из казначейства либо «от земских управлений, или от исправников по предписанию»[261]261
  РГИА. Ф. 796. Оп. 140. Д. 395. Л. 1.


[Закрыть]. Если в системе выдачи жалования происходил сбой, то страдали от этого все священнослужители отдаленных территорий епархии. Так, в районе Гижиче (или Гижиге) в связи с тем, что денежные средства не были вовремя доставлены из ближайшего казначейства, местный исправник на протяжении года не мог выплатить причитающееся жалование духовенству. Похожий случай произошел со священником-миссионером с Колымы. Он по недосмотру Якутского духовного правления оставался несколько лет без положенного ему денежного вознаграждения, так как «исправник тамошний не выдал денег по причине устранения возникших трудностей с их учетом»[262]262
  РГИА. Ф. 796. Оп. 140. Д. 395. Л. 2.


[Закрыть].

Зачастую упомянутые ситуации возникали и на Сахалине. Порой островное духовенство жалование и прочие выплаты получало с некоторой задержкой, что говорит о его зависимости от распоряжений окружных начальников. Это было типично для отдаленных территорий Камчатской епархии: «Причты отдаленных камчатских церквей получают жалование не в свое время, а в некоторых местах берут оное по совершенной необходимости вдруг за всю половину года вперед»[263]263
  РГИА. Ф. 796. Оп. 129. Д. 1261. Л. 4 об.


[Закрыть].

О зависимом положении духовенства острова от светских властей повествует письмо благочинного 12-го округа церквей Камчатской епархии священника Александра Унинского. В данном письме он просил начальника острова Сахалин генерал-майора В. Д. Мерказина наладить своевременную выплату жалования островным священникам. Иерей пишет о сложившейся в 1894 г. критической ситуации в Тымовском округе, где местный начальник умышленно удерживал жалование священнику, что поставило духовное лицо в зависимость от управления вышеозначенного округа[264]264
  РГИА ДВ Ф. 1133. Оп. 1. Д. 2236. Л. 1–3.


[Закрыть].

По утвержденным штатам управления острова Сахалин на содержание одного причта выделялось 600 руб. в год[265]265
  Об утверждении штата управления островом Сахалин. С. 370.


[Закрыть]. Сама процедура выделения средств, их расходование и отчетность имели свою специфику, связанную с островной действительностью. Канцелярия начальника острова Сахалин раз в полгода направляла каждому причту часть авансовых денег. Их расходование должно было строго регламентироваться и распределяться священником и старостой прихода на следующие нужды:

– оплата труда псаломщика и просфорницы (от 120 до 300 руб. в год[266]266
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 932. Л. 18 об.


[Закрыть]);

– приобретение вина (кагора), муки и деревянного масла, бумаги и чернил, а также содержание храмового помещения[267]267
  Владивостокская епархия за первые пять лет ее существования // Владивостокские епархиальные ведомости. 1906. № 4. С. 73.


[Закрыть];

– выписка в необходимом количестве венчиков и разрешительных молитв;

– остаток средств направлялся на покупку церковных книг и журналов[268]268
  РГИА ДВ. Ф. 1137. Оп. 1. Д. 1. Л. 63 об.


[Закрыть].

Отчеты о движении авансовых денег в обязательном порядке направлялись начальнику острова. К ведомости, в которой по статьям расписывались все расходы, прикреплялись «оправдательные документы» и подписывались всеми членами церковного причта. Вместе с отчетной документацией в канцелярию направлялось прошение о выделении следующей части положенного аванса[269]269
  РГИА ДВ. Ф. 1137. Оп. 1. Д. 1. Л. 64.


[Закрыть].

Недопонимания между членами причта и начальниками округов возникали вследствие особенностей островной действительности. Со временем таких случаев стало намного меньше. Как писал в своем отчете епископ Камчатский, Курильский и Благовещенский Гурий (Буртасовский), конфликтные ситуации были «преодолены… что способствовало общему делу налаживания гражданской жизни»[270]270
  РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1375. Л. 4 об.


[Закрыть].

Сравнительный анализ размера жалования сахалинских священнослужителей с жалованием, выплачиваемым Тюремным ведомством другим категориям служащих, наглядно показывает, на каком уровне находилось материальное обеспечение духовенства. Для этого стоит изучить инструкцию «Об утверждении штата управления острова Сахалин» в 1895 г.». На основании указанного документа начальник острова Сахалин получал 9 тыс. руб. в год, заработная плата врачей составляла от 2 тыс. до 4 тыс. руб. в год[271]271
  Гридяева М. В. Демографические процессы, административное развитие и становление социальной сферы на острове Сахалин в середине XIX – начале ХХ века. С. 158; Костанов А. И., Назаров Е. Ф. Благовест над островами. С. 26.


[Закрыть]. Жалование служащих среднего звена, таких как заведующий канцелярией, начальник тюрьмы или переводчик, полагалось от 1 тыс. 500 руб. до 3 тыс. руб. в год[272]272
  Об утверждении штата управления островом Сахалин // Тюремный вестник. 1894. № 8. С. 367–370.


[Закрыть]. Жалование в размере 1 тыс. руб. в год, что соответствовало содержанию священников, в гражданском ведомстве получали лишь ветеринарный врач и столоначальник[273]273
  Там же. С. 370.


[Закрыть].