Текст книги "Виктор Цой – уста к небу, уста к земле"

Звезда по имени Солнце

 
Белый снег, серый лёд на растрескавшейся земле,
Одеялом лоскутным на ней город в дорожной петле,
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет, а над городом –
Жёлтый дым, городу две тысячи лет,
Прожитых под светом звезды по имени Солнце.
 
 
Две тысячи лет – война, война без особых причин.
Война – дело молодых, лекарство против морщин.
Красная-красная кровь –
Через час уже просто земля,
Через два – на ней цветы и трава,
Через три – она снова жива
И согрета лучами звезды по имени Солнце.
 
 
И мы знаем, что так было всегда,
Что Судьбою больше любим,
Кто живёт по законам другим
И кому умирать молодым.
 
 
Он не помнит слова «да» и слова «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имён,
И способен дотянуться до звёзд,
Не считая, что это сон.
И упасть опалённым звездой по имени Солнце.
 

Звезда по имени Солнце – это Христос.

 
Белый снег, серый лёд на растрескавшейся земле.
 

Описываемые вещи – символическое описание земным языком райской катастрофы, следствие грехопадения. Во-первых, если снег белый, то почему лёд серый? Здесь есть глубинный подтекст. В обычной природе, в экологически чистых местах, снег белый, Лёд в тех же местах чистый и прозрачный с голубоватым отливом, а в тексте Цоя лёд серый.

При бурении вечных полярных льдов учёные обнаружили слой льда, серый от пепла и вулканической пыли. Это след планетарной катастрофы, какого-то мощного взрыва, вызвавшего выброс в атмосферу земли огромного количества пыли и вулканического пепла.

Последнее стало препятствием для солнечных лучей согревать землю, что привело к резкому изменению климата на земле, к похолоданию, большому обледенению полюсов, к гибели многих видов животных и растений. Итак, белый снег лежит на посткатастрофном льду а лёд – на растрескавшейся земле. Земля трескается только при её глубоком промерзании или засухе.

Виктор Цой этими символами описывает природу человека после грехопадения. Между людьми царствует холод и «лёд», отчуждение, вражда, злоба. Людей, крайне озлобленных и цинично жестоких, называют «отморозками».

 
Одеялом лоскутным на ней город
                     в дорожной петле.
 

Одеяло лоскутное есть образ Православной Церкви, сравниваемой с лоскутами, поместными Церквями, находящимися на земле. Но и «лоскутами» в нас находится доверие Богу.

По мере серьёзного и чуткого нашего стремления жить по воле Божьей, лоскуток «нитками» скорбей, трудностей и радостей, молитв и постов «пришивается» к «одеялу» веры более прочно. Одеяло – согревающая одежда, под его покровом немного отогревается земля, сердце (дух) падшего и повреждённого человека. Сердце, обогретое благодатью, становится способным рождать святой плод духовный.

Одеяло отождествляется одновременно с «городом в дорожной петле». Город – огороженное людское поселение. Церковь огорожена оборонительной от ересей стеной – догматическим учением – «Символом веры». Почему речь идёт о Православной, а не о Католической Церкви, не говоря о протестантских, у Виктора Цоя будет сказано ниже. Это слова о двух тысячах лет войны и о возрасте города.

Католическая Церковь была первое тысячелетие Православной, но к десятому веку по ряду духовных причин, прежде всего безумной гордости, властолюбию, славолюбию Римских первосвященников, отпала от духовного предания Православия. Последнее привело к мутации (аномальному отклонению от нормы) в духовно-нравственном и догматическом отношении.

В десятом веке произошёл необратимый разрыв Католичества с Православием. Католичество стало стремительно разлагаться, что привело к появлению в Западной Церкви в 16 веке протестантизма, а затем на территории западной Европы – материализма, атеизма и сатанизма. Православие же существует, условно говоря, две тысячи лет.

Петля в этом стихе Цоя есть образ времени. Свойство его, как и петли, – сокращаться. Православие, по слову Христа, будет со временем уничтожаться повсюду. Христос, говоря о времени своего Второго Пришествия и времени Страшного Суда, вопрошал риторически: «Но Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?» (Лк. 18, 8). Найду ли Я веру (в Меня и Пославшего Меня) на земле???

 
А над городом плывут облака,
           закрывая небесный свет.
 

Христос говорил: «Я свет миру» (см.: Ин. 8, 12). Христос и есть тот Небесный Свет в тексте Цоя. Облака и тучи, в системе символов Виктора Цоя, как я писал выше, есть образ демонических сил, стремящихся закрыть от людей Спасителя. «И стена из кирпичей-облаков крепка», – из песни «Странная сказка». «Но я вижу, как тучи режут солнечный луч», – из песни «Место для шага вперёд».

 
А над городом – жёлтый дым,
                  городу две тысячи лет,
Прожитых под светом звезды по имени Солнце.
 

Жёлтый дым бывает от химических и металлургических производств. Это образ еретических, псевдоцерковных и оккультных учений, стремящихся отравить, исказить, вызвать мутацию Православия внутри города.

У Цоя жёлтый дым именно над городом, а не вне его. Город прожил две тысячи лет под светом Звезды – Христа. Цой опять уклоняется писать о жизни вне города, тем утверждая, что вне света «Солнца-Звезды» жизни нет.

Там нечто другое, имитация жизни, душевность вместо духовности. Подлинное Христианство – Православие, оно есть жительство по Духу Святому. По Духу Христову, вне Света Христова горение духа человеческого всерьёз невозможно.

 
И две тысячи лет война,
        война без особых причин.
 

Эта война духовная, особая. Внешний мир причины понять не может. Да и духовной войны особо не замечает, по причине духовной слепоты, привыкнув к видению только войн в физическом смысле: за территории и ресурсы.

Фёдор Михайлович Достоевский в романе «Братья Карамазовы» писал о жизни человека на земле: «Тут диавол с Богом борется, а поле битвы – сердца (дух, средоточие жизни) людей». Виктор Цой споёт в песне «Война»: «И где бы ты ни был, чтоб ты ни делал – между землёй и небом – война»…

 
Война – дело молодых,
          лекарство против морщин.
 

Виктор Цой вновь использует контрасты для привлечения внимания к скрытому подтексту. Реальные войны всех уровней – это не шутки и весёлая игра молодых, это жёсткая схватка зрелых мужей, независимо от биологического возраста. Виктор Цой говорит о молодых в переносном смысле, о тех, кто верит в воскрешавшего мёртвых Христа. И именно Им, поэтому они вечно молоды.

Подтверждение тому следующие слова Виктора Цоя о лекарстве против морщин. Масло и крема на его основе препятствуют старению кожи. Масло – символ духовной пищи и лекарства.

Греческий язык богаче славянского. И в молитвах, там, где мы говорим: «Господи, помилуй (Господи, амнистируй нас и излей милости Твои на нас)». Там греки скажут: «Кирие елейсон» – «Господи, умасли, то есть напитай нас благодатью, смягчи и исцели раны греховные».

В земных войнах люди быстро взрослеют. У детей войны детства не было, они резко все повзрослели. Воины, находясь под палящим солнцем, жестоким ветром, дождями и снегом, глядя в прицелы, выходя в дозоры, в разведки, быстро обзаводились морщинами. Но Виктор Цой поёт о лекарстве против морщин духовных. Это лекарство – благодать, даруемая тем, кто воюет с диаволом в себе самом.

 
Красная-красная кровь – через час
                   уже просто земля,
Через два – на ней цветы и трава.
 

Здесь речь идёт о крови мучеников. Двойное, через дефис, упоминание о крови означает прямой, и одновременно переносный, и усиленный смысл. Красным славяне называли красоту: красная горка или площадь, красный молодец, или красна девица.

Источник вечной красоты – Бог. Кровь, за Него пролитая, имеет Христову красоту. «Кровь мучеников – семя христианства» (см.: «Аполагетик», 50, 13), – писал учитель Церкви и апологет второго века Тертуллиан. В истории Церкви мы видим, что там, где проливалась кровь святых, вскоре снова, как удобренные, произрастали духовные цветы и трава. Всё это происходило, если люди не угашали в себе своего духа, «пламенеющего» к Богу.

 
Через три – она снова жива,
И согрета лучами звезды по имени Солнце.
 

В псалтири мы видим сравнение человека с травой: «Дни человека – как трава, как цвет полевой, так он цветёт» (Пс. 103, 15). Милость же Господня от века и до века на боящихся (отпасть от Него) Его» (Пс. 102, 17). Святым Духом всякая душа живится, угасшее воспламеняется. Согревается Солнцем духовным сердце человека – земля, растрескавшаяся, обезвоженная, замороженная и обожжённая морозом.

Опять видим перекличку с песней «Апрель»: «Над землёй мороз, что ни тронь – всё лёд…» Оживает согретый Богом человек, но не механически, а всем существом жаждущий и алчущий быть в Боге. Апостол Павел писал: «Духа не угашайте» (1 Фес. 5, 19).

 
И мы знаем, что так было всегда,
Что судьбой больше любим,
Кто живёт по законам другим
И кому умирать молодым.
 

Здесь говорится об иных законах. Учёные знают, что в микромире (физика элементарных частиц) есть свои законы, противоречащие законам макромира (физика средних величин), нашего привычного мира. В свою очередь, одновременно эти два вида законов противоречат законам мегамира (физика гигантских, космических величин). Звучит парадоксально, абсурдно, но это факт.

Подобно этому, в трёхсоставном человеке сосуществуют одновременно три вида законов. Физический – закон для тела, душевный – закон межчеловеческих взаимоотношений и духовный – закон духовных взаимоотношений с божественным или демоническим миром.

Виктор Цой поёт о частичном знании им и близким ему по духу людям тайн Промысла Божия. Он споёт следующее: «Судьбой (непостижимыми для человека, далёкого от Бога, судами Божьими) больше любим тот – кому умирать молодым».

Вечно молоды те, кто духом – во Христе. В числе их и сам Виктор Цой. Здесь речь не о биологическом возрасте, а о внутреннем выборе человека: «Быть с Богом вечно молодым, или без Него».

О себе он спел и в песне «Легенда». Он был извещён, что умрёт молодым. Для обычного сознания эти слова – безумие, как и само Христианство. «Ибо кто хочет душу свою сберечь, (без Меня) тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретёт её», – говорит Христос (Мф. 16, 25).

Разве не «безумны» слова апостола Павла: «Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение» (Флп. 1,21). «Имею желание разрешиться (расстаться с палаткой, временным, непостоянным жильём этого тела) и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Флп. 1, 23).

 
Он не помнит слова «да» и слова «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имён.
 

Эти слова о бесстрастном человеке, герое песни, выросшем на растрескавшейся земле и одновременно ею являющимся. Но согретый, превратившийся в вечно цветущую и молодую личность под светом звезды по имени Солнце.

Бесстрастие – это не стоическое бесчувствие. Бесстрастие – значит отсутствие страстей, свобода от всего демонического, то есть приносящего сердцу (духу) человека страдания.

Такое сердце, слышащее, видящее волю Божью и творящее Её, преисполняется Миром Христовым и беспредельной радостью и ликованием. Слова такого человека исполнены Духом Святым. Имеют Силу и Власть, покоряющие не внешним насилием, но Истиной живой, называемой Любовью. Они «жизненосны» и святы.

Христос учил учеников трезвости, твёрдости и верности Истине, образно высказался так: «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5, 37). Поэтому Цой и спел: «Он не помнит слова «да» и слова «нет»». То есть этот человек не половинчатый, он целостный. Его слово – да-да, или нет-нет. Он не лукав. При таком устроении он словно «не помнит», не внимает что-то значащее для других людей: внешние чины, звания, громкие и славные имена.

Например, пророк Иоанн Креститель или пророк Илия. Они равным образом обличали как простолюдинов, так и самих царей. Оба были нелицеприятными. Для них пустыми звуками были слова царь, царица, вельможи и любое знатное имя. Они были как всецелое служение Богу.

Если человек смотрит не на то, что скажет о нём Бог, а на то – что скажут люди, такой садит сам себя на цепь человекоугодия и сам себя лишает духовного роста. А людям, перед которыми он заискивает, даётся в руки эта цепь для манипулирования человекоугодником.

 
И способен дотянуться до звёзд,
Не считая, что это сон,
И упасть опалённым звездой по имени Солнце.
 

Апостол Павел, говоря о святых, сравнил их со звёздами: «Звезда от звезды разнится в славе» (см.: 1 Кор. 15, 41). Тот, о ком поёт Цой, ищет святости. Святой не значит безгрешный. Только Бог без греха. Святой – значит выделенный из мира зла, он носитель Духа Божьего, он – храм Божий.

Способен дотянуться до звёзд – всё равно, что спортсмен, силой равный олимпийским чемпионам, «звёздам спорта». Но зачем ему это? Его путь – только к Богу, поэтому Цой употребил слово «способен». Способен, но не станет тянуться к «звёздам» земным, к славе земной. Его цель и край желаний – только Бог и исполнение Его воли.

Цой поёт о себе и о тех, кто шли путём, указанным Христом, поёт о святых. Они становились великими мудрецами. С их знанием природы человеческой и Бога они могли стать мировыми «звёздами» в качестве правителей народов, гениальными реформаторами мира сего, величайшими «светилами» науки, медицины, управления и тому подобное. Но они трезво смотрели на жизнь.

Выше я упоминал слова из песни «Группа крови»: «звёздная пыль на сапогах». Всю «звёздность» падшей земли они вменяли в мусор, мешающий идти к Богу. Земную жизнь считали за тяжкий «сон».

Старые люди так и говорят: «Жизнь пролетела как сон». Христос говорил, что «верующие в Него и Пославшего Его (Отца) имеют жизнь вечную». На фоне этих слов земная жизнь без Бога не жизнь, а фальшивка, обман, «издёвка», гниль.

Тот, кто взойдёт на Небо по дару Христа, водимый Духом Святым, не может не ужаснуться своей нечистоты и недостоинства быть с Богом, с бесконечной Любовью. В одной из обширных и глубоких молитв преподобного Ефрема Сирина есть такие слова к Богу: «Благодарю Тебя, Господи, что удостоил меня пасть на лице свое пред Тобою».

В Священном Писании сказано: «Небо не чисто пред Ним» (Иов. 15, 15). Ужаснётся там каждый святой и упадёт пред Богом в покаянии, благодарности и духовном восхищении. Упадёт опалённый превосходящей всякое разумение Любовью, опалённый Божественным Огнём, уничтожающим всякую нечистоту и усыновляющим человека Богу.

Печаль

 
На холодной земле стоит город большой.
Там горят фонари и машины гудят.
А над городом – ночь, а над ночью – луна,
И сегодня луна каплей крови красна.
 
 
Припев:
Дом стоит, свет горит, из окна видна даль.
Так откуда взялась печаль?
И вроде жив и здоров, и вроде жить – не тужить.
Так откуда взялась печаль?
 
 
А вокруг благодать – ни черта не видать,
А вокруг красота – не видать ни черта.
И все кричат «ура», и все бегут вперёд,
И над этим всем новый день встаёт.
 
 
Припев:
Дом стоит свет горит…
 

 
На холодной земле стоит город большой.
 

Город на холодной земле имеет то же значение, что и в предыдущей песне. Это метафизический холод из-за удалённости мира людей от Бога.

 
Там горят фонари.
 

Горящие фонари – душевные ценности, освящающие быт, но не Бытие. Душевность можно уподобить чем-то угасшему, остывшему. Для людей, не знающих Бога, душевность воспринимается как высшая, а не средняя область жизни человека. Для них она – духовность, однако, мутная.

Фонари отчасти имитируют солнце, как поролоновый и ароматизированный хлеб может на время имитировать подлинную пищу. Таким «хлебом» можно наполнять желудок и при этом умирать от голода. Это и происходит с душевными «звёздами». Почти сплошь все эти безбожные «фонари»: эстрады, театра, кино, спорта, иногда политики и бизнеса – спились, опустились на дно, кончали жизнь самоубийством или в психбольницах, тихо сошли с ума.

Это неизбежное следствие безбожного мировоззрения, ведущего в тупик. Утрата Богообщения неизбежно ведёт к аномальному развитию внутреннего человека, его деградации и гибели. Об этих «фонарях» будет сказано ниже, при рассмотрении песни «Сосны на морском берегу».

 
И машины гудят.
 

Гудящие машины – образ суеты житейской, громких, гудящих на весь мир проектов или конкретных личностей, двигающихся в потоке внешней жизни. «Гудят» – сигналят другим на дороге земной жизни, указывая всем, кто «хозяин» на дороге, или предупреждая о столкновении. Масштабы и размеры «машин» разные.

Гудят во всех слоях людского общества: от кухонь до высоких трибун. Это «мышиная возня» пред лицом вечности. Безбожные мыши, как и люди, конфликтуют с себе подобными, зачинают и рожают потомство, благоустраивают себе норы, гнёзда, заготавливают зёрна и т. п.

 
А над городом – ночь, а над ночью – луна.
 

Как я уже писал, расшифровывая песню «Звезда», ночь есть жизнь без Бога, без Солнца правды – Христа. Луна – спутник. Она светило малое, слабо отражает свет солнца. Луной можно назвать явных или тайных философов, мудрых аскетов, тех, кто, обуздывая посильно страсти, искренно искал Истину, звал её, обращал молву-молитву к Ней. Такие отчасти начинали постигать Бога. Их воззрения, как свет луны, могли, хотя и слабо, светить-отражать Истину.

Святитель Климент Александрийский писал: «Евреям единый Бог дал пророков, а эллинам (грекам) – философов (см.: Климент Александрийский. Строматы). В Успенском храме Троице-Сергиевой лавры, в притворе, изображены древнегреческие философы, своими вопросами «вспахавшие» умы эллинского мира для принятия семени-проповеди христианства.

 
И сегодня луна каплей крови красна.
 

В книге пророка Иоиля говорится о Дне Судном, последних временах гибнущего мира. Там мы находим, что «солнце превратится во тьму и луна – в кровь» (см.: Иоил. 2, 31).

В природе красноватой луна бывает видна во время восхода или заката солнца, когда свет солнца проходит сквозь толщу воздуха над горизонтом. Рассматривая слова пророка Иоиля, ясно, что с помрачением солнца, отречением человечества от Христианства придёт Антихрист. Дабы после трёх с половиной лет его правления явилось Солнце Правды – Христос во славе своей – Праведный Воздаятель.

Как при закате и восходе солнца луна бывает красноватая, так и, говоря о времени правления Антихриста, надо сказать о кровавом для христиан времени. Те, на ком будет «знамение» Солнца, как свет на луне, обагрятся кровью, но сохранят на себе Свет Христов.

Они будут ненавидимы всеми за имя Христа, их будут гнать и убивать. Говоря о духовной стороне пророчества, отмечу следующее: сами люди, ненавидящие Истину, своей волей как бы гасят солнце, а точнее, ослепляют себя злом, замазывают грязью и гнилью свои очи сердечные или «выкалывают» себе глаза лукавством и злобой диавольской.

Диавол, искушая Христа в пустыне, показал богатства мира и предложил за поклонение ему дать эти богатства. Невидимо, в сердцах своих, люди кланяются диаволу, люди сами организовывают закат Солнца Правды для самих себя.

Виктор Цой поёт о луне. Она как капля в океане неба, и она кровавая. И она напоминает Цою и всем людям о грядущем конце – в затягивающейся дорожной, временной петле («город в дорожной петле»). Спето, что луна сегодня… красна. Каждый день, прожитый людьми в отвержении – жить по воле Божией, – приближает конец этого мира.

 
Дом стоит, свет горит, из окна видна даль.
Так откуда взялась печаль?
 

В современном обжитом доме при наступлении ночи включают свет. А где свет, значит там и все электроприборы, созданные для комфорта. Итак, каждый дом в городе комфортен для проживания. Из окна обывательского мировоззрения видна даль – перспективы и планы на будущее земное благоустройство.

Но сердце, ищущее истину, начинает чувствовать и духом видеть. «Земля и дела на ней сгорят» (см.: 2 Пет. 3, 10), – по слову апостола Петра. Царь Соломон в книге «Екклесиаста» написал: «Во многой мудрости (во многом знании) много печали» (см.: Еккл. 1, 18). Виктор Цой, ощущая в себе многое знание, чувствует пришествие печали как о Боге, так и о себе, о людях, о судьбах земли.

 
И вроде жив и здоров, и вроде жить –
                        не тужить,
Так откуда взялась печаль?
 

Опять недоумение «по плоти» – откуда взялась? Вроде всё хорошо. Но что за странное, не от меня, а с другой, неизвестной пока стороны, пришедшее чувство, извещение – печаль?

Печаль есть ощущение тайного сиротства человека от Бога, от Отечества Небесного. Все, ищущие и живущие духовной жизнью, бывают внешне одни. И печаль их – разлучение от Бога, печаль о Боге, печаль-тоска. Об этом я писал выше, объясняя смысл песни «Звезда»: «Ой заедает меня тоска, верная подруга моя».

 
А вокруг благодать – ни черта не видать.
А вокруг красота – не видать ни черта.
И все кричат «ура», и все бегут вперёд.
И над этим всем новый день встаёт.
 

Источник Вечной Красоты, Доброты и Благодати – только Бог. А при явлении Бога, Света Истины, бесы-черти исчезают как дым, от того их и не видать. Гнев на них, демонов, духов зла, есть законная реакция нормального, чуткого человека.

В этом смысле Церковь и молится: избавить от гнева, то есть даровать состояние жизни. Тогда не будет необходимости реагировать на приходящих к каждому человеку духов зла и использовать дар Божий, данный для охранения человека, – гнев святой и справедливый.

Слова «гнев», «гнать», «гнушаться», «гнусность», «гной», «гниль» имеют сжатый (без гласных звуков) корень «гн», возможно, от слов: «поганый» или «прогонять». Сам Христос гневался святым гневом. Виктор Цой об этой Благодати, прогоняющей чертей, спел для всех слушающих его.

Контекст песни – печаль. При близости Бога нет места печали. Значит, обстоятельства песни – время мрака. И понятия «благодать и красота» нужно понимать как взятые в кавычки, как ироническую усмешку. Слова «ни черта не видать» означают кромешную тьму, на фоне которой чёрные черти не видны.

При окружающем зловонии почти не ощутим смрад отдельного источника зловония. Будь бы хоть немного света, то черти-бесы были бы видны. Мрак. И в этом безбожном мраке все кричат: «Ура». Бегут вперёд. Христос сказал: «Слепой слепого поведёт, оба упадут в яму». Во тьме, с победным «ура», все без Бога бегут в яму, в беду. И так каждый новый день. Отсюда третий смысл печали: он о судьбах человечества без Бога.