Текст книги "Тверская область: исторические заметки"
Автор книги: Сергей Савинов
Жанр: Прочая образовательная литература, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
В нашем городе был образован Комитет общественной безопасности, который взял власть в свои руки, а губернатору предложил сдать дела и «заблаговременно скрыться от смертной опасности». Бюнтинг, опасаясь за жену и пятерых дочерей, заставил семью уехать из города. Сам же открыто отказался признать революционный комитет и отправил царю телеграмму, в которой говорил, что «исполнил свой долг до конца». Однако царь уже сам был задержан на псковской станции Дно и сообщение Бюнтинга не получил.
По рассказам одного из губернских чиновников, Бюнтинг не спал всю ночь и занимался делами, периодически отвлекаясь на молитву. А утром 2 марта рабочие Морозовской мануфактуры и солдаты 196-го Запасного полка ворвались в резиденцию губернатора (располагалась она в Путевом дворце), схватили его и потащили в тот самый Комитет общественной безопасности. Под конвоем он был отправлен на гауптвахту, однако по пути его вырвала у сопровождающих толпа революционно настроенных рабочих и солдат. Губернатора повалили на землю и принялись топтать. От чего он в итоге умер, доподлинно неизвестно – есть версия, что Бюнтинга закололи штыками, согласно другому предположению, ему выстрелили несколько раз в спину в упор.
По воспоминаниям митрополита Вениамина (Федченкова), уже мертвого губернатора потащили к памятнику его предшественнику Слепцову, шинель сняли и бросили на невысокое дерево красной подкладкой вверх. Труп Бюнтинга вновь принялись топтать, закончив изуверство лишь к полудню. Изуродованное тело пролежало на улице до позднего вечера, после чего викарный епископ Арсений (Смоленец) и духовник губернатора протоиерей Лесоклинский смогли его вывезти.
София Михайловна, супруга Бюнтинга, хотела перевезти его тело в имение Халахальня в Псковской губернии, чтобы похоронить в семейной усыпальнице, однако доехать удалось лишь до губернской столицы. Считается, что тело Николая Георгиевича было погребено в пещерах Псково-Печерского монастыря. Согласно же иной версии, место захоронения не было отмечено и осталось неизвестным. Сама София Михайловна и дочери эмигрировали в Париж. В 1920 году Халахальня вошла в состав территорий, переданных Эстонии согласно Тартускому миру. К этому моменту имение Бюнтингов было разорено, но вдова и младшая дочь убитого губернатора все же переехали туда. А в 1927 году в Халахальню вернулись и остальные члены семьи. Младшая дочь Бюнтингов вышла замуж за графа Николая Апраксина, вдова переехала в Печоры, а после прихода в Прибалтику частей Красной Армии Бюнтинги перебрались в Бельгию.
***
Такова трагическая судьба последнего тверского губернатора царской России. Я вновь намеренно не даю оценку событиям тех далеких лет: страну потрясли сразу три революции, подкосила Первая мировая и чуть не уничтожила Гражданская. Но трагические события постепенно уступили место новому этапу в истории России – не плохому и не хорошему, а просто другому. И помнить свою историю мы обязаны вне зависимости от политических перемен.
При подготовке были использованы материалы статьи «Мученик «великой бескровной» (автор Андрей Иванов, ПИА «Русская линия»)
Князь Голицын: губернатор и премьер-министр
История тверского губернатора, ставшего последним премьер-министром Российской империи.
Имя князя Голицына известно многим – кто-то, вероятно, помнит его еще со школьных уроков истории. Николай Дмитриевич стоял во главе Архангельской, Калужской и Тверской губерний, а в переломном 1917-м недолго пробыл председателем Совета министров.
Детство и юность
Княжеский род Голицыных был самым многочисленным в царской России. В XIX веке даже бытовала такая шутка, что из десяти человек, неспешно прогуливающихся по Невскому, обязательно найдется хотя бы один князь Голицын.
С XVIII столетия род разделился на четыре крупные ветви – Васильевичи, Алексеевичи, Михайловичи и Ивановичи. Последняя ветвь пресеклась в 1751 году, остальные три существуют и по сей день. Наиболее обширной и состоятельной считается ветвь Алексеевичей – потомков первого казанского воеводы Алексея Андреевича Голицына. А представитель другой ветви, Василий Васильевич Голицын, даже был одним из претендентов на российский трон после событий Смутного времени. Впоследствии род Голицыных представляли политики, военные и ученые. Так, например, Борис Борисович Голицын (1862-1916) является одним из основоположников сейсмологии и изобретателем первого электромагнитного сейсмографа, а Эммануил Владимирович Голицын, будучи пилотом королевских ВВС Великобритании, провел во время Битвы за Англию самый «высотный» воздушный бой. Были среди Голицыных и люди искусства – к примеру, носитель этой фамилии известный дирижер Юрий Николаевич Голицын (1823-1872).
Герой этой статьи, Николай Дмитриевич, родился в 1850 году в селе Поречье Можайского уезда (Московская губерния). Отец его, Дмитрий Борисович, был отставным прапорщиком, мать, София Николаевна Пущина, одно время возглавляла Санкт-Петербургский Елизаветинский институт.
Детство князя и годы юности прошли в Смоленской губернии – в имении его родителей, а образование он получил в Императорском Александровском лицее (так стал называться Царскосельский лицей после переезда в Петербург). Окончил это заведение князь Голицын в 1871 году в чине коллежского секретаря, после чего был определен на службу в Министерство внутренних дел. Некоторое время он занимал различные должности в Царстве Польском – на территории Польши, находившейся на тот момент в составе Российской империи. В частности, летом 1873 года Николай Дмитриевич был назначен исправляющим должность (т.е. исполняющим обязанности) комиссара по крестьянским делам в Кольненском уезде Ломжинской губернии, а осенью 1874-го его в этой должности официально утвердили. К тому моменту он уже имел чин титулярного советника, а летом следующего, 1875 года князю Голицыну пожаловали орден святого Станислава 3-й степени. В Российской империи это была самая младшая из государственных наград и предназначалась для поощрения чиновников за службу и общественно полезную деятельность.
Губернатор
Карьера Николая Дмитриевича шла в гору. Осенью 1879 года, будучи уже надворным советником (достаточно высокий гражданский чин – равный армейскому подполковнику), он получил должность архангельского вице-губернатора. Службу он нес «отлично» и «усердно», за что получил уже следующий чин – коллежского советника – и был награжден орденом св. Анны 2-й степени.
В 1884 году Голицын стал вице-директором Хозяйственного департамента Министерства внутренних дел, за время службы частенько назначался членом различных ведомственных комиссий. А спустя год Николай Дмитриевич был награжден орденом святого Владимира 3-й степени и вновь продвинулся в Табели о рангах – до статского советника.
Следующим шагом было назначение исправляющим должность архангельского губернатора, а затем и официальное утверждение на этом посту. Архангельской губернией князь Голицын управлял чуть менее шести лет, до июня 1893 года, после чего был переведен в Калугу на ту же должность. И вот спустя еще четыре года, в ноябре 1897-го, Николай Дмитриевич стал тверским губернатором.
По свидетельствам современников, князь Голицын весьма ценил роскошь, а потому назначение в Тверь не могло его не обрадовать – напомню, резиденция губернатора в то время располагалась в Путевом дворце. Более того, есть основания полагать, что именно по этой причине многие губернские руководители старались перейти на службу в наши края – просторный рабочий кабинет был обставлен роскошной мебелью, повсюду сверкали хрустальные люстры и бра, а губернаторская прислуга насчитывала 18 человек. Одних только садовников, к слову, было четверо.
Предшественник князя Голицына, Павел Ахлёстышев, оставил о себе хорошее впечатление – он уделял самое пристальное внимание вопросам правопорядка и приводил губернское земство (выборные органы местного самоуправления) в «спокойное состояние». Нового руководителя, разумеется, начали сравнивать с Павлом Дмитриевичем, и сравнение оказалось в пользу Голицына. Он продолжил политику Ахлёстышева в деле охраны правопорядка: организовал школу полицейских урядников, представлявшую собой курсы повышения квалификации, и внедрил системные проверки, во время которых были выявлены многочисленные случаи злоупотреблений. Князь также не забывал и о чиновниках, жестко требуя от них надлежащего исполнения должностных обязанностей, а также систематически проверял их знания в сфере законодательства.
Но была у губернатора Голицына и слабость – высокие личные амбиции. Именно они стали причиной превышения им самим должностных полномочий: губернатор закрыл дворянский клуб… обидевшись на то, что его не избрали председателем Дворянского благородного собрания. Дело дошло до министра внутренних дел Сипягина, распоряжением которого клуб вновь был открыт.
Не сложились у губернатора и отношения с земством. Говоря о готовности к компромиссам, Николай Дмитриевич, по сути, узурпировал права и подавал протест практически против каждого значимого проекта тверских гласных. Более того, он еще и заметно сократил статьи земского бюджета. Но что самое интересное – правительство приняло его сторону, и именно «война» Голицына с тверскими земцами легла в основу закона 1900 года о фиксации местной администрацией земского обложения.
Как видно, руководителем князь Голицын был достаточно жестким. Считая, что свобода собраний, гласность и дискуссии по каждому поводу действуют власти во вред, он… ограничил публичность земских собраний. Причина была названа достаточно веская: «не вызывать слухи и не волновать общественное мнение».
Николай Дмитриевич, как выразились бы сейчас, начал закручивать гайки: отказывал в утверждении председателей и членов управ, если они имели репутацию «либералов», подвергал кандидатов скрупулезной проверке на благонадежность и открыто поддерживал своих сторонников на земских собраниях. Для местного самоуправления губернаторство Голицына стало в итоге не самым благоприятным. Как назло, в 1902 году на тверской земле случился неурожай, но даже в этой ситуации князь Голицын проявил недовольство в отношении земства, которое предложило свои меры по преодолению кризиса. К сожалению, упрямство губернатора поставило значительную часть крестьянских хозяйств на грань голода.
Но буду справедливым до конца – в период управления губернией князем Голицыным случалось и много хорошего. Так, в 1900 году был открыт Староволжский мост – символ Твери. А в 1901-м бельгийцы построили на тьмацком берегу электростанцию, благодаря чему наш город стал обладателем одного из первых трамваев в России. Еще через год открылась железнодорожная ветка, связавшая Кимры с Москвой.
Также при губернаторе Голицыне в Твери был проведен областной археологический съезд, в котором приняли участие и ученые мужи из столицы. И именно к его открытию был издан лучший в дореволюционной России свод археологических памятников с подробной картой – книга Владимира Плетнева «Об остатках древности и старины в Тверской губернии».
Князь Николай Дмитриевич Голицын покинул наш город в декабре 1903 года – он переехал в столицу, получив должность сенатора.
На пороге революции
Как известно, начало XX века ознаменовалось в России тревожными событиями. Неудачи в русско-японской войне, террор и политические убийства, Первая русская революция и Первая мировая война, ставшая последней для государства под названием Российская империя.
В мае 1915 года сенатора Голицына назначили председателем Комитета по оказанию помощи русским военнопленным, а в ноябре того же года он стал членом Государственного совета. Там князь никак себя не проявил, следуя принципу «надо уметь молчать». Возможно, в этом и крылись его административные успехи, считают отдельные исследователи: Николай Дмитриевич чутко улавливал общегосударственные тенденции и умело следовал им. Пиком его карьеры стало назначение на пост председателя Совета министров – случилось это незадолго до Февральской «бескровной».
Современник Голицына, камер-юнкер Татищев, так отзывался о нем: «…милейший человек, но не государственный деятель большого калибра». Николай Дмитриевич, по-видимому, и сам это понимал, умоляя Николая II отменить его назначение. В итоге он все-таки вынужден был подчиниться воле царя и вступил в исправление должности, но сделать что-либо значимое был бессилен. И, как следует из свидетельств современников, не особо старался. Так, во время февральских волнений князь Голицын не проявил должной решительности в подавлении беспорядков в Петрограде. Случись иначе, кто знает, как могло бы дальше пойти развитие нашей страны. Но история, как мы знаем, сослагательного наклонения не имеет, а потому не будем заострять на этом внимание.
Арест, гибель и память
Вместе с другими министрами царского правительства Голицын был арестован 28 февраля 1917 года (по новому стилю – 13 марта) и давал показания Чрезвычайной следственной комиссии уже Временного правительства.
После третьей революции, случившейся в октябре, и прихода к власти большевиков Голицын не покинул страну, как многие другие представители дворянства. Он жил с семьей в Петрограде, охранял общественные огороды и зарабатывал на жизнь сапожным ремеслом. Однако Николаю Дмитриевичу не суждено было мирно уйти на покой в новой России.
В 1925 году в Ленинграде было сфабриковано дело №194Б, или так называемое «Дело лицеистов». Группа выпускников Александровского лицея была обвинена в создании контрреволюционной организации. В ночь на 15 февраля было арестовано более 150 человек, осужден впоследствии 81. Двадцать шесть человек, в том числе бывший тверской губернатор и бывший премьер-министр царского правительства Николай Дмитриевич Голицын, были расстреляны.
В 2004 году специалисты Генпрокуратуры России изучили материалы дела князя Голицына и пришли к выводу, что сведения о противоправной деятельности князя в них отсутствуют. После этого он был реабилитирован – спустя почти восемьдесят лет после казни.
***
Как видим, личностью князь Голицын был неоднозначной. Будучи губернатором, он любил пышные приемы и помпезные мероприятия с участием прессы. Воевал со строптивым земством, закручивал гайки и ставил, бывало, свои амбиции превыше всего. Но в то же время нельзя не отметить, что именно в годы его правления в Кашине был построен вокзал (на сегодняшний день старое здание не сохранилось), в Твери пущен первый трамвай, открыт Верхневолжский завод железнодорожных материалов (современный ТВЗ) и знаменитый Старый мост через Волгу.
История, повторюсь, не имеет сослагательного наклонения. И не терпит однобоких подходов к государственным деятелям.
Алексей Ширинский-Шихматов: борец с земством
В этой заметке рассказывается о человеке, который возглавлял Тверскую губернию сравнительно недолго – чуть меньше года, но при этом был, без сомнения, яркой исторической личностью. Речь пойдет об Алексее Александровиче Ширинском-Шихматове, российском князе, члене Государственного Совета, обер-прокуроре Святейшего Синода и участнике монархического движения.
История княжеского рода
Алексей Александрович принадлежал к старинному роду, ведущему свое начало от татарских беев Ширинских. В старину они имели обширные владения в Поволжье и даже были завоевателями Крыма. Вплоть до XVIII века Ширинские считались на полуострове наиболее известными и сильными, а в народном собрании играли ведущую роль.
По уже сложившейся традиции сделаем небольшое историческое отступление. С XV по XVII века на территории современной Рязанской области существовало так называемое Касимовское ханство – тюркское феодальное государство. Согласно Большой Российской энциклопедии, вопрос о его образовании и статусе является дискуссионным. Так, одни исследователи считают это ханство осколком Золотой Орды (как Казанское, Астраханское и Крымское), попавшим в вассальную зависимость от Русского государства. Другие полагают, что Касимовское царство было удельным княжеством, которое великие московские князья выделяли представителям татарской знати, переходившим на русскую службу. Третьи же и вовсе придерживаются точки зрения, что это государство как таковое просто не существовало, а сам столичный город Касимов был местом проживания Чингизидов, пожалованных титулом и получавших «кормление» с города. Назывался он, кстати, поначалу Городец Мещерский (до 1376 года), затем Новый Низовой Город (до 1471 года) и уже потом стал известен как Касимов. Под таким названием он существует поныне и относится к рязанскому региону.
В 1452 году вассалом царя Касима, сына казанского Улу-Мухаммед хана, стал один из беев Ширинских, чьи потомки после ликвидации ханства (фактически в 1681 году, де-юре – в 1702-м) перешли в русское подданство. Родоначальником же ветви Ширинских-Шихматовых, к которым относится один из тверских губернаторов, считается бей Кинбар, выехавший в Россию еще при Иоанне Васильевиче III. Потомки его правнука Шихмата (после крещения – Василия) и стали в итоге представителями рода с двойной фамилией.
Прямой предок героя этой статьи, Александр Прохорович Ширинский-Шихматов, был смоленским помещиком, как и многие в то время, многодетным. Среди его девятерых сыновей наиболее известны Сергей и Платон. Первый служил во флоте, получил звание мичмана, был воспитателем Морского кадетского корпуса и действительным членом Императорской Академии наук. Затем оставил службу и принял монашество, жил на Афоне. Известен он теперь, прежде всего, как иеромонах Аникита, автор духовных и светских текстов, а также настоятель церкви при Русской миссии в Афинах (Русская посольская церковь). Второй, Платон Александрович, был участником Отечественной войны 1812 года и сражений союзников против наполеоновских войск в 1813-1814 гг. А в 1824 году его назначили директором канцелярии министерства народного просвещения. В этом ведомстве он прослужил вплоть до своей смерти, пройдя карьерную лестницу до самой вершины – должности министра.
Будущий же тверской губернатор родился в семье одного из внуков смоленского помещика – его полного тезки Александра Прохоровича Ширинского-Шихматова.
Строки биографии
Отец будущего политического деятеля окончил Морской кадетский корпус, служил на Черноморском флоте, был участником обороны Севастополя во время Крымской войны (1853-1856 гг.). В 1851 году его назначили чиновником особых поручений при попечителе Московского учебного округа и инспектором частных образовательных учреждений Москвы. Далее Александр Прохорович занимал должности директора 3-й московской гимназии и помощника попечителя, затем сам стал попечителем Виленского учебного округа, потом Киевского, а в 1867 году – Московского. В течение шести лет, с 1874 по 1880 годы, Ширинский-Шихматов был товарищем министра народного просвещения – так в царской России называлась должность заместителя.
Отзывы современников о нем остались вполне положительные – к примеру, в Виленской губернии он в течение одного года открыл более ста русских школ, и это несмотря на скудно отпускаемые средства. Александр Прохорович полагал, что отечественное образование – это лучший способ бороться с польским влиянием, а потому не жалел на это сил. А за «просвещенную заботливость к открытию реального училища» Ширинскому-Шихматову было присвоено звание почетного гражданина Иваново-Вознесенска (современный город Иваново).
В семье Александра Прохоровича и Екатерины Павловны (урожденной Березниковой) было четверо детей: дочь Мария и сыновья – контр-адмирал Сергей Ширинский-Шихматов, саратовский губернатор и вышневолоцкий уездный предводитель дворянства Андрей Ширинский-Шихматов, а также Алексей Ширинский-Шихматов, тверской губернатор и герой этого материала.
Родился Алексей Александрович в ноябре 1862 года в Вильно (ныне – Вильнюс, столица Литвы). Образование получил в Императорском училище правоведения, окончив которое поступил на службу к эстляндскому губернатору, князю Шаховскому, в качестве чиновника особых поручений, затем получил пост советника губернского правления. В этой должности он проявил особенную активность в открытии школьных зданий и возведении православных храмов.
В 1889 году князь Ширинский-Шихматов был откомандирован в Вену. Там он представлял Российскую православную церковь при закладке посольского храма. Активного молодого человека приметил обер-прокурор Святейшего Синода Константин Победоносцев, пригласив его на службу и назначив помощником юрисконсульта. В 1894 году Алексея Александровича определили на более высокую и ответственную должность – прокурора Московской Синодальной конторы. Одновременно он, согласно занимаемому посту, являлся руководителем Синодального училища, главным начальником Синодального хора и управляющим Патриаршей библиотекой и Патриаршей ризницей. Свою деятельность князь начал с реорганизации хора, стремясь сделать его образцом церковно-хорового пения для всей России. Училище с этой целью было превращено в академию, получившую задачу бережно хранить русское направление в пении и музыке. По словам современников, Ширинский-Шихматов «создал новую эпоху в церковном пении», которое стало «исконно-русским». Отмечу, что делалось это в противовес итальянскому направлению, которое главенствовало в Придворной певческой капелле.
Также Алексей Александрович привел в порядок патриаршие библиотеку и ризницу, а еще организовал реставрацию старых икон, которые собирал по всей огромной стране. Труды князя не прошли даром – в 1896 году он получил придворное звание камергера.
В 1902 году Ширинский-Шихматов руководил подготовкой торжеств, связанных с прославлением Серафима Саровского, и хорошо проявил себя в качестве организатора. Тем самым он обратил на себя внимание императора Николая II, который и назначил его тверским губернатором.
На посту главы губернии
В декабре 1903 года действительный статский советник Ширинский-Шихматов приступил к управлению Тверской губернией.
Запомнился Алексей Александрович в наших краях тем, что вел жесткую административную борьбу с земством, как и его предшественник Николай Дмитриевич Голицын. Напомним, что земство представляло собой некий российский вариант демократии в местном самоуправлении. И по вполне понятным причинам оно плохо сочеталось с административным ресурсом, сосредоточенным в руках дворянства. Сообщается, что князь Ширинский-Шихматов боролся с земством «оживленно» и «не пренебрегая никакими средствами».
Отмечу, что действия князя нельзя было назвать самодурством – все-таки основой для них послужило Высочайшее повеление императора. А оно, в свою очередь, опиралось на результаты ревизии тверского земства кашинским дворянином Борисом Штюрмером (кстати, будущим председателем Совета министров). Доклад о проведенной проверке предназначался самому министру внутренних дел Плеве, и, разумеется, текущее положение дел дошло в итоге до государя.
Повеление Николая II значительно ограничивало права тверского губернского земства, а также новоторжского уездного. Управы прекратили свои полномочия, отдельные гласные (предшественники нынешних депутатов) получили запрет на участие в земских собраниях, а некоторых даже выслали за пределы региона. Среди них был и Алексей Ильич Бакунин – врач, впоследствии депутат II Государственной Думы (20 февраля – 3 июня 1907 года).
Однако предпринятые жесткие меры не нашли отклика даже среди считавшихся лояльными гласных. Алексей Александрович предпринял еще несколько попыток наладить отношения с земством, но ни одна из них не увенчалась успехом. В итоге князь подал министру внутренних дел Петру Святополк-Мирскому такой обширный список неугодных лиц, что тот просто-напросто отказался его подписать. Это и стало причиной того, что Ширинский-Шихматов был вынужден подать в отставку.
Произошло это в октябре 1904 года. Таким образом, пробыл Алексей Александрович на посту губернатора менее года. Из того, что он успел сделать, пожалуй, можно назвать лишь завершение строительства торговых рядов в Кашине. Однако не стоит спешить осуждать его и ставить жирный минус, оценивая его администраторские качества. Напомню, это было нелегкое для нашей страны время. Министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве, тот самый, которому Штюрмер доложил результаты проверки тверского земства, был убит студентом-эсером, бросившим бомбу в его карету. Преемник Плеве, Святополк-Мирский, отказавшийся подписывать документ об увольнении и высылке тверских гласных, покинул свой пост вскоре после январских беспорядков 1905 года в Петербурге. А в 1906 году от бомбы погиб еще один тверской губернатор – Павел Александрович Слепцов, которого сменил Николай Георгиевич Бюнтинг. Страна стояла на пороге катастрофы, и Алексей Александрович на своем месте ничего не мог с этим поделать. Тем более что, как и любой губернский глава, он был исполнителем воли верховной власти. С другой стороны, существует и иная точка зрения – деятельность Ширинского-Шихматова все-таки подкосила авторитет правительства, увеличив число недовольных. Возможно, это звучит слишком громко, ведь речь идет только о нашей губернии. И все же не зря говорят, что дьявол кроется в деталях. Слишком неоднозначные события творились в нашей стране в начале XX века.
Вернемся к князю Ширинскому-Шихматову. Как же сложилась его судьба после отставки?
Госслужба, эмиграция и смерть
В октябре 1904 года Алексей Александрович вернулся в Санкт-Петербург, был принят императором и назначен в Сенат. Весной следующего, 1905 года он получил назначение в товарищи обер-прокурора Синода, еще спустя год сам стал обер-прокурором. Тогда же Ширинский-Шихматов получил место в Государственном совете, где оставался вплоть до событий 1917 года. Правда, справедливости ради стоит отметить, что Петр Столыпин отзывался о князе не лучшим образом, а Сергей Юльевич Витте и вовсе назвал его «председателем черносотенной банды» в Совете.
Будучи сторонником царской власти и жесткого правительственного курса в борьбе с надвигающимися революционными событиями, он вступил в кружок Александра Александровича Римского-Корсакова, также члена Госсовета (и, кстати, уроженца Тверской губернии). В 1917 году членами кружка были составлены «записки» с рекомендациями государю и правительству по устранению смуты. Однако Февральская «бескровная» стала концом деятельности всех монархических объединений, в том числе организованного Римским-Корсаковым. Сам он уехал в свое имение в Витебской губернии, поддержал мятеж генерала Корнилова, вследствие чего был арестован и пробыл некоторое время в заключении. После октябрьских революционных событий Александр Александрович переехал в Москву и пытался найти способ спасти царскую семью, принимая у себя на квартире сторонников восстановления монархии. В конечном итоге он уехал в Ригу, участвовал в походе Юденича на Петроград и был вынужден эмигрировать из страны. Умер Римский-Корсаков в 1922 году в Берлине.
Что же касается Ширинского-Шихматова, то в первые дни «бескровной» Февральской революции он был арестован, но вскоре освобожден. После Октябрьской революции князь переехал в Москву, где пытался организовать спасение царской семьи. Однако в итоге все же бежал из страны – произошло это в начале сентября 1918 года. Тогда же он был избран председателем Императорского православного палестинского общества и оставался на этом посту вплоть до самой смерти.
До конца жизни Алексей Александрович оставался убежденным монархистом – и в Германии, где он был избран членом руководящего органа монархической эмиграции, и в Париже, куда он перебрался в 1924 году. Скончался князь Ширинский-Шихматов в декабре 1930 года в Севре – парижском пригороде.
***
Князь Ширинский-Шихматов, быть может, не был хорошим губернатором, но до конца оставался верным человеку, которого считал законным правителем нашей страны. Так вышло, что он оказался на стороне проигравших и остаток жизни провел вдали от Родины.
Как и многие в то время, Ширинский-Шихматов просто стал жертвой исторических обстоятельств, которые, увы, сложились не в его пользу.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
