Текст книги "Золото императора"

Глава 8
Слово Велеса

Святилище русколанского бога было отгорожено от внешнего мира стеной из огромных бревен, стоймя врытых в землю. Внушали уважение и ворота, сделанные из толстенных досок, скрепленных железными полосами. Над воротами возвышалась сторожевая башенка, не пустующая даже в эту ночную пору. Именно из этой башенки раздался хриплый голос, заставивший Руфина вздрогнуть:

– Кто идет?

– Боярин Гвидон по зову кудесника Велегаста, – прозвучал веский ответ.

После этого ворота распахнулись, и ночные гости въехали во двор языческого храма. Храм был деревянным, как сразу же определил Руфин. Размерами он не уступал княжьему терему. Во всяком случае, так показалось римскому патрикию, силившемуся разглядеть величественное строение при неверном свете факелов. Гвидон спешился первым, Руфин последовал его примеру. Служки, все как на подбор в белых рубахах, подхватили под уздцы их коней.

– Кудесник Велегаст ждет вас, бояре, – прозвучал из полумрака голос белобородого старца, лица и глаз которого Руфин не видел.

Пятеро мечников во главе с Бермятой остались во дворе, а Гвидон с патрикием последовали за волхвом, чья спина маячила белым пятном впереди. Шли они довольно долго, пока не оказались перед дверью, которую их провожатый не осмелился сразу открыть. И только после того, как из-за двери донеслось слово «войдите», белобородый старец потянул ее на себя.

Кудесник Велегаст сидел за столом не один. Справа от него расположилась кудесница Власта, слева – человек средних лет, незнакомый Руфину. Темная борода скрывала черты лица, зато глаза смотрели на пришельцев цепко и властно. Скорее всего, это был воевода Валия, самый влиятельный и знатный из росомонских вождей. Руфин уже достаточно хорошо разбирался в русколанских проблемах, чтобы не удивляться его присутствию в святилище Велеса. Именно воевода жестом пригласил патрикия и Гвидона к столу, и он же заговорил первым.

– Мои дозорные задержали лазутчика, который заявил, что послан для встречи с тобой, патрикий. Тебе повезло, римлянин, что древинг попал в руки росомонов. Если бы его поймали руги или венеды, то твоя участь была бы решена.

– Если древинг послан Придияром Гастом, то он говорит правду, – спокойно ответил Руфин. – Тебе, вероятно, известно, воевода, зачем я приехал в ваши края. Я уже почти договорился с Придияром и Оттоном о совместных действиях во Фракии, но моим планам может помешать война между Готией и Русколанией. Рекс древингов считает, что голова епископа Вульфилы, главного виновника танской трагедии, станет приемлемой для вас платой за нанесенную Германарехом обиду. Правда, тогда мы полагали, что Герман Амал мертв, а верховным вождем готов станет рекс Витимир.

– К сожалению, ваши расчеты не оправдались, – спокойно произнес Валия. – Германарех жив, хотя и не скоро встанет с постели. Если встанет вообще. Но пока он дышит, его слово много будет значить в готском стане.

– Но мне кажется, что со смертью Вульфилы может поменяться все. Готы-христиане вынуждены будут отойти в тень, а в первые ряды выдвинуться те вожди, которые ратуют за союз с русколанами.

– Витимир слишком нерешительный человек, чтобы выйти из воли отца, – высказала свое мнение кудесница Власта. – И смерть епископа в данном случае нам мало поможет.

– Вульфила должен умереть, – твердо произнес кудесник Велегаст. – Велес уже сказал свое слово.

– Я бы на вашем месте договорился с гуннами, – посоветовал Руфин. – Их появление на правом берегу Дона заставит призадуматься тех готов, которые ратуют за войну с вами.

– Это исключено, римлянин, – холодно бросил Валия. – Мы никогда не пойдем на союз с гуннами. Ты плохо знаешь это лживое племя, патрикий. Стоит им только ступить на чужую землю, как они тут же объявляют ее своей.

– А я и не предлагаю вам союз с гуннами, воевода, – возразил патрикий. – Вполне достаточно, если готы поверят, что такой союз может быть заключен. А поверят они в серьезность ваших намерений только тогда, когда увидят гуннов за своей спиной. Для убедительности я бы организовал нападение гуннской ватажки на готский стан.

– Я ведь уже сказал тебе, римлянин, мы не ладим с гуннами, – воскликнул Валия в раздражении.

– Для напуска нам сгодятся и угры, которые, как я слышал, в немалом числе живут по границам ваших земель, но не признают своим верховным вождем Баламбера. Ведь угры не слишком отличаются по внешнему виду от гуннов, или я ошибаюсь?

Валия, сообразивший наконец к чему клонит гость, вопросительно глянул на кудесника Велегаста. Белобородый старец довольно долго хранил молчание, видимо, обдумывал предложение Руфина, но слово его, тем не менее, прозвучали веско:

– Велесу все равно, чьими руками свершится вынесенный им приговор, важно, чтобы приговор свершился. Ты ведь не чужд Скотьему богу, патрикий?

– Я прошел обряд посвящения в храме Одина близ Таны. – Руфин показал кудеснику перстень, предусмотрительно надетый на палец.

– Значит, бог знал, что ты ему понадобишься, – спокойно продолжал Велегаст. – Ты поможешь свершить волю Велеса в наших землях, посвященный, а мы не оставим тебя без поддержки во Фракии и землях иных.

– Я готов, – кивнул Руфин. – Но мне понадобиться помощь боярина Гвидона. Кроме того, кто-то должен заплатить уграм за риск.

– Твои условия принимаются, патрикий, – веско произнес кудесник. – И боярин Гвидон, и воевода Валия сделают все, чтобы твоя миссия завершилась успешно. В золоте у тебя недостатка не будет. Да поможет нам Велес в благих делах.

Руфин отлично понимал, какую тяжкую ношу взвалил на плечи, но, к сожалению, другого выхода у него не было. Ему требовалось во что бы то ни стало завоевать расположение варваров. Точнее, тех из них, от которых зависел успех предпринятого Прокопием мятежа.

Человека, посланного Придияром к Руфину, доставили в загородную усадьбу Гвидона утром следующего дня. Здесь же патрикий, боярин и воевода составили дальнейший план действий.

– Сколько тебе нужно людей для налета? – спросил Валия.

– Сотни полторы хватит, – усмехнулся Руфин. – У страха глаза велики. Важно, что в готском стане у нас есть люди, которые будут громко кричать – «гунны!».

– Ты так уверен в своих союзниках, патрикий? – пристально глянул на римлянина Валия. Взгляд у воеводы был тяжелый, рука, судя по всему, тоже. Такие люди могут простить ошибку, но уж никак не предательство. Впрочем, Руфин предавать русколанов не собирался, а потому глаз не отвел.

– Я не думаю, что успех Амалов в Русколании обрадует Балтов, которые спят и видят, как бы вернуть утерянные позиции в готском союзе. А древинги хоть и породнились с готами, но не перестали быть венедами. К тому же и Оттон, и Придияр не отреклись от старых богов, и именно Велеса-Одина считают главным среди них. Не надо забывать и о дроттах, которые сделают все от них зависящее, чтобы избавиться от своего главного врага.

– Однако ни дротты, ни Оттон с Придияром не сумели устранить Вульфилу без нашей помощи, – нахмурился Валия.

Надо признать, что боярин Гвидон походил на своего отца-росомона больше, чем на мать, княгиню Любаву. Во всяком случае, внешне. Впрочем, Руфин видел княгиню лишь мельком и не брался судить о ее внутренних качествах. В молодости Любава, видимо, славилась редкостной красотой, и большие выразительные глаза боярин унаследовал именно от нее, вот только цвет этих глаз был отцовским. И отец, и сын отличались высоким ростом, но Гвидон уродился легок на ногу и скор в движениях, тогда как в Валии чувствовалась мощь бойца, приобретенная в бесчисленных схватках. В движениях он был не суетлив, но точен. Руфин, возможно, и рискнул бы помериться силами с юным Гвидоном, но вот единоборства с Валией он точно постарался бы избежать.

– Понять Оттона и Придияра можно, – вздохнул Руфин, – они отвечают не только за себя, но и за племена, пославшие их к Герману Амалу. Убив Вульфилу, они наверняка навлекут гнев Амалов не только на себя, но и на всех вестготов.

– Хорошо, – кивнул Валия. – Об уграх я позабочусь. Есть у меня на примете один отчаянный головорез, попортивший нам немало крови. За пригоршню золота он убьет кого угодно.

– А как его имя?

– Ган Буняк. Какое-то время он служил Баламберу, даже воевал с аланами, но потом рассорился с каганом и ушел от него за Дон.

– Мне ничего другого не остается, как только одобрить твой выбор, воевода. В иных делах проходимцы бывают полезнее честных людей.

Руфину предстояло проделать тот же путь, что и две недели тому назад, только в обратном направлении. Впрочем, в этот раз дорога показалась ему много короче. Все дело было в лошадях, которых они с Гвидоном и десятком мечников меняли по два раза на дню. Ибо воевода Валия позаботился обо всем, в том числе и о подставах на дороге. Через пять дней Руфин вновь увидел воды Дона. А еще через день проводник, присланный Придияром, вывел его на место встречи. С вождем древингов было всего пять мечников. Похоже, этим людям он доверял, как самому себе. Во всяком случае, Придияр не стал от них скрывать, что собирается договариваться с врагами.

– Готы уже выступили в поход? – спросил Гвидон.

– У рекса Витимира под рукой пятнадцать тысяч конных сарматов и аланов. И почти сорок тысяч пеших готов. Их готовили против гуннов и потихоньку стягивали к Тане, но теперь решили бросить против русколанов, дабы отомстить за рану, нанесенную верховному вождю.

– Вульфила находится в свите Витимира?

– Скорее, это Витимир находится в свите Вульфилы, – усмехнулся Придияр. – Именно епископ и рекс Сафрак возглавляют этот поход, а сын Германареха для них только прикрытие. К сожалению, епископ нам с Оттоном не доверяет. Мы не смогли подослать к нему своих людей.

– В таком случае, Придияр, вы пропустите к его шатру гуннов, – мягко улыбнулся древингу Руфин.

– Каких еще гуннов? – насторожился вождь.

– А это наша забота, Придияр, – сказал патрикий. – Бог Велес уже вынес Вульфиле свой приговор, а нам остается только привести его в исполнение.

– Понял, – кивнул головой древинг. – Мы обеспечим безопасных проход к готскому стану вашим гуннам и постараемся помочь им во время отхода.

– Только не перестарайтесь, Придияр, – криво усмехнулся Руфин. – Десяток нападающих должны остаться в стане готов как подтверждение тому, что на них напали именно гунны, а не русколаны. У тебя есть хорошие лучники, способные поразить цель даже в темноте?

– Я их найду, Руфин, можешь не сомневаться, – кивнул вождь. – Скажи только, когда они понадобятся?

– А когда готы подойдут к Донцу?

– Через два дня.

– В таком случае ждите наших гуннов в первую же ночь.

– Все будет сделано, патрикий. В стане готов хватает вождей, недовольных Вульфилой и Сафраком. Если налет гуннов закончится успешно, то мы сумеем склонить рекса Витимира к мирному договору с русколанами.

– Чуть не забыл спросить, Придияр, – что стало с рексом Алатеем?

– Алатей жив, но пока томится в подземелье Кремника города Таны.

– А Агнульф?

– Готы не ходят в поход без своих жрецов, патрикий. С этим даже Вульфила ничего не может поделать. Дротт Агнульф сопровождает рекса Витимира.

– Тем лучше, – кивнул головой Руфин. – До скорой встречи, рекс Придияр.

Ган Буняк, присланный воеводой Валией, оказался приземистым широкоплечим молодцом с прищуренными глазами. Его спутники по внешнему виду были точными копиями своего вождя, зато отличались от готов, венедов и русколанов. С уграми Руфин столкнулся впервые, а потому немало подивился их ухваткам. В седлах эти люди сидели как влитые. Но, ступив на землю, они сильно уступали в привлекательности всем прочим варварам. И дело было не только в росте. В конце концов, ростом ни италики, ни эллины не превосходили угров. Просто пеший строй требует дисциплины, а эти люди, с узкими хищными глазами и безбородыми, иссеченными шрамами лицами, слишком привыкли к воле и степным просторам, чтобы стоять плечом к плечу на виду у атакующего противника. Тактика их была иной, если верить Гвидону. Гунны никогда не атаковали противника в лоб, они кружили вокруг него, словно стая коршунов, то бросаясь вперед, то отступая. И лишь расстроив ряды неприятельской конницы градом стрел и беспрестанными наскоками со всех сторон, они пускали в ход копья и мечи, а также веревки, сплетенные из конского волоса, которые называли арканами. Арканами они орудовали на удивление ловко, выдергивая из седел зазевавшихся противников.

Ган Буняк хорошо знал языки как русколанов, так и готов, поэтому особых проблем в общении с ним Руфин не испытывал. Патрикий очень скоро понял, что его новый знакомый далеко не глуп и успел многое повидать на своем веку. Это был авантюрист до мозга костей, готовый на любое предприятие, сулящее ему прибыль. И люди в его ватажке подобрались под стать своему разбитному вождю. Возрастом Буняк вряд ли превосходил Руфина, но это не мешало ему свысока поглядывать на невесть откуда взявшегося чужака.

– А что, твой Рим действительно большой город? – спросил он у патрикия. – Больше Таны?

– Он больше не только Таны, но и Голуни.

– Это сколько же там добра! – прицокнул языком от восхищения ган Буняк, чем развеселил патрикия.

– Нашего золота хватит, чтобы вымостить все улочки не только Таны, но и Голуни, – засмеялся Руфин.

– Ты убедил меня, римлянин, – кивнул ган. – Мы, гунны, разграбим ваш город. Зачем же золоту пропадать.

– Ты, видимо, забыл, почтенный, – насмешливо бросил ему Гвидон, – что тебя зовут Буняком, а не Баламбером.

– А какая разница, боярин, – пожал плечами угр. – Сегодня каган он, а завтра я. В Баламбере слишком много венедской крови, чтобы истинные гунны долго терпели его власть.

– Выходит, это правда, что его отравили? – насторожился Гвидон.

– И что с того? – прищурился на него Буняк.

– Коварный вы народ, угры, – в сердцах воскликнул боярин.

– А вы, росомоны, честны и благородны? – скривил тонкие губы ган. – А кто прогнал нас с пастбищ, где пасли коней наши предки?

– Давайте вернемся к делу, – вмешался в спор между русколаном и угром патрикий Руфин. – Сегодня ночью нам предстоит убить человека.

– Позволь уточнить, римлянин, – его нужно убить сразу или похитить? – полюбопытствовал Буняк.

– Мне нужна его голова, – жестко поставил задачу патрикий. – Только голова, ган. И лучше – отделенная от тела.

– Все будет сделано, как ты сказал, – заверил угр. – Ган Буняк всегда держит слово.

На этот счет у Руфина были кое-какие сомнения, но высказывать их вслух он не стал. Замысел патрикия требовал точности исполнения, и любая оплошка Буняка и его головорезов могла привести к печальным последствиям. В конце концов, что такое полторы сотни человек против всего готского войска. Стоит только двум-трем уграм живыми попасть к готам в плен, как замысел Руфина будет раскрыт, и русколаны жестоко поплатятся за хитроумие римского патрикия. Готы имели немалое превосходство над ополчением Валии, насчитывающим, по словам Гвидона, двадцать тысяч пеших и десять тысяч конных. Конечно, русколаны могли бы выставить и больше, но для того чтобы собрать и снарядить людей, требовалось время, а его не было. Готы уже вышли к Донцу и готовились к переправе. Их стан раскинулся вдоль берега едва ли не на версту, и это не на шутку тревожило не только Гвидона, но и Руфина. Похоже, в готском войске людей собралось даже больше, чем это предполагалось поначалу.

– Мы сделаем все, чтобы не пропустить их на нашу землю, – сказал Гвидону и Руфину Валия, подошедший во главе русколанской рати к Донцу почти одновременно с готами. – Но я не исключаю, что они прорвутся в Русколанию по нашим головам. Теперь многое будет зависеть от вас.

Руфин и сам понимал, что взвалил на свои плечи тяжкую ношу, именно поэтому он решил лично возглавить ночной налет на готский стан. Вульфилу он знал в лицо и очень надеялся, что даже ночью, в суматохе, сумеет его опознать. Гвидон вызвался сопровождать патрикия, против чего тот не стал возражать.

– А если вас убьют? – нахмурился Валия. – На гуннов вы оба мало похожи.

– Будем надеяться, что Оттон и Придияр успеют спрятать наши тела раньше, чем нас опознают, – усмехнулся Руфин.

– Да поможет вам Велес вернуться назад целыми и невредимыми, – вздохнул Валия и резко дернул за повод своего вороного коня.

Ган Буняк к решению Руфина и Гвидона отнесся спокойно. Часть платы он получил в качестве задатка и теперь горел желанием хапнуть остальное. Кроме того, он явно лелеял надежду поживиться чем-нибудь существенным в готском стане. Похоже, этот человек ни в грош не ставил жизнь не только чужую, но и свою. Руфин не заметил даже тени сомнения или страха на его смуглом обветренном лице. Конечно, это был далеко не первый набег в жизни гана Буняка, но вряд ли ему прежде приходилось атаковать целое войско. Тем не менее ган уверенно вывел свою ватажку на исходный рубеж, благо сориентироваться на местности ему помог лунный свет. Конечно, готский стан, раскинувшийся по правому берегу Донца, охранялся дозорами, но рексы Оттон и Придияр сдержали слово, данное Руфину, и сделали все от них зависящее, чтобы угры незамеченными проскользнули в нужное место. В стане горели костры, что значительно облегчило Руфину задачу, ибо именно он должен был определить, где находится шатер Вульфилы. На всякий случай патрикий и Гвидон подползли к чужому стану почти вплотную. Многие готы уже спали, но немало было и тех, кто бродил меж шатров, коротая время.

– Я, пожалуй, спрошу у них, где расположился Вульфила, – прошептал в самое ухо патрикию Гвидон.

– Ты в своем уме! – рассердился Руфин.

– Нам нельзя ошибиться, – сказал боярин, поднимаясь на ноги. Одет он был в готское платье, так же, впрочем, как и патрикий. Языком соседей Гвидон владел в совершенстве, а потому вполне мог сойти среди готов за своего. Вот только колонтарь ему следовало бы снять. К сожалению, эта мысль пришла в голову Руфину, когда Гвидон уже окликнул проходящего мимо воина.

– А ты кто такой? – настороженно глянул в его сторону гот, облаченный в расшитую узорами рубаху.

– Дозорный, – негромко ответил Гвидон. – Я должен сообщить епископу Вульфиле о появлении гуннов.

– Гуннов? – воскликнул удивленный гот и положил ладонь на рукоять меча, висевшего у пояса.

– Что ты кричишь! – сердито зашипел на него Гвидон. – Где шатер Вульфилы?

– Вон он, – ткнул пальцем в полумрак гот. – В двадцати шагах от тебя.

– И чтобы никому ни слова, – прикрикнул на него Гвидон. – Нам только паники не хватало.

– А их много? – успел крикнуть ему в спину гот.

– Не больше сотни.

Гвидон обогнул шатер и скрылся с глаз не только встревоженного гота, но и Руфина. Впрочем, патрикию долго скучать не пришлось, ибо Гвидон, обогнув шатер, вернулся как раз к тому месту, где поджидал его товарищ.

– Ошибки быть не может? – тихо спросил его Руфин.

– Нет, – шепотом отозвался Гвидон. – Я даже слышал его голос.

Ган Буняк был уже готов к решающему броску и после слова Руфина «пора!» издал такой пронзительный свист, что у патрикия даже волосы встали дыбом. Ватажка угров обрушилась на спящий стан подобно урагану, круша все, что попадалось на ее пути. Многие готы так и не успели проснуться, а те, кто все-таки вынырнул из пучины сна, сейчас метались по стану с полными ужаса криками:

– Гунны! Гунны!

Эти вопли всполошили как охрану Вульфилы, так и самого епископа, который выскочил из шатра в одной рубахе. Руфин опознал его сразу и без раздумий метнул дротик в грудь, прикрытую только куском полотна. Расторопный ган Буняк прыгнул с коня на землю и взмахом меча отделил голову от поверженного тела.

– Этот? – спросил он у Руфина, крепко держа добычу за волосы.

– Да, – крикнул патрикий, отмахиваясь мечом от подоспевшего гота. – Уходим, ган Буняк! Дело сделано!

Боярин Гвидон ударом меча опрокинул на землю какого-то слишком расторопного рекса, выскочившего на свою беду из соседнего шатра. Стрела, вылетевшая из темноты, едва не выбросила сына воеводы Валии из седла, но в последний момент он все-таки успел поймать ее на щит. Готы уже, похоже, оправились от неожиданного удара, и стрелы густо посыпались на бесчинствующих угров. Ор в стане стоял такой, что Гвидон не слышал голоса надрывающегося Руфина. Впрочем, боярин и без того понял, что пора уходить. Разбойный свист гана Буняка во второй раз разорвал тяжелый от запаха крови воздух, и угорская ватажка ринулась в ночь, унося с собой прихваченную в стане добычу.

Погони не было. Угры легко обогнули готский стан по широкой дуге и вышли к броду. Переправа через реку не отняла у них много времени. А выбравшись на левый берег, они огласили окрестности громкими торжествующими воплями. Руфин вздохнул с облегчением. Надо отдать должное гану Буняку, его люди показали хорошую выучку и нагнали на готов такой страх, что их панические крики не смолкли до сих пор.

– Вот уж не думал, что самая обычная человеческая голова может так дорого стоить, – задумчиво проговорил ган Буняк, разглядывая при свете факела добычу. – Надеюсь, ты, римлянин, не будешь требовать от меня свою долю? Все-таки убил его ты, а не я.

– Не буду, – усмехнулся Руфин. – Плата обещана не за смерть, а за голову, которая у тебя в руках.

– Разумно, – похвалил чужака Буняк.

Угры потеряли этой ночью два десятка человек, что, учитывая рискованность предприятия и высокую оплату, ган посчитал приемлемым для себя результатом. Он лично вручил голову Вульфилы воеводе Валии и, получив взамен тяжелый кожаный мешок, скромно отступил в тень. Воевода, даже не взглянув в лицо поверженного врага, передал добычу в руки кудесника Велегаста.

– Это он, – сказал Велегаст тихим бесцветным голосом. – В этом нет никаких сомнений. Воля Белеса свершилась, русколаны. Смерть Прекрасной Лады отомщена.

– Теперь нам остается только ждать, – спокойно проговорил Валия.

Ждать, впрочем, пришлось недолго. Уже вечером следующего дня два десятка готов переправились через реку. Судя по всему, эти люди были посланы для переговоров. Возглавлял посланцев рекса Витимира не кто иной, как Сафрак. Если судить по его лицу, багровому от бешенства, то решение вступить с русколанами в переговоры далось готам нелегко. Кроме мечников, Сафрака сопровождали Придияр Гаст и один из сарматских вождей по имени Абенир. Похоже, Придияра и Абенира готы послали специально для того, чтобы присматривать за Сафраком. Готских вождей препроводили в шатер воеводы Валии и усадили на широкую скамью. Кроме Валии в шатре находились еще десять русколанских бояр, среди коих Гвидону и Руфину достались не самые почетные места. Впрочем, сетовать по этому поводу патрикий не собирался.

– Сегодня наш стан подвергся нападению, – хриплым голосом начал Сафрак. – Среди убитых епископ Вульфила и рекс Фарлейф.

– Надеюсь, готы, вы не ждете от нас оправданий? – холодно заметил Валия.

– Это сделали гунны! – почти прорычал Сафрак. – Те самые гунны, которых вы русколаны пригласили на нашу землю.

– Земля эта не ваша, рекс, а наша. Позволь уж нам самим выбирать себе союзников в час беды. Возможно, мы призвали гуннов, но вы сюда явились незваными, оскорбив при этом не только наших, но и своих богов. Что же касается Вульфилы, то я не собираюсь оплакивать человека, на руках которого кровь моих родных.

– Вы, руксоланы, пролили священную кровь нашего вождя, – вскричал Сафрак, подхватываясь на ноги.

– Герман Амал больше всех виноват в случившейся беде, – сказал Валия спокойно. – И кара богов не заставила себя ждать. Вы зачем приехали, готы?

Сафрак уже готов был обрушить на головы русколанов град проклятий, но тут сарматский вождь Авенир резко дернул его за полу кафтана. От неожиданности Сафрак покачнулся и почти упал на скамью.

– Мы присланы рексом Витимиром, чтобы договориться о перемирии, а возможно, и о мире с русколанами, – спокойно произнес Придияр, пока Сафрак, потрясенный бесцеремонностью соседа, ловил ртом воздух.

– Ваши условия?

– Союз русколанов с гуннами должен быть расторгнут, – твердо сказал Придияр и бросил при этом насмешливый взгляд на Руфина.

– А кто помешает готам напасть на Русколанию после того, как гунны уйдут за Дон? – холодно спросил Валия у готских вождей.

– Порукой мира между нами будет слово Витимира Амала и клятвы готских вождей.

– Хорошо, – сказал Валия. – Мы согласны. И да пребудут мир и согласие на наших землях.