Текст книги "Каждому своё 4"

– Согласен! – веско подтвердил Брилёв. – Это не с людьми Менделеева вопросы решать: избавился от одной мрази – и проблеме конец! Тут не определишь, кто из них будет лояльным, а кто будет делать вид, что лоялен!

– Валить надо всех, – мрачно подытожил Абрек. – Чтобы наверняка!

– Пленный сказал, что среди них есть курсанты второго и третьего курса, – встрял Мангуст. – Они молодые, таких можно перевоспитать. Отдать их Порфирьеву, пусть роются в радиоактивной грязи, пока не передохнут. Своих людей сбережем!

– У нас этих людей девать некуда! – напомнил ему Брилёв. – Три тысячи бесполезных ртов на втором уровне сидят! И это пока! До тех пор, пока удается избегать повальных родов! Мы даже не в состоянии их нормально разместить, половина живет в хозяйственных помещениях и коридорах, кое-как переделанных под хостелы. Нам нужны стройматериалы, а не мудачье из ФСБ!

– Со штурмом могут быть проблемы, – мрачно изрек Абрек. – Место там узкое, если у них ЛСУ прямой наводкой вдоль рва бьет, то атаковать придется сверху, со склонов. То есть бой будет идти на пятачке возле самых ворот. Если они успеют занять позиции внутри, то будут выкашивать огнем все, что появляется на входе. Можем не успеть завалить всех быстро, и кто-нибудь подорвет заряды. Над планом операции надо думать, их нужно перебить так, чтобы никто не успел нажать на кнопку.

– Хреново, что Варяг не с нами, это по его части, – Мангуст перевел взгляд с Абрека на Брилёва: – Может, убедим его как-нибудь? Если рогами не упрется!

– А если упрется? – возразил Абрек. – Это лишняя утечка! Кто знает, что у него на уме, и кому он решит слить инфу через год-другой?

– Утечки нам не нужны, – заявил Брилёв. – И потери тоже. Нужно проделать все тонко. В идеале противник должен поверить, что мы забираем их в Центр, и добровольно пойти на сотрудничество. Как сказал Порфирьев, пусть сами снимут свои мины. А уже после того, как складам ничто не будет угрожать, их надо уничтожить. Это реально?

– Надо подумать, – Абрек нахмурил черные кустистые брови. – Как их перевалить так, чтобы с минимальными потерями. Огонь придется открывать в упор, рассчитывая на внезапность. Но их много, придется брать туда всех наших. А когда такая толпа долбит друг в друга с короткой дистанции, потерь не избежать. Нужно разработать план операции и несколько раз отработать взаимодействие.

– Слишком сложно, – покачал головой Брилёв. – Высокий риск и очень много людей будет задействовано. Желательно сделать это так, чтобы в курсе было как можно меньше народа. А вы не можете уничтожить этих гадов на марше?

– Как? – переспросил Абрек. – Погрузить всех в одну машину и взорвать? Их почти сорок человек в штурмовых комплектах, все в один грузовик не влезут. А если уплотнять, могут заподозрить. Тогда придется взрывать два.

– Вы что, собрались взорвать грузовики?! – опешил Миронов. – С ума сошли?! Это немыслимое сокровище, мы их собирали из всего, что только можно! Других не будет!

– Тогда этот вариант отпадает, – мрачно оценил Абрек.

– Мозг, а вы можете сделать так, чтобы кузов отцеплялся? – поинтересовался Перс. – Ну, типа, прожал рычаг, он и отвалился вместе со всеми, кто там сидел?

– Вариант! – обрадованно подхватил Мангуст. – Сбросим кузова с ФСБ-шниками и подорвем их! Грузовики не пострадают! Людям скажем, типа, бураном сорвало! Перегруз был большой, крепления не выдержали! Ветер покатил их кубарем, и у кого-то граната сдетонировала! Там, на поверхности, такой ад, что все поверят! Я сам бы поверил, если б мне такое рассказали!

– Есть проблема! – капитан Миронов предостерегающе поднял руку. – Отцепляющийся кузов сделать можно. Можем даже сделать систему автоматической, без электроники. К примеру, работа механического узла будет основываться на избытке давления воздушного потока. Как только ударит сильный ветер, автоматика отключит крепления, и кузов по направляющим сойдет с грузовика на землю. Через полминуты подрыв. Но учтите, металла у нас больше нет! Второй кузов будет сделать не из чего! В чем продукты возить будем?!

– Разве нельзя забрать металл из бункера? – нахмурился Мангуст. – Из номеров или служебных помещений?

– Тут везде пластик и прочая неметаллическая фигня! – Миронов недовольно поморщился. – И ее тоже, кстати, больше нет. Мы все, что было, пустили на расширение биоферм и строительство этих самых грузовиков! Что-то, наверное, можно будет придумать, но это долго, потому что сначала придется собирать отовсюду по крупицам, а потом еще изготавливать новый кузов. Сразу предупреждаю: нам очень повезет, если получится насобирать материалов хотя бы на один! Поэтому как хотите, но больше одного кузова уничтожить не дам!

– Тогда нужно придумать, как этих уродов уплотнить всех в одном кузове, чтобы не заподозрили, – Абрек задумчиво потер пальцами горбинку на носу. – Почти сорок рыл в штурмовых комплектах… Нужно взять наш грузовик и посмотреть, сколько людей туда реально влезет.

– Думаю, так сильно заморачиваться не нужно! – произнес Брилёв. – Мангуст прав, всех уничтожать не обязательно. Молодежь заберем, без командиров они не опасны. Может, пригодятся. Это даже облегчит вам сортировку: сделаем один кузов полностью пустым, объявим, что там должны ехать те, у кого состояние получше. Второй будет крытым, поставим там несколько кресел и лавки. Скажете, это для тех, кому совсем плохо. Генералы и прочие важные птицы сами туда полезут!

– Это точно! – злорадно ухмыльнулся Абрек. – Хорошая идея, Дмитрий Адамович!

– Доработайте и действуйте! – Брилёв посмотрел на хронометр: – Мне через полчаса нужно быть в медотсеке, проходить плановое лечение. Снегирёва уже просила изменить график из-за внепланового возвращения экспедиции, схожу, разберусь, что там. Заодно выясню, когда Варягу и его людям можно будет выйти на поверхность. Если вопросов нет, то все свободны!

Кабинет опустел, и полковник устало растянулся на разложенном в массажное положение кресле. Сегодня был очень нервный день, и он еще не закончился. С утра бункер дважды трясло, вроде и не сильно, вибрации ощущались только на третьем уровне, но этого хватило, чтобы намертво схлопнулись все водные скважины. Пришлось ждать, пока вибрации стихнут, и бурить новые. По рекомендации инженерной команды, на время отсутствия водных скважин в системе водоснабжения бункера понижалось давление, чтобы вода текла хуже. Такая небольшая уловка, чтобы каждый раз не вводить аварийное положение и не урезать нормы обеспечения водой, но при этом организовать экономный расход аварийных резервуаров.

Хитрость была шита белыми нитками, весь Центр давно в курсе, но в целом народ воспринимает это спокойно. Главное, не держать низкое давление долго. Но сегодня, едва пробурили пару новых скважин, затрясло второй раз, и только что созданные шахты снова сплющило. Пришлось снова ждать, когда колебания затихнут, и начинать бурение заново. Из-за плохой подачи воды на биофермах подняли панику, что-то там отказало в гидропонике на соевой ферме, и устранить поломку удалось только через полдня. К тому моменту Брилёву прислали отчет по состоянию дел на биофермах в целом, который правильнее назвать дорожной картой надвигающейся катастрофы, и он ломал голову над тем, что можно сделать. А тут еще экспедиция не возвращалась вовремя. Это еще не означало, что все пропало, лишь говорило о том, что у них что-то случилось в пути, а случалось у них что-нибудь постоянно. Но на фоне стремительно нарастающего истощения биоферм опоздание экспедиции заставило Брилёва нервничать значительно сильнее. Известия о приближении роботов окончательно добили суточный запас его нервов, и ему требовался срочный прилив позитива.

Полковник включил массаж на максимум и принялся выискивать в сложившейся ситуации положительные моменты. У него появился еще один инженер-механик, более чем зависимый от его доброй воли и заранее лояльный, лишь бы выжить. С одной стороны, это, конечно, шкура вроде Овечкина, с другой – ни новичку, ни Овечкину больше переметнуться не к кому, так что ничто не мешает ему использовать их в составе ЭК. Несомненный плюс. Но прямо сейчас это мало успокаивает.

Что еще? Шансы выжить однозначно выросли, потому что вероятный противник оказался не мини-армией ФСБ-шников из некоего стратегического бункера, хорошо защищенного и обеспеченного всем необходимым, кроме продовольствия, а толпой умирающих от антирада полукабинетных спецслужбистов. Противостояние с мощной хорошо подготовленной командой, оккупировавшей Росрезерв, вряд ли бы удалось выиграть. С этими же он справится. Если не подведут исполнители. Но у него толковые подчиненные, так что вроде бы не должны. Это тоже плюс, но в силу неопределенности особо спокойствия не дает.

Может, вызвать к себе любовницу или двух? Развеяться нужно обязательно, это беспомощное ожидание появления роботов угнетает его донельзя. Уверенность Порфирьева в том, что роботы не станут атаковать Центр, передалась всем его людям, это было видно, и полковник не понимал почему. Сам он не видел никаких аргументов в пользу этой уверенности, что еще больше давило на психику. Но запираться сейчас в своем суперлюксе нельзя, если роботы действительно нападут, он рискует оказаться отрезанным от основных своих сил с кучкой телохранителей. А тащить любовниц в рабочий кабинет очень неграмотно. Ему не нужны слухи, умаляющие репутацию. Пожалуй, он вызовет сюда Соколянскую. В отличие от недалеких куриц она будет держать подробности визита в тайне. Этим, а именно своим безупречным позиционированием, вышколенная ГРУшными кукловодами агентесса выгодно отличалась от серой массы баб.

В последнее время Соколянская стала притягивать его к себе все сильнее. Близость позволила ей раскрыть перед ним не только постельные способности. Особенно подкупала ее манера общения. Элитная агентесса не следовала стандартным и примитивным женским шаблонам, она не спешила расслабляться и уверовать, что раз ее пустили в постель, то цель достигнута, отношения начались, и можно потихоньку начинать расслабляться. Она продолжала вести себя так, словно все еще добивается Брилёва, и это привлекало. Брилёв не сомневался, что Соколянская начала главную фазу своей операции: незаметное опутывание целевого объекта своими чарами, которое столь же незаметно приведет его к полной зависимости от агентессы. Ей нужен полный контроль над ним, чтобы либо понукать, как султанша визирем, либо занять его трон, как королева в результате дворцового заговора против короля-слабака.

Брилёв видит ее мотивацию насквозь, опыт карьерного роста, помноженный на опыт бесконечно долгой и бесконечно пыточной семейной жизни, научил его всему. Но именно сейчас, в начале своих манипуляций, агент влияния максимально комфортен и нереально идеален. До тех пор пока Соколянская не озвучила первое требование, завуалированно подразумевающее приказ или шантаж, нужно пользоваться представившимися возможностями. Их встреча назначена на завтра, но ждать Брилёв не станет. Это его Центр, и он в нем хозяин! Полковник вздохнул, окидывая взглядом кабинет. По меркам административного подуровня он роскошен, но в сравнении даже с обычным люксом здесь очень даже простенько. Интересно, где Соколянская захочет сделать это? На столе? Или попросит разложить кресло? Эти варианты забавны раз-другой, но в целом все отдает менеджерской бомжеватостью. Надо переводить управление в свой суперлюкс, аскетичность ему поперек горла, но ресурсов катастрофически не хватает.

Ресурсы… ресурсы… ресурсы… Брилёв снова вздохнул. Где их взять?! Особенно стройматериалы! Их просто нет! Пока единственный выход – это вывезти из Росрезерва все, включая стеллажи и упаковку, в которой хранятся материальные ценности. Но полностью проблему стройматериалов это не решит. Стены делать не из чего, как выстроить на втором уровне дополнительные номера? После объявления сбора информации о местах потенциального нахождения материальных ценностей администрацию завалили сообщениями. Все наперебой предлагают вести раскопки в двух или трех сотнях мест, но ни одно из них не впечатлило ни Порфирьева, ни инженерную команду Миронова. Одни лишь торговые центры в населенных пунктах современной застройки. То есть выстроенные больше из стекла, чем из бетона. Всевозможные «сити», «моллы» и тому подобное. Все это размозжило ядерной дробилкой в мелкий мусор, насыпанный большими горами. Копать которые с вероятностью в девяносто пять процентов бесполезно, потому что пожарами и давлением их превратило в плотно спрессованное мусорное месиво от верхнего этажа до подвального.

Условный стук в дверь заставил Брилёва вздрогнуть. Это помощник, ему приказано лично сообщать обо всех серьезных вещах, чтобы даже упоминание о них не уходило в эфир. Мало ли, кто может услышать случайно или специально. Частоты и каналы его команды закрыты и надежно зашифрованы, но непреодолимых шифров не бывает. Тем более после уничтожения террористов в его команде прибыло, и доверять каждому он не может. Особенно учитывая факты предательства, из-за которого террористический мятеж чуть не привел к катастрофическим последствиям. Поэтому все самые важные разговоры полковник и его самые доверенные люди проводили лично. Если Карен хочет войти, значит, что-то случилось. Неужели роботы все-таки нашли Центр?! Брилёв ткнул пальцем в сенсор коммуникатора, открывая помощнику дверь, и тот заглянул внутрь:

– Товарищ полковник, у нас все готово! Можно выдвигаться в медотсек!

– Буду через минуту! – Брилёв мысленно выдохнул. Напугал, твою мать! В размышлениях полчаса прошли незаметно, он не ожидал, что уже пора выходить.

Полковник подошел к зеркалу и поправил форму. Убедившись, что ничто не умаляет внешний вид Начальника Центра, он вышел из кабинета, и вокруг него немедленно сомкнулось кольцо охраны. До лифтового подуровня дошли спокойно, служащие Центра, попадающиеся на пути, здоровались и бросали на него исключительно благодарные взгляды. Это логично, учитывая, что жизнь подавляющего большинства из них после переселения на первый уровень стала гораздо комфортней.

Возле лифтов обстановка стала интереснее. Помимо служащих, тут всегда находилось какое-то количество женщин, посещающих первый уровень по гостевым приглашениям. Этих Служба Безопасности без лишних церемоний развела по сторонам, и Брилёв исподлобья изучал их реакцию на свое появление. Какого-то явного негатива не видно, это хороший знак. Девушки помоложе украдкой бросают на него любопытные взгляды, это нормально. Девушки постарше стараются смотреть максимально нейтрально, чтобы не вызвать недовольство своих мужчин, хоть тех и нет рядом, но при этом не забывают делать вежливые улыбки. Поначалу в таких ситуациях многие смотрели в пол, но это вызывало у СБ подозрения. Набычившаяся обитательница второго уровня очень походила на террористку либо пособницу террористов, которой удалось избежать справедливого возмездия. В итоге опускать глаза быстро стало немодно, и Брилёв находил это хорошим результатом. Взгляд может выдать нелояльных, затаивших злобу или дурной умысел, поэтому пусть лучше смотрят, чем тупятся.

– Товарищ полковник! – Арарат дождался, когда створы лифта закроются, и кабина придет в движение. – Разрешите обратиться!

– Обращайся! – позволил Брилёв. Судя по взгляду, Арарата волновал вопрос, который заботил всех его людей, но ответа на него ему никто давать не стал.

– Это правда, что Росрезерв захвачен ФСБ-шниками, а нас заблокировали роботы?

– Роботы нас не блокировали, – полковник понял, что никто из информированных лиц не рискнул без особого разрешения выдавать информацию о деталях неудачной экспедиции, а Варягу, как обычно, было на всех плевать. Значит, второй уровень сейчас будоражит всевозможными слухами. На этом стоит сыграть. – Они даже не вышли в наш район. Предположительно, они могут это сделать, поэтому мы ожидаем их появления. Но Варяг считает, что роботы уйдут, как только не обнаружат наверху живых целей. Так что опасности нет. В Росрезерве действительно укрепились сотрудники ФСБ, бункер которых истратил все ресурсы, но они нам не враги. Их загнали туда роботы, у них не было выбора. Решением этой проблемы мы уже начали заниматься.

Лифт достиг второго уровня, и телохранители вывели Брилёва в центральный коридор. Здесь было многолюдней, чем обычно, и он понял, что не ошибся. СБ увеличило количество охраны, обеспечивающей проход Начальника Центра к медотсеку, но скопившихся в коридоре женщин было все равно много. Каждый раз, проходя здесь, Брилёв испытывал смешанные чувства. С одной стороны, множество женщин, все молодые, много привлекательных – есть, чему порадоваться, и есть, чем воспользоваться. С другой стороны, рано или поздно они начнут плодиться, и это будет смертельная катастрофа, которой он пытается избежать всеми силами…

Выкрикивать вопросы Брилёву никто не решился, СБ за такое угощала шокерами и подвергала штрафу, но не составляло труда увидеть, что все ждут информации. Второй уровень прекрасно понимал, что в случае усугубления проблем с питанием очередное урезание рационов в первую очередь коснется их, и женщины были заметно взволнованы. Тут взглядов тоже никто не прятал, но все они отличались от тех, что можно было наблюдать на первом уровне. Здесь кто-то смотрел хмуро, кто-то заинтересованно, кто-то даже призывно, но большинство смотрело встревоженно и с ожиданием. Зато явно враждебных взглядов он не видел. Либо на данный момент в бункере еще не успела сформироваться новая оппозиция, либо ее участницы не выходят в центральный коридор во время его визитов.

В подуровне медотсека людей было еще больше, перед входным люком, как всегда, стояла большая очередь. После отправления экспедиции медотсек закрылся на сутки на профилактику оборудования, две трети которых Снегирёва проспала, после чего начала прием жителей второго уровня. Принять всех желающих за эти дни она была не в состоянии, но женщины в очереди выглядели достаточно свежими. Значит, очередь двигалась. Это хорошо, в целом момент удачный. Брилёв остановился возле входа, оттуда к нему немедленно устремилась старшая смены «снежинок», и один из телохранителей шагнул ей навстречу.

– Пропустить! – негромко приказал полковник. Он принял доклад от старшей смены и повысил голос, чтобы прижавшаяся к стенам толпа гарантированно услышала его слова: – Почему здесь очередь? Разве медотсек не занимается сейчас оказанием экстренной помощи вернувшейся с поверхности экспедиции? У них передозировка, эти люди рисковали своими жизнями ради всеобщего выживания!

– Так точно, товарищ полковник! – отчеканила обесцвеченная блондинка. – Экспедиция получает медицинскую помощь в экстренном порядке! Но доктор Снегирёва распорядилась не распускать очередь, она принимает пациентов в промежутках между основной работой, пока биорегенераторы заняты! Ей помогает медработник Яковлева, сейчас ее смена!

– Хорошо! – оценил Брилёв. – Позаботьтесь о том, чтобы очередь двигалась без лишнего промедления! Необходимо, чтобы в ближайшие трое суток медицинскую помощь получали только те, кто действительно в ней нуждается! Наша экспедиция обнаружила в Росрезерве выживших сотрудников ФСБ из ведомственного бункера. Их убежище вышло из строя и утратило безопасность. Те из них, кому удалось выжить, сумели переместиться в Росрезерв! Но там смертельная радиация, а их средства выживания крайне ограничены! Всем им грозит медленная смерть от антирада и облучения, они измождены и борются за жизнь из последних сил! Наш долг спасти этих людей от неминуемой гибели, мы не можем бросить их на произвол судьбы! Поэтому в сжатые сроки готовим спасательную экспедицию! Как только она вернется, наши врачи будут оказывать им медицинскую помощь! Мы ожидаем принять тридцать семь человек, поэтому медотсек будет полностью загружен работой на длительный срок, в течение которого прием жителей будет сильно ограничен! Учитывайте это, офицер! Вопросы?

– Никак нет! – отрапортовала старшая «снежинка». – Порядок будет соблюдаться неукоснительно! Разрешите продолжить исполнение своих обязанностей?

– Продолжайте! – Брилёв в окружении телохранителей вошел в медотсек.

Приемный покой был заранее очищен от посетителей, и кроме «снежинок» и солдат Арарата вокруг никого не наблюдалось. На всякий случай отсюда выгнали даже практиканток, сейчас на их месте сидела Яковлева. Безопасность чрезмерной не бывает, это правильное решение. Позже, когда лояльность практиканток будет подтверждена длительным наблюдением и докладами тайных осведомителей, он позволит им оставаться на своих местах во время своих визитов. Пока же торопиться не стоит. К тому же чем больше работы будет у Яковлевой, тем быстрее от нее появится хоть какой-то толк. Карен уже получил подробные указания по манипуляциям со слухами о своих любовницах, чтобы мотивировать эту безмозглую пустышку на ускоренное изучение профессии. Пока что это срабатывает.

Брилёв, не останавливаясь, прошел в диагностический кабинет и остановился, пропуская вперед Арарата.

– Дмитрий Адамович, рады видеть вас в медотсеке! – Соколянская, одетая в наглухо застегнутый медицинский халат, встречала его у диагностического кресла.

Ее лицо несло подчеркнуто официальное выражение, при этом взгляд каштановых глаз пылал страстью, а слегка выпирающие через ткань подогнанного по фигуре халата соски свидетельствовали об отсутствии на ее теле как минимум верхней половины нижнего белья.

– Доктор Снегирёва хотела просить вас отложить ваш сеанс лечения, – по-деловому сухо сообщила Соколянская, всем своим видом выражая свое несогласие с позицией коллеги. – Но я уверена, она найдет возможность принять вас согласно заранее согласованному графику!

– Очень на это рассчитываю, – еще более официальным тоном произнес Брилёв. – Потому что очень скоро этот график станет гораздо плотнее. Вскоре мы проведем спасательную операцию, и в Центр прибудет несколько десятков изможденных людей, нуждающихся в квалифицированной медицинской помощи. – Он коротким, но выразительным взглядом скользнул по ее выпирающим соскам и сухо закончил: – Сразу после сеанса моего лечения зайдите ко мне в кабинет для получения подробных указаний!

С этими словами он отвернулся от Соколянской и вопросительно посмотрел на появляющегося в дверях операционной Арарата.

– Все готово, товарищ полковник! – тот кивнул, подразумевая, что Снегирёва разоружена, а все входы в операционную перекрыты.

Брилёв, не глядя на Соколянскую, прошел мимо нее в операционную и остановился, скользя взглядом по биорегенераторам. Все три были заняты, и он вопросительно посмотрел на Снегирёву, колдующую над панелью управления ближайшим из них:

– Здравствуйте, док! Что-то пошло не так с согласованным графиком?

– Биорегенератор освободится через три минуты, – ответила та, продолжая нажимать на сенсоры. Блондинка закончила ввод команды и обернулась в его сторону: – Здравствуйте, Дмитрий Адамович! – Ее лицо как всегда было хмурым. – Мы сможем начать сеанс вашего лечения через шесть минут. Но я хотела бы попросить вас отложить терапию. Экспедиция вернулась с передозировкой, мне пришлось госпитализировать всех, им требуется серьезное лечение, особенно спасенному человеку и капитану Порфирьеву! Стандартной процедурой детоксикации тут не обойтись, и экспедиция проводилась в расширенном составе, у меня вдвое больше пациентов, чем обычно! Чтобы провести детоксикацию всем, требуется еще три часа, а до начала интоксикации осталось два! Придется проводить ускоренную процедуру как минимум трем пациентам. И если сейчас мы с вами займем один биорегенератор на два часа, ускоренную процедуру придется проводить еще двоим. И всем им потом потребуется основная терапия. Придется делать двойную работу, а это двойной расход ресурсов.

Брилёв мысленно скривился. Ты хочешь сэкономить на Начальнике Центра? Реально? Ты правда считаешь, что я тот, на ком можно экономить в угоду благополучию каких-то бомжей, которых полно? Да уж, блондинки не зря считаются тупыми, воистину это так, и количество каких-нибудь научных знаний на это абсолютно не влияет. Нет уж, больше на себе он экономить не станет. Он сильно устал от всего этого аскетизма, тем более сейчас, когда все может рухнуть. И вообще, в его планы не входит умереть от болезней, бесконечно отодвигая заботу о собственной жизни ради тех, кто и «спасибо»-то не скажет, потому что воспринимает все, как должное. Зато недовольство стадо выразить никогда не забудет. Потому что стадо всегда стадо, оно реагирует только на негатив, позитив они считают условием по умолчанию. Вот и пусть молчат! Брилёв невольно улыбнулся забавности получившегося каламбура. Позитив по умолчанию? Окей! У нас этого есть! Заткнитесь – и будет вам позитив! Иначе последует перекрытие кислорода в буквальном смысле слова!

– Боюсь, дальше ситуация будет становиться еще более напряженной, – Брилёв печально покачал головой и бросил на Снегирёву невеселый взгляд. – Из-за поломки экспедиция была вынуждена бросить на поверхности вездеход, там каждый час бушуют бураны, несколько раз в сутки превращающиеся в мощные ураганы, если не принять срочные меры, техника погибнет. Понятие «транспорт» для нас сейчас означает «жизнь» в буквальном смысле. На нем перевозятся продукты из Росрезерва. Мы не можем потерять вездеход. Ремонтная экспедиция будет организована в кратчайшие сроки. Сразу после нее мы обязаны спасти людей, обнаруженных в Росрезерве. Это потребует срочной спасательной экспедиции. Все это требуется готовить, не говоря уже о текущих проблемах Центра, которыми мне приходится заниматься ежеминутно. Я не могу позволить себе нарушать график. Тем более что после возвращения спасательной экспедиции нуждающихся в экстренной медицинской помощи будет столько, что график моего лечения поневоле придется корректировать.

– Я поняла, – Снегирёва с грустью вздохнула. – Вы можете дать мне три часа? Всего три! Это позволит мне избежать лишних процедур ускоренной детоксикации. Ровно через три часа я займусь вашим лечением.

Несколько секунд Брилёв обдумывал ее слова. Три часа он подождет, это положительно скажется на имидже. Час он позанимается Соколянской, точнее, позволит ей позаниматься им, остальное время уйдет на продумывание дальнейших действий. Для тех, кого его люди все-таки привезут из Росрезерва, требуется составить линию поведения. Сейчас никто не скажет, как они себя покажут, когда оклемаются. Хорошо хоть, что там только мужики и обошлось без баб. Легче будет всучить их Порфирьеву.

– Готов потерпеть, если это облегчит людям страдания! – заявил он. – Занимайтесь больными, док, вернусь через три часа!

Полковник покинул операционную и в окружении телохранителей вышел из медотсека, скользнув по Соколянской многозначительным взглядом.

* * *

Искусственный Интеллект сообщил об окончании процедуры, и туба биорегенератора распахнулась, выпуская ложе с перевитым мощными мышцами пациентом, покрытым глубокими шрамами. Порфирьев, потирая сонные глаза, поднялся и молча пошлепал за ширму.

– Ваше лечение не окончено, товарищ капитан! – решительно заявила Ингеборга, глядя в широкую спину. – Вы опять облучались больше всех остальных как минимум втрое! Я вынуждена вас госпитализировать!

– Потом госпитализируешь, – равнодушно ответил здоровяк, скрываясь за ширмой. – Сначала нужно вездеход из пустошей забрать. Сделай что-нибудь, чтобы я мог выйти на поверхность на следующем цикле антирада. Я возьму с собой всех, кто был, и Пиджака вместо Овечкина.

– Я вас никуда не пущу! – Ингеборга сделала суровый голос. – Пусть вместо вас едет кто-нибудь другой! Вам показана интенсивная терапия в течение трех суток!

– За трое суток вездеход раздолбит ураганами, мы его бросили посреди пустоши, стоящим одним бортом на ящике с базой. Если его перевернет ветром, то по оборудованию нагнетания воздушной подушки будет бить поток мелких камней. Что от него останется через три дня – хрен его знает. Машина может попросту умереть.

– А то, что можете умереть вы, вас не волнует? – воскликнула блондинка.

– Ни хрена со мной не будет, – возвышающаяся над ширмой капитанская физиономия лениво скривилась. – Прямо сейчас я умирать не собираюсь, мне еще в Росрезерв за людьми ехать.

– На чем основана ваша уверенность? – не сдавалась девушка. – На самомнении? Моя основывается на профессиональном образовании!

На мгновение капитан замер и вперил в нее недобрый взгляд:

– Ты как со мной разговариваешь, сопля? Ощутила равенство в полной мере? Постучать тебя башкой о биорегенератор? Вдруг поможет?

– Не надо, – Ингеборга невольно съежилась. Блин, злить его она точно не хотела! – Извините… я не специально… Но вам действительно нельзя выходить на поверхность! Вы можете умереть! У вас даже кости излучают! Я не могу с этим справиться!

– Значит, ты хреновый доктор, – тон Порфирьева стал флегматичным. – Но это ничего не меняет. Без одного человека бункер не вымрет. А без одного вездехода может. Техники не хватает, не на чем возить людей и продовольствие одновременно.

– Я делаю, что в моих силах, – из глаз предательски покатились слезинки, и ей с трудом удалось удержать ровный голос: – До полноценного доктора я не доучилась, и полноценной практики у меня не было, но я очень стараюсь вам помочь…

– Я тоже стараюсь тебе помочь, – все так же флегматично подхватил Варяг. – Пытаюсь сделать так, чтобы продовольствие из Росрезерва оказалось здесь и ты не умерла через год от голода или каннибализма.

Он вышел из-за ширмы облаченным в свой давно не стиранный камуфляж и направился к выходу.

– Что значит «пиджак вместо Овечкина»? – торопливо окликнула его блондинка.

– Пиджак – это пленный, – не оборачиваясь, ответил капитан. – Или кто он теперь, гость бункера! Он хоть живой?

– Живой. Но ему тоже нельзя выходить на поверхность… – дверь за капитаном закрылась, и Ингеборга умолкла.

Второй биорегенератор подал сигнал о завершении программы лечения, пришлось вытереть слезы и заняться пациентами. Следующие три часа она безостановочно работала сразу везде: управляла биорегенераторами, проводила менее сложные процедуры в заполненном людьми стационаре и помогала Светлане, осуществляющей прием жителей второго уровня. Работать с ними Светлане не нравилось, она стремилась назло своему Карену стать незаменимым врачом и считала, что ее незаменимость будет видна только тогда, когда она будет лечить администрацию Центра. Но лезть туда, толком ничего не умея, чревато необратимыми последствиями, и потому Светлана упорно терпела жительниц, так как они позволяли ей набить руку. Чтобы это набивание руки не принесло больше бед, чем пользы, Ингеборге приходилось отвлекаться на ее вопросы, а вопросы у подруги возникали постоянно.