Текст книги "Кондор принимает вызов"

Заметив, что Бушмин продолжает играть в молчанку, Прохоров криво улыбнулся.

– Примерно в то же время некий гражданин, пожелавший сохранить свое имя в тайне, позвонил из уличного таксофона оперативному дежурному по городу и сделал прелюбопытнейшее заявление. Впрочем, к чему я распыляюсь? Думаю, тебе текст заявления должен быть прекрасно известен…

Бушмин попытался соорудить на лице улыбку, но вышла какая-то несуразная гримаса.

– Будем считать, что ты меня расколол. Перед тобой, Александр, я запираться не буду, а вот насчет остальных твоих коллег… Тут я пас, пусть сами разбираются со всей этой чертовщиной, от меня им ничего не перепадет.

– Можешь прокрутить ленту дальше, – иронично заметил Прохоров. – Прибереги этот кусок для дознания.

– Ты можешь, конечно, не верить ни единому моему слову, это твое право, но я клянусь чем угодно, что в историю я влип совершенно случайно…

– А я уж грешным делом подумал, что ты, Андрюшенька, намаявшись в шкуре безработного, решил податься в разбойнички, – в словах Прохорова прозвучал неприкрытый сарказм. – Ты пойми, дурья башка, я же помочь тебе хочу! А как, спрашивается, я могу помочь, если ты ушел в полную несознанку? Между прочим, Андрей, настоящие кореша так не поступают! Я тебе, можно сказать, все на блюдечке выложил и теперь имею полное право требовать от тебя взаимности.

– Не хочу я, Саня, втягивать тебя в эту историю… Зачем тебе лишние хлопоты?

– Это уж мои проблемы, – строго сказал Прохоров. – Давай, Андрюха, колись! Врубай ленту на ускоренное воспроизведение, ребятки могут завалить сюда в любой момент. Да и Ваня уже заскучал один на кухне…

Испытывая некоторые колебания относительно правильности своего поступка, Бушмин в конце концов все же решился выложить все начистоту. Он был уверен на все сто, что Санька Прохоров не продаст его ни при каком раскладе. Зато он в силах помочь ему найти выход из сложнейшего положения. И еще успокаивало то обстоятельство, что никакого криминала, по правде говоря, в ту ночь он не совершал. Некоторая доза глупости и авантюризма в его действиях присутствовала – что было, то было, – но уголовку ему даже при большом желании пришить трудно.

Н-да… Влип, очкарик. Кто мог ожидать, что события примут столь неожиданный оборот… Головная боль ему теперь обеспечена на долгие времена, причем совершенно неважно, какую линию поведения он изберет для себя в данной ситуации: будет ли отпираться до крайнего упора и отрицать все на свете или расколется сразу и выложит следствию все начистоту – в любом случае ему придется долго и нудно доказывать, что он не верблюд.

– Ты закончил?

– Все как на исповеди.

Отвернувшись, Бушмин уставился неподвижным взглядом в наливающееся густой вечерней синевой окно.

– Гм… Везет тебе, как утопленнику, – мрачно заметил Прохоров. – Не успел из одной беды выбраться, как жизнь тут же новую подлянку подбрасывает… Ладно, не вешай нос, приятель. Сам знаешь, безвыходных положений не бывает.

Бушмин в задумчивости закусил нижнюю губу.

– Александр, ты в юридическом отношении подкован получше меня. Кодекс, правда, в «Балтии» меня заставили выучить назубок, но на практике, сам знаешь, все выглядит несколько иначе… Какие конкретно деяния, исходя из известных тебе фактов, мне могут инкриминировать в данной ситуации?

Прохоров мрачно покрутил головой.

– Ты как маленький ребенок, Андрей. Существует банальная истина: был бы человек, а статья из УК для него найдется.

– Давай говорить более предметно.

– Пожалуйста. На тебя, к примеру, можно навесить статью 125 «Оставление в опасности»…

– Да откуда мне было знать, что он подраненный? Обычная ситуация, мужик попросил подвезти, я согласился, потому что мне было по пути, а он вдруг возьми и – неожиданно так – сдохни!..

Прохоров многозначительно хмыкнул.

– Сам подумай, Андрей, что ты несешь? Ты что, всерьез собираешься потчевать таким бредом следака? Да он просто помрет со смеху! И учти, сто двадцать пятая – это еще пустяки, по ней предусмотрено плевое наказание. Тут тебе могут кое-что посерьезнее навесить, от соучастия в разбое до предумышленного убийства, и, даже если перед следствием будет поставлена такая задачка, под одной из крутых статей вроде двести пятой будут тебя раскалывать.

– Это ты маленько загнул, Александр. Нуда ладно, сейчас речь не об этом. Какие у тебя есть догадки по поводу «черного монаха»?

– Даже не знаю, что ответить. – Прохоров почесал пятерней в затылке. – Думаю, ты правильно сделал, что избавился от трупа. Окажись я на твоем месте, я бы поступил точно так… Что касается звонка дежурному по городу, то это не самый умный поступок, но, по крайней мере, ты сделал все по совести, и это тебя несколько оправдывает… А вообще-то странная история, Андрей. Признаюсь, я раньше представлял себе ситуацию несколько иначе.

– Какие будут предложения?

– Кхм… – Прохоров опять принялся чесать затылок. – Можно, конечно, самому объявиться, пока оперативники не успели сами добраться до тебя. Получится что-то вроде явки с повинной…

Бушмин энергично тряхнул головой.

– Такой вариант я не приемлю.

– Рано или поздно, но тебя «пробьют», как ты этого не понимаешь? – Прохоров бросил на приятеля укоризненный взгляд. – Насколько я знаю, всего в розыск подано девять тачек, из них шесть в городе.

– Надо полагать, что в списке подозреваемых я буду числиться под первым номером, – Бушмин невесело улыбнулся.

– Умный мальчик, – похвалил его за сметку собровец. – Странно только, что тебя до сих пор не «пробили». Может, отложили разговор до утра? Или, к примеру, пошли по ложному следу… Ты по доверенности катаешься?

– Нет, «девятка» оформлена в полную собственность.

– Значит, в списке ГАИ наверняка фигурирует твоя фамилия. Так-так… Андрей, ты где прописан?

– В общежитии органов внутренних дел, на Комсомольской.

– Ах вот оно что, – протянул Прохоров. – Это в корне меняет дело. Кое-какой запас времени у нас есть, но на многое рассчитывать не стоит.

В этот момент приоткрылась дверь и в образовавшуюся щель просунулась голова слегка подзабытого ими за разговором Ивана Демченко.

– Мужики, совесть надо иметь! Вы еще долго собираетесь тут секретничать?

Прохоров поманил его пальцем:

– Иван, к тебе есть одно дельце. Наш приятель попал в неприятную ситуацию, надо бы ему помочь…

– А я-то думаю, чего это у другана такая рожа кислая, – в словах Демченко послышалась укоризна. – А ты, гад, почему мне ничего не сказал?

– Андрей, будет лучше всего, если ты сутки-другие перекантуешься где-нибудь в укромном месте, – рассудительно предложил Прохоров. – А я тем временем попытаюсь прояснить ситуацию. Иван, у тебя есть что-нибудь на примете?

– Какие проблемы? – Демченко пожал плечами. – Если надо, найдем подходящую фатеру. А что, собственно, стряслось?

– Оставь вопросы на потом. – Прохоров достал из кармана небольшую связку ключей, перебросил их через комнату приятелю, тот ловко поймал на лету. – Закусь и спиртное собери в пакет, ополосни посуду. Когда закончишь – дуй прямиком к машине, она прямо у подъезда. Мы с Андреем долго не задержимся.

Демченко не стал задавать лишних вопросов, мигом отправился на кухню. Прохоров выглянул в окно, обозревая с высоты четвертого этажа уставленный разнокалиберными автомобилями двор.

– Андрей, нам сейчас важно выиграть время. Через сутки, максимум через полтора суток я буду знать всю подноготную, а пока тебе лучше на время где-нибудь затаиться. Думаю, мы с Иваном решим эту проблему.

– И на черта вам все это сдалось? – угрюмо сказал Бушмин. – А не лучше ли мне здесь оставаться, пусть все плавно катится к чертовой матери.

– Ты так ни хрена и не понял, – неожиданно вспылил Прохоров. – Если до тебя наши оперы доберутся первыми, то это еще, как говорится, полбеды. А вот ежели «быки» Жоры Недзвецкого сюда неожиданно нагрянут, разговор с ними будет не из самых приятных. Но и это, Андрюша, не самый худший вариант.

– Да уж куда страшнее, – криво улыбнулся Бушмин.

– Можешь себе представить, есть еще кое-кто покруче. У твоего «черного монаха» наверняка имеются дружки, и уж они-то, поверь мне, церемониться с тобой особо не будут.

Угроза, о которой вскользь упомянул Прохоров, показалась настолько весомой, что Бушмин больше не решился спорить. Молча достал из шкафа свою спортивную сумку и принялся складывать в нее необходимые вещи.

– Много барахла не бери, рассчитывай на неделю «автономки» максимум, – наставлял Прохоров, наблюдая за его поспешными действиями. – Для разыскников оставим ложный след.

– Хорошая мысль, – Бушмин оценил задумку приятеля. – Иначе могут подумать, что я с перепугу ударился в бега.

– Вот-вот… Сейчас ты позвонишь своей хозяйке, предупредишь ее, что несколько суток тебя не будет в городе. Как бы между прочим вставишь, что нашел новую работу, будешь машины из-за кордона перегонять. Раньше пятого числа, мол, ты здесь не появишься. Оперативники наверняка позвонят твоей старушке, тут-то она и подбросит им нашу «дезу».

– Я ей как раз пятого числа должен деньги за квартиру отдавать, – вспомнил Бушмин.

– Вот и ладненько. Так, что еще? Постоянной пассии, насколько я знаю, у тебя нет? Вариант отпадает. Соседей, само собой, тоже предупредить следует.

– Да я их никого не знаю… С одним мужиком, правда, сталкиваюсь иногда на лестничной площадке, он тоже выходит покурить, видно, жена дома смолить запрещает.

– Знают они тебя или не знают, какая разница. Так, мол, и так, уезжаю на несколько суток по делам, так вы, дорогие соседи, приглядите за квартиркой. Короче, разыскникам придется дожидаться, пока ты соизволишь вернуться из «командировки». Они могут думать все, что угодно, но подозрения и догадки в дело не подошьешь. Опять же ты всего лишь один из девяти, и пусть даже самый приметный из всех, надо еще доказать, что именно ты, Андрей Михайлович Бушмин, и есть тот самый искомый субъект…

Прохоров внезапно остановился посреди комнаты.

– А, черт, самое важное чуть не упустил из виду. Хорошо, что вспомнил, а то могли бы проколоться на ровном месте.

– Ты о чем? – Бушмин закрыл «молнию» на сумке, затем выпрямился, с удивлением взглянув на товарища.

– Андрей, где твоя тачка?

– В гараже. Я ее дочиста всю отмыл и чехлы старые на сиденья натянул.

– Значит, так, Андрей… Придется нам сделать крюк и наведаться в твой гараж.

– Зачем?

Бушмин снял трубку и стал набирать номер телефона старушки Анны Ивановны.

– Хочу посмотреть, как тебе удалось уничтожить «улики». Боюсь, что ты после ночного ЧП был слегка не в себе и по этой причине мог упустить из виду что-нибудь важное. В любом случае лишняя подстраховка не повредит.

Глава 7

Кварталы городских домов в районе улиц Александра Невского и Юрия Гагарина были погружены в дремотную вечернюю тишину. Ничего тревожного в округе не наблюдалось: ни тебе милицейских машин с включенными мигалками и сиренами либо без оных, поспешающих по известному адресу, ни крутых тачек, на которых раскатывают подручные Жоры Недзвецкого, ни даже таинственного микроавтобуса марки «Фольксваген», подобно «Летучему голландцу» бороздящего просторы ночного города.

В связи с царящим здесь покоем как-то даже не верилось, что разыскникам удалось-таки взять горячий след. Тишь да гладь – божья благодать. Но тишина может быть обманчивой, ибо существует порода псов, способных нападать свирепо и бесшумно. Даже распластав свое могучее тело в прыжке, они сохраняют грозное безмолвие, вплоть до того момента, пока их хищные клыки не сомкнутся на горле преследуемой жертвы.

Волкодавы.

Пока трое экс-морпехов добирались до гаражей на Полевой, Демченко успел устроить приятелю основательную выволочку.

– Брат, ты неправ во всех отношениях! Если у тебя возникли проблемы, почему молчишь?! А кореша, спрашивается, на что нужны? Только для того, чтобы по праздникам с ними водку трескать?

– Саша, рули налево, – подсказал дорогу Бушмин. Он расположился с сумкой на заднем сиденье «Сиерры» цвета небесной синевы. – За мостиком еще раз свернешь, а там уже гаражи видно.

– Саня, ты же в курсе, что Бушмин, можно сказать, жизнь мне спас? Два раза. – Демченко решил взять в свидетели собровца. – Кто раненого друга на закорках из-под огня выволок? То-то же! А он, видишь ли, заявляет – «это мои проблемы»…

– Надо было тебя пристрелить, – угрюмо сказал Бушмин. – Кончай травить, Ваня, без тебя тошно.

– А за неделю до этого случая, когда меня в техникуме нефтегаза накрыли, помнишь? Сидим мы, Саня, в глубокой жопе, то есть в подвале, я и еще пятеро потенциальных жмуров, разведгруппа, мать-перемать… Рация не фурычит – осколком подавилась, единственный проход «чехи» под плотным огнем держат, сверху нам «цитрусовые» по ступеням катят. Ну все, Иван-дурак, хана тебе, думаю…

– Указывай курс, Андрей, – вклинился в монолог Прохоров.

«Сиерра» свернула с дороги к кооперативным гаражам, возведенным в самом начале восьмидесятых на месте некогда существовавшего здесь болотца.

– Крайний справа ряд, – подсказал Бушмин. – В самый конец, мой будет предпоследним.

– Гаражи охраняются?

– Была такая задумка, но не сговорились.

– Лады, лишние глаза нам ни к чему.

«Сиерру» поставили со стороны торца гаражей, чтобы не мозолила людям глаза. Впрочем, опасаться было нечего, ряды кирпичных боксов погрузились в сонную темноту, лишь в двух-трех местах тускло горят забранные в металлические сетки светильники. Еще несколько лет назад здесь допоздна кипела жизнь, но теперь народ опасается темноты, уже известно несколько случаев, когда в этих местах «бомбили» частников. Отбирали тачки, да еще избивали чуть не до смерти.

Вытряхнулись из «Сиерры», все трое – крепкие рослые ребятки, кого им бояться? Сами голову могут оторвать кому угодно, научены. Одеты в кожаны, Демченко предпочитает черный цвет, остальные двое в коричневых куртках. Осмотрелись по сторонам – покойно, как на деревенском кладбище.

Бушмин поочередно утопил в пазы длинные щупы-ключи, выдвинул хитрый запор, потянул на себя металлические створки. Щелкнул рубильником, под потолком с потрескиванием вспыхнула пара люминесцентных ламп. Еще один светильник – над верстаком с инструментами, – включил и его.

– Прикрой браму, – распорядился Прохоров. – У тебя мощный фонарь найдется?

– Фонарь-то у меня есть, вот только батареи подсели. Могу подключить «переноску».

– Тоже годится.

Прохоров, обнаружив на верстаке пару тонких резиновых перчаток, тут же натянул их на руки. Бушмин подключил «переноску», затем вскрыл «девятку», распахнул все дверцы, включая кормовую.

– Прошу, маэстро.

– Шмонать будем крепко, – предупредил Прохоров, держа руки в перчатках на весу, как заправский хирург. – Иван, зачисляю тебя в ассистенты, будешь светить. Поверхности руками не лапать, не хватало нам еще здесь наследить.

Собровец, на время переквалифицировавшийся в эксперта-криминалиста, сразу же от слов перешел к действиям. Первым делом выбросил на пыльный цементный пол резиновые коврики, буркнув при этом: «Слишком чистые». Затем не поленился снять чехлы, которые Бушмин натянул на передние кресла взамен испачканных кровью, после чего стал скрупулезно осматривать внутренности салона «девятки».

– Гараж, между прочим, оформлен в субаренду, – проинформировал занятых делом приятелей Бушмин. – Мужик, с которым я сговорился, собирался в моря уходить. Он штурманец, работает по контракту на иностранцев, вернется из заплыва бог весть когда.

– И что из того? – покосился на него Демченко. – Тебе все равно придется общаться со следаками. Если ты, конечно, не собираешься удариться в бега. Наверняка попросят предъявить тачку, для порядка, так сказать. Может, у тебя в багажнике труп хранится.

– Типун тебе на язык, – беззлобно отбился Бушмин.

Прохоров потребовал вернуть обратно чехлы и коврики, затем вынес свой вердикт:

– Неплохо для начинающего «мокрушника». В другой раз надо будет прихватить микроскоп. Если в ты сам мне не рассказал, ни за что бы не поверил, что у тебя в машине мужик кровью изошел.

– Другого раза не будет, – сказал Бушмин. В следующее мгновение лицо его приняло откровенно растерянный вид. – Представляете, мужики, я чуть в бардачке права не оставил. Вот была бы хохма, я вроде как за новой тачкой собрался прокатиться, а ксиву оставил в «девятке»…

– Хорошо, что вспомнил, – спокойным тоном произнес Прохоров. Он отлично понимал душевное состояние товарища, поэтому не стал пенять за невнимательность. – Не стоит расстраиваться. Прихвати «корочки», и давай потихоньку сворачиваться. Сейчас мы тебя отвезем на квартиру к родителям Ивана. До утра там перекантуешься, а там что-то придумаем.

Прохоров принялся натягивать чехол на кресло водителя, а Бушмин тем временем обошел «девятку» спереди, забрался в салон и полез в бардачок за водительскими правами. Когда он пошарил рукой на ощупь, пальцы наткнулись на какую-то холодную вязкую массу. Что это еще за фокусы, удивился Бушмин, извлекая на божий свет свою находку.

Обнаруженный им в бардачке предмет представлял собой сравнительно небольшой по размерам сверток, вроде пухлого портмоне-лопатника, упакованный в плотную прорезиненную ткань камуфляжной расцветки. Вес сравнительно небольшой, граммов пятьсот, из них примерно половина приходится на пластилинообразную массу, по форме напоминающую оплывшую свечу, и выпирающий из нароста металлический цилиндрик с черным ободком и двумя короткими шипами.

Бушмин не знал, что в этот момент творилось с его лицом, но он заметил, как стремительно побледнел Прохоров. И еще Бушмин почему-то зациклился на мысли, что с находкой нужно обращаться очень нежно, пожалуй, даже дышать на нее не стоит.

– Так… – протяжно вздохнул Прохоров. Кажется, его тоже поразил столбняк, во всяком случае, он застыл в одном положении, шевелились только губы. – Что это?

– Понятия не имею, – выдохнул Бушмин.

– Значит, не твое?

– Нет.

– Так что это за хреновина, Бушмин?

– Похоже на «ВУ».

– Я вижу, что не мягкая игрушка.

Прохоров, слегка повернув голову, негромко произнес:

– Иван, мы тут «гостинец» обнаружили, так ты сходи пока куда-нибудь, погуляй на природе…

Заинтригованный Демченко заглянул в салон, на мгновение сконцентрировал взгляд на предмете, который бережно держал в руках Бушмин, после чего изумленно выдохнул:

– Ё-моё… Где взяли?

– Исчезни, Иван! – строго сказал Бушмин. – Саня, ты тоже потихоньку выбирайся. Ждите меня у «Сиерры».

– Не дрейфь, Андрей, – поддержал его Прохоров. Он бережно распахнул дверцу, стал медленно выбираться из салона. Бушмин прав, в таких случаях нет смысла проявлять глупое геройство. – Я таких не видел, но скорее всего это радиоуправляемый. Когда будешь вытаскивать, шипов лучше не касайся. Ну все, я пошел…

Бушмин поднял с земли увесистый булыжник, прикрепил к нему комок пластита, затем размахнулся и зашвырнул его на середину заросшего сухим камышом озерка. Вслед за булыжником последовал и металлический цилиндрик.

Утопив в болотце составные части «ВУ», он вернулся к гаражу, где его дожидались приятели.

– Благодари своего Аллаха, Андрей, – криво ухмыльнулся Прохоров, когда Бушмин появился в освещенном боксе. – Ты элементарно мог отправиться на небеса. Считай, заново на свет родился…

Бушмин стиснул губами сигарету, прикурил, сделав подряд несколько глубоких затяжек. Ручонки, слава богу, не трясутся, мотор в груди работает четко, без перебоев, нервы щекочет знакомый ветерок опасности.

Они сгрудились втроем возле верстака, разглядывая находку. Собровец осторожно взял ее в руки, прошелся подушечками пальцев по гладкой водоотталкивающей поверхности, зачем-то поднес к уху – а вдруг там внутри тикает, – осталось теперь только на зуб ее попробовать.

– Откудадровишки? – полюбопытствовал Прохоров, намекая, очевидно, на взрывное устройство, покоящееся нынче на дне заболоченного озерца. – Ночной клиент подбросил?

Бушмин неопределенно пожал плечами:

– Других вариантов нет.

– Ничего не понимаю… – решил вступить в дискуссию Демченко. – Ты ж сам говорил, он преставился по дороге?

– Это медицинский факт, Иван.

– И этот жмур, значит, заминировал твою тачку? А ты это дело прохлопал, так получается?

– Я сейчас над этим думаю, Ваня.

Напрягая память, он стал прокручивать «ужастик» с самого начала, с того момента, как его угораздило подобрать на дороге странную личность, закутанную в дождевик. Клиент подсел на Литовском валу, метрах в двухстах от автоплощадки. Возле Дома офицеров Бушмин едва не влетел в непроходимую для его «жигуленка» глубокую лужу, затопившую всю проезжую часть улицы. Пришлось сдавать задним ходом… Что дальше? Нужно было либо возвращаться на площадь Василевского и добираться до Вагнера другим маршрутом, либо махнуть переулочком в объезд водной преграды… Он выбрался из машины, так ему сподручнее было оценить ситуацию…

Стоп. Именно в этот момент «гостинец» перекочевал в бардачок. Других вариантов не существует. Если его догадка верна, то возникает целая тьма вопросов, и ни на один из них пока не находится внятного ответа.

Пока Бушмин разгадывал головоломки, его приятели вплотную занялись содержимым пухлого «лопатника». В роли застежек в нем использовались «липучки», что во многом облегчило потрошителям их задачу.

Вскоре на застланной старой газетой поверхности верстака были аккуратно разложены внутренности свертка: портативная видеокассета, упакованная в прозрачный пластиковый футляр, металлическая капсула черного цвета размером с тюбик для губной помады, а также тонкая стопка гибких пластиковых карточек, идентичных по своим размерам обычным игральным картам, с нанесенными на обе стороны сложными узорчатыми рисунками и странными символами.

Некоторое время все трое пребывали в полной растерянности, настолько неожиданными оказались результаты предпринятого ими исследования. Первым пришел в себя омоновец Прохоров.

– Дело серьезное, ребятки… Тут попахивает высоким шпионажем. По крайней мере ясно, зачем он приспособил на эту фиговину пластит вкупе со взрывателем. С его стороны это было что-то вроде страховки. Если бы ты добрался с ним по адресу, то вместо платы за проезд тебя могли бы просто шлепнуть. И еще он наверняка был уверен, что при любом раскладе его дружки, те самые, кому он вез «пакет», тебя из-под земли достанут, иначе не сунул бы тебе в бардачок такую ценную вещь…

– Ну а минировать зачем? Мы же могли оба взлететь на воздух.

– Не знаю, Андрей… Самоликвидация, полагаю, не входила в его планы… Ну разве на самый крайний случай, если бы вас, к примеру, тормознула по дороге милиция и устроила шмон под дулами автоматов. Тут он мог бы, конечно, на нервной почве давануть кнопку на пульте и устроить прощальный салют…

– Может, ты и прав, – задумался Бушмин. – Еще надо учитывать, что для него сложилась пиковая ситуация. По-моему, он действовал чисто на автомате: с таким ранением, как у него, долго не протянешь. В таких случаях люди часто поступают немотивированно.

Бушмин потянулся рукой к левой лопатке, показывая, куда был ранен «черный монах».

– Не показывай на себе, – суеверно заметил Демченко. – Что будем делать с «пакетом»? Наверняка здесь содержится ценная секретная информация.

– Предлагаю немедленно утопить в болотце, – сказал Бушмин.

– Кого? – удивленно глянул на него Демченко.

– Не «кого», а «что», – Бушмин красноречиво кивнул в сторону «находки».

– Глупости говоришь, Андрей, – Прохоров осуждающе покачал головой. – А если эти мужики, друзья твоего «знакомого», задумали сотворить какую-нибудь крупную подлость?

– Может, диверсию планировали совершить, да что-то у них сорвалось, – вторил Демченко. – Ты же сам, Андрей, говорил, что упакован мужик был по высшему разряду. А если где-нибудь грохнет не сегодня, так завтра? Как мы будем друг дружке в глаза смотреть?

– При нем были еще упаковки с пластитом, – задумчиво сказал Бушмин. – Взрывателей, правда, не видел, но я не всю «укладку» обследовал, только поверхностно прошелся… Два ствола, один, надо полагать, для работы под водой. Кобуру так и не смог открыть, какие-то хитрые защелки с секретами. Одет в легководолазный костюм, под ним теплое белье…

– Постой, – перебил Демченко. – А если это был «силз»? Ты его хорошенько разглядел?

– Из «боевых пловцов»? – переспросил Бушмин.

– Из нашенских, балтийских, – уточнил Иван.

Бушмин скептически покачал головой.

– Сомневаюсь. Я всех тамошних ребят хорошо знаю: и учения совместные проводили, и за столом не раз сиживали… Что еще было при «черном монахе»… Два тесака: стилет-«баллок» и универсальный штурмовой нож. Респиратор, кислородные шашки, какая-то химия в капсулах и таблетках – маркировка повсюду отсутствовала. Небольшой приборчик неизвестного назначения с жидкокристаллическим табло… Что еще? Некоторые кармашки на «укладке» я так и не смог расстегнуть… Поверх «укладки» перетянут сбруей, полагаю, на ней крепился легкий акваланг… Вот такого, мужики, я подобрал на свою голову клиента…

Все трое невесело рассмеялись.

– А ты говоришь – «выбросить». – Прохоров принялся запихивать все предметы в прорезиненный чулок-портмоне. – Давайте хотя бы кассету прокрутим… А потом уж окончательно решим, что нам делать со всем этим добром: послать «пакет» нашим гэбистам или выбросить находку на помойку.