Текст книги "Дыхание жизни"

Видя, как успевшие закупиться гости гипермаркета перекладывают свои тяжёлые пакеты в багажники машин, я вдруг осознала, что, если большинство покупателей действует столь же безоглядно на остальных людей, то еды и воды в продуктовых магазинах Иманты точно не хватит на всех жителей района, какими бы большими запасами не обладали магазины. Похоже, та же идея посетила и головы стоящих позади меня сотен людей, некоторые из которых начали разочарованно покидать очередь и направляться к людям с полными тележками у машин, прося тех продать им часть еды по цене, в два-три раза превышающей магазинную стоимость продуктов.

Однако я не заметила, чтобы кто-то из уже закупившихся людей продал даже втридорога хотя бы часть своего драгоценного запаса провизии, неизменно говоря подошедшим к ним людям о своих больших семьях и о том, что еды в магазине ещё вполне достаточно. Подобный ответ не радовал понуро возвращающихся в очередь с пустыми руками людей, но, по крайней мере, дарил им надежду на то, что продовольствия в гипермаркете и правда хватит на всех. Провожая глазами покидающих парковку с бесценными припасами счастливчиков, я ежеминутно мысленно подсчитывала количество оставшихся до входа в торговый центр людей.

Так, незаметно пролетело два часа, к концу которых я не чувствовала на крепчающем морозе своего лица и испытывала не стихающую боль в окоченевших в перчатках пальцах. Чтобы немного отвлечься от беспощадно истязающего меня холода, я принялась рассматривать троицу охранников, которые впускали людей в магазин.

Один из охранников страдал от мороза так же, как и я, пытаясь согреться в постоянном движении между несколькими зонами для тележек, которые мужчина катил к входу в магазин и вручал очередному человеку, стоящему в начале очереди перед двумя другими охранниками. Сборщиком тележек оказался субтильного телосложения мужчина около тридцати с безобидным лицом человека, который не способен причинить кому-либо вреда, и вынуждено занимался тем, чего ранее никогда в своей жизни не делал.

Как и у его напарников, на ногах мужчины были высокие армейские сапоги на толстой подошве и тёплые чёрные брюки, а на узких плечах висела зимняя куртка с меховым воротником и красующимся логотипом частного охранного агентства. На правом бедре каждого охранника виднелась увесистая кобура с табельным оружием, устрашающий вид которого вынуждал стоящих часами в очереди людей вести себя сдержанно и хаотично не ломиться в продуктовый магазин.

Двум охранникам, которые впускали людей внутрь, было с виду чуть за сорок. Один из них был низкорослым плотно сбитым мужчиной с суровым взглядом и выдающимся вперёд животом. У охранника было широкое лицо с крупным носом, слегка оттопыренные уши и удручённый вид скучающего человека, который с радостью предпочёл бы сейчас расслабленно сидеть у телевизора в уютном кресле своей тёплой квартиры и смотреть футбольный матч в компании увесистой упаковки пива.

Второй охранник рядом с толстяком вальяжно стоял в настежь расстёгнутой куртке, без шапки и перчаток, всем своим видом демонстрируя полное презрение к царящему на улице морозу. Обветренное лицо гладко выбритого мужчины было покрыто глубокими морщинами, а его пронизывающий взгляд недвусмысленно намекал на то, что с ним не стоит шутить. Охранник пребывал в приподнятом расположении духа и улыбался своими жёлтыми от курения зубами, снисходительно взирая на многочисленных людей в очереди так, словно его забавлял их напряжённый и испуганный вид. Мужчина смотрел на людей без малейшей жалости и сострадания, выглядя человеком, которому не страшен никакой солнечной шторм, магнитная буря и целая россыпь вызванных ими проблем, о которых переживают лишь не способные позаботиться о себе в не простых жизненных обстоятельствах люди.

– Проходи, красавица! – улыбнулся мне охранник, обнажив свои жёлтые зубы, и лукаво подмигнул, когда после двух с лишним часов ожидания, наконец, подошла моя очередь, и молодой охранник с лицом невинного ребёнка вручил мне пустую тележку.

Пройдя через открывшиеся передо мной автоматические двери торгового центра, я тут же осознала великую ценность в жизни человека электричества и центрального отопления, и начала понемногу согреваться в тёплом и светлом помещении с оживлённо играющей в нём рождественской музыкой. За соблюдением порядка внутри гипермаркета следили пятеро магазинных охранников, а на дюжине касс сидели разного возраста женщины, обслуживающие длинные очереди из покупателей с доверху набитыми тележками.

Первым, что бросилось мне в глаза, как только я преодолела со своей тележкой металлические рамки на входе в магазин, стали голые стеллажи, на которых ранее стояли восковые свечи, коробки спичек и средства гигиены. В остальном отдел хозяйственных товаров гипермаркета казался нетронутым, как и следующие за ним отделы с одеждой, посудой, книгами и детскими игрушками.

Все люди с тележками были плотно скучены в продуктовых отделах магазина, оживлённо двигаясь между многочисленными полками с едой, словно рой голодных муравьёв, стремящихся поскорее доставить свою добычу в муравейник. Вглядываясь в хмурые и нервозные лица людей, чей полный уюта и комфорта мир в одночасье рухнул, подобно карточному домику, я едва могла сдержать виноватую улыбку от осознания того, что наконец оказалась с людьми на одной волне страха и неопределённости перед пугающим будущим.

За последние два года моя жизнь была пущена под откос тяжёлым диагнозом сына и внезапной смертью мужа, поэтому, находясь среди людей, я чувствовала себя совершенно потерянной в их мире размеренной обывательской рутины. Я ежедневно принимала прописанный мне психиатром антидепрессант, призванный противостоять постигшей меня апатии и унынию, и усердно скрывала от всех свою душевную боль и переживания, чтобы не омрачать грузом собственных проблем уютный мир окружающих меня людей.

Теперь же, когда и их мир сильно пострадал и, будучи ведомы страхом, они лихорадочно сметали с полок еду в попытке обрести утраченную под ногами почву, окружающие меня люди стали столь же хрупкими и уязвимыми, как и я, ощущая тяжесть своей беззащитности. Охваченные массовой паникой, люди спешно нагружали свои тележки, внутренне отгородившись неприступной стеной от остальных людей, в которых видели теперь лишь опасных конкурентов в борьбе за драгоценные припасы.

Незаметно влившись со своей пустой тележкой в хищную стаю покупателей, я в растерянности взирала на пустые витрины с готовой едой и голые полки с мясными, рыбными и овощными консервами, а также сырами, колбасами и ветчиной. Помимо выше указанного, побывавшие до меня в магазине люди раскупили весь хлеб, выпечку, сливочное масло и молочные продукты, а также орехи, сухофрукты, чипсы, конфеты и шоколад, не говоря уже о табачных изделиях и алкогольных напитках, которые, очевидно, разлетелись в самую первую очередь.

Практически всё, что можно было съесть без приготовления на плите, отсутствовало, равно как и значительная часть хранящихся в морозильных камерах продуктов, а также оставшихся лишь в небольшом количестве яиц, сухих хлопьев, круп, макарон и овощей. Понимая, что в гипермаркете почти не осталось готовой еды, я находилась на грани паники, словно утопающий в безбрежном океане посреди бушующего шторма человек, когда меня внезапно осенило, и я крепко вцепилась в возникшую в моей голове идею.

Я могу купить оставшиеся в магазине сырые, замороженные и сухие продукты, приготовив их на огне в казане и на мангале моей юрмальской дачи, доставшейся в наследство от Олега. Нужно будет лишь раздобыть на заправке дров, уголь и жидкость для розжига, чтобы можно было готовить еду, а также купить на кассе магазина газеты и пару зажигалок.

Ощутив внезапный прилив эйфории от осознания того, что мне не придётся возвращаться домой к детям с пустыми руками, я решительно направила тележку к полкам с овсяными хлопьями и веганскими продуктами. Вместе с хлопьями, рисовым и миндальным молоком я взяла также шёлковый тофу, после чего отоварилась растительным маслом, яйцами, репчатым луком, болгарским перцем, шампиньонами, початками кукурузы и пакетом маленьких польских яблок, так как кроме них из фруктов в магазине больше ничего не осталось.

Далее в отделе замороженной продукции я взяла горошек с морковью, цветную капусту, брокколи, куриные бёдрышки и ножки, пару ведёрок шашлыка, вареники и блинчики, после чего добавила в отделе сухих продуктов в тележку рис, гречку, макароны, соль, перец и бульонные кубики. Решив не брать объёмные бутылки воды, поскольку на даче имелась ручная колонка, а в компактном багажнике моего «Мини Купера» было необходимо оставить место для вязанок дров и углей, я взяла себе лишь упаковку растворимого кофе для борьбы со сном от приёма антидепрессанта.

Когда месячный запас продуктов оказался собран, и я была готова покатить заполненную провизией тележку к кассам, я неожиданно заметила метрах в десяти от себя средних лет мужчину, который по-хозяйски вытащил из почти пустой тележки какой-то бабушки килограммовую упаковку творога и две пластиковые бутылки кефира.

– Пора уступить дорогу молодым, бабуля, – бесцеремонно обратился к пожилой женщине мужчина. – Ты уже отжила своё.

– Верни обратно то, что взял, нахал! – с укором воскликнула проходящая мимо женщина, решившая заступиться за беззащитную бабушку.

– Попробуй отними! – огрызнулся мужчина и вытащил из кармана своей кожаной куртки перочинный нож, чем заставил женщину поспешно ретироваться. – Так я и думал, тупая корова.

После того как дерзкий мужчина отправился со своей тележкой за новой добычей в другой отдел магазина, я незаметно подошла к едва не плачущей бабушке и положила в её тележку шёлковый тофу и рисовое молоко.

– Спасибо тебе, дочка! – благодарно промолвила пожилая женщина. – Здоровья тебе и твоим близким.

Оставив бабушку, я направила свою тележку к кассе, где добавила к списку покупок кипу свежих газет и несколько газовых зажигалок, после чего расплатилась за всё с кассиршей. Затем я приступила к сбору продуктов в пакеты и заметила стоящего на выходе из гипермаркета Желтозуба, который оставил свой пост и о чём-то оживлённо беседовал с одним из магазинных охранников. Короткая беседа мужчин окончилась тем, что морщинистый охранник частного агентства вернулся на морозную улицу, а я покатила вслед за ним свою тележку с полными пакетами, направляясь к «Мини Куперу».

– Внимание! Оставшейся в гипермаркете еды хватит только на тех людей, которые уже находятся в магазине, поэтому торговый центр вынужденно закрывается раньше времени, – едва успев открыть багажник, услышала я голос полного охранника, который обратился к многочисленным людям в очереди. – Расходитесь и идите в другие магазины.

– А мы что – не люди? – тут же раздался в очереди в ответ на слова Пельменя чей-то недовольный голос.

– В другие магазины нам уже не попасть, – послышался из другой части длинной очереди ещё один испуганный голос.

– Никуда мы не уйдём, пока сами не увидим, что еды здесь больше нет! – решительно заявил какой-то мужчина и, отделившись из очереди, спешно направился к входу в гипермаркет под одобрительные возгласы остальных людей.

– Стоять! – грозно рыкнул на мужчину Желтозуб и, вытащив из своей кобуры пистолет, сделал предупредительный выстрел в воздух, после чего мужчина из очереди остановился, а морщинистый охранник направил оружие на замершую толпу. – Следующая пуля прилетит прямо в лоб тому, кому надоело жить. Есть желающие не вернуться сегодня домой?

А вот и его подлинное лицо, которое он умело скрывает за своей показной улыбкой и хорошим настроением, невольно подумалось мне о морозоустойчивом Желтозубе. В ответ на угрожающие действия охранника разочарованные люди в очереди стали двигаться в направлении расположенных у торгового центра жилых домов или понуро идти к своим машинам на заснеженной парковке.

При этом часть из не попавших в гипермаркет людей направилась прямиком к автомобилям успевших закупиться водителей и начала настойчиво просить последних продать им за любые деньги хоть какую-то еду. Получив же отказ, оставшиеся ни с чем люди стали грубо вырывать из открытых багажников чужих машин ломящиеся пакеты с продуктами, осыпая при этом ругательствами и тумаками хозяев увесистых пакетов прямо на глазах у троицы охранников, которая предпочла благоразумно не вмешиваться в разборки людей.

Вышедшая из-под контроля ситуация начала стремительно накаляться, поэтому я поместила свои пакеты с едой в багажник «Мини Купера» и села за его водительское место в тот самый момент, когда увидела целенаправленно направляющуюся ко мне группу людей.

– Куда это ты собралась, дамочка, не поделившись с другими продуктами?! – угрожающе крикнул мне один из спешно приближающихся мужчин.

Едва я успела запереться в своей машине, как небольшая, но агрессивно настроенная группа из мужчин и женщин обступила мой красный «Мини Купер» и принялась грубо колотить по его окнам и дёргать за заблокированные мной дверцы, в то время как один из мужчин попытался вскрыть чем-то металлическим багажник компактного автомобиля.

С выпрыгивающим от страха из груди сердцем я завела мотор и резко надавила на газ, едва не сбив одного из нападавших, который угрожающе навис перед окрашенным белыми полосами капотом моего яркого «Мини Купера». Ещё более разозлённые моими действиями люди принялись бросать мне вслед наспех слепленные снежки, которые звучно разбивались о заднее стекло автомобиля.

До смерти перепуганная, я покинула парковку торгового центра и проводила глазами разрозненные стаи растекающихся в разные стороны участников длинной очереди. Мне было искренне жаль оставшихся без месячного запаса еды людей, однако я ни за что не хотела бы оказаться на их месте. Меня ужасало то, как быстро часть оставшихся ни с чем людей поддалась животной агрессии и превратилась в неуправляемую толпу, одержимую ожесточённой борьбой за полные пакеты с едой.

И это были лишь первые часы после отключения электричества. Страшно даже подумать, во что превратится в ближайший месяц Рига и целая страна, с толпами голодных и отчаявшихся людей, скорых на беспощадную расправу ради собственного выживания.

Выехав на освещаемый яркими всполохами северного сияния Курземский проспект, я немного сбавила скорость и направилась домой, безгранично радуясь тому, что оставила своих детей в безопасной квартире, тщательно запертой мною на ключ.

Глава 3. Дрова, уголь и всё необходимое

Проглотив брошенный ему на пол кусок аппетитной колбасы, Макс с надеждой взглянул в ожидании добавки на своего юного хозяина, который сидел в зимней куртке вместе со старшей сестрой в тёмной и холодной гостиной их квартиры.

– Это был последний кусок, – извиняясь, ответил Даня псу на застывший в его миндалевидных глазах немой вопрос. – Скоро вернётся мама и привезёт ещё колбасы, а пока довольствуйся своим сухим кормом.

Будучи слегка разочарован ответом мальчика, Макс улёгся на покрытый шерстяным ковром пол и положил голову на лапы, поняв, что ему больше не перепадёт ничего вкусненького до возвращения домой из магазина хозяйки квартиры.

За время отсутствия мамы Лиза приготовила себе на кухне бутерброды с хумусом, томатами и салатом, а Даня, в свою очередь, бургеры с паштетом, сыром и колбасой, опустошив на троих с псом скудные остатки еды, остававшиеся в холодильнике.

– Мамы нет уже больше двух часов, – взволнованно обратилась Лиза к сидящему рядом с ней на диване гостиной брату, который аккуратно собрал из опустевшей тарелки с бургерами хлебные крошки и поместил их в рот. – Что, если с ней что-то случилось, и она не вернётся домой?

– Тогда мы умрём от голода, а Макс съест наши окоченевшие тела – спокойно ответил на вопрос старшей сестры Даня.

– Тебе кажется это смешным? Надо что-то делать!

– Лучшее, что мы можем сделать – это ждать. Уверен, мама скоро вернётся с полными пакетами еды, поэтому успокойся и не разводи раньше времени панику.

– И сколько нам ещё ждать, пока можно будет начать разводить панику?

Не дождавшись ответа своего хозяина на очередной вопрос Лизы, Макс неожиданно вскочил на ноги, повернулся мордой к выходу из гостиной и, навострив уши, тихо зарычал.

– Что там, дружок? – спросил бельгийскую овчарку Даня. – Что ты услышал?

Ответом на вопросы мальчика стал внезапно раздавшийся из коридора стук по запертой двери квартиры, который заставил Лизу незамедлительно броситься в прихожую.

– Мама вернулась! – радостно воскликнула девочка, обратившись к брату.

– Постой! – окрикнул сестру Даня. – Мама заперла нас на ключ и не стала бы стучаться в дверь. Это кто-то чужой!

Однако взволнованная Лиза уже выбежала из гостиной, оставив младшего брата и пса в холодной комнате, после чего подошла к входной двери и посмотрела в глазок. Не сумев ничего разглядеть на окутанной кромешной тьмой лестничной клетке, девочка испуганно вздрогнула от неожиданности, когда услышала, как человек за дверью снова в неё постучал.

– Кто там? – спросила Лиза в надежде услышать мамин голос.

– Здравствуй, девочка! – раздался за дверью незнакомый женский голос, заставив Лизу отступить назад. – Я твоя соседка с верхнего этажа. У меня дома маленький ребёнок, которого я не могу оставить одного, чтобы сходить за продуктами в магазин. Ты не могла бы дать немного еды для меня и моего малыша?

– Извините, но у меня нет дома еды, – выйдя из замешательства, ответила женщине Лиза. – Вы можете зайти позже. Моя мама должна скоро вернуться из магазина с едой.

– Спасибо, девочка, я так и сделаю, – благодарно ответил голос за дверью, после чего Лиза уже хотела направиться обратно в гостиную, как внезапно замерла на месте, услышав настойчивый стук в соседскую дверь.

Девочка помнила, как недавно столкнулась в вестибюле дома с Тимуром, который ушёл к друзьям, сообщив, что его родителей нет дома, поэтому знала, что на стук незнакомой женщины в соседскую дверь ей никто не ответит. Когда так и произошло, лестничная площадка вновь ненадолго погрузилась в тишину, после чего Лиза снова услышала требовательный стук, но на этот раз в запертую дверь Алевтины Игоревны.

– Кто там? – услышала девочка спустя некоторое время голос пожилой соседки.

– Добрый вечер! – ответила бабушке женщина. – Я ваша соседка с верхнего этажа. У вас случайно не будет немного еды для меня и моего малыша, которого я не могу оставить одного, чтобы сходить за продуктами в магазин?

– Конечно, найдётся, – тут же ответила незнакомке Алевтина Игоревна. – Я как раз напекла вкусных пирожков. Ваш малыш любит пирожки с картошкой и грибами?

– Просто обожает, – услышала вдруг Лиза на тёмной лестничной клетке незнакомый мужской голос, как только бабушка опрометчиво открыла женщине дверь своей квартиры.

– Что происходит? – удивлённо спросила Алевтина Игоревна, когда мужчина внезапно ослепил её ярким светом мощного фонарика и по-хозяйски ввалился в чужую квартиру вместе со своей спутницей. – Кто вы такие?

– Добрые соседи, – ухмыльнулся мужчина и проследовал на кухню пожилой женщины с большой сумкой в руке, оставив бабушку растерянно стоять на пороге квартиры.

– Не мешайте нам, пожалуйста. Мы просто заберём у вас еду и уйдём, – сказала незнакомка Алевтине Игоревне, перегородив бабушке собой путь на кухню.

– У вас вообще есть ребёнок или вы его нарочно выдумали, чтобы проникнуть в мой дом? – расстроено спросила бабушка, тщетно пытаясь рассмотреть в темноте лицо обманувшей её женщины.

– Вы, верно, радио не слушали, бабуля, и не знаете, что в мире творится, – крикнул Алевтине Игоревне из кухни орудующий на ней мужчина, выкладывая из холодильника в пустую сумку продукты. – У нас тут конец света наступил, и правительство распорядилось закупиться месячным запасом еды, которой не хватило на всех в магазинах, а умирать с голоду как-то не хочется, поэтому мы решили с женой заглянуть в обесточенные дома богатеев. Вдруг у них найдутся для нас лишние продукты.

– Не понимаю, о чём вы, – в недоумении ответила незнакомцу пожилая женщина.

– Судя по почти пустому холодильнику на кухне, вижу, что не понимаешь, бабуля, – произнёс мужчина. – Но сути дела это не меняет. С едой в городе теперь большой напряг, поэтому мы реквизируем у богатеев их продукты.

– Но я не богатей, – возразила Алевтина Игоревна. – И мне тоже нужно что-то есть.

– Конечно, бабуля, – кивнул мужчина, завершая складывать во вместительную сумку еду. – И квартиру ты в этом элитном доме с консьержем на зарплату обычного дворника купила.

– Квартиру подарил мне сын, когда переехал с женой в свой частный дом.

– Вот о том я и говорю, бабуля. Простым людям свои дома и квартиры в новостройках не по карману, в отличие от вас, богатеев. Но теперь, когда отключение электричества устроило всеобщий день открытых дверей, мы с женой можем взять своё и немного уровнять классовое неравенство.

С этими словами мужчина вышел из ограбленной им кухни и переступил порог квартиры пожилой женщины с заполненной едой сумкой, осветив ярким светом фонарика поникшее лицо Алевтины Игоревны.

– А пирожки у вас и правда вкусные, – заметил мужчина и откусил сразу половину холодного пирожка с картошкой и грибами. – Такие мне мама в детстве делала.

– Мне очень жаль, – обратилась напоследок к бабушке спутница мужчины, после чего поспешила вслед за своим мужем, который уже спускался по ступеням лестницы в просторный вестибюль дома.

Алевтина Игоревна какое-то время потерянно постояла на пороге своей квартиры, после чего тихонько закрыла дверь, и пронизанная обволакивающей тьмой лестничная площадка вновь погрузилась в удручающую тишину.

– Кто это был? – неожиданно спросил выросший за спиной старшей сестры Даня, заставив девочку вздрогнуть от испуга.

– Не подкрадывайся ко мне так больше! – недовольно ответила Лиза и отправилась на кухню вместе с последовавшим за ней братом и собакой, чтобы налить себе воды. – Грабители обокрали Алевтину Игоревну, сказав, что в магазинах не хватило на всех еды, а я сказала им, что мама скоро вернётся домой с продуктами. Что, если они снова придут?

– Налей-ка и мне воды, – тяжело вздохнул в ответ на Лизины слова Даня и присел за скудно освещаемый северным сиянием за окном кухонный стол.

После этого девочка налила себе и брату прохладной воды из пятилитровой бутыли и залпом осушила свой стакан, мысленно задаваясь с Даней одним и тем же тревожным вопросом: «Где же мама?»

****************************************************************

Оказавшись на подземной парковке своего дома, я заглушила мотор «Мини Купера», вышла из машины и поднялась на посыпанное песком крыльцо дома. Неожиданно я заметила неподалёку от дома мужчину и женщину, которые что-то живо обсуждали и перекладывали из большой чёрной сумки в багажник своего автомобиля. Женщина, видимо, ощутила на себе мой взгляд и обернулась, оценивающе посмотрев на меня, от чего мне почему-то стало не по себе, поэтому я спешно вошла в окутанный тьмой вестибюль дома и включила на мобильном телефоне фонарик.

Увиденное в вестибюле тут же заставило меня оцепенеть от ужаса, и какое-то время я неподвижно стояла на месте, высветив в темноте лучом фонарика лежащее у стойки консьержа тело Матвея Алексеевича. Вокруг головы пожилого мужчины виднелась растёкшаяся на сером кафельном полу лужица крови, и я знала, что должна была проверить пульс консьержа и позвать кого-нибудь на помощь, однако вместо этого инстинктивно бросилась к лестнице и побежала вверх, моля Бога о том, чтобы Даня с Лизой были в порядке.

Перепрыгивая сразу через две ступеньки, я вспомнила агрессивно настроенную толпу людей на парковке торгового центра, которая пыталась проникнуть в мою машину и взломать багажник с полными пакетами еды. Вплоть до сего момента я была уверена, что у нас с детьми имелся небольшой запас времени, пока разгорающееся на улицах города пламя хаоса, питаемое оставшимися без продуктового запаса людьми, перекинется от опустевших магазинов на близлежащие жилые дома и неизбежно доберётся до нашей высотки. Однако я не предполагала, что этот всепоглощающий на своём пути пожар из гремучей смеси массовой паники и отчаянной борьбы за выживание достигнет нашего жилища настолько скоро.

Будучи не в силах выбросить из головы произошедшее у торгового центра, я была почти уверена в том, что лежащий на полу вестибюля с проломленной головой консьерж героически отдал свою жизнь в попытке не впустить явившихся в наш дом с недобрыми намерениями чужаков. Возможно, тех самых, что стояли неподалёку от дома у машины и перекладывали в её багажник из сумки украденные у кого-то из моих соседей продукты. Вспоминая пристальный взгляд незнакомой женщины, теперь я понимала, что она высматривала у меня в руках пакеты с едой, которые я оставила в багажнике «Мини Купера» на подземной парковке.

Уверена, вслед за этой парой мародёров к новостройкам, включая нашу, потекут бурные реки из голодных людей, которые не остановятся ни перед чем, пока не получат своё, и гибель Матвея Алексеевича станет лишь первой смертью в череде жестоких и бессмысленных убийств. С этими внушающими страх мыслями я вышла на площадку третьего этажа и, освещая её телефонным фонариком, открыла ключом входную дверь своей квартиры. Едва я успела войти внутрь, как меня тут же обступили в прихожей испуганные лица моих детей, между которых гордо восседал бесстрашный Макс.

– Наконец-то ты пришла! – с облегчением воскликнула Лиза, словно уже не надеялась увидеть меня живой. – Мы так за тебя волновались. Почему ты так долго?

– Очередь в магазин оказалась слишком длинной, – ответила я дочери, решив не пугать её и сына подробностями своей напряжённой поездки в гипермаркет.

– К нам приходили грабители, – сдержанно обратился ко мне Даня. – Просили еды, обманув, что у них маленький ребёнок, а когда Лиза не открыла им, обокрали Алевтину Игоревну.

– Я сказала этим людям, что у нас нет еды, но они могут вернуться позже, когда ты приедешь из магазина с продуктами, – виновато добавила Лиза. – Прости меня, я не знала, что это плохие люди.

Радуясь, что моим детям хватило ума не впустить в квартиру незнакомых людей и, беспокоясь при этом о своей пожилой соседке, я решила сказать Дане и Лизе правду: – Еды в гипермаркете и правда не хватило всем, поэтому некоторые расстроенные этим люди уже начали ходить по чужим домам в поисках пропитания.

– А где продукты, что ты купила в магазине? – удивился мой сын, лишь сейчас заметив, что я вернулась домой с пустыми руками. – Тебя тоже ограбили?!

– Нет, хотя и пытались, – промолвила я. – Я оставила пакеты с едой в багажнике машины, но купила в основном сырые и замороженные продукты, потому что готовую еду разобрали к тому моменту, как я выстояла длинную очередь и зашла в магазин.

– И как же мы будем готовить сырую еду без электричества? – пытливо посмотрел на меня Даня.

– Мы поедем на нашу дачу в Юрмалу, где будем жить в гостиной у растопленной дровами печи с неограниченным запасом воды из колонки и сможем готовить еду в казане и на мангале, – озвучила я детям придуманный мною план.

– А у нас разве есть на даче дрова и уголь? – недоверчиво поинтересовался у меня сын.

– Мы возьмём дрова, угли и жидкость для розжига на бензоколонке у нашего дома, а бумагу и зажигалки я уже купила в магазине, – успокоила я Даню.

– Может, нам лучше остаться здесь? – спросила Лиза, не желая провести ближайший месяц в летнем домике с печным отоплением и спать вчетвером вместе со мной, младшим братом и собакой на деревянном полу гостиной.

– Мы не выживем здесь без тепла, воды и готовой еды и умрём от холода, голода или рук мародёров, – ответила я дочери, развеяв последние надежды той, что нам по силам переждать энергетический кризис в нашей столичной квартире. – Я думала отправиться на дачу завтра утром, как только рассветёт, но мародёры уже добрались до нашего дома, и если мы станем медлить, то можем и вовсе не суметь выбраться отсюда.

– Значит, мы поедем на дачу прямо сейчас? – скептически спросил меня Даня.

– Выезжаем, как только соберём рюкзаки с тёплыми вещами и всем, что нам может понадобиться ближайший месяц на даче, – сказала я детям. – Вы пока начинайте сборы, а я проверю, как там Алевтина Игоревна.

Не дожидаясь ответа своих изумлённых детей, я вышла из квартиры и подошла к двери пожилой соседки, которая оказалась не заперта на ключ. Я зашла в тёмную прихожую Алевтины Игоревны, обратилась к ней по имени, но мне никто не ответил. Тогда, подсвечивая телефонным фонариком, я внимательно осмотрела кухню с распахнутым настежь пустым холодильником, а также ванную и гостиную женщины, но, никого там не найдя, зашла в единственную в квартире спальню.

Алевтина Игоревна неподвижно лежала на своей кровати, укрывшись одеялом, а в холодной комнате бабушки чувствовался стойкий запах «Корвалола». Увидев на прикроватной тумбочке пузырёк с сердечным лекарством и пустой стакан, я подошла к изголовью кровати и вновь обратилась к соседке по имени. Алевтина Игоревна снова мне не ответила, поэтому, набравшись смелости, я поднесла ладонь к лицу бабушки и нашла подтверждение своим худшим опасениям. Моя пожилая соседка не дышала, вероятно, скончавшись от сердечного приступа после разорительного визита к ней уличных мародёров, которые забрали у доверчивой женщины всю еду.

Она хотя бы умерла быстро, и ей не пришлось на протяжении месяца мучиться от голода и холода в своей тёмной и пустой квартире, почему-то подумалось мне, словно это могло смягчить ужас увиденного мной в соседской квартире. Сперва агрессивная толпа людей у торгового центра, а теперь бездыханные тела консьержа и пожилой соседки, ставших невинными жертвами набирающего обороты безумия.

И это только первый вечер после отключения электричества. Через пару дней мародёрских налётов на беззащитные дома таких смертей в Иманте будут десятки или даже сотни. А сколько людей погибнет в Риге за ближайший месяц от холода, голода и рук не ведающих жалости мародёров, прежде чем правительство восстановит подачу электричества, и жизнь вернётся в прежнее русло? Тысяча, пять, десять тысяч человек?

Не зная чёткого ответа на свои вопросы, я бережно накрыла лицо Алевтины Игоревны пуховым одеялом и заперла квартиру пожилой соседки на ключ, чтобы никто из мародёров больше не смог нарушить её покой. Затем я вернулась домой и, стараясь отбросить подальше тягостные мысли о погибших Матвее Алексеевиче и Алевтине Игоревне, зашла в тёмную гостиную к своим детям.

– Как там наша соседка? – спросил меня Даня, вошедший в комнату с собранным рюкзаком на плечах и пакетом с собачьим кормом и мисками Макса в руке.