Текст книги "Исповедь из преисподней. От сумы и от тюрьмы не зарекайся"

Ангарский маньяк

История поимки и ошибки следствия

Начало нераскрытой серии садистских убийств женщин в сибирском городе датируется ноябрем 94-го. За последующие шесть лет неизвестный маньяк лишил жизни 29 человек. Подавляющее большинство жертв – это молодые женщины в возрасте от 19 до 28 лет. Их 25. Правда, одной из них всего лишь 15 лет, но выглядит она на 18—19. Еще 4 жертвы – в возрасте 35—40 лет. Все женщины невысокого роста (155—170 см), склонные к полноте. И все они (за одним исключением) на момент убийства находились в сильной или средней степени опьянения.

Трупы жертв были обнаружены около Ангарска в лесах, прилегающих к проселочным дорогам, проходящим неподалеку от основных трасс (Московский тракт, объездное шоссе Красноярск—Иркутск). Но и здесь есть исключение: одна из жертв найдена в самом Ангарске возле жилых домов. На момент обнаружения 26 женщин были мертвы. 3 – еще живы, но ранены смертельно и вскоре умерли в больнице.

По мнению медэкспертов, в качестве орудий убийства использовались топор, нож, шило или отвертка, удавка. При этом способы убийства иногда были «комбинированными»: одна из жертв получила множественные удары по голове металлическим предметом, в голову же нанесено 8 колотых ран отверткой, есть резаные раны лица и шеи. У другой жертвы вырезано сердце. В 9 случаях смерть наступала от ударов топором, причем на удары убийца не скупился: в одном случае, пользуясь официальным языком «Заключения», потерпевшей было нанесено «10 ран головы (топор)», в другом – «11 ран головы (топор)», в третьем – «17 ран головы (топор)».

Женщины пропадали с улиц Ангарска ночью, возвращаясь домой из гостей или из баров, а также выйдя из дома, чтобы купить спиртное. Большинство убийств (18) совершены весной или летом. Многие из жертв отличались, мягко говоря, неприхотливым поведением, и все были нетрезвы. В том единственном случае, когда жертва оказалась трезвой, она не была изнасилована. Потерпевшую сначала задушили шарфом, ножевые удары нанесли уже мертвой.

Использование для убийств различных орудий указывает, по мнению экспертов, на то, что предполагаемый преступник, скорее всего, относится к разряду неорганизованных, не планирующих свои преступления. В каждом конкретном случае орудием служит тот предмет, который именно в этот момент оказывается при нем. При этом острые или колюще-режущие предметы всегда носит с собой (нож, шило, отвертка, заточка). Топор использует только в тех случаях, когда совершает нападение с планированием поездок за город на своей машине. Жестокость совершения преступлений (до 29 ранений отверткой, до 21 удара топором) свидетельствует о мотивации на уничтожение потерпевших. Для преступника не значим внешний вид потерпевших, их возраст, ему надо, чтобы они отличались определенным типом поведения.

Обстоятельства исчезновения, однотипность потерпевших по внешнему виду и поведенческим особенностям, а также способ совершения преступлений (причинения смерти), привели следствие к выводу, что все убийства были совершены одним лицом.

Следствие

Тем не менее, долгое время эту серию убийств упорно не замечали правоохранительные органы. Лишь спустя 4 года после первого убийства, в декабре 1998 года, когда поползли страшные слухи и чуть ли не каждый житель Приангарья знал о существовании жуткого и неуловимого маньяка, была, наконец, сформирована следственно-оперативная группа, состоящая из работников прокуратуры, УВД и РУБОПа. К этому времени на счет «ангарского маньяка» относили 24 жертвы.

Прошло еще два года, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. В сложившейся ситуации прокурор Иркутской области А. Мерзляков направил Восточно-Сибирскому транспортному прокурору официальный запрос, в котором указывал, что:

«В городе Ангарске на протяжении ряда лет совершаются тяжкие преступления – убийства лиц женского пола на сексуальной почве. Это дает основания полагать, что преступления совершаются одним лицом (маньяком). Расследование указанных преступлений вызывает особую сложность.

Принимая во внимание, что работник Вашей прокуратуры старший советник юстиции Китаев Н. Н. (следователь, разоблачивший В. Кулика – прим. Slaughter House) имеет большой опыт в расследовании данной категории дел и в настоящее время занимается научными разработками в этой области, прошу Вас разрешить Китаеву Н. Н. оказывать консультативно-методическую помощь в расследовании вышеназванных серийных убийств.

Прокурор Иркутской области А. Н. Мерзляков».

Краткая справка на Китаева Н. Н.:

Николай Николаевич Китаев родился 13 июня 1950, пос. Качуг, Иркутская область, СССР – советский и российский правовед и криминалист. Кандидат юридических наук, доцент. Почётный работник прокуратуры РФ, Заслуженный юрист РФ.

По собственным словам, с детства мечтал заниматься расследованием преступлений. В своей работе видит самоутверждение в профессии, а не рост по карьерной лестнице, что нашло своё отражение в выездах на оперативно-следственные мероприятия (за двадцать лет работы следователем осмотрел более 600 тел жертв преступлений в различном состоянии), даже во время отдыха с семьёй, и решительный отказ в начале 1990-х от занятия должности прокурора Иркутской области.

В советское время разоблачил известного серийного убийцу Василия Кулика («иркутский монстр»).

Является сторонником смертной казни, полагая, в СССР это позволяло спасти «от пяти до семи тысяч жизней ежегодно», а действующий в России мораторий привёл к росту числа жертв.

В 1986 году окончил журналистский факультет Иркутского государственного университета.

В 1992—1993 годы прошёл обучение в Иркутском филиале Хабаровской высшей школы МВД РФ по программе «Оперативно-розыскная деятельность», получил допуск 1 категории.

В 1993 году окончил психологический факультет Иркутского государственного университета.

В 1994 году в Томском государственном университете защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата юридических наук по теме «Вопросы теории и практики изобличения лиц, совершивших умышленное убийство».

С 2005 года – преподаватель, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Иркутского национального исследовательского технического университета.

«Я человек довольно-таки сентиментальный – все-таки отец двух дочерей, и за 20 лет работы я своими руками на осмотрах переворочал более 600 трупов: свежих и гнилых, скелетированных и сожженных, расчлененных и целых, – вспоминает Китаев. – Однажды у меня на столе лежала кучка измельченных каких-то белых фрагментов, которые можно было накрыть носовым платком, а это были останки 20-летней Гали, которую два негодяя заманили в гараж, поочередно изнасиловали, а затем убили и за несколько приемов сожгли тело. Чего, кроме смертной казни, я мог им желать?» – Китаев Н. Н.

В 1990-е годы, когда смертную казнь отменили, по словам Китаева, «страну отпустило» – «бандиты стали валить друг друга пачками». «20 лет назад в Ангарске и его окрестностях трупов хватало. Но когда я туда приехал в 1998 году, то обнаружил более десятка дел, в которых фигурировали трупы женщин, со следами сексуального посягательства, причем все они были довольно привлекательными в силу своего молодого возраста и убиты поздно вечером или ночью».

Таким образом, в июне 2000 года в городе создается новая следственно-оперативная группа. К этому времени все уголовные дела находились в производстве следователя по особо важным делам прокуратуры г. Ангарска. Для оказания следователям методической и практической помощи в группу был включен прокурор-криминалист Н. Н. Китаев.

Китаев исследовал 15 оперативно-поисковых дел, касающихся нераскрытых убийств женщин в районе г. Ангарска. Анализ материалов со всей очевидностью показал, что следствие по этому делу велось недостаточно активно, недостаточно наступательно и профессионально. Многие оперативные и следственные позиции были безвозвратно утеряны. В частности, протоколы осмотра места происшествия были составлены во многом некачественно. Некоторые вещественные доказательства не были объектом исследования и потом неизвестно куда девались. Традиционные недочеты…

Кроме того, Николай Николаевич Китаев сделал вывод, что, скорее всего, 29 жертвами список не исчерпывается. Как минимум его нужно было бы дополнить еще десятью убийствами. Однако местное правоохранительное начальство, напуганное «оргвыводами» после скандала в Алтайском крае с исчезнувшими студентками, предпочло не продлевать и вообще «заморозить» этот скорбный список.

С другой стороны, вероятно, что часть из 29 убийств – обычные «висяки»: их просто «спихнули» на не обнаруженного и потому таинственного «ангарского маньяка».

Выводы Николая Китаева свидетельствовали о полном непрофессионализме работников областной прокуратуры, УВД и РУБОПа. Они, эти выводы, присутствуют в заключении Китаева по каждому из исследованных им дел. Вот лишь несколько примеров.

«Оперативно-поисковое дело №11353 по факту обнаружения трупа Ларисы Б. Ссадины на бедрах, характерные для изнасилования, смерть от колото-резаного ранения сердца, 2 колото-резаных раны шеи, сперма во рту и во влагалище. Оперативно-розыскные мероприятия фактически не ведутся, нет даже фото потерпевшей».

«ОПД №60927 по факту обнаружения трупа Р-вой. Смерть от множественных рубленых ранений головы с повреждением головного мозга. Рубленые раны кистей рук – признак самообороны. Заключений экспертов-биологов нет, ОПД состоит из копий документов уголовного дела и нескольких формальных рапортов по ориентированию „подсобного аппарата“. Практически розыск не ведется».

«ОПД №41130 по факту обнаружения трупа К-ой. Смерть от не менее чем 8 ударов топора – как лезвием, так и обухом. Кроме оперативных установок на свидетелей – в деле нет больше документов, отражающих оперативно-розыскную деятельность».

Общий вывод, к которому пришел Китаев был и вовсе неутешителен:

«В основном возможности следствия исчерпаны, а оперативная работа по раскрытию либо не ведется, либо ее выполнение бессистемно и формально.

Состояние контроля за оперативно-розыскной деятельностью свидетельствует о почти полном его отсутствии, попустительстве представителям органов, осуществляющих ОРД, что на протяжении длительного времени влечет неисполнение оперативными сотрудниками своих непосредственных обязанностей. Руководители ОВД и УВД г. Ангарска, руководители УВД Иркутской области, курирующие ОРД, самоустранились от надлежащего ведомственного контроля, в результате чего десятки умышленных убийств остались нераскрытыми, а оперативные возможности изобличения преступника во многом утрачены из-за фактора времени».

Подготовленную «Справку» со всеми подробностями и выводами Николай Николаевич Китаев зачитал прокурору Иркутской области Мерзлякову в его служебном кабинете. При этом присутствовали сотрудники ОВД, УВД и РУБОПа, занимавшиеся делом «ангарского маньяка». В заключение Китаев предложил: если ему будут даны соответствующие полномочия, он задержит убийцу в течение 6 месяцев.

По свидетельству очевидцев, после «доклада» Китаева в кабинете воцарилось гробовое молчание. Спустя некоторое время прокурор Иркутской области Мерзляков сказал: «Все, о чем здесь говорилось, не должно выйти за пределы этого кабинета. В противном случае Москва нас всех повыгоняет».

Китаев попросил наделить его полномочиями для поиска и поимки преступника. «За полгода мы могли его тогда найти. Уже был список подозреваемых, в котором фигурировали фамилии семи сотрудников милиции – среди них не было Попкова, но мы взяли правильный след. Можно было бы проверить под видом вакцинации около ста сотрудников, причем из них сразу можно было исключить следователей и оперативников. Было понятно, что они не будут бросать использованный презерватив на месте преступления, а какой-нибудь мент, который не очень в теме, может. Круг уже сузился», – с сожалением вспоминает Китаев.

После доклада Китаева случилось обратное. Вскоре после описанных событий (в марте 2001 года) приказом генерального прокурора России В. Устинова за №2 были ликвидированы региональные транспортные прокуратуры, отчего уволили… Николая Китаева, не найдя ему подходящего места. Письмо уволенного сыщика Генеральному прокурору, помещённое в газете «Трибуна» (17 мая 2002 года) читала вся страна:

«В России на сегодняшний день в разных регионах не раскрыто 35 серий убийств, совершённых, судя по способу и иным параметрам, одним и тем же лицом (маньяком). Я располагаю уникальной методикой раскрытия и расследования таких дел, что доказано моим многолетним опытом работы в различных местах СССР и в постгорбачевской России. Я готов, при условии восстановления меня в равной должности, возглавить оперативно-следственную группу по любому из таких нераскрытых серийных убийств в любом районе страны, обязуюсь раскрыть эти преступления в течение 8 месяцев. В группе должно быть не менее 4 следователей, не менее 3 работников милиции, которых подберу сам».

Высоких чиновников Генеральной прокуратуры это предложение не заинтересовало, хотя преступления ангарского маньяка на тот момент остались нераскрытыми, а жертв было в несколько раз больше, чем жертв у легендарных Джека-потрошителя и Зодиака вместе взятых.

Подозреваемые

Одна зацепка, которая с высокой долей вероятности могла дать подсказку работникам правоохранительных органов и пролить свет на личность ангарского маньяка появилась у следствия благодаря выжившей жертве. Произошло это так.

28 января 1998 года в снегу у поселка Байкальска была найдена обнаженная Светлана М. На то время несовершеннолетняя, она была без сознания из-за тяжелых травм головы.

В возбуждении уголовного дела ей отказали «по надуманным основаниям». И лишь спустя почти полгода, в июне, после многочисленных жалоб матери Светланы, дело все-таки возбудили. Тогда же, в июне, впервые были зафиксированы показания потерпевшей.

Накануне, 27 января, она возвращалась домой поздним вечером. Около нее остановилась милицейская автомашина, водитель в милицейской форме предложил подвезти ее домой. Она согласилась. Водитель завез ее в лес, приказал раздеться, бил ее головой о дерево, от чего Светлана потеряла сознание. Пришла в себя уже в больнице.

После допроса в качестве потерпевшей она опознала милиционера-водителя УВД г. Ангарска, старшего сержанта С. На следующий день из трех предъявленных ей автомобилей «УАЗ-469» Светлана уверенно указала на служебную машину сержанта: она запомнила несколько характерных деталей салона.

Вновь цитируем «Справку» старшего советника юстиции Н. Н. Китаева:

«Уголовное дело не содержит судебно-медицинской экспертизы потерпевшей. Старший сержант С. в свое оправдание мог сказать лишь, что он, очевидно, похож на того преступника. Проверка его алиби формальна и ограничилась допросом сожительницы. С. пьянствовал и развратничал, заражал жену сифилисом, от которого лечились оба, их брак был расторгнут».

Таким образом, уголовное дело № 69207 по факту причинения тяжких телесных повреждений Светлане М., сопряженных с сексуальным посягательством, развития не получило.

Эксперты попытались составить психологический портрет маньяка:

возраст – 35—40 лет (год рождения 1963—1968);

рост – выше среднего (180 см и выше);

живет в г. Ангарске;

может пользоваться как служебным транспортом, так и иметь личную машину;

живет либо один, либо с родителями. Не женат. Замкнут, испытывает затруднения в общении (поэтому ему легче вступать в контакт с нетрезвыми женщинами). Может быть описан как социально неполноценный;

до 16 лет вероятен учет у психиатра в связи с олигофренией, обучение во вспомогательной школе либо в общеобразовательной с дублированием классов;

имеет профессионально-техническое образование (слесарь, водитель);

работает слесарем, наладчиком, водителем. Может быть связан с обслуживанием железнодорожных путей, станций, ТЭЦ, а также с работой на кладбище (11 из 29 трупов обнаружены в районе, центром которого является городское кладбище. – М.Д.);

имеет пятидневную рабочую неделю, однако вероятны местные командировки, которые позволяют ему задерживаться или не выходить на работу в дни после совершения преступлений в будние дни (по средам, преступления в ночь со вторника на среду);

может иметь судимость в 1980—1985 годах за изнасилование или убийство (с колото-резаными ранениями).

В 2015 году суд приговорил к пожизненному заключению за совершение 22 убийств и двух покушений на убийство Михаила Викторовича Попкова, т.н. «ангарского маньяка».

До увольнения в 1998 г. из милиции Попков совершал некоторые преступления в форме милиционера и на служебной машине. Арестован после возобновления уголовного дела и сопоставления в марте 2012 года его генотипа и результатов молекулярно-генетической экспертизы останков жертв, проведённой ещё в 2003 году. Приговорён к пожизненному лишению свободы. Всего сознался в 81 убийстве.

В середине 1990-х Михаил Попков работал помощником оперативного дежурного в центральном отделе внутренних дел УВД Ангарска. Он был кандидатом в мастера спорта по биатлону; коллеги называли его Миша Улыбка или Миша-Гуинплен – за доброжелательность. Попков производил приятное впечатление, в коллективе был на хорошем счету.

Свою решительность Попков продемонстрировал в 1996 году, когда при задержании на месте преступления застрелил одного из грабителей – тот пытался оказать сопротивление. «В кровавые 1990-е преступность была настолько распоясавшейся и уверенной в своей безнаказанности, что милиция захлебывалась от объема совершаемых преступлений – и такой поступок одного из сотрудников никого не удивил».

Жена Попкова Елена работала в то время в паспортном столе в той же дежурной части, а жила семья в 50 метрах от отделения. «Они были постоянно на виду, создавалось впечатление идеальной семьи», – вспоминает Хмыловский, бывший коллега Попкова. Годы спустя, уже после задержания Попкова, станут известны подробности их совместной жизни. Однажды, вернувшись с работы, Попков нашел в мусорном ведре использованные презервативы – именно это, считают бывшие сослуживцы «ангарского маньяка», и спровоцировало его на первые убийства. Судя по всему, измена была не единственной, Попков размышлял об убийстве жены, но не стал этого делать – хотел, чтобы у дочери была полноценная семья. Как он признался на одном из допросов уже после ареста, каждое утро он просыпался и первым делом проверял, не убил ли ночью жену.

Дмитрий Хмыловский вспоминает, как однажды они дежурили вместе с Попковым, и поступила информация о том, что найден труп женщины. «Она пропала в ноябре, а это март был – оттаяла. Попков тогда очень подробно расспросил, где нашли труп, объяснив это тем, что хочет заранее разобраться, куда группу везти, чтобы не плутать там. Позже оказалось, что это была одна из его жертв, и он, видимо, ездил проверить, не оставил ли следов».

В интервью, которое Попков дал после приговора суда в июне 2015 года, он сказал, что его жертвы виноваты в том, что бросали своих близких дома и гуляли. «Можно же сделать так, чтобы близкие не догадывались [об этом], не знали, и не делать им больно», – недоумевал Попков.

Он останавливал свою служебную «Ниву», когда видел голосующую нетрезвую женщину. Он предлагал довезти ее до дома, по дороге спрашивал, не хочет ли она продолжить вечер где-нибудь еще. Если на нескромное предложение пассажирка отвечала отказом, отвозил ее домой, если соглашалась – убивал с особой жестокостью, используя нож, топор, отвертку – все, что попадалось под руку…

В марте 1997 года Попков, отпросившись у начальника смены, поехал за пирожками. Выехав на дорогу, он увидел молодую женщину, как выяснится позже, она шла на вокзал встречать свою мать. Попков убил ее в нескольких сотнях метров от вокзала, а тело бросил у дороги. Это была едва ли не единственная жертва Попкова, которая в момент убийства не находилась в состоянии алкогольного опьянения, и одна из трех, на теле которой была обнаружена сперма Попкова, благодаря чему в 2012 году и удалось доказать его причастность к убийствам.

Позже, на допросах, он назовет это убийство «технической ошибкой» и так и не сможет объяснить следователям, чем была вызвана та вспышка агрессии. В тот же день, когда труп женщины был обнаружен, Попков вернулся на место преступления в составе оперативно-следственной группы.

В марте 2002 года в «Московском комсомольце» была опубликована статья о серийном маньяке в Иркутской области, которого никто не ищет. Она легла на стол генерального прокурора России Владимира Устинова и министра внутренних дел Бориса Грызлова. В том же году была создана оперативно-следственная бригада МВД России и Генеральной прокуратуры, которую возглавил следователь по особо важным делам Евгений Костарев; оперативным сопровождением занялся старший уполномоченный МВД России полковник Сергей Державин. «Нам дали в группу кого ни попадя. Думали, что приехала обычная проверка и скоро мы вернемся к себе в Москву». В итоге он провел в Ангарске семь лет.

По словам Державина, «стопроцентная серия» просматривалась сразу, вот только местные следователи долгое время ее «скрывали» и «гостям из Москвы» оказывали противодействие. «С нами вообще из местных сначала никто не хотел общаться. Никто из них не хотел признаваться, что просмотрел такую „серию“».

Оперативно-следственной бригаде Костарева и Державина нужно было все начинать с нуля. «Практически ни по одному делу не были проведены следственные действия, треть вещдоков была утрачена – и никто ни за что не отвечал», – вспоминает первые месяцы работы в Ангарске Державин. За спинами приехавших из Москвы говорили, что раскрыть преступления 15-летней давности они не смогут.

Не доверяли «москвичам» и потерпевшие – родственники убитых женщин, которые не хотели давать показания. «Думали, опять все растревожим, растрясем и уедем», – объясняет Державин. Со временем бригада стала раскрывать и другие преступления в городе (например, посадили лидеров нескольких ангарских ОПГ), и люди в московских следователей поверили. «Родственники ведь ничего не забывали. В итоге многие дали очень хорошие показания, часто говорили, что о многом раньше их даже никто не спрашивал», – говорит Державин.

Державин с Костаревым добились проведения генетической экспертизы – и по найденной в телах трех жертв сперме убийцы был установлен его генотип. «Оставалось только брать кровь, проводить экспертизу и выявлять так – других доказательств было очень мало из-за того, что на первом этапе никто по делам нормально не работал», – поясняет Державин. До 2008 года тесты на ДНК проводились только в Москве – и стоили они около 10 тысяч долларов, поэтому в год проводилось не больше пяти подобных анализов.

«Если бы генетические экспертизы можно было проводить проще и быстрее, то и Попкова мы бы вычислили раньше, – говорит Державин. – Данный товарищ был в нашем поле зрения. Но так как доказательств его вины у нас не было и его характеризовали с положительной стороны, никаких обвинений против него выдвинуть у нас не было возможности».

Еще один фактор, который сильно мешал расследованию, – утечка информации. «Все сведения уходили моментально. Хоть я и запрещал общаться с местными сотрудниками», – рассказывает Державин. Тогда он и не думал, что в одном здании с ним работает жена Попкова (они с мужем до сих пор находятся в браке), через которую оперативные сотрудники оформляли многочисленные запросы, – так бывший милиционер мог оставаться в курсе расследования своих преступлений.

В середине нулевых следователям начало казаться, что убийца остановился. Выдвигались версии, что он умер, стал инвалидом или сел в тюрьму за другое преступление. Но это не так, известно, что Попков просто сменил почерк и местность, где он искал своих жертв.

В 2009 году Сергею Державину пришлось уехать из Ангарска из-за ухудшившегося здоровья. «Нашу группу едва не распустили, нам с Костаревым пришлось вмешиваться, подключать связи в главке, чтобы расследование продолжилось. Никто уже не верил, что маньяка найдут, но Артем Дубынин тихонечко довел-таки дело до конца».

Сегодня Артем Дубынин – старший оперуполномоченный отдела по раскрытию преступлений против личности управления уголовного розыска ГУ МВД России по Иркутской области.

К тому времени о маньяке было известно довольно много: было примерное понимание его места жительства или работы, был его генотип, было известно, что у него третья положительная группа крови и что он ездил на автомобиле «Нива». «Был составлен единый список со всеми лицами, у которых присутствовал хотя бы один из признаков – их получилось более 30 тысяч. Далее уже отбирали тех, у кого встречались два и более признаков. Так мы получили около 600 подозреваемых», – рассказывает Дубынин.

Список, составленный в алфавитном порядке, начали прорабатывать с конца 2010 года. Тогда в Иркутске уже действовал областной экспертно-криминалистический центр – и генетические экспертизы можно было проводить быстрее и дешевле. В год удавалось проверить порядка 400 человек. До буквы П дошли в марте 2012-го.

Когда заключение сравнительной экспертизы было получено, приняли решение задерживать Попкова – он за день до этого выехал во Владивосток. Артем Дубынин вместе с еще одним оперативным сотрудником и двумя бойцами СОБРа вылетели из Иркутска во Владивосток, чтобы перехватить Попкова на подъезде к городу – прямо в поезде.

Дубынин о задержании говорит без лишних эмоций: «За две станции до Владивостока мы вошли в поезд и задержали Попкова. Сопротивления он не оказывал, так и доехали до города, где нас встретили местные оперативники. Я разъяснил ему все его права, составил протокол о задержании, время было 15:00, после этого мы сразу поехали в аэропорт, купили билеты на ближайший самолет и этапировали его в Иркутскую область».

По словам Дубынина, всю дорогу до Ангарска Попков и искавший его десять лет следователь молчали. «На ровном месте с человеком очень тяжело разговаривать. Зачем это все было. Я знал, что по приезде в Ангарск он будет арестован, ему предъявят обвинение в том, что он совершил как минимум три убийства и три изнасилования, тогда уже можно о чем-то поговорить. В принципе, так онои получилось», – вспоминает Дубынин. Он делится своими самыми первыми впечатлениями от общения с Попковым: «По нему не скажешь, что это серийный убийца, что у него столько много трупов. Сидит дядечка, разговаривает. Только глаза у него специфические, если в них заглянуть, жутковато становится».

Дубынин говорит: «Нашли, получается, иголку в стоге сена. Без записей с видеокамер и биллинга с сотовых телефонов установить такого человека почти невозможно. Тем более через столько лет. Просто система, которая была заложена в 2002 году, в итоге сработала в 2012-м».

Один из создателей «системы» Сергей Державин вспоминает, как обрадовался за ребят, когда ему позвонил Артем Дубынин и сказал: «Мы его поймали». «Все-таки не зря мы бились, жаль только, что маньяк оказался сотрудником милиции».

Попков Н. Н. Выдержки из интервью «Медузе»

Вот у вас есть, например, желание встретиться с компетентным психиатром или психологом, а следователь может вам в этом помочь или нет?

– А почему я должен прислушиваться к его мнению, а не доходить до этого сам?

– Но вы же сами сказали, что хотели бы компетентной помощи.

– Да, но я не буду просить об этом следователя. В СИЗО ко мне психиатра не привезут, скорее меня отправят к нему в дурдом. Для чего мне нарушать сложившийся распорядок? Сто лет я не видел бы этих психиатров, пусть опыты на кроликах делают. Ну или давайте порассуждаем. Психиатр помог мне докопаться до истины, а дальше-то что? Я выйду из кабинета душевно просветленный, узнав, что виноват не я, а что-то, произошедшее со мной 40 или 50 лет назад. Мне от этого легче не станет.

Началось судебное разбирательство по новым эпизодам ваших преступлений, как вы настроены?

– Единственное мое пожелание, чтобы суд был в закрытом режиме. Чтобы поменьше все это афишировалось. Хоть на первое заседание и приедет куча репортеров, зато следующие полгода или год я никого не увижу.

– Но вы увидите родственников жертв.

– Они тоже не каждый день приходят, бывает, вообще никто не приходит. В один день могут прямо все прийти – это самый тяжелый момент, а потом месяцами, неделями может никто не приходить.

– Встреча с родственниками жертв – тяжелый момент?

– Да, здесь не буду душой кривить, это тяжелый момент.

– Вы что-то им говорите? Прощения просите?

– Я вообще ни разу ничего не говорил.

– Почему?

– Я ни разу не выступал, никаких публичных заявлений не делал, показаний не давал.

– То есть в суде вы всегда молчите?

– Только если судья что-то у меня спрашивает, тогда отвечаю.

– Не было мысли как-то обратиться к семьям жертв?

– А для чего? Что это изменит? Обо мне знаете, как думают? Меня на куски готовы разорвать, на фарш пустить, что для них мои слова?

– Не для них, но, возможно, для себя?

– А для меня что это изменит? Облегчение какое-то? Когда человек в чем-то кается, признает, всегда можно заподозрить его в том, что он преследует какую-то цель или же изображает из себя кающегося. Чтобы повода не было даже так подумать, лучше вообще ничего не говорить. Если не можешь ничего сказать, лучше промолчи. Вам кажется, что я должен что-то сказать?

У нас принято высказывать соболезнования. И вроде как никто не должен нарушать эти правила. Именно поэтому эти слова и обесцениваются. А то, что случилось, уже не изменишь. Поздно.

Выдержки из интервью с Китаевым Н. Н.

– В институте Генпрокуратуры меня в прошлом году попросили выступить. Теперь студенты из двух этих вузов ходят на мои лекции – но и меня туда больше не зовут.

Я вам больше скажу. Больше года назад я написал письмо руководителю следственного управления СКР по Иркутской области. Полагал: раз председатель Следственного комитета РФ посчитал, что ветеранов можно брать на должности консультантов, раз он меня единственного среди российских следователей упомянул в изданном в 2011 году учебнике по криминалистике, то почему бы не предложить помощь?

– Помощь в чем?

– Я на трех страницах представил, как поднять раскрытия убийств прошлых лет по Иркутской области – их тут с советских времен несколько тысяч накопилось.

– Несколько тысяч?

– В 2003—2004 годах по 200 убийств не раскрывалось. Это столько, сколько не совершалось в странах Скандинавии, вместе взятых. А Анатолия Мерзлякова, который был тогда прокурором области, наградили орденом. Сегодня он – Восточно-Сибирский транспортный прокурор.

Ну вот. Я составил эту свою записку. Как можно раскрывать. Что надо сделать. По каким направлениям надо обучать следователей. Молчок. Пришел в следственное управление. Там работники канцелярии, до которых я с трудом дошел, сказали, что «вам позвонят». Потом говорили, что «в следующем месяце». Полгода не мог к нему попасть. Написал еще одно письмо. Он, видимо, понял, что буду и дальше писать. Мне позвонили и сказали, что меня примут 18 декабря, это последний приемный день в году. Я протянул ему записку. Он ее настороженно взял, прочел и сказал, что мне напишет.