Текст книги "Как две капли крови"

Глава 5

– Анчар», я – Второй. Где ты находишься, что делаешь, почему ничего не докладываешь? – на повышенных тонах спросил по связи майор Пороховщиков.

– Спал, товарищ майор. Утром следственная бригада прилетела, а я в ущелье на разведку пошел.

– Я всю ночь тут, понимаешь, глаз не смыкаю, жду сообщения, а он, видите ли, спит себе спокойно!

Услышав прямое и простое признание старшего лейтенанта, начальник штаба сводного отряда, кажется, растерялся и слегка отмяк. Спать, понятно, всем иногда требуется.

– А нечего было докладывать, товарищ майор, – невозмутимо продолжил Крушинин. – Когда новости какие-то будут, я сразу и сообщу. А пока без изменений все, и докладывать нечего. Мы ищем подземный ход, по которому бандиты ушли. Я задействовал взвод саперов. Это их профиль.

– Подземные сооружения – это скорее профиль спелеологов, – заметил начальник штаба. – Саперам куда более свойственно проходы в минных полях делать, переправы наводить или еще что-то такое же. Ладно, Ибрагим Владимирович. Я сейчас постараюсь спецов из республиканского центра спелеологии отыскать. Свяжусь с тобой через полчаса. Может, они что подскажут. Но по нашим картам выходит, что две соединенные пещеры есть только в шестом по счету ущелье. Это от тебя далеко. Под хребтами туда проход никак нельзя проделать. А что там с бригадой землекопов?

– Думаю, что эмир их с собой забрал. В палатке, вроде бы отведенной им, лежат боевики, сперва раненные, а потом расстрелянные. Это, я считаю, дело рук резервного отряда банды. Они, скорее всего, раненых туда принесли, они же и расстреляли.

– С чего вдруг такие выводы? Уж очень кардинальные действия.

– У нескольких бандитов из резервного отряда одежда испачкана чужой кровью. Такие персонажи есть во всех трех палатках, которые занимал резерв. Я специально посмотрел у одного штанину. Крови много, а на ноге только касательная рана от осколка гранаты, почти царапина, если по большому счету. Из раны вытекло совсем немного крови, причем она иного цвета, то есть в другое время пущена, застыть, как первая, не успела. Кроме того, есть и брызги крови на одежде. При ранениях от осколков такого не бывает. Там осколок обычно рану запирает, и кровь лишь чуть-чуть течет. Если только осколок глубоко вошел, тогда крови больше, и она может брызгать. Но глубокие осколочные ранения хорошо различимы на теле. А эти брызги – результат пулевых ранений, нанесенных с близкого расстояния. Мои солдаты с пятидесяти метров по бандитам стреляли, из-за каменного забора, окружающего лагерь, но там такой картины не наблюдается. Брызги на телах бандитов есть, но незначительные. Так что, товарищ майор, я не ошибаюсь.

– Только вот я не пойму, зачем это эмиру надо было. Не верю, что кто-то так кардинально действовал без его ведома. У аз-Захари репутация сильно крутая. Он авторитарный человек. Командовать разрешает только себе. А с любого другого спросит.

– Я думаю, он приказал это сделать, чтобы никто не догадался, что бригада землекопов с ним ушла. А то ведь раненые могли и выдать. Потому эмир и велел их расстрелять. А что касается его авторитарности, я тут тоже догадываюсь кое о чем. Вы же, помнится, говорили мне, что четыре банды объединились. Значит, есть еще три эмира, каждый из которых борется за власть.

– Я просто забыл тебе сообщить вот что. Как-то все к слову не приходилось. Это уже последние сведения от СВР, пришли из Грузии. Эмир же выходил через Алазанскую долину, где находятся поселения кистинцев. Ты знаешь, что так называются этнические чеченцы, проживающие в Грузии, на территории Панкисского ущелья и в верховьях реки Алазани. Обычно они носят грузинские фамилии, но, в отличие от православных грузин, являются мусульманами-суннитами. Перед переходом через границу эмир разделил свою банду на четыре части. Все они осуществляли проникновение на разных участках, даже на территории, контролируемой двумя нашими погранотрядами. Небольшому подразделению всегда легче перейти границу незамеченным, чем крупному. В этот раз бандитов засекла только электроника, а пограничные наряды их не заметили. Уже потом, на нашей территории, они объединились. Но еще в Грузии это была одна большая банда. Как и сейчас.

– Да, эмир опять показал свою грамотность.

– Ну, хорошо, старлей, ты занимайся поиском, а я поищу спелеологов. Потом свяжусь с тобой. Если у тебя результат будет раньше, ты доложи об этом. У меня все. Конец связи.

– Конец связи, товарищ майор.

Старший лейтенант Крушинин переключил КРУС на внутреннюю связь и сразу услышал вопрос старшего лейтенанта Соколовского:

– Пороховщиков лютует?

– Слегка, не особо.

– Он любит, чтоб ему после каждого чиха докладывали, – сказал Соколовский и усмехнулся в микрофон.

– А если я не простыл, и мне никак не чихается? – спросил Ибрагим Владимирович.

– Тогда ты элементарно простыть обязан, если хочешь капитанское звание получить, – заявил Соколовский.

Это были не простые слова, а его собственная философская позиция, личное отношение к общению с командованием.

Поиск продолжался. Особенно старался, просто рвал и метал, почти лютовал, как показалось командиру роты, командир саперного взвода лейтенант Кротов. Он заставлял солдат переворачивать каждый камень, под которым был способен поместиться узкий лаз. Более того, он сам простукивал многие крупные камни прикладом своего автомата, надеясь обнаружить под ними пустоту.

Майор Пороховщиков вышел на связь, как и обещал, через тридцать минут.

– Анчар, сообщение пока промежуточное. Ко мне уже везут двух специалистов из Республиканского центра спелеологии. Они по телефону не очень хорошо поняли, какое именно место нас интересует, хотя я даже точные координаты назвал, но везут карты всего района. Чтобы дело ускорить, я напрямую в республиканскую ФСБ обратился. Там сразу восприняли мое беспокойство, как только я имя эмира им назвал. Он их волнует не меньше, чем нас, если не больше. Персона очень серьезная. В ФСБ считают, что аз-Захари упускать никак нельзя. Они, Ибрагим Владимирович, понимаешь, даже не знали, что он на территории республики находится. Короче говоря, жди от меня информацию.

Своим промежуточным сообщением майор желал показать, что он не бездельничает в ожидании результатов. Он настраивал командира разведывательной роты на такие же частые и мало что дающие разговоры.

Но у Ибрагима Владимировича была своя манера общения с командованием. Он вообще не любил попадаться ему на глаза и с трудом терпел, когда командир отряда или начальник штаба приходили и со стороны присматривали за тем, как он проводил занятия со своими солдатами. В такие моменты Крушинин часто намеренно разделял роту на взводы и рассылал их на разные участки.

При этом он не забывал сказать:

– А теперь действуем так, как и планировали. Каждый взвод занимается самостоятельно. Я буду только проверять. – Эта фраза произносилась намеренно громко, чтобы начальник штаба или командир отряда ее обязательно услышали.

Майор Пороховщиков в такие моменты обычно удалялся, а командир отряда вместе с ротным обходил занятия, проводимые командирами взводов. Он наблюдал за их ходом, хотя и не давал офицерам никаких советов по этому поводу. А какие могут быть советы, если командир взвода, как правило, своих бойцов знает даже лучше, чем командир роты. Ему хорошо известно, кто из них на что способен, кому и что следует подтянуть до необходимого уровня.

Примерно такая же история повторялась и в период подготовки спецназовцев на базе батальона.

Однако по связи начальник штаба мог контролировать только командира роты, но не командиров взводов. При этом он хорошо знал, что Ибрагим Владимирович, в отличие от многих офицеров, не любит отключать при разговоре с командованием внутреннюю связь. Солдаты и офицеры роты всегда слышат, что требует начальство от их прямого командира, какие претензии оно ему предъявляет.

С одной стороны, это правильное поведение. Солдаты обычно к своему ротному относятся с уважением и не желают его подвести. Другие офицеры остаются в курсе событий. Они будут в состоянии выполнить приказ командования, если с командиром роты вдруг случится что-то непредвиденное. По крайней мере, в разведывательной роте старшего лейтенанта Крушинина все происходило именно так.

Да, во время боевых действий случиться может все, что угодно. Война всегда полна неожиданностей.

Однако если подойти к вопросу с другой стороны, то не все старшие офицеры, из которых и составляется командование отдельного сводного отряда, бывают сдержанными на язык. Некоторые из них вполне в состоянии разговаривать с ротным достаточно резко, кое-кто даже при помощи ненормативной лексики. Правда, все они знали, что Анчар за словом в карман не лезет. Он всегда готов на грубость ответить такой же грубостью.

Солдатам, естественно, лучше этого не слышать. Хотя тот факт, что старший лейтенант всегда защищал своих бойцов, только добавлял ему авторитета в роте.

Но данный состав командования отряда отличался интеллигентностью. Проверить реакцию старшего лейтенанта Крушинина на грубость ни командиру отряда, ни начальнику штаба еще не доводилось. Да и репутация Анчара должна была бы удерживать их от этого.

Бригада республиканского следственного комитета приступила к своей работе. Им в этом помогали бойцы Росгвардии. Они перетаскивали и обыскивали тела убитых бандитов, выполняли другие распоряжения. При этом люди из следственной бригады старалась никак не помешать спецназу военной разведки выполнять свою работу.

Поиск подземного хода продолжался. Два взвода исследовали всю территорию бандитской базы, но ничего найти не смогли.

Командир разведывательной роты решил было пройти ту же площадь по второму разу, когда на связь с ним снова вышел майор Пороховщиков:

– Анчар, я – Второй. Выслал к тебе вертолет со спелеологами. Их сопровождает опер из ФСБ, полковник. Он вместе с ними приехал, поскольку искал их по моей просьбе, и сам напросился со спецами в горы отправиться. Этот человек уже несколько лет, оказывается, за нашим эмиром охотится. Сперва за границей, а теперь и здесь. Я не мог отказать полковнику. К тому же у нас вертолеты опять все в разгоне, и ФСБ для этого полета свой предоставила. Как тут откажешь. Но, если что, ты сумеешь его отшить, невзирая на звание. У тебя это как-то получается неназойливо. Встречай вертолет. Он с минуты на минуту у вас будет.

– Понял вас, товарищ майор. Отработаем. Встретить вертолет я командира взвода пошлю. Сам пока сильно занят.

Говоря честно, старший лейтенант не был занят настолько, чтобы не суметь встретить вертушку, прибывающую на место событий. Просто он не являлся самым великим любителем долгих разговоров с командованием и намеревался таким вот образом отшить и самого майора Пороховщикова. Начальник штаба сводного отряда понял старшего лейтенанта совершенно правильно.

– Ладно. Не буду тебе мешать. Конец связи, – проговорил он.

– Конец связи, товарищ майор, – подтвердил Ибрагим Владимирович и сделал знак рукой старшему лейтенанту Соколовскому.

Тот хорошо слышал этот разговор и сразу направился к выходу из ущелья. Тем более что где-то в высоте уже слышался шелестящий звук двигателя какого-то маленького легкого вертолета. Но для доставки двух спелеологов и опера ФСБ не требовался тяжелый, основательно вооруженный штурмовик-ракетоносец. Весь груз должен был бы поместиться у них в руках. Не везли же они с собой весь архив республиканской картографии.

Работа Крушинина в данном случае сводилась к проверке деятельности солдат. Но они и без пригляда командира роты старались проявлять внимательность, не желали потом снова проверять все заново.

Внезапно в голову старшего лейтенанта пришла любопытная мысль. Он позвал за собой двух солдат и начал проверять пулеметные гнезда с внутренней и с внешней сторон каменного забора. Анчар приказал спецназовцам поднимать и отваливать в сторону мешки с песком. Ведь ими и в самом деле вполне можно было надежно прикрыть входной лаз.

А такое значительное усиление пулеметных точек было явно избыточным. На правом фланге линии обороны мешки снаружи были пробиты пулями, и песок из них высыпался. Но с внутренней стороны бандитской базы они оставались целыми. Даже пуля крупнокалиберной снайперской винтовки «Корд» не могла пробить пару мешков с песком и стену.

Там, где такие вот пули попадали в верхнюю часть стены, они ее разваливали. В этот момент в проломе должна была быть видна голова пулеметчика. Но бесхозного пулемета на позиции защитников базы обнаружено не было. Наверное, пулеметчик остался в живых и перешел на следующую огневую точку. Или же другие бандиты просто оттащили его тело в сторону, к простой амбразуре, а пулемет захватили при отходе с собой.

Это оружие сгодится всегда, особенно при обороне. Все-таки пуля калибра семь шестьдесят два намного мощнее автоматной пять сорок пять. Она имеет намного большую останавливающую силу, при удачном попадании вполне способна даже бронежилет пробить и проломить шлем спецназовца. Особенно с относительно небольшой дистанции. Но и на солидном расстоянии такая пуля, попав в бронежилет, в состоянии сломать несколько ребер и даже уронить бойца за землю.

А уж о длинных очередях и говорить не стоит. Они мигом заставят любого противника остановить атаку и со всей силой вжаться в землю! Потому пулеметы всегда лучше приберечь.

А справиться с таким оружием сможет и недавний автоматчик. Разница не настолько велика, чтобы настоящий воин всего за пару минут не приспособился к стрельбе из более мощного оружия. Он и прицельно стрелять научится быстро, и заградительные очереди сумеет давать. Ведь огонь такого рода при необходимости ведется и из автоматов.

Старший лейтенант Крушинин был занят поиском рядом с пулеметными гнездами, когда у ворот ущелья появились четверо мужчин. Первым, показывая дорогу, шел старший лейтенант Соколовский. На короткой дистанции за ним держался высокий, под два метра ростом, мощный человек в военном камуфлированном костюме, в бронежилете, без шлема, с автоматом в руке. При его большой фигуре это оружие казалось игрушкой. Чуть отстав от них, шли еще два человека в гражданском камуфляже, без оружия.

Рюрик вывел их прямо на командира роты, когда тот смотрел, как двое солдат отваливают от каменной стены еще один мешок с песком.

– Гости прибыли, командир, – доложил Соколовский.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – сказал Крушинин и пожал руку, протянутую гигантом.

При этом он нисколько не опасался, что тот своей громадной кистью раздавит его ладонь. Рука у самого Ибрагима Владимировича была достаточно крепкой, могла выдержать любое пожатие.

– Здравствуйте, старший лейтенант. И как у вас успехи?

– Ищем, товарищ полковник, – за ротного ответил командир первого взвода. – Пока результата нет, как видите.

– Полковник Баратов Мухетдин Рамазанович, следственный отдел республиканской ФСБ, – представился визитер и широко улыбнулся, разрушая этим настороженность командира разведывательной роты.

Ибрагим Владимирович тоже назвал себя.

– Так что будем делать? Обратимся к специалистам? – проговорил полковник ФСБ так, словно попросил у Крушинина разрешения. – Хотя они еще до посадки сказали, что природных пустот в данном ущелье не имеется. Нет, не имелось. Так, пожалуй, точнее будет. У них с собой карты с результатами геофизической разведки района. Правда, в последний раз она проводилась еще в восьмидесятые годы прошлого века, а за это время…

– А за это время в районе зарегистрированы два солидных землетрясения, способных вызвать тектонические сдвиги с образованием пустот, – завершил фразу, начатую полковником, один из специалистов, тот, который выглядел постарше.

После этого он протянул Крушинину руку для знакомства и представился:

– Адил. А это мой коллега Гази-Магомед. – Специалист показал на товарища и добавил: – Были еще и мелкие землетрясения, но они не могли всерьез повлиять на изменения такого рода.

– Искать следует вон там, – проговорил Гази-Магомед, рукой показывая на ручей, из которого бандиты брали песок с мелкими камнями.

Он нырял под нависающую скалу и там уходил под землю.

Лейтенант Кротов тут же подозвал к себе пару бойцов с малыми саперными лопатками, что-то шепнул им прямо через шлем, зажав рукой микрофон. Солдаты сразу начали копать под скалой. Кротов подошел к ним, остановился рядом, пару минут наблюдал за их действиями, потом обреченно махнул рукой и вернулся к своему командиру, так и стоявшему рядом со спелеологами и полковником.

– Это бесполезно, – заявил он. – Ручей слишком мелкий, чтобы в него нырять. Вода просто между камнями просачивается. Никакого лаза под этой скалой нет.

– Да, там, на правом фланге обороны, все бандиты были бы под прицелом, – заметил Ибрагим Владимирович. – Они едва ли стали бы убегать на глазах наших бойцов. Это было бы слишком явно.

– Да, я этот участок во время боя контролировал, – заявил старший лейтенант Соколовский. – Там никого не было. Тридцать с лишним человек там уйти просто не успели бы.

Взгляд полковника Баратова вдруг уперся в мешок с песком.

Мухетдин Рамазанович осмотрелся, увидел другие такие же мешки и спросил командира роты:

– Товарищ старший лейтенант, сколько у бандитов было пулеметов?

– Два ПКТ, товарищ полковник, переделанных под пехотный вариант. Но для них бандиты построили целых шесть пулеметных гнезд.

– Зачем?

– Я так думаю, что они желали создать впечатление о наличии у них множества пулеметов. Один и тот же бандит перебегал бы вместе с этим оружием от одного гнезда к другому, а мы ждали бы продолжения обстрела из прежнего гнезда.

– А мешки песком где они набивали?

– Прямо здесь же, в ручье.

Полковник поднялся по берегу ручья шагов на сорок-пятьдесят, быстро вернулся и произнес:

– Там, выше, песок чище. Меньше камней. Это, насколько я понимаю, лучше, не так ли?

– Однозначно, товарищ полковник, сказать трудно, – ответил лейтенант Кротов, специалист-сапер, то есть человек, имеющий отношение к строительству. – Если песок используется для изготовления раствора, то это однозначно лучше. А если он набивается в мешки для защиты позиции, то предпочтительнее с мелкими камнями. Точно можно будет ответить только после эксперимента.

– Ну, следственный эксперимент я здесь устраивать не буду, – заявил полковник и для чего-то посмотрел в сторону следственной бригады в синих мундирах, работающей среди палаток. – Замечу только, что для кладки глина мешалась с песком. – Он замолчал, вытащил пистолет из кобуры и его рукояткой, прямо как молотком, начал отбивать застывший кусок глиняно-песочного раствора, свисающий со стены.

– Товарищ полковник, пистолет на предохранитель поставьте, – мягко напомнил ему старший лейтенант Крушинин.

– Ах, да, привычка у меня такая, пистолет носить с патроном в стволе и с опущенным предохранителем.

– Шмальнуть ведь может, – неодобрительно заметил командир роты и осуждающе покачал головой.

Полковник Баратов послушался доброго совета, поднял предохранитель пистолета, после чего еще тремя дополнительными ударами сбил все-таки кусок раствора.

Он посмотрел на скол и проговорил:

– Точно. С мелкими камнями. Могли бандиты не знать, что чуть выше есть чистый песок?

– Нет, товарищ полковник, – ответил старший лейтенант Соколовский. – Не могли. Они многократно каждый день вдоль ручья ходили. На завтрак, обед и ужин. Потом на ночлег. Здесь, я думаю, только посты оставались.

– Тогда получается, что песок они намеренно брали в нижнем течении. Для чего?

– Чтобы изменить русло ручья, – первым догадался Ибрагим Владимирович. – Кротов, проверь!

Глава 6

Лейтенант Кротов сделал с десяток шагов, посмотрел, потом прошел чуть дальше и убедился в правоте полковника ФСБ.

После чего командир взвода саперов позвал к себе тех солдат, которые копали каменистый песок под скалой, и сообщил командиру роты:

– Ибрагим Владимирович, старое русло проходило под стеной. Ручей убегал под скалу на повороте ущелья. Сейчас проверим.

Солдаты уже находились рядом с лейтенантом, но Кротов вытащил свою лопатку и начал отбрасывать в сторону песок и камни. Потом он отложил инструмент и стал руками вытаскивать камни, наваленные неровными кучами. Впечатление складывалось такое, что они когда-то ссыпались сюда сверху, со скалы, и образовали язык, совершенно естественный в таких случаях.

Кротов убрал несколько камней, заглянул в глубину и заявил:

– Все сюда! Есть проход!

– Не торопись! Надо сапера вперед послать, – сказал командир роты.

Он совершенно забыл, что разговаривает именно с командиром взвода саперов, и подошел к нему вместе со всеми остальными.

– Я сам тут все проверю, – пообещал ему лейтенант Кротов, включил под стволом своего автомата тактический фонарь и стал светить вперед. – Вижу самодельное взрывное устройство. Они сплошь и рядом бывают куда хуже серийной мины. Их каждый делает на свой лад. Они часто бывают неизвлекаемыми. Тем более что поставлена тут эта штуковина почти без маскировки, словно на школьников рассчитана. Всем отойти подальше! Я работать буду.

Лейтенант снял с пояса коробку с инструментом, раскрыл ее, вытащил оттуда отвертку и плоскогубцы. Он начал работать, но его не устраивал свет тактического фонаря. Командир взвода саперов не стал звать на помощь кого-то из своих бойцов. Он сам подстроил свет, сделал его чуть более рассеянным. После этого Кротов поудобнее устроил рядом с собой автомат, прижал его одним камнем к другому. Только тогда он продолжил возиться с самодельным взрывным устройством.

Ибрагим Владимирович как стоял неподалеку в стороне, так там и остался, хотя все остальные по требованию лейтенанта Кротова отошли дальше. Анчар заметил, что командир взвода саперов довольно часто вытирал лоб сгибом локтя. Видимо, эта работа была не самой простой, и офицер сильно потел от старания и волнения.

Командир роты приблизился на пару шагов и спросил у лейтенанта:

– Тебе помощь нужна?

– Обойдусь. Сам справлюсь. Главное в том, что я уже понял, что здесь к чему. Если не трудно, командир, пот мне со лба вытри и шлем сними. А то из-под него течет сильнее всего. Глаза заливает. Щиплет. А мне моргать сейчас совершенно ни к чему. Могу пропустить момент.

Старший лейтенант Крушинин вытащил из кармана относительно чистый носовой платок, протянул руки, снял с головы командира взвода саперов шлем, вытер пот. Потом он вернул шлем на его законное место.

– Не надо, – сказал лейтенант и мотнул головой.

– А если рванет, то тебе ведь голову сразу снесет.

– Какая, командир, на хрен разница! С головой буду в гробу лежать или без таковой. Ведь «Дублон» мы с собой не взяли, рассчитывали только проход поискать. А «Ратник» здесь не спасет. Не надо шлем. Он мне только мешает.

Тут, наверное, надо пояснить, что лейтенант Кротов говорил о защитном костюме сапера под названием «Дублон». Он выпускается в четырех вариантах, отличающихся комплектацией и толщиной защитных элементов, обеспечивает круговую защиту головы, туловища, фронтальную защиту конечностей от осколков и фугасного действия мины типа ПМН-2 с дистанции 1 метр при пятнадцати подрывах подряд, а также фронтальную защиту головы, туловища и конечностей при дополнительном бронировании от осколков. Его общая масса определяется количеством элементов бронирования и может составлять 11–42 килограмма. В состав комплекта входит куртка с воротником, брюки с фронтальной защитой, климатический амортизационный подпор, забрало, нагрудные бронещитки, обувь и другие элементы.

Цена «Дублона» в 2011 году составляла 338 тысяч рублей. Аналогичный костюм канадского производства стоил тогда более одного миллиона долларов.

Ибрагим Владимирович прислушался к словам сапера, снял с него шлем и отложил в сторону, но не к автомату, а устроил неподалеку, чтобы Кротову было слышно вызов по связи. Он и сам отошел на прежнюю дистанцию, а потом, чуть подумав, вообще шагнул к группе, состоявшей из двух спелеологов, полковника ФСБ и старшего лейтенанта Соколовского. Между этими людьми и Кротовым стояли еще два солдата саперного взвода, которые помогали своему командиру отбрасывать камни.

Крушинин взглянул на них и распорядился:

– Кто-то один, подойди ближе к командиру, прямо за спину, и пот ему со лба вытирай, чтобы глаза не заливал. – Старший лейтенант протянул солдату, шагнувшему вперед, все тот же свой носовой платок.

Боец взял его и сразу направился к лейтенанту.

А командир роты встал рядом со спелеологами и полковником ФСБ.

– Старлей, а что вы своего командира взвода иной раз так грубо зовете – крысой? – спросил тот. – Да еще при солдатах! На то есть причины?

– Есть, конечно, товарищ полковник. Лейтенант Кротов сам выбрал себе такой позывной. Он слегка помешан на книгах Гарри Гаррисона о похождениях Стальной крысы. Отсюда и его выбор.

– Странный выбор.

– Когда-то, товарищ полковник, называли странным выбор летучей мыши для эмблемы спецназа военной разведки. Однако теперь к ней уже все привыкли. А любая крыса, стальная или нет, вместе с тараканом является самым живучим существом на земле. Сколько существует человечество, столько оно стремится истребить крыс и тараканов, однако до сих пор никак не может это сделать. Крысы похожи на спецназ военной разведки прежде всего тем, что они быстро приспосабливаются к любой ситуации, к самым сложным условиям существования. Эти животные не без оснований считают, видимо, людей самыми злыми существами на свете и объявляют о многовековом геноциде своего крысиного племени. И в этом они, вне всякого сомнения, правы. Только вот бороться с людьми крысы пока еще не научились. А когда научатся, тогда – берегись, человечество!

Пока длился этот весьма содержательный разговор, лейтенант Кротов свою работу закончил и выпрямился.

После чего он взял в руки автомат, надел шлем на голову, вызвал по связи командира роты и доложил:

– Товарищ старший лейтенант, путь свободен. Можно начинать преследование бандитов.

Старший лейтенант Крушинин повернулся в сторону командира первого взвода и приказал:

– Рюрик, собирай роту полностью! Лейтенант Кротов идет первым, ищет дополнительные взрывные устройства. Бандиты наверняка их оставили на пути следования. Рота за ним, повзводно.

– А мы где будем находиться? – спросил полковник Баратов, коротко взглянув на спелеологов, словно оценивая их способность принимать участие в боевой операции.

– А вы, Мухетдин Рамазанович, я думаю, должны будете вместе с гражданскими людьми сесть в свой вертолет и отправиться в Махачкалу, – ответил командир роты.

– Не понял. – Полковник даже не возмутился, он действительно просто не понял ситуацию. – Вы не желаете брать нас с собой?

– Я просто не имею права включать в состав разведывательной роты посторонних людей. Тем более гражданских.

Спелеологи переглянулись. Они, кажется, были нисколько не против такого развития событий.

– Но мы же специально прибыли… – начал было Баратов искать доказательства своего права на участие в поиске банды, но Крушинин бестактно и жестко перебил полковника:

– Вас вместе со спелеологами пригласили сюда, чтобы помочь нам найти подземный ход. Вы нам помогли, за что вам великая благодарность от меня лично, всех бойцов моей роты и вообще командования сводного отряда. Но принять вас в состав роты я просто не уполномочен. Или вы берете на себя смелость, пользуясь своим званием, отстранить меня от командования ротой и взять его на себя? Верно я вас понимаю, товарищ полковник?

– Нет, об этом разговор не идет. Но я половину Сирии объездил, охотясь на Ибрагима аз-Захари, а теперь, когда он почти у вас в руках, вы не допускаете меня до его задержания.

– Я не могу знать, товарищ полковник, ваших планов, но задержать аз-Захари мое командование поручило мне. Я приказ выполню, нисколько в этом не сомневаюсь. Если мое командование посчитает это необходимым, то эмир потом будет передан вам для осуществления следственных действий.

– У вас есть возможность связаться со своим командованием? – осведомился полковник ФСБ, настроенный весьма решительно.

– Есть, – честно ответил старший лейтенант. – Да только вот мой начальник штаба дал мне задание как-нибудь мягко отказать вам в праве участия в операции. Так что я, как мне и положено, выполняю требования своего командования. А любая ваша попытка отстранить меня от командования ротой и взять его на себя, ни к чему не приведет. Во-первых, вас, не являющегося моим прямым командиром, не послушаюсь я. Во-вторых, личный состав роты просто откажется выполнять ваши команды и примет мою сторону. Вывод из всего сказанного может быть только однозначным.

– Каким же?

– Вам нет необходимости загружать систему связи пустыми разговорами с командованием сводного отряда спецназа Главного управления Генерального штаба. Я прошу вас прислушаться к моему совету и отправиться вместе со своим вертолетом в Махачкалу. Там вы будете заниматься своими непосредственными текущими делами, а мы здесь будем заниматься своими. Это называется естественным разделением должностных обязанностей. Вы в своем кабинете дождетесь сообщения от майора Пороховщикова и уже с ним решите судьбу эмира Ибрагима аз-Захари, то есть определите, передавать его вам в ФСБ, в следственный комитет или в Службу внешней разведки, которая, как мне приблизительно известно, как и спецназ военной разведки, не обладает следственными функциями. А если мы доставим в Махачкалу только тело эмира, что тоже является вполне вероятным, то вы решите, кто будет проводить судебно-медицинскую экспертизу, опознавать его, устанавливать причину смерти и все прочее, сопутствующее этому. У всех служб такого рода есть собственные методики и пристрастия.

Ибрагим Владимирович произносил слова четко, говорил конкретно, строил фразы так, что они были абсолютно понятными. При этом сам он не терпел возражений.

Полковник Баратов это отчетливо понял. Поэтому препираться с младшим по званию представителем чужого ведомства он не стал, а просто повернулся и двинулся к выходу из ущелья.

Оба спелеолога засеменили за ним, потому что на сравнительно небольших камнях была возможность ходить только такой вот походкой. Однако Мухетдин Рамазанович как-то умудрялся шагать широко и быстро, при этом не спотыкаться. Может быть, он успел приобрести такое умение в Сирии. Местность там порой схожая со здешней, кавказской. Или в каком-то другом месте, где полковник ФСБ искал встречи с эмиром аз-Захари.

Рота тем временем собралась в полном составе. Командир первого взвода старший лейтенант Соколовский пропустил вперед только лейтенанта Кротова с двумя солдатами. Они принесли своему командиру взвода далеко не легкий защитный костюм сапера «Дублон» и помогли ему в него облачиться. Он и отправился первым в подземную галерею.