Текст книги "Лиса. Личные хроники русской смуты"

– Инн! Ну пойдём, а?..

– Подожди, да-а-а!.. Ну вот!!!.. Всё настроение испортила! – всплеснула руками Инка. – И что ты вообще беспокоишься? Беспокойная какая! Папа нас на машине отвезёт!

Часы пробили шесть. Минутная стрелка продолжила неторопливо отмерять седьмой час, а Инкин папа всё ещё не торопился и продолжал заниматься своими рабочими делами. Он куда-то звонил, сам отвечал на звонки и непрерывно что-то записывал в таблицы многочисленных канцелярских книг…

– Дядя Коля, а когда мы поедем домой? – вклинилась Лиса в короткую паузу.

– Рано ещё…

– Как рано?!..

– Конечно рано… – посмотрел он на часы. – Я смену только в восемь сдаю.

– Как в восемь?! Почему в восемь?!.. Инна, ты знала?! Ты знала, Инна?!

– Конечно, знала! – отодвинувшись к отцу, Инка напустила на лицо выражение презрительного спокойствия. – Все знают, что диспетчера работают по двенадцать часов. С восьми до восьми! Откуда мне было догадаться, что ты и этого не знаешь?!

Аргумент, к которому не придраться, плюс умно продуманная ситуация… И не скажешь, что всё подстроено нарочно, не поспоришь. Всё честно. Наверное, приятно выставить кого-то дураком… Особенно, если этот дурак – твоя близкая подруга.

Расстроенная Лиса схватила пальто и, уже на ходу, бросила:

– Я сама поеду!

– Куда?!! А, ну-ка, вернись и сядь на место! – рявкнул Инкин отец. – Шляются одни по городу, а теперь ещё удумала одна в давке ехать? С ума сошла? Сядь, я сказал!

– Дядя Коля, я поеду. Мне нужно… – принялась канючить Лиса.

Толку от этого не было никакого, и она дисциплинировано вернулась на место.

– Мать знает, где вы? – спросил дядя Коля у Инки.

– Конечно, знает. Да и что со мной может случится? Я же с тобой! – польстила отцу Инка и, обняв его, принялась нацеловывать и говорить всякие ласковые глупости. Отец было нахмурился, больше для порядка, но вскоре расцвёл от удовольствия.

* * *

Поздним вечером виноватая Лиса заявилась наконец домой. Она ждала бурю, но мама уже не бушевала. Она успела пережить все положенные в таких случаях агрегатные состояния и, теперь, молила бога лишь о том, чтобы её дочь нашлась. В любом виде, но лишь бы вернулась! Живая и невредимая.

– Где вы были? – спросила она устало. – Честно признавайся, не бойся.

Признаться честно? Рассказать, что на самом деле ездила к незнакомому парню из больницы? Да никогда в жизни! Мама такого не простит! Не простит никогда и ни за что!

– Мы в кино ходили…

– В кино? Ты прекрасно знаешь, что я не прощаю вранья, и всё равно продолжаешь врать! Последний раз спрашиваю: где были?

– В кино… – перепуганную Лису было еле слышно.

– И во сколько закончилось ваше кино?!

– Рано закончилось… А потом…потом, мы к Инкиному отцу на работу ездили… На печатной машинке захотели попечатать…

– Ездили?!.. Попечатать?.. На чём ездили?!! – мама перешла на крик.

Лисе тут же захотелось оглохнуть или умереть, чтобы не слышать ни её слов, ни её крика. Но что тут поделаешь? Надо жить и слушать. Заслужила.

– …я её на машине по городу вожу, чтобы не дай бог не застудилась, чтобы ничего не случилось, а она – на автобусах, по этой давке по всему городу носится! Куда Инка потащит, туда и идёшь? Своей головы нет? Сама уже ничего не соображаешь? Подруге она, видите ли, не может отказать!!!.. А ну как швы разойдутся?

– …меня же привезли… я на машине…

Завтра новый год, а в доме такая напряжённая атмосфера, что все останутся без праздника… Из-за неё останутся… Расстроившаяся Лиса уткнулась маме в грудь, зарылась лицом в её кофту и заплакала, а, проплакавшись, принялась каяться. Рассказала всё: и куда они ездили на самом деле, и как она торопилась домой, но, попав в зависимость от Инки и обстоятельств, совсем ничего не могла поделать, и оттого – настрадалась ещё больше. И столько в словах Лисы было отчаянной правды, что мама понемногу оттаяла.

– Ладно, доченька…Не нервничай… Но сама подумай – что я, пока тебя ждала, пережила, чего только не передумала!..

– Извини, извини, мамочка… – и Лиса ещё крепче прижалась к маме.

Вроде, пронесло…

Глава 9
Ссора

Азербайджанская ССР, г. Баку. Декабрь 1987 года. Квартира Лисы. Предновогодний звонок

С утра проснулся и зазвонил телефон.

Среди царившей в квартире тишины его звонок показался Лисе чересчур громким.

– Да… – сказала она. – Здравствуйте…

В трубке не представились и даже не поздоровались. Молчали и слушали. Минуту спустя раздался сухой щелчок, и сразу же послышались назойливые короткие гудки.

Немного поразмышляв, Лиса поняла, что это Инка. И в самом деле – кто ещё может маяться такой дурью? Только Инка!

Но всё же этот звонок очень удивил Лису. С чего бы это Инке крутить совершенно непонятные шарады? Ей вчера ничто не грозило, а, значит, и придуриваться нет никакого смысла.

Пожав плечами и недоумённо похмыкав, Лиса махнула рукой на условности и перезвонила подружке сама. Та ответила не сразу. Голос у неё был тусклый и невыразительный, словно хозяйка голоса находилась при смерти или до крайности обессилела от изнурительной болезни.

Может, и в самом деле заболела?

– Привет, Ин, это ты мне звонила?

– Нет. Зачем мне тебе звонить?

– …С тобой всё в порядке?

– Всё в порядке…

– А чего тогда так разговариваешь?

– А то не понимаешь! – съехидничала подружка.

Голос у неё моментально изменился. Стал напряжённым, даже злым.

– Не понимаю, – искренне удивилась Лиса. – Это же мне досталось вчера…

– Тебе-то – заслуженно, а мне за что?

– Тебе? Досталось? Ты это о чём?

– У своей мамы спроси, что она вчера моей маме наговорила! – выдала Инка.

– Когда?.. – растерялась Лиса.

– Когда?!.. Вчера!.. Пока нас не было! Звонила и угрожала, – и Инка передразнила препротивнейшим голоском: – «Если с моей дочечкой что-то случится!..» бе-бе-бе… «опять ваша Инна мою дочечку куда-то потащила»… бе-бе-бе… Я, да, тебя потащила?! Я?!!

Ошарашенная Лиса молчала. Инка же, почувствовав свою правоту, окончательно осмелела и перешла в наступление.

– Сейчас же звони своей маме на работу и сознавайся! Потом перезвонишь мне! А вечером пусть твоя мама позвонит моей маме и извинится!

– Инночка… – перепугалась Лиса. – Только не выдавай меня, Инночка… Не надо! Ну пожалуйста!

– А чего это я одна должна страдать? – надулась подруга, но тут же к злости в её голосе добавились нотки отчаяния. – Вот скажи мне, скажи – чем ты лучше? Почему мою семью можно оскорблять, а твою – нельзя? Другие пусть в болоте потонут, а ты хочешь чистенькой остаться?

Лиса осознавала, что Инка права. Подруга вправе обижаться, мало того – теперь она может поступить с ней как угодно. И, раз это так, то за Инкой не заржавеет. По-справедливости, надо бы с ней согласиться и принять всё, что за этим последует. Но… как же тогда её жизнь? Жизнь, с таким трудом налаженная и, наконец-то, устоявшаяся? Теперь в любой момент всё может полететь кувырком. Но хуже всего то, что будет невыносимо стыдно перед всем миром! Стыдно перед Инкой, перед её родителями, незаслуженно получившими обидные упрёки. Стыдно!!! А, главное, ничего не подозревающую маму ждёт новое потрясение!

Лиса на секунду представила, что по поводу случившегося скажет мама и какие она сделает выводы…

Нет! Лучше умереть!!!

– Инночка, я понимаю, это я впутала тебя в ту историю… И туда ты поехала, потому что я тебя попросила. Но прошу тебя, не заставляй меня это делать…

Она ещё долго каялась, ругала и корила себя, ощущая по дыханию подруги: та довольна. И не просто довольна, а наслаждается ситуацией, доказавшей – она лучше: «Попрыгай теперь, голубушка, на раскаленной сковороде! Твоя очередь!!!»

Наконец Лиса выдохлась. Инка, убедившись, что больше ничего полезного не услышит, снова безжалостно потребовала:

– Звони маме! Иначе, я сама ей позвоню! – и, не дожидаясь ответа, бросила трубку.

Страх парализовал.

Лиса и в самом деле позвонила маме, но ничего путного сказать не смогла. Мямлила, путалась и, в конце концов, умолкла на полуслове. Только обеспокоила.

– Что-то случилось, доченька? У тебя такой голос…

– Не…ни…ничего…я просто так позвонила…

– Хорошо… – задумчиво вздохнула мама и, кладя трубку, ещё раз вздохнув, попросила: – Будь умницей!

Едва разговор закончился, как раздался очередной звонок. Потом ещё. В трубке опять кто-то напряжённо слушал её голос. Послушает с минуту, и отключится. И раз, и второй, и третий пронзительно звенел телефон. Лиса каждый раз вздрагивала, с опаской поднимала трубку и, услышав в ней всё ту же тишину, раздражённо опускала трубку на рычаги. Кто-то умело и расчётливо трепал нервы.

«Инка! Больше некому… На измор берёт! – решила Лиса. – Вот тоже тварь!!!»

– Ну, что ты молчишь? Я же знаю, что это ты! – в отчаянии выкрикнула она, подняв трубку в очередной раз.

– Как вы можете знать, что это я? – отозвался совершенно незнакомый мужской голос.

Впрочем, почему «незнакомый»? Лиса его сразу узнала. Точнее – угадала и тут же прислонилась к стене, чтобы не упасть от радости. Но ноги, предатели такие, всё же отказали и Лиса медленно съехала по крашенной масляной краской бетонной стене. Когда она оказалась на полу, телефонный провод натянулся до предела, и это её немного отрезвило.

Усевшись поудобнее, Лиса закрыла глаза и замерла, закусив губу. Она слушала звучавший в трубке долгожданный голос, впитывала его, наслаждалась им, и даже в нужных местах что-то отвечала, но тут же забывала – что именно. Ей не верилось, никак не верилось, что такое возможно!

«Как он её нашёл? Как?!!»

– А откуда вы узнали мой номер? – наконец выдавила она мучивший её вопрос.

– Даже не спрашивайте!.. Сам себе поражаюсь! – обрадовался её вопросу голос. – Оказалось, что я – хитрый! Но, если честно, когда забирал свои документы, увидел ваши. Они у хирурга на столе лежали. А там всё: и имя, и фамилия, и номер телефона. Я даже домашний адрес с одного взгляда запомнил! Как на фотоплёнке всё в памяти отпечаталось! – и собеседник Лисы довольно рассмеялся. – Кстати, а можно на «ты»?

– Можно! – ответно обрадовалась Лиса и, не удержавшись, призналась. – А мы с подружкой вчера в больницу ездили…

– В больницу?.. Зачем?

– К вам.

– С подружкой? Ко мне?.. Зачем с подружкой? – опешил собеседник.

– Книжку вам привезли. Но вас уже не было…

– Тебя.

– Тебя…

– Тебя не было.

– Тебя… не было…

– Так точно! Меня там уже не было! – продолжал радоваться собеседник. Впрочем, радовался он недолго: – Извини, больше не могу говорить… А, можно… Можно, я буду иногда звонить?

– Можно! – поспешно согласилась Лиса.

Её голос прозвучал совершенно счастливо. И потом, нескончаемое множество раз перебирая в памяти каждое произнесённое Сашей слово, взвешивая его интонации и возможный скрытый смысл, с которыми они, эти слова, произносились, она чувствовала себя совершенно счастливой.

В состоявшемся разговоре Лису смущало только одно – она совершенно не помнила своих ответов. Ни единого словечка!

Разве можно быть такой забывчивой?

Но всё равно, теперь всё, абсолютно всё в её жизни изменится. Уже изменилось! Больше не нужно хранить то ли надуманные, то ли и в самом деле имеющие место быть тайны. Теперь всё будет по-другому!

Лису сразу же перестала пугать Инка с её дурацкими требованиями и обвинениями.

И в самом деле – кто она такая, чтобы её бояться?

Всплеск праздничных эмоций Лису расслабил, и на очередной звонок она ответила эмоциональнее положенного, не успев приглушить звучащего в голосе счастья.

Инка с первых же слов почувствовала непонятное несоответствие сложившейся ситуации и тембра голоса своей собеседницы. А, почувствовав, тут же сменила назидательный тон на настороженный. Точнее, на настороженно-любопытствующий.

– Ну, что, позвонила? – строго поинтересовалась она.

– У меня не получилось… – виновато призналась Лиса.

– …У тебя было занято, и я решила, что…

Что там решила подруга, Лисе теперь было всё равно. Чувства рвалась наружу, и она решила поделиться с подругой своей нечаянной радостью…

– Ин, представляешь, он мне позвонил! – неожиданно для себя самой похвасталась она.

– Кто?!.. Саша? – сразу же поняла ситуацию подруга.

– Сам позвонил!.. Представляешь?!.. – восторженно подтвердила Лиса.

И тут же её словно холодом обдали.

– Ну конечно!.. Он ей позвонил, и она сразу же растаяла! Разве приличные девушки так себя ведут?.. Не ведут!.. Эх, ты!.. Знаешь, как надо?

– Как?.. – растерянно поинтересовалась Лиса, и где-то внутри родилась недоумённая обида: «За что? Что я тебе сделала?.. Никогда и никому больше ничего не скажу!»

Тем не менее, горький осадок от разговора с подругой не смог заглушить переполнявшей её радости, потушить искрящихся глаз, омрачить охватившего восторженного состояния.

Вернувшаяся с работы мама сразу же обо всём догадалась.

– Он звонил? – мягко уточнила она и понимающе улыбнулась.

Лиса кивнула и всхлипнула, чувствуя, что вот-вот расплачется от внезапного прилива нежности и ещё чего-то, чему не знает названия. Мама, почувствовав её состояние, шагнула вперёд, и они порывисто обнялись…

С этого дня Лиса лишилась сна. Да и бывает ли при таком смятении чувств спокойный сон? Одна лишь видимость его. Теперь каждое прожитое мгновение она наслаждалась наступившим ощущением полноты и осмысленности собственной жизни, радовалась терпкому вкусу прорастающей в сердце любви.

Ей казалось, что в целом мире нет никого счастливее её – влюблённой Лисы.

Март 1988 года. Сорванное свидание

Злой ветер безжалостно трепал кроны зябко шелестящих деревьев. Лиса шла, ослеплённая слезами, вовсю жалела себя и никак, никак не могла успокоиться, смириться с произошедшим, принять его. Ей хотелось повернуть время вспять, но раз это невозможно, то оставалось просто исчезнуть, или сделаться как можно незаметней, забиться в какой-нибудь тёмный, всеми забытый угол. Подальше от тех, кто непременно станет сочувствовать или злорадствовать.

Кончилось всё худо. Очень худо. Она опоздала на первое в своей жизни свидание.

На целых полтора часа. Так получилось…

День начался хорошо и радостно… Саше дали увольнительную, и он тут же позвонил, предложил увидеться. Лиса долго не соглашалась, стеснялась, не представляя, как это будет выглядеть, куда она с ним пойдёт и вообще… Всё было так волнительно и почему-то очень страшно. Лису пугало уже само слово – «свидание». Оно казалось ей очень обязывающим и таинственно-опасным. В сочетании с ним почему-то всплывало другое слово, ввергающее в трепет и панику, – «последствия». Лиса не представляла, какие могут быть последствия от самого настоящего свидания, и это, пожалуй, было самым ужасным. Было страшно, но она позволила себя уговорить. А как не позволить, если только об этом и мечтала? С самого утра она то и дело чутко замирала, ощущая, как тревожно колотится сердце. Вместе с тем, в ней бурлила какая-то шальная, пьянящая и придающая силы энергия. Теперь она шутя справлялась со всем, что ещё вчера вызвало бы многочисленные вопросы и долгие неуверенные размышления.

«Ты сошла с ума, Лиса!» – то и дело повторяла она себе и счастливо вздыхала: случаются же в жизни мгновения, которые так сладко сводят с ума и ввергают человека в непонятную посторонним эйфорию!..

Нет, всё-таки есть что-то там – в небесах! Нечто, соединяющее души. Непременно есть!!!

Другие мысли, те, которые не о свидании, приходили необычно тихо и бесследно ускользали. Живущая внутри тайна тревожила и волновала воображение. Даже зеркало, отразив суматошную ревизию нарядов, кокетливо отметило её несомненную, хотя и совершенно внезапно наступившую неотразимость. Ещё бы – когда так волнительно сверкают счастливые глаза, когда такой яркий румянец на щеках!

Но никогда и ничего просто так не даётся…

До выхода из дома оставалось несколько минут, но тут в дверь настойчиво и как-то незнакомо постучали. «Кто это может быть? – заволновалась Лиса и, взглянув в глазок, досадливо поморщилась: – Инка! Как не вовремя!»

Приход подруги удивил. После поездки в больницу и неприятных телефонных разговоров, они прекратили всякое общение. Что-то друг о дружке узнавали нечаянно, через третьи лица. Лиса знала, что у Инки женился брат, но, вразрез с местными обычаями, свадьбу сыграли скромную, в кругу семьи, потому как невеста вот-вот должна была родить. Знала Лиса и о том, что Инка, после появления на свет племянницы, перешла в новый статус – стала тётей.

С ума сойти – Инка, и вдруг тётя!

Услышав за дверью осторожные шаги, Инка нетерпеливо и требовательно затараторила:

– Открывай! Скорее открывай!

Едва щёлкнул дверной замок, как подруга нетерпеливо рванула входную дверь и стремительно ворвалась в квартиру, налетев на не успевшую посторониться Лису. Чуть с ног не сбила. Лиса обескуражено попятилась.

Прийти в себя Инка не дала.

– Кто дома есть? – спросила она напористо.

– Никого…

– Это хорошо! Быстро ставь чайник! К тебе сейчас придут чай пить!

– Кто придёт?! Что ты вообще говоришь? – на лице проявилось ошеломлённое изумление, свидетельствующее о полном непонимании происходящего.

– Так, значит?! А куда это ты, кстати, так вырядилась? – подозрительно взглянула Инка и, ухватив подругу за руку, потянула её на свет, к оконному проёму. – Ни фига себе! Куда собралась?

– Никуда, – не призналась Лиса.

Инка недоверчиво фыркнула, но, отдёрнув тюль и выглянув в окно, тут же забыла о странно нарядной подруге. Теперь её занимало другое:

– Вот они, смотри…

Лиса послушно посмотрела в окно.

Внизу, возле подъезда, стояли, что-то весело обсуждая, два рослых парня.

– Кто это? – любопытствуя, поинтересовалась Лиса.

Инка пронзительно уставилась на неё.

– Ты что, совсем ничего не соображаешь?.. Впрочем, ладно!.. Я тебя выручала?.. Выручала! Теперь – твоя очередь! Сейчас я за ними спущусь, и мы придём пить чай!

– Но… я ухожу…

– Никуда ты уже не уходишь! Куда собралась? В гости? На свидание? Неужели, на свидание?

– Я ухожу, Инна!

Подружка схватила Лису за плечи и уставилась на неё чёрными немигающими глазами. Прямо в зрачки. Взгляд у неё был почти гипнотический.

– Пойми, у меня дома папа, и я не могу их к себе позвать… – она смотрела не отрываясь, напряжённо и настойчиво… Словно внушая: «Не подведи! Только не подведи! Разреши им подняться… Разреши!!!»

– Да кто они вообще такие?.. А соседи?.. Что соседи скажут? И ты, к примеру, не думаешь, что сейчас мой папа придёт?! Или мама?

– Да не будут тебя ругать!.. Я не знаю что ли?.. Ну?.. Я иду, да? Между прочим, именно из-за тебя мальчики там у всех на виду стоят! Давно уже поднялись бы, и никто бы их не увидел. Не сомневайся – мы недолго. Только чай быстро дай, и мы уйдем.

Инкино предложение смущало и нервировало, но спорить с подругой – только время зря тратить. Лиса тревожно взглянула на часы, прикинула…

– Ладно, но хоть скажи – кто они?

Инка оживилась.

– Светлый – мой.

– Как твой? – оторопела Лиса.

– Ну… это… – смутилась Инка. – У меня брат недавно женился… А это – Ромка. Его жены младший брат. Правда, у него уже есть девушка… Но такая противная! Вредина, одним словом! Ты бы её видела!.. Ну, а тёмненький – даже не знаю. Может, он тебе понравится?.. Это Ильгар, его друг.

Лиса не стала объяснять подруге, что ей уже не может кто-то понравиться. Не Инкиного ума это дело! Да и как ей может понравиться человек с таким нерусским именем? Лиса недовольно скривила губы.

– Ну что ты! – угадала ход её мыслей Инка. – Ты даже не знаешь, какой он хороший! – и привела последний аргумент. – У него мама русская!

– …мама русская… – эхом повторила Лиса. И спохватилась. – А где ты их нашла?

– Э-э-э, – легкомысленно махнула рукой Инка. – Потом, да, расскажу. Чайник ставь! – бросила она повелительно и, хлопнув дверью, слетела по лестнице.

Лиса ещё раз взглянула на часы и решила, что на своё первое свидание поедет на автобусе, а не пойдёт пешком, как планировала. И обязательно успеет! Посвящать Инку в личное она больше не собиралась.

Чайник, как назло, оказался ледяным. Пока вскипит, пока нежданные гости чаёвничать будут… Одна радость – свежая заварка в кокетливо-пёстром заварном чайничке так и стояла нетронутой с самого утра. С тех самых пор, как её заварила уходившая на работу мама. Нетронутой… Это хорошо, что нетронутой. Лиса и сейчас не собиралась гонять чаи с непрошенными гостями. И в самом деле – какой дурак чаёвничает в день своего первого свидания? А вдруг в самый неподходящий момент куда захочется? Стыда не оберёшься!

* * *

В квартиру ввалилась шумно галдящая компания. Лиса никогда ещё не видела подругу в таком взвинченном состоянии. Та ревниво ловила взгляд высокого, совершенно некрасивого и явно косолапящего парня, ловила каждое его слово, каждую улыбку, старалась нечаянно прикоснуться… Нет, точно – Инка по уши влюбилась! Даже удивительно, что её могло привлечь в таком человеке? В человеке, который, как шут, то и дело картинно хватался за голову, до неприличия широко разводил руками и, казалось, ни на чём не мог остановить взгляда?

А вот парень с нерусским именем, но русской мамой, вызвал неожиданную симпатию. Густая шапка чёрных волос, синие глаза, безупречная белоснежная кожа лица. И весь он какой-то такой… с подкупающими манерами. Сразу бросилось в глаза, что они с ним внешне похожи друг на друга. Словно брат и сестра. Только у него чёрные волосы, а у неё – рыжие. Лиса даже поймала себя на подленькой мысли, что если бы не её влюбленность, то… Короче, парень ей понравился – и, если бы не Саша, то понравился бы очень. Но она тут же осекла себя и оборвала невольные предательско-преступные мысли.

«Не расслабляйся!» – приказала она себе.

– Это Лиса!!! – представила её Инка.

«Не расслабляйся!» – мысленно повторила Лиса и, смущённо кивнув, порозовела.

Во время знакомства именно Ильгар задал вопрос по поводу её странного то ли прозвища, то ли имени. «Надо же! Обратил внимание!» – удовлетворённо отметила Лиса.

– Так меня называют только близкие люди, – смутилась она ещё больше и, спрятав довольную улыбку, отвернулась. А затем, крепко прижав локти к бокам, метнулась на кухню.

– Вам помочь? – крикнул вдогонку Ильгар и обезоруживающе улыбнулся растерянно оглянувшейся Лисе. Приятно так улыбнулся.

– Я сама… – окончательно растерялась та.

Ильгар на кухню не пошёл, проявил не свойственную националам послушность. Но вслед за Лисой туда влетела Инка.

– Ну, как он тебе? Понравился?

– …Симпатичный…

– А я что говорила?! Ладно, готовь тут, а я к ним пойду! Мама говорит, что мужикам нельзя давать передышки. Ни на секунду. А то более расторопные девицы уведут!

В комнате пели. Что удивительно – пели романсы.

Вернувшаяся к гостям Лиса изумлённо приподняла бровь, а Инка, подойдя к ней и наклонившись к самому уху, шепотом, но важно и самодовольно уточнила, словно подруга сама, без её подсказки, ничего не видела, не слышала и не осознавала:

– Это Рома поёт!.. Нравится?

– Ничего себе!.. – также шепотом отозвалась Лиса.

– Это что! Знала бы ты, какой он пластичный!.. И… он научил меня на голове стоять! Вот!

– Как это… «научил»? Где?!

– Ну… – замялась подружка, – Он, иногда, заходит ко мне… – и, не удержавшись, похвасталась: – Мы даже целуемся!..

– Что?.. – потрясённая Лиса вытаращила глаза и невольно зажала рот ладошкой. – Целуетесь?!!

– …Целуемся, – виновато подтвердила Инка, но глаза у неё были вовсе не виноватые, а хитрые – мечтательно-мерцающие, с завораживающими акварельными переливами, словно залитые мёдом звёзды.

Чёрная пластинка кружится и монотонно покачивается. Из-за её гипнотического покачивания и вызванного им оцепенения, Лисе никак не хватает смелости спросить – кто из гостей включил проигрыватель без разрешения? Впрочем, ей заранее ясно, что «оскорблённая» Инка тут же возмутится. И даже известно, что она при этом скажет: «Тебе что, жалко, да?»

Не жалко. Конечно же, не жалко! Но всё же… Вон, у Инки, себя так вольготно не поведёшь! Она же первая не позволит! А тут, получается, всё можно! Но гости, даже если они непрошенные – дело святое. Для них – всё самое лучшее. И Лиса, не колеблясь, достала из серванта предмет нешуточной семейной гордости – красивые чайные чашки. Лёгкие, широкие, с изящными ручками и неброским, но приятным рисунком на крутых боках. Фарфор тонкий, почти как яичная скорлупа. Достала и расставила на столе.

Шесть чашек, и каждая – на красивом тоненьком блюдечке.

– Зачем шесть чашек? – иронично сощурилась Инка.

– Ну… – растерялась Лиса, – сколько есть… – и, виновато пожав плечами, попросила: – Ин, поставь, пожалуйста, лишние на место. Что-то я и в самом деле перестаралась… – и снова тревожно взглянула на часы.

Время стремительно уходило.

На кухне всё было без изменений.

Вода в чайнике едва прогрелась. Стыдно наливать толком не закипевшее, но, когда торопишься, и такая сойдёт! «Хорошо хоть, заварка в заварном чайнике свежая», – ещё раз мысленно отметила Лиса.

Ильгар сделал осторожный глоток, недоумённо заглянул в чашку с мутноватым полухолодным чаем и, после секундной паузы, восторженно заявил:

– О-о-о-о! Потрясающе! Я как раз такой и люблю!

Инка же, переглянувшись с Ромкой, чутко уловила сомнение во взгляде своего кавалера и словно с цепи сорвалась.

– Бурдой поишь? – налетела она на подругу. – Ты что? Гостей принимать не умеешь?

– …Я спешу! – покраснела Лиса.

У неё никогда не получалось скрыть испытываемую неловкость, быть невозмутимой. Да и гостям, таким радостным, ни за что не понять её тревоги. Но потом… Потом Ильгар сказал что-то очень смешное, потом ещё и ещё… и, так без остановки.

Обстановка разрядилась.

Новые знакомые ошеломили и заразили своим весельем, заворожили. Отсмеявшись, Лиса в изнеможении откинулась на спинку дивана, машинально посмотрела на часы и опешила. Она пропустила свидание! В момент, как будто её и не было, с губ слетела улыбка. Саша уже больше часа ждёт её… О нём невозможно было забыть! Невозможно! Но она – забыла! Помутнение рассудка, не иначе…

Лиса замельтешила, заволновалась, принялась метаться по квартире, хватаясь за всё подряд и суетливо наводя порядок. Потом выскочила в коридор и начала судорожно одеваться для выхода на улицу.

Гости ничего не понимали.

– Мне уже давно надо было уходить! – в отчаянии кричала Лиса. – Давно! Это всё вы! Это всё из-за вас! Всё из-за тебя, Инна!

В глазах подруги зажглась и тут же погасла довольная искорка. Инка опять была невозмутима.

– Ну, раз нас выгоняют, пойдемте, мальчики… – вздохнула она и, горестно поджав губы, принялась медленно, очень медленно собрать свои вещи.

Ключ уже давно торчал в наружном замке, а Лиса стояла у открытой нараспашку входной двери, нервничала и хмурила брови. Как только все вышли, она тут же хлопнула дверью и помчалась вниз.

Впереди всех!

– Может, мы тебя проводим? – послышалось сверху.

– Нет!!!

– Она ненормальная что ли? – спросил кто-то из парней.

– А ты что, сам не видишь? – ответила вопросом на вопрос Инка.

Боль не видна. Она осязаема. И, словно тугая шёлковая удавка, душат слёзы.

«Сашечка, миленький Сашечка, дождись меня!.. Только дождись!»

…

Никого…

Сколько она так простояла? Пожалуй, целую вечность.

Смеркалось. Нудно шумело в голове, взгляд туманили подступающие слёзы. Лису охватило тупое всепоглощающее безразличие. Хотелось лечь на ближайший газон и, проплакавшись на его изумрудной зелени, перестать дышать.

Безразличие – это когда тебе всё равно, что вокруг происходит. Хоть потоп.

Лиса вздохнула, окинула взглядом растворяющиеся в сумерках силуэты многоэтажек, и нехотя побрела домой, но вдруг вспомнила, что там, дома, остались следы недавнего чаепития. Охваченная тревожными предчувствиями, она ускорила шаг, потом побежала. Всё быстрее и быстрее.

«Не успеваю!. Не успеваю!!!» – стучало в висках.

В ответ на красноречивый взгляд папы, заставшего её за мытьём посуды, она залилась краской и, запинаясь, пояснила:

– У меня были гости… – и потупилась.

Больше сказать было нечего.

Папа только вздохнул. Расстроено покачивая головой, он некоторое время наблюдал за ней, а затем взял под локоть и повёл в свою комнату, и там, так же молча, показал на раздавленное на полу чайное блюдечко и лежащее рядом с ним бра. Как и когда они там оказались, Лиса понятия не имела, но поспешно наклонилась за отчего-то уцелевшим бра и пыталась вернуть его на стену.

Безрезультатно. Ввёрнутый в стену шуруп был вырван «с мясом».

Отчаявшись, Лиса эмоционально пристроила непослушное бра и осколки блюдца и на отцовский диван и, избегая встречаться с папой взглядом, словно нашкодивший кот удрала к себе.

Чувствовала она себя отвратительно.

* * *

Саша больше не позвонил.

Ну, а печаль безутешная… Куда же без неё?

Это такая тихая часть нас самих.