Текст книги "Титановая гильотина"

Глава 4
Шел по улице малютка, посинел и весь дрожал

Суббота, вечер

По прибытии в Н-ск журналисты разместились в гостинице «Спутник», расположенной на Волжском бульваре, всего в десяти минутах ходьбы от здания областной администрации. Свободные номера там имелись в изобилии; верные своей привычке держаться вместе – так безопаснее, да и за имуществом проще следить, – они устроились не поодиночке, в одноместных номерах, а сняли – для начала на двое суток – спаренный полулюкс, состоящий из двух крохотных помещений и ванной комнаты. То ли Маркелов сумел чем-то обаять пышногрудую администраторшу, то ли укоренившийся уже и в этих краях капитализм сломил-таки наконец ханжеские порядки кондовой советской поры, но вопрос с размещением двух разнополых личностей в одном номере был разрешен быстро, легко, без всякой доплаты сверх тарифа. Володя, правда, чисто для отмазки сказал, что они являются братом и сестрой, пользуясь тем, что их с Анной отчества совпадают. Но тетечке было, судя по всему, наплевать, кто они такие, лишь бы оплачивали номер и вели себя в гостинице культурно.

От администраторши они узнали, что здесь, в Н-ске, как в той же Москве и некоторых других крупных российских городах, существует строгий порядок, согласно которому приезжие граждане обязаны встать на учет – пройти регистрацию – в органах внутренних дел Н-ской области по месту временного проживания и обязаны сделать это в трехсуточный срок. Журналисты прикинули, что им это ни к чему, и, хотя администраторша предложила устроить им временную регистрацию, они отказались, решив, что уже в понедельник, чтобы не привлекать к себе внимания местных органов, они, вероятнее всего, выпишутся отсюда и переберутся в другую гостиницу, где при вселении в гостевой анкете укажут свежую текущую дату, а в графе «Цель вашего приезда» напишут то же, что и сегодня, – «проездом»…

Что же касается контактов с представителями властей и местной «деловой элиты», то Зеленская решила, что попытается связаться с этими людьми после того, как они с Маркеловым завершат здесь свое расследование.

Зеленская приняла душ, высушила волосы феном, переоделась в спортивный костюм и домашние шлепанцы, после чего вышла в гостиную, где ее напарник, устроившись на диванчике с банкой пива в одной руке и пультом в другой, смотрел по телевизору местные новости.

– Самое интересное, подруга, ты пропустила, – сказал Маркелов, кивнув на не слишком качественную телевизионную картинку. – Вчерашнюю пресс-конференцию в новостях показывали… Оказывается, местного губернатора кондрат хватил…

– В смысле?

– Обширный инфаркт миокарда… Показывали ролик, как местная челядь посещала Кардиоцентр, где он сейчас лежит. Вроде как все, отслужил свое на благо народа…

Взяв шаткий стул, Зеленская уселась рядышком с ним.

– Так что выходит? Будут проводить внеочередные выборы?

– Да, как раз об этом на пресс-конференции местное начальство журналистам объявило.

– А кто будет до перевыборов рулить областью? – спросила она.

– Как кто? Местный вице-губернатор… Он, кстати, на брифинге тоже присутствовал.

– Воронин? – поинтересовалась Зеленская, одновременно вспоминая о том, что было сказано в переданном стрингерам пакете информации об этом человеке. – Так-так… Ты записал этот сюжет?

Маркелов, выцедив остатки пива, протянул ей пустую банку.

– Будь хорошей девочкой, выброси это в урну.

Когда напарница выполнила его просьбу, Маркелов пожаловался:

– Че-то я притомился сегодня, подруга… Да еще гаишники нервы потрепали! Писать ихние новости я не стал, сама видишь: картинка – дрянь! Будут повторы, тогда и запишу… Когда чуток акклиматизируемся тут, осмотримся маленько, я попытаюсь законтачить с местными телевизионщиками. «Исходник», конечно, вряд ли удастся раздобыть, но непорезанную копию мне удастся у них выцыганить или на крайний случай выкупить…

– Ужинать не пойдем?

– Не, не хочу. Я уже перекусил бутербродами. Там и на твою долю осталось.

Анна взглянула на часы: времени было еще только половина девятого.

– Хорошо, Володя, будем отдыхать, – сказала она. – Но сначала я хочу сделать пару звонков…

Она достала из сумочки свой органайзер, который среди всего прочего выполнял функции электронной записной книжки. Найдя нужную запись, стала накручивать диск городского телефона.

– Кому это ты звонишь? – поинтересовался напарник.

– Есть тут один такой журналист – Павел Кормильцин. Его здесь называют «человек-газета». Помаленьку подкусывает местные власти, кое-что печатал и на тему кризиса вокруг Новомихайловского комбината. Андрей говорил, что уже пересекался с ним, когда приезжал по каким-то своим делам в эти края. Перед тем как отправить нас сюда, он созванивался с этим самым Кормильциным, и тот вроде бы не против законтачить с нами.

Она набрала номер домашнего телефона Кормильцина раз и другой, но в трубке слышались лишь длинные гудки.

– Попробую еще на сотовый ему позвонить, – сказала Анна, доставая из сумочки свой «Нокиа». – Может, удастся договориться с ним встретиться уже завтра, может, что полезное от него узнаем…

– Мобиляка фурычит здесь? – поинтересовался Маркелов. – Как с роумингом?

– Сотовый у него отключен, – сказала Анна, пряча «Нокиа» обратно в сумочку. – Ладно, попробуем завтра утром его достать…

Она поднялась со стула и хотела было уже пожелать напарнику спокойной ночи, как вдруг запиликал спрятанный ею только что в сумочку сотовый телефон.

Голос, прозвучавший в трубке, Зеленской был совершенно не знаком.

– Добрый вечер, – сказал незнакомец ровным, хорошо поставленным голосом. – У нас есть один общий знакомый, которого зовут Андрей… Я получил от него сообщение о том, что вы прибудете в наш город сегодня, во второй половине дня. В сообщении также был указан номер вашего сотового… Вы меня слышите?

– Да-да, конечно, – сказала Анна в трубку и тут же показала напарнику большой палец. – Хорошо, что вы позвонили… Здравствуйте!..

Это был не кто иной, как «аноним», который на условиях полной конфиденциальности снабжал Андрея Уралова прелюбопытными сведениями о некоторых событиях, происходящих в Н-ской области. Сообщение было послано на его компьютерный адрес (других зацепок не существовало). Этот человек, безусловно, мог быть чрезвычайно полезен журналистам в их расследовании, но уверенности в том, что он выйдет на контакт, не было никакой.

К счастью, он вышел на контакт, причем довольно быстро.

– Надеюсь, добрались без приключений? – поинтересовался незнакомец. – С жильем уже определились?

– Да, все в порядке, – сказала Зеленская, решив опустить эпизод с гаишниками. – Я хотела бы встретиться с вами, кое-что обсудить…

– Когда?

Зеленская хотела спросить, сможет ли «аноним» встретиться с ними – или же с ней одной – завтра, в воскресный день, но с губ у нее неожиданно сорвалось совсем другое:

– А если мы встретимся сегодня, не откладывая в долгий ящик? Я, правда, не знаю, где вы сейчас находитесь…

Напарник, сделав возмущенные глаза, хотел ей что-то возразить, но Зеленская жестом велела ему не вмешиваться.

– Вы это серьезно? – после небольшой паузы спросил незнакомец. – Но сейчас уже вечер, а вы, как я понимаю, совершенно не ориентируетесь в нашем городе.

Анне когда-то, еще в студенческую пору, доводилось бывать в Н-ске, где проводился молодежный семинар на тему демократических СМИ, но города этого она в общем-то не знала, незнакомец был прав.

– Да, я вполне серьезно, – сказала она. – Где вам будет удобнее всего встретиться со мной?

Последовала еще одна пауза.

– Хорошо, я согласен, – наконец произнес в трубке мужской голос. – Но при одном условии…

– Каком?

– При условии, что вы и ваш сотрудник будете в точности выполнять все мои пожелания.

Спустя примерно полчаса они вышли из парадного гостиницы и прогулочным шагом двинулись по этой же стороне бульвара в направлении, противоположном городскому центру (таково было требование «анонима»).

Незнакомец сказал, чтобы они не вздумали брать с собой никакой аппаратуры… даже диктофон запретил иметь при себе. Интересное дельце! У них ведь нет охранника, которого можно было бы поставить сторожить добро… Пришлось оставить в номере включенный свет и работающий телевизор – типа там кто-то есть. Хорошо еще, что самое ценное их оборудование хранится в нычке (микроавтобус они поставили на охраняемую стоянку рядом с гостиницей). Новую камеру в эту поездку он брать не стал, взял в комплект к их прежней рабочей камере портативную «сони»; так что если кто-то покусится на их добро, то серьезного убытка стрингеры из-за этого не потерпят…

Погода действительно стояла довольно холодная, к вечеру морозец стал крепчать, и уже сейчас было семь-восемь градусов. Зеленскую в эти минуты била нервная дрожь. А может, все вместе навалилось: и усталость после дороги, и нервное ожидание в канун каких-то новых для нее событий, и опять же холодная, отнюдь не мартовская погода… Она почему-то была уверена, что кто-то наблюдает сейчас за ними со стороны, возможно, хочет убедиться, что за ними нет «хвоста» – с какой стати? кому они здесь могут быть интересны? – и одновременно с этим размышляет, стоит ли ему вообще связываться с этой парочкой.

Они прошли уже как минимум четыре квартала и успели основательно продрогнуть, как вдруг в сумочке Анны запиликал сотовый.

– Следующий переулок, поворачиваете, пройдете с полсотни метров, там я подам знак…

В переулке, куда они свернули, освещение отсутствовало напрочь.

– Нюра, мне это не нравится, – честно сказал Маркелов, остро сожалея, что, кроме газового «вальтера», который он прихватил с собой, у него сейчас нет из оружия чего-нибудь посущественней. – Могут элементарно дать по балде!..

Зеленская, признаться, тоже уже пожалела о том, что решилась на эту авантюру (мало того, сама же и стала инициатором принимающей все более опасные очертания затеи). Но с другой стороны, если бы они с Маркеловым всегда действовали по правилам и старались избегать малейшего риска, то грош был бы им цена как стрингерам.

Район, в котором они сейчас находились, состоял из зданий старой, двух– трехэтажной застройки, причем часть этих ветхих строений, судя по отсутствию электрических огней, были уже нежилыми и предназначались на снос.

Они отмерили положенное количество шагов и в нерешительности остановились. Прошла минута, другая…

– Блин… да он издевается над нами! – Маркелов выковырял из пачки сигарету. – Что-то ихний городок, Нюр, решительно мне не нравится! По-моему, нас опять пытаются «развести»?! Посмотри, куда он нас заманил! Здесь же темно, как у негра за пазухой…

Запиликал сотовый, который Зеленская уже держала наготове в руке.

– Сейчас я пару раз мигну фарами, – сказал «аноним». – К машине подойдете одна. Воспользуетесь дверцей с правой стороны, сядете на заднее сиденье. Диктофон с собой не берите, это лишнее. Сумочку оставьте напарнику! А сам ваш коллега пусть дожидается вас там, где сейчас стоит…

– Минутку! – быстро произнесла в трубку Зеленская. – Так не пойдет…

– Как вам будет угодно, – отозвался незнакомец. – Ну что ж, желаю вам удачи…

– Хорошо, хорошо, – торопливо бросила в сотовый Анна. – Сделаем, как вы хотите…

Окончив разговор, она положила сотовый в сумочку, а саму сумочку передала Маркелову.

– Совсем сдурела, Зеленская?! Только через мой труп!..

В темном зеве переулка, в добрых, наверное, шагах ста от того места, где они стояли, коротко вспыхнули автомобильные фары… раз… и другой…

– Володя, я очень ценю твою заботу о моей безопасности, – устало вздохнула Зеленская, – но нам с тобой платят не за то, чтобы мы отсиживались в гостиничных номерах и вместо эксклюзива делали нарезку из материалов, показанных в местных новостях…

Анна обнаружила припаркованную у обочины легковушку, причем в такой темени не то что номер, но даже цвет и марку автомобиля определить было крайне затруднительно.

Кто-то изнутри открыл правую заднюю дверцу. Свет в салоне после этого почему-то не зажегся (вероятно, владелец машины не хотел показывать свое лицо). После секундного колебания Зеленская забралась вовнутрь.

– Хорошо, – сказал мужчина, сидевший в кресле водителя. – Теперь закройте дверцу.

Анна захлопнула за собой дверцу, огляделась, пытаясь понять, не сидит ли кто рядом с водителем в кресле пассажира, а затем, убедившись, что посторонних здесь нет, спросила:

– Что дальше? Учтите, я никуда не поеду… Если вы попытаетесь завести движок, я сразу выйду вон из машины!

Ее ноздри уловили приятный аромат мужского парфюма… кажется, одеколон «ЭксЭл»… Мужчина сидел спиной к ней и не оборачивался; но даже если бы и не эти его меры предосторожности, она вряд ли смогла бы хорошо рассмотреть в такой темноте черты его лица.

– Успокойтесь! – сказал незнакомец. – Я не собираюсь кататься с вами по городу! Вы же сами напросились на этот разговор?..

– Но почему… зачем такая конспирация? Вы что, опасаетесь за свою жизнь?

– Элементарная осторожность. Кстати, советую и вам быть осмотрительными… Как вас зовут?

– Меня? Анна… А вас?

После непродолжительной паузы незнакомец сказал:

– Зовите меня Иван Иванычем.

– Врете, конечно…

– Верно. Но знать мое настоящее имя и место работы, думаю, вам пока необязательно…

– Так… поняла… – несколько раздраженным тоном сказала журналистка. – Знаете, я этого вот терпеть не могу! Это вы, значит, решили организовать «слив» через моего работодателя? Что, на кого-то зуб заимели? Или решили, что столичные телевизионщики, получив от вас сигнал, возьмутся расчищать ваши авгиевы конюшни? Чужими руками, значит, собираетесь каштаны из огня таскать?..

– Зачем вы приехали? – сухо поинтересовался незнакомец.

– Что? – поперхнулась Зеленская. – Как это – «зачем»? А вы что, не догадываетесь?

– Догадываюсь, – сказал тот. – Скажу сразу, что у меня двойственное отношение к происходящему. Поймите, я ведь не приглашал сюда съемочную группу. Тех материалов, что были пересланы вашему работодателю, вполне достаточно, по моему мнению, для того, чтобы взорвать эту «бомбу» посредством телевидения. Если вы знакомы с этими данными, то должны понимать, о чем идет речь. Поэтому и спрашиваю: зачем, с какой целью послана в наш город съемочная группа и что вы намерены здесь делать?

Зеленская даже чуток засомневалась в том, тот ли это человек, который переслал Уралову материалы о положении дел в Н-ске. Но затем, врубившись, что незнакомец, скорее всего, беспокоится на тот предмет, чтобы его самого не засветили перед кем-то из его местных крутых недоброжелателей, решила кое-что ему пояснить:

– Во-первых, у нас, у телевизионщиков, есть свои правила, – сказала она после непродолжительной паузы. – Какой бы сенсационный материал ни попал нам в руки, мы обязаны, прежде чем предъявить факты общественности, сами все хорошенько проверить. Тот, на кого я сейчас работаю – вы знаете, о ком идет речь, – никогда не предает факты огласке без должной проверки. Его передачи смотрят на самом верху, и каждая из них вызывает в стране серьезный резонанс. У него по этой причине нет недостатка в недоброжелателях. Любая неточность может обернуться серьезным юридическим иском… это будет удар по уже сложившемуся имиджу ведущего и его сверхпопулярной передаче.

– Давайте обойдемся без этого ликбеза, – сухо заметил Иван Иванович. – Перейдем сразу к делу. Я так понял, вы хотите перепроверить кое-какие факты, приведенные в наших материалах, пересланных в Москву?

Это вырвавшееся случайно или же произнесенное намеренно слово «наших», подразумевающее наличие еще неких остающихся пока за кулисами персон, конечно же, не укрылось от ее внимания.

– Согласитесь, в этом есть не только какая-то логика, но и прямая необходимость, – заметила Анна.

– Соглашусь. Но я почти уверен, что вам не дадут здесь работать. Местные власти не заинтересованы в том… особенно в нынешней ситуации… чтобы кто-то выносил сор из избы. В их арсенале найдется множество средств, чтобы держать вас на коротком поводке. Вы ничего здесь не сможете сделать без одобрения и контроля соответствующих структур областной администрации. А если попытаетесь действовать вопреки их желаниям, вас быстро выжмут за пределы области… и это еще не самое худшее, что они способны с вами сделать.

«Спокойно, парень, не надо нас пугать, – мысленно пока предостерегла его Зеленская. – Мы с Маркеловым работали в турецком Курдистане, в Сирии, Йемене и еще в чертовой куче мест, обстановка в которых будет покруче, чем в твоем Н-ске. Там такой плотный контроль со стороны спецслужб за журналистами, что тебе и не снилось. Без «куратора», по сути, – ни шагу. Регулярный шмон в гостиницах – стоит отлучиться ненадолго из номера, как твои вещички будут внимательнейшим образом исследованы, – проверка и осмотр арендованного транспорта, многочисленные запреты на съемку, требования сдать уже отснятые сюжеты для просмотра цензорам и т. д. и т. п. Тем не менее мы умудрялись как-то даже в таких условиях делать свою работу, зачастую пользуясь скрытой видеокамерой. Так что определенный опыт в таких делах у нас уже имеется…»

– Предоставьте техническую сторону нам, – сказала Зеленская. – У нас тоже имеются кое-какие «приемчики». Теперь во-вторых… Как вы сами настроены? Будете и дальше прикрываться маской анонима или окажете нам здесь все же какую-то поддержку? Если и не практическую, то хотя бы дельным советом?..

– Сначала несколько вопросов. Вы к кому-нибудь из местных властей уже обращались? Кто-нибудь здесь знает, кто вы и с какой целью прибыли в наш регион?

– Кроме вас, полагаю, – никто.

– Вы намерены брать разрешение на съемку? Что будет с аккредитацией? Собираетесь ли становиться на учет?

– Не сразу, не в первый день. Я понимаю, что с аккредитацией могут возникнуть сложности. Есть известная нестыковка между законом о СМИ и некоторыми нормативными актами, особенно эмвэдэшными. Поэтому мы будем действовать по ситуации…

– Если вы серьезно настроены, то вам может понадобиться охрана.

Анна, подумав, что этот тип намерен навязать ей определенного рода услуги, свои или своих друзей, причем наверняка довольно дорогостоящие, в эти секунды едва смогла сдержать вздох разочарования.

– Вообще-то такая статья расходов у нас не предусмотрена, – сухо сказала она. – Ну а если понадобится, то… вот тогда и будем как-то решать данный вопрос.

– Не забывайте, что вы не в Москве. – Ей показалось, что незнакомец усмехнулся в темноте. – Здесь в этом смысле очень ограниченное предложение. Есть такая фирма «Центурион», которая в последнее время, считайте, монополизировала рынок охранных услуг. Не советую вам с ними иметь дело…

– Спасибо за совет, я запомню.

– Ваш работодатель просит по возможности подстраховать вашу небольшую команду, – после небольшой паузы сказал мужчина. – Сразу скажу, что у меня довольно ограниченные возможности. Плюс к этому, я вижу, вы хотите работать самостоятельно, чтобы получить объективную картинку…

– Да, именно так.

– Ну что ж, я уважаю профессионалов… в любом деле. Поэтому скажу честно и откровенно: ни я, ни мои знакомые здесь не в силах стопроцентно гарантировать вашу безопасность. Вам придется работать на свой страх и риск. Я дам вам сейчас номер телефона, по которому вы сможете позвонить в случае какого-нибудь серьезного затруднения… если почувствуете, например, опасность для вашей жизни…

Он назвал городской номер.

– Теперь – главное, ради чего, собственно, я и согласился встретиться с вами уже сегодняшним вечером, – сказал мужчина. – Случайно или нет, но вы прибыли к нам в момент, когда у нас здесь начались серьезные пертурбации. Завтра ожидается одно мероприятие в Новомихайловском, которое вам – раз уж вы приехали и так решительно настроены – пропускать не следует…

Когда Зеленская возвратилась наконец к своему обеспокоенному до крайности напарнику, тот караулил гораздо ближе к машине, чем ему было велено, ее вновь стала колотить противная мелкая дрожь.

– Ну тебя на фиг… натуральная психопатка! – выругался Маркелов. – Хочешь в гроб меня загнать до времени?..

Он повесил ей сумочку на плечо, затем, приобняв Зеленскую, увлек ее прочь из темного переулка.

– «Опель-Кадет»… кажется, серебристого цвета, – сказал Маркелов, жестом подзывая водителя первой же легковушки, которую они увидели, вернувшись обратно на бульвар. – Блин… на другую сторону надо перейти! Обратно в гостиницу на тачке подъедем, а то у тебя уже зуб на зуб не попадает!.. Ну что, Анна, рассказывай, о чем ты там с этим типом базарила?!

Зеленская нервно захихикала.

– Я от страха чуть не описалась, – призналась она. – Но зато он дал наводку, и уже завтра мы с тобой сможем снять классный материал…

Вернувшись спустя несколько минут в свой номер, они проверили первым делом сохранность своих вещей: к счастью, во время их отсутствия ничего не пропало.