Текст книги "Иркутская сага. Воспоминания о прожитом. Том 3"

– Доченька, не надо волноваться. У этих птичек есть маленькие детки, – начал придумывать я, – они тоже хотят кушать. Гнезда находятся на улице, а голодным в мороз выжить трудно. Вот они и клюют пельмени, чтобы покушать самим и принести в клювах еду для деток. Посмотри, Оленька, синички клюют только твои пельмени, которые ты сделала своими ручками. Значит, они самые красивые и самые вкусные. Птички всегда выбирают самое лучшее, они хорошо разбираются, где вкуснее, – на этой ноте я закончил свою выдумку.

В глазах у дочери заблестели искорки восторга. Они сменили туманную озабоченность ее взгляда. Оля радовалась за птичек. И, конечно, за себя. Ведь она хоть и маленькая еще, но уже отличный кулинар. Птички по достоинству оценили ее труд. Папа все правильно подметил, наверное, думала моя доча.

– Мама, мама, птички клюют мои пельмешки, которые я слепила сама! – зазвенел голос нашей дочери.

Он звучал, как родник, переливался, как колокольный перезвон. От этого в нашей квартире становилось светлее и теплее. Мне начинало казаться, что снежинки за окном хороводят уже под весенние мотивы. Что капель уже не за горами. А зима только начинала набирать свою силу.

О родственниках Георгия Семеновича Щёкотова мне почти ничего неизвестно. Знаю только, что он уроженец Кузбасса. Давненько, годах в шестидесятых, приезжал его брат. Но, напившись, он начал метать ножи в дверь кухни. Все радовались, когда он уезжал обратно домой.

Ангелина Ивановна в девичестве носила фамилию Сальникова. Отца и мать она не помнила. Когда ее родная мать трагически погибла в г. Улан-Удэ, на семейном совете трех сестер, урожденных Сальниковых, которые жили в Иркутске, было решено поручить воспитание малолетней девочки Ангелины ее тете Клавдии. Так и получилось.

Клавдия Васильевна Сальникова свою приемную дочь не очень любила. Ее родное дитя умерло в младенчестве. Клавдия была одинокой. Членство в партии коммунистов помогало ей работать начальником на разных постах. Последним был пост директора Курбатовской бани, что была возле старого моста через Ангару. Ангелину нередко лупила до потери сознания за провинности и шалости. Но Ангелина не помнила зла, тогда лупить детей было нормой – «чтобы выбить дурь из головы». Вот и выбивали, кто ремнем, кто палкой, иногда до смерти. Наверное, повторяли свой опыт побоев, полученный от родителей, перенося его уже на своих детей, родных или приемных. Времена были суровые и нравы тоже.

Клавдия Васильевна Сальникова (первая слева) с подругами

Я помню Клавдию Васильевну – она была грузной, шла и пыхтела, как паровоз. Глаза были уставшими, а взгляд – сердитым. Не выветривался с годами начальствующий дух. В квартире приемной дочери ее всегда усаживали за стол, предлагали покушать. Она отказывалась для приличия. А потом говорила, что мол попробовать немножко можно.

Кушала хорошо, отсутствием аппетита не страдала. Могла «попробовать» аж половину кастрюли супа, потом – котлеты с картофельным пюре, чай (большую кружку) и т. д. Мы любовались этим действом. Любви и ласки со стороны Ангелины Ивановны к своей второй маме я особо не замечал, но отношение было уважительным и заботливым. Не стало Клавдии Васильевны в марте 1976 года. Мы с Леной постоянно, бывая на кладбище в предместье Радищево у моих родных: папы, сестры Гали, Миши (ее мужа), бабы Веры и тети Иры Решетниковых, посещаем могилку Клавдии Васильевны, кладем цветы. Лена прибирается, наводит порядок.

Сестры Сальниковы

На работе Ангелина Щёкотова (вторая слева вверху)

У Клавдии Васильевны Сальниковой были еще две сестры.

Первая – Матрена Васильевна, в замужестве Лебедева. У нее был сын Николай, у него – две дочки, Марина и Елена, они учились в нашей 15-й школе, но дружбы мы почему-то не водили, да я и не мог знать, что в дальнейшем они станут моими родственниками по линии жены. У Марины, работающей врачом, есть сын Саша и дочь Юля. У Лены, она работала главным врачом поликлиники №11, есть два сына – Леша и Паша.

Елена Николаевна Лебедева, 2018 год

Марина Николаевна Новопашина (Лебедева), 2018 год

У сына Гоши с супругой Марией был сын Савельев Виктор, у него тоже был сын.

Слева направо: Георгий Щёкотов, Мария Савельева, Ангелина Щёкотова, Виктор Савельев (сын Марии)

Вторая сестра – Полина Васильевна в замужестве Беспалова. У нее было четверо детей: Виталий, Валерий, Ангелина и Евгений (все Федоровичи), еще трое детей умерли в младенчестве.

У младшего Евгения – дочь Юля, у нее есть сын Максим.

У Валерия – дочь Оксана, у нее две дочки двойняшки: Елизавета и Елена и сын Евгений, у него сын Никита, сын Саша умер в 35 лет.

У Виталия был сын Женя, он умер молодым в 35 лет, сын Володя жил в Братске, у него были дочери-двойняшки. Из всех их детей лично знаю только дочь Ангелины Беспаловой – Ирину Судакову, она замужем, у нее есть сын Вячеслав и дочь Алина. Они иногда с мужем Сергеем и детьми приезжают к нам в гости. Ирина и помогла мне составить этот список родственников моей жены по ветви Сальниковых.

Справа Ангелина – двоюродная сестра Ангелины Щёкотовой с дочерью Иришкой, затем Ангелина, Савельевы Гоша и Мария

Семья Судаковых: Ирина (внучка Полины Васильевны), Сергей, дети Слава и Алина

Очень хорошо помню и не смогу забыть я родного брата моей жены Елены, звали его Александр Щёкотов, он 1947 года рождения. Мы с ним подружились. Был он невысокого роста, в отца. А глаза большие, выразительные, карие, как у мамы. По своей натуре он был внимательным и ласковым. После службы в армии всю трудовую жизнь работал на релейном заводе. Был передовиком производства, числился на хорошем счету.

Жизнь пошла не так, как ему хотелось. От этого глаза у него были грустными, иногда печальными. Но он никогда, ни при каких обстоятельствах не падал духом. Всегда мурлыкал себе под нос какую-нибудь песенку. Когда приходило время расставаться, он неизменно произносил: «Ладно, поп@здили, пока не отп@здили или пох@ярили, пока не отх@ярили». Прикольный был парень и хозяйственный – все в семью.

Свадьба Александра Щёкотова. Мы с Леной в верхнем ряду слева

Справа налево: Оля Решетникова, Дима и Оля Щёкотовы

Как-то раз приезжает к нам, в свой родительский дом, с женой Надеждой и просит меня втихаря «затырить» бутылочку водки, да так, чтобы можно было выпить и нас не застукали. Он любил после работы накатить, но супруга, заботясь о его здоровье, пресекала на корню эти привычки. А выпить-то все равно было охота. Я достал свою, вторую бутылку и заправил ими двумя сифон. Решив, что под видом газированной воды, мы спокойно «нахлобучим» всю дозу.

Расставили на доске шахматные фигуры, сели на диван друг против друга, делаем вид, что играем. А женщины на кухне занимаются своими делами и не обращают на гроссмейстеров должного внимания. Нет ничего страшнее газированной водки, алкоголь сразу попадает в кровь, вызывая быстрое опьянение. Через час мы уже были как зюзики. Язык ворочался плохо, глаза слипались от усталости. Видимо, шахматная партия была очень тяжелой. Пока женщины искали, где спрятана водка, лазили под диван, в сливной бачок унитаза, мы продолжали прикладываться к сифону. Подозрений это не вызывало, на улице была сильная летняя жара. Потом, спустя какое-то время, наши жены догадались обнюхать стаканы, стоящие рядом с сифоном. Все наши коварные планы тут же были раскрыты, а заговорщики-шахматисты разоблачены. Но было поздно, не успели борцы с пьянством, сифон был пуст. Нам ничего не оставалось делать, как завалиться спать.

На одного «баллон катить» тяжело, а на двоих, вообще, сложно. Потом к нашей круговой обороне, после нашего безмятежного сна и отрезвления, присоединилась Ангелина Ивановна и Георгий Семенович, который вернулся с работы. В результате мы победили. Жены простили нам шалость за находчивость и юмор.

В конце жизни Саша тяжело болел. Его скрючило, вид у него был, прямо скажем, неважный. Но он не унывал, жил до последнего момента, надеялся. Умер он летом в 1995 году, когда мы перевозили свои нехитрые пожитки из Усть-Илимска в Иркутск. У него остался сын Дима, дочь Ольга, у которых уже растут свои дети: Алена и Наташа. Они живут своей жизнью, своими радостями и заботами. Тяги к общению со своей родной тетей Леной, по-видимому, не испытывают. Она тоже. Димка иногда общается с нашей Ольгой, они двоюродные брат и сестра.

Могилку деда мы посещаем регулярно, никто кроме нас там не бывает. Смоленское кладбище разрастается. Проходя по нему, вижу много знакомых лиц на памятниках, уходит потихонечку наше поколение, а из старшего – остаются единицы.

Совсем недавно мне вновь пришлось вернуться к теме «Автоколонна №1880». Шли годы, и размеренная жизнь автопредприятия не миновала шторма преобразований. Очередной варяг-назначенец, губернатор, привез свою команду, конечно же, эффективных менеджеров, среди них затесались специалисты формата «где что плохо лежит, на чем бы подзаработать на безбедную старость». Кто-то зарабатывал деньги, кто-то – срок, у всех по-разному. Вот и в автоколонне произошли свои преобразования, вряд ли к лучшему. В результате предприятие перестало отвечать по своим денежным обязательствам. Прежние руководители уже были под следствием. Новый директор Александр Ерохин делал все возможное, чтобы спасти предприятие. Но без серьезного вмешательства собственника, а им недавно стала Иркутская область, трудно было выжить.

Как-то ко мне приехал Андрей Коцарев, у него своя юридическая контора. Он позвал меня арбитражным управляющим в процедуру финансового оздоровления автоколонны, которую сам сопровождал еще на стадии наблюдения. Пахомов Сергей, временный управляющий, хороший специалист, допуска к совершенно секретным документам не имел. У меня такой допуск был, и идею вывести автоколонну №1880 из кризиса я поддержал, не раздумывая.

Как-то в прошлом на трассе в мой БМВ 525 iХ прилетел камушек. Большого вреда он мне не доставил, но алюминиевый радиатор стал подтекать. На СТО, кроме замены на новый, предложений не было. Зачем менять новый с дырочкой на такой же новый без дырочки? Не проще ли дырку запаять или заварить? Мне было реально жалко денег. Нет, на СТО не умеют. Искал везде, где только возможно, подходящего решения не было.

Георгий и Ангелина Щёкотовы

Выручил тесть. С автоколонной, с мужиками-ветеранами его связывали дружеские отношения. Еще его назначили председателем Совета ветеранов. Работать водителем по состоянию здоровья он уже не мог. Приходим в мастерскую, мужики его обнимают, мол, Гошка, привет какими судьбами к нам. Он показывает мой радиатор от БМВ. Без слов все понятно. Мужички-старички посылают меня за кефиром, пряниками, конфетами к чаю. Водку они уже не пили, с Гоши денег взять не хотели. А с меня хоть какую-то пользу получить надо. Не было у них никакого специального оборудования, не было и таких технологий в автоколонне. Радиатор оказался, вообще, из какого-то сплава, который у нас не использовался. Прихожу из магазина с покупками, а радиатор уже стоит, сверкает на солнышке, и почти незаметно, где был пробой, который профессионально заварен. Вот такие спецы были эти ветераны.

А сейчас, иду по территории и вижу: нет той мастерской, нет тех умельцев-мужиков. Забор разделил участок на две части – за ним уже другой, частный перевозчик. Руководство Иркутской области выразило твердую готовность поддержать предприятие. На совещании у вновь избранного губернатора Иркутской области Сергея Левченко его первым заместителем Александром Битаровым предложено рассмотреть вопрос о выделении предприятию займа из средств фонда корпорации развития Иркутской области. Но ротация кадров отодвигала и отодвигала решение вопроса. Новым руководителям нужно было время для вхождения в курс событий и освоения на новом месте. Я полностью поддерживал политику восстановления платежеспособности. Команда работала дружно и слаженно. Команда была из разных специалистов. От налогового органа была Марина Лебедева, от министерства имущественных отношений – Елена Федорова, автоколонну №1880 представлял новый директор Сергей Майок – хороший организатор. Нужно было удержать ситуацию под контролем, и это удалось сделать в полном объеме, несмотря на различного рода препятствия, чинимые отдельными конкурсными кредиторами.

В результате проделанной работы все долги перед кредиторами были погашены в полном объеме. Намечены мероприятия по достижению безубыточной работы. Предприятие «Автоколонна №1880» вышло из состояния банкротства. Кризис миновал. Теперь новому генеральному директору Сергею Игоревичу Майок предстоит нелегкая работа.

Ему не привыкать. Успехов тебе Сергей!

Уроки русского и литературы

Встреча старых друзей

Попробую вспомнить уроки русского и литературы. А потом порассуждать о русском языке, которому я учился всю жизнь, вернее, жизнь учила.

Снова машина времени моей памяти переносит меня в далекое прошлое. Отношение к школьному предмету во многом закладывается педагогом, учителем, если таковой имеется. Мои школьные годы выпали на период с 1961 по 1971 год. Наверное, 1971 год был одним из самых ярких, и лучше запомнились события именно из этого времени. Особенно много различных курьезных воспоминаний.

У нас в десятом классе была учительницей литературы взрослая красивая полнеющая женщина. Имени ее в памяти не сохранилось, как и воспоминаний о ней самой. Запомнилось только, как она, гарцуя, входила в класс. Это происходило в несколько этапов. Сначала в раскрывшуюся дверь начинала вплывать ее грудь. Такие два баскетбольных мяча-понтона. За ней появлялось всегда опрятно одетое в какие-то модные костюмчики фиолетового или бордового цвета тело. Когда «корма» уже вплывала в тихую гавань нашего класса, менторский голос, как забитый чешуей дохлых рыб гудок парохода, извергал не очень доброжелательное приветствие. Прелюдия акта пришествия «богини» этим завершалась.

Обычно мы с Сашей Василковым, сидя на последней парте, на это явление не обращали внимания. Мы сидели и занимались какими-то своими важными делами. Демонстрируя при этом свое пренебрежение к учителю. Самоутверждались, что ли, безусые недоросли. Побеседовать бы по душам и снять напряжение. Но преодолению напряженности в отношениях мешала двухсторонняя гордыня. Хотя опытный учитель мог бы всегда подобрать ключик к подросткам, но нашей учительнице, наверное, этого было не надо. А нам и тем более.

Однажды учительница не выдержала и начала орать на нас:

– Вы что, бездельники, не видите, учитель вошел в класс, потрудитесь встать.

В ответ я попросил ее:

– Войдите, пожалуйста, еще раз, но только боком.

Весь класс потонул в волне смеха. Никто не мог себе представить, что эти понтоны смогут протиснуться в одну створку двери боком. Надо было бы открывать вторую. Но она годами, при текущих ремонтах, прокрашивалась в закрытом состоянии и уже открыться не могла.

Веселье прекратил надвигающийся шторм. Меня выгнали из класса. Мой «кораблик» отправился в открытое море. Я собирал портфель, и мы с Сашей на потеху одноклассникам пели жалостную песню «Разлука»:

 
Разлука ты, разлука, чужая сторона.
Никто нас не разлучит, лишь мать сыра земля.
 

Весь класс умирал со смеху.

Наш десятый класс. Я второй справа в верхнем ряду

Наш восьмой класс. Я в первом ряду крайний слева

Наш четвертый класс. Я во втором ряду крайний справа

Наш второй класс. Я во втором ряду четвертый слева

Наш первый класс. Я в верхнем ряду крайний справа

Директор не мог мне ничего предъявить, я же не оскорблял, не ругался матом на учителя. Ходить на занятия к этой учительнице не было желания. К тому же она умудрилась настроить против себя студенток-практиканток – без пяти минут учителей. Они проходили дипломную практику в нашей школе. Поскольку за сочинения литераторша мне ставила всегда единицы, девчонки решили сломать эту неправильную тенденцию необъективной учительницы. Они принесли и велели мне переписать сочинение победителя олимпиады школьников, лучший по гороно текст. Я не хотел заниматься ерундой – все равно за год тройку поставит или ее саму выгонят. Но будущие учителя настояли.

Потом я смеялся, когда на разборе работ учительница заявила, что Сергей Решетников в очередной раз не раскрыл тему. Оценка – единица.

Мне-то смешно, а девчонки-практикантки плакали горькими слезами. Они не могли поверить, что лучшее сочинение города недостойно положительной оценки у нашего учителя лишь потому, что его написал ненавистный ученик. Думаю, зато они получили хороший урок жизни и понимание недопустимости предвзятого отношения. После последнего школьного звонка 25 мая 1971 года в школьном дворе мы обменивались пожеланиями друг другу, занося их в маленькую записную книжечку голубоватого цвета. У меня эта книжка сохранилась. Иногда пролистываю ее пожелтевшие страницы.

Запись Лены Емельяновой

Запись Людмилы Тимченко

Запись Наташи Булдаковой

Запись Тани Крысановой

Запись Тани Зорковой

Запись Саши Василкова и Толи Клетченко

Спустя сорок пять лет, как-то весной 2016 года собрались втроем Толик Клетченко, Саша Василков и я – бывшие одноклассники. Организатором был Анатолий. Он приглашал кого-то из наших девчонок, но собрались только мы, в мальчишеском составе. Посидели, вспомнили прошлое. Взгрустнулось. Мы уже никогда не сможем встретиться с бывшими одноклассниками: Павловским Сергеем, Тарасовым Сашей, Наталевичем Володей, они ушли навсегда. Наверное, ушел кто-то еще, а мы просто не знаем, не поддерживали связь. Как-то странно получается, с кем-то были не разлей вода, а разъехались, потерялись из виду и ушли каждый в свою новую жизнь, в свои проблемы.

Приятно увидеть друзей детства, надо бы почаще встречаться, хотя бы раз в год, а лучше еще чаще.

Саша – заслуженный специалист по футболу. Высокий, спортивный, крепкий. Если надевает спортивную шапочку, лысина закрыта – выглядит как молодой спортсмен.

Анатолий, тоже высокий крепкий парень, почти не изменился. Разве что повзрослел. Он милицейский пенсионер.

Жаль, что у таких хороших и красивых парней личная жизнь не сложилась.

Вторая наша встреча спустя полгода, в День знаний, первого сентября, была уже с алкогольным ароматом. Я притащил коньяк, армянский и французский. В этот праздничный день все магазины со спиртными напитками закрыты. То ли чтоб учителя с родителями, а может ученики, не приняли лишнего на грудь. Немного забавно, что такая предохранительная осторожность укоренилась в этот праздник – День знаний. Хотя все равно один десятиклассник на линейку в нашу 15 школу в этот день пришел бухой. Он теперь с моим младшим внуком Сергеем одноклассником будет. Надо его в спортивные единоборства втянуть. Чтобы рослый и здоровенный мальчишка вел здоровый образ жизни.

Слева направо: Александр Василков, Анатолий Титов,

Анатолий Клетченко

Время летело незаметно, мы говорили и говорили. Саша Василков образно заметил, что мы снова знакомились во второй раз после того, как спустя пятьдесят пять лет мы пришли в первый класс в свою родную пятнадцатую школу. С небольшим опозданием к нашему мальчишнику присоединился Толик Титов. Он с Толиком Клетченко в Политехе учился в одной группе на нашем потоке – автоматизация химико-технологических процессов. Если я с Анатолием Клетченко «мотал» по жизни пятнадцатилетний срок, включая среднюю школу и Политехнический институт, с Александром Василковым – десять лет школы, то Титов Толик был по стажу дружбы менее ветеранистым – пять лет со мной и Толиком в институте. Однако темы для разговора были общие, общими были и многие друзья-товарищи.

Врезались в память некоторые диалоги.

– Саша, Александр Прокопьевич, – спрашиваю я у Василкова, – вот ты был профессиональным футболистом, выступая за Иркутский футбольный клуб, получал 450 рублей в месяц при среднемесячной зарплате по стране 120. Так ты играл в футбол или работал футболистом?

– Понимаешь, Сергей, я любил и люблю свой Иркутск. Я люблю футбол. Наверное, это удивительное совпадение, но я с большим удовольствием и огромной самоотдачей играл в футбол, работая футболистом!

– Саша, с твоими физическими данными: рост 182 см, вес 82 кг, виртуозным владением мячом, игровым интеллектом – это не мои слова, не мной придуманы, они заслуженные, я читал их в прессе, – ты мог бы играть за авторитетные клубы. Почему не ушел из иркутской команды?

– Я же сказал, Иркутск – это мой родной город. Было немало разных приглашений, в том числе настойчивых и соблазнительных. Не смог я бросить команду и родной город.

– Саня, я удивляюсь, ты в школе был одним из лучших учеников. Математика, физика тебе давалась легко. Почему футбол? – спрашивает Толик Клетченко.

– Каждый должен заниматься тем, что он любит, – не задумываясь отвечает Александр.

– Саша, я хорошо помню, как мы, младшеклассники, вместе с группой старших пацанов пошли знакомиться с секцией футбола на стадион «Труд», что возле нашей школы. Тренер, он был легендарным человеком, Александр Петрович Веденеев спросил: «Что вас, мальчишки, привело ко мне в секцию футбола?» Мы застеснялись, вперед вытолкнули Колю Пузова, он был веселым говорливым оболтусом.

– Пузов сейчас от имени всех скажет, – обратились к тренеру пацаны.

Но Колян тоже застеснялся: «Ну, мы, ну, в общем, значит, это самое…»

Петрович заулыбался, он видел наше всеобщее смущение и робость при разговоре с легендой иркутского футбола.

– Коля Животов, – он так воспринял фамилию Пузова, – у вас, пацаны, хреновым парламентарием оказался, застеснялся братишка. Чтобы без лишних слов, завтра те, кто учится со второй смены, приходят сюда к 10 часам утра в спортивной форме. Те, кто учится с первой смены, к 3 часам дня. Всем понятно?

Мы радостно загалдели. С этого времени у Саши Василкова началась спортивная карьера футболиста. Но Саня не помнил этих деталей. Забавно, но я, выбравший занятия боксом у Виктора Петровича Донова – великого тренера, запомнил этот футбольный эпизод, а Саша нет. Но Колю Пузова, тем не менее, он помнил очень хорошо. Когда Саша вышел, чтобы помыть жирные от копченой курицы руки, Толик Титов грустно сказал: «Че-то мне жаль, что Сашка не пошел в математики или ученые, а ушел в футбол».

– Ладно тебе, – перебил друга Толик Клетченко, – у Сашки есть дочь и уже взрослый внук. Он состоявшийся человек. А мы с тобой бездетные. Я вообще считаю себя отрезанным от жизни ломтем.

Чтобы разрядить эту тоскливую мысль, я начал вспоминать, как одна любвеобильная девушка просила меня свести ее с одним моим другом. Я спросил ее тогда:

– Ты занимаешься сексом без особого разбора, я тебя не критикую – это твой выбор. Но неужели ты не боишься «простудиться» и заболеть чем-нибудь от любви или нежелательно забеременеть, наконец?

– Нет, не боюсь. От болезней я предохраняюсь, а беременность мне нахрен не нужна. Я не хочу производить на свет чехлы для чьих-то душ.

– Это как? – переспросил меня Толик Титов.

– Понимаешь, Толян, она считала, что по какой-то эзотерической теории, новорожденный представляется ей как биологическая масса, вместилище для чьей-то ожидающей внедрения в этого младенца души. Вот, может быть, и вы не произвели на свет такие «чехлы».

– Да, на любую глупость можно найти свое оправдание, – сказал Толик Клетченко.

И они с Толиком Титовым горько так и тихо засмеялись.

Сергей Решетников и Александр Василков (справа)

– Толик, Анатолий Борисович, вот ты дослужился до звания подполковника, был заместителем начальника своей огромной ментовской структуры. А сам-то ты мент или мент поганый? – глядя в глаза другу спросил я.

Толик замер, его голубые глаза смотрели пристально, не мигая, на меня. Казалось, что он остолбенел, и было видно, что мой вопрос его сильно обидел. Не оскорбил, а именно обидел. Пауза затянулась. Прервал ее Саша Василков: «Серега, поясни, что ты понимаешь под термином „мент поганый“?» – переспрашивает меня Александр Василков.

– Саша, этот термин не мой, не мной придуман. Наверное, бывают честные менты, которые отдаются работе и борьбе с преступностью. А бывают «поганые», для которых наличие вины не является главным основанием для моральных и физических издевательств и последующей посадки в тюрьму. Такие козлы и уроды выполняют план или заказ по «посадкам», преследуя исключительно свои, нередко корыстные, интересы. Зачастую по таким нелюдям судит обо всей правоохранительной системе наша народная молва, – разъяснил свою позицию я.

Одноклассники

Анатолий никогда не говорил о работе, это было для него табу. Но разогретый коньяком и моим нахальным вопросом, он заговорил. Правда, ничего секретного и запретного он не сказал.

– Я никогда не садил на нары невиновных. Вот вам пример. Был резонансный случай, когда за громкое убийство сотрудника спецслужбы задержали несколько парней. Протоколы с признательными показаниями уже были получены, они лежали на моем столе. Но что-то было не так. Я сомневался в объективности скорого расследования. Потом пистолет силовика и орудие убийства были найдены, и установлено, что эти парни к ним отношения не имели. Казалось бы, сидеть пацанам на нарах, но наши сотрудники и я этого не допустили. Жизнь ребят не была сломана. Хоть и не выдержали они пыток лихих «кольщиков», оговорили себя. Но все же справедливость восторжествовала.

Я никогда не «ложился» под начальство, может быть, поэтому не получил звание полковника. Как пример: проводим рейд в перестроечные времена по коммерческим магазинам. Налицо в одном из них грубые нарушения – торговля аудио-, видеотехникой. Оперативники работают, я начинаю составлять соответствующий протокол. Как вдруг ко мне подходит директорша магазина. В глазах ее озорные искорки, и с ехидцей в голосе она сообщает: «Вы, уважаемый, описываете видеотехнику вашего начальника. Пойдемте в мой кабинет к телефону».

На том конце телефонной линии слышу разгневанный голос своего милицейского начальника: «Ты что творишь? Немедленно марш из этого магазина! Я тебе и твоим оперативникам головы посворачиваю. Вы у меня попляшете», – в бешенстве кричит начальник. Я по-военному отвечаю: «Разрешите исполнять, товарищ начальник». «Исполняйте», – голос руководителя стал помягче. «Ну, что я вам говорила», – торжественно лебезит голос завмага.

Я выхожу в торговый зал и приказываю оперативникам продолжать. Продолжать выполнять приказ начальника об усилении борьбы с правонарушениями и спекулянтами. Когда меня на ковер вызывал этот начальник, я ему вежливо объяснил, что выполнял его письменный приказ, а не его устное распоряжение по телефону.

Потом Толик Титов рассказывал, как он в последнее время работал в иркутском аэропорту. Встречал там Рустама Муфахарова, который к настоящему времени уже ушел от нас. С Рустамом мы учились в институте. Еще он видел Вадика Воскрецова. С ним я не виделся уже 45 лет. Вспомнил Толик Леху Тарасова. Я тут же позвонил в Москву на домашний номер его телефона. Леша был где-то на работе. Мы очень тепло поговорили с его женой Мариной. Потом еще долго вспоминали наш дружный 10 «В» класс.

Уже стемнело, Анатолий Анатольевич Титов захмелел немного. Я, непьющий, на своей машине подвез его домой, на улицу Ленина. Сам, согретый не алкоголем, а теплом своих друзей, завалился спать, приехав к себе домой на улицу Коммунистическую.

– Кто там говорил, что нет машины времени, не изобрели еще? Вранье это. Я только что летал в прошлое. Я видел события из моих школьных лет. Я видел моих друзей в детском возрасте, молодых и озорных. Я видел их и сейчас, полысевших и плешивых, но таких же озорных, веселых, задумчивых и грустных.

Задумался я и нашел ответ на свой же вопрос: «Почему, разлетевшись после школы, мы не чувствовали притяжения друг к другу?»

– Одноклассников, как и родственников, не выбирают. Родители могут выбрать для тебя школу по своему усмотрению. Но тех первоклашек, которые тебя будут окружать, посылает нам Божественный перст, – начал размышлять я, – одноклассников не бывает бывших. Они либо были, либо нет.

Это как звание «олимпийский чемпион» – оно на всю жизнь. Отношения среди ребят чистые и искренние, тут нет места зависти, лжи. Такие проявления, если они есть, лежат на поверхности, их не утаишь и не спрячешь, их сразу видно. С возрастом, во взрослой жизни тебя захватывает водоворот событий: работа, продвижение по карьерной лестнице, формирование и развитие личной, семейной жизни. А потом на пороге старости тебе необходимо тепло, чистое и волшебное. У такого тепла ты можешь погреться в своих светлых воспоминаниях. А встреча с твоими одноклассниками разжигает такой костер добра, в нем нет корысти, какой-то выгоды, в нем полыхает хрустальная грусть и хворостинка печали о том, что уже не вернешь – о своей молодости… Размышляя, я погрузился в крепкий сон.

Встреча 12 октября 2019 года. В нашей дружной компании Алексей Тарасов прилетел из Москвы (второй слева)

Вспоминая годы учебы в школе с 1961 по 1971 год, могу отметить, что наш класс был дружным. Многие учились с первого по десятый класс. И наш выпускной 10 «В» был на хорошем счету в школе. Из девчонок помню Лену Емельянову, Лену Дубынину, Наташу Булдакову, Люду Тимченко, Ирину Фельдман, Эмму Грановскую, Ирину Шляпоховскую, Ларису Уваровскую, Валю Примакову, Раю Старчак, Люду Горышкину, Наташу Рубанову, Татьяну Крысанову, Свету Репину, Люду Болдыреву, Таню Зоркову. Веру Бушову, Ларису Средник, Тамару Андрееву. Из пацанов, тех, кого не называл выше, Славу Богданова, Олега Ольшевского, Вову Сытина, Гену Убрятова, Сашу Антоновича, Олега Трофимова, Сашу Репина, Петра Приймака, Володю Кузнецова, Вадика Воскрецова. Многих из одноклассников не видел после окончания школы, встретив случайно на улице, наверное, не узнаю. Да и меня узнать будет непросто. Прошло сорок пять лет.

Школа была для нас вторым домом. Когда мы маленькими только начинали свой путь к знаниям, мы попали в надежные руки первой учительницы – Александры Григорьевны Корабель. Высокая дисциплина, заинтересованная работа опытного педагога давали свои результаты. Я был круглым отличником. Уроки делал за несколько минут и бежал на улицу. Мы в валенках зимой бегали и играли в хоккей с мячом, летом – в футбол. Дрались, мирились. Было весело и интересно. Классные руководители потом у нас менялись, не все из них пользовались авторитетом. Запомнились мне историк Жорж Диамидович Самойлов и Галина Васильевна Струкова – учитель химии. А еще учитель физики Элеонора Михайловна, она была, по-моему, одноклассницей мамы Саши Василкова. Забавно вспоминать, физика мне давалась хорошо, а из-за посещаемости годовая оценка выходила «тройка». Я подошел к Элеоноре Михайловне с предложением-вопросом: «Если напишу годовую контрольную на пять, поставьте мне за год и в аттестат четверку». Она ответила коротко: «Пиши». Я написал, и учитель выполнила свою часть устной оферты.