Текст книги "Утраченная реликвия"

Глава 7. Тайны, тайны, тайны…

После бурных событий в интернате «Двуречье» прошла неделя. Антон, Родик и Тёма в эти дни были заняты разными, в основном домашними делами, и редко встречались. Антон большую часть времени провел на своей даче в Голицыно; Родик помогал родителям сделать давно задуманный ремонт на кухне, а Тёма провозился все эти дни в гараже. Отец занялся ремонтом машины, и намеревался заодно научить сына многим вещам, полезным для будущего автоводителя. Тёма не возражал – на следующий год он хотел поступить на водительские курсы. Да и технику он любил, как и многие мальчишки, поэтому всегда с радостью помогал отцу.

Но на этот раз работа в гараже не доставила ему никакого удовольствия. Тёма выглядел непривычно рассеянным, все время что-то терял, а однажды, задумавшись, случайно уронил здоровый баллонный ключ на ногу отцу. Олег Николаевич даже скривился от боли, и начал было ругать бестолкового сына. Но Тёма не реагировал, словно ничего не слышал. Отец замолчал и озадаченно посмотрел ему в глаза:

– Что с тобой, Тёмка? Наверное, все никак не можешь забыть дело о краже в интернате?

Тёма удивленно заморгал. Ну до чего его отец был проницательным, просто сил нет! Одно слово – подполковник полиции…

– Да, пап… Уж больно все в этой дурацкой краже странно и непонятно! Скажи, а Козыря так и не поймали?

Олег Николаевич помрачнел и раздраженно положил на верстак гаечный ключ, а потом долго вытирал ветошью замасленные руки.

– Нет, к сожалению, не поймали. Даже его следов пока не нашли. Козырь, что называется, «лег на дно». Ему сейчас невыгодно «засвечиваться». Тем более по таким пустякам, как мелкая месть ребятам из разоренной им же коммуны!

– Это все так, но… Должна же была какая-то цель у воров, верно? Вчера мне звонил Игорь Бекетов. Сказал, что тот рыжий охранник Евгений Морозов, который вроде бы замешан в краже, срочно уволился по собственному желанию. Полиция дважды приезжала в интернат, проводила какие-то следственные действия. Однако ничего нового не нашла. И затевать уголовное дело не стала – мол, подумаешь, кто-то зло пошутил над «петровскими» ребятами! Больше половины денег ведь нашли, чего уж тут огород городить по мелочам? Надо директору интерната более тщательно отбирать людей в охрану, ну, и так далее…

Олег Николаевич кивнул.

– Все понятно. Никому громкий скандал не нужен: ни директору интерната, ни полиции. Да и пропало-то всего ничего… Мало ли у нас серьезных забот, чтобы гоняться за вором, который практически ничего не украл?

Тёма насупился. Логика в словах отца, конечно, была, но…

– Так-то оно так, – нерешительно произнес мальчик. – Но ведь преступление все-таки произошло! Кто-то проник в бухгалтерию, открыл сейф… И рыжий охранник Морозов явно в этом замешан! Конечно же, это он подбросил деньги Игорю и Ване Шарикову! Если охранника как следует допросить…

– То он будет по-прежнему все отрицать, – сухо произнес Олег Николаевич. – Логика-то на его стороне! Раз он сопровождал бухгалтера в банк, то отлично знал, что денег в кассе интерната почти не осталось. Зачем ему было рисковать, устраивая эту никчемную кражу? А на кой ляд ему было подбрасывать деньги петровским парням?! Ты же сам говорил: никакой вражды между ними не было. Нет, не за что здесь зацепиться следствию! А того, настоящего вора, ищи теперь свищи… Тут каждый божий день творятся такие дела, у нас, порой просто голова кружится от настоящих проблем! А здесь… такая мелочь…

Тёма усмехнулся.

– Ничего себе мелочь! Если бы мы с Вожаком не провели экспресс-расследование за два часа, то на «петровских» ребят легло бы такое темное пятно – не отмоешься! Игоря и Ваню могли даже выгнать взашей из интерната… Хорошо, что все обошлось! А если… если тайные враги «петровских» ребят милицию того… ну… Сам понимаешь!

Олег Николаевич помрачнел: ну, вот, и родной сын туда же! Ему были неприятны разговоры про продажность полиции, но после нескольких громких уголовных дел против сотрудников правоохранительных органов, замешанных в тяжких преступлениях, пресса и телевидение как с цепи сорвались: редкая информационная программа обходилась без репортажа про «оборотней в погонах». Как будто честных и порядочных людей в полиции нет вообще! Конечно, проходимцы встречаются, но подполковник Петров был твердо уверен: большинство полицейских – такие же, как он сам и его коллеги-друзья, для которых понятие «офицерская честь» – не пустой звук.

– Ты, Тёмка, говори да не заговаривайся! – сурово произнес он. – Нас какой-то только грязью нынче не обливают! Как будто это не мы выходим на работу и днем, и ночью, порою не зная ни выходных, ни праздников. Как будто это не мы чуть ли не каждый день рискуем своей жизнью! А паршивые овцы есть в любом стаде. Нечестные люди, вымогатели и воры встречаются даже среди школьных учителей, преподавателей ВУЗов и врачей. Но никто же не пытается вешать всех собак на эти славные и очень нужные профессии! А разве полиция нужна людям меньше?! Только представь, что случится, если однажды преступный мир узнает, что им больше никто не противостоит! Да люди тогда и на улицу побоятся выходить…

Мальчик глубоко вздохнул. Он уже пожалел, что завел разговор на эту, болезненную для его отца тему.

– Пап, ну ты что разошелся! – умоляюще воскликнул он. – Разве не знаешь, что я мечтаю пойти по твоим стопам и стать именно милиционером?

Олег Николаевич улыбнулся. «Да, из Тёмки получится отличный следователь или опер! – с гордостью подумал он. – Такой умный парнишка запросто отца перещеголяет! Глядишь, даже генералом станет – а почему бы и нет?»

Но вслух он произнес совсем другое:

– Директор интерната должен устроить головомойку своей охране, завхозу и бухгалтеру, а потом вернуться к другим делам. И тебе, кстати, это тоже стоит сделать! Лучше бы занялся английским – ведь едва-едва на четверку выплыл этой весной, оболтус!

Тёма закатил глаза и взмолился:

– Пап, так лето же! Каникулы!!

– Вот и отдыхай тогда, раз каникулы. А лето… Оно быстро пролетит, сынок! Тем более что в августе ты едешь в Болгарию. Мы с мамой долго размышляли, отпускать тебя или нет. Ведь считай, полмесяца тебя не будет дома! Такого прежде не бывало…

– Пап, мне уже пятнадцать лет, – снисходительно улыбнулся Тёма. – У меня уже год, как паспорт есть! Детство закончилось.

Олег Николаевич хмуро ответил:

– По закону, до восемнадцати лет ты относишься к возрастной категории «дети». Понятно? Ну ладно, займемся ремонтом, а разговаривать будем дома.

Но как следует поработать Тёме в этот день так и не удалось. Минут через двадцать зазвенел его мобильник. Звонил Игорь Бекетов.

– Ну что там еще? – раздраженно спросил из гаражной «ямы» отец. – Выключи этот чертов телефон, он тебя только отвлекает!

– Пап… Это снова звонил Игорь из интерната.

– Ха! Давненько его не было слышно, аж со вчерашнего дня. Ну что у них там на этот раз пропало: алюминиевые ложки? Или сковородка с котлетами?

Тёма страдальчески закатил глаза:

– Пап, ну зачем ты так? Игорь по пустякам звонить не станет. Понимаешь, Вожак исчез!

– Вожак? Так он же погиб во время пожара!.. А-а, вспомнил. Вроде бы, того черного щенка с белым пятном на лбу назвали так же, как его отца?

– Да! Они, кстати, удивительно похожи… Так вот, новый Вожак должен был играть в цирковом спектакле одну из главных ролей. Репетиции шли полным ходом, но два дня назад Вожак исчез. А еще раньше, кстати, из интерната убежали его младшие братья.

Олег Николаевич возмутился:

– Ну и что? Псы они и есть псы… Выросли за два года, и у них появились свои собачьи интересы и заботы. Ничего, нагуляются, проголодаются, а потом вернутся. Может быть…

– Пап, ты что?! Ведь без Вожака весь спектакль развалится! А ведь скоро ребятам ехать на гастроли… Неужели им теперь отказываться от поездки на Урал? Словом, Игорь очень просит нас снова приехать в эти выходные.

Олег Николаевич даже крякнул от возмущения:

– Но мы же собирались поехать на рыбалку, на Истринское водохранилище, забыл? Сам знаешь, с каким трудом я выбил отпуск на две недели. Хотел побыть побольше с семьей… Неужто для тебя какой-то пес дороже родителей?

Тёма опустил голову:

– Вожак не «какой-то»… – прошептал мальчик. – Он – особый, других таких на свете больше нет!

– Что ты там бормочешь?

– Ничего, пап. Тебе что подать, дрель или «болгарку»?

Весть о пропаже Нового Вожака взволновала Антона и Родика. Шутка ли – весь спектакль теперь повис на волоске!

Они сидели в Детскому лесу, на своем месте – на поваленной липе. Их окружали густые заросли орешника. В жаркий летний вечер здесь, в зеленом царстве, было довольно прохладно, и если бы не комары, то лучшего места и найти было невозможно.

– Надо было Игорю держать Вожака на цепи, – процедил сквозь зубы Родик. – Ведь не зря говорится: сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит!

Антон удивленно уставился на друга.

– Ты чего несешь, Лис? – возмутился он. – Да ведь Вожак такой же разумный, как ты и я! А может, даже разумнее. И его – да в клетку… Нет, такого издевательства над Вожаком Игорь и его ребята никогда бы не совершили!

Тёма промолчал. Да, Вожак на цепи – это полный бред. Но он вспомнил о своем бедном Буле, которого повсюду таскал за собой прошлым летом: и на старое кладбище, и в подземелье… В результате бедный пес погиб от бандитской пули! А сидел бы Буль дома, как этого хотела мама, то наверняка остался бы жив. Хотя тогда от той бандитской пули мог умереть Антон…

– Придется ехать в Балашиху, – после долгой паузы предложил Тёма. – У меня все эти дни кража денег так и не выходит из головы. Что-то очень важное мы в прошлый раз проморгали, что-то недопоняли… А это что такое?

Тёма указал на небольшую книжку в ярком, бумажном переплете, которую принес Антон.

– Да так, фантастический роман, перевод с английского… Крутая книженция, кстати! Хочешь, дам потом почитать?

Тёма взял книжку и с задумчивым видом стал вертеть ее в руках. Его почему-то заинтриговало ее название: «Проверка на разумность». Какая-то необычная мысль проскользнула в его голове, но тут в кустах что-то затрещало, он повернул голову – и все забыл.

– Ох…

– Ты чего? – удивился Родик.

Тёма встал, пошел в кусты – и обнаружил там здоровенную сухую ветку, которая только что упала с соседней сосны. Подняв ее, Тёма со злостью швырнул ветку в кусты.

– Антошка, дай мне эту книгу на сегодняшний вечер, ладно? – попросил он. – Очень нужно, понимаешь…

Антон хотел сказать, что сам еще не дочитал роман, но увидел мольбу на лице друга, и согласно кивнул. Тёма редко о чем-то просил, только в особых случаях. Раз говорит: «надо», значит «надо»!

Родик шумно вздохнул и пробормотал:

– Как все это не вовремя…

– Ты о чем? – удивился Тёма.

– Ну, я говорю об исчезновении Вожака! Неделю назад пропали деньги в интернате, и мы бросились их искать. Теперь вот исчез Вожак – ищи его, свищи! Да и про Козыря забывать нельзя – ведь теперь этот подонок опять на свободе! Нас словно бы что-то или кто-то отвлекает от другого, главного дела…

– Какого это «главного дела»? – недоуменно пожал плечами Антон. – На пляж и рыбалку мы ходим чуть не каждый день, в лесу успели пару раз набрать по ведру грибов-колосовиков. С ребятами по вечерам тусуемся в клубе… Книги читаем, новые фильмы смотрим, каждый день в компьютерные игры рубимся… Все нормально! Лето как лето!

Родик так посмотрел на друга, что Антон замолчал. Только сейчас он сообразил, что действительно забыл об одном важном деле.

– Ты говоришь о поисках Тихвинской иконы? – лениво спросил Тёма, отмахиваясь веткой от назойливых комаров. – А я-то думаю, когда ты нас с Антошкой наставишь на путь истинный! Говорят, что ты чуть ли не каждый божий день ходишь в наш храм?

– Вот как? – удивился Антон. – Зачем? Ты что, стал верующим?

Родик слегка смутился и опустил голову.

– Ну, еще не совсем… – тихо сказал он. – Но… со мною словно бы что-то происходит. Это моя бабушка-прабабушка Варвара все затеяла… Я имею ввиду ежедневные посещения нашего храма. До прошлой осени я даже и не думал, что она – глубоко верующий человек! Да, в ее комнате в углу висит икона, она часто по вечерам читает Библию, молится… Но в последние годы бабуля нечасто выходила из дому. Все жаловалась на боли в ногах и спине…

А теперь, после открытия новой церкви, у бабушки-прабабушки откуда-то силы появились, словно помолодела! До храма ей поначалу было одной дойти нелегко, вот она и подрядила меня каждое утро провожать ее в голицынский парк. Само собой, ее надо было отводить и туда, и обратно. Поначалу во время церковной службы я слонялся без дела по парку, а потом надоело, и я вместе с бабушкой-прабабушкой остался в храме. Там собиралось немало народу, причем самого разного возраста. Я даже не думал, что в нашем Петровском так много верующих!.. Поначалу я ничего толком не понимал из слов отца Тихона, но бабушка-прабабушка тихонько объясняла мне слова всех молитв. А потом я по-настоящему подружился с батюшкой…

– Ну и дела! – покачал головой Тёма, пристально глядя на друга. – Вот уж никогда не подумал бы, что ты всерьез заинтересуешься религией! Антон – другое дело, он вообще не от мира сего. А ты… Не ожидал.

Родик поднял голову, и Тёма даже вздрогнул. У Родика были такие глаза… Что-то в них появилось совершенно новое, какая-то уверенность, чего раньше не было.

– Небось, ты и Библию теперь стал читать? – с интересом спросил Антон.

– Ветхий Завет прочел полностью, сейчас читаю Новый. Там столько странного и непонятного! Я давай расспрашивать бабушку-прабабушку, и она стала мне объяснять. Ну что я прежде знал о библейских сказаниях? Разве что об изгнании Адама и Евы из рая. А там такие истории!.. Отец Тихон тоже помог кое в чем разобраться. Он, кстати, к нам троим относится очень хорошо». А еще отец Тихон мне рассказал про таинства, обряды, устройство храма, иконы, иконостасы. Это так интересно!

Родик вскочил. Казалось, что этот пятнадцатилетний мальчишка находится не с друзьями в Детском лесу, а читает лекцию с кафедры какого-то серьезного института или университета. Его глаза уже не просто горели – пылали:

– Устройство православного храма уходит своими корнями в глубокую, ветхозаветную старину. Как и древний Иерусалимский храм, он состоит из трех частей: алтаря, собственно храма и притвора. В архитектуре и интерьере храма нет ничего лишнего: каждый предмет имеет символическое значение.

Антон и Тёма, переглянувшись, стали с интересом наблюдать за Родькой, а тот воодушевленно продолжал:

– Притвор символизирует мир людей, которые только готовятся принять христианство. Храм означает мир христиан, а алтарь – небо, жилище Бога.

Храм от алтаря отделяет перегородка с иконами. Это и есть «иконостас». Классический иконостас состоит из пяти ярусов икон, расположенных в определенном порядке. Нижний ярус называется местным, потому что в нем помещается икона праздника или святого, в честь которого назван храм. Да, чуть не забыл сказать: в середине местного ряда находятся Царские Врата – центральные двери, ведущие в алтарь. Входить в них могут только священники. Слева от Царских Врат находится икона Богоматери, справа – Христа, а еще правее – местная икона. Наша Тихвинская икона в Успенском храме находилась как раз на этом месте.

Второй ярус иконостаса называется «праздничный». Здесь располагаются иконы двенадцати праздников в честь главнейших событий, описанных в Евангелии.

Третий ярус носит название «деисус», что в переводе с греческого означает «моление» или «прошение». В центре яруса располагается икона Иисуса Христа, слева от нее – икона Богоматери, справа – Иоанна Крестителя. Про него вы, конечно, тоже ничего не знаете?

Антон с Тёмой замотали головами.

– Слушайте, – профессор Родик продолжал свою лекцию. – Иоанн Креститель самый почитаемый святой после Богородицы. Он первым объявил о приходе Мессии – Спасителя, которого давно все ожидали в Иудее. Он крестил в водах реки Иордан самого Христа. Он много проповедовал, крестил людей, призывал к покаянию. Потом его арестовали и отрубили голову. Так вот, в деисусном ярусе за иконами Девы Марии и Крестителя располагаются иконы апостолов – ну, учеников Христа, – видя непонимание в глазах друзей пояснил Родик, – а также архангелов и святых, склонившихся к Спасителю.

Четвертый ярус – пророческий, это ярус икон пророков Ветхого Завета – Исайи, Иеремии, Даниила и других.

Ну а пятый – праотеческий. Здесь – иконы патриархов израильского народа – Ноя, Авраама, Исаака, Иакова.

Это, так сказать, классическое устройство иконостаса. Но часто можно встретить и другие варианты: вместо пяти ярусов – три или четыре, праздничный ряд – выше деисуса или его совсем нет.

Антон с Тёмой сидели, раскрыв рты. Они явно не ожидали услышать такое от своего друга. Видя это, Родик решил закрепить успех:

– А вы знаете, что все типы икон Богородицы, а их более трехсот, укладываются в три основных типа композиции: «Умиление», «Оранта» и «Одигитрия».

Выдержав паузу, которой мог бы позавидовать великий актер Василий Качалов, славившийся талантом заполнять классические монологи многозначительной тишиной, Родик продолжал:

– На композиции «Умиление» Богоматерь изображается по пояс. Склонив голову, она держит на руках сына, прильнувшего к лицу матери.

На иконах «Оранта», или «Знамение», Богоматерь смотрит прямо, ее руки подняты до уровня плеч с развернутыми наружу ладонями. Иногда в круг на ее груди вписано изображение младенца Иисуса.

В композиции же «Одигитрия» сын на руках матери не прикасается к ее щеке, сидит на некотором отдалении и смотрит не на мать, а перед собой.

Так что наша икона – это Тихвинская Богоматерь «Одигитрия», – торжественно закончил свою речь Родик.

Антон и Тёма смотрели на друга с удивлением и нескрываемым восхищением. Такие познания в иконоведении!

Тёма пришел в себя первым, озадаченно хмыкнул и потер подбородок.

– Выходит, теперь в нашем АРТ появился специалист по христианству? Ха, любопытно все получается! Антошка – лучший из нас троих знаток истории и компьютеров, я (Тёма гордо выпятил грудь) – знаменитый на все Петровское сыщик, и только ты был просто Лис…

Родик даже опешил от такой уничижительной характеристики, и тут же вспылил:

– Что?! «Просто Лис»? А кто был главным «контактером» с деревенскими жителями? Вы-то оба – приезжие, а я – коренной житель. Меня в Петровском каждая собака знает! Забыли, что именно я в прошлом году узнал от бабусек, где находился старый дом родственников Савелия Тимофеева, управляющего княжеским имением? Если бы не я, бандюги нашли бы в подземелье золотой бюст Екатерины Великой, спокойно выбрались бы из подземелья – и большой привет! А ты говоришь – просто Лис…

Тёма добродушно похлопал друга по плечу.

– Ладно, ладно, не закипай! Разве я возражаю против твоих больших заслуг перед АРТ? Просто я хотел сказать, что у нас нежданно-негаданно появился еще один эксперт! И это очень кстати, потому что нам предстоят…

– … поиски пропавшей перед войной чудотворной Тихвинской иконы! – продолжил Антон. – Верно! Ведь мы обещали отцу Тихону заняться этим делом. Но через пять минут после того разговора мы узнали про бегство Козыря, а потом случилась та дурацкая, непонятная кража в интернате. Хорошо, что Вожак помог Тёмке ее быстро расследовать! И вот теперь пропал сам Вожак… Да, странно получается. Словно какая-то злая сила мешает нам заняться иконой.

Родик кивнул.

– Да, уж, злым силам вряд ли понравится, если мы найдем чудотворную Тихвинскую икону, и она займет свое прежнее место в заново восстановленном Успенском храме! Вот поэтому и сбивают нас всячески с главного пути…!

– Ну, это ты загнул, Лис! – дрогнувшим голосом возразил Тёма. – Только и делать злым силам, что следить за такими козявками, как мы!

– Верно! – поддержал его Антон. – Ты еще расскажи, что Козырь бежал из тюрьмы именно за тем, чтобы не дать нам найти древнюю икону! Да этот бандюга кроме денег, небось, ни о чем и думать не способен… А Вожак – он-то здесь причем?

Родик загадочно улыбнулся.

– Кто знает, как еще обернутся наши поиски? Может, и Козырь однажды вновь встанет на нашем пути… А Вожак… этот умный пес уж точно нам мог бы помочь! Отец однажды мне сказал: «сынок, ничего случайного в этой жизни не происходит! Все тайно взаимосвязано друг с другом, только люди очень часто этого не замечают». Сейчас нам кажется, что между бегством Козыря, кражей денег в интернате и таинственным исчезновением Вожака нет никакой связи. А потом мы, может, будем только удивляться: и как мы раньше эту связь не увидели, олухи?

Ребята шумно заспорили. Тёма и Антон считали, что Родик, как говорится, наводит тень на плетень. Козырь – это Козырь, а Вожак – это Вожак, какая тут может быть тайная связь? Но поиски иконы действительно надо начинать. А то они не успеют оглянуться, как лето пройдет! Когда начнется учеба в школе, времени на всякие сложные расследования у них попросту не останется.

После долгих разговоров договорились разделить обязанности поровну. Родик отныне начнет активно «раскапывать» в Петровском информацию про пропавшую Тихвинскую икону. Многие местные старики ее не раз видели, может, они подскажут, где искать следы утраченной реликвии?

Антон, как обычно, займется историческими изысканиями. Надо узнать, откуда эта икона взялась, и как она попала в Петровское. Ну, а Тёме предстояло самое сложное. Если между всеми последними событиями на самом деле существовала скрытая связь, то только он, Ватсон, мог ее обнаружить! В интернате «Двуречье» явно происходило что-то странное – но что именно?

На этом ребята расстались, договорившись взяться за работу, что называется, засучив рукава.