Текст книги "Суета. Демагогия"

Суета
Демагогия
Сергей Самсошко

© Сергей Самсошко, 2017

ISBN 978-5-4485-4490-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Суета

Хруст купюры ласкает слух. Переведём дух. Не правда ли глупо? Бумажка – вершина эволюции. Комбинация цифр из семи нолей позволяет отталкивать людей, раздражающих тупостью, глупостью, напыщенностью, громкостью, хитростью, лживостью, заносчивостью, алчностью, склочностью, скряжностью, заложенностью носа, смрадностью зубов, зловонностью нижнего белья, жирностью волос, скрепучестью голоса, серостью ушей, писклявостью мышей. Такова воля Бога!… И всякое существо, от насекомусов до хомоайфониусов, имеет место быть, говорить слово, делать дело, считать деньги. А кто не согласен, у насекомусов «свои», у квакающих «свои», у ржащих «тоже свои», у прочих гавкающих, лающих, шипящих, свистящих, шумящих, кряхтящих, дымящих… «тоже тоже свои». Отец Небесный милосерден. Теперь плевать каким цветом загажены улицы и новостные ленты, здесь правит квантовая механика Бора.

Я родился в эпоху Пятого Солнца, под знаком Мирового Древа (мои предки, видимо, были странными людьми). На стыке конца Старого Света и начала Нового совершил очередное падение; но встал, не без оснований. Всякая стерлядь белобрюхая норовит плюнуть, куда не следует, да и опасно; но я сохраняю равновесие сердца. Отдав последние кровные потные мошеннику, имя которого даже для меня покрыто тайной, я иду, не сворачивая, к путеблудной звезде по имени Хренвам. О, проклятие богохомуса – сверхчоловикуса – вольнодумуса!… О, проклятие сородичей, держащих великого Я в маленьком теле за трусики и пелёнки!… О, проклятие поколений множества цивилизаций, завоёвывающих, то отвоёвывающих, то защищающих границы и закрома с хлебом и салом!… О, проклятие теории колебаний, что так не вовремя заставила нас переосознать ценности!… Так откроем же взоры, Братья и Сестры, на истину бьющую ключом из недр преисподнии, и питающую реки Эдема.

Сомнения, не покидающие меня никогда, как подлинно – верующего в небесные игры, изрядно подорвали нервы. Спасаюсь физкультурой и экологически чистыми продуктами. Грузинский нос, монгольские глаза, армянские брови, греческий лоб, швейцарские уши, французский ротик, цыганские зубы и американские щёки – портрет аля Пикассо. Как не скорбно понимать внешнее сходство черепных костей, а всё – таки славно бы иметь оригинальную форму мозга. Вы думаете, у Ленина тяжелей? У Пушкина? У самого Одина? Нет. Извилины сойдут, не найдя сытости, внутрь, прожрут лёгкие, обглодают рёбра, вылижут фаланги пальцев, и помочатся на артефакт. Такова награда за день/нощные труды, в беглом течении времени, разоряющей силы, терпение, бдение, и сексуальность.

Красавица Йони, вечно сетующая на небритость и небрежное поведение господина Лингама, битый час гремит кастрюлями, взывая сатанинские силы домочадцев. «Что с кастрюлями, Дорогая? Почему так гремят?» Скомкав, и бросив на пол фартук, уходит в спальню, запирается, и тихо плачет, карябая ногтями локоть. Крохотные слезинки кап – капают на подушку. Карябает до крови. «Открой, Любимая, мы можем погово…» Приехали. Оставь в покое. Иди, занимайся делами.

Демагогическая доктрина (вещает говорливое радио) циклично шествует по ушам пролетариев и аристократов. Рекомендуется придерживаться между, где свободней дышится, просторней мыслится. Жюрналисткий стрёкот, политический ветер, густая тень исторических событий, звон колоколов Никольской церкви, марш кирзовых сапог, собрание пенсионеров во дворе, вопли босяков на чердаке – доминошные сплетни. И если бы дон Пабло был действительно хорошим человеком, он бы всю жизнь строил дома и школы для бедных.

Святой Кики, коль скоро отдал жизнь за мир порядок (заметим, ему было всего тридцать семь лет), однако не сильно повлиял на спрос колумбийской сахарной пудры. Пути господни неведомы, как и неведомы обстоятельства, при которых Садист Всея Руси взошёл на престол. Так оставим же в стороне столь мелкие события, как женитьба американской рок – звезды на бутылке виски; вручение диплома за хорошее поведение светской львице Веснушке; долгожданное открытие памятника нефтепромышленнику; хулиганство бизнесмена по кличке Баскетболист в налоговых святилищах… Мир катится в ж – у. Но должен воскреснуть и предстать иным. Так всегда было, и так всегда будет, пока все космические тела не сойдут с орбиты, как бронепоезд, наехавший на колдобину. (Всё ли понятно, Дамы и Господа?… Едем дальше.)

В далёкие времена, когда не было конституции и защиты прав потребителей, но исправно действовал кодекс чести; в те дремучие, как сон душевнобольного, времена, когда преступников карали по справедливости, а людей благородных было больше и нужнее; в те тёмные, как каменный уголь (или нефть), времена, два беженца, два брата, основали посёлок, где каждый грабитель, убийца, вор, мог укрыться от преследований. Среди сего сброда, нашлись морды более наглые и хитроумные, укрепили позиции, и обратили посёлок в город. Границы города, где (хочу напомнить) правили преступники, стали расширяться далеко на восток и запад, пока не достигли агромадных размеров, и не поглотили множество городов и селений, обратив честных благородных граждан в тех же самых преступников. Могучий город, где (хочу напомнить) искали убежище воры, убийцы, шлюхи, обрёл лицо в виде конституции (тогда же придумали паспорт – бумажка, уравнивающая в правах), и стал примером, как сейчас модно говорить, социальной мобильности. А именно: будь ты хоть сам чёрт в овечьей шкуре, у тебя есть права подняться над всеми, и никто не осудит, если дела будешь делать тихо.

На бескрайних хлопковых полях Северной Армерики множество рабочих (ибн рабов), пригнанных с другого конца света, насильно оторванных от корней, набить кошелёк господина Хабана, поют песни, ловко срывая белые комки, и также ловко и метко бросая в корзину. Нет дома, нет надежды, нет родных, даже нет возможности заколоться. «О, Боже, что нас завтра ждёт?… – поют. – Моё нутро, как будто пламень жжёт. И слёзы не катятся из глаз.» Блюз родился в самой жопе мира, и покорил сердца страждущих.

Страшное дело – зависеть от кого-то. От начальника, родных, друзей, общественных стереотипов. Это ж всю жизнь только угождать. Но страшней, когда не знаешь, что зависим. Вроде думаешь – моё дело, я так хочу. Ан – нет, тебя, мягко говоря, завербовали. И если в первом случае, хотя бы понимаешь, видишь, чувствуешь, можешь изменить, то во втором – как овца под ударами невидимой плети. Мир катится в… (не устаю повторять). И если сам себя не спасёшь, кто ещё тебя спасёт?…

Нет на свете ненавистней людей, чем преследователи.

Брюхоногая хвинья с хрюническим нахрюком хрюндит по дороге в Мохкву из далёкого Хрюхохранска, мечтая о небехных кренделях и хрюхошей жизни. Хрена ли она там забыла?… Вохрос остаётся откхрытым.

Должен вас предупредить, хвиньи отлично плавают.

Житие мудрого человека, однако, горькое. Отчасти, не смотря на рейтинги первопроходцев, приходится считаться с постпоследователями, исказителями идей. Хотелось бы верить, что с этим можно бороться. Для чего-то ж придумали авторское право. Но пока только глазами хлопаем и слюной брызжем. И это хорошо, ибо, мудрость заключена в обобществлении, а не прямом потреблении (говоря по-русски: нахрена мне зубочистка, если я не могу ею воспользоваться – зубов нет). Помяните мои слова. Гы…

 
Симон и Леда вышли в поле,
держась за руки романтично,
но обнаружили – в неволе
картина выглядит эпичней.
 

Ненавистные люди – преследователи.

 
Кто храбр духом и умён,
способен изменить теченье
реки времён,
историй тленье.
 

Хвиньи отлично плавают.

Ъ!

Вот свершили ревохлюндию (пардон!) револлюзию в тысяча девятьсот хренадцатом году. Чего долбились? Людей чёртову уйму угробили, хороших и плохих, наверное, и детишек тоже. А всё рухнуло одномоментно. Но умы порядочных лодырей так и остались загажены револлюзионной болтовнёй. Разбежались стройбойцы по норам – норушкам, сопли пускать, да водку хлебать (сухой закон здесь ни причём – потери оплакиваем). Башня на башне не устоит. Делайте выводы, о, вы мои математики! Нужно нечто одно, в духе вавилонского зодчества, да на основе фицияльного языка. Принципиально неизменное.

Hasta la vista, Ленин!

Ратуйте друже! Ратуйте матэ! Ратуйте дитки! Сёгодня чёловик, воскресший из праха господня, нысэ спасэние овцам, кроликам и бегемотам.

Упс!… (электричество выключили).

Старые добрые индейцы тоби, а также кубу, шошоны, команчи, ботокуды, огнеземельцы, бушмены, андаманцы, тоала, семанги, аэта, жили преспокойно, сеяли кукурузу, охотились на оленя, ловили рыбу, лепили из глины, плели корзины, циновки, верёвки, выделывали шкуру оленя, собирали ракушки, делали различные украшения, регулярно кочевали с места на место, но нигде не было слышно, с тех времён и по наши дни, чтобы они враждовали друг с другом, и эксплуатировали. А ведь мы считаем их дикими.

Вегетарианство было задумано в Индии, где без особых забот четыре урожая в год. В основу задумки, надо полагать, лёг принцип гуманизма. И это очень хорошо, но как, извиняюсь, вы хотите подсадить северные народы, скажем, эскимосов?… Медицина, между делом, отвергает подобные благородные порывы, объясняя, что в мясе (заметим, весьма вкусном) содержится жизненно важный элемент – железо. Благодаря которому, кислород имеет важность и возможность перемещаться в теле. Отбросим же предрассудки, и закажем душистый плов из баранины, под бутылочку Хванчкара. Приятного аппетита, Господа.

Страшная штука – голод. Всё зло отсюда. Бороться бесполезно – гарантированно проиграешь. Но страшней, когда кто-то на этом играет. Вы понимаете, о чём я?… «Какой достойный человек Хуэй, – что-то из Конфуция, – живёт в убогом районе, довольствуется плетушкой риса и ковшом воды.» А вот ещё: «Как Ци (или Шунь) может быть непреклонным, если столь многого желает.» Интересно, как будет звучать по-китайски: «Хва Жра А То Пуз Лоп.» Довольствующийся малым, никогда не будет несчастным. Дзё!

Помните (случайно, может быть) стихотворение корнета Лермонтова, где слепой нищий просит подаяние у ворот храма, а ему кто – то (незнамо кто) кладёт булыжник в ладоши. Удивительно, что он никому башку не проломил. Быть добрым – ещё не значит позволять унижаться.

Странно, рассуждения о смерти многими воспринимаются, как нечто депрессивное. Весьма странно. По-моему, смерть обычное дело каждого. Заметим, важное дело. Да я вам больше скажу: самые лучшие ощущения в жизни (рано или поздно), испытываются именно благодаря смерти (кто любит экстремальные виды спорта?) Когда жизнь обессмысливается, всё становится неважно, кроме одного… Жизнь без смерти не имеет никакого смысла. «Ибо всё суета и томление духа» – говорит Экклезиаст.

Чилам – Балам – так называется книга предсказаний индейцев Майа. Верховный жрец восседает на троне в священном зале (пророк Ягуар). По левую сторону стоит жрец, держа в руках миску с кровью убиенного пленника; по правую – его отрубленную голову, отражающую умерщвлённую перекошенную физиономию. «Шестой катун, – жутким тоном вещает Ягуар, – предвещает нам многие испытания. Это время воин и разорений, голода и стенаний, время великой скорби.» В зале полным – полно народу, все сидят на коленях, слушают (по-ходу, жрец дело говорит). «Земля расколется на части. Воды хлынут, смывая всё на своём пути. Небо разверзнется, и обрушатся звёзды на головы несчастных. Всё живое погибнет, а мёртвое разлетится в бесконечном пространстве вселенной. Это время конца света.» Затем, он показывает жрецам жест, означающий начало ритуального омовения, и тот, что с миской крови, ходит меж остальными, окропляя лица. А может, всё и не так на самом деле было, – чёрт знает.

Наверняка, кто-то из вас думает, читая эти строки, что это полная хуйня; чувак совсем выжил из ума; свихнулся; сбрендил; спятил; ёбнулся, по – русски говоря. Но – не торопитесь с выводами, о вы, мои страждущие искатели приключений, впечатлений, необыкновенных эмоций. Лишь немногие, обладающие особой прозорливостью, любопытством, остротой ума, увидят между строк главное – послание, глубокий смысл, неограниченные возможности ума. Лишь немногие, говорю я, уловят шёлковую нить повествования, и последуют за мыслью автора (как далеко вы готовы зайти?). Хотя сам автор, вовсе не хочет, чтоб за ним следовали, но лишь делали выводы, самостоятельно, словом – учились критически мыслить. Что в наше время (ой!) как важно. Художник не всегда старается создать только красивое. Порой он хочет предостеречь от ужасного, крайне нехорошего, зачастую просто бесполезного, ненужного, лишнего. Кто видел картину Рене Магрита «Насилие»? На неё невозможно смотреть, ибо вызывает дикое омерзение, отпугивает взгляд любого нормального человека. Но именно в этом и заключается прелесть картины: живописец хочет показать всю глубину отвращения к насилию; как бы, хочет сказать: «На – смотри – приятно?» И за это мы ещё больше уважаем и ценим художника – за попытку предостеречь. Понимаете, о чём я?…

Медленно, но верно, я стараюсь подготовить вас к мысли, которая не просто вызовет у вас неприятие, тошноту, а вероятно непомерный ужас. Эта мысль напрямую связана… Кстати, а какое самое глубокое страдание вы можете вообразить? Вопрос, конечно, странный, скажете вы. Зачем воображать страдание, да ещё и глубокое, спросите вы. Но – попробуйте. Кто знает, может именно так, вы поймёте принцип счастья.

Сладкая жизнь

Как-то получаю зарплату в конце месяца, думаю, хорошо бы побаловаться чем-нибудь, кроссовки, там, купить, футболку, игрушку на комп; но стоило только помечтать, как подходит ко мне тип, говорит, мол, денег занимал на прошлой неделе, пора отдавать; я вспоминаю, действительно, занимал, не красиво как-то, и отдаю долг с только что полученной зарплаты; ну, пришлось игрушку отложить до лучших времён, зато денег на кроссовки и футболку вполне хватает; дома жена клянчить начала, надо детям «то – сё» купить, и самой на сарафанчик и босоножки; (DANGER!) говорю, мол, на детей дам, а на сороножки с барафанчиком иди сама заработай; а она, типа, такая, чемодан собирает, к маме собирается съезжать; я такой, типа, половину из того, что осталось от зарплаты, отслюнявливаю, короче, спасаю семью от разрушения, кроссовки и футболку со следующей куплю, зато на банку пива хватит, думаю, пойду в магазин, куплю пива, расслаблюсь перед сном, завтра рано на работу вставать; и только открываю дверь, как на пороге стоит контролёр из электросети, протягивает квитанцию, говорит, мол, у вас задолжность за свет; я офигеваю от происходящего, говорю, мол, какой свет, если днём солнце светит, а электроэнергию река даёт; а он, типа, вот идите с рекой и договаривайтесь, а мы, пока, провода вам обрубим; я такой, мол, не надо провода, и отдаю ему всё, что осталось от зарплаты, после чего, он, конечно же, уходит с довольной улыбкой, а я не иду ни в какой магазин за пивом, ибо денег уже не осталось, и ложусь спать; утром бегу на работу, снова работаю целый месяц, не разгибая спины, снова получаю зарплату, мечтаю потратить на себя, но тут подходит ко мне тип, говорит, что денег должен; а я ему, мол, что-то не припомню, чтобы я у тебя занимал; а он, типа, занимал не у меня – у другого типа, но я твой долг выкупил и теперь, согласно кредитной политике, ты должен мне; я такой, чешу в затылке, думаю, верно, не красиво получается, надо отдавать; дома ко мне сразу две жены подходит, начинает клянчить на губнушку для себя, свистульку для детей; а я говорю, типа, с хера ли вас двое, меня глючит что ли; а она мне, типа, дебил, это зеркало, а в нём моё отражение.

Девушка смерть несущая

Мальчики мы поедем сегодня кататься? Специально одела короткие шортики. И налейте мне пива, пожалуйста. Ты всегда такой скромный? А что ты ещё умеешь делать? Поехали скорей кататься! Обними меня, милый. Поцелуй. Тебе нравится моя грудь? Потрогай, какая упругая. Не бойся, мне это очень приятно. А ножки? Погладь мои ножки, милый. Хочу, чтоб ты… Останови вот здесь. Никто не увидит. Поцелуй меня, милый. Погладь. Потрогай. Крепче! Сильнее!…

Змей долгоносик

Вы знаете, больше всего на свете я боюсь змей. Стоит только представить, как эта тварь может цапнуть, бросает в пот от ужаса и беспомощности. Но в то же время, не устаю восхищаться данными представителями фауны: элегантная форма тела; молниеносная реакция; редкое терпение; яд, в конце – концов. И вы знаете, я заметил, что у меня сформировался змеиный характер: стал хладнокровным, расчётливым, терпеливым, могу подолгу сидеть в засаде, ждать; утром я люблю выползать на улицу, греться под солнцем; у меня обнаружился дар маскировки, теперь скрываюсь среди людей, которые ничего не замечают; а если кто-то раздражает, то гордо отстраняюсь, делая угрожающий вид, но если предупреждение не срабатывает, то внезапно кусаю.

Аппокалипсис сомнений

Господи, зачем я согласилась сюда прийти, у него такая смешная походка, и когда поворачивается в профиль, похож на гумплена, ездит на четырнадцатой, видимо зарабатывает копейки, и так долго копается в бумажнике, жлоб, какое ждёт будущее с таким человеком, боюсь представить, Боренька был совсем не такой печальный, хотя тоже с приветом, удивляюсь, как я могла согласиться на это дурацкое свидание, теперь даже не знаю, как от него отвязаться, может просто сбежа…

На фотках она куда симпатичней выглядела, и стройней, и причёска другая, и грудь больше, и…

Ни целей в жизни, ни планов, и манера речи, как вечного неудачника, ему только зеков веселить, татуировку набил на плече, такой противный рисунок, женские ноги в бокале, кому такое в голову только придёт, может он больной, и выпадет мучиться с ним всю жизнь, а от нейролептиков, говорят, член не стоит, (Боже!) да у него зуб золотой, он что, из каменного века, ещё б саблю притащил…

У неё ребёнок, а может и не один, постоянно говорит о бывшем, прям бесит, а ещё курит, матом ругается, и одета, как…

– Завтра увидимся?

– Не могу, куча дел, давай потом.

– Ок.

Трудень

Мужик должен пахать (на благо женщины) – это всем известно, по-моему, в седьмом поту, так сказать, горбатиться, не разгибая спины, без сна и отдыха, без секса (о чём это я?), так почему бы не согнать всех мужиков в специально отведённое гетто (или концлагеря), где они сутками напролёт будут пахать (на благо женщины), за тарелку супа и горбушку, а те, тем временем, будут сидеть дома, ждать прибыли, листая журнальчик, сплетничая с подружками, шляясь по магазинам, паркам, кабакам, принимая визиты от Максима, согнать всех мужиков, говорю я, всех, кроме одного альфа (например: Максим), который будет, мягко говоря, развлекать наших золотушных женщин, чтоб они от скуки не вздёрнулись; а женщины, пашущие (на благо Максима) за комплимент и поздравление на восьмое марта, тоже согнать всех в гетто, к пашущим мужикам, и пусть строят с ними семьи, и пашут, коли должны, а все ленивые женщины, вместе с их Максимом недоделанным, который ничего в жизни не умеет, кроме как развлекать женщин, пусть живут на подачки пашущих мужчин, с которыми пашущие женщины строят благополучные семьи, ибо пашут не ради денег, а ради удовлетворения честолюбия.

Петля времени

Минуту назад я скончался. Последнее, что предстало перед глазами – напуганное лицо медсестры. Этот миг длится уже целую минуту, и вероятно, не закончится никогда. Чёрт, стрёмно как-то, вот так умереть, целую вечность видеть одну и ту же картинку, и не иметь возможности что-то изменить. Почему я не умер где-нибудь в горах, на Эвересте, где кругом горы, небо, облака, незабываемый вид; или как приятно было бы умереть в объятиях жены, впрочем, глядя, как она плачет, провожая в последний путь, вероятно, было бы больно видеть её такой, целую вечность видеть, испытывать боль, наверное, лучше умереть в степи, среди полевых цветов, трав, бабочек, сусликов, или в джунглях, сливовом саду, на морском побережье, при виде обнажённой женской груди, но как бы там ни было, передо мной стоит напуганная физиономия медсестры, с открытым ртом, вытаращенными в ужасе глазами, с больничным колпаком на голове, медсестры, о которой я ничего не знаю, даже её имени, и (чёрт!), как раздражает, что ничего уже нельзя изменить.

Золотой револьвер

Никому не пожелаешь встречаться с девушкой, у которой папа мафиозо. Настоящий, такой, гангстер, который может взорвать автобус, в котором ты едешь, или просто нанять профессионального киллера, который тебя застрелит, или собьёт машиной, или отравит; и наверное, любой нормальный человек, вроде меня, сразу же даст дёру, как только узнает, с кем имеет дело; но всё оказалось гораздо хитрее, я узнал об этом, уже после того, как переспал с ней; но даже в этом случае, любой нормальный, человек сбежал бы от неё, поэтому, мы два года встречались, регулярно спали, успели привыкнуть друг к дружке, обмолвились пожениться, и расстаться в такой ситуации дело не простое – так поздно я узнал, с кем имею дело; но потом, до меня дошло: если со мной хоть что-нибудь случится, она возненавидит отца, перестанет разговаривать, и возможно уйдёт из дома; узнав об этом я перестал бояться, что со мной может что-то случиться, максимум, могут просто запугать; но запугать человека можно до смерти, поэтому, я всё же решил дать дёру, но девушка меня успокоила, сказав, что убила папу.