Текст книги "Виктор Цой – уста к небу, уста к земле"

Сергей Шкляев
Виктор Цой – уста к небу, уста к земле

© Сергей Шкляев, 2022

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2022

Предисловие

Читатель, ищущий Истину, не спеши отбросить эту книгу. Она написана нестандартно, как личность и творчество поэта, певца и композитора рок-музыки Виктора Цоя. Любой серьёзный разговор о Боге неизбежно будет ассиметричен обыденному и заземлённому мышлению, он будет не от мира сего.

Все истины Христианства не выводимы из земной логики, они нетривиальны, формально несовместимы и непонятны непокорённому Духу Святому сознанию человека, так как не имеют аналогов на земле. А также и по причине того, что Бог постигается не умом, а духом (сердцем) человеческим.

В названии книги дважды упоминается слово «уста», но имеет оно два разных значения. Виктор Цой искал глубину смысла жизни, искал Бога. Небо отвечало ему. Через песни Виктора Цоя сам Бог обращается к нам, к «земле». Виктор Цой не мог не петь об этом, делясь с нами тем, что познал дух и ум его. Это то, что хотя бы отчасти можно выразить (указать) словом. Песни его звучат одновременно и земным, и не земным языком.

У духа человеческого, как и у души, и у тела, есть своя жизнь, свой брак, своё счастье, а Бог хочет, чтобы мы были причастны Ему. Делу познания нами Бога и служил Виктор Цой.

Мне неизвестно, был ли крещён Виктор Цой, но его творчество свидетельствует о том, что он знаком был с Истиной и служил Ей. Его песни носят христианский, пастырский характер. Он подобен волхвам, пришедшим с востока поклониться Рождеству Христову. Волхвы жаждали Истины, и Господь привёл их к себе особым путём (см.: Мф. 2).

Когда-то апостол Павел похвалил жителей Афин за постройку ими храма «Неведомому Богу», спасшему их город от гибели. «Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян. 17, 23), – сказал он им.

В Священном писании есть книги, где есть рассказы о праведниках, не принадлежавших к еврейскому народу: о Руфи, Иове, Мельхиседеке, волхвах, принесших дары Христу, и других.

Апостол Павел писал, что в каждом народе есть праведники. О римском сотнике Корнилии сказано, что он поклонялся истинному Богу. Формально же он поклонялся высшему божеству греко-римского пантеона – Зевсу или Юпитеру (см.: Деян. 10).

Большинство песен Цоя в разной степени связаны с поисками Бога и общения с Ним.

Жизнь Цоя внешне была далека от жизни праведников, о которых мы читаем в житиях святых. Внешне мы не видим, что он посвящает себя служению Богу и ближним, внешне он нейтрален к церковному благочестию, но песни его очень особые и не все однозначные.

Каждый человек своей жизнью таинственным образом собеседует со святым или с демоническим миром, творит волю Божию или волю диавольскую и этим делает выбор той или иной вечности.

Большинство его песен, в которых он сокровенно говорит о Боге, с Богом, со своей душой, с душевными или духовными друзьями или приятелями, имеют «печать» благодати, и таких песен большинство. Другая, малая часть его песен, – нейтральны, и только несколько песен имеют отрицательное значение, на них есть «печать» падших духов. Цой, видимо, это ощутил и быстро ушёл от ложной духовности.

Эти песни, как и ошибки любого человека, нужны для познания человеком своей заражённости ложью, греховностью, немощью. Нужны, как охранение от гордости, тщеславия и самопревозношения, нужны для смиренного шествия человека к Богу.

Его песни не притчи и не басни, не философский символизм, не откровенная религиозная или политическая проповедь. Его песни – это вопросы к слушателю и рассказы о том, как он на них отвечает, вслушиваясь в Небо. Каждому человеку Бог сокровенным образом задаёт вопросы, ответив на которые, человек даст или не даст бытие Богу в сердце своём.

Рок-группа «Кино» не случайно так названа. Кино, как наша жизнь, – малая картина во временном, земном «кинотеатре», где люди – зрители и участники одновременно. Этот «кинотеатр» стоит, как дверь, между двумя измерениями времени, бытовым и бытийным.

Виктор Цой – рок-звезда, служащая и ведущая ко Христу и говорящая о Христе особым «эзоповым», «юродивым» и символическим языком. Его песни о Боге и о жизни человеческого духа, о постоянном духовном выборе человека. «И когда я обернусь на пороге, я скажу одно лишь слово – ВЕРЬ»!

Введение

В океане различных проявлений человеческого творчества мы встречаем произведения, обладающие колоссальной и устойчивой на десятилетия и столетия популярностью в народе. Словно некий глубинный и таинственный зов влечёт людей возвращаться к ним вновь и вновь. Это таинственный Зов от Бога. Сердце наше, дух наш распознаёт растворённое и зашифрованное в произведении обращение Бога к нам.

Авторы зачастую сами не вполне осознают глубин того, что творят. Сами с удивлением отмечают, что некое внутреннее ощущение Истины влечёт их действовать так, а не иначе. Даже из-под пера откровенных безбожников и вопреки их убеждениям выходили произведения, скрыто говорящие о Христе и о Его заповедях.

Речь идёт о некоторых произведениях писателей, поэтов, кинорежиссёров, драматургов, о ряде народных и авторских сказок. Например: Максим Горький – роман «Мать», Аркадий Гайдар – повесть «Тимур и его команда», Алексей Толстой – сказка «Золотой ключик, или приключения Буратино».

На советских экранах показывали фильмы с христианскими шифровками, например: «Место встречи изменить нельзя», детские сказки «Королевство кривых зеркал», «Цветик-семицветик», «Аленький Цветочек», «Говорящая рыба», «Догада» и другие.

В юности мне, как и многим моим современникам, нравились песни Виктора Цоя. В них была особая энергия, на которую отзывались сердца молодых людей, но силу слова Виктора Цоя я тогда не понимал. Юность давно прошла. Господь привёл меня в Церковь, и многое, чем раньше был увлечён, обесценилось, померкло и умерло во мне.

Однажды, уже будучи священником, увидел статью в газете о фольклорном коллективе «Бурановские бабушки», занявшем второе место на музьжальном конкурсе «Евровидение» в 2012 году. В газете рассказывалось, что за несколько лет до этого руководителю коллектива (бабушке-пенсионерке) приснился Виктор Цой и сказал ей, чтобы они стали петь его песни.

Бабушка была очень удивлена, сон показался ей очень необычным, с творчеством Виктора Цоя она прежде не была знакома. Идея ей понравилась, и они, познакомившись с песнями Цоя, стали исполнять их на удмуртском языке с добавлением своих тем. С песней Цоя «Звезда по имени Солнце» они выступили на конкурсе «Евровидение». После успеха коллектив «Бурановские бабушки» стал давать большие концерты, был совершён тур по Европе, было много выступлений в России. Большую часть заработанных на концертах денег бабушки вложили в строительство храма в своём селе (который был полностью разрушен в советские годы).

Бог исполнил давнее желание жителей села Бураново построить у себя храм, непредсказуемым образом, через песни Виктора Цоя, стараниями ансамбля «Бурановские бабушки» и многих других единомышленников.

События эти приоткрыли архив моей памяти, и я вспомнил некоторые тексты Виктора Цоя.

В дальнейшем, решая свои духовные задачи и задачи приходящих ко мне людей, я стал замечать, что некоторые слова Виктора Цоя очень точно передают святоотеческий опыт, они крайне близки мировоззрению святых. В ряде песен были фрагменты Евангелия и апостольских посланий. Всё это не могло там возникнуть без воли Божией.

В моих ощущениях я не одинок. В интернете я видел положительные комментарии песен Цоя, данные рядом священников. Там есть запись, как в городе Петропавловске-Камчатском, в православном духовно-просветительском центре прошёл поэтический вечер «Евангелие в свете поэзии Виктора Цоя».

Поразительная популярность песен Виктора Цоя может быть объяснена тем, что в его текстах всерьёз говорится о Боге и духовной жизни. Слово его по форме далеко от прямой проповеди, которую большинство молодёжи слушать не хочет и не станет. Молодёжь, в большинстве своём, не хочет «механически» принять веру отцов и дедов. Тема смысла земной жизни молодёжь почти не интересует.

В песнях Виктора Цоя нет банальности, сентиментальности, пошлости, сексизма, агрессии, злобы. Нет повседневной суеты, нет реагирования на политические и социальные проблемы, легко привлекающие поверхностного слушателя. Он поёт об ином.

Можно сказать, в текстах Виктора Цоя нет поверхностной житейской «пены». Он говорит о глубинах и сути душевно-духовной жизни человека, думающего о смысле земной жизни.

Перефразируя слова преподобного Викентия Лиринского, святого пятого века: «Учи тому, чему тебя научили, и, говоря ново, не скажи новое» (см.: Св. Викентий Лиринский. О вероизложениях вообще, или об общем характере православной догматики), – можно сказать, что Виктор Цой поёт ново, но не вносит нового, ложного учения, губящего человека.

Бог зовёт к себе Виктора Цоя и через его песни обращается к нам. В юношеских текстах поэта стало пунктиром проходить то, что «цепляло» за сердце, а со временем переросло в глубочайшие стихи, в большинстве не расшифрованные и не понятые современниками.

Для поверхностного слушателя – это были примитивные, довольно хаотичные и посредственные тексты, внешне лишённые целостного сюжета или правильной композиции, отделочной красоты и формальной правильности. Тем не менее в них чувствовалась внутренняя сила и скрытая Истина, интуитивно ощущаемая.

Это побудило меня исследовать творческое наследие Виктора Цоя как скрытого проводника ко Христу, как проповедника Православия своими песнями.

Господь на закате советской эпохи, в преддверии идеологического вакуума и вливания в нашу страну псевдо-религиозной ядовитой «жвачки» послал нашему народу, особенно молодёжи, скрытого неформального проповедника христианства. Неслучайность появления такого поэта отмечал Игорь Тальков, написавший на смерть Виктора Цоя стихи с пророчеством и о своей скорой кончине. Этот текст стихов приведён в конце книги.

На протяжении более тридцати лет после смерти Виктора Цоя на стенах и подъездах многоквартирных домов, заборах и гаражах молодёжь продолжает писать «Цой жив!». Профили и фотопортреты Цоя и строки его песен наносятся на задние стёкла автомобилей, на стены домов и других сооружений.

В школах, на уроках музыки и литературы, учащихся знакомят с его песнями. На концертах в память павших в Великой Отечественной войне можно услышать его песню «Кукушка». Некоторые почитатели Виктора Цоя отказались от своих имён, изменив паспортные данные, стали именовать себя Викторами в честь памяти поэта. Это подобно христианской традиции – брать себе или детям имена святых.

После смерти Виктора Цоя в нашей стране его именем названы 4 улицы, 2 сквера. Памятные стены есть в России, в Украине, в Беларуси. Ему поставлено 6 памятников. Была издана книга в серии «Жизнь замечательных людей», выпущены марки, монеты, снято много фильмов. Такое явление уникально.

Отдельные «расшифровки» песен Виктора Цоя, приведённые мной ниже, нельзя считать исчерпывающими. Напротив, это первые пробы, можно сказать, поверхностный уровень в начатых «раскопках» или восхождениях к высоким смыслам, над которыми находится высший – Богообщение.

«Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира, и уничиженное, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее» (1 Кор. 1, 27-28), – так писал святой апостол Павел в первом послании Коринфянам.

О будущей нестандартной «юродивой» проповеди Виктора Цоя написана песня «Алюминиевые огурцы». Эта песня – вызов официальному лоску гибнущей идеологии «советской империи». Виктор Цой вне политики, он бросает вызов идеологическому рабству массовой культуры атеистического государства. Приведу её текст.

Алюминиевые огурцы

 
Здравствуйте, девочки!
Здравствуйте, мальчики!
Смотрите на меня в окно
И мне кидайте свои пальчики.
 
 
Да, ведь я сажаю алюминиевые огурцы
на брезентовом поле.
 
 
Три чукотских мудреца
Твердят, твердят мне без конца:
Металл не принесёт плода,
Игра не стоит свеч,
А результат труда.
 
 
Но я сажаю алюминиевые огурцы
на брезентовом поле.
 
 
Злое белое колено
Пытается меня достать,
Колом колено колет вены
В надежде тайну разгадать:
Зачем я сажаю алюминиевые огурцы
На брезентовом поле?
 
 
Кнопки, скрепки, клёпки, дырки, булки, вилки,
Здесь тракторы пройдут мои
И упадут в копилку, упадут туда,
Где я сажаю алюминиевые огурцы
На брезентовом поле.
 

 
Здравствуйте, девочки!
Здравствуйте, мальчики!
Смотрите на меня в окно
И мне кидайте свои пальчики.
 

Текст – обращение к молодёжи с гибким и неформальным мышлением, распознающей в его словах внутреннюю победу и дерзновение. «Глядя из глубин сердец, из окон своих глаз на внешний мир и на меня, ощутив инаковость (иночество) и глубину моих действий, поддержите меня и бросайте мне знаки приветствия: пальцы рук, выставленных в латинскую букву V – виктория (победа)», – спел Виктор Цой.

 
Да, ведь я сажаю алюминиевые огурцы
на брезентовом поле.
 

Он уподобляет себя Евангельскому Сеятелю (см.: Мф. 13, 18–23), «сажающему семена, защищённые внешней шелухой из лёгкого металла-проводника, в землю сердец людских, сквозь «брезент» безбожной идеологии своей страны». Огурцы имеют внутри скрытые семена. Цоевские «алюминиевые огурцы» тоже с внутренним секретом.

 
Три чукотских мудреца
Твердят, твердят мне без конца.
 

Виктор Цой говорит о трёх чукотских мудрецах. На красных советских знамёнах и плакатах изображали столпов материалистической идеологии – Маркса, Энгельса и Ленина. Их Цой именует «тремя чукотскими мудрецами». Известно, что в советский период чукчи были героями многих анекдотов. Он смеётся над атеистической идеологией и этими «мудрецами». В Псалтири сказано: «Сказал безумный в сердце (духе) своем – нет Бога…» (Пс. 13, 1).

Идеологические штампы этих мудрецов во времена Виктора Цоя и во все времена СССР твердили без конца свои ложные постулаты безбожной «истины» со страниц печатных изданий, наглядной агитации, в фильмах, в пропагандистских лозунгах, в официальных речах и т. п. Виктор Цой – мудрый шут. Он смеётся над последователями «безумных от безбожия мудрецов» и им подобными. Они не понимают ни его слов, ни его стратегии. Автор произносит неожиданно, непредсказуемо, нелогично:

 
Металл не принесёт плода,
Игра не стоит свеч,
А результат труда.
 

Это возражения людей, мыслящих в русле обывательской и атеистической логики. Им тексты Цоя кажутся бесплодным занятием. Поэт сеет семя живое, но скрытое «алюминиевой» оболочкой, как капсулы с лечебным порошком.

 
Но я сажаю алюминиевые огурцы
              на брезентовом поле.
 
 
Злое белое колено
Пытается меня достать.
 

Там, где присутствует зло, есть и присутствие духа зла. Виктор Цой поёт о злом колене. Колено можно понимать как поколение людей и как нечто механическое, например, коленчатый вал или укол с ядом. Цой дважды упомянул о колене. Здесь синтез понятий: поколение механически следующих машине, механизму материалистической и безбожной идеологии, в которой скрыто зло, яд.

В одной из ранних песен Виктор Цой спел о двух поколениях, живущих одновременно: «поколение икс и поколение ноль» – «крестики и нолики». В другой песне он спел: «Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда, оглянулся и не смог разглядеть следы». Хождение без искания Бога и без стремления исполнить волю Его вводит человека и человечество в «поколение ноль». Тот же, кто сердцем стремится к Истине, тот для внешних людей становится «поколением икс», поколением христиан.

Белое колено – образ людей, поспешно и поверхностно судящих. Образ «всезнающих незнаек», мнящих себя как бы врачами-психиатрами в белых халатах, (белое колено). В слепоте и самоуверенности ставящих автору свои диагнозы и пытающихся лечить его и ему подобных от инакомыслия.

Они пытаются достать поэта. Точнее, диавол хочет «обезвредить» его через них. Слова: кол, колоть, укол – однокоренные. Укол употребляет и врач, и палач. Диавол желает ввести свой яд в Цоя и всякого человека. И вылечить от «болезни» – веры в Бога, соединив с собой.

 
Колом колено колет вены.
 

Колом колоть вены – это вещь несовместимая в прямом и буквальном смысле. Это иносказание. В одной из песен Виктор Цой споёт: «Птицей стучится в жилах кровь – вера да надежда, любовь». Поколение колена «ноль» стремится вылечить поколение «икс» от христианского мироощущения. Диавол хочет «колом» перекрыть, заткнуть духовную жизнь человека, уколом яда безбожия убить зародыш веры в Спасителя.

 
В надежде тайну разгадать,
Зачем я сажаю алюминиевые огурцы
             на брезентовом поле?
 

Не может надежда атеиста вместить надежды христианина, это разные системы координат – «горизонтальная» и «вертикальная», тупиковая и бесконечная. По слову апостола Павла: «А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Эллинов безумие» (1 Кор. 1, 23). То, что не может вместить ум «ветхого» человека, легче всего объявить безумием. Христиане, по меркам мира, во зле лежащего, – безумцы. Но лживы все мерила человеческие.

В стихах иеромонаха Романа (Матюшина – Правдина) есть слова:

 
Нашёл ли кто во мраке свет, в безумии ум,
             в бесчестье честь…
Надменный разум к Истине стремится,
             но без смирения он – самоубийца…
Кто, Истину найдя, продолжит поиск, –
             тот ищет ложь…
 

Не может поколение «ноль» разгадать тайну поколения «икс» (поколения христиан), не отказавшись от оторванности от воли Божией, от гордыни и самомнения.

 
Кнопки, скрепки, клёпки, дырки, булки, вилки.
 

Виктор Цой своими словами как бы воздействует на особые биологически активные точки – «кнопки» на теле человеческого общества как организма. Воздействует на душевно-духовные скрепы – «скрепки». Фиксирует, фокусирует необратимыми крепежами – «клёпками» – скрытый смысл своих текстов.

Точнее, не Цой, а Бог через Цоя. Для одних его слова будут непостижимы, как чёрные дыры – «дырки». Подобно Христу, он будет для многих соблазном. Иные будут насыщены скрытыми питающими смыслами – «булками». Третьим он поставит, как в шахматах, смысловые «вилки» – ловушки. «Что тебе нужно? Выбирай!» – сказано в тексте песни «В наших глазах».

 
Здесь тракторы пройдут мои и упадут
                     в копилку.
Упадут туда,
Где я сажаю алюминиевые огурцы
                      на брезентовом поле.
 

Придут от Бога «тракторы» – пахари-труженики в общем деле проповеди Христианства. Проповедь не только словом, сколько самой жизнью. Тогда «тракторы» нужны будут для сбора «урожая» из семян «посаженных алюминиевых огурцов» и последующей вспашки «брезента» безбожной идеологии.

Настанут кардинальные мировоззренческие перемены в сознании людей. Плоды трудов Цоя и тех, кто трудился в послушании воли Божией, упадут в общую «копилку» произведений культуры, чтобы облегчить путь к Богу следующим поколениям людей.

Христос сказал: «Кто не со Мной, тот против Меня; и кто не собирает со Мной, тот расточает» (Мф. 12, 30). Подобное видим и в апостольских текстах – сотрудничество в общем деле. Апостол Павел писал: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог» (1 Кор. 3, 6). Вместе трудились и вошли в общее наследие.

Христос делал то, что видел и слышал от Отца Небесного. Но для мудрецов века сего дела и слова Христа были безумием и беснованием, как и высаживание «алюминиевых» огурцов». Виктор Цой не боится быть непонятым многими. Он смеётся над миром, корчащимся в своём лицемерии, лжи, позёрстве, и поёт песни «не от мира сего», не угождая страстям, живущим в человеке; с трепетом и радостью, внутренним благоговением пишет то, что слышит его сердце, и этим служит Богу.

Камчатка

 
О-о-о-о, это странное место – Камчатка,
О-о-о-о, это сладкое слово – Камчатка.
 
 
Но на этой земле я не вижу тебя.
Я не вижу твоих кораблей.
Я не вижу реки, я не вижу моста.
Ну и пусть.
 
 
О-о-о-о, это странное место – Камчатка,
О-о-о-о, это сладкое слово – Камчатка.
 
 
Я нашёл здесь руду, я нашёл здесь любовь.
Я пытаюсь забыть, забываю, и вновь
Вспоминаю собаку, она как звезда.
Ну и пусть.
 
 
О-о-о-о, это странное место – Камчатка,
О-о-о-о, это сладкое слово – Камчатка.
 
 
Я не вижу здесь их, я не вижу здесь нас,
Я искал здесь вино, а нашёл третий глаз,
Мои руки из дуба, голова из свинца.
Ну и пусть…
 
 
О-о-о-о-о-о-о…
 

 
O-o-o-o.
 

Песня начинается и заканчивается с буквы – О. Внешне эта буква похожа на круг, образ совершенства и бесконечности для античной философии. Её звучание тождественно восклицанию удивлённого человека, выражению восторга или предваряет высокое торжественное изречение.

 
Это странное место – Камчатка.
 

Камчатка – это не только северо-восточная окраина нашей страны. Так называлась котельная, в которой Виктор Цой работал кочегаром. Так называют в школе самые дальние от учителя парты. Цой поёт о последних двух значениях. На задних партах часто сидят люди с философским мышлением (в нашем школьном классе «троечников» садили подальше от стола учителя), при этом они плохо слушают учителя и неважно учатся.

Котельная, при её изоляции от внешнего мира, тоже способствует философствованию, как пустыня – монашеству. По воспоминаниям приятелей поэта, котельная была «кипящим творческим котлом». Там «варилась» разная «публика»: музыканты, поэты, «неформалы» разных мастей. Но это всё – внешнее, внутренняя жизнь каждого всегда скрыта.

 
О-о-о-о, это сладкое слово – Камчатка.
 

Виктор Цой называет свою «Камчатку» сладкой. Это свойство Истины, познаваемой и вкушаемой тем, кто ищет её. Это сладость и радость духовная, сердечная, пьянящая своей трезвостью и глубиной. Это образ воды, обращённой Христом в вино на свадьбе в Кане Галилейской (см.: Ин. 2, 1 – 11). Обыденность (вода) становится радостью (вином) при посещении и прикосновении Истины. Богослужебные тексты называют Христа «Сладчайшим». Итак, Камчатка – место, сладкое для духа Виктора Цоя.

 
Но на этой земле я не вижу Тебя.
 

Из этих слов видно, что Виктор Цой вступает в диалог с Тем, Кто ему обещал показать землю и показал её. Но автор желает увидеть и Его – Бога, но пока не видит. Он ведёт диалог с Богом, чувствует, что это Его земля, и, поработав на ней, поэт найдёт «руду» богословия. (Но об этом ниже).

Виктор Цой спел о «земле» особой. Христос сказал: «Наследуют землю – «кроткие». Кротость – значит укороченность, краткость. У ряда растений полезно отсекать лишние ветви и побеги, чтобы они лучше плодоносили. Так и человек – для лучшего духовного плодоношения должен отсекать в себе всё лишнее. Необходим пост духовный, укорачивающий всякое движение духа человеческого, противное воле Творца. Можно сказать, Виктор Цой сказал о «земле» кротких людей, без которых нельзя вырастить духовного плода.

 
Я не вижу твоих кораблей.
 

Церковь сравнивают с кораблём, плывущим по «житейскому морю». Церковь одна, но она странствует в разных местах и странах, отсюда название – Поместные Церкви – «корабли», о которых говорит Виктор Цой. Как новорождённый не может сразу многое увидеть, так и человек сразу не «увидит» на земле Церковь духом своим. Можно видеть глазами внешние проявления Церкви, но не видеть духом и умом её суть.

 
Я не вижу реки, я не вижу моста.
 

Внутренний диалог Цоя с Богом продолжается. Всё, что Виктору Цою обещано, он увидит позже. Увидит и мост, о котором поёт.

В песне «Попробуй спеть вместе со мной» мы уже слышим: «И вот мы делаем шаг на недостроенный МОСТ».

Расшифровка этой песни приведена ниже.

 
Ну и пусть.
 

Это можно понять так: «Пусть сейчас я не вижу, главное, я слышу Тебя». В другом варианте этой песни вместо слов «ну и пусть» звучат слова:

 
Я пытаюсь найти лошадей.
 

Это символ, обозначающий попытки найти хоть кого-то, кто поможет ему на пути к познанию воли Божией. Лошади как образ средства передвижения. Ищущему всерьёз Бога Бог сам посылает «лошадей». Это люди, книги, обстоятельства, мысли, которые помогают прийти к познанию Бога.

 
Я нашёл здесь руду, я нашёл здесь любовь.
 

Только те горные породы, которые содержат «жилы» тех или иных металлов, называют рудой. Виктор Цой поёт, что, работая в «Камчатке», нашёл духом своим, ощутил присутствие в «пустой породе», в себе, «жилы золота» – слова от Бога, исходящие и сердцем слышимые. «Бог есть Любовь», – говорит апостол Иоанн (1 Ин. 4, 8). Виктор Цой поёт о том, что нашёл Любовь.

Слово «нашёл» однокоренное со словами «шествие», «путешествовать», «нашествие». То есть это плод внутреннего пути, внутреннего поиска Бога-Любви. Только соприкосновение с Истиной открывает в сердце человека подлинную любовь.

В качестве подтверждения этого ссылаюсь на другую песню Цоя – «Это не любовь». В ней поётся о сильнейшем влечении юноши к девушке. Употребляются такие слова: «я сгораю огнём», «я больше так не могу, я могу умереть». При всех этих пылких чувствах к лицу другого пола автор с глубоким и уставшим выдохом говорит: «Но это не любовь!» То есть при всём желании и силе душевных чувств это не любовь с большой буквы, это не любовь духа.

Многие люди вышеупомянутые переживания называют любовью (любовью душевной), но это ошибка. Есть бес сентиментальности, эгоизма. Виктор Цой ориентирован на иную Любовь. Эта Любовь – особое переживание духа человеческого, открывающееся в нём при познании, соединении с Богом. Но об этом будет написано ниже, при расшифровке другой песни.

 
Я пытаюсь забыть, забываю, и вновь
Вспоминаю собаку, она как звезда.
 

Здесь дважды упомянута попытка «забыть», удалить «за бытие» то, что непонятно, – «забываю». Но Бог настойчиво обращает внутренний взор автора на некую «собаку». В Евангелии есть упоминание о «собаке», с которой всем надо брать пример, как со «звезды», как с героя духа.

Речь идёт о женщине сирофиникиянке, язычнице, которая пришла ко Христу, прося исцелить её дочь от беснования. Точнее, сам Христос пришёл в ту местность ради исцеления матери и дочери. После чуда исцеления Христос возвращается обратно в Иудею. Женщина с радостью приняла на свой счёт сравнение себя с псом (по Цою, с собакой) и ответила Христу, что и «псы едят от крупиц, падающих от застолий своих господ» (см.: Мк. 7, 25–30). На это услышала похвалу от Христа и получила исцеление своему сердцу и дочери.

Умом Виктор Цой многого не понимает, но дух его переживает радость от воспоминаний о «собаке». И эта «собака» является путеводной «звездой» («вспоминаю собаку, она как звезда»), потому что автору свойственно трезвое и честное осознание своей греховности и веры в Спасителя. Можно сказать, Виктору Цою в такой форме Бог послал «коней», которых поэт искал. Об этом я упоминал выше.

 
Ну и пусть.
 

Пусть Цой многого не понимает, «ну и пусть», главное, что он верит, что в своё время всё ему откроет Бог. В другом варианте песни вместо слов «ну и пусть», звучат слова: «Я, наверно, сюда не вернусь никогда».

То есть я не вернусь в прежнее состояние, теперь я не тот, каким вы меня прежде знали. Поэт внутренне растёт, и ему «тесны» прежние «одежды», прежний формат мировоззрения, Бог ему открыл «потолок», «небесный горизонт», дал взгляд на вещи не от мира сего.

 
Я не вижу здесь их, я не вижу здесь нас.
 

Он продолжает разговор с Богом. Поэт видит «землю» новую как бы со стороны и не видит здесь ни близких своих, ни себя с друзьями по духу (нас), ни тех, кому Бог обещал дать её в наследие.

 
Я искал здесь вино, а нашёл третий глаз.
 

Котельная – «Камчатка» стала для Виктора Цоя творческой мастерской, местом для свободных творческих поисков, музыкально-поэтических разработок. Это было и место общения с ему подобными музыкантами, зачастую с алкогольными «возлияниями». Но здесь таинственным для нас, непостижимым образом он нашёл в себе третий глаз.

В Индуизме есть учение о третьем глазе. Его условно рисуют на лбу, над носом. Это фрагмент или элемент распада перворелигии, некий архаический отголосок, указывающий на следствие грехопадения и утрату внутреннего зрения. Индусы ищут открытия в себе третьего глаза.

В Христианстве нет присущего индуизму учения о третьем глазе, но есть учение о том, что при правильной духовной жизни само сердце (дух) человека прозревает, становится прозорливым, видящим Бога и Его волю. Также видящим «сети» и волю диавольскую.

Именно в этом смысле сказал Цой о нашествии, обретении в себе внутреннего видения сердцем воли Божией. Он спел о «третьем» глазе. Им становится само сердце человека (его дух). Христос говорил: «Блаженны чистые сердцем (духом), ибо они Бога узрят (увидят сердцем, прежде всего)» (Мф. 5, 8).

 
Мои руки из дуба, голова из свинца.
 

Руки – это образ деятельности человека. После внутреннего потрясения Виктор Цой спел, что руки «задубели» (руки из дуба). Созерцание частого Откровения привело к «параличу» внешней деятельности, она переносится внутрь поэта. «Голова из свинца». Свинец – тяжёлый металл. Так тяжело и непросто Виктору Цою умом («головой») осознать, постичь всё, что стало открыто ему сейчас. Уму надо знать свою меру познания, чтобы не погибнуть. Дух входит в Богообщение, а ум служит духу, душе и телу, несёт «охранительную службу» (функцию).

 
Ну и пусть…
 

Пусть сейчас поэт не понимает многого, но верит в будущее познание обращённого к нему Откровения. Отсюда слова: «Ну и пусть, я подожду». В другом варианте песни вместо слов «ну и пусть» слышим:

 
Я не знаю, смогу ли допеть до конца.
 

Здесь несколько смыслов. По свидетельствам святых и духовно опытных людей, Дух Божий, прикасающийся к сердцу человека, исполняет человека запредельной духовной радостью, миром, потоком Небесной Любви, благоухания, Небесного тепла и света.

От такого «Небесного Гостя» сердце стремительно расширяется, преисполняясь любви к Богу и ко всем без исключения людям, к врагам Истины и всем тварям. Также свидетельствуют о том, что человек словно «тает» в потоке Божественной любви, не уничтожаясь, но внутренне весь становясь иным.

В такие моменты нужно сесть или лечь, а если это случалось во время службы, то некоторые молили Бога отойти от них, остановить восхищение, ужасаясь, как им продолжать богослужебный чин.

Нечто подобное пережил будущий апостол Пётр при чудесном улове рыбы по слову Христа. Изумлённый рыбак просил: «Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный» (Лк. 5, 8). Но, приплыв к берегу, этот рыбак бросил лодку и улов, последовав за Христом.

Виктор Цой спел нечто подобное: «Смогу ли допеть до конца». Одновременно можно понимать эти слова как неуверенность в своих силах исполнить порученное служение Богу и людям (как и пророк Иона). Но Христос говорит: «Сила Моя совершается в немощи» (2 Кор. 12, 9).

Цой в иносказательной форме в песне «Группа крови» указал на то, что умрёт молодым: «Кто живёт по законам другим, и кому умирать молодым». И в песне «Странная сказка»: «Ну а тело не допело чуть-чуть». В песне «Легенда»: «Но настала пора, и тут уж кричи-не кричи… Эй! А кто будет петь, если все будут спать?»