Текст книги "Закон сохранения"

17

Полковник остановил воспроизведение видео. Крупный, немного крючковатый нос придавал ему сходство с какой-то птицей. Вадим был не силен в орнитологии, но чувствовал, что этот «пернатый друг» жрет свою добычу прямо живьем. Повадки циничного хамоватого служаки, проявленные полковником Лейтфридом еще возле гайки, здесь, в бункере отдела внешней безопасности, производили особенно гнетущее впечатление.

– Ну, господин Краснов, объясните мне, о чем идет речь!

Вадим молчал, он не знал, как поступить. Было ясно, что их план бегства провалился задолго до своего рождения. Такое часто случается. Человек надеется, просчитывает варианты, в муках принимает непростые решения, а где-то там наверху постановили иначе, и уже давно все зря, и уже устранена сама первопричина, закрутившая всю эту карусель, но человек еще не знает об этом. Он переживает и мучается, строит планы и взывает к высшим силам, которые, на этот раз, от него брезгливо отвернулись.

– Вы напрасно упорствуете, – давил Лейтфрид. – Эта запись – прямое доказательство вашего преступного сговора с мисс Глен Моррис. Возможно, вы хотели как лучше… я даже уверен в этом… Будьте благоразумны, не идите на поводу у наемницы. Такие люди не помнят добра, они ценят лишь силу. Вы молодой, образованный человек, Краснов, у вас вся жизнь впереди, сделайте правильный выбор. Мне бы очень не хотелось принимать крайние меры. Поверьте, у меня есть полномочия развязать вам язык любыми средствами…

Собственно Вадим и не собирался в чем-либо упорствовать, тем более что предъявленные ему материалы исключали любые попытки вывернуться по ходу дела. Он просто жутко устал, и необходимость что-то рассказывать вызывала у него чуть ли не физическую боль.

Оказывается, здешняя гайка и впрямь была нашпигована миниатюрной следящей аппаратурой. Вадиму показали, как они с Глен вошли в артефакт и исчезли, едва ступив под центральную полусферу, потом он увидел свое воскрешение из ничего и услышал неосторожные слова Глен, перечеркнувшие их дальнейшие намерения. Именно эти слова полковник прошептал на ушко мисс Моррис, таская ее за волосы, когда она слишком уж рьяно принялась изображать из себя умалишенную предсказательницу.

– Давайте играть в открытую, – Лейтфрид встал из-за стола и прошелся взад-вперед. Место, где протекала эта мирная беседа, грозящая перерасти в допрос с пристрастием, представляло собой небольшую комнатку тюремного образца. Так что «гулять» полковнику быстро наскучило, и он снова уселся напротив подозреваемого во всех смертных грехах туриста. Вадим же вознамерился тянуть до последнего, словно решил испытать терпение полковника на разрыв.

– Может быть, вы чего-то боитесь? – вкрадчиво поинтересовался Лейтфрид. – Не исключено, что полученные вами сведения касаются всего человечества и имеют негативный или даже катастрофический оттенок, и вы не хотите доверять их первому встречному. Осторожничаете. Ждете, когда вас, как диковинную зверушку, станут демонстрировать какому-нибудь консилиуму высоколобых научных экспертов? – Полковник выдержал театральную паузу. – Зря! Консилиума не будет. Главный научный эксперт здесь я. Истина в последней инстанции тоже я. И решаю все только я! Мои подчиненные не видели даже этих записей. – Он ткнул пальцем в экран стоявшего на столе портативного видеоплеера. – Я прибыл на Теллуру пять лет назад, во время предыдущей волны Трансляции, с единственной задачей – разгадать тайну гайки. Моя власть здесь безгранична…

Вадим тихонько хмыкнул.

– Не ухмыляйтесь, Краснов. Своим появлением на этой планете вы также обязаны мне! Да, да, это мои люди там на Земле методично подкидывали вам любопытную информацию. Кропотливо провоцировали, разжигали ваш интерес. Видимо, их действия легли на благодатную почву. Что? Не верите? Это пройдет. И я не верил, что за пять лет не смогу добиться никаких результатов. Животные, которых мы отправляли в гайку, часто исчезали и больше никогда не появлялись. Люди? С ними сложнее… Ну как, будем беседовать?

– Причем тут я? – делано удивился Вадим.

– Интерес земной Службы Безопасности к Теллуре возник не на пустом месте, – охотно пояснил Лейтфрид. – С некоторых пор с туристами, возвратившимися с Теллуры, стали происходить ужасные вещи. Люди лопались, как мыльные пузыри. Не все, конечно, один из тысячи, но и это уже статистика. А ведь был случай, когда аналогичным образом погибли все, почти все. Выжили двое, мальчик и девочка… Найти мальчика и установить за ним наблюдение не составило труда. С девочкой оказалось сложнее. Она давно покинула Землю. Но мы вычислили и ее. На Хорке за ней уже присматривали компетентные органы, но пока ее действия соответствовали интересам властей – мисс Моррис не трогали. В тюрьмах Хорка оказалось много отработанного человеческого материала, и мой однокашник – начальник тамошней безопасности – оказал мне небольшую услугу… теперь у нас достаточно «подопытных кроликов», но скажу честно, вы первые, кто вернулся ОТТУДА в здравом рассудке, а следовательно, мы в вас не ошиблись.

Вадим медленно переваривал услышанное. Оправдались его самые худшие предчувствия.

– Майкл Роуз – ваш агент? – спросил он.

– Конечно. Отчаянный был человек… Все пробовал сам. Несколько раз лично ходил в гайку, ты видел, что из этого получилось.

– Выходит, оставленная им записка – блеф.

– Не блеф, а тонкий психологический ход. Наши эксперты посчитали, что это спровоцирует вас на активные действия.

– И побег Глен был подстроен?

– Нет, мы не могли спрогнозировать ее поведение. Мы рассчитывали лишь подтолкнуть вас друг к другу, но все получилось очень удачно.

– Вы полагаете?

– Ну, Вадим Александрович, жизнь штука жестокая, а вы пока отделались легким испугом.

– Интересно, что вы скажете, если меня сейчас тоже разорвет на куски?

– Надеюсь, этого не случится. По крайней мере, двадцать лет назад вы обладали неким иммунитетом.

– Значит вы здесь царь и бог? – осклабился Вадим.

– В этом есть что-то забавное? – холодно поинтересовался Лейтфрид.

– Скорее поучительное – никогда не думай, что ты самый умный и хитрый, а то плохо кончишь…

– Выражайтесь яснее! – полковник явно терял терпение.

– Пожалуйста! Как вам понравится, если я скажу, что с той стороны гайки проводится широкомасштабный секретный эксперимент? И осуществляет его какая-то земная структура, на порядок превосходящая вас как в научном, так и в техническом плане.

– Подробнее… – поедая Вадима взглядом, процедил Лейтфрид.

И Краснов рассказал. Все от начала и до конца, со всеми деталями и натуралистическими подробностями.

Лейтфрид был шокирован, но поверил. Чутье! Да и можно ли такое придумать?! Хотя окажись на его месте менее информированный сотрудник, и Вадиму пришлось бы несладко. Методы лечения острых психических расстройств никогда не отличались чрезмерной гуманностью.

Судя по тому, как засуетился полковник, ему не нравилась перспектива уже меньше чем через трое суток сгинуть в потоке лучистой энергии. Он хотел жить! Весь его давешний цинизм моментально испарился. Трудно оставаться циником, когда твоя голова лежит на плахе палача.

Заявив, что все это еще надо проверить, Лейтфрид исчез за дверью. Не иначе побежал допрашивать Глен. С такими козырями на руках он ее быстро расколет. Да собственно особого смысла запираться, больше нет. Может быть даже хорошо, что все так обернулось.

Впервые после возвращения Вадим остался наедине с собой. Он повалился на кровать, расслабился. Теперь от него уже мало что зависело, теперь пусть у полковника голова болит, он же здесь представитель власти. Правда власть, как правило, в первую очередь заботится только о себе, но тут уж ничего не поделаешь, разве что в принудительном порядке лишать чиновников инстинкта самосохранения. Интересная мысль! Впрочем – нет. Нельзя! Тогда на их место слишком быстро придут другие люди. Замкнутый круг…

Он задремал. Усталость и нервные перегрузки взяли свое. Ему приснилась Николь. Они сидели на берегу океана и о чем-то болтали, но смысл произносимых слов ускользал, таял в ее легком дыхании, в аромате волос, прятался за изгибом ее тонкой шеи, нежно проникал за глубокий вырез платья и растворялся там в сладкой истоме. Это было волшебно! Вадим трепетал от каждого случайного прикосновения, мимолетного взгляда, беззащитной улыбки. Но что-то омрачало его восторг, что-то мешало подняться на вершину блаженства. Он вспомнил свой секс с Глен – упоительный процесс многократного совокупления, и ему стало стыдно. Как он мог променять возвышенное божественное чувство на влечение животной страсти, на сиюминутный позыв взбунтовавшейся плоти. Но ведь все еще можно исправить! Нет! Поздно! Огненный смерч вынырнул из-за горизонта и ринулся прямо на них, испаряя океанскую толщу до самого дна. Николь даже не успела испугаться. Ее красивые удивленные глаза наполнились золотистыми отблесками и застыли, словно янтарная маска. Вадим остался один. По черной выжженной пустыне гулял ветер, тучи пепла кружились в траурном танце. Где-то там безмолвно порхала Николь. Вадим чувствовал ее укоризненный взгляд, гладил пальцами янтарное личико и плакал. Больше ему ничего не осталось, только пепел и слезы тех, кого он бросил, тех, кого не смог или не пожелал спасти…

Кто-то тронул его за плечо. Он обрадовался, вскочил, оглянулся. Никого?! Его тряхнули сильнее. Только тут Вадим догадался открыть глаза. Он сидел на кровати, ему в лицо заглядывал Лейтфрид, позади маячила Глен.

– На том свете отоспитесь, Краснов, – нетерпеливо бросил полковник. – Следуйте за мной.

Стараясь не смотреть на Глен, Вадим вышел в коридор. Лейтфрид вел их довольно долго. Одна лестница сменялась другой, за поворотом налево следовал поворот направо. Вадим быстро сбился со счета. В итоге они оказались в просторном гостиничном номере с единственным окном, смотрящим в небо. На кроватях лежала свежая одежда, холодильник был забит продуктами.

– Поживете два дня здесь, – сказал полковник. – Взаперти. Не пытайтесь сбежать – не получится, да и незачем. Я сам подготовлю корабль. Мы должны вывезти с планеты всю ценную информацию.

– А нас еще относят к разряду чего-нибудь ценного? – язвительно спросила Глен. – Или как?

– Пока – да, – без тени иронии сообщил Лейтфрид. – Вы мои главные свидетели. Келли тоже заберем. Она знает не меньше вашего.

– А остальные колонисты? – буркнул Вадим.

– Им я помочь не в силах, на орбите нет ни одного транспортника. Оно и понятно – только что пройдена зона Трансляции. Первый рейсовый грузовичок прибудет через неделю. Из прочей мелочи, способной достичь Земли, на ходу лишь старенькая «Игла» – десять анабиозных камер, три года пути. Выспимся на всю оставшуюся жизнь… если вообще долетим. И кстати, без моей команды вам бы ее никто не дал.

– Тогда почему мы должны сидеть под арестом? – недовольно поинтересовалась Глен. – Неужели вы думаете, что нам захочется сболтнуть лишнего?

– Я не думаю, я действую по инструкции Службы Безопасности, – отрезал полковник. – Не скучайте… – Он направился к двери.

– Стойте! – вскинулся Вадим. – Я требую забрать с Теллуры еще одного человека!

Лейтфрид медленно повернулся.

– Требуете? – его тяжелый взгляд обрушился на Вадима, как мешок с дерьмом. – Почему одного? Давайте заберем двоих или троих, пусть хоть кому-то повезет! По традиции это, конечно же, будут дети… Вы сами произведете отбор кандидатов или вам помочь? А может, лучше объявим открытый конкурс? Пусть народ выберет достойнейших! А потом дружно полюбуемся, как в преддверии неминуемой гибели инстинкты опускают людей до звериного состояния…

– Мы должны забрать одну девушку, – набычившись, упрямо повторил Вадим. – Она… она моя жена!

Глен удивленно повела бровью.

Полковник гадко усмехнулся.

– Краснов, вы не женаты, – напомнил он. – А если и успели по нашему недосмотру за одну ночь здесь кого-то подцепить, то это не значит, что ее обязательно надо тащить на Землю. Там своих блядей хватает.

– Вы хорошо изучили мое личное дело, но плохо знаете меня, – тихо сказал Вадим. – Я сорву старт…

– Не будем усложнять себе жизнь, – подозрительно легко согласился Лейтфрид. – Кто она? Вам доставят ее прямо на борт.

– Так сразу она не поедет, сначала я должен с ней поговорить.

– Ну что ж, лишний шум нам не к чему. Завтра вас на пару часов вывезут в поселок. Но учтите – никакой самодеятельности или одним «гаечным первопроходцем» станет меньше.

– Господин полковник… – обратилась Глен.

– О! Только не говорите мне, что и вы на днях успели выскочить замуж, – сварливо перебил ее Лейтфрид.

– Нет, мне с этим, как выяснилось, опять не повезло… Но мы здесь совсем чужие, а вы-то прожили несколько лет, неужели лично вам не о ком побеспокоиться? Сослуживцы, друзья, женщины наконец? Ведь на корабле остается еще пять свободных мест!

– Люди – расходный материал истории. Те из них, о ком бы я хотел побеспокоиться, давно погибли, и никто им не помог. Поэтому с некоторых пор я больше не беспокоюсь о людях, только о деле, а в нашем деле крайне важно иметь двойной запас ресурсов жизнеобеспечения…

18

Утро выдалось пасмурным. Вадим медленно брел по улицам поселка, еще не утратившим былого праздничного убранства, хотя в мелочах уже стало заметно, что туристический сезон закончился. Перед фасадами некоторых домов громоздились разобранные панели дополнительной иллюминации, ветер играл наполовину сорванными цветными гирляндами и домучивал едва держащиеся, изрядно потрепанные рекламные растяжки.

Прохожих почти не было, да и те, что все-таки попадались на пути, не обращали на Вадима никакого внимания. Он был благодарен им за это, потому что боялся поймать на себе укоризненный, полный презрения взгляд. Казалось, все вокруг предвидят грядущую катастрофу, давно знают свою судьбу и мужественно смирились с ней, и только он малодушно барахтается, внося помехи и сумятицу в давно сотканную материю вселенского бытия.

Вот и знакомый ресторанчик. Вадим с замирающим сердцем ступил на спрятавшуюся в густой листве террасу. Он очень надеялся увидеть Николь за стойкой, в противном случае его задача становилась почти невыполнимой. На этот раз у него не было соблазнительных предложений, способных выманить местную красавицу из дома, скорее наоборот.

Посетителей на террасе вообще не оказалось. Место хозяйки бара тоже пустовало. Вадим прошел в дальний угол и уселся за тот же самый столик. Он не спешил кого-то звать, ему надо было собраться с мыслями. Аргументы, которые он намеревался предъявить Николь, были жалкими и неубедительными, оставалось надеяться на человеческий фактор.

Приклеенный на груди под рубашкой миниатюрный шоковый разрядник со встроенным микрофоном сильно ограничивал в словах. Лейтфрид предупредил, что лично будет контролировать встречу и мгновенно вырубит Вадима, если тот брякнет что-нибудь лишнее. А ребятки, дежурящие поблизости, быстренько заберут безвольное тело и извинятся перед дамой за сбежавшего из клиники пациента.

Наконец дверь, ведущая во внутренние помещения ресторана, распахнулась, и в проеме возник знакомый силуэт. У Вадима перехватило дыхание, он приподнялся, чтобы поймать ее взгляд, но Николь, проигнорировав единственного клиента, уткнулась в экран рецептурного автомата.

Краснов помахал ей рукой – ноль эмоций. Тогда он нажал кнопку вызова на информационной панели столика. Это подействовало. Николь, сняв с крючка планшетку заказов, неспешно направилась к нему.

– Слушаю вас, – сказала она, остановившись на почтительном расстоянии. Ее очаровательные глазки по-прежнему избегали прямого контакта.

– Ты обиделась? – спросил Вадим. Более глупый вопрос трудно было представить. Он спохватился и почти жалобно добавил: – Сядь, пожалуйста, надо поговорить…

– О чем? – удивилась Николь. – Своим поступком ты уже все сказал… исчез на две недели, я каждый день ждала, надеялась как дура… А теперь явился! Зачем? Сообщить мне, что тоже решил остаться на Теллуре? Поздравляю! Отличный выбор. Только ко мне это уже не имеет никакого отношения.

В гневе она была еще прекраснее.

– Присядь и дай мне три минуты, – терпеливо попросил Вадим.

Николь раздраженно дернула плечом, но все-таки шагнула вперед и, гордо выпрямив спину, притулилась на краешек стула.

– Прийти раньше я не мог по объективным причинам, – чеканя слова, произнес Вадим. – На Теллуре я не останусь! Будущей ночью к Земле уйдет небольшая яхта, ты полетишь со мной!

– На обычном корабле? – округлила глаза Николь. – Ни-ког-да! Эта мелочь будет шлепать года полтора. Или больше?

– Чуть больше, – соврал Вадим.

– Тем более! Уж лучше я дождусь следующей Трансляции.

– Не дождешься… – Вадим сжал кулаки, он не имел возможности даже намекнуть на грозящую планете катастрофу.

– Ну, или рейсового транспортника, и то быстрее получится.

– Николь, раньше ты мне верила, – с нажимом сказал он. – Замуж просилась. Я не изменился, изменились обстоятельства. Поверь мне опять! Спустя пару дней ты сама все поймешь…

Девушка пристально посмотрела на него.

– Ошибаешься, – сказала она. – Ты изменился, и я это чувствую. Тогда ты был добрый, а сейчас – злой, отчаявшийся. Что с тобой случилось, Вадим? Я никому не скажу.

– Ты полетишь? – упрямо переспросил он. – Пойми, от этого зависят наши жизни.

– Не-е-е-т, – пропела она. – И тебя не пущу. Слишком ты на зомби смахиваешь. В конце концов, никуда эта Земля не денется, поживешь пока на Теллуре, успокоишься, здесь тоже хорошие специалисты нужны.

– А если я тебе заплачу? – не унимался Вадим.

– Ну знаешь! – возмутилась Николь и сделала попытку подняться. Вадим бесцеремонно схватил ее за локоть.

– Я много заплачу! Все что у меня есть… Давай карточку, прямо сейчас и переведем…

В глазах девушки появился испуг.

– Вадим! Ты болен?

– Помимо нас полетят еще три человека. Один мужчина и две женщины. По-твоему, они тоже больны? Ты сможешь поговорить с ними перед стартом и тогда принять окончательное решение. На обычной тяге мы отойдем от планеты как можно дальше. Если за несколько дней ничего не произойдет – вернемся обратно. В противном случае прыгнем к Земле.

Вадим задержал дыхание, ожидая удара по нервным окончаниям, но разрядник вел себя смирно.

– А что должно произойти?

– Николь, я сказал тебе даже больше, чем мог! Соглашайся, я тебя умоляю!

Он попытался встать на колено. Николь резким движением руки категорически пресекла это поползновение.

– Перестань! Ты ставишь меня в неловкое положение, – шикнула она. – Я приеду в космопорт и поговорю с твоими друзьями, но ничего не обещаю…

– Отлично! – расцвел Вадим. – Договорились. И еще! Этот разговор должен остаться между нами…

– Ладно, – нехотя кивнула она, – но учти, если это какой-то розыгрыш, я тебя побью!

– Записывайся в очередь, – он поднялся и, посмотрев на девушку сверху вниз, добавил: – Завтра рано утром за тобой заедет мой хороший знакомый, из вещей возьми только то, что тебе действительно дорого. Будь умницей! Пока.

Вадим, не оглядываясь, вышел на улицу и быстрым шагом направился к одной из окраинных стоянок, там его ждал флаер. «Господи, пусть она только прилетит, – на ходу молился он. – В крайнем случае, затащу ее в корабль силой!»

Пока Краснов с риском для здоровья улаживал свои личные дела, мисс Моррис тоже времени даром не теряла. Тщательно изучив обстановку отведенного им номера и не обнаружив ничего интересного, Глен включила спящий в уголке терминал. Сделала она это просто для того, чтобы убедиться в своей полной изоляции от внешнего мира. Но на экран выскочило стандартное приглашение, и спустя несколько секунд Глен уже копалась в местной информационной сети.

Первым делом она запросила данные обо всех зарегистрированных на планете космических кораблях расширенного радиуса действия. Планетолеты для связи с орбитальными базами ее естественно не интересовали. Таковых оказалось совсем немного. Из приведенного короткого списка в самом деле только «Игла», по своему техническому состоянию, соответствовала требованиям предстоящего перелета.

Лейтфрид не врал.

Поселенцы обречены.

Глен не понимала, как так может быть, что в удаленной колонии отсутствуют какие бы то ни было средства экстренной эвакуации. Это чужая планета! Мало ли что может случиться! Расслабились, ох расслабились, потеряли нить реальности, поверили в свое всемогущество. Впрочем, если подобная угроза не дай Бог возникла бы на Земле, то и там спаслись бы далеко не все. А полторы сотни лет назад – вообще никто.

Больше ничего интересного мисс Моррис в сети не нашла. Колония жила своей обычной жизнью. Не было параноидальных воззваний и прощальных записок; никто не продавал за бесценок свой бизнес, не предлагал отметить конец света и не собирался умирать молодым. Может, и впрямь обойдется, с тоской размышляла Глен.

Во второй половине дня вернулся Краснов. Он был в приподнятом настроении, но не более чем это возможно в их положении.

– Уговорил? – медленно жуя бутерброд, спросила Глен. Она как раз решила перекусить.

– Надеюсь, – бросил он и исчез в душевой комнате.

– Надо же какая сговорчивая попалась… – процедила Глен, наблюдая как запотевает стеклянная дверь.

В ее глазах появились слезы. Бессердечной наемной убийце с Хорка стало невыносимо жаль себя. Ей было больно и обидно. Эмоции переполняли ее, казалось, еще немного – и они разорвут ее тело, выплеснутся наружу и покарают сразу всех, кто унижал, кто оскорблял и вытирал об нее ноги.

Ассоциации, порожденные видением зверски обезображенного организма, вернули ей самообладание. На секунду потеряв контроль над собой, Глен будто бы прикоснулась к своей оголенной душе и, обжегшись, отдернула руку. Теперь в ее глазах вместо слез забегали чертики. Она соскочила с дивана, вытерла полотенцем руки и быстро разделась донага.

Дверь в душевую даже не скрипнула. Вадим стоял к ней спиной, упираясь руками в пластик перегородки и чуть наклонив вперед голову. Мощный, шумный поток воды падал ему на затылок, на шею, бурно разлетался облаками брызг.

Она подкралась сзади и положила ладони на его плечи. Он вздрогнул, хотел обернуться, но Глен уже шагнула под воду, обхватила руками его живот, прижалась грудью к спине. Вадим замер, напрягся, желание вновь обладать этой женщиной вспыхнуло с неодолимой силой.

– Уходи! – хрипло выдохнул он.

Глен сделала вид, что не расслышала, и прижалась еще сильнее. Ее удивительно нежные пальцы с вопиющим бесстыдством уже полностью овладели ситуацией. Вадим дернулся, тяжело задышал и понял, что теряет над собой контроль. Еще пара мгновений – и он набросится на нее как в прошлый раз, и им вновь будет хорошо. Страсть вытеснит все проблемы, на короткое время заменит собой другие помыслы и мечты, станет мерой жизни, ее смыслом. Но что потом? Разочарование, стыд, злость. Он никогда себе этого не простит. Удача отвернется от него, Николь почувствует измену и откажется лететь!

Вадим решительно поймал Глен за запястья.

– Прекрати! – рявкнул он так, что задрожали стекла светильников.

Глен отстранилась.

Вадим вышел из-под душа, схватил полотенце и, отвернувшись к зеркалу, начал остервенело вытираться. В отражении Глен видела его наполненные ненавистью глаза, сжатые от брезгливости губы, напряженные до белизны скулы. Но чувствовала она другое – он хочет ее, заботится о ней, они действительно близки друг другу по духу, по мироощущению. Однако выдуманная им красивая сказка, несбыточная мечта об идеальной женщине, говорящая лишь о недостатке жизненного опыта, мешает ему сделать правильный выбор. Когда-нибудь он это поймет, но будет уже слишком поздно…

– Дурак, – беззлобно сказала она.

Вадим ее не услышал, он был уже за дверью.