Текст книги "Пуля – лучший антидот"

– На месте машина, что ей сделается?

– Там...

– Там никого нет. Водитель один был... Я уже спускался, смотрел. Можем прокатиться. И посмеяться тоже можем... Это «БМП-3». Представляешь, у нас на вооружении еще наполовину «двойка» стоит. Не меняют, пока не износится. А неизвестно у кого – «БМП-3». А ведь их со складов не списывали... Новье, еще и краска не оцарапана...

Ноги водителя, неестественно загнутые, торчали из зарослей. Черная униформа, которую носят обычно охранники каких-то фирм или предприятий, сразу бросилась в глаза.

– Документы?

– Только паспорт. Я забрал...

– Вместе с водителем их было бы пятнадцать человек... – сразу сообразил Валтузин. – В «БМП-3» помещается...

– Двенадцать. Я уже подумал об этом. Но мы однажды двадцать два человека в такую банку загнали... Ничего, доехали! Если посмеяться над собой, то без обид будет... Ладно, двинули. Командир ждет... – Майор показал на микрофон «подснежника» и первым начал спуск.

Спуск был пологим и ровным, и оставалось удивляться, как БМП на вершину сопки не забралась. Угол подъема в тридцать градусов для нее, конечно, предельный, тем не менее, возможность такая была. Видимо, водитель местность не знал и потому решил не рисковать. Мало ли что могло впереди ждать.

Люки боевой машины пехоты были открыты. Даже задний сдвоенный люк для десантирования. Это, видимо, для того, чтобы прибывшая команда загружалась, не теряя времени. Все же охраняющие периметр внутривойсковики были рядом и могли связаться с находящимися внутри периметра другими внутривойсковиками. И потому люди в черном предпочитали торопиться. Пришлось лишние люки закрыть.

За управление сел майор Макаров, потрогал непривычный, похожий на мотоциклетный руль. «Краповый» капитан сразу занялся исследованием внутреннего вооружения.

– Машина без боекомплекта. Пушку можно вместо дубины использовать. Пулеметом вместо пальца грозить...

– Курсовые пулеметы[5]5
  Место механика-водителя оснащено двумя автономными курсовыми пулеметами ПКТ, которые при постановке в стопор по-походному могут использоваться механиком-водителем, или, без постановки в стопор, десантниками, места которых расположены рядом с водителем.


[Закрыть] заряжены... – сообщил Макаров. – Этого хватило бы, чтобы прорваться через любой заслон. А пушкой можно просто попугать...

Затрещала рация. Должно быть, механика-водителя вызывала группа прорыва.

– Валтузин! С рацией общаться умеешь? Как включить?

«Краповый» капитан нагнулся. С его ростом можно было устроить голову только в башне, и он этим пользовался, чтобы не сидеть согнувшись.

– Там приемное устройство отдельно подключается... Танковая рация...

– Понял. Знаком, кажется, с такой... – Майор нашел-таки, как включить приемное устройство.

– Владислав, чтоб тебе... Куда пропал? Владислав... – Кто-то настойчиво требовал водителя на связь. – Владислав! Встретил или нет? Мы ждать устали... Менты скоро проедут! Владислав... Вот скотина! Наверное, навстречу вышел... Не хватало ему на патруль нарваться...

Вот и была получена дополнительная информация. Капитан махнул рукой, требуя выключить рацию. Что майор сразу и сделал.

– Где-то неподалеку их еще группа ждет. Менты контролируют внутренний периметр на расстоянии пяти километров от внешнего. Значит, до них меньше километра... По крайней мере, не больше... Доложи подполковнику. Что скажет?

Макаров поправил микрофон у рта:

– Командир, ты слышал?

– Что именно? – отозвался подполковник Гризадубов.

Броня БМП связи совершенно не мешала.

– Группу прорыва встречает группа поддержки. Вызывает по рации механика-водителя. А он отдыхать лег на вершине сопки... До похорон... Они там боятся, что менты их заметят. Скоро должен патруль проезжать. А менты контролируют внутренний периметр на дистанции пяти километров от периметра внешнего. Там дорога проходит. Наверное, на дороге ждут. Вот, капитан Валтузин интересуется... Может, группа поддержки в этой ситуации лишняя?

– Отставить боевую активность... – скомандовал Гризадубов. – Нам за ними посмотреть необходимо. Водителя допросил?

– Крепкий парень попался. С боевой подготовкой. Поговорить не удалось...

– Плохо. И у этих пока никого не украдешь, они сейчас, после работы Луговкина, настороже. Периметр переходят ползком, друг друга контролируют.

– Кстати, передай его паспортные данные в ФСБ. Пусть проверят, что за тип...

– Говори, я запомню.

Майор Макаров продиктовал, подполковник Гризадубов повторил дважды, первый раз для проверки, второй раз для себя, чтобы данные прочно осели в памяти.

– Еще вопрос... Командир, а если там другой транспорт? Если еще одна БМП? И меня с нее вызывали? При желании все люди в черном в одной машине поместятся... Тесно, но уехать могут. Не присмотрим...

– Маловероятно. Тогда обе БМП выехали бы вперед, и не ждали бы ментов на дороге. Там, скорее, что-то с невысокой проходимостью. Потому дорогу и не покинули. На всякий случай проверь. Далеко до них?

– Не больше километра, как наш капитан говорит. Он местность хорошо знает.

– Действуй. Сначала БМП отгони подальше, чтобы не нашли. Потом проверь дорогу. Держи меня в курсе...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Странная и зловещая компания в черном, невольно вмешавшись в планы группы подполковника Гризадубова, уже вынуждала присматривать за собой, и не только потому, что таила в себе опасность. Бороться с подобной опасностью спецназовцы умели грамотно и квалифицированно, и удара в спину не ожидали только потому, что не допускали такой удар, постоянно сохраняя внимательность и осторожность. Просто естественным было предположить, что проникновение в зону карантина вызвано не чем иным, как интересом к самой причине карантина. То есть интересы людей в черном могли перекрещиваться с интересами спецназовцев. Это могло быть и не так, но... С этим делом требовалось что-то срочно решать, и за консультацией – не для прояснения ситуации, а для информативной помощи – обратиться можно было только к подполковнику Оздемирову.

Гризадубов нашел сохраненный в памяти трубки номер и нажал клавишу вызова. Подполковник ФСБ ответил так быстро, словно трубку, в ожидании этого звонка, в руках держал.

– Оздемир Оздемирович, ночь кончается, а вы еще, наверное, не спали... Надо себя беречь и голову содержать в порядке, поскольку это ваш основной рабочий инструмент.

– Это вы не спали, а я часик вздремнул.

– Для нас это привычный режим дня. Мы можем подолгу без сна обходиться, тренированные.

– Есть новости, Алексей Викторович?

– И новости, и вопросы... Сначала вопрос. Наш «краповый» капитан, насколько я помню, передавал вам номер машины...

– Передавал. И есть уже неприятные подробности, которые мешают нам прояснить ситуацию. Машина принадлежит частному лицу. Ее час назад обнаружили на въезде в город. Случайно обнаружили, хотя мы дали информацию к негласному розыску, только чтобы присмотреться со стороны. Машина стояла на обочине. Можно было бы подумать, что водитель устал и отдыхает. Только дверца была приоткрыта. С приоткрытой дверцей не отдыхают. Только это и заметили с машины ДПС, вместо того чтобы на номер посмотреть. Вот... Водитель, он же владелец, в кабине с простреленной грудью. Кто-то четко «обрубает хвосты»... Сейчас оперативная группа выехала к водителю домой. Необходимо пообщаться с родственниками, выяснить контакты последних дней. Что там за люди такие крутые приехали? Вы этого не выяснили?

– Это и есть моя главная новость. И главные вопросы тоже об этом. Группа в составе четырнадцати человек, все в черной униформе, какую обычно носят охранники. Шли нашим путем, словно мы за одним столом маршрут по карте прокладывали. В нашем же месте хотели пересекать периметр. Это, в принципе, не удивительно. Место самое удобное, и я могу похвалить человека, который занимался прокладыванием маршрута. Высадились, значит, прошли до периметра. Там их ждал «уазик» с двумя полковниками и одним подполковником внутренних войск. Внутривойсковики создали коридор. Видимо, по заказу за соответствующее вознаграждение. Вместо вознаграждения их расстреляли прямо на месте. На наших глазах. Мы группой пересекли периметр чуть раньше. Задержались только я со снайпером старшим лейтенантом Луговкиным, чтобы за группой в черном понаблюдать. И за полковниками с подполковником тоже. Расстрела союзников мы, конечно, не ожидали. Они хотели было дальше двинуться. Наш снайпер по моему приказу помешал. Существенно проредил их ряды. Из четырнадцати шестерых снял. Только после этого они залегли. Делаю вывод, что боевой подготовки не имеют. Теперь выходят за периметр ползком, но и это делают примитивно, без армейских навыков. Моя группа, как я сказал, уже за периметром. Из зоны, навстречу людям в черном, вышла боевая машина пехоты. С одним механиком-водителем. Водитель уничтожен – гражданский человек, но оказал яростное сопротивление. Допросить не удалось. Машина захвачена. Запишите паспортные данные механика-водителя. Я диктую...

– Секунду, ручку возьму. Говорите...

Гризадубов продиктовал, Оздемиров повторил, сверяя запись.

– Все правильно.

– Проверим как можно быстрее. Прописка московская. Это требует времени. Я сразу позвоню. Это все?

– Пока еще не все. В БМП стандартная танковая рация. Откуда-то со стороны дороги, где проходит внутреннее оцепление, по рации пытались вызвать БМП. Значит, там еще один транспорт. В настоящий момент майор Макаров с капитаном Валтузиным вышли на проверку. У меня пока все. Как только они вернутся, могут быть новые данные.

– И что, полковников и подполковника просто так вот расстреляли? Без какого-то конфликта? – уточнил Оздемиров.

– Без разговоров. Походя, и даже не останавливаясь...

– Это бандиты какие-то... Их уничтожить не грех. Сразу и без разговоров!

– И даже с удовольствием, но позже. Меня несколько вопросов волнуют. И самый главный из них – что понадобилось в опасной зоне заражения посторонним людям? Причем идут они нагло и жестко, по трупам... Вообще, у меня есть ощущение, что мы с ними по одному делу туда прошли. И потому я думаю сначала приберечь их, чтобы попытаться новые обстоятельства отыскать.

– А откуда такие ощущения?

– Проникновение за периметр оцепления во время карантина с большой долей вероятности может быть связано именно с причиной объявления карантина. Иначе к чему излишний риск? Хотя другие варианты я тоже не отвергаю. Это может быть и просто какая-то криминальная история. Но криминалитет, мне думается, не стал бы расстреливать старших офицеров внутренних войск. Весь криминалитет в конце концов отправляется на зону. И там им охрана все это припомнит... И вполне можно было бы как-то иначе поступить. Обманули, не заплатили... Это сплошь и рядом. А расстрел, плюс сюда же расстрел водителя – это уже не желание не расплачиваться. Это, как вы правильно заметили, «обрубание хвостов»...

– Да... Здесь уже пора начинать спешный розыск, – согласился Оздемир Оздемирович. – Но начинать его будем не мы. Иначе спросят, откуда нам это известно. Пусть внутренние войска сами поднимут шум. У вас все?

– Пока – все. Как только будет что-то с дороги, я сообщу.

* * *

– Товарищ подполковник, они выползают из-за камней. Направление движения на периметр.

– Присматривай...

– Ну хотя бы одного, товарищ подполковник... Чтобы половина осталась...

– Ты главного выделил?

– Под сомнением... Показалось, что кто-то распоряжается, потом показалось, что распоряжается другой...

– А может и так оказаться, что всем распоряжается третий. Может вообще оказаться, что переходом периметра один командует, а в курсе всех дел человек самый незаметный. Ты можешь его подстрелить, и группа не будет знать, что им предстоит выполнить. Кто нам тогда скажет, зачем они сюда пожаловали? Не стрелять! Наблюдение продолжай.

– Ползут... Стиль ползанья интересный. Как червяки извиваются и почти не толкаются ногами, разве что коленями. Где их такому учили?

– Они стараются сильнее к земле прижиматься, – издалека, с другой стороны периметра, предположил капитан Каркунов, шифровальщик группы, метатель ножей и лучший специалист по скрытному передвижению. – Иногда так случается, когда в землю вжимаешься, червяком извиваешься...

– Пусть извиваются. С той стороны их не видно?

– Пока – нет.

– Каркуша, присмотри, пожалуйста... Ты без Макарова за старшего остался. Пропускай в непосредственной близости. Если кто-то на ручном тормозе ползет, скорость общую держать не может, постарайся без шума захватить. Хотелось бы поговорить...

– Трудно, – сказал старший лейтенант Луговкин, единственный офицер группы, имеющий возможность визуально контролировать передвижение людей в черном. – Плотной группой ползут, друг за другом присматривают, чтобы никто не отстал. Я уже наблюдал такое. Одного дождались, что-то высказали, пообещали, видимо, он вперед на последней скорости заизвивался...

– Тем не менее, Каркуша, возможность будет – не упускай...

– Я понял. Готов к встрече, – отозвался Каркунов.

* * *

– Ты здесь бывал уже? – спросил капитан Валтузин.

– Нет.

– Ведешь уверенно...

– А зачем нам карты дают? Успел посмотреть...

Майор Макаров тихо посмеивался. Конечно, в программу подготовки спецназа внутренних войск не входит такая дотошная работа с картами. Так, несколько часов, кажется. Остальное на практике. Да внутривойсковикам это чаще всего и не бывает постоянно необходимо. В спецназе ГРУ работа с картами отнимает значительное количество часов на занятиях по боевой подготовке. А иначе нельзя, потому что действовать приходится чаще всего в незнакомой местности, когда, кроме карты, никаких ориентиров нет, и проводников, способных указать лучшую тропу, тоже нет – и положиться можно только на собственные навыки. Причем очень важно уметь совмещать работу с топографической картой и с картой спутниковой съемки. Если человек умеет работать только с каким-то одним видом карт, он не сможет по условным обозначениям или по фотографиям издалека определить профиль местности, по которой предстоит пройти. А тот, кто знает оба вида карт, со временем обучается совмещать зрительное и условное восприятие с личным опытом, и потому ориентируется легче, и легче понимает предстоящий маршрут. А уж про профессиональную память разведчика и говорить не стоит. Без памяти, которая для обычных людей, с разведкой не связанных, может считаться феноменальной, здесь вообще делать нечего. Память – это одно из главных составляющих интеллекта военного разведчика. И потому каждый офицер старается научиться активизировать свою фотографическую память. Для этого существуют специальные методики, которые очень помогают. Но в основе все же лежат природные данные человека. Без этих данных в разведке надолго не задерживаются, переходя служить в спецназ ВДВ или в какую-то другую более мирную часть.

Майор Макаров и природными данными обладал, и тренировками памяти занимался, и потому, посмотрев на карту около минуты еще до выхода за периметр, сейчас прекрасно помнил чуть ли не каждую группу кустов и скопление камней, что должны были им попасться на пути. И в высоком темпе, хотя уже и не бегом, вел «крапового» капитана к дороге, идущей вдоль периметра с внутренней его стороны. Только перед этим они отогнали в ельник боевую машину пехоты, на всякий случай сняли затворы с пулеметов и припрятали их в кустах. Теперь, даже если машину по какой-то случайности найдут, она сможет представлять собой лишь транспортное средство, но никак не боевую единицу, то есть заменит грузовик, и не более.

Но лучше было бы, чтобы не нашли, потому что, погрузившись в БМП, люди в черном будут иметь возможность оторваться от преследования не имеющих техники для передвижения спецназовцев. А подполковник Гризадубов, как понял майор Макаров, имеет желание организовать скрытное преследование как один из способов выявления намерений противника. А в данном случае рассматривать людей в черном можно было только как противника, независимо от того, какую функцию здесь, в зоне, они выполняли. И потому следовало постараться не отпускать их от себя слишком далеко.

– Дорога впереди... – сообщил капитан Валтузин, показывая, что в высоком росте тоже есть свои преимущества.

Он уже видел поверх кустов то, что майору Макарову видно не было.

– Транспорт...

– Не вижу. Подойдем ближе...

Любой транспорт с выключенными габаритными огнями, стоящий в тени окружающих дорогу высоких кустов или ельника, заметить в такую темную ночь издали было проблематично. Потому пришлось выдвинуться вплотную к асфальтированному лет тридцать или сорок назад, а ныне полностью разбитому покрытию. Это была не основная дорога, ведущая в республику, закрытую по случаю карантина, а только боковое ответвление от основной. Движение предусматривалось в один ряд в каждую сторону, но рельеф местности не давал возможности просматривать дорогу на длительном участке. Поворотов было много, как и спусков с подъемами. И потому, не обнаружив первоначально никакой машины, спецназовцы, долго не гадая, выбрали то направление, что отдаляло от главной дороги, и быстро пошли по обочине. Выбор направления обуславливался тем, что на основной дороге все же было более оживленно, чем здесь. Там и патрули проезжали, да и жизнь внутри периметра оцепления, несмотря на карантин, не прекратилась. И бандиты, не желая быть замеченными, должны были от основной дороги держаться дальше.

В этом спецназовцы оказались правы, потому что скоро, когда быстро прошли невысокий холм и спустились в низинку, оба одновременно обратили внимание на след гусениц боевой машины пехоты: она сошла с асфальта, приминая почву вместе с травой и ломая кусты и молодые деревца. Этот след было видно даже в темноте. А вот второй след, идущий в некоторых местах поверх первого, рассмотреть было труднее, и пришлось даже наклониться, чтобы его увидеть.

– Легковая машина, – констатировал «краповый» капитан. – Теперь понятно, почему она дальше не поехала...

Боевая машина пехоты честно пыталась проложить легковой машине дорогу, и это удалось на каком-то отрезке пути, но дальше легковушка ехать не рискнула.

– Командир это с той стороны периметра просчитал, – едва слышно и по сторонам посматривая, сказал майор Макаров. – Слышишь, командир?

– Нашли? – отозвался подполковник Гризадубов.

– Пока только след. Идем по следу... Конец связи.

Такой резкий обрыв разговора вовсе не был признаком неуважения к командиру группы, просто майор Макаров опять проявил свою память, и перед глазами предстали две карты – обычная, топографическая, и карта спутниковой съемки. И на второй отчетливо просматривался этот участок дороги с характерной петлей, единственной на длительном участке. Петля дороги запала в память, как маяк, и все вокруг тоже запало и помогло майору сориентироваться, точно определяя свое местонахождение. А дальше и все остальное вспомнилось. И неровная черная полоса на карте спутниковой съемки, что пересекала заросли кустов. Сама конфигурация этой черной полосы военному человеку говорила о многом, потому что так копались классические окопы. Вполне вероятно, что еще во времена первой чеченской войны здесь велись боевые действия, и с тех пор остался окоп. Естественно, теперь это уже не окоп, а простой ров с обвалившимися краями и наполовину, если не больше, засыпанный. Для боевой машины пехоты такой ров препятствия не составлял[6]6
  «БМП-3» даже без разгона легко преодолевает ров шириной в полтора метра.


[Закрыть], но вот легковую машину он должен был бы остановить. На топографической карте этого рва не было. И если те, кто ехал на машине, пользовались только топографической картой, то знать заранее о препятствии не могли. И, как результат, произошло разделение боевой машины пехоты и второй, легковой, которая вынуждена была остановиться в непосредственной близости от дороги. В светлое время суток с дороги, пожалуй, машину можно было бы рассмотреть.

«Краповый» капитан ощутил перемену в движении Макарова сразу, и не сделал очередной свой широкий шаг, наполовину обернувшись и глянув на майора вопросительно.

– Метров через сорок стоит. Там поляна. Ближе к противоположному краю поляны ров, похожий на старый засыпанный окоп. Легковая машина должна была там встать...

– А говоришь, ни разу здесь не был...

– Не был.

– А про ров знаешь...

– Со спутника смотрел, – не стал углубляться в вопрос майор. – Идем в обход поляны.

– Зачем?

– А ты хочешь бежать к машине в полный рост? А вдруг там кто-нибудь стрелять умеет? Ты фигуристый, в тебя попасть не сложно...

Макаров пошел, куда сказал, и «краповый» капитан двинулся следом, больше не возражая. Он сам карту не помнил, хотя и допускал, что другие могут ее и восстановить в памяти. Успокаивало то, что он умеет много такого, что другие не могут. Значит, стоило жить...

* * *

– Командир, есть машина, – сообщил майор Макаров. – Старенький «Опель Омега», когда-то был белого цвета, сейчас невнятного. И явно не предназначен для прогулок по пересеченной местности. Стоит перед рвом. А БМП дальше шмыганула...

– Я рад за тебя, – ответил Алексей Викторович. – И что дальше?

– Здесь четыре человека – водитель, два бойца в черной униформе, похожи на охранников, и еще кто-то, кто из машины не выходит. Мне даже показалось, он дремлет. А водитель и двое других ходят кругами вокруг «Опеля», покой спящего охраняют, чтобы, не приведи господи, кто-нибудь рядом стрелять не стал. У всех троих «ПП-2000» с глушителями и пистолеты. Что будем с ними делать?

– А что предлагаешь?

– Можно было бы ликвидировать. И поставить остальных в сложное положение. Одной гранаты хватит...

– Отставить! Остальные и так уже в сложном положении. Они потеряли шесть человек, плюс механик-водитель БМП. Итого семь человек потеряли. БМП потеряли... Куда уж сложнее! Как бы с перепугу назад не повернули... И потом, а если тот, что в машине спит, главный среди них? И остальные без него ничего не знают и ничего не могут? Что тогда? Нет. Не трогать, категорично! Даже беречь. Но обязательно понаблюдай за встречей. Может, и сумеешь какие-то выводы сделать. Группа прорыва черных уже прошла за периметр. Проползла то есть. Жди... А постов внутренних войск, кстати, так и нет... Два полковника и подполковник приготовили себе участь... И поделом... Их, похоже, только к утру хватятся.

– Понял, командир. Остальные наши на месте?

– Провожают черных... Охраняют, можно сказать, их спокойное ползанье. Работай в том же ключе. Найди хорошую точку для наблюдения. И учти, скоро светать будет. Здесь светает, как и везде, сверху. Потому наблюдать старайся снизу...

Отдав распоряжение майору Макарову, подполковник Гризадубов осмотрелся и сделал знак снайперу. Они уже пропустили людей в черном за периметр, но Алексей Викторович хотел посмотреть на убитых с близкого расстояния и потому пожелал вернуться. Благо возвращаться было недалеко, а личное наблюдение может дать что-то, что невозможно с помощью бинокля и даже с помощью прицела уловить.

Сначала подполковник со снайпером ползли, и старший лейтенант при этом показывал Алексею Викторовичу места, куда следовало направляться, потому что он лучше командира видел, куда стрелял. Потом, уже отдалившись от периметра, стали перебегать, слегка пригнувшись. В этом месте неприятность мог доставить только появившийся не вовремя патруль внутренних войск. Однако пока патрулями не пахло, а «уазик» стоял на прежнем месте, никем не востребованный.

Искать долго не пришлось. Первым рассмотрели того, чей мускулистый зад еще совсем недавно гордо выставлялся над окрестными холмами, когда люди в черном пытались отползти после гибели пяти бойцов. Человек так и лежал, как полз, уткнувшись в землю носом. И было даже странно не увидеть на каменистой земле борозды, оставленной этим носом. Пуля пробила ему основание позвоночника под самым окончанием бронежилета и вошла в тело. Рюкзак с погибшего не просто сняли, для чего тело пришлось бы переворачивать, а разрезали лямки, чтобы снять и утащить. Самого убитого оставили в той позе, в которой пригвоздил его снайпер. Но карманы в таком положении обыскать не могли, и этим занялся уже сам Гризадубов. Паспорт нашелся, как до этого и паспорт механика-водителя БМП. Подполковник сразу глянул. Регистрация была тоже московская. Была еще лицензия на право ношения газового и травматического оружия. Других документов не оказалось. И ничего интересного больше в карманах не нашлось, кроме двух магазинов для пистолета-пулемета, оставленного здесь же. Тащить с собой чужое оружие, несмотря на его легкость[7]7
  Вес «ПП-2000» составляет 1,4 килограмма.


[Закрыть], никто не пожелал. Магазины большие, каждый на тридцать патронов. Третий магазин торчал из рукоятки пистолет-пулемета. Подполковник взял оружие себе. Исключить возможность, когда понадобится глушитель, было нельзя. Пока на всю группу глушителем была оснащена только снайперская винтовка старшего лейтенанта Луговкина.

– Других осмотрим... – потребовал Гризадубов.

Снайпер рукой показал направление. Быстро перебежали туда. Пять тел лежали компактно. Три первых бойца шли рядом, когда их поймал в прицел старший лейтенант, а бесшумная стрельба принесла результат раньше, чем погибшие успели сообразить, что происходит. Здесь же, лишь чуть в стороне, лежали еще двое из общей группы, безрассудно подставившие себя под выстрелы снайпера.

– Фу, мерзость какая! – сказал Луговкин. – Кислотой, похоже, или еще чем-то подобным...

Лица убитых были облиты чем-то едким, что изуродовало все черты до неузнаваемости. Ни рюкзаков, ни документов, ни оружия при погибших не было. Правда, были запасные магазины к оружию. Подполковник уложил в свой рюкзак еще четыре из найденных десяти. Взять больше не посчитал нужным. И так у него в запасе уже было больше двухсот патронов. Для человека, умеющего стрелять, этого должно было хватить даже на плотный затяжной бой.

– Почему шестого не изуродовали? – вслух подумал подполковник.

– Приказ, может быть, и был, но забрали только рюкзак, побоялись сами под пулю попасть, или кислота кончилась...

– Тогда бы бутылка валялась. Зачем таскать с собой пустую...

– Значит, побоялись моей пули, торопились быстрее убраться...

– За рюкзаком все же вернулись?

– Вернулись.

– Вывод – в рюкзаке было что-то ценное для них... Догоняем. Будешь стрелять, и стрелять не по людям, а по рюкзакам...

– Догоняем, – согласился старший лейтенант и с ходу включился в легкий бег, который предложил подполковник.

Так, бегом, только пригибаясь там, где приходилось выскакивать из-за кустов, миновали они условную линию, которая считалась периметром.

– Мы здесь, товарищ подполковник, – раздался в наушниках голос капитана Каркунова. – Тормозите слегка...

От ближайших зарослей отделилось два темных силуэта.