Текст книги "Договор простого товарищества в гражданском праве России: исторические традиции и современность. Монография"

Таким образом, право многих древних государств и народов регулировало отношения товарищества, к традиционным особенностям которых относятся следующие: 1) товарищество уже в первичных, наиболее древних формах представляло собой объединение людей на предмет совместной деятельности, где существовали особые лично-доверительные отношения; каждый участник такого объединения, как правило, лично знал других участников и все они присутствовали при заключении договора; 2) институт товарищества в римском праве не являлся неизменным; наиболее древней формой товарищества в Риме являлись consorcium, т. е. соглашения между братьями после смерти их отца о продолжении общего хозяйства; в дальнейшем происходит разделение товариществ на определенные виды в зависимости от цели создания: сельскохозяйственные, корабельные, торговые; 3) на первых этапах становления и развития товарищеских объединений большое значение имели религиозные нормы; обряды практически всегда сопровождали заключение договора; данные нормы рассматривались в качестве своеобразного предупреждения участнику о недопустимости каких-либо нарушений договора.

1.2. Товарищеские объединения в гражданском праве России. Становление и развитие

Прежде чем проследить процесс становления и развития объединений, являвшихся предшественниками простого товарищества, в России, необходимо дать краткую характеристику терминов «товарищество» и «товарищ» в лингвистическом аспекте. Толковые словари русского языка содержат практически одинаковые определения. Слово «товарищ» характеризуется следующим образом: 1) человек, участвующий с кем-либо в одном деле, промысле, предприятии и т. п.; сотоварищ, член торговой или промышленной компании, компаньон; 2) человек, связанный с кем-либо по роду деятельности, занятий, месту службы, учебы; 3) человек, связанный с кем-либо узами дружбы, близкий приятель, друг. Соответственно товариществом признается: 1) группа лиц, объединенных общей деятельностью, общими занятиями, коллектив; 2) взаимоотношения между членами какого-либо коллектива и обязанности каждого по отношению к другим; 3) компания, общество; 4) организация равноправных участников, артель; 5) совместное дело, общее дело, предприятие¹⁷. Из приведенных определений очевидно, что товарищ – участник какой-либо совместной деятельности, а следовательно, участник соответствующих договорных отношений.

Правовое регулирование отношений товарищества, возникших в отечественном гражданском и торговом обороте, берет начало в обычном праве, появившемся еще до возникновения государства. Если принять во внимание справедливую мысль, высказанную практически всеми цивилистами, согласно которой договор товарищества встречается в истории всюду, куда достигает глаз исследователя, то уместно предположить, что товарищеские объединения существовали еще в архаическом праславянском праве. Исследователи истории права различных славянских народов, в частности Н. П. Загоскин, указывали на присутствие в правовых системах различных славянских государств сходных по характеру норм о договоре товарищества¹⁸. Товарищеские объединения возникли в глубокой древности, когда происходило становление славянства как этнической общности.

Первые достоверные сведения о товарищеских объединениях относятся к X–XI вв., когда начинается процесс формирования мелкотоварного производства и происходит все большее отделение ремесла от сельского хозяйства. Б. А. Колчин, А. В. Семенова, другие исследователи называют причины, заставившие русское купечество объединяться: общие экономические интересы, трудности дальней торговли, притеснения феодальных властей. «…В XI–XII вв. на Западе формируются первые постоянные купеческие гильдии. Сходные процессы происходили и в древнерусской купеческой среде»¹⁹. В источниках выделяются группы купцов: гречники; залозники и др. Объединения купцов на первых этапах развития не подвергались такому административному давлению со стороны государства, как впоследствии. Целью их являлось совместное извлечение прибыли. Организация крупных торговых караванов, наем матросов, охрана от нападений кочевников требовали значительных финансовых затрат и поэтому объединения купцов для совместных торговых экспедиций были объективной необходимостью. Религия также играла значительную роль в отношениях купцов. В целом значение религии сводилось к следующему: 1) совместное строительство патрональных храмов; 2) отчисление купцами части прибыли в пользу храма (имеются в виду добровольные отчисления, не имевшие ничего общего с церковными сборами за совершение обрядов); 3) функционирование в составе церковных комплексов постоялых дворов, где останавливались приезжие купцы; исследователи отмечают, что церкви и торг часто «располагались рядом»²⁰; 4) хранение в зданиях храмовых комплексов общих денежных средств и даже использование отдельных специально предназначенных для этого помещений в храмах в качестве товарных складов²¹.

Отношения внутри объединений купцов регулировались практически исключительно обычаями. На основе обычаев определялись форма договора, размер капитала, в рамках общей цели определялись конкретные задачи объединения (складчины, складины). Татаро-монгольское иго стало существенным тормозом развития деятельности купечества большинства русских городов, за исключением Новгорода и Пскова. Освобождение от монгольской зависимости, становление централизованного государства на Руси сопровождалось созданием единой системы законодательства (Судебник 1497 г., Судебник 1550 г.). Русское государство находилось в обстановке постоянных войн с остатками Золотой Орды и литовцами. Необходимость содержания войска, оборонительных мероприятий, военных походов заставила государство усилить административный нажим на купеческие объединения. Увеличилось количество государственных повинностей, практиковалось даже насильственное переселение купцов из одной местности в другую. В контексте нашего исследования представляют интерес материалы, свидетельствующие о переселениях не отдельных купцов, а целых торговых объединений. Комплексное исследование В. Н. Булатова, посвященное истории и экономике Русского Севера, содержит следующий любопытный факт: «…Поступило указание из Москвы переселить в Архангельск двинских “торговых людей”, которым надлежало “жить на посаде” и в “новом городе торговати”. В 1587 году было переселено двадцать шесть купеческих “товариществ”: шесть – из двинских городов, в основном из Холмогор, двадцать – из черных волостей». Из исследования В. Н. Булатова становится очевидным факт существования купеческих объединений, которые, однако, подвергались сильному административному воздействию. Согласия купцов и членов их семей не требовалось при переселении из одного населенного пункта в другой²². Данное обстоятельство отмечает также Е. И. Овсянкин: «Судя по грамоте воеводы князя… Звенигородского “переведенцы” в Новохолмогорский посад… являлись членами… купеческих товариществ (складничеств)… в каждом из купеческих товариществ насчитывалось в среднем по 4–5 купцов-складников²³. В некоторых источниках встречаются сведения, что капитал в складчину могли давать и князья, но данный факт является скорее исключением, нежели правилом²⁴.

Более активная политика государства в отношении купеческих сообществ наблюдается в XVII в. Ю. Б. Шубников отмечает, что именно в XVII столетии широкое распространение получают промысловые артели. Причем те участники артелей, которые не имели средств для внесения вклада имуществом, вкладывали в общее дело личный труд («простые артельщики»), а более зажиточные участники артелей вносили также имущество²⁵. Именно тогда правительство сначала Михаила Федоровича, а затем – Алексея Михайловича разрабатывает и принимает множество нормативных актов, регулирующих развитие промыслов и торговли. Исследователи высказывают вполне справедливые мысли о преобладании фискальных мер со стороны государства по отношению к торговле вообще и к торговым объединениям в частности. А. Г. Маньков, изучив нормы Соборного уложения 1649 г., Торгового устава 1653 г., а также Новоторгового устава 1667 г., делает вывод о стремлении государства поправить свое финансовое положение за счет бурно развивавшейся торговли. Характерной чертой являлось принудительное объединение торговцев по инициативе государства: «Заметное место в законодательстве о торговле после 1667 г. занимала регламентация стихии мелкой розничной торговли, преимущественно в Москве, но не только в ней… Закон предписывал торговать только в указных местах – в рядах и лавках. Лавки расписывались по рядам, а товары – по рядам и лавкам в соответствии со строельными лавочными книгами. Во главе рядов стояли старосты, на которых возлагался контроль за соблюдением порядка торговли. Запрещалось отводить торговые места безденежно, а освободившиеся места… вновь продавать…» – констатирует А. Г. Маньков²⁶. Многочисленными запретительными мерами правительство пыталось искоренить спекуляцию. Объединения перекупщиков преследовались: «Регулирование стихии внутреннего рынка выражалось и в запрете скупки и спекуляции съестными припасами. Боярский приговор 1694 г. запрещал под страхом “жестокого наказания и вечного разорения” перекупать привозимые крестьянами товары: чтобы “скупщики, складчики и кулатчики” у “приезжих торговых людей, сложась, мяс, и рыбы, и сена, и золы… большими статьями для своих прибылей и прихотей не скупали”. Из документов становится очевидным присутствие объединений перекупщиков товаров, причем цели создания таких объединений считались незаконными. В основном государство стремилось не допустить роста цен и чрезмерной концентрации капитала в руках немногих перекупщиков. Явлением, также характерным именно для XVII века, было противостояние иностранных и русских купцов, имевшее многие причины. С целью оказать влияние на правительство в деле ограничения торговли иностранцев, от которой русские купцы и ремесленники “оскудевали” и страдали “от обиды”, последние неоднократно обращались к царю “с челобитьем”»²⁷. Многие авторы указывают на коллективный характер обращений к верховной власти. Причем порой челобитные купцов поддерживались дворянами: «…Указ от 1 июня 1649 г. отменял беспошлинную торговлю для англичан… в 1648 году имело место челобитье купцов с просьбой ограничить торговлю иностранцев только Архангельском… оно было поддержано отдельным челобитьем дворян, проявивших… заботу о русских купцах». Р. К. Гайнутдинов отслеживает даже динамику подачи обращений купцов к властям: «…Хорошо известны челобитные 1627, 1634, 1635, 1638, 1646 гг.» и отмечает «рост возмущения русских купцов» не всегда оправданным предоставлением льгот иностранцам²⁸. Позже, в XIX в., противостояние утрачивает остроту и образуются даже объединения, в которых товарищами были русские и иностранные купцы²⁹.

Е. В. Чистякова в своих исследованиях приводит обзор документов, послуживших принятию Новоторгового устава 1667 г.: «Наиболее важна в этом отношении вторая память в съезжую избу, текст которой был передан в Статьи о городском устройстве»³⁰. Она отмечает, что принцип отстранения воеводы от управления торговыми делами стал воплощаться на практике во 2-й половине XVII в. на основе изучения деятельности А. Л. Ордина-Нащокина на посту псковского воеводы в 1665–1666 гг.: «Руководство торговлей и таможенными делами передавалось в руки гостей и купцов поволжских и сухоно-двинских городов». А. Г. Маньков выявляет немаловажный факт: «Во второй псковской памяти Ордина-Нащокина выражена идея организации торговых компаний с охватом ими и маломощных купцов, что нашло отражение в преамбуле к Новоторговому уставу»³¹. По всей видимости, компании должны были возглавлять наиболее зажиточные представители купечества. По вышеуказанным причинам становится вполне понятной и цель организации таких компаний – совместное отстаивание экономических интересов русских купцов против иностранных монополистов. Однако в качестве основного вывода относительно русского законодательства XVI–XVII вв. автор считает необходимым отметить практически полное отсутствие государственного регулирования именно тех купеческих объединений, которые создавались на частной, добровольной основе. В основном мы видим корпоративные сообщества купцов: сотни, ряды и др. Данные сообщества организовывались по инициативе государства в чисто фискальных целях – контроль, сбор налогов, и невозможно провести какую-либо аналогию с товариществами. Вместе с тем многие специалисты отмечают и наличие таких купеческих объединений, которые организовывались по инициативе самих купцов. При отсутствии правового института юридического лица данные объединения в наибольшей степени соответствовали именно простым товариществам. А. В. Семенова констатирует: «Объединения купцов для торговли, компании, или “складные торги”, существовали с давних пор и являлись одним из способов, обеспечивающих большую устойчивость капиталов, гарантией от разорения»³². Данное утверждение практически полностью совпадает с точкой зрения Е. М. Щукиной и А. Б. Савельева. Исследователи подчеркивают, что складчины являлись следствием отсутствия банковской системы в течение долгого времени. Коммерческий банк, например, был учрежден в Петербурге только в 1754 г.³³ Многие авторы называют в числе основ организации складчин или добровольных компаний семейные или деловые связи. Как правило, «складочные помещения» (места хранения приобретенных на условиях складчины товаров) легче было держать по месту жительства одного из складников³⁴. При отсутствии законодательного регулирования со стороны государства «складные торги» или объединения купцов для совместной торговли регулировались обычаями делового оборота. Представляется справедливым следующее утверждение Р. К. Гайнутдинова: «…Происходившая в стране активизация торгово – промышленной жизни все больше тормозилась правовой необеспеченностью этого процесса»³⁵.

В Петровскую эпоху идеи меркантилизма, пришедшие с Запада, были в определенной мере реализованы в России, в том числе и в области торговых купеческих объединений. А. В. Семенова цитирует Указ Петра I 1699 г. о компаниях («кумпанствах»): «…Петр I…повелел “купецким людям торговать так же, как торгуют в иных государствах, компаниями… отчего надлежит быть казны пополнение”». Однако «несмотря на… указы и поощрительные меры правительства, как, например, предоставление кредита преимущественно компаниям, организация “компанейского торга” в XVIII в. все же не была поставлена на уровень государственной политики, подобно тому, как это было в странах Западной Европы»³⁶. Купцы далеко не всегда желали объединяться в компании. Как отмечено Н. Н. Фирсовым, «трудно было боязливым русским купцам решиться на вкладывание своих капиталов в компанейское торговое дело, если они не могли быть уверены даже в сохранности своих капиталов»³⁷. В. Н. Булатов справедливо выделяет характерную черту петровского времени: наличие большого количества носивших чрезвычайный характер повинностей, которые возлагались на купеческие товарищества. В первую очередь речь идет о возложении на товарищей расходов по строительству кораблей. На товарищества возлагалось также содержание рабочих, занятых на строительстве Петербурга³⁸. Такое количество сборов и повинностей в пользу государства многие авторы объясняют необходимостью крупных расходов, связанных с постоянными внешними войнами. Но в итоге необходимо констатировать факт, что войны велись за обладание выгодными в торговом отношении территориями и в конечном итоге велись не только в пользу государства, но и в пользу купечества. Права и законные интересы купеческих объединений могли быть достойно реализованы только при наличии серьезных гарантий со стороны государства, и в том числе военной силы. По нашему мнению, следует обратить внимание на две характерные детали в создании компаний в XVIII столетии: 1) учреждение компаний при прямых «призывах» к этому высшей государственной власти³⁹; 2) кредиты компаниям предоставлялись довольно часто из государственной казны. Причем кредиты не всегда возвращались в казну.

Особое внимание уделялось привилегиям, которыми обладали компании, организованные по инициативе или при участии правительства. Они могли освобождаться от пошлин, постоя, других государственных повинностей. Некоторые аналогии торговых компаний XVIII в. с товариществами провести можно. В частности, налицо общие интересы государства, по крайней мере, декларировавшего поддержку национального капитала, и самих купцов, искавших у государства защиты. С другой стороны, государство стремилось создавать торговые компании, порой просто подражая Европе. Государственные деятели редко задумывались о последствиях, к которым может привести копирование западного опыта, в том числе и в области торговли.

Наряду с созданием крупных привилегированных торговых компаний существовали предпринимательские объединения, создаваемые купцами на свой страх и риск. Данные связи имели характер совместной деятельности. Любопытно, что такие объединения возникали в торговле с теми странами, с которыми Россия почти постоянно воевала. По словам А. В. Семеновой, «…в то время, когда Коммерц-коллегия еще только ставила вопрос о желательности прямых торговых связей с Турцией, отдельные купцы на свой страх и риск окольными дорогами пробирались с товарами в Константинополь». Далее вышеуказанный автор говорит о купце Журавлеве, организовавшем в 1740-е гг. три торговые «посылки» в Константинополь. В источниках упоминается также купец Пирожников, который «совместно с братом и другими купцами» на протяжении 1750-х гг. возил товары в Константинополь. В составе компаний присутствовали «негласные компанейщики», не принимавшие участия в предпринимательской деятельности, но вкладывавшие в дело капитал и в некоторых случаях использовавшие связи с представителями власти⁴⁰.

Во второй половине XVIII в. в законодательном регулировании объединений купцов происходят определенные изменения. С одной стороны, правительство высказывается «против различных монополий в области торговли». С другой стороны, объединения «малокапиталистых» купцов считаются оптимальной формой торговли. «Реальное и многократное умножение капиталов… давала компанейская форма торговли. Вот почему и в последующие десятилетия, вплоть до конца XVIII в. в многочисленных проектах развития внешней торговли, вышедших из правительственных и купеческих кругов, компанейский торг рассматривался как наилучшее средство активизации торговой деятельности купечества»⁴¹. Исследования деятельности различных торговых компаний, возникавших как по инициативе государства, так и по инициативе самих купцов на протяжении всего XVIII столетия, проведенные историками и правоведами, свидетельствуют о трех типах объединений: 1) компании, учреждаемые купцами по собственной инициативе, в которых отношения между участниками регулировались обычаями делового оборота; 2) компании, создававшиеся по прямой инициативе органов государственной власти (таким органом являлась коммерц-коллегия) и имевшие монопольное положение на рынке; 3) компании, создававшиеся при поддержке государства, но не имевшие монопольного положения, а пользовавшиеся лишь покровительством органов власти в отдельных случаях.

Компании часто создавались по признаку географии торговых интересов. А. В. Семенова, И. В. Савельев в своих историко-правовых исследованиях характеризуют правовую основу существования Средиземноморской, Нижегородской, Персидской, Российско-Американской и ряда других торговых компаний. Компании функционировали на договорной основе: «Исходя из формы документа, все контракты условно можно разделить на две группы: в одном случае, глава компании заключал с каждым компаньоном отдельный договор, где перечислялись их взаимные права и обязанности, в другом составлялся единый документ, содержавший права и обязанности всех компаньонов. Большинство контрактов следует отнести ко второму типу»⁴². Очевидно, что контракты второго типа были предшественниками многосторонних товарищеских договоров.

Некоторые царские указы свидетельствуют о существовании особых мер со стороны государства, получивших название «авантаж». Указ Елизаветы Петровны от 02.03.1755 содержал запрос к купцам относительно желающих составить компанию для торговли с Османской империей. «Охотники» появились по прошествии времени – через два года. В некоторых случаях компанией называлось оформление особых прав купеческих товариществ, существовавших до учреждения компании⁴³.

Складные торги XVIII столетия, как и на более ранних этапах, «…возникали на основе семейных или чисто деловых связей». Наиболее распространенными формами приложения совместных усилий купцов были торговля и строительство зданий. Иностранные купцы, торговавшие в России, также действовали в рамках «семейных корпораций»⁴⁴.

В законодательстве XVIII в., как уже отмечалось, прослеживается любопытная тенденция. Одновременно проводится как жесткое регламентирование создания и деятельности торговых объединений, так и поощрение их создания с предоставлением союзам и товариществам в торговой деятельности различных льгот.

В первой половине XIX в. распространение получают такие формы торговых объединений, как полное товарищество и товарищество на вере. Оба вышеуказанных вида товарищества назывались торговыми домами. Для организации товарищества необходимо было заключить договор в соответствии со ст. 63 Устава торгового и ст. 2132 Законов гражданских. Кроме данных видов товарищества создавались также паевые товарищества, которые со временем трансформировались в акционерные общества. Как отмечает Ю. С. Любимов, именно товарищество было первоначальной формой торгово-промышленного объединения, где личный элемент преобладал над объединением капиталов. Но в данный период прослеживается все более явная тенденция к выходу предпринимательского дела за рамки одной семьи, когда в составе многих компаний присутствует большее количество участников, нежели в предыдущую эпоху. Тем не менее товарищество во многих случаях остается востребованной формой ведения предпринимательской деятельности. Появляются также иные формы – товарищество кооперативное, товарищество артельное, товарищество трудовое. В конечном итоге эволюция данных видов товарищества и привела к появлению такой его разновидности, как товарищество общее или простое⁴⁵.

Вторая половина XIX в., точнее – период после отмены крепостного права в 1861 г., стала временем формирования основ российского капитализма – соответственно появились и новые цивилистические конструкции, ранее неизвестные, а известные ранее наполнялись новым содержанием. Свод Законов гражданских предусматривал три вида товарищества: товарищество полное, товарищество на вере, компания на акциях (товарищество акционерное). Как отмечал Г. Ф. Шершеневич, предметом товарищества являлось «предприятие по торговле, по застрахованию, по перевозкам и вообще по промышленности»⁴⁶. Акционерной компании присваивалась юридическая личность, а товарищество полное и товарищество на вере объединялись «внешним образом в фирме». В соответствии с предметом нашего исследования представляется целесообразным обратить внимание на проблему, существовавшую в начале прошлого века. Проблема состояла в отсутствии законодательного регулирования других видов товарищества. К. П. Победоносцев так характеризовал проблему: «…Остается вовсе неизвестным, – вне законного определения, – как разуметь те многочисленные виды товарищества, которые существуют в гражданском быту нашем, устроиваясь для различных потребностей, – имеют свое хозяйство и входят в юридические отношения и обязательства. Некоторые из таких сообществ, поколику имеют в виду цель общественную (напр., ученые, благотворительные, собрания, клубы), требуют устава, утверждаемого правительством, и относятся к области общественного права. Но собственно гражданские сообщества, не подходящие под признаки товарищества полного, остаются без определения. Можно сказать только, что договор этого рода, в пределах общего правила 1528 ст., законен и действителен между сторонами, в него вступившими; что письменная форма, а тем более явочная, не безусловно необходима для признания его действительным и может быть нужна лишь как удостоверение условий соглашения; что простое товарищество само по себе не имеет юридической личности и не предполагает солидарного отношения между участниками относительно сторонних лиц, вступающих с ними, по общему их делу, в соглашения и обязательства; что имущество, принадлежащее такому товариществу, как фонд для общей деятельности, должно почитаться общим, и распоряжение им, в отсутствие особых условий, совершается по закону общей собственности»⁴⁷. Товарищества различались также по отраслевому признаку: 1) товарищество для совместной постройки (покупки) корабля (регулировались ст. 171–182 Устава торгового) – в рамках такого товарищества предполагалась дальнейшая совместная эксплуатация корабля; 2) товарищество для производства золотого промысла (регулировались ст. 437, 478 Устава горнозаводского); лицам, «имеющим уже смежные заявки», дозволялось «по получении документов, составлять между собой товарищества»; 3) товарищества по вступлению в договор казенного подряда или поставки (регулировались ст. 3 Положения о казенных подрядах). Не все товарищества признавались юридическими лицами. Существовали многочисленные неправосубъектные товарищества, которые были «мало формальными», вместе с тем в их составе предприниматели объединяли значительные капиталы. По мере формирования института юридического лица потребовалось более детально определить положение товариществ, не являвшихся самостоятельными субъектами права. За такими товариществами со временем было закреплено название «товарищество общее» или «товарищество простое». Как указывали А. М. Гуляев и А. П. Башилов, такое название было дано по причине того, что порядок заключения и прекращения договора товарищества был довольно простым. Участники не были намерены создавать юридическое лицо. Не было необходимости в разработке и утверждении устава. Совместная деятельность товарищей строилась исключительно на договоре. В соответствии со ст. 2135 Законов гражданских простым признавалось «такое товарищество, в котором товарищи участвуют в прибылях и убытках по всем сделкам, относящимся к общему предприятию и заключаемым кем-либо из товарищей, но перед третьими лицами каждый товарищ отвечает лишь в силу заключенного им с этими лицами договора»⁴⁸.

Многие выдающиеся изыскания того времени, в частности труды В. Я. Максимова, П. А. Соколовского, А. Л. Федорова и других ученых, в конечном итоге сфокусировались в законодательном плане в виде проекта кодифицированного акта общероссийского значения. Таким актом должно было стать Гражданское уложение Российской империи. Проект Гражданского уложения был составлен в 1913 г. Общая характеристика Проекта дана С. С. Алексеевым, который справедливо считает Проект выдающимся памятником российской правовой мысли⁴⁹. Таким образом, простое товарищество в Проекте понималось как объединение двух или нескольких лиц в целях извлечения выгоды от ведения совместного предприятия либо с иной целью, не противной закону. Товарищи не создавали новое юридическое лицо, объединяли имущественные вклады на основе заключенного договора. В силу норм Проекта договор должен был заключаться в письменной форме. Договор между товарищами должен был считаться заключенным в момент согласования условия о вкладе, а также условия о характере цели совместной деятельности.

Как указывал К. П. Победоносцев, простое товарищество создавалось с целью организации «общего производства, а также с иной целью по имуществу». И. М. Тютрюмов называет «договор, аналогичный договору товарищества» и относит к таким договорам «соглашения о совместной постройке дома, об уборке хлеба, о совместном производстве кирпичей». Особой разновидностью простого товарищества признавалось товарищество анонимное, форма, предшествовавшая современному негласному товариществу⁵⁰.

В дореволюционной России произошло становление простого товарищества как одной из форм предпринимательской (торгово-промышленной) деятельности. Вместе с тем в России на протяжении столетий существовали многочисленные объединения, которые создавались не купцами, а представителями иных групп населения. Даже наиболее древняя форма товарищества – складничество возникала не обязательно в сфере торговли. Как указывали М. Островская и В. Сыроечковский, складничества возникали «для совместного ведения сельского хозяйства, промысла и торговли»⁵¹. Таким образом, складничество имело место не только среди купцов, но и среди крестьян. Промысловые товарищества (артели) объединяли преимущественно крестьянское население. Целью деятельности таких артелей являлось извлечение дохода, но такой доход имел мало общего с прибылью купцов. К тому же в качестве вклада в совместную деятельность здесь во многих случаях присутствовал личный труд участников. Большинство русских цивилистов второй половины XIX в., в частности С. В. Пахман, считали артель видом товарищества. Промысловые артели могли возникать в силу устного договора, что объяснялось неграмотностью большинства участников. По обоснованному мнению С. В. Пахмана, причиной возникновения промысловой артели довольно часто являлось «случайное столкновение промышленников одного села»⁵². По существовавшему обычаю при столкновении крестьян, занимавшихся лесным или морским промыслом, они начинали осуществлять совместный промысел, чтобы не возникало конфликтов. С. В. Пахман называл такую ситуацию «вынужденным договором», отмечая при этом, что «полуинстинктивное» стремление крестьян позволяло справедливо разрешить противоречия, возникавшие из-за ограниченного количества ресурсов, являвшихся объектом промысла. Другой исследователь русских промысловых объединений – П. С. Ефименко также упоминал о том, что в артели объединялись преимущественно крестьяне, проживавшие в одной местности⁵³. Тем не менее артели не всегда являлись объединениями полноправных участников. С. В. Пахман указывал на наличие «приготовительных ступеней» в составе артели, в том числе «новиков» – артельщиков, только что вступивших в товарищество, наемных работников. Основанием для возникновения «составления» артели являлся покрутный договор («покрут»), в соответствии с которым «хозяин» уплачивал долги рядового участника артели, предоставлял все снасти для лова рыбы или иного промысла, а покрученник (покрутчик) обязывался работать на промысле за определенный «пай» – часть улова (добычи). «Покрут, т. е. наем не из жалованья, а из определенного пая в будущем улове, составляет повсеместное явление… и существует с незапамятных времен…». П. С. Ефименко определял в качестве сторон договора хозяина и работника. Вместе с тем их отношения не являлись отношениями найма, так как доля (пай) каждого покрутчика зависела от слаженности совместных действий. Отношения, возникавшие в ходе промысла, были родственны отношениям товарищества. Поэтому имеет смысл утверждение, согласно которому отношения внутри промысловой артели были неким средним вариантом между отношениями найма и отношениями товарищества. Следует согласиться с утверждением Е. М. Щукиной, согласно которому «отличительной чертой артели в русском праве было то, что личное доверие участников друг к другу не имело того значения, как в римском праве и в современном простом товариществе»⁵⁴. В артель объединялись люди, живущие в одном месте и поэтому занимавшиеся промыслом на одной территории. П. С. Ефименко также детально изучал христианские обряды, которые совершались артельщиками при выходе на промысел. В одной из местностей Русского Севера, Сумском Посаде, перед походом в море все молились «в сторону, обращенную к Соловецкому монастырю»⁵⁵. Более того, обрядами сопровождалось не только создание товариществ, артелей, но и заключение многих других договоров – купли-продажи, займа. Народные обычаи регулировали и иные формы промысла, организация которых осуществлялась на основе договоров, в сущности являвшихся договорами о совместной деятельности, – «котляна» и др. В литературе историко-правового характера содержится крайне мало сведений о таком любопытном феномене, как древнерусское промысловое объединение. Такие объединения в большинстве источников именуются ватагами. Историки подчеркивают то обстоятельство, что данные объединения являлись в своем роде уникальными. Их участники преследовали цель, которая могла меняться в зависимости от окружающей обстановки. Так, новгородские ватаги, направлявшиеся в Заволочье и в Зауралье в XI–XV вв., стремились освоить новые земли, получить дань с местного населения, наладить меновую торговлю, извлечь доход от лесного промысла⁵⁶. Как указывал в своих сочинениях Олаф Магнус, «в работе по строительству лодок и вооружению собравшейся ватаги принимали участие все ее члены, и каждый хорошо знал свои обязанности»⁵⁷. По нашему мнению, ватаги, существовавшие в Древней Руси, можно с определенными оговорками признать предшественниками промысловых (трудовых артелей). Так, в Сибири «промысловые артели формировались в основном из представителей северных уездов России» – историки проводят определенную связь между экспедициями новгородцев на Север и последующим освоением Сибири. В XVI в. «ватаги вольных казаков-судовщиков» нанимались на различные работы в мастерские, в том числе принадлежащие казне и монастырям⁵⁸. Ватага являлась одной из первоначальных, ранних форм совместной деятельности. Трудности военно-торговых и промысловых экспедиций требовали товарищеских отношений внутри данного объединения. Об этом свидетельствуют многочисленные обозначения ватаг в источниках: «…Василий Юдин и Михайло Неупокоев с товарищами…»; «…Инюта Поплевин с товарищи…»⁵⁹. К. П. Победоносцев также отмечал данную деталь: «…Без особых записей было в обычае рядиться на службу или на дело целою совокупностью людей, в виде товарищей (такой-то с товарищи), причем и ответственность определяется обыкновенно совокупная (взять на том, кто будет в лицах)»⁶⁰. Причем по ходу переселения на новую, неосвоенную территорию ватага трансформировалась в нечто большее, чем просто торгово-промысловая экспедиция. Возникали поселения, органы самоуправления, выборные военные предводители начинали выполнять функции должностных лиц.