Текст книги "Ураган по имени «Чингисхан»"

Глава пятая

Амир Чингис прибытие каких-то федеральных сил предвидел. Не бывает так, чтобы они не прибывали, потому что служба у них такая – прибывать туда, где Чингис со своими людьми побывал, или кто-то другой, занятый тем же самым, что и Чингис. Важно в этом случае только одно, – чтобы эти федеральные силы прибыли тогда, когда его уже не будет на месте.

Он понимал, что кто-то из жителей поселка обязательно позвонит и сообщит о произошедшем. Возможно, в самом начале операции позвонит. Можно было бы уничтожить телефонную станцию, но это мало что дало бы, потому что у всех практически, даже у школьников, по нынешним временам имеются трубки сотовой связи. А взрывать две стоящие в поселке вышки разных операторов Чингис не хотел. Тогда и он остался бы без связи. Пусть звонят. Пусть вызывают. Кто-то обязательно приедет. Хорошо бы, конечно, чтобы этот кто-то в дороге застрял. Но все не застрянут. Хотя и это их не спасет. Они на свою гибель приедут. В поселке негде от урагана спрятаться. Кто-то в погребах отсидится, а федералы на свои бронемашины понадеются или даже на грузовики. Там свою смерть и найдут. Ветер такой идет, что и бронемашины перевернуть в состоянии, но, главное, все в бронемашины не поместятся, а грузовики, в кузовах которых федералы обычно передвигаются, – от урагана не защита. Чингис смотрел видеозапись из Ирана, где ураган уже погулял не в полную свою силу. Было на что посмотреть. А на Каспии, как говорили специалисты, ураган обещал полную свою силу набрать. Но самое главное – ураган несет в себе собранные в один комок несколько гроз. Одна гроза в металлической бронемашине – уже опасно, а несколько, бьющих целым сонмом молний, это страшно. Даже любопытно было бы посмотреть, что станет с федералами.

Они прибудут, конечно, с обычным своим намерением уничтожить всех нападавших, начиная с амира и кончая последним мальчиком на побегушках, курьером. Делать это они обучены, зря, что ли, против боевиков всегда какой-нибудь спецназ выступает? Спецназ – это специальные части, обученные убивать таких, как Чингис и его люди. Могут, конечно, и полицейский спецназ перебросить из ближайшей точки, но это, понятно, несерьезные противники. Их просто собрали и повесили им на спины надпись, показывающую принадлежность к спецназу. На деле они мало на что годятся. Хуже, если привезут настоящих «волкодавов». Но сонно дожидаться превосходящих по численности сил противника Чингис не собирался. Он хорошо знал, чем это может кончиться, и предпочитал, чтобы дальнейшие события развивались по его сценарию.

А сценарий он написал, на свой вкус, неплохой и даже слегка захватывающий. Дерзкий, конечно. Беспредельно дерзкий. Но именно потому и действенный. Любой другой сценарий был бы малоинтересен и самому Чингису, потому что он, по характеру своему, всегда был дерзким и неожиданным как в мыслях, так и в поступках. В этом была его сила, потому что противостоять дерзости никакие местные власти не умели. Власти вообще, по принципу своего существования, не терпят и не ожидают дерзости. Они по природной глупости себя считают реальной силой и не понимают, что сила их заключается только в возможности брать взятки с простых людей. И никакая полиция не в состоянии защитить власть, если люди начнут ее уничтожать с умом и с непременной дерзостью. Не готова власть к этому. Революции всегда делались или большим количеством людей, или чьей-то дерзостью. Большевики в семнадцатом году пришли к власти не за счет того, что у них была сильная поддержка, а только благодаря дерзости. Вообще-то, тогда, в семнадцатом году прошлого века, была произведена одна из первых «цветных» революций, которые стали популярными в последнее время – Грузия, Украина, Киргизия, Молдавия, страны Северной Африки. Это все развитие той же большевистской революции, и совершались они за счет дерзости. Обдумывая все эти события, Чингис пришел к выводу, что с помощью дерзости можно любые большие дела делать. Со временем и он перейдет к большим делам, но начинать следует с локальных, мелких. Таких, как нынешняя акция.

После того как Чингис со своими людьми оставили перепуганный поселок, напоследок подпаленный еще и из огнеметов, и выехали в сторону дороги, он все время улыбался и уже давно не чувствовал себя настолько хорошо. Этот его рейд надолго запомнится многим. Тем более что сделана пока только половина дела. Может быть, даже треть, или вообще четверть. Пока точно сказать о том, что будет дальше, даже сам Чингис не мог, потому что все его дальнейшее поведение целиком зависело от обстоятельств. А как они сложатся, это не известно, потому что невозможно прогнозировать поведение такой мощной стихии, как ураган. Но и то, что уже сделано, поднимет много шума. Даже больше, чем настоящий ураган.

Чингис прочитал об урагане в Интернете несколько дней назад, когда проводил подготовку бойцов своего отряда к самому обычному рядовому рейду, вернее даже завершающую фазу подготовки. Интернет донес до амира название природного катаклизма, и этого хватило, чтобы возбудить воображение. Ураган «Чингисхан». Неужели это не имеет к нему никакого отношения, хотя он сам себя называл только амиром, а не ханом? Чингис, в первую очередь, подумал о том, назовут ли когда-нибудь что-нибудь его именем? И почему именем какого-то пришлого завоевателя называют ураганы, а его именем не называют? Или не считают его ураганом? Напрасно! Он готов доказать обратное. Чингисхан со своим бесчисленным войском, конечно, был большой и даже великой силой, с которой сравнивать свой отряд Чингис и не пытался, и оставил в памяти людей значительный след. А почему не может свой след оставить Чингис? Только из-за того, что у него мало людей? Зато у него есть дерзость, которой не было у Чингисхана.

Это были только первые мысли, давшие толчок к дальнейшему. Потом они стали развиваться, обретать контуры, совмещаться с уже подготовленными в планах наработками, и появилась красивая и, конечно же, дерзкая идея об объединении усилий «Чингисхана» и Чингиса, урагана и человека. Оба они, по сути своей, разрушители. Тогда почему же им не поработать совместно? Это напрашивалось само собой.

Чингис целую ночь думал, как такое можно сделать, а обдумав и осмыслив возможности, начал просчитывать, совмещая расчеты планируемого рейда с предполагаемым временем прихода урагана. На бумаге все получалось идеально красиво даже в изначальном варианте. Но изначальный вариант Чингис никогда не оставлял рабочим, он его всегда активно развивал и совершенствовал и всегда готовился тщательно. И в этот раз была произведена такая подготовка, но, как считал Чингис, она была недостаточной. Требовалось еще и к урагану подготовиться, чтобы он сам не пострадал от «Чингисхана». Времени оставалось мало, но если есть цель, почему же не сжать время до предела, почему не использовать все возможности? И амир использовал их.

Свои наработки он развил и в этот раз. А потом, многократно обдумывая каждый предполагаемый шаг, довел до совершенства, но уже не на бумаге, а на тренировочных занятиях, которые обязательно устраивал своим бойцам перед каждым рейдом. Это помогало избежать ошибок, называемых «человеческим фактором». Чингис таких ошибок не признавал, вернее, не признавал права своих бойцов на такую ошибку. Ошибка одного человека или одного звена может оказаться гибельной не только для выполнения намеченного, но и для всего отряда, поэтому ошибаться было категорически запрещено. Ошибаться даже в минутах. Чингис не признавал понятия, например, «около пяти минут». Он всегда хотел точно знать: пять минут, шесть минут или четыре минуты требуется для того или иного. И эта точность в расчетах всегда помогала ему в действиях…

Из поселка Чингис направил свой отряд в заранее установленное и подготовленное место. С перекрестка около заправочной станции, которую он трогать запретил, поскольку принадлежала она его хорошему знакомому, к тому же давшему ему незаменимые сведения о поселке взамен обещания безопасности, дорога уходила вправо. Этой дорогой автомобили пользовались нечасто, поскольку к населенным пунктам она не вела, а только соединяла две основные трассы с почти параллельными в этой местности направлениями движения, лишь потом расходящимися в разные стороны. Здесь Чингис и хотел спокойно подготовить себе временную базу, что и сделал еще до начала рейда. Залив на заправке полные баки бензина, пять легковых машин свернули именно сюда. Они миновали по мосту глубокий овраг с крутыми склонами над пересохшим ручьем и нашли себе пристанище на большой площадке рядом с дорогой. Площадка эта была создана для отдыха и стоянки машин «дальнобойщиков». Впрочем, из-за плохой репутации места и вообще всей этой трассы в целом «дальнобойщиков» на стоянке встретить можно было исключительно редко. Не было их и в момент прибытия отряда Чингиса.

Место для того, чтобы спрятать автомобили от приближающегося с каждой минутой стремительного урагана, было подготовлено чуть дальше, в расщелине между крепких и основательных скальных выходов на поверхности земли. Но туда еще предстояло перебраться. Пока же необходимо было реализовать план следующего этапа. Время еще оставалось, и Чингис позволил своим людям отдохнуть прямо в машинах. Сам он от отсутствия сна никогда не страдал, тем более во время рейдов, и потому спать не собирался, а просто выжидал время. Расстояние до соседнего с поселком райцентра было известно. Там стоял отряд спецназа внутренних войск, там же был свой полицейский спецназ, и неизвестно, какая из этих частей приедет. Но просчитать время их появления было возможно, и Чингис просчитал его заранее. Более того, дал время федералам полюбоваться деятельностью рук своей банды и только после этого решил, что пора уже начинать. Выйдя из машины, он вытащил свою «трубку» и передал интересующее федералов сообщение. Звонил он в штаб спецназа внутренних войск, предполагая, что именно внутривойсковики выехали в разгромленный поселок, потому что менты, как предполагал Чингис, должны остаться в своем райцентре на его охране. Тем более, приближение урагана накладывало на них определенные обязательства.

– Слушаю, дежурный по штабу капитан Севастьянов, – ответил Чингису грубый голос.

– Скажи-ка мне, это ваши парни на операцию выехали? В соседний район, где поселок разгромили?..

– Кто спрашивает? – поинтересовался дежурный капитан.

– Наверное, ваши… На дороге меня сейчас останавливали…

– А что, есть претензии по поводу проверки? – Капитан Севастьянов готов был, похоже, встать в позу.

– Нет. Претензий нет. Они мне и телефон этот дали. Значит, ваши…

– И что? Что вы хотите?

– Меня спрашивали про пять легковых машин, на которых бандиты уехали из поселка, не видел ли я их на дороге…

– И что?

– Вот только что проехал мимо. Пять машин на стоянке для «дальнобойщиков»… – И Чингис не только точно описал место, но и рассказал, как проехать. – Если от вас ехать, то от заправки надо повернуть налево. Если из поселка, сразу за заправкой – направо. Ваши просили позвонить…

– Хорошо, я передам им, – торопливо пообещал капитан Севастьянов. – Люди в машинах есть? Или ушли?

– Мне показалось, спят…

– Спасибо. Я позвоню им. – Капитан Севастьянов даже хрипеть перестал и торопливо отключился от разговора…

– Джумали, – сказал Чингис, постучав костяшками пальцев в стекло дверцы машины, – за работу!..

Джумали быстро открыл глаза, словно и не спал вовсе. И дверцу приоткрыл.

– За мост?

– Да. Махди оставь мне.

– Я помню, амир…

Махди, сидящий в середине на заднем сиденье, толкнул соседа, чтобы тот выпустил его. Потом вытащил из машины свой «РПГ-7» и подсумок с несколькими гранатами к нему.

– Еще гранаты нужны, – обратился он не к амиру, а к Джумали.

Тот понял, вышел, своим ключом открыл багажник машины, и Махди набил гранатами полный подсумок. Причем, как видел Чингис, брал и осколочные, и бронебойные гранаты. Не забыл и свой автомат захватить, и подсумок с магазинами для автомата.

– На позицию! – скомандовал Джумали оставшимся в машине бойцам и тоже вытащил свой автомат и подсумки для запасных магазинов. – Атакуешь в самый неожиданный момент. Когда после нашей атаки отступят, если будет, кому отступать, их и добьешь. Раньше времени не лезь и под наш обстрел не попади… – напутствовал он Махди.

Вслед за ним из машины вышли и бойцы, и тут же к ним присоединилось еще пять человек из соседнего автомобиля. Группа Джумали была выдрессирована на уровне цирковых животных. Бойцы знали, что и когда им делать, даже не получив дополнительного приказа. Все были полностью экипированы и вооружены.

Забросив ремень автомата на плечо, Джумали первым зашагал через овраг в сторону моста. Его группа быстро двинулась вдогонку. Чингис не стал наблюдать, какую позицию они выберут. Знал умение Джумали, потому не сомневался в лучшем своем командире звена. Он просто поднял руку, не считая нужным давать звуковую команду, потому что бойцы в других машинах уже проснулись, услышав рядом с собой движение и хлопанье автомобильных дверей. Знака руки оказалось достаточно, чтобы все вышли из машин. Причем выходили молча даже самые болтливые, осознавая, что им говорить не полагается, когда собирается говорить амир. Чингис давно приучил своих людей слушать себя внимательно. Если кто-то что-то пропускал мимо ушей, он никогда не повторял, а за ошибки, совершенные из-за невнимания, наказывал. Наказание, конечно, всегда соответствовало степени тяжести. Если по вине невнимательного срывалась операция или жизнь других бойцов подвергалась опасности, даже при том что никто не погиб, за это полагалась пуля в лоб из знаменитого револьвера амира.

– Скоро по мосту пройдет грузовик со спецназом внутренних войск, – заговорил Чингис. – Наверное, будет и прикрытие. Или БТР, или БМП, не знаю пока. Главная работа на совести Махди. Выжившие после его выстрелов – на нашей совести. Махди будет продолжать стрелять. Осколки летят далеко, поэтому близко позицию не занимать. Ни один из «краснопогонников» не должен уйти. Дело обычное. Вопросы есть?

Вопросов не было. Дело действительно было вполне обычным и много раз совершавшимся отрядом. Устраивать засады Чингис умел и любил. Причем часто действовал так же дерзко, как сейчас, то есть сам заманивал федералов в место, где мог их уничтожить.

– Занимайте позиции.

В отличие от того же Джумали, он никогда не расставлял своих бойцов по точкам. Знал, что каждому лучше стрелять с того места, которое удобнее именно ему. А одинаковых для всех удобств в засаде не бывает. Каждый должен сам для себя подобрать точку, с которой будет стрелять наиболее точно и которая для него будет наиболее безопасной…

– Едут… – тихо проговорил Чингис.

Тяжело переводя дыхание своим сильным дизельным двигателем, на последнюю перед оврагом горку не слишком торопливо взобрался бронетранспортер, повертел башней, словно угрожая башенным орудием и спаренным с ним пулеметом[7]7
  БТР 80А, в отличие от БТР80, имеет на вооружении вместо крупнокалиберного пулемета «КПТВ» тридцатимиллиметровое автоматическое орудие «2А72» с боекомплектом в триста снарядов. С пушкой спарен пулемет «ПКТ» с боезапасом в две тысячи патронов.


[Закрыть]. И тут же, следом за бронетранспортером, так же неторопливо, выполз на горку грузовик с тентом. Движение транспорта было чрезмерно осторожным, хотя Чингис считал, что должно было бы быть наоборот. Спецназ внутренних войск должен был спешить к оставленным рядом с дорогой машинам. Но они, видимо, ожидали засады, потому и не спешили. Но это, как правильно понимал амир, была ошибочная тактика. В медленно идущий транспорт попасть из гранатомета гораздо легче, чем в несущийся на полной скорости, и этого не мог не знать командир отряда спецназа «краснопогонников». Значит, здесь было нечто другое, какая-то хитрость, которая могла сработать с менее опытным командиром, а Чингис справедливо считал себя опытным и, все поняв, вытащил «трубку», собираясь набрать номер Джумали, но в тот же момент Джумали позвонил ему сам:

– Амир, грузовик и бронетранспортер пустые. «Краповые» обошли горку и идут оврагом. Они почти под нами. Стрелять?

– Далеко от моста?

– Метров семьдесят.

– Мы успеем. Не отключайся. Стрелять будешь по моей команде. С двух склонов накроем. – Чингис поднялся и сказал громко, чтобы все слышали: – Перебежками, прячемся за кустами. К оврагу. «Краповые» там, хотят нас снизу поднять. Махди! Выстрел по БТРу и выстрел по грузовику. Бронебойными. Сразу, как только мы к склону приблизимся, к нам, на бегу заряжай осколочной. За мной! – и побежал первым.

До склона оврага было не больше двадцати пяти метров. Главное, чтобы эту перебежку не заметили в бронетранспортере, иначе пушка может доставить неприятности, да и гранатометы на башне установлены.

Но расстояние было успешно преодолено, и тут раздался громкий выстрел из «РПГ-7». Чингис успел рассмотреть, как что-то вспыхнуло совсем рядом с бронетранспортером, даже броню огнем опалило, но сам БТР начал медленно поворачивать башню. Амир понял, что на БТРе выставлены сетчатые экраны, незаметные издали, и кумулятивная граната взорвалась, зацепив этот экран.

Башня развернулась, и автоматическая пушка дала короткую прицелочную очередь в кусты у дороги. Эти кусты буквально звали любого дилетанта, желающего устроить засаду, скрываться в них. Но там бы он и смерть свою нашел. На прицелочную очередь пушки Махди ответил следующим выстрелом. На сей раз экран не спас бронированную машину. Видимо, после первого выстрела в сетчатом экране образовалась большая дыра, Махди знал, куда стрелял. Бронетранспортер тут же задымился и через три секунды взорвался.

А бойцы отряда уже заняли позицию на склоне. Чингис хорошо видел около сорока человек спецназа внутренних войск, замерших и рассматривающих мост.

Следующий выстрел «РПГ-7» достался грузовику, который защитных экранов не имел и взорвался сразу. Правда, водитель, кажется, успел выскочить. Именно он бежал по мосту к его началу, пешком преодолевая путь, который только что проехал, только в другую сторону. В БТРе, как успел заметить Чингис, распахнулась боковая двустворчатая дверца, и на нижнюю ступень[8]8
  БТР имеет боковые двустворчатые дверцы, распахивающиеся вверх и вниз. Нижняя часть обычно используется в качестве ступени при десантировании.


[Закрыть] выкатился человек и упал рядом с горящей машиной. Кроме как дверцу открыть, сил у него больше ни на что не хватило. Но рассматривать происходящее на мосту времени отпущено не было никому. Отряд уже вышел на позицию, а с другого склона оврага смотрели вниз стволы автоматов группы Джумали. Чингис поднял «трубку» и дал короткую команду:

– Огонь!

Шквал автоматных очередей ударил сразу с обоих склонов, и у «краповых» просто не было возможности укрыться под кинжальным расстрелом. Залечь они тоже не могли, потому что тогда, распластавшись по земле, были бы еще более крупной мишенью для стрельбы сверху. Конечно, они ответили встречным огнем, но насколько эффективным может быть огонь бойцов, не имеющих прикрытия, против тех, кто стреляет в них из прикрытия, понятно было и самим федералам. Спецназ внутренних войск, теряя одного бойца за другим, пытался стремительно проскочить вперед, однако команда к движению была дана слишком поздно. До моста оставалось шестьдесят метров, и бойцы отряда Чингиса перебегали одновременно с «краповыми», провожая их своими очередями. Это был даже не бой, это было простое уничтожение живой силы противника. Проскочили под мостом, за которым овраг обретал только один склон, а второй превращался в пологий берег ручья, заросший высокими густыми кустами и мелкими деревьями, и скрылись в труднопроходимых зарослях только два или три человека, от силы, четыре, причем все были ранены, как определил Чингис по их передвижениям. Кто-то ногу подволакивал, тем не менее бежал, понимая, что боль в простреленной ноге – это еще не смерть, а смерть придет тогда, когда бежать уже не сможешь. Кто-то не в силах был автомат поднять, потому что одной рукой зажимал другую, тоже простреленную. Кто-то, получив, видимо, касательное ранение в голову, в результате которого кровь залила лицо и глаза, не видел, куда следует бежать, и второй раненый, тот, что ногу подволакивал, направлял его толчками.

В принципе, можно было преследовать убегавших, найти по кровавым следам и уничтожить. Но для этого следовало обежать откос моста, укрепленный бетонными плитами, пересечь дорогу, спуститься со склона, что требовало времени. Тем не менее Чингис сначала хотел было сам возглавить погоню, потому что главный его помощник Джумали задержался на противоположном склоне оврага, чтобы спуститься и добить раненых «краповых», но, когда он выскочил на дорогу, крутой вихреобразный порыв ветра обогнул амира, заставив глотнуть добрую пригоршню прилетевшей с ним сырой пыли, и остановил. Чингис вспомнил, что машины следовало отогнать в убежище и спрятать от приближающегося урагана, а до убежища предстояло почти сорок километров проехать.

Он остановился и сделал знак другим, требуя возвращения. Увлекаться погоней в такой обстановке опасно, можно не успеть добраться до убежища. Кроме того, оно сейчас камнями завалено, их еще надо разобрать, и заехать. А потом и само убежище закрыть, чтобы ветер внутрь не врывался потоком. Конечно, ветер щели найдет, и обстановка даже в узком пространстве среди скал не будет спокойной. Тем более что место это не прикрыто сверху. Но с одной стороны оно прикрыто скалой в торце, и это не даст ветру возможность пронестись на полной скорости, а с другой стороны торец необходимо завалить большими камнями. Благо они заранее припасены и уже сейчас вход в расщелину укрывают. Амир был уверен, что общими усилиями своего отряда он сможет создать надежное укрытие и по времени уложится. Не зря работы по первоначальному укрытию проводились с включенным секундомером «мобильника». Чингис это помнил и потому предпочитал спешить. Спешки требовал и вид горизонта на равнинном востоке. Это в горах небо просматривается недалеко, а в здешней местности даже дальние тучи рассмотреть несложно и уже по их виду понять, что ураган «Чингисхан» имеет свирепый норов…