Текст книги "Оборотная сторона Земли (сборник)"

 
Немало колесьих подметок сносив,
В хлам истоптав местный глобус,
«Fresh AAA Alberta Beef» –
Вопит пестрым боком автобус.
Мозолит сознание та лепота,
Что лупит то в ухо, то в глаз,
На каждом заборе своя «ААА»,
На каждом – снаружи и в нас!
Publicity, черная метка твоя
С претензией на красоту,
Сорву ее с мясом, потом – NI HUJA![3]3
  Huja – Разноклювая Гуйа (Heteralocha acutirostris).


[Закрыть]
Себе напишу на борту!
Жаргон, как для всякого, невыносим,
Претит псоворечья фиеста,
Но так уж случилось, лозунгом сим
Мы славим и время, и место!
 

 
Я сроду не писал стихов «по случаю»,
Обычно жду, когда накатит настроение,
Но в этот раз я все-таки помучаю
И музу, и себя, и вдохновение.
Нас жизнь не балует приятными сюрпризами,
И путь не розами, а кочками мостит,
То лупит по мошне сплошными кризами,
То плоть болячками напичкать норовит.
И все же есть у жизни просветления,
Когда критические солнечными днями
Заменит и подарит нам общение,
Общение с закадычными друзьями.
Друг не поставит низкую отметку,
Поймет, что в хлопоты свои носы зарыли,
Порой так хочется поплакаться в жилетку,
И важно нам, чтоб таковые были…
Так что давай теперь, давай, дружище,
Коли рискнул товарищем быть мне,
По-братски разделив и кров и пищу,
Как с псом Качалова полаем при луне.
И ты простишь, что рифмами замучаю
Тебя с гостями в светлый день рождения,
Ты знаешь, не пишу стихов «по-случаю»,
Обычно жду, когда накатит настроение…
 

Добрые стихи

 
Твои локоны пепельно-рыжие
Вниз роскошным каскадом струятся.
В меру скромные, в меру бестыжие
Глазки светом гламурным искрятся.
Я не скрою, люблю тебя с ласкою,
Не гружу, как других, политесами,
Угощаю копченой колбаскою,
Знаю, дружишь с деликатесами.
Не грешит наша дружба сомнением.
Я прощаю любую промашку,
Когда ты на луну с упоением
Голосишь, вверх задравши мордашку.
Сколько трепетных нот слышу в голосе,
Как игриво фигурка вихляется.
Светит искренность чувств в каждом волосе,
Угодить каждый мускул старается.
Ты степенностью брать не обучена.
В тебе страсти, как в буре, с излишком.
Снова брючина в узел закручена.
Ты так шутишь, моя шалунишка.
Вижу, как одиночеством маешься.
Про унынье не мне тебе втюхивать.
Скоро, скоро со мною отправишься
На прогулку газоны обнюхивать.
Опять мордочка супом измазана.
Оближись хоть немного, подружка.
Да, ты – сука, и этим все сказано…
Ну ложись, почешу тебе брюшко.
 

 
Растеклась половодьем Весна,
Мокрой грязью дороги обляпавши,
Ошалело хватает нас за души,
Колдовского гламура полна.
Отогретые солнцем забилися
Звуки в небе и свистом, и клекотом,
Еще грома раскатистым хохотом,
Разыгралась Весна, расшалилася…
Громко чмокая, бьет метроном,
Снег буравят капельные строчки,
В них три точки – тире – снова точки –
«SOS» зима отстучала на нем.
Стужу новой хозяйке не жалко,
Посредине весеннего бала
Отходную Зиме подписала,
Со двора гонит в шею, нахалка…
Фееричнее кепи с плюмажем,
Весна бликами в лужах жонглирует,
Словно «Fashion Parade» дефилирует,
Дождались баловницу со стажем!
 

 
Жалкий дождик снова нюни распустил,
Шелестит морзянкою по крыше.
Он ворчит, что я опять не вышел,
По хандре товарища забыл.
Извини, заплаканный приятель,
У тебя и так с избытком слез,
Нас с тобой под общий знаменатель
Подвела игра «Метаморфоз».
Поиски напрасны, что попишешь,
В стуке капель слышно «се ля ви»,
Так отыщешь или не отыщешь
Средство от непрошенной любви?
Жидких струй убогое убранство
Растрепалось в заполошном беге…
Воплощенье мокрого жеманства
Треплет ветер в рваном ритме регги.
Сопли собери и успокойся,
Очищение – функция дождя.
И не жди, товарищ мой, не бойся,
Не расплачусь вместе с тобой я…
 

 
Зноем расплавлены чувства, рефлексы изжарены…
Вяленый взор облизал голотелое пляжбище…
Мир уплотнился до капельки лобной испарины,
В ней вязнет и топлессных особей липкое пастбище…
Свежепеченые негры играют в мячики,
Морем не пахнет, хотя оно рядом, огромное…
Всех погружает жара в состояние томное,
Зонты с шезлонгами делят усталые хачики…
То, что без запаха точит прибрежный песок,
Неторопливо и даже с ленивой ритмичностью.
Каждый из негров был дома ответственной личностью,
Здесь он мотает отпущенный отпуском срок…
Многоязычность соседствует с многоголосностью,
Можешь быть сэром, сеньором, товарищем, даже мусью,
Торговцы в лавчонках встречают с игривой нервозностью:
«Bon Jiorno, Amigo! Купите со скидкой! This is only for You!»
Как будто пожаром, окрашенным в красное, солнце провалится
В заморье, как в ложе, вечерней зарею застеленное,
А утром опять как ни в чем не бывало на небе появится
В сиянии и в щедром служении нам неумеренное…
 

 
Как скуден слог в тисках правописания,
Как бледен в облаке условностей творец!
Я многоточие всем знакам препинания
Предпочитаю как «ПРА-ВО-ПИ-СЕЦ».
Когда на точке мысль остановилась,
Добавь лишь две и двигайся вперед,
Там откровенье новое нас ждет,
Но позаботься, чтоб оно свершилось.
Присев в начале текста, многоточие
От прежних рассуждений шлет привет.
И этот прошлому нехитрый комплимент
Предупреждает – мир един воочию!
Мы в недосказанности видим перспективу,
А запятые нас ее лишают
И местоположеньем предрешают –
Помиловать или столкнуть в могилу.
Не стоит синтаксу как Библии внимать и
Я «пре-пи-на-юсь» из последних сил,
Но вот боюсь, когда-то мне не хватит
Ни букв, ни черточек, ни точек, ни чернил.
Когда спишусь, когда дойду до грани я,
Не отыскав для жизни нужных слов,
Вместо привычных знаков препинания
Рассыплюсь кляксами, и все поймут –
готов!
 

Ринд в переводе означает босяк, бродяга. У мусульман это определение свободолюбивых поэтов, не признающих запретов, воспевающих плотскую любовь.

 
Заплелась петлей интрига –
Что такое «ринд»?
Салик, бомж, дитя индиго
Или вундеркинд?
Тот, на ком природа спала,
Мало что дала,
Спала так, что спать устала,
Всхлипнув, померла!
Ниже низкого упавший
Житель из трущоб,
Вокруг тела обмотавший
Скудный гардероб!
Кто недюжие таланты
Выплеснул в тосты,
С кем пивнушек завсегданты
Завсегда на «ты»!
Каждый бард, босяк, повеса,
Зароастрит и маг!
Тот, кто слогом тешит беса,
Нищетой зевак.
Тот, кто к догмам равнодушен,
Вольнодумство чтит.
Ринд покладист и послушен,
Если крепко спит.
Философствует умело,
Дружит без проблем.
Подерется – так за дело,
И не важно с кем.
Плотской радости беспечность
Риндам как елей.
Ринд – кто смог увидеть вечность
И остаться в ней!
Ринд что в храме, что в барделе
Клянчить не привык!
Ринд, я понял, в самом деле –
Это наш мужик!
 

 
Что же время со мною наделало
Поспешила дочь взрослою стать,
Вчера куклы дарил, нынче белое
Платье к свадьбе твоей покупать.
Дождь тяжелыми желтыми брызгами
Застучал в водосточной трубе,
Ты же знаешь, какими мы близкими
Были дома, родная, тебе.
Отшумит, отгуляет нарядная
Ваша свадьба своим чередом.
Скоро с мамой твоею обратно я
Возвращусь в наш родительский дом…
My Little Girl!
How did it happen so fast?
You are in white, you are the bride,
All your dolls are still home, missing you,
At your parent’s home, but I will reassure them,
I say – be patient, wait a little, wait for my grandchildren,
That’s my wish, that’s my dream…
O, my Little Girl!
Там игрушки глядят с грустью плюшевой,
Их ведь тоже оставили тут,
Пошепчусь с ними, ты не подслушивай,
Они внуков моих подождут!
 

 
Опять пришла, опять срывает
Пожухлых листьев конфетти,
Меланхолический мотив
При этом осень напевает.
Прикинувшись слезами, капли
По щекам окон пробежали,
Деревья глухо зароптали:
«Мы обнажились, мы озябли…»
Дождем умывшись перед сном,
Природа сладко засыпает,
Счет хмурым будням отбивает
Ее бесстрастный метроном.
Легко и как бы между прочим
Хозяйка охры и огня
Крадет мгновения у дня,
Бросая их в объятья ночи.
Под звуки увяданья струн
Мы все становимся похожи.
Печальны лица у прохожих,
Как лики равнодушных лун.
Как будто нас околдовали
Минор и грусть, слеза и шарм,
И я кладу к твоим ногам
Букет осенней пасторали…
 

Чудные стихи

 
Высок процент конверсий генных
Среди жлобов и дилетантов.
Сверкают гранями талантов:
Эти – порочных, те – никчемных.
Обратная персеверация
От идиота и до гения,
Бредовых качеств объяснение –
Необъяснимая мутация!
И вдоволь насосавшись знаний,
Последыш быдла сир и сер,
Эффект – пустышка, например,
Академических вливаний…
И у стекла, и бриллианта
Случаются метаморфозы.
Соитье лопуха и розы
Дрянного породит мутанта.
Непосвященный охнув взвоет
От той гримасы бытия –
Мертворожденное дитя,
А жрет и гадит как живое…
Закон «вочтобытонистало»
Годится не на каждый случай.
Лягушку, Жабовед, не мучай,
Если ей квакать не пристало.
Судьбы вбираешь подношенья
С аккордами рукоплесканий,
Но факт – сермяга изысканий
К вам не имеет отношенья.
Сюжет не новый. Эти грабли
Терзали пяткой многократно,
И как случилось – непонятно,
Что струны тонкие ослабли.
Закомуфлировав словами
Паскудство жизненных коллизий,
Нас вусмерть хмелем лжи Элизий
Поит, окуривая снами.
Когда отыщешь вдруг невольно
Самой Природы знаменатель,
Ты только как учил Создатель
Интерпретируй…
                   и…
                     довольно!
 

«Под бредом мы понимаем совокупность болезненных представлений, овладевающих сознанием, искаженно отражающих действительность…»

Вадим Моисеевич Блейхер. Расстройства мышления.

 
Мое Я стало узником бренного
Тела с тряпок дешевых облатками.
Сколько спрятано в нем сокровенного!
Сколько холода между лопатками…
Полотно Art Naive развернулось.
Что за странные дни, что за времечко?!
Развернувшись, вдруг перевернулось
С ног на темечко, с ног на темечко…
Паутину сплели ведуны.
Ворох бредней вправляют под корочку,
Вычищая бессмыслицей сны
Под метелочку, под метелочку…
Откровения дырявой авоськи
В клочья крошат сознанья пампасы.
Слоновидные бывшие Моськи
Бьют чечетку и корчат гримасы.
Пнем роскошным прикинулось деревце.
Стала лебедем уточка гадкая.
Из лягушки проклюнулась девица –
Жаба жабою с кожею гладкою.
Отгуляла избушка в лесу,
С курьих ног наготовили супчика.
На Кощея кикиморы донесут,
Отоварят голубчика в Губ ЧКа.
Укатал конь горбатый Царевича.
Ступа с бабой уже на подлете к нам.
С упоеньем себе вру теперича
Сивым мерином, сивым мерином…
Замутилось, что было замучено.
Сладкой патокой губы измазаны.
Небывальщина в ролик закручена,
Нам в реальность дорожки заказаны.
Нечем славным себя приласкать.
Ощущенье, что снова надули.
Добрых сказок сегодня с огнем поискать,
Поищу… Да найду ли?
Най-Ду-Ли…
Да ай-люли,
Да ай-люли…
Ай-люли…
 

 
Я когда-то умру – мы когда-то всегда умираем…
 

В.Высоцкий «Райские яблоки».

 
«Я для жизни пригодился,
Как сачок для ловли блох…
В день рожденья «упс-с-с» случился,
В день кончины «упс-с-с» издох…»
 

Фолклор.

 
Когда трубы заиграют,
На одре смиренно лягу,
Гости щедро расплескают
Поминальную бодягу.
 
 
С губ растянутых в оскалах
Лестью сдобренные речи.
Как плевки с вином в бокалах –
Сопли, вопли, тосты, скетчи…
 
 
В двух шагах погост японцу
С кучей узкоглазых близких.
Воют в голос по чухонцу
Желтой совести огрызки.
 
 
АнглоСаксоГрекоТурки –
Каждой твари тут с избытком.
Мы, кладбищенские чурки,
Равнодушны к пережиткам.
 
 
Забубнит распорядитель,
На мой нос печально глядя,
Что я чей-то был родитель,
Чей-то муж и чей-то дядя.
 
 
Был, добавит он, сморкаясь,
Кому брат, кому товарищ…
Закивает, утираясь,
Ряд в мой гроб упертых харищ.
 
 
Равнодушия бируши
Отработают как надо.
Мусор слов никчемных уши
Чуть задев, промчится рядом…
 
 
Как-то вышло мрачновато…
Греет мысль – еще не вечер,
Все там свидимся когда-то
И тогда споем при встрече:
 
 
«Я для жизни пригодился,
Как сачок для ловли блох…
В день рожденья «упс – с – с» случился,
В день кончины «упс – с – с» издох…»
 

«ДЦ означает: выборность снизу доверху, обязательность решений высших органов, периодическую отчетность, строгую дисциплину, подчинение меньшинства».

Устав ВКП(б).

 
Мы те, кому давно за тридцать.
Нас угораздило родиться
На рубеже времен…
Порою с жару, чаще с пылу
Рвем ностальгическую жилу
На кладбище знамен…
Постичь пытаясь, в чем харизма,
В чем беспринципность централизма,
Болтаем всякий вздор…
С зависшей памятью играем,
Пасьянсы дней перебираем
Бескровно до сих пор…
а) выборность снизу доверху
Кто старательно подлижет,
Будет к выборным поближе.
Несогласных всех за вымя
С намерениями благими,
Чтоб «ни ох!», ни «маму вспомнить»,
На собрании продернуть,
«Против» – нету, «за» – рук лес,
Воспитательный процесс
Можно с мылом, можно без…
б) обязательность решений высших органов
Где косить, кому рожать,
Когда сеять, когда жать.
Сколько тонно-километров,
Сала, стали, ситца, фетров,
Кукурузы, льна, затычек,
Жмыха, хомутов и спичек,
Что пропьет, прожрет страна,
Знает партия одна!
в) периодическая отчетность
Бочек, штук, голов, мешков,
Унций, дней, вязанок дров,
Все, что сыплется и льется,
Кто шикует, а кто жмется,
Кто наш кадр, кто не наш…
Всех возьмет на карандаш,
Каждого к ногтю припрет
Стат – и бух-, и партучет!
г) строгая дисциплина
Дорогим вождям в угоду
Вой несется «За заботу
Над бескрайнею страной
Слава Партии родной!»
Массы дружно, многоглотно,
Поголовно и охотно
Клятву верности дают.
Тосты за Отчизну пьют.
С ней прославят и облают,
Мамой всуе называют,
Как иначе называть?
Слава! Бога в душу мать…
д) подчинение меньшинства
Чтоб мной мудро управляли,
Вот бы снова оседлали!
Награждали б и секли,
Под уздцы вперед вели.
Чтоб сейчас, как было прежде,
В серой табельной одежде,
В тапочках на босу ногу
Все про славную дорогу
Пели б гимны из загона.
А с кремлевского балкона
Всемогущее ЦК
Бдило б массы свысока…
Желающих найдется вряд ли
Присесть опять на те же грабли,
Любого ближнего спроси…
А я и спрашивать не стану.
Чуть затянувшуюся рану
Тревожить? Боже упаси…
Что суждено, тому и быть.
И строго незачем судить
Такое толкованье темы…
Автограф дней нельзя исправить,
Не пережить, не переставить,
Хоть и хотели б все мы…
 

 
Желанье смысл слов постичь
Терзает непреодолимо,
Когда наречие «навзничь»
В НАВОЗ вступил иль прошел мимо?
Покушать хлебушка – «ХЛЕБнуть»,
Присел на нары – «карбоНАРий»,
Подняться на борт – «БОРТануть»,
А бортом к борту – «аБОРТарий».
Отечество – от слова «ТЕЧЬ»,
Ню у бомжей – все в «ГОЛеНИЩах»,
Мычания процесс, сиречь,
То «ЧАЕпитие в Мытищах».
Какао, стало быть, смердит,
Воняет кофе с ВАНилином,
Тот, кто мандат нам предъявит,
Считаться будет МАНДАрином.
Гремят посудою в СУДах,
Не видно берега – «неБРЕЖность»,
Слезаешь сверху – весь в СЛЕЗАх,
Отмежевался – дал в проМЕЖность.
Шофер по ихнему – CarмАn,
Или КармЕн, как вам угодно,
Запутаться – быть у ПУТАн,
Чертить – от ЧЕРТа, БЕСподобно!»
А если существует Право –
Должно же быть и Левосудие,
Если нашлась одна «РАЗ-ЗЯВА»,
То «ЗЯВ» побольше – «СЛОВОБЛУДИЕ»!
 

«Ты лучше голодай, чем что попало есть…»

Омар Хайям.

 
Примеров мудрых слов в истории немало!
И мы с Хайямом там сумели наследить.
Он запрещал своим питаться чем попало,
А я дополнил мысль – и с кем попало пить!
 

 
Квадратуру круга,
Как портвейн Агдам,
Дай мне в нюх, подруга,
Похмелюсь – отдам.
С перхотью загривок,
Булька в стакане,
Шнобеля обмылок
И фингал жене.
Отрыгнется кисло
Выпитый лосьон,
Ощетинил грызло –
Вонь на миллион.
Неподъемной ношей
Череп мысль несет,
В нем, размером с лошадь,
Крыса мозг грызет.
Пальцы в кукиш свились,
Сопли пузырем,
Куда люди смылись?
– Эй, Земля, прием!
Громкий Глас средь ночи
Вдруг эфир порвал:
– Жду тебя, сыночек,
Ты куда пропал?
Без тебя тоскую,
Тризна на мази,
Тяпни стремянную
И ко мне ползи…
 

 
Над седой от пепла кучей
На окраине Парижа
Воронья кружились тучи,
Мерзко каркая и гадя.
Крепкий дух гниющих тканей,
Плыл, просачиваясь в поры,
И причудливо узоры
Копоти на снег ложились.
У подножия Монблана
Притулилась робко дева,
Тело рубищем прикрывши
С маркировкой «Haute couture».
Долбу по фамилии Нута
Все соседи по помойке
Звали просто дол-ба-ну-той,
Что с них в Галии возьмешь.
Закатив буркала к небу,
Пальцем в ноздрях ковыряясь,
Дева языком касалась,
То, что в недрах находила.
И слепому было ясно,
Что о Фатуме Вселенной,
Часто сплевывая смачно,
Напряженно размышляла.
Феерического действа
Чистота и гармоничность
Громким воплем прерывалась –
Вот жешь! Etourdi Mon Dieu!
Что, по сути, означало –
Боже, как же мир прекрасен,
Как он свят и благолепен!
Жизнь у Долбы
У-да-лась!
 

 
Я страшно благодарен судьбе
За то, что есть усы на губе!
За то, что в хоре басом пою,
В строю правофланговым стою,
Ношу сандалии, фрак и штаны,
Гашу костер, как все пацаны…
В горящую избу я ни-ни,
Зачем? Когда есть рядом они,
Они, с кем не сбежать молоку,
Взнуздают жеребца на скаку,
В пентхаус перестроют сарай,
Оженят, только волю им дай!
Но стоит их покрепче прижать –
Детишек норовят нарожать…
А мы как ни при чем тут ва-а-ще,
Нужны мы им, как мухи в борще,
В телеге пятое колесо,
Прикрытое портками квисо!
Обидно, аж до дрожи в зобу,
Да ладно…
Усы покрывают губу…
 

 
Эй, приятель, расправь плечи, отыщи-ка на столе
То, что булькает и лечит, там, за тазом с оливье,
И пока, хиляя попой, рэп мы будем исполнять,
Ты, дружок, нам в такт похлопай, успевая подливать!
Скука – спутница зевоты, тут гулять положено,
Набираем обороты… рвем баян восторженно!
Если отзвучим красиво – долго будут вспоминать,
Важно, чтоб народу было, что ушами вса-сы-вать…
Задушевную беседу тамада всерьез врубил,
Он на похоронах в среду тоже сильно тамадил,
Трет про вечность, верность браку, про взаимность говорит,
Чуют гости – щас им драку, ой, накаркает наймит!
Теребя в руках бокалы, а на вилках артишок,
Папа с мамой рядом встали декламировать стишок.
Про влюбленных рассказали, было, что им рассказать,
Слез от счастья не сдержали, где ж на свадьбе их сдержать?!
«Молодой гулял когда-то вдоль по ярмарке невест,
Там одна из кандидаток явно не из наших мест…
Не упомнить той минуты, ну, и многое еще,
Когда голову ему ты положила на плечо!
Улыбнулась, подмигнула, чашку чая поднесла,
Парня в тапочки обула и до свадьбы довела».
Молодая правит балом, вместе с ней царит любовь,
Свекровь мамою назвала, и растаяла свекровь!
А теперь танцуем танцы, чтоб фигуры растрясти,
Позже будут обжиманцы, сразу после десяти!
Только радость, счастье только расплескалися в ночи,
И нам кажется, что «горько» весь Ванкувер вам кричит!
 

К произведению А. С. Пушкина «К Чаадаеву»

 
Как просто в ареоле славы
Пророчить сладостный обман,
Себе – томленья и забавы,
Потомкам – пафосный туман;
Вполне понятное желанье
Расстаться с властью роковой
Преобразуется порой
Лишь в балаганное страданье.
Не вознеслась Россия-мать,
Не воспарила над Европой,
Мир продолжает удивлять
Богатством недр и голой… правдой!
Как раньше о святом твердим,
Как прежде планы грандиозны,
Пытались строить третий Рим,
А возвели барак тифозный.
Как ждали! Только не взошла
«Звезда пленительного счастья».
Отчизна спит, как и спала,
Проснувшись, почудит со сна,
А на обломках прежней власти
Кто-то напишет: «Шли б вы на…»
 

«Поэт в России – больше, чем поэт…»

Е. Евтушенко

 
Тяжел в пейзаж вживленный амулет –
Многопудовое посланье с того света…
Внутри начинкой серости цемент,
Снаружи в мрамор скульптором одето.
С горбинкой нос, очков велосипед,
Десница вверх и к голубям воздета.
Абрис брюшка, застегнутый жилет,
А на губах: «Ах, сколько песен спето…»
Роскошной надписью украшен постамент,
В ней ритм и стиль тогдашнего эстета:
«Под камнем сим – недремлющий брегет,
Собрат таких, кому творец – коллета,
Чей дарования заточенный стилет
На службе музам данного обета.
Он был нам бойкого пера апологет
И опусов изысканных виньета…»
Побиты временем надгробье и портрет,
Пассажам гения объявлена вендетта,
Кто возводили данный монумент,
Давно отдали жизни эстафету.
Любовь к прекрасному сошла почти на нет,
Изыск и шарм канут дружно в лету,
Попса то нюхает безвкусицы букет,
А то свою несвежую манжету.
Литературный в муках факультет
Грозит призвать Герасима к ответу:
За что спустил животное в клозет,
И нафига душил Гамлет Джульету?
Не слаб Сергеичем закрученный сюжет,
Лихо давал героям по портретам:
Вон грохнул Ленского Онегин и – в буфет,
А рыбка потчевала Деда марафетом.
Еще на днях узнали из газет:
Есенин жил с звездой кардебалета,
Бельмонт «со шкрипами» носил фасон штиблет,
Были и те, кто грудью на Беретту…
Чью гордость раньше тешил партбилет,
Подправив мысли, песни и анкету,
Загрангражданство спрятав за корсет,
Как Чадский требуют: «Карету мне, карету!»
К тому пришел и я на склоне лет,
Пришвартовавшийся на крае света где-то:
Поэт был раньше больше, чем поэт,
Теперь поэт – лишь тень того поэта…
 

 
Средь горных вершин мое сердце осталось,
Там, где за оленем отчаянно гналось.
В такт с бегом оленьим всегда будет биться.
Любовь моя к Родине вечно продлится.
Прощай же, Отечество, север мой милый,
Героям Отчизны вы дарите силы.
Куда бы я ни был заброшен судьбою,
Душою всегда буду, край мой, с тобою.
Прощайте, под снегом лежащие кручи,
Что ветер терзает и треплет могучий.
Прощай, дикий лес и долины простор,
Прощайте, потоки, спешащие с гор.
Средь горных вершин мое сердце осталось,
Там, где за оленем отчаянно гналось,
В такт с бегом оленьим всегда будет биться.
Любовь моя к Родине вечно продлится.