Текст книги "Ильза Первозванная. Первая Мертвая царевна. Легенды русского севера"

ГЛАВА 14 Долгая ночь

Царица и Ильза спешились у большого входа во дворец, а Колода подтянулась к дверям гридницы. Уноты ловили поводья норовистых сохатых, повели их в сарай, к кормам. Бессмертные неспешно снимали ремни с крыльями, и понесли внутрь, не желая оставлять такое художество лежать на соломе.

– И то, разве бросишь эдакую снасть без пригляда? – вслух высказался Тан, – да я бы здесь даже ремень для пращи не оставил!

– Точно… И не готовую подвёртку для сапог! – усмехнулась Вайя.

– Пойдёмте, уж и едой так запахло… Стол, верно, накрыли!

– Кто о чём, Хвыля– об трапезе… – пошутил Тан.

Только Сысой был хмур, и только в волнении сжимал и разжимал кулаки. Иногда, касался свой шеи, словно проверяя недавнюю рану. Но, от неё и следа не осталось, словно и не было ничего сегодня. И не лишала его в этот день жизни Елена Прекрасная… Но как всё вышло, он сам улыбнулся вспоминая, гнев на прекрасном, белом как лёд лице, взмах золотого крыла… И всё… Сейчас, если честно, пытался вспомнить, видел ли чего после смерти? Но нет, только серый туман, мгла, ничего не запомнил.

– Не спрашивал раньше, Тивда… Ты, вот, как умер, видел чего в том мире? – спросил Сысой.

– Да как-то… Ну, сейчас.:. Темнота, мгла, серый туман. Потом ожил, и Прия рядом, – и он обнял девицу, сидевшую рядом.

– А я, вот, Дерево видела. – похвасталась Прия, – с серебристыми листьями. И, белая трава. Дождь льёт бесконечный, и бледные цветы на лугу. Вот так…

Правда, хоть и недолюбливал Тивда Сысоя но, не сильно понравилась ему эта казнь. И рад был витязь, что разговорился оживший. Сам пододвинул к нему миску с пирогами, квасу налил.

– Еште, пейте! Всё же обошлось! А нам, наесться надо, уже скоро битва предстоит! – напомнил Тан.

– Да и так, без битвы, ешь хорошо! – добавил Хвыля.

– А откуда силам взяться, если не есть? – усмехнулся здоровяк, -да и ты, на еду смотришь, не отворачиваешься!

Тут раздался стук в дверь, и в горницу вошла сенная девушка Царицы, поставила серебряную ендову на стол. Отчётливо пахнуло мёдом.

– Госпожа прислала, вот, пейте! – произнесла девица, опустив очи долу.

– И ты отведай, красавица! – и Сысой произнеся такое, причел рядом.

– Так при деле я, тороплюсь…

– А я и гостинчика дам, – произнёс витязь, положив рядом с ковшом золотое кольцо в две доли.

– Богато живёте, – ответила она, лихо опустошив ковшик и ловко подхватила кольцо.

Сысой уже хотел приобнять красавицу, да та быстро ушла, словно её и не было. Витязь сам допил мёд, отломил кусочек пряника, державшего на деревянном блюде, завёл себе руки за спину, и щумно потянулся.

– Вот, приглянулся я девице! – довольным голосом произнёс он.

– Чего же она не осталась? – спросила Прия, – мы бы уж ушли, на звёзды поглядели… – и она толкнула локтем Тивду.

– А то… Мы, со стражей поспорили… – произнёс он.

– Да о чём? – не понял подвоха Тан.

– Что я разом тын вокруг терема перескочу, – начал выкручиваться Тивда.

– Так не перескочишь. Я два кольца даю, – вступил в прю здлровяк, – испугался что и?

– Ладно, пойдём, – неохотно согласился Тивда, покидая нагретое место.

– И я с вами. Чего здесь сидеть? – заметил Сысой.

– А мёд? – не понял Тан.

– Вернёмся и допьём, – произнесла Вайя, – пошли давай!

Высыпали во дворцовый двор, с землёй, покрытой половинками дубовых брёвен. Чисто да опрятно здесь было, даже после дождя. Грязь к сапогам не налипала. И, на брёвнах тына даже светильники висели, заправленные маслом. Бессмертным они были ни к чему, да другим удобно, не темно.

– Ну что, Тивда? Готов? – спросил, усмехаясь, Сысой.

Ограда высотой была в две сажени, не меньше. Посмотрел витязь, даже вздохнул. Ну, да делать было нечего. Сам придумал, самому и исполнять. Он подошёл ближе, чуть присел, собрал все силы, да прыгнул. Другие охнуть не успели, услышали лишь голос за забором:

– Ну, так два кольца мои будут!

– Прыгай обратно, кузнечик! – старался обратить всё в шутку Сысой.

– Расступись!

И рядом с ними, грохнув по деревянному двору подошвами сапог, очутился улыбающийся Тивда. Прия разом крепко обняла и поцеловала юношу.

– Ну а что? По– богатырски вышло, – прогудел Тан, – точно, силушки в нас много!

И мигом перепрыгнул ограду тоже, а потом, едва коснувшись земли, разом вернулся. Ну, тут и уж пошла потеха…

***

Стражники у ворот глаз не могли отвести. Зрелище, понятно, было просто небывалым. Хотя солнце давно закатилось, уступив место Луне и звёздам, но, масляные фонари неплохо разгоняли тьму около Царского Дворца.

– Вот, смотри, как скачут! – произнёс младший, – сил девать некуда!

Удивлён был молодой воин, опёрся на своё копьё, сгибал и ращгибал колени, словно хотел попробовать такое самому.

– А то… Так не нам чета. Царицына Колода. Они и в небе летают. И крылья есть. Соседи говорили, сами видели такое…

И стражник присел на лавочку, и вытянул ноги перед собой. Обернулся, что бы не прозевать старшего, услышал шаги.

– Нам бы так…

– Ну, это вряд ли. Ты своё делай, а они своё свершат, – рассудительно проговорил второй стражник.

А человек укрытый плащом, стоял у мастерской никем не замеченный. Незнакомец уже собрался уйти, увидев, что стража что-то заметила. Но, нет, не было никакой угрозы. Поэтому, этот человек только смотрел, и молчал.

ГЛАВА 15 Елена и Ильза. Наставления Царицы

Ильза сидела у окна, приметила, что неладное творится, у самых ворот теремных. Словно ниоткуда, возникли три чёрных вихря, свернулись в шары, и давай летать мимо окон. А искры, прямо сыпались из них. Боялась, что займётся огнём терем, но нет, обошлось. Смотреть страшно было, а глаз не оторвать. Очнулась, лишь когда схватила её Елена за плечо, да оттащила к лавке, а окна ставнями накрепко закрыла, да ещё засовами заперла.

– Нечего на такое пялится, – глухо проговорила Царица, – худое то дело. Меня всё ищут… А ты смотри, в то не мешайся! Пропадёшь!

И пронзительно голубые глаза Елены тут неожиданно блеснули чеканным золотом, словно внутри этой другая Елена спряталась. Ильза же кивнула, не собираясь спорить, смолчала.

Стояла уже ночь, и тишина разлилась по Царицыну терему. Даже собаки не лаяли во дворе, сон всех поймал в свои сети. Даже стража у дверей покоев Елены едва не засыпала. Но в самой горнице были зажжены светильники. Сидела за столом Ильза напротив самой Царицы, теперь и Небесной. А то – кто ведь и Небом повелевает? Только она, раз крылата, и с воинством своим, подобно птицам, меж облаков летает? Значит, Небесная точно, как решила для себя Ильза.

Царица же припоминала этот день. Завертелось всё, закрутилось. Вот, теперь и корона у неё, и могущество какое. А власть эта свалилась, так прямо как лесной кот на голову глупую голову. И то, что люди чужие, беспокойно было для неё. Уноты и девка сенная не ею взяты, не ею назначены. Тадья эта, так из домашних волхва Риста… Но, вот дочь его, Иьзу, давно знала, и славница эта, уж точно была чиста сердцем. Отогнала от себя Елена плохие, тревожные мысли. Вздохнула и бросила на стол гадальные кости, проверить судьбу. Встали те, просто невобразимо, Царица и глазам своим не поверила…

– А что это? – вырвалось у видевшей это славницы.

– Ничего, молчи да слушай!

А Елена неспешно наставляла славницу в знахарстве и гадании. И то, знала она побольше ведуньи Немьи, куда как побольше. И важное говорила Царица, ничего не скрывала. Туману не напускала.

– Вот и смотри, как придёт в селения лихоманка, так этими травами и потчуй заболевших. Сбор не такой сложный. А от глазных болезней хорош полынный настой, помогает хорошо. От простуды и сердечных болей– ивовая кора. Ну, и если сильно колет под лопаткой-то корень валерианы и ландыш. Если бок болит– так это настоем мяты потчевать надо. Ну, это и сама знаешь.

Слушала девица и запоминала. Важные для славницы вещи рассказывала Елена, куда как важные. Но, мучил и её сегодняшний день. Опять перед глазами была эта казнь, кровь на траве, испуганные лица царицыной свиты. Для чего было такую жестокость явилять? Думала, и не находила ответа.

– Чувствую, что мучает тебя то, что я сделала на холме? – вдруг спросила Елена.

Не изменилось ничего на её прекрасном лице. Всё так же ослепительно белое, мраморно-блестящее, но, с обведёнными кармином губами, и скулы покрыл цвет свёклы. Хотела и Елена быть похожей на людей. И, как всегда, рядом с ней стоял чёткий аромат жасмина и розы, словно были они сейчас в цветущем саду.

– Не просто так я жизни Сысоя лишила, и не из озорства. Запомни, любая власть на силе держится. А сила– это всегда готовность убивать, – спокойно вещала Царица, словно объясняла, как лучше ягоды срывать, – Если не подчиняется тебе, тот кто дал клятву – казни его. А станешь всех щадить– перестанут подчиняться, разброд пойдёт. Всякого уважения лишишься.

– А как же справедливость? – спросила, волнуясь, Ильза, – снисхождение, доброта?

– Справедливость-она в основе всего. А как бы Сысой в бою мне не подчинился? Худо было бы. А они, Бессмертные, свою силу почуяли, и начали в моей сомневаться. Вот, тут я показала, кто сильнее, умнее и беспощаднее. Приучайся Ильза. А то, уйду я, кто вместо меня здесь останется?

– Так много людей хороших…

Елена неожиданно рассмеялась, и стала раскидывать гадальные кости. Те гремели по столу, скатывались, всякий раз оказываясь в тени, словно убегали от света масляных ламп.

– На что же ты гадаешь? – не удержалась от вопроса Ильза.

– На брата. А видишь, не дают пока кости ответа… Ну ладно, спать иди. Завтра, в поход отправляться, подъём у тебя будет ранний.

– И другого не могу я понять, Царица… С такой славой лучшей зназарки Сибири тебя никто и не сосватал? И женихи к тебе не приходили?

Сначала, Ильза почти пожалела, что спросила об этом. Таким огнём загорелись глаза Повелительницы. Но затем, словно припомнила в том случае нечто забавное, улыбнулась. Качнула головой и пристально поглядела на собеседницу.

– Да как же, – и Елена откинулась на спинку своего кресла, – прямо, через год, и пришли женихи…

***

– Зая, вот, я коз подоила! – закричала Елена, в открытый проём сарая, – что ещё– то? Давай, помогу я!

– Так неси молоко сюда. В погреб уберём!

Девица подхватила корчаги, в которые перелила молоко из кожаного ведра, и, собралась уходить. Но козы, блестя своими глазами с вертикальными зрачками, встали у неё на пути, и замекали.

– Что? Есть хотите? Да сена полно! – сказала Елена, поставив глиняные сосуды на землю.

Но нет, три козы встали рядом, и пытались тереться головами о её ногу.

– Что? Погладить? Сейчас…

Она присела рядом, и погладила каждую, как и подбежавших к ней пару козлят. Тогда, славница и смогла пройти к дому. Здесь, до лестницы, её провожал домашний пёс Рыжий, защитник и сторож усадьбы Хоря и Заи, её приёмных родителей.

– Елена! Поставишь молоко, подойди к гостевому дому. Тебя страждущие ждут! – сказал Хорь, отложив топор.

Хозяин дома закончил с колкой дров, и неспешно укладывал поленницу, ровно и красиво. Так, что прямо поленце к поленцу. Затем, принялся двор выметать, от щепок и сухой коры. Любил мужчина наводить порядок в усадьбе.

Ну а девица спустилась в подпол, поставила на широкую дубовую полку молоко, сменила передник, ополоснула руки, и пошла к гостевому дому. Открыла дверь, а там… Не один человек а уж трое, а за ними юноша стоит, ладный ла осанистый.

– И что болит у вас? С чем пожаловали?

– Так у Чарда всё сердце болит… Никак не отойдёт! – заговорил один из мужчин.

– Да я так помню у него нога была сломана. Излечила её, помню… И сердце прихватило? Так не болит оно, вижу, – ответила ведунья глянув на лицо юноши.

– А вот сердце тот того заболело, что всё тебя увидеть хочет, красавица! Жить без тебя не может, так мучается! А мы, так решили помочь молодцу! Вот и бьём челом, просим, что бы ты стала ему верной женой, а он тебе – мужем! И то, и рыбак, и плотник, и охотник добрый, а всё без хозяйки в доме! Сделай милость, Елена свет Салтовна, ответь!

– Так жених чего молчит? – усмехнулась она.

Но Чард стоял, и молчал. Не знал, чего сказать? Может, он что сказать всё же хочет великой ведунье? Так он и такой красивой, как думалось ведунье…

– Говорит, что уж сватался к тебе, да ты ему отказала, – помог словом один из сватов.

– Точно так. Не справился, загадку мою не разгадал, – согласилась Елена.

– А может быть, и мы разгадаем? Поможем молодцу! – нашёлся ла и сказал один сват за всех остальных.

– Ну а что… Вот: «Что на свете всего дороже и важнее…». Такая загадка, – произнесла Елена.

– Так для кого как… – и сват хитро рассмеялся, – для кого и коза Дереза, а для кого и пуд золота… А ты что скажешь?

– Так для каждого жизнь всего дороже, – ответила Елена, и поправила свои серебристые косы.

Пришедшие только пожимали плечами, а сват, самый говорливый, почесал пятерней свою голову, словно пытался так умные мысли добыть.

– Всё одно, стану около твоей усадьбы жить. Глядишь, и смилостивишься, – упрямо произнёс Чард.

– Так там уж много женихов шатры себе разбили. Целый стан, – напомнила Елена, – всё моей руки добиваются. Как раз вовремя ты пришёл, добрый молодец. На завтрашнее утро испытание назначено. Коли выиграешь– так и станешь моим суженым. А нет – так не суди себя строго.

– А что же за испытание? – повеселев, спросил жених.

– Всё завтра! Узнаешь, непременно!

И выпроводила дорогих гостюшек Елана Салтовна со двора. Даже калитку на запор поставила, не поленилась.

Ну, а поутру, Хорь принёс немудрящее сиденье из его небогатого дома, заботливо разложил, и поставил на пригорочек. Не забыл и подушечку, набитую овечьей шерстью.

Встали неподалёку и женихи – Дуптун -царевич из Оума, Зия Медведь из Саргата, Актай из Варты, Салий из Грустины, Радей из Гандвика, Папей и Янил с гор Уральских и Чард, все ожидали слова Елены. Но та лишь села на простое раскладное сидение, была теперь тиха и безмолвна.

Тогда витязи решили свою удаль показать. Поставили мишень, принялись метать в неё стрелы. И не было никого лучше, чем Янил. Поклонился он Елене, но та не сказала ничего. Тогда взялись копья кидать, кто дальше, и метче попадёт. Самым сильным и ловким оказался тут Дуптун -царевич. Взялись и за камень, в два пуда. И кинул его за четыре сажени Салий из Грустины. Поговорили витязи, посовещались.

– Видела ты наше удальство и силу, Елена Прекрасная! Ловчее всех и сильнее, вежеством лучше, так это Дуптун-царевич! Ему и быть твоим суженым! – проговорил Салий.

– Так ты решил, а мне и замуж идти? Каково? – и рассмеялась Елена Прекрасная, – давай, и я покажу своё удальство!

И она, спустившись с кресла, словно с трона, подошла к поединшикам.

– Дай мне твой лук, Янил! Да отнесите мишень ещё на пятьдесят саженей!

Никто спорит не стал. Оттвщили цель подальше. А Елена, спокойно натянула могучий лук, словно тот был детским, и выстрелила. Пропела стрела, ударила в самый центр мишени. Только охнули увидев такое, женихи.

– А теперь, и твоё копьё, Дуптун-царевич! – спросила красавица.

И кинула это копье, словно оно было не тяжелее тротинки в два раза дальше. Загомонили витязи, завидев небывальщину.

– И где тот камень, Салий? Уж не из пуха ли он? – спросила красавица.

– Вот. Гранитный валун, – гордо говорил витязь, – в два пуда весом!

Посмотрела на него Елена, словно ожидала, чего ещё скажет ухарь. Нет, молчал и лишь гордо подбоченился. Девица подняла камень, словно тот не весил ничего, одной рукой, да с плеча бросила его на десять сажен!

Тут уж витязи покидали шапки на землю, да стали собирать свои пожитки. Никто и не попрощался с Еленой. Ушли все, словно их и не было.

***

– А говорили, дескать, что ты их жизни лишила, а потом и воскресила, женихов своих! А другие баяли, что заставила между собой насмерть биться! И они друг дружку и перебили, а ты, их из мёртвых подняла! – взволнованно заговорила Ильза, – а то столько витязей съехались, а ты ни одного не выбрала? Неужто все так плохи оказались?

– Может, и не плохи, да не мне нужны такие. Они же перед собой силой мерялись, а не моей любви искали. И, проверяли, кто из них самый лучший. А я тут при чём? Шли бы на поле у Оума, да состязались, если нужда в том такая. Я им не приз на ристаниях. Только ведь не один не подошёл, скажем с цветами, венок не подарил… – с обидой произнесла Елена.

– А ты их за это и отшила разом! Показала, что сама сильнее каждого во много крат? Испугались!

– Так не только… Но и они, сразу сдались да скисли. Не нужна я им оказалась. Силу да молодечество они свои нянчили, а не любовь показывали.

– Так то, конечно… Но, выбирают женихов кто сильнее да ловчее. Так и игры все… Догнал молодец девицу– значит, и жениться может на ней…

– А, ты, Ильза, не думала, что и девица бежит не шибко от того, кто ей мил? – рассмеялась Елена, – так что здесь не просто всё, ой, не просто!

– Согласна…

– Поэтому и думай, Ильза, запоминай! Важно приучится другими управлять. А что бы принудить других что– то сделать, надо знать и понимать, что желает этот человек. Ты же играешь, я знаю, в тавлеи?

– И я люблю, и батюшка тоже.

– Значит, понимаешь, что один ход за собой и другой тащит? Вот так и прикидывай, что делаешь, и как затем твой соперник ответит. И главное, держи в голове, что он больше всего на свете хочет И, тогда ты с любым справишься. Но, и ты должна с умом поступать. Люди видеть должны, как ты отвечаешь на зло и добро, что любишь, а что и нет. Не нравятся им неожиданности, это тебе каждый скажет. Помни о обычаях, это тоже важно. И тогда, и вятшие люди и простые родовичи будут рады твоей власти.

Ильза опустила глаза, принявшись крутить деревянный пустой ковшик. Отец ей уже говорил, что сватов к ней посылали, да он отговорился, что юна дочь-то, ещё пятнадцать лет. Вот через годок, так другое дело… А ей, ни один и не нравился. Особенно, сын старейшины Лина…

– Да и таких как ты, Ильза, немного… Не испугалась за Сысоя попросить! А ведь видела, как я жизни его лишила?

– Я и не думала о себе в то мгновение…

– Вот, славница, вот! А женишки то мои, разом увяли… Испужались, видно.., А то как же такое– что бы ведунья сильнее любого из них! А ты, не за себя думала, а за других. Вот и выходит, что ты для меня годнее годного! И хорошо, что так вышло… Посмотришь, ка к тебе все тянутся станут, что бы через тебя ко мне подобраться! Выпросить себе милость какую…

– Да неужто все люди такие!

– Уж завтра всё и начнётся. Сама увидишь. Да уж какие люди есть, и получше взяться им и неоткуда… А я так старалась! – неожиданно произнесла Елена, – ну всё, спать иди! Вставать рано придётся!

***

– Эй, Тадья! – крикнула Елена, – раздеваться!

– Сейчас, госпожа!

И сенная девка мигом стала помогать, снимая уличную обувку с ног. Умело развязала завязки, размотала мягкую ткань на ступнях, которая берегла нежную кожу. Принесла кадку с тёплой водой, поставила туда ноги. Помогла уложить шитое речным жемчугом платье, смеиила сорочку на чистую. С удивлением потрогала ношеную, повернулась к Царице и тихо пробормотала:

– Словно новая… Чудно…

Елена сидела спокойно на лавке. Девица подвинула кадку, очень нежно и заботливо поставила ступни госпожи в воду, и приговаривала:

– Ах, ножки белые, устали за целый день… Так отмоем их, станут лучше прежних…

А сама смотрела на покрытые рисунками кожу, белее мрамора, на синеватые ногти на пальцах. Встала, обошла сидевшую Елену, умело и ловко сняла золотые браслеты с рук, и ожерелья. Чуть словно задумалась, вдруг ощутив густой аромат жасмина и розы, будто повисший в покоях Елены. Затем, небольшой щёткой прошлась по ступням царицы, взяв острый нож, подрезала ногти. Чистой тряпицей отёрла ноги, и убрала кадку. Вместо неё положила войлочный коврик.

– Я сама, – пробормотала Елена, надев домашние туфли из тончайшей замши.

– А волосы расплести?

– Даже и не думай их коснуться, голову оторву! Ни мои, ни брата моего, коли найдётся!

Сенная девка сдержалась, лишь опустила голову вниз, так и стояла, ожидая приказаний.

– Сейчас позови ко мне Билькара.

Тадья поклонилась, быстро вышла и вернулась с унотом. Тот старался не зевать, глядел так сказать, внимательно, ждал, что прикажут

– Гонца пошлёшь в Саргат, старейшине Тимаю. Чтобы передал весточку от меня лично в руки. Вот, клубочек, – и она отдала послание уноту.

– Сейчас же и отошлю вестника, не сомневайся, госпожа!

Елена подождала, делая вид, что раздумывает. Подошла к оконцу, услышала стук копыт сохатаго. Приказ был исполнен. Тогда она повернулась к служанке, и милостиво проговорила:

– На рассвете меня поднимешь. Отдыхай теперь!

Тадья быстро поклонилась, осторожно закрыла дверь за собой. Елена оставила гореть масляный светильник на столе, сама легла на кровать, ощущая мягкость соболиных мехов. Даже ладонью погладила, почувствовала, как хорошо… Но спать всё одно не могла. Затем, вскочила, достала из ларя клубок ниток, и принялась быстро вязать узлы послания. Дело шло быстро. Затем запечатала концы верёвок своей печатью, дабы не расплели, и прилегла обратно.

Не сильно Царица доверяла Тадье. И то, привёл её ведь волхв Оума, известный своей изворотливостью. Хитёр был этот человек, да умён… Всё старался сделать к своей выгоде, и по всей сибирской стороне был этим известен. Вот и получил среди людей прозвище – Жук. Умел он ловко прятаться в своей норке до поры до времени, ждать своего часа. И никогда не упускал своего.

– Вот так-то, любезный Рист… Попробуй разгадать мою загадку…