Текст книги "Тверская область: исторические заметки"

Долой самодержавие!

Планы сместить государя с трона возникли в высших кругах сразу после убийства Григория Распутина в 1916 году. Предполагался исключительно дворцовый переворот – ни о каком убийстве царя или даже просто ликвидации института монархии речи не шло. В качестве кандидатуры на престол рассматривались великий князь Николай Николаевич Младший, а также родной брат Николая II Михаил Александрович. Сам действующий на тот момент император получал сообщения о готовящихся попытках заговора, но не воспринимал их всерьез.

22 февраля по старому стилю (7 марта по новому) государь отправился в ставку Верховного главнокомандующего, располагавшуюся в Могилеве. Перед этим он общался с министром внутренних дел Александром Протопоповым, как потом станет ясно, последним руководителем этого ведомства в царской России. Получив от него уверенное заявление, что ситуация в Петрограде полностью контролируется (накануне в городе громили хлебные лавки), Николай II покинул столицу. Протопопов не обманул царя – он и сам искренне считал, что арест организаторов запланированной массовой демонстрации в поддержку Госдумы, произведенный еще в конце января, задушил революцию в колыбели. Как же жестоко он заблуждался!

Царский поезд прибыл в белорусский Могилев на следующий день, 23 февраля. А в Петрограде тем временем бурлили массовые демонстрации, в которые трансформировались изначально антивоенные митинги. К вечеру число бастующих работников столичных предприятий достигло ста двадцати восьми тысяч. В городе сложилась непростая обстановка, в связи с чем полиция и военные провели срочное совещание – армия в итоге приняла на себя ответственность за происходящее на улицах Петрограда.

На следующий день забастовка усилилась – остановилось свыше двухсот предприятий, участие в стачке приняли 214 тысяч петроградских рабочих. К ним присоединялись студенты, а также учащиеся Высших женских курсов. Полиция была бессильна что-либо сделать со столь массовыми скоплениями народа, и в центр столицы были направлены солдаты гвардейских полков. Правительственные здания, а также почтамт, телеграф и мосты через Неву были поставлены под усиленную охрану.

25 февраля число бастующих превысило триста тысяч, новые демонстранты направлялись в центр города прямо по невскому льду – полицейские заставы, выставленные у мостов, оказались бесполезными. В рядах митингующих находились уже не только рабочие и студенты, но и служащие, ремесленники и представители интеллигенции. Дело дошло до открытых столкновений с полицией – в стражей порядка летели бутылки и петарды, бывало, что жандармы применяли в ответ огнестрельное оружие.

Примерно в шесть часов вечера о массовых волнениях в столице наконец-то узнал император. Генералу Хабалову, командующему Петроградским военным округом, было приказано добиться немедленного прекращения беспорядков. Интересно, задумывался ли государь о масштабах разгорающейся революции? Осознавал ли, что уже наделал кучу ошибок? В ночь на 26 февраля сотрудники охранного отделения провели в столице массовые аресты, но было уже поздно.

Массовые демонстрации в центре города не прекращались. Мосты через Неву были разведены, но никому это не мешало – рабочие продолжали форсировать реку по льду. И «бескровная» революция уже перестала быть таковой: только на Знаменской площади было убито порядка сорока демонстрантов, еще столько же было ранено. А на окраинах уже начали появляться первые баррикады – кажется, именно этот день стал точкой невозврата.

Толпа, как доносили агенты охранки, вела себя агрессивно: люди швыряли в солдат камни и куски сколотого твердого снега. Предупредительные выстрелы вверх эффекта не давали, народ разбегался только после стрельбы на поражение по толпе… Однако большинство демонстрантов прятались в близлежащих дворах и вновь выходили спустя некоторое время.

Вечером того же дня председатель Совета министров Николай Голицын (кстати, бывший одно время тверским губернатором) провел совещание, на котором было принято решение о введении в столице осадного положения. Однако бумажные воззвания, подготовленные правительством, тут же срывались. Ситуация постепенно выходила из-под контроля.

В массах тем временем крепла уверенность в том, что началась революция, а отдельные случаи поддержки со стороны солдат эту уверенность еще больше приумножали. Власть, по мнению народа, была бессильна, и дни ее были сочтены. Собственно, так оно в итоге и получилось. Князь Николай Голицын, младший брат Николая II Михаил Александрович и председатель Госдумы Михаил Родзянко подготовили и направили в адрес императора телеграмму, в которой говорилось о сложнейшей ситуации в Петрограде. К этому моменту уже имел место быть открытый бунт военнослужащих 4-й роты запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка – те открыли огонь по представителям полиции и по собственным офицерам. Бунт в итоге был подавлен, восставших солдат планировалось отдать под трибунал и казнить, но уже упомянутый генерал Хабалов отказался пойти на столь радикальные меры.

И вновь государь совершает ошибку за ошибкой – о телеграмме Родзянко он отозвался так: «Опять этот толстяк пишет мне всякий вздор…»

Не отреагировал император и на другую телеграмму думского председателя. Родзянко бил тревогу, предрекая «крушение России и династии», и требовал отменить указ Николая II о роспуске Государственной думы. Упорный председатель отправил копии этой телеграммы командующим фронтами, чтобы те повлияли на императора, но, увы, его воззвание осталось без ответа.

Родзянко всерьез опасался, что революционные настроения перекинутся на солдат, и оказался прав. Да, у властей был специально разработанный план подавления беспорядков, основанный на событиях 1905 года. Однако в нем не была предусмотрена вероятность массового восстания вооруженных сил. А их, напомню, в Петрограде было великое множество – те самые запасные полки, ожидавшие отправки на фронт. Согласно упомянутому плану, дислоцированные в столице войска должны были помогать полиции и казакам в подавлении бунта. Но как быть, если столь мощная сила оказалась по ту сторону баррикад?

27 февраля (12 марта по новому стилю) массовые беспорядки в Петрограде переросли в вооруженное восстание. «Первый солдат революции», старший унтер-офицер Тимофей Кирпичников поднял мятеж в запасном батальоне Волынского полка. Убив командира, солдаты освободили арестованных сослуживцев и принялись вынуждать соседние части присоединиться к восстанию – это называлось «снимать».

Вооруженные солдаты объединились на Литейном проспекте с бастующими рабочими, вместе они захватили артиллерийские орудия в заводских мастерских – это перевело восстание в новую фазу. Бунтовщики штурмовали тюрьмы, освобождая заключенных, сожгли здание Окружного суда на Шпалерной – город продолжал погружаться в хаос.

Число восставших уже насчитывало несколько сотен тысяч человек, к рабочим присоединялись все новые и новые армейские части. Самая большая столичная тюрьма – «Кресты» – была захвачена, двери камер открыты, и из них были выпущены все находившиеся там узники. В том числе, кстати, и те, которых арестовали в конце января за подготовку массовой демонстрации в поддержку Госдумы. Помните? Опираясь именно на их задержание, министр внутренних дел Протопопов заявил императору, что ситуация под контролем.

Их звали Борис Богданов, Марк Бройдо и Кузьма Гвоздев – меньшевики, члены Рабочей группы при ЦВПК (Центральный Военно-промышленный комитет). Впоследствии они заняли высокие должности в новом Петрограде. Но тогда, сразу после освобождения, они повели вооруженную толпу к Таврическому дворцу – резиденции тогдашней Государственной думы.

Нетрудно понять замешательство парламентариев: с одной стороны, восставшие прибыли для их поддержки, с другой же – Госдума получила императорский указ о роспуске, и на горизонте маячили верные Николаю II войска. Как быть? По сути, депутаты оказались между Сциллой (вооруженными революционерами) и Харибдой (пока еще действующей властью). Однако выход из ситуации был найден: народные избранники провели так называемое частное совещание, формально не собираясь как действующие депутаты. Итогом совещания стало формирование Временного комитета Госдумы, председателем которого стал Родзянко. Также в состав нового органа власти вошел Александр Керенский, который впоследствии стал главой Временного правительства.

По факту, 27 февраля 1917 года стало днем крушения старого царского режима. Армейские офицеры, конечно, еще пытались дать отпор уже свершившейся революции, однако силы были неравными. Понимая это, сводный отряд полковника Кутепова к вечеру был вынужден прекратить сопротивление. Сам полковник в итоге стал одним из активных участников Белого движения. Члены же пока еще существующего на тот момент царского правительства провели в Мариинском дворце свое последнее заседание, на котором приняли решение самораспуститься, о чем телеграммой сообщили Николаю II.

В Петрограде же тем временем начались погромы и грабежи, участились случаи мародерства. Восставшие убивали сотрудников полиции и армейских офицеров (те, как правило, оставались верны властям). Вечером мятежники разгромили Петроградское охранное отделение.

Царь осознал всю серьезность происходящего, когда было уже не то что поздно – бесполезно. Столица находилась под контролем революционной толпы, а Совмин во главе с князем Голицыным, по сути, расписался в своем бессилии. Тем не менее, формально Николай II по-прежнему оставался главой государства, а в его распоряжении была армия, насчитывающая миллионы солдат – не будем забывать, государь еще был и Верховным главнокомандующим. Поначалу в Ставке шла речь об усилении верных короне полков Петроградского гарнизона, но позднее, когда таковых уже не осталось, было принято решение о подготовке целой военной операции против охваченной мятежом столицы.

Ситуация была фактически патовой: Российская империя вела боевые действия на фронте, а в самом ее сердце произошел государственный переворот. Штурм большого города войсками означал лишь одно – полномасштабную гражданскую войну. С другой стороны, сохранялась опасность того, что петроградское восстание распространится на соседние города, где находились воинские гарнизоны – Петергоф, Стрельня, Ораниенбаум, Кронштадт с его военно-морской базой. А наиболее страшной и непредсказуемой по своим последствиям была вероятность перетекания мятежа на армейские фронтовые части.

Но не будем забывать и о том, что отправленным на подавление мятежа войскам необходимо было время – не менее двух-трех дней. Это было слишком много, а ситуация в столице могла еще больше осложниться в любой момент. Тем временем Родзянко пытался хоть как-то сохранить в России монархию, предложив великому князю Михаилу Александровичу временно взять на себя властные полномочия, распустить Совет министров и потребовать от его царствующего брата манифеста об «ответственном министерстве». Но Михаил Александрович отказался, несмотря на уговоры председателя и других думцев.

Известно, что императору советовали немедленно принять решение о назначении нового главы правительства. Однако Николай II отложил этот вопрос до своего прибытия в Царское Село…

Смена власти

События продолжали развиваться самым стремительным образом, а царь по-прежнему медлил. Члены кабинета министров разошлись по домам, тем самым фактически завершив свою политическую карьеру, и недавно созданный Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов легко мог подхватить власть, которая буквально валялась на земле. Опасаясь этого, Временный комитет Госдумы проявил инициативу и в ночь на 28 февраля официально объявил о присвоении себе властных полномочий.

Утром генерал Хабалов, который пытался все это время подавить мятеж, телеграфировал в Ставку, что большинство находящихся в Петрограде войск перешли на сторону мятежников или сохраняют нейтралитет. Все вокзалы уже находились под контролем восставших, поезда не ходили, а по городу передвигались вооруженные шайки, стреляющие по прохожим.

К полудню революционеры взяли Петропавловскую крепость, гарнизон которой перешел на их сторону. Генералу Хабалову мятежники предъявили ультиматум, требуя освободить Адмиралтейство. Угроза была нешуточной – в распоряжении бунтовщиков теперь находилась крепостная артиллерия, и сопротивляться было бы сродни самоубийству. Хабалов перевел остатки верных царю войск в Зимний дворец, но и тот вскоре был занят вооруженными частями, посланными Временным комитетом и Исполкомом Петросовета.

А пока государь поездом направлялся из фронтовой Ставки в сторону столицы, революция уже по факту свершилась, и первые мятежники стали появляться в Царском Селе. В руках самопровозглашенного органа власти оказался железнодорожный телеграф и все Министерство путей сообщения. Начальникам станций предписывалось немедленно сообщать о поездах с вооруженными солдатами, движущихся в сторону столицы, задерживать их и не пропускать вплоть до распоряжения Временного комитета. А благодаря телеграмме, разосланной комиссаром Бубликовым, о восстании в Петрограде узнали по всей стране. Стоит, конечно, отметить, что речь в данном случае идет о крупных городах. Что касается небольших населенных пунктов, то там о революции узнали уже ближе к апрелю.

Новая власть быстро освоилась, а ее полномочия 1 марта (14-го по новому стилю) уже были признаны Францией и Великобританией. В тот же день восстала Кронштадтская военно-морская база, а из Москвы пришла телеграмма, гласившая о том, что в Белокаменной тоже «полная революция». Начались аресты высших офицеров и царских министров – в частности, был заключен под стражу Владимир Сухомлинов, военный министр империи. Стоит отметить, что его арест был произведен, по большому счету, с целью предотвращения самосуда – пожилого генерал-адъютанта считали главным виновником «Великого отступления» русских войск в 1915 году.

И вновь я не могу не указать возможную историческую развилку. Пока государь безуспешно пытался пробиться в Царское Село и был вынужден остановиться в Пскове, с ним встретился Главнокомандующий Северным фронтом генерал Николай Рузский. Доложив о беспорядках в Москве, офицер посоветовал Николаю II учредить новое правительство, ответственное перед Госдумой. Однако Романов не мог принять вариант с конституционной монархией – мол, такой государь лишь царствует, но не управляет. Конечно, это не стоит воспринимать только лишь как желание сохранить за собой единоличную власть – Николай говорил еще и об ответственности монарха. По сути, он был прав: в случае перехода на конституционную модель русский царь был бы лишь красивой вывеской, а все властные полномочия перешли бы к «ответственному министерству». Но давайте говорить откровенно: для отечественной монархии в 1917 году это был единственный выход. Николай II как правитель был слаб, а его позиция по отношению к разросшемуся мятежу великолепно эту слабость подчеркивала. Император, конечно, готов был пойти на некоторые послабления – в частности, сделать Родзянко премьер-министром и даже позволить ему частично сформировать кабинет. Но это были бы, как мы понимаем, лишь полумеры. И похоже, что и тогда это понимали все, кроме самого царя.

А тем временем в Петрограде Родзянко и его соратники уже сами наметили состав будущего правительства. Во главе его должен был встать князь Георгий Евгеньевич Львов. В ночь на 2 марта в Таврическом дворце прошли переговоры представителей разных политических партий – Временный комитет всерьез обсуждал состав нового правительства и условия сотрудничества с ним других сил.

Однако в революционном Петрограде уже сложилось своего рода двоевластие, и серьезным конкурентом Временного комитета был Петросовет. Утром 2 марта последний опубликовал собственный указ, не согласованный с думцами, о подчинении себе Петроградского гарнизона. Тем самым Временный комитет лишался возможности использовать военных в своих интересах. А в решении политических дел солдаты теперь должны были подчиняться не офицерам, а собственным выборным комитетам и Петросовету. Фактически в руках последнего была сосредоточена реальная власть – почта, телеграф, телефон и железные дороги, а также войска. И Временное правительство, учрежденное Временным комитетом Госдумы, как справедливо отмечали современники, могло существовать до тех пор, пока это было интересно Петросовету.

Вопрос же монархии уже был «поставлен ребром» – когда генерал Рузский проинформировал Родзянко о результатах разговора с императором, председатель ответил, что уже поздно. Он подчеркнул, что государь не отдает себе отчета о происходящем, и «страшнейшая» революция будет погашена только при уступках, могущих «удовлетворить страну». Николаю II было предложено отречься от престола в пользу несовершеннолетнего сына Алексея Николаевича при регентстве великого князя Михаила Александровича. В противном случае под вопрос ставилось существование уже самой России как государства – не будем забывать, что продолжалась Первая мировая, а действующая армия разваливалась.

Вечером 2 (15) марта (формально – днем) Николай II отрекся от престола в пользу Михаила Александровича, а также подписал указ о назначении главой правительства князя Львова. Отдельные исследователи полагают, что царь решился на этот шаг из патриотических соображений, ведь был и иной вариант развития событий. В частности, можно было бы заключить мир с Германией, закрыть фронт и повернуть освободившиеся войска на подавление мятежа в Петрограде. Однако, как я уже говорил выше, это легко могло привести к жестокой братоубийственной войне. В итоге так оно и вышло, но если бы царь решил во что бы то ни стало сохранить трон, кто знает, насколько далеко зашла бы политическая катастрофа на одной шестой части суши…

Утром 3 марта, когда на заседании Временного правительства была зачитана телеграмма об отречении Николая II от престола в пользу Михаила Александровича, революционные лидеры были в явном замешательстве. Последовавшие затем бурные обсуждения, как вспоминал потом Керенский, давали понять, что «любой новый царь» был бы неприемлем. Считалось, что взбунтовавшийся народ не примет никого из Романовых на троне, и волнения, начавшие было стихать, уже будет не погасить никому. Власть планировалось сосредоточить в руках Временного правительства до тех пор, пока не будет созвано Учредительное собрание, что ожидалось не ранее чем через полгода. Как мы знаем, осенью 1917-го история России пошла совершенно иным путем. Но это уже тема, требующая отдельного рассмотрения.

В итоге от престола отрекся и Михаил Александрович, подписав Акт о непринятии. Сам он считал свое решение мудрым и взвешенным: вышеуказанный документ вовсе не лишал его права на российский трон, так как окончательная форма правления в стране еще не была принята. Вопрос этот планировалось закрыть решением Учредительного собрания. Впоследствии, ссылаясь на прецедент великого князя, отреклись от престола и другие представители династии.

4 (17) марта были опубликованы документы об отречении Николая II и непринятии власти Михаилом Александровичем. В тот же день князь Львов, будучи уже председателем, направил телеграмму всем местным администрациям в стране о переходе власти к Временному правительству. Губернаторы и их заместители были заменены председателями земских управ, а полицию сменила так называемая народная милиция. Окончательно же статус официального органа власти Временное правительство получило 9 марта.

Основные законы нового Российского государства, а также форма правления, как уже говорилось, должно было принять Учредительное собрание, а до того момента верховная власть оставалась в руках представителей Временного правительства – названо таким образом оно, понятное дело, было не просто так. Отмечу, что именно его подчеркнутая «временность» вызывала доверие в продолжавшем бурлить обществе.

Избавившись от конкурентов в лице династии Романовых, новая власть подняла вопрос о правомерности существования Государственной думы. Фактически эта политическая сила перестала существовать именно по итогам Февральской революции, однако окончательно Дума IV созыва была распущена в октябре того же судьбоносного года.

Итоги «Бескровной»

Некоторые историки считают февраль 1917 года началом Гражданской войны в России, хотя обычно за точку отсчета принимается октябрь – когда в результате очередного переворота к власти пришли большевики. Этот взгляд на проблему не лишен смысла: несмотря на то, что Февральскую революцию назвали «бескровной», на самом деле таковой она не была.

Точных данных об общем числе погибших нет, но одни лишь цифры по Петрограду заставляют задуматься: порядка трехсот человек стали жертвами только со стороны восставших. Не будем забывать и о том, что потери понесли полицейские и военные силы, кровь также пролилась не только в Петрограде, но и в других городах России.

Но вот, казалось бы, революционный ураган начал стихать. Временное правительство планировало создать новую Россию – либеральную, капиталистическую и верную своим союзническим обязательствам. Ни о каком коренном сломе речи не шло. На осень были запланированы выборы в Учредительное собрание, которое, в свою очередь, должно было определить, по какому именно пути нужно идти стране. Показательно, что новая власть была признана и отрекшимся от престола Николаем II. А теоретически монархия могла быть восстановлена как форма правления, но уже не как автократическая, а конституционная. Однако с каждым днем, с каждой неделей и с каждым месяцем эта вероятность становилась все более зыбкой. Широкие слои населения были уверены в том, что Россия осенью 1917 года станет республикой.

Мы привыкли считать, что красные флаги и обращение «товарищ» – это наследие советской эпохи, однако все это возникло еще до Октября. Фактически это символы свершившейся Февральской революции, даровавшей равные права всем гражданам бывшей империи. Ушла в прошлое «черта оседлости» – дискриминационное ограничение на место жительства в отношении евреев, в стране была объявлена свобода собраний, развернулось мощное профсоюзное движение. Из подполья вышла партия большевиков, десятки эмигрировавших революционеров вернулись на Родину, в том числе Владимир Ульянов (Ленин).

В то же самое время у победившей революции проявились и иные стороны, уже негативного характера. В частности, бывшие полицейские чины подвергались репрессиям, им запрещалось поступать на службу в новообразованные правоохранительные органы. Это было роковой ошибкой со стороны новой власти, ибо представители так называемой народной милиции не были профессионалами в отличие от бывших жандармов и сотрудников охранки. Объявленная всеобщая амнистия усугубила ситуацию, так как в ряды милиционеров стали вливаться не только идейные люди, искренне желающие навести порядок, но и откровенные уголовники. Последние при помощи обретенной власти решали свои криминальные дела, еще больше погружая страну в хаос.

Сложная ситуация в центральной власти повлекла за собой медленный распад государства, на окраинах которого набирали силу националистические движения. Сепаратизм охватил, в том числе, и русские области, в частности, началось активное движение за автономию Сибири – с собственной думой и кабинетом министров. Украина, получив отказ в ответ на просьбу о получении территориально-национальной автономии, в одностороннем порядке объявила независимость в июне 1917-го.

Само Временное правительство очень скоро начали сотрясать политические интриги, новая власть оказалась не в состоянии не только выправить ситуацию в стране, но и навести порядок в собственных рядах. В результате очередного политического кризиса новым министром-председателем (главой правительства) стал Александр Федорович Керенский – яркий оратор, обладающий неплохими лидерскими качествами. Собственно, именно с ним у нас, живущих в XXI веке, прочно ассоциируется Временное правительство, хотя он был, как мы знаем, не первым и не единственным, кто стоял во главе.

Ситуация в стране осложнялась: рубль обесценивался, государственный долг возрастал, вновь начались перебои с продовольствием, топливом и сырьем для промышленных предприятий, вернулась практика забастовок, а в Петрограде все-таки ввели карточки на хлеб, чего не было сделано даже при Николае II.

Армия была практически полностью деморализована – и виной тому были демократические реформы. Фактической властью в рядах вооруженных сил обладали уже не офицеры, а солдатские комитеты, которые снимали одних командиров и выбирали новых, вмешивались в стратегические вопросы, а также не гнушались самосудом в отношении старших по званию. Представьте себе немыслимую по современным меркам ситуацию: солдаты, недовольные своим командиром, выбирают нового и ставят на голосование вопрос, идти в атаку или не идти… Все это было следствием пресловутого Приказа Петросовета №1.

«Война до победного конца» в сложившейся ситуации была уже, разумеется, чем-то невероятным. Армия фактически была неуправляема, дезертирство приобрело массовый характер – неплохо это показано, кстати, в фильме «Батальонъ». В июле были спешно восстановлены ликвидированные военно-полевые суды: после провала наступления месяцем ранее стало ясно, что они просто необходимы. Но это уже не могло спасти ситуацию. А вернувшиеся в родные села солдаты-дезертиры способствовали крестьянским волнениям.

3 июля 1917-го противостояние между Временным правительством и Петросоветом вылилось в вооруженное восстание – в Петрограде была расстреляна демонстрация под советскими лозунгами, вновь погибли люди. Владимир Ленин, объявленный немецким шпионом, был вынужден скрыться в Финляндии.

Керенский тем временем достиг вершин власти, совмещая посты председателя и Верховного главнокомандующего, но его репутация к тому моменту уже изрядно пошатнулась. Экономические проблемы, поражения на фронтах – все это перевешивало его былую популярность. Керенского даже пытались свергнуть. Так, в августе генерал Лавр Корнилов организовал государственный переворот, в результате провалившийся.

В конечном итоге Керенский, опасаясь установления военной диктатуры, объявил Россию республикой, не дожидаясь решения еще даже не избранного Учредительного собрания. Произошло это 1 (14) сентября. Левые партии вновь получили послабления, а председателем Петросовета вместо умеренного Чхеидзе стал радикал Троцкий. С учетом того, что советы по-прежнему составляли мощную конкуренцию Временному правительству, большевики не преминули воспользоваться ситуацией и закрепить свой успех.

А в ночь на 25 октября (7 ноября) в России произошла еще одна революция.

Напоследок

В 1917 году Россия попала в мощный исторический водоворот, и последствия этого мы до сих пор не в состоянии оценить. В данной статье я постарался абстрагироваться и избежать оценочных суждений в адрес Николая II, Временного правительства и пришедших к власти в результате Октябрьского переворота большевиков.

В конце 1910-х – начале 20-х само существование России было под угрозой, но обвинять в этом тех же большевиков однозначно нельзя. Процесс саморазрушения был запущен гораздо раньше, и революция обязательно бы случилась. Возможно, пойди Николай II на уступки, все изначально сложилось бы по-другому. А может быть, не случись в итоге третьей революции, Учредительное собрание решило бы судьбу страны.

Мы знаем, что история не имеет сослагательного наклонения. Все то, что случилось, есть окончательно свершившийся факт. И нам остается лишь определиться со своим отношением к минувшим событиям, а также извлечь из опыта наших предков урок. Возможно, горький, но необходимый.