Текст книги "Виктор Цой – уста к небу, уста к земле"

Война

 
Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне,
Нарисуй мне портреты погибших на этом пути,
Покажи мне того, кто выжил один из полка,
Но кто-то должен стать дверью,
А кто-то замком, а кто-то ключом от замка.
 
 
Припев:
Земля, небо.
Между землёй и небом война.
И где бы ты ни был, чтоб ты ни делал,
Между землёй и небом война.
 
 
Где-то есть люди, для которых есть день и есть ночь,
Где-то есть люди, у которых есть сын и есть дочь.
Где-то есть люди, для которых теорема верна,
Но кто-то станет стеной, а кто-то плечом,
Под которым дрогнет стена.
 
 
Припев:
Земля, небо…
 

 
Покажи мне людей, уверенных
                        в завтрашнем дне,
Нарисуй мне портреты погибших на этом пути.
 

«Завтра не в нашей власти». «Судьбы Господни непостижимы». «Все надеющиеся на себя – пали», – говорят православные святые. В Евангелии мы читаем притчу о безумном богаче, в безумной самоуверенности и самообольщении надеющемся на свой урожай. Он исключил Бога из своей жизни. Приговор ему от Бога был страшен: «Безумный, в сию ночь душу твою возьмут у тебя (истяжут, через истязание вырвут бесы душу твою)» (см.: Лк. 12, 16-20).

Евангелие и жизнь показывают нам таких людей, уверенных в завтрашнем дне. Из своей священнической практики приведу страшную иллюстрацию, раз Виктор Цой просит «нарисовать духовные портреты погибших на этом пути».

Один человек просил меня объяснить следующее. Его дядя, живший в Санкт-Петербурге, был при смерти и находился в больнице. Когда моему знакомому сообщили об этом, то он вылетел к дяде из города Ижевска и прямо из аэропорта поспешил в больницу. В больнице врач сказал, что больному осталось жить 2–3 часа. «Внешне он обездвижен, но он всё слышит, и с ним можно попрощаться», – сказал доктор.

Дядя тот был яростным атеистом и о Боге категорически ничего слышать не хотел. Мой знакомый благодарил дядю, который помогал ему как отец, и умолял хотя бы перед смертью обратиться сердцем к Богу, безгласно, духом своим попросить у Него прощения.

Вдруг дядя телом словно вскипел. Тело его стало вздыматься и проваливаться, одновременно дрожать и извиваться. Его движения и метания были абсолютно противоестественны, даже для здорового человека. Он извивался как змея или червь, проколотый или рассечённый чем-то острым.

Неописуемый, пронзающий ужас, обжигающий холод и жуть охватили моего знакомого, и он бросился прочь из больничной палаты. В коридоре находилась жена дяди. И мой знакомый, запыхаясь, не в силах подобрать слов, мог ей сказать только: «Зайдите скорее, зайдите, там такое, такое»… Жена дяди вошла в палату и тут же вышла, сказав, что он уже умер.

На вопрос ко мне: «Что это было?» – я ответил: «Ваш дядя не отозвался на милость Божию, на Его зов. Бог ему из Ижевска прислал племянника, чтобы через него в последний раз постучаться в его сердце. Да Он и всю жизнь к нему в сердце стучал. Вашу просьбу о покаянии дядя отверг однозначно и необратимо.

Вырвать его душу прибыли демоны, близость которых ощутил ваш дух. Вы не были готовы к такому. Ужас и жуть неописуемая выбросили вас из палаты. Это была милость Божия, чтобы вы не увидели нечто более ужасное и не сошли бы с ума. Вам необходим был такой опыт (от слова – отпыт, пытка), чтоб увериться в истинности Евангельского свидетельства».

В качестве примера, подтверждающего мою версию, я привёл ему фрагмент из зашифрованной сказки «Золотой ключик, или приключения Буратино». Там есть такой сюжет. Буратино продал проявление любви папы Карло – букварь – и купил билет на спектакль театра Карабаса Барабаса. Спектакль назывался «Девочка с голубыми волосами, или Тридцать три подзатыльника», по годам жизни Господа Иисуса Христа.

Уничтожить Христа, избить Его до смерти искали с самого рождения. Ирод Великий уничтожает Вифлеемских младенцев в надежде, что среди них будет Тот, кому искали поклониться волхвы.

На сцену вышел Пьеро – образ служения Иоанна Крестителя. И он говорил о любви к Мальвине, девочке с голубыми волосами. Голубые волосы – символ Неба. Сама Мальвина – образ Небесной любви, самой Церкви. За слова любви к Мальвине арлекин бьёт Пьеро по голове, отвешивая подзатыльники и давая пощёчины.

Буратино срывает этот спектакль зла. И в сказке сказано: «…Из-за сцены высунулся человек, такой страшный с виду, что можно было окоченеть от УЖАСА при одном взгляде на него». Это был доктор «кукольных наук» Карабас Барабас. И он сказал Буратино: «Так это ты помешал представлению мой «прекрасной» комедии?»» Люди без Бога становятся куклами в руках этого «доктора кукольных наук». Нечто подобное, встречу с ужасом, давящим и парализующим, пережил и мой знакомый.

Подобное переживал и я, когда люди показывали мне фотографии на сотовых телефонах или томографические снимки с огромной опухолью на шее больного, на которых запечатлелся сверхъестественным образом бес. (Врач больного попросил повторить снимок, и на втором снимке был бес (на месте опухоли). Видимо, это исключение из обычной практики было нужно и врачу, чтобы уверовал в реальности демонического «мира»).

Это был страх не животного происхождения, переживая это, я сам находился на грани сумасшествия от демонического страха и, призвав Бога, получал облегчение. Эти случаи относительно редкие и подаются людям при невозможности иным образом «достучаться» до них.

 
Покажи мне того, кто выжил один из полка.
 

Одному, выжившему из полка, никто не поверит. Такому скажут: «Докажи, что ты не дезертировал, не сбежал с поля боя». На поле боя не могут все быть убитыми сразу, потери будут и ранеными в разной степени. Если и отступить пришлось, то отойди с ранеными. Если не удастся найти свидетелей, то трибунал. По законам военного времени посылали таких людей или в штрафной батальон, или на расстрел.

Итак, эти слова Цоя говорят, что в полку «уверенных в завтрашнем дне» погибают все. Но если кто-то говорит обратное, уверяя, что «выжил один из полка», то он лжёт. Покажи мне его, и я скажу ему: «Докажи».

 
Но кто-то должен стать дверью,
А кто-то замком, а кто-то ключом от замка.
 

Христос сказал: «Я есмь дверь: кто войдёт Мною, тот спасётся» (см.: Ин. 10, 9). «Никто не приходит к Отцу как только через Меня» (см.: Ин. 14, 6). Ищущий всерьёз смысл жизни приходит к поискам Бога, слышит глас Христов.

«Гордость есть медная стена между Богом и человеком», – говорил преподобный Макарий Египетский.

Гордость самовлюблённого человеческого ума является тем замком, который препятствует открыть дверь тому, кто идёт к Богу. И только когда человек покорит себя Духу Святому, а точнее отречётся от своего падшего мудрования, своей практической жизнью (возьмёт крест отречения от себя) станет творить волю Божью, а не свою, тогда откроется ему Дверь в Царствие Небесное.

Итак, дверь – Христос. Замок – самовлюблённый и самоослеплённый ум человеческий. Ключ, в песне Виктора Цоя, – правильная христианская жизнь.

Христос сказал ученикам: «Ещё многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить» (Ин. 16, 12). «Утешитель же, Дух святой, Которого пошлёт Отец во имя Моё, научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам» (Ин. 14, 26).

Из этого следует, как я писал выше, что Евангелие – недовмещённая книга по причине неспособности учеников вместить. Евангелие есть только важный указатель пути. В самом Евангелии мы читаем слова Христа: «И никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11, 27). За исполнение заповедей человеку Христос дарует Духа Святого. Он же, Дух Святой, возводит дух человека к познанию – соединению с Отцом Небесным.

О том же мы читаем в символической сказке «Золотой ключик». Черепаха Тортилла (образ святых) достаёт со дна болота (образ Церкви для внешнего мира – болото) золотой ключик (это крест, образ правильной духовной жизни, соединение духа человека с Духом Святым Божиим). Она говорит следующее: «Это ключ от «сЧАСТЬя» («приЧАСТЬя» Богу), им открывается потаённая дверка (в Царство Небесное)».

Эта дверь одновременно и в сердце, сердцевину человека, образ Божий в человеке. Христос сказал: «Царство Божие внутрь вас есть» (см.: Лк. 17, 21). Преподобный Исаак Сирин говорил: «Царство Божие и клеть сердечная – суть одно есть. И входя в одну входишь и в другую» (см.: Преподобный Исаак Сирин. Слова подвижнические).

Сам крест, без Христа на нём распятого, ничего не значил для нашего спасения. Виктор Цой спел, что «кто-то должен стать… ключом». Именно Христос, на кресте распятый, и стал «ключом». Он отверг, открыл, обесценил «замок» гордости воли человеческой. Не удивляйтесь одновременной символике Христа. Сам Себя Христос называл «дверью», «пастырем добрым», «сеятелем», «лозой истинной», «светом миру» и другими образами.

 
Земля, небо.
Между землёй и небом война.
И где бы ты ни был, чтоб ты ни делал,
Между землёй и небом война.
 

Повторюсь, в романе Фёдора Михайловича Достоевского «Братья Карамазовы» есть слова: «тут диавол с Богом борется, и поле битвы – сердца людей». Земная, падшая, бесовской нечистотой пропитанная воля человека борется с волей Бога внутри самого человека. Человеческое «Я», объятое духом недоверия – неверия Богу, стремится перечеркнуть в себе волю Божию. Выше я писал о букве «X», что значит перечёркнутость.

Адам и Ева, согласившись с предложением диавола вкусить запретный плод раньше времени, как бы перечеркнули Бога в себе, начертав «X» на «потолке» своего сердца. Каждый из нас своим выбором и внутренней жизнью или стирает над собой эту букву через отвержение своей воли, или ещё раз, но от себя лично, перечёркивает Бога этой буквой. Последним человек говорит: «Да-да, отрекаюсь от Тебя, перечёркиваю Тебя, сам, лично, не даю Тебе места в себе».

Чтобы вернуться к Богу, необходимо самоотречение и следование воле Божией по слову Христа. Нелегко «земле падшей» отречься от земли и стать Небом. Сам Христос с огромными усилиями покоряет свою человеческую волю воле Отца Небесного. В Евангелии мы видим описание ночи в Гефсиманском саду.

Христос как человек боится распятия, молит Отца Небесного: «Отче Мой, если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (см.: Мф. 26, 39). При этом борении, молении, у Него от внутреннего напряжения рвутся кровеносные капилляры, и кровь выступает наружу вместе с потом.

«И был пот Его, как капли крови» (см.: Лк. 22, 44), – сообщает евангелист Лука. Подобное моление о чаше было и прежде. Мы видим, что Христос перед избранием двенадцати апостолов восходит один на гору и молится всю ночь. Это тоже было великое борение с собой и покорение своего ума и воли Отцу Небесному.

Христу надлежит взять в свои ученики не только лучших и средних, но и самого отвратительного – Иуду Искариота, прямого соучастника убийства Спасителя на кресте. Христос прекрасно знает дух каждого ученика. Знает, что Иуда Искариот войдёт в самый глубокий и необратимый брак с диаволом и родит то зло, ради которого Христос скажет: «Лучше было бы этому человеку не родиться» (см.: Мф. 26, 24). Христос прямо сказал ученикам: «Но один из вас диавол» (см.: Ин. 6, 70).

И не безумие ли это для человеческого ума выбрать осознанно своего убийцу и терпеть его, видеть его замыслы и любить его вопреки его злобе. Подобное предание Себя воле Отца Небесного мы наблюдаем и на горе Фавор, в Преображении Христа, дарованное увидеть ближайшим ученикам.

Итак, в сердце (духе) нашем происходит война между «землёй и Небом». Это война одновременно против себя ложного и истинного – в Боге. Это борьба «ветхого» человека с «новым», борьба неверующего с верующим.

Когда Христос сказал ученикам, что ему надлежит пойти в Иерусалим и там Его распнут, Пётр стал просить: «Будь милостив к Себе, Господи!» (см.: Мф. 16, 22) Христос резко его оборвал и сказал: «Отойди от Меня, сатана, ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (см.: Мф. 16, 23). Здесь Господь уравнивает человека безбожного и сатану. Война эта постоянна, до последнего вздоха человека.

 
Где-то есть люди, для которых есть день
                      и есть ночь,
Где-то есть люди, у которых есть сын
                      и есть дочь.
Где-то есть люди, для которых теорема верна.
 

Здесь Цой говорит о людях, исполненных мировоззренческих штампов, о тех, кто не имеет серьёзной и глубинной потребности в Богообщении. О тех, кто живёт по «теореме» безбожных и уверенных в завтрашнем дне, внешне имеющих поверхностную религиозность.

Их жизнь, как часы: день-ночь, тик-так, тик-так. Но те, кто ищет всерьёз глубин и смысла жизни в Боге, у них стираются границы дня и ночи, как и увлечённых каким-либо творчеством. Но здесь сотворчество с Богом себя самого через внутреннее слушанье, видение и творение воли Божией. Вся их жизнь посвящена служению Красоте, Любви и Истине. Это внутренне иные люди, для них теорема безбожной самоуверенности неприемлема.

Слова «люди, у которых есть сын и есть дочь» означают тех самоуверенных людей, у которых есть свой проект, план на блестящую жизнь. Это – сын. А имеющих идею «фикс», мечту, которую надо реализовать любой ценой, это – дочь. Об этом Виктор Цой споёт и в песне «Башетунмай»: «Тот, у кого есть хороший жизненный план, вряд ли будет думать о чём-то другом».

 
Но кто-то станет стеной, а кто-то плечом,
Под которым дрогнет стена.
 

Здесь слово стена носит тот же смысл, что и в первом куплете. Это гордость, как внутренняя стена, как главная страсть в человеке. Такого человека Цой назвал и отождествил со стеной. Для человека, ищущего свободы от страстей и насилия от духов зла, «плечом» (частью руки, или образом «лома») становится сам Богочеловек – Иисус Христос.

Апостол Павел писал, что Господь «как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (см.: Евр. 2, 18). Помогает Господь при условии ненависти к греху, к демону, вдохновляющему на то или иное зло, и призвании Бога на помощь. Под действием благодати дрогнет любая бесовская стена. Царь и пророк Давид пишет: «Богом моим прейду (пройду, перешагну, пробью) стену». Рухнул Ад при сошествии Христа в него.

Тексты Виктора Цоя можно уподобить пазлам: одна песня входит в другую, обе взаимно дополняют духовную картину и входят в соединения с другими текстами. Такими будут следующие две песни.

Верь мне

 
Оглянись. Это драка без права на отдых.
Лишний день. Днём больше – днём меньше.
Ночь – окурок с оплавленным фильтром,
Брошенный тем, кто хочет умереть молодым.
 
 
Верь мне! И я сделаю всё, что ты хочешь.
Верь мне! Я знаю, нам надо быть вместе.
Верь мне! И я буду с тобой в этой драке.
Дай мне всё, что ты можешь дать!
 
 
Спи, я знаю, как ставить часы.
Завтра звонок поднимет нас, как рваные флаги.
Говорят, что сон – это старая память,
А потом нам говорят, что мы должны спать спокойно…
 
 
Верь мне! И я сделаю всё, что ты хочешь.
Верь мне! Я знаю, нам надо быть вместе.
Верь мне! И я буду с тобой в этой драке.
Дай мне всё, что ты можешь мне дать!
 

 
Оглянись. Это драка без права на отдых.
 

Оглянуться можно вокруг и назад, в прошлое, в столетия и в тысячелетия – и всюду мы увидим войну и драку зла с добром, лжи с правдой, разврата с любовью. В одной из песен Виктор Цой споёт: «Я чувствую, закрывая глаза, весь мир идёт на меня войной».

 
Лишний день. Днём больше – днём меньше.
 

Суть не меняется, болезнь человечества не меняют дни, время это не лечит.

 
Ночь – окурок с оплавленным фильтром.
 

Ночь – время зачатий и творений. Господь творит мироздание ночью: «И был вечер, и было утро: день один» (Быт. 1, 5). Ночь – это особое творческое время, когда отступает суета; время молитв, творческих озарений, прозрений, открытий.

В стихах Виктора Цоя сигареты, папиросы носят символический смысл. Это образы дум, которые «надо выкурить», усладиться их смыслом, духом. В его песнях мы слышим: «Я люблю пепел и дым своих папирос». «Но, если есть в кармане пачка сигарет, значит всё не так уж плохо на сегодняшний день». «Сигареты в руках, чай на столе». Поэтому ночь дум он сравнивает с окурком, с оплавленным фильтром, то есть «выкуренным» максимально. Ночные мысли-думы «обдуманы» до предела и больше.

 
Брошенный тем, кто хочет умереть молодым.
 

«Выкуренные» думы Цой сравнивает с выброшенным окурком. Вера человека только умом (рациональная) недостаточна для спасения. Такая вера, память и страх есть и у бесов. «И бесы веруют, и трепещут» (см.: Иак. 2, 19), – пишет апостол Иаков.

Вера, не соединённая с духом (сердцем) человека, а соответственно с делами человека, – мертва. Итак, умственную веру надо выбросить как «окурок», надо обратиться в дитя, доверяющее безоговорочно Отцу Небесному. Своё мудрование выбрасывает тот, кто хочет умереть молодым во Христе. Ум надо покорить духу.

Выше я писал и о значении слова смерть – мера, и о вечно молодых в Боге (песня «Группа крови»). Само слово «верую» происходит от слияния слов: ведаю и руки (Ю). Её – с церковно-славянского языка, Святой Троицы. Как ребёнок, зная (ведая) руки родителя, без плача и страха отдаёт себя в их власть, так и верующие себя и близких в руки Божии передают. Слово «вера», возможно, происходит от слияния слов: «Ведаю», какое благо быть «Рабом» Божиим.

 
Верь мне! И я сделаю всё, что ты хочешь.
 

Это Господь обращается к нам устами Виктора Цоя. Наше тайное хотение – иметь бесконечную, неотъемлемую, неизменную радость (рая достояние), мир, любовь, бытие в источнике красоты – Боге.

Этого счастья желает дух наш. О Христе Церковь поёт: «Желаний край (предел чувств, ума, самосознания, свойств человека) и верных утверждение, Один человеколюбец». И Господь говорит, что «сделает» это спасение. Это будет через крест. И язвами Его мы исцеляемся.

 
Верь мне! Я знаю, нам надо быть вместе.
 

«Верь мне», – продолжает говорить Господь. Только вместе, в соработничестве человека с Богом, можно победить зло во всех его проявлениях в себе. «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нём, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего (доброго)» (Ин. 15, 5), – говорит Христос.

 
Верь мне! И я буду с тобой в этой драке.
 

Здесь снова тот же призыв к вере в Бога и Христа Его. Драка – это праведный (правильный) бой за причастность нас к Богу, бой за свою свободу от зла. Развращённый, неправедный бой, развёрнутый от врат Небесных, употребляют с приставкой «раз», называют – разбой.

Бой есть законная реакция на разбойное пленение нас демоническим миром. Христос повелел не заботиться наперёд о том, что сказать неправедным судьям и палачам: «Дастся вам, не вы будете говорить, но Дух Отца вашего». О боях-драках споёт Цой в песне «Красно-жёлтые дни»: «Расскажи мне о тех, кто устал от безжалостных уличных драм»…

 
Дай мне всё, что ты можешь мне дать!
 

Господь предлагает погибающему дать всё, что ты сам и каждый могут дать Богу. Нашего, собственно говоря, ничего нет. Всё – Его дар. Погибающий человек Спасителю может дать только себя спасти, может благоволить свою волю абсолютно соединить с Его и этим спастись в соединении с Ним. Что может дать утопающий? Только себя. Господь так и говорит: «Дай Мне твоё сердце» (Пр. 23, 26).

Человек, дай Богу сосредоточение самого тебя, твой дух (сердце твоё) Богу, чтобы Он спас тебя. Слово «литургия», с греческого языка, значит общее дело. Христос всего Себя посвятил и Богу Отцу, и человеческому спасению. Верующий говорит Христу: «Ты моя литургия, а я – Твоя». «Ты, Господи, посвятил Себя мне и всем людям, а я в ответ на твою любовь посвящаю себя Тебе». Это межличностная Литургия с Богом, в которую приглашено всё человечество. Все приглашены в Царствие Божие.

 
Спи, я знаю, как ставить часы.
 

Своим воинам и героям духа Господь дарует, кроме боёв, и времена мирные и утешительные, даёт время отдыха. Растерзанному ужасом от смерти дочери начальнику синагоги Христос сказал: «Не бойся, только веруй, и спасена будет (воскрешена в утешение отцу)» (см.: Лк. 8, 50). Усни для терзания, упокойся в вере, поспи мало, укутайся в покрывало благодати. Господь знает время битв. Он «ставит» часы в своё время.

В боях мы испытываемся Им на нашу верность Ему. Растение больше вытягивается в пасмурные дни, и менее – в ясные. Господь знает, когда и что нам послать, радости или скорби. «Любящим Бога, всё содействует ко благу» (Рим. 8, 28), – пишет апостол Павел.

 
Завтра звонок поднимет нас, как рваные флаги.
 

Звонок есть вызов, боевая тревога. «Снова за окнами белый день, день вызывает меня на бой». «Снова новый начинается день, снова бой – каждый сам за себя». «Телефонный звонок, как команда – вперёд!.. Здравствуй, последний герой», – слышим мы в песнях Виктора Цоя.

Флаги – немеркнущие знамёна Христовы. На знамёнах – крест. «Сим победишь», – сказал Бог будущему равноапостольному императору Константину. Под знамёна встают те воины, кто ещё может стоять. Они сами, рваные в боях, как и их флаги, становятся знамёнами-ветеранами.

Когда мученику и блистательному военачальнику Кодрату в последний раз предложили отречься от Христа, то он, не в силах даже говорить, пальцем и собственной кровью начертал на своём челе (на лбу) крест. Это привело в ярость мучителей, и ему тут же отсекли голову. Непобеждённый духом, он сам стал знаменем. Так и все святые были знамёнами, славой Церкви, маяками современникам и нам на пути к Богу.

 
Говорят, что сон – это старая память.
 

Кто такие эти «говорящие»?

Это те, кто пытается быть мудрыми, условно назову их «начинающими мудрецами».

В глубинах подсознания, в «фундаменте» нашей родовой (генетической) памяти, мы помним о замысле Божием о нас. Но это проявляется для нас очень прикровенно, смутно, почти тайно от нас, без насилия, но как бы через сон, очень тонко. Это Цой и назвал «старой памятью», то есть тем, что утрачено, разрушено грехопадением и оставлено нам, чтобы не приросли к материальному, чтобы скучали по Отцу и отечеству Небесному. «А мне приснилось: миром правит любовь, а мне приснилось: миром правит мечта. И над этим прекрасно горит звезда, я проснулся и понял – беда», – слышим мы в песне «Красно-жёлтые дни».

Христос говорил, что «открыл имя Отца человекам». Но ведь прежде Его слов нам оставлено было лишь ощущение бытия Отца Небесного. Слово Христа воспламеняет эту родовую память и наш дух, ибо Он – Слово Отца.

 
А потом нам говорят, что мы должны спать спокойно…
 

Здесь Цой выражает законный протест «начинающим мудрецам», так как здесь они предлагают «спать спокойно». Не соглашаясь с «начинающими мудрецами», Виктор Цой обнаруживает собственную мудрость, тянущуюся к Богу. «Без чистоты и мудрость не мудра, как явствует из жизни Соломона», – пел иеромонах Роман (Матюшин-Правдин).

Людская мудрость, не слышащая воли Божией, от этого и нечиста, а потому ошибочна, полуправдива или полулжива. Суть ясна. Не может спать спокойно тот, кто получил на фронтовой передовой «письмо» из дома, с Небес.

Проиллюстрирую словами Владимира Высоцкого из песни о войне: «И как будто не здесь ты, если почерк невесты, или пишут отец твой и мать». Тот, кого коснулся небесный огонь, уже не в силах забыться «сном» земным.

Михаил Лермонтов в стихе «Ангел» написал о душах таких людей, слышавших небо, следующее:

 
По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел.
И месяц, и звёзды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
 
 
Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов,
О Боге великом он пел, и хвала
Его непритворной была.
 
 
Он душу младую в объятиях нёс
Для мира печали и слёз;
И звук его песни в душе молодой
Остался – без слов, но живой.
 
 
И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
 

Виктор Цой слышит Небо и пишет о жизни иной. О томже писал Иеромонах Роман (Матюшин-Правдин):

 
Иного Гостя привечая, что светел,
радостен и тих,
Душа уже с людьми скучает,
хотя и молится о них.
 

Жизнь без Христа апостол Павел уподобил «сору, навозу», но после того, как сам был восхищен на Небо и вкусил то, что выше слов.

Как я писал в предисловии, из глубин самосознания мы смотрим на внешний мир через «телевизор» наших глаз, смотрим как кино. Земная жизнь, как кино, которое мы просматриваем и соучаствуем в нём, прежде всего, волей, внутренним выбором.

Это кино является как бы дверью перед двумя видами вечности. Каждый день мы встречаемся с добром и злом, и каждый день мы множество раз делаем свой выбор: с кем мы духом своим. Так формируется внутренняя личность и дух каждого человека. Об этом и спел Виктор Цой в следующей песне «В наших глазах» – о нашем выборе.