Текст книги "Время «Ч»"

Глава 3

Сутками ранее, воскресенье, утро

Когда Черкесов на своем темно-синем «Паджеро» подкатил к интернату, фосфоресцирующие стрелки часов на передней панели показывали без пяти минут шесть.

Оба строения – и учебное здание закрытого лицея, и спальный корпус – были почти полностью погружены в темноту. Алексей припарковал машину не на площадке, у парадного, а чуть дальше, к воротам металлической ограды, которой еще с советских времен была обнесена по периметру вся территория этого закрытого подмосковного интерната. Ну-с? И где этот Аника-воин, где его юный друг Ромчик, за которым, он, собственно, и приехал сюда в такую рань?

Неужели проспал?

Черкесов вышел из машины, закурил. Вокруг царила темень, только позади светилось несколько окон в недалеких отсюда многоэтажках, и еще слева, над входом в здание интерната, тускло горел дежурный светильник. Небо обложено тучами, температура чуть выше ноля, – днем немного потеплеет, серьезных осадков на сегодня в метеовыпусках новостей не обещали. Да и не суть важно, что там будет с погодой. Они с ребятами договорились, что войнушка состоится по-любому, даже если на Москву и область вдруг обрушится снежный буран.

Со стороны ограды послышался короткий свист. Черкесов ответил – умора с этими пацанами! Возле забора нарисовались три или четыре человеческих силуэта. Один человечек ловко вскарабкался на довольно высокую ограду из металлических прутьев, на какое-то время повис на руках с другой, уже внешней стороны, затем мягко, грамотно пружиня в коленках, приземлился…

Черкесов все это время оставался на месте, в нескольких шагах от разделенной оградой компании; до его слуха донесся чей-то ломкий, как это бывает у подростков, голос:

– Ром, попроси своего знакомого, чтобы взял на войну и нас!

– Не-а, пацаны, вас не возьмет… вы ж учебку не прошли! – прошелестел Ромкин голос.

– Ну будь ты челом?!

– Ладно, спрошу… может, в следующий заход подпишутся и кого-то из вас взять.

– Попроси своего «крутого», чтоб показал нам, какой у него при себе есть ствол?!

– Ты чё… он же секретный спецназ! Ну все, пацаны, нам пора ехать на задание…

К «Паджеро», возле которого перекуривал Черкесов, эдак с ленцой, вразвалочку, подошел подросток лет тринадцати с половиной: это был гибкий худощавый мальчишка с живыми карими глазами, чуть выше среднего для его возраста роста.

Прикид юного воина состоял как бы из двух частей. Нижнюю половину составляют заметно вытертые на коленках джинсы и хорошо растоптанные, но все еще добротные армейские ботинки с высоким берцем на шнуровке – эту обувку раздобыл для него сам Черкесов. Верх более милитаризован: поверх «комка», заправленного в джинсы, надето некое подобие «разгрузки» с прошитыми кармашками, предназначенными для ношения запасных обойм, гранат, запалов к ним и прочей боевой атрибутики. На голове красуется… настоящий черный берет с якорьком (головной убор несколько великоват для него, но ничего, смотрится довольно лихо).

Что касается «гражданской» куртки – плащовки с капюшоном на синтепоновой подкладке, – то Ромчик держал ее чуть на отлете, в левой руке, потому что этот предмет, как ему казалось, не соответствует прочей экипировке… а ему жуть как хотелось покрасоваться на виду у немногочисленных зрителей в своем «милитари»…

– Здорово, братела, – сказал он чуть громче, чем следовало бы. – Рад тебя видеть, Черкес.

– Здравствуй, брат Рома, – пожав протянутую руку и слегка усмехнувшись в усы, ответствовал ему Черкесов. – Нам пора ехать на дело, так что милости прошу в машину!..

Позже, когда они отъехали от интерната и выбрались на пригородное шоссе, Черкесов поинтересовался:

– Что это за спектакль ты устроил, Роман? И что за «секретный спецназ» ты придумал? Решил продемонстрировать некоторым своим дружкам, какие у тебя «крутые» знакомые имеются?

– Угу, – кивнул подросток, сидящий справа от него, в кресле пассажира. – Пусть знают…

– Почему сигаешь через забор, а не ходишь, как все порядочные люди, через парадное?

– А кто меня выпустит? У нас охранники… что один, что другой, дебилы! За бутылку водяры, может, выпустят… а так – не-а! Наши директриса и завучиха выпускают отсюда только тех, к кому приезжает родня, или с теми, у кого имеются справки по опеке. Не нравится мне этот лицей, мутотень сплошная. Да пошли они все в ж…!

– Полегче, парень! – покосился на него Черкесов. – Нахватался всяких… всякого… короче, следи за базаром!

– На прошлой неделе в лицей приезжали Комар и снайперша Лера, – меняя тему, сказал Рома. – Рассказали, что в следующие выходные, ну, то есть сегодня, состоится войнушка. Что ты заедешь за мной в шесть утра и заберешь на полигон. А почему так рано?

– Настоящему бойцу не положено долго дрыхнуть. Это во-первых. Во-вторых, мы с тобой, Ромчик, назначены в «наряд».

– Так мы чё? Не будем воевать? Типа – на камбуз, да?

– Считай, что мы с тобой авангардный отряд… ну, или разведка.

Ромчик, поправив ремень безопасности на груди, – Черкесов заставил-таки юнца надеть куртку поверх «укладки», резонно заметив, что «секретный спецназ» в обычных городских условиях обязан маскироваться, – удивленно продекламировал:

 
Морда в глине, в ж… ветка,
Мы ребята из разведки!
 

Черкесов вновь покосился на него.

– Это кто тебя научил? Комар… то есть Толя Комаров?

– Э-э-э… не помню, – рот пацана расплылся в ухмылке. – Кстати, Комар мне свой старый «лифчик» подарил… вот этот, который сейчас на мне.

– Так у вас вроде бы разные комплекции.

– Ну да. Я в него пару раз точно мог завернуться! Но я это… ушил его! Три дня мудо… в смысле, колбасился! Ништяк на мне сидит?

– Ты просто Рэмбо в таком прикиде. «Комок» тебе Лера дала?

– Она. Тот камуфляж, что ты мне подарил, у меня стырыли, представляешь? Из чемодана вытащили, который был сдан в каптерку!.. Кто-то из наших интернатовских пацанов крысятничает… поймаю падлу, руки оторву! Гм… После того как вы с Комаром, а потом и Толян с Лерой ко мне в лицей приезжали, меня даже старшие пацаны перестали задирать. Я теперь типа в авторитетах хожу… Мне, кстати, Комар рассказал, что ты продал свою старую «девятку» и купил себе джип…

Он погладил рукой, затянутой в кожаную перчатку с обрезанными пальцами, приборную панель «Паджеро».

– Ништяк… крррутая тачка!

– Этому агрегату почти столько же лет, Ромчик, как и тебе, – криво усмехнулся Черкесов. – Но бегает пока резво, как видишь… Ты мне лучше скажи, как у тебя с учебой обстоят дела? Ты сейчас по программе пятого класса учишься?

– Не, ты чё!.. Лера как-то договорилась с завучихой, и меня в шестой перевели! Математика идет нормально… врубаюсь… но пишу пока с ошибками. А вообще-то скучно мне там, Черкес! Это ж… долбежка, а не жизнь! А нельзя так… штоб, значит, сразу на службу в морпехи поступить?! У чеченов, я слышал, в мои годки в лес уходят… с автоматами! И воюют против федералов вместе со взрослыми «чехами»!.. А почему нашим пацанам так нельзя?

Черкесов подавил тяжелый вздох.

– Нельзя, Ромчик, потому что мы – другие. Ничего не имею против чеченцев…

– Но ты же воевал с ними, Черкес!

– Мы воевали с боевиками, многие из которых являются моджахедами, – уточнил Алексей. – Ладно… не буду тебе вешать лапшу на уши: ты уже взрослый парень… и многое в этой жизни сам успел увидеть и понять. Да, был момент, когда лично мне казалось, что с нами, федералами, бьется большая часть их народа. В том числе и пацаны, которых учат ставить растяжки и которые стоят на стреме, пока взрослые бородатые дяди устанавливают фугасы на маршрутах федеральных колонн… Но это неправильно, Ромчик, этот путь ведет в никуда, к взаимоистреблению. – Он чуть приспустил боковое стекло, прикурил сигарету, глядя перед собой через лобовое стекло, после чего добавил: – Ты не раз говорил, что хочешь побыстрее вырасти и уйти на службу в морскую пехоту. Что это твоя заветная мечта. Не думай, что все так просто, друг Рома. Жизнь – это бесконечная цепь ежедневных, ежечасных поступков и усилий. Тебе надо выучиться, дорогой. Для начала закончи этот учебный год… ну а мы, твои взрослые друзья, будем тебе оказывать всяческую поддержку…

«Паджеро» влился в утренний поток машин, следующих по многополосной МКАД. Ехать им было не то чтобы далеко, но и не близко: сначала по Кольцевой до поворота на Люберцы, потом еще пилить шестьдесят километров до станции Подосинки, неподалеку от которой, в лесу, оборудован легальный полигон для занятий страйкболом.[14]14
  Страйкбол – командная игра с военным или полицейским уклоном, ориентированная на имитацию реальных боевых действий.


[Закрыть] Сегодня у них, у его команды «Черные волки»,[15]15
  «Черные волки» («черные дьяволы») – так называют российских морпехов в Чечне местные боевики.


[Закрыть] на полигоне намечена перестрелка с подмосковным «Легионом». Стрелка забита на одиннадцать утра, договорились стреляться в формате «семь на семь», по одному снайперскому винтарю на группу. В остальном без ограничений: можно использовать любое автоматическое оружие, минирование, использование тактических переговорников, захват «языков» не только разрешен, но и приветствуется…

Пришлось, конечно, вставать ни свет ни заря, но что поделаешь. Дело у них в команде так поставлено, что кто-то из ребят – они делают это в очередь – приезжает на полигон за несколько часов до прибытия основной группы. Для страйкеров официально выделены в Подмосковье три полигона: Подосинки, Лыткарино, где стреляться дозволено не только в лесу, но и среди заброшенных зданий, а также Красноармейск. Лохов, то есть посторонних мирных граждан, обижать или даже путать по ходу войнушки не рекомендуется. Поэтому всегда нужно кому-то приехать заранее, произвести рекогносцировку, посмотреть, не шатаются ли в округе «лохи». Дежурные обязаны до приезда группы установить командно-штабную палатку, позаботиться о топливе, если намечаются, к примеру, шашлыки по завершении войнушки, ну и так далее…

Черкесов, хотя его и выбрали старшим среди «волков», на этот раз сам себе выписал наряд. Так получилось, что они иногда – через раз примерно – берут с собой на очередную войнушку или на собственные междусобойчики вот этого пацана, Рому Жердева. Шефуют его по очереди трое взрослых людей: Толя Комаров, с которым Алексей вместе служил с 1997-го по начало 2-й чеченской в 600-м отдельном батальоне МП (в ту пору их батальон базировался в Астрахани, а в 2000-м влился в формирующуюся в Каспийске 77-ю бригаду МП Касп. флот.), их штатная снайперша Валерия, она же – Лера, ну и он сам, Черкесов. Сегодня как раз его черед: пока он будет заниматься приготовлениями к войнушке, Рома сможет вволю попрактиковаться в стрельбе по пустым пивным банкам или другим подобным целям. Кому-то может показаться странным, но не только мальчишки, такие, как Рома, а и многие вполне солидные взрослые мужики обожают войнушку.

Отличается только цена игрушек, в которые они играются…

«Паджеро» повернул с МКАД на Люберцы. Миновали пост ДПС, разместившийся рядом с заправкой ТНК. Еще один поворот, налево… выбрались на Егорьевское шоссе. Черкесов мельком взглянул на своего юного пассажира: Ромчик прикемарил, откинувшись на спинку сиденья… наверное, толком не спал эту ночь, дожидаясь условного часа, когда за ним приедут в лицей и заберут его на почти настоящую войну…

У этого пацана, что так стремительно и даже как-то неожиданно ворвался в довольно-таки размеренную жизнь взрослых «волков», очень сложная и трагическая биография, несмотря на его возраст. Родители Ромы и его двухлетняя сестренка погибли во время взрыва многоквартирного дома в Каспийске в ноябре 96-го – 6 ноября минуло восемь лет со дня той трагедии. Ромчика спасло то, что в ту пору заболел то ли ветрянкой, то ли еще каким-то детским недугом, а потому его положили в стационар инфекционного отделения детской больницы… Бабушка и дедушка, родители его погибшей матери, вскоре оформили опекунство и увезли малого Романа в подмосковный Ногинск, где они проживали. Пару лет назад его бабушка умерла – «лопнуло сердце», как сам он рассказывает, – а дед, и без того попивавший на пенсии, теперь окончательно запил. Пацан отбился от рук, постепенно стал пропускать уроки в школе, потом вообще сбежал из дому и стал, как многие тысячи его сверстников в новой России, бродяжничать. Несколько раз его отлавливала милиция; поскольку деда вскоре лишили прав по опекунству малолетнего внука, то парня сдавали в детприемники, но он ни в одном из приютов не задержался дольше чем на месяц…

Бог весть как, но он сам на них вышел. Лера обратила на него первой внимание в Лыткарине, когда у них была летняя сессия: почти неделю жили там в палатках и стрелялись каждый день – пять или шесть команд там рубились. «Волки», среди которых преимущественно отслужившие в МП вояки, которым недостает адреналина в мирной жизни, по какой-то причине интересовали этого пацана, что крутился возле палаточного лагеря, не в пример больше, чем все прочие страйкеры, экипированные кто во что (многие предпочитали форсить в «натовском» обмундировании, которое теперь можно приобрести на каждом углу). Лера его постепенно разговорила, вытащила из него какую-то часть жизненной истории в его собственной интерпретации, потом – вот что значит русская женщина! – забрала его к себе, в свою квартирку на окраине Москвы… Оттуда он сбежал на вторые или третьи сутки, не тронув, впрочем, ничего из ее вещей. В начале августа нарисовался снова: дожидался Черкесова у входа в бывшую досаафовскую школу, ныне кузницу лицензированных частных охранников, где Алексей вот уже третий год работает старшим инструктором…

Ну вот. Пришлось заниматься пацаном. Тут же подключились Комар и Лера. У каждого имелись свои резоны, свои мысли относительно дальнейшей судьбы этого мальчишки. Рома Жердев почему-то вбил себе в голову, что его отец, как и Черкесов, как и Толя Комаров и некоторые другие его новые взрослые знакомые, был офицером морской пехоты и погиб во время парада – он даже показывал на сохранившейся видеозаписи идущего парадным шагом в колонне – за мгновение до взрыва! – морпеха, утверждая, что именно этот человек и есть его родной отец… Этого, конечно, не могло быть (они навели справки касательно родителей Жердева и узнали, что его отец был морским пограничником и что старший лейтенант Вадим Жердев, его жена и их маленькая дочь погибли во время взрыва в Каспийске в 96-м году). Наверное, как-то увидев по ТВ кадры «майского» взрыва, он соотнес эту трагедию со своей собственной. Никто его не стал переубеждать: когда вырастет, сам во всем разберется. Да и что они могут сказать этому мальчишке с его далеко не детским умом?

Ромчик, наверное, недолго будет учиться в том интернате, в который они на время его определили: сразу трое взрослых людей выразили желание усыновить парня, забрать его к себе… вопрос теперь только в том, кого из них он выберет сам.

…Инспектор ГИБДД, переминавшийся с ноги на ногу у обочины Егорьевского шоссе – примерно в двух километрах от поворота на поселок Гжель, – увидев серый «Мицубиси Паджеро», сделал ленивую отмашку жезлом, приказывая остановиться.

В принципе водитель «Паджеро» ничего не нарушил. Во всяком случае, он шел по трассе с дозволенной скоростью. Ну так и что из того. Они, «дорожники», обязаны досматривать всякий транспорт, который кажется им подозрительным. Нещадно тормозить, проверять документы! Раньше велась борьба с криминалом, а теперь, в свете последних событий, сюда прибавилась еще и война с «международным терроризмом»…

В пятницу, в их прошлое дежурство, они на пару с коллегой – он сидит в служебном «УАЗе», припаркованном здесь же, в «кармане», – мониторили здесь грузовой транспорт: не только фуры, но и грузовики помельче. На усиление к ним прибыла райотдельская машина – старлей Стеценко, приходящийся, кстати говоря, зятем главе местного РУВД, тоже кормился с этой трассы. С ним был райотдельский же сержант при «калаше». У гаишников тоже автоматы. А как же? На дороге нынче полно отморозков. Международный терроризм, падла, тоже не дремлет: вдруг кто-нибудь надумает везти в кузове взрывчатку в Москву!..

Но нет, ни взрывчатки, ни оружия в остановленном для досмотра транспорте им пока не удалось обнаружить. Вот нарушений всяких-разных… тьма-тьмущая! Как, впрочем, и в прошлые дни. Так что одно другому не мешает: можно и службу бдить на боевом посту, и себе с детишками на хлеб с маслом и колбасой заработать…

Ну а джип «Паджеро» он остановил по единственной причине: посовещавшись со Стеценко, который только что нарисовался на служебном «УАЗе», они решили, что сегодня на вверенной им трассе будут «мониторить» преимущественно джипы и прочие внедорожники…

…Ну а Ромчик – в своем сне – уже подбирался к неприятельскому штабу, точное местоположение которого ему выдал только что плененный им лично и лично же допрошенный огромного роста бородатый чечен.

Он был крут, очень крут… покруче даже Черкесова или того же Комара. Капитан морской пехоты по прозвищу Демон – вот он кто на самом деле! Одет в шикарный камуфляж, сидящий на нем как влитой. Почти два метра рост, сто килограммов боевого веса, сплошь одни железные мышцы! Суровое лицо разрисовано гримом а-ля комбатант. Голова повязана пятнистой банданой, в руках точно такой же, как у Черкесова, «штайр»[16]16
  Штурмовая винтовка системы «Steyr AUG».


[Закрыть] с оптикой, причем это взаправдашний боевой ствол, а не игрушка…

Боевое задание он выполняет в условиях «зеленки». Демон ловок, быстр, бесшумен и безжалостен. Пробираясь к чужой «базе»,[17]17
  «База» – в игре в страйкбол объект, который одна команда защищает, а другая пытается взять приступом.


[Закрыть] он успел заколбасить с десяток «чехов»! Да нет, поболее: до взвода боевиков отправлены им лично в «мертвятник».[18]18
  «Мертвятник» – место, где «убитые» дожидаются окончания игры.


[Закрыть] Он пробирается по «зеленке», как бестелесный призрак: в росистой траве, обсыпанной крупными, блестящими на утреннем солнце, похожими на стеклярус каплями влаги, за ним не остается даже малейшего следа в виде примятой дорожки…

Своей левой рукой в обрезанной перчатке «секретный спецназ» Демон чуть пригнул ветку кустарника. Он четко увидел – всего шагах в десяти от себя, на небольшой лесной поляне – стоящего спиной к нему… одноногого человека в полевом камуфляже и барашковой папахе с зеленым верхом, опирающегося на плечо другого мужчины, который, вероятнее всего, является его телохраном.

Шамиль Басаев – а это был, конечно же, он – медленно обернулся, как будто почуял за спиной опасность. Их глаза встретились, после чего Шамиль, у которого почему-то оказался один в один голос с Черкесовым, негромко, с нотками раздражения, пробормотал:

– Чертовы менты, нигде от вас покоя нету!

Подчиняясь указаниям тормознувшего их гаишника, Черкесов свернул с трассы в «карман», причем обе милицейские машины были припаркованы здесь таким образом, что заслоняли намеченный для «мониторинга» объект от посторонних взглядов.

Инспектор, придерживая свисающий с правого плеча «калаш», ленивой походкой подошел к «Паджеро». Когда водитель приспустил боковое стекло, он вяло козырнул, представился – сквозь губу, – потребовал предъявить документы. Его коллега подошел к джипу с другой стороны, по-птичьи вывернув голову, заглянул в салон, затем уставился на пацана в черном берете, у которого под расстегнутой курткой виднелся простеганный, с кармашками камуфляж.

– Ну ни хера себе… – пробормотал гаишник, сдвигая свой «калаш» на живот. Затем, заметно повысив голос и не спуская глаз с подозрительных субъектов, сидящих в салоне «Паджеро», сказал, адресуясь к напарнику: – Скомандуй им, пусть оба выйдут из джипа!

К ним тут же присоединились старлей Стеценко – здоровяк лет двадцати шести, с нагловатыми, чуть навыкате глазами и мощной, как у кабана, шеей – и его райотдельский водитель с сержантскими лычками, за спиной у которого на ремне болтался штатный «АКСУ».

Едва Черкесов выбрался из салона, его сразу же поставили в «позу» – руки на капот, ноги в полушпагат – и принялись обыскивать (шмонать его взялся райотдельский сержант).

– Я, кажется, ничего не нарушал…

– Разберемся! – процедил Стеценко, задумчиво копаясь в лопатнике водителя, который ему только что передал сержант. – Откройте багажник для досмотра!..

– У меня там кое-какое оборудование и экипировка, – счел нужным предупредить ментов Черкесов. – Документы, естественно, имеются в наличии…

Он открыл багажник и сделал шаг в сторону – вернее, сержант, державший его за локоть, дернув его, заставил отступить.

Стеценко и один из гаишников склонились над багажником джипа, который был почти целиком заполнен различными свертками, пакетами, чехлами. Черкесов чертыхнулся: сверху, уложенный на палатку и мешок с древесным углем, на самом виду лежит его «штайр», упакованный в камуфляжной расцветки чехол…

– У меня есть разрешение! – быстро произнес он. – Сейчас я документы предъявлю.

– Кажись, у него ствол в багажнике! – пробормотал гаишник. – Мать твою…

Трудно сказать, как развивались бы далее события, но в следующее мгновение случилось то, чего явно не ожидал ни один из собравшихся здесь взрослых людей.

Ромчик, которого держал за шиворот другой гаишник, вдруг резко крутанулся – не раз уже ему доводилось столь нехитрым способом освобождаться из лап какого-нибудь задержавшего его на улице мента – и, нагнув голову, как волчонок, сиганул в ельник (благо в этом месте к дороге вплотную подходил почти такой же густой, как в его недавнем сне, лес…)

– Куда?! – крикнул гаишник. – А ну, назад!!!

– Ромка, стой! – гаркнул обеспокоенный таким поворотом Черкесов. – Вернись быстро назад!!

– Мать вашу… уйдет! – выцарапывая из поясной кобуры «ПМ», севшим голосом сказал Стеценко. – Ну чё рты раскрыли, раздолбаи?!!

Сержант, первым придя в себя, отлепился от Черкесова, снял «калаш» с предохранителя… судорожно передернул затвор… стал выцеливать фигурку пацана, который вот-вот мог скрыться в густом придорожном ельнике…

– Не стреляйте! – крикнул Черкесов, рванувшись к нему. – Это ж пацан!! Он пуганый… боится милиции!!!

Черкесов каким-то чудом успел подбить ствол «калаша» вверх: автоматная очередь, пущенная сержантом, вхолостую продырявила серое позднерассветное ноябрьское небо…

В ту же секунду он заметил опасность слева – пришедший в себя гаишник попытался попотчевать его по хребту или по затылку тяжелым оконечником своего «калаша», – но приобретенные на прежней службе рефлексы и навыки позволили ему на время избежать этой угрозы… Инспектор, не рассчитав силы удара и природной ловкости своего противника, «врезал» не Черкесову, а попал в правое плечо сержанта, который охнув, выронил из рук автомат…

– Не трогайте пацана… он и так…

С лицом, перекошенным не то ненавистью, не то страхом, не то боевым азартом, Стеценко взвел свой «БМ» и, целясь в спину поднявшему эту нешуточную бучу водителю, нажал на курок…