Текст книги "Корпорация"

– Подходит, – согласился майор. – Тогда самое время подготовиться к визиту наших запаздывающих оранжевых друзей, раз уж они столь любезно предоставляют нам такую возможность.

С момента встречи с полицейским корветом прошло больше недели, но в бункере так никто и не появился. Из космоса ещё дважды приходили запросы в центр управления, но Серебряков-младший уже был хозяином положения. Показания всех систем, опрашиваемых запросами, неизменно демонстрировали абсолютную спячку всего и вся в законсервированном Убежище. Обдумав ситуацию, майор с учёным пришли к выводу, что лучше придерживаться самой правдоподобной версии произошедшего. Посему в отчётах центра управления, ушедших на орбиту, система управления архивом констатировала аварийное прерывание анабиоза в одной из камер вследствие потери энергии, вскрытие хранилища и пропажу одного скафандра максимальной защиты, шлюзование на выход из бункера с последующей работой лифта и выходных шлюзов в одну сторону. Также отчёты содержали все данные о действиях семьи архивариусов.

Вероятно, загадочные хранители тайны секретного бункера были вполне удовлетворены результатами проверки, решив, что случайно пробудившийся Древний вышел на поверхность, где и был уничтожен корветом. Убедиться во всём своими глазами так никого и не прислали. С одной стороны, это позволяло выиграть время и подготовиться к встрече с врагами получше. В том, что это будут враги, после знакомства с оранжевой машиной сомневаться не приходилось. С другой – проблема запаса энергии не решалась, но лишь откладывалась на некоторое время. Посылать сигнал об истощении энергоэлемента прямо сейчас было сочтено неразумным, так как семья архивариусов наверняка доложила о подключении малого источника питания, и противник имеет представление о текущем энергоресурсе бункера.

– Андрей, где перчатки и шлем? – Тринадцатый поискал глазами недостающие элементы скафандра, но не увидел в лаборатории ничего похожего.

– А они уже на вас! – хитро заявил Серебряков-младший и, видя недвусмысленный взгляд майора, поспешил его успокоить: – Да нет, со мной всё в порядке! Давайте я для начала коротко обрисую характеристики этого образца.

Он прочистил горло, чем несказанно удивил майора. Кто бы мог подумать, что юный учёный настолько творчески отнесся к копированию мозга, улыбнулся про себя Тринадцатый. Хотя уже не единожды можно было убедиться в том, что парнишке по силам и не такое…

Тем временем Серебряков-младший продолжил:

– Образец представляет собой самовосстанавливающийся бронекомбинезон с двумя уровнями защиты – механической и энергетической. Энергетическая часть выполнена по схеме, являющейся усовершенствованным продолжением схемы первого генератора щита, который вы столь поспешно подарили девочке, – как бы невзначай напомнил учёный. В сто тридцать восьмой раз за прошедшую неделю.

Тринадцатый был спокоен, словно издохший тигр, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Серебряков-младший немного помолчал и добавил:

– Я в общем-то не против. Милая девочка, да ещё и сорвиголова, судя по всему. Такому ребёнку щит может и пригодиться, а то как залезет ещё куда-нибудь… девочка она сообразительная и весёлая, может, даже ей понравится то обстоятельство, что его невозможно снять…

Майор увлечённо изучал потолок.

Учёный укоризненно вздохнул и сдался:

– Энергетическая защита комбинезона является импульсной и выставляется посредством встроенного энергоэлемента, который восстанавливает свой заряд всякий раз при поглощении атакующей энергии любого типа: фотонной, тепловой, кинетической и так далее. Механическая защита выполнена, я не побоюсь этого слова, по революционной технологии! – гордо подчеркнул Серебряков-младший, и в его голосе промелькнули мальчишеские нотки. – Материал бронекомбинезона с внешней стороны на порядки прочнее внутренней. И если вы чувствуете себя в нём совершенно свободно, то снаружи поверхность способна выдержать удар вашего любимого медведя!

Тринадцатый с любопытством поднял голову:

– Вот как! А что насчёт запреградного поражения?

– Ммм… Этот аспект ещё предстоит доработать, – уклончиво ответил учёный. – Какую-то часть энергии система поглотит и направит на подзарядку, с остальным сложнее… Тут требуется время. Но с вашими новыми способностями вам нечего опасаться! – успокоил майора Серебряков-младший.

После того, как Чебурашка отлепился от раны на груди, Тринадцатый провёл в медицинской лаборатории почти сутки. В его организме были обнаружены неизвестные бактерии, размножающиеся с огромной скоростью и быстро заполняющие кровь и ткани организма. Виртуальный учёный поначалу забил тревогу, но в результате многочасовых исследований ситуация прояснилась. Бактерии оказались симбионтами. Их популяция достигла определённого предела, и сама регулировала свою численность. Симбионты употребляли в пищу любые нежелательные организму-носителю элементы, как чужеродные, так и являющиеся продуктами распада. Кроме того, бактерии медленно, но неуклонно восстанавливали до оптимального состояния любые ткани, похоже, считывая информацию прямо с ДНК. Для этого процесса им требовалась энергия, которую симбионты получали, пользуясь теплотой организма-носителя, и вполне вероятно, что бактерии могли использовать любые источники энергии, вплоть до радиоактивных. Серебряков-младший предполагал, что мышонок каким-то образом передал их майору из своего организма, именно этим симбиозом и должна была объясняться фантастическая живучесть летучих мышей и их частая потребность в энергии. Однако дальше построения теорий продвинуться не удалось, так как бактерии вне организма-носителя стремительно гибли, лишая учёного возможности изучить свой феномен.

– Спасибо, успокоил, – покачал головой Тринадцатый. – Ладно, разберёмся по ходу дела. Так что насчёт перчаток и шлема?

– Я ещё не закончил, – недовольно напомнил Серебряков-младший. – Комбинезон имеет мощную систему радиосвязи, систему терморегуляции, функционирующую постоянно, и системы мимикрии и мускульного усиления, активируемые носителем. Эти системы потребляют достаточно большое количество энергии, так что работать с ними надо повнимательнее. При включении гермошлема комбинезон входит в режим скафандра, в котором активируется цикл замкнутой регенерации воздуха, становятся доступны ночное и тепловое видение. Этот скафандр может успешно работать в космосе и под водой. Заканчивая вводную часть, хочу обратить ваше внимание на тот факт, что потенциал данной разработки намного больше перечисленных возможностей, – лекторским тоном возвестил учёный, – что же касается перчаток и шлема, то они действительно на вас! – хитро добавил он и продолжил: – Все швы комбинезона самозатягивающиеся, как шнурок щита генератора, ну вы помните… – слегка замялся Серебряков-младший.

Тринадцатый и ухом не повёл. Учёный на этот раз не стал тратить время на подковырки:

– Комбинезон настраивается на ДНК и биоритмы владельца при первом запуске. Сенсоры управления расположены на рукаве, с внутренней стороны бицепса левой руки в варианте для правши. Реагируют только на носителя, специально предназначенная система исключает случайные нажатия. Индикация энергоресурса и состояния находится там же, взгляните на монитор, я вывел на него схему и обозначения. Запоминайте, на поверхности разберётесь подробнее. Утолщения на запястьях и шее и есть собственно перчатки и гермошлем. Работают по принципу самозатягивания, при активации покрывая соответствующие части тела. Это чем-то напоминает закрывающуюся крышу на автомобилях типа кабриолет нашего времени. При отключении так же втягиваются на свои места. Лицевая пластина шлема в сложенном состоянии гибкая, в активном – твёрдая. Даёт превосходный угол обзора, имеет автозатемнение, снаружи выглядит чёрной матовой поверхностью, не бликует и не просматривается. Вот, собственно, и всё для начала. Подробнее разберётесь сами, тем более с оружием.

– Впечатляет, – с уважением произнёс майор, изучая изображённую на мониторе схему управления. – Ты не терял времени даром. Хорошая вещь.

– Ни одного часа из двух тысяч лет! – жизнерадостно подтвердил Серебряков-младший. – Я был уверен, что всё ещё изменится к лучшему! Помните, Тринадцатый, что вы сказали мне при нашей последней встрече? «Мы обязательно прорвёмся»! Я всегда знал, что так будет.

– При крайней встрече, – поправил майор.

– Что? – не понял учёный.

– Я сказал тебе это при нашей крайней встрече, – спокойно объяснил Тринадцатый. В спецназе понятие «последний» имеет только одно значение – последний в жизни перед смертью. А мы с тобой умирать не собираемся. Так что, то была крайняя беседа. И их у нас будет ещё достаточно, когда ты вылезешь из этой штуки, – майор указал на электронную громаду компьютера.

На поверхности было пасмурно и ветрено. Небо затянулось тёмно-серыми и грязно-жёлтыми облаками, ветер крепчал – в воздухе над землёй то и дело возникали и разрушались пылевые воронки вихрей, местами достигавшие трёх-четырёх метров в высоту. Тринадцатый стоял у входа в бункер и осматривал окрестности, привыкая к своему новому снаряжению. Высоко вверху резвился мышонок, радостно рассекая воздух в стремительных ускорениях. Время от времени сверху доносился его довольный писк. Майор почувствовал детский восторг. «Странно. На что это я так реагирую? Соскучился по поверхности?» – хмыкнул Тринадцатый и вызвал учёного:

– Андрей, я прогуляюсь до РЛС и вернусь. Думаю, за это время мне всё более или менее станет понятно.

– Хотите навестить старых друзей? А я не успел изготовить для вас огнемёт, – пожалел Серебряков-младший.

– Потом изготовишь, он всё равно необходим. У меня там есть одно незаконченное дело, – майор двинулся к границе болот, планируя дойти до РЛС вдоль кромки растительности.

Над головой стремительно сверкнул серой молнией Чебурашка, и Тринадцатый вновь почувствовал восторг, красоту бескрайнего серого неба и упоение свободным, неудержимым полётом.

Полётом?! Майор задрал голову вверх и остановился. Не припоминаю, чтобы я умел летать. Может, надо подпрыгнуть посильнее и замахать руками поэнергичнее, разве только так. Похоже, крайний взрыв в схватке с полицейским корветом печально отразился на психике. Тринадцатый хмыкнул и пошёл дальше.

Бронекомбинезон был великолепен. Он сидел, словно влитой, будто заменяя собой кожу. Двигаться в нём было легко и свободно. Майор побежал, временами высоко подпрыгивая. Ощущение было такое, будто бежишь не в штурмовом комплекте, а в пляжном наряде.

Тепловизор выдал отметки целей прямо на лицевой щиток, и система тут же наложила на них сетку карты. Тринадцатый мысленно снял шляпу перед гением молодого учёного. Не война, а прямо кино. Небольшая стая крыс из десятка особей пробиралась среди болотистых зарослей. Впервые за всё время выходов на поверхность майор увидел противника раньше, чем тот заметил его. В голову пришла интересная мысль, и Тринадцатый активировал режим мимикрии. Нижняя часть комбинезона слилась с растительностью, верхняя – с воздухом. Майор опустил взгляд вниз и не сразу заметил свои ноги. Неплохо. Вот сейчас мы и проверим систему в действии, случай вполне подходящий. Тринадцатый плавно заскользил среди корней наперерез крысам.

Крысы шли друг за другом след в след и не замечали человека, бесшумно двигающегося за ними уже третью минуту. Время от времени тварь, идущая последней, оглядывалась, видимо, всё-таки что-то слыша, но ничего не увидев, продолжала движение. Отлично, отметил майор. Комплект действительно не излучает запахов и тепла. Он включил мускульные усилители, рывком догнал крысу, мгновенно схватил её за горло и поднял над землей. Тварь истошно запищала и забилась в руке, молотя многочисленными лапами воздух и пытаясь шипастым хвостом поразить невидимого врага. Остальные крысы замерли и развернулись, в недоумении разглядывая трепыхающегося в воздухе соплеменника. Тринадцатый отключил мимикрию, и огромный силуэт человека внезапно возник прямо из ниоткуда перед крысиной стаей. Твари, не ожидавшие ничего подобного, в ужасе бросились врассыпную, стремительно удаляясь в глубь болот. Майор усмехнулся и сжал кисть руки, удерживающую крысу. Раздался хруст позвонков, и тварь стала дергаться гораздо слабее. Живучая дрянь, подумал человек и вышел на ровное пространство, держа крысу в опущенной руке. Ты мне ещё понадобишься.

Медведя он заметил, уже подходя к РЛС. Огромный зверь увлечённо гонял кого-то намного более мелкого по болотам в семи километрах от старой мачты. Тринадцатый поглядел вверх. Серые тряпки, как всегда, облепляли остатки высокой конструкции. Свои! Друзья! Пронеслась в голове довольная мысль. Майор снова замер. Он действительно был рад видеть мышиную колонию в добром здравии, но не слишком ли разбушевались эмоции…

Человек нахмурился и покачал головой. Ладно, дома разберёмся. Он приблизился к холму РЛС и швырнул слабо шевелящуюся крысу в направлении колонии насекомых, после чего быстро отступил под мачту. Поднявшуюся от падения крысиной тушки пыль ещё не успело полностью раздуть ветром, а испещрённый дырками холм уже выплюнул первую волну кишащей нечисти.

«Сочные, вкусные тараканы!!!» – вспыхнуло в мозгу. Тринадцатый встряхнул головой. Это уже слишком. Что-то тут не чисто. Он подозрительно посмотрел вверх. Там шёл дождь из серых тряпок. Первые охотники устремились на добычу, но новый скафандр отфильтровал звуковые колебания, и ультразвуковая атака на этот раз воспринялась без боли в ушах.

«Вкусно! – снова пронеслась мысль. – Точно как зелёная вода, которой угощает Друг. Надо поймать ещё одного».

Майор улыбнулся: «Понятно. У нас сразу две хорошие новости, и первая из них – мне не нужен доктор. Теперь займёмся второй». Тринадцатый мысленно позвал Чебурашку. Бесполезно. Он немного подумал и представил себе серое пятно с любопытными чёрными глазками, прилипшее к своей груди. В правой доле мозга потеплело, и в тот же миг майор почувствовал мышонка. Тот пикировал на тараканий ковёр. Атака оказалась успешной, и малыш потащил вверх жирного таракана. В голове человека возникло ощущение щенячьего восторга. Друг наконец-то научился понимать! Друг хороший, он даёт вкусную зелёную воду, правда, он совсем не умеет летать, но зато он очень большой и всегда тёплый! А ещё Друг спас его от смерти. Восторг сменился бурлящей ненавистью. В мозгу чётко вспыхнула картина: бесконечные мрачные слои душной, тяжёлой серой паутины. Огромные немигающие фасеточные глаза. Серые липкие нити, туго опутавшие тело. Крики гибнущих соплеменников. Всепоглощающий запах приближающейся смерти. Мысленный образ заполнила дикая бессильная ярость.

Тринадцатый криво усмехнулся. Ну почему же бессильная. Не просто так ведь в гости зашёл. Тем временем поток насекомых иссяк, и серые тряпки снова безжизненно затрепыхались под порывами ветра на растяжках радиомачты. Человек смотрел на паучью колонию. Паутина вновь тянулась от холма к холму, став почти вдвое толще. Майор неторопливо подошёл к паутине на десяток метров и потянул из кобуры пистолет. Высоко над головой мелькнула крохотная тень, и сознание приняло образ. Мышонок одновременно боялся за жизнь Друга и опасался приближаться к паутине.

В ногу ударила липкая нить. Затем ещё и еще. Тринадцатый посмотрел вниз. Паутина не липла к бронекомбинезону и вяло шлепалась на землю. Это хорошо, отметил майор. Но ничего не меняет. Теперь моя очередь. Человек неуловимым движением вскинул оружие и открыл веерный огонь. Через мгновение земля между двумя тараканьими холмами вздыбилась и лопнула, вскипая в разрывах плазмы. Шипящий грохот заглушил завывания ветра. Мышиная колония сорвалась с радиомачты и взвилась вверх.

– Невероятно, но факт! – Серебряков-младший подытожил рассказ майора. – Между вами установился телепатический контакт. Полагаю, это тоже заслуга бактерий-симбионтов. Так вы считаете летучих мышей разумными? – он задал вопрос с видимым интересом.

– Не знаю, Андрей, – засмеялся Тринадцатый. – Это ты учёный, тебе видней. Но какие-то мозги у него безусловно есть, – майор кивнул на прилипшее к груди серое пятно, сверкающее любознательными глазками. – Он точно намного умней собаки.

– Вы можете вспомнить конкретные фразы, которые он вам передавал?

Тринадцатый покачал головой:

– Он не передаёт фразы. Он передаёт образы. А чаще просто свои эмоции. И принимает он тоже образы. Покрайней мере, именно так он понимает лучше всего, – майор легонько почесал мышонка пальцем, и серое пятно довольно пискнуло.

– Можете привести пример? – попросил учёный.

– Я таким образом предложил ему вернуться сюда. Просто представил себе, как возвращаюсь в бункер, настроившись на мышонка. Он обрадовался и полетел за мной. Вот и всё.

– Это надо обдумать, – сообщил Серебряков-младший. – Это может многое изменить в наших представлениях о мутировавшей фауне и флоре. Насколько я знаю, современная наука вообще не интересуется этой областью. Она признана бесперспективной. Кстати, считается, что на планете больше не существует летающих форм жизни.

– Считается, что планету нельзя возродить, – хмуро напомнил майор. – Андрей, давай вернёмся к делам, – он кивнул на компьютер. – Я ввёл туда всю информацию и все свои предложения и пожелания по доработке комплекта, как ты хотел.

– Да, да, я знаю и уже разбираюсь со всем этим, – учёный вывел на один из мониторов схему бронекомбинезона. – Вы не могли бы прямо здесь отметить места крепления элементов вооружения? Мне не совсем понятны некоторые моменты…

Последующие три часа ушли на тщательное обсуждение вопросов доработки снаряжения и оружия. Майор подробно изложил необходимые требования и желаемые возможности, которыми должно было обладать снаряжение, после чего они с учёным ещё долго уточняли детали.

– Таким образом, вооружение должно позволять работать, как минимум, в трёх режимах: повышенной мощности – для работы в обычных условиях, пониженной – для работы в условиях, исключающих нарушение герметичности, например, наш бункер, космическая станция или на борту воздушного судна, а также бесшумное – для специальных мероприятий, – закончил Тринадцатый. – Ну и в каждом сегменте возможны вариации, сценарии которых мы обсудили. Ведь далеко не в каждом случае будет иметь смысл тащить на себе всё, что только возможно.

Серебряков-младший некоторое время молчал, обрабатывая полученную информацию.

– Что ж, мне всё понятно, – наконец заговорил учёный, – но это будет не так просто. Я провёл предварительные расчёты и не могу порадовать результатами ни себя, ни вас. Мы не имеем достаточного количества ресурсов для столь сложных разработок. И дело не только в недостатке энергии. Химических ресурсов тоже не хватает, бункер был опустошён перед консервацией, и в хранилищах практически пусто. Согласно первичной оценке, я смогу полностью доработать только один штурмовой комплект, и это при условии, что многие материалы, необходимые для работы, придётся специально синтезировать. Полагаю, это займет от трёх до четырёх лет. Точнее можно будет сказать по завершении подготовительных работ. – Он виновато добавил: – Простите, Тринадцатый, но это всё, что я могу сделать в таких условиях… Мне даже придётся прибегнуть к переработке некоторого оборудования, пустить его в переплавку ради выделения отдельных весьма ценных компонентов.

– Ничего не поделаешь, – пожал плечами майор. – Три так три. Или сколько там… Всё нормально, Андрей, это не твоя вина.

Он протянул ладонь к мышонку, и серая тряпочка соскользнула в руку человека, тут же приняв свою забавную форму одноухого Чебурашки.

– Согласно устоявшейся традиции, я могу полежать в анабиозе, – усмехнулся Тринадцатый. – Всё равно без оружия мы мало что можем сделать. Разбудишь меня, когда всё будет готово. Проведём финальные испытания и там решим, как быть дальше. Энергии-то хватит?

– На пару погружений – вполне, – ответил Серебряков-младший. – А что вы думаете делать с мышонком?

– Выпущу на поверхность, – майор внимательно посмотрел в глаза зверьку. – Сейчас мы с ним на эту тему пообщаемся.

Створы шлюза открылись, и Чебурашка молнией взвился в небо. Практически непроглядная бесконечная стена пыли, поднятая в воздух нескончаемыми порывами ураганного ветра, бушующего над бескрайними болотами, казалось, совершенно не мешала мышонку. Тринадцатый сделал шаг за порог шлюза и остановился: «Дальше я не пойду, незачем зря тратить энергию, проще оставаться под защитой скалы шлюза. К тому же на этот раз я на поверхности ненадолго…».

Майор всмотрелся в непроглядную серость неба и мысленно настроился на мышонка. Чебурашка ответил тут же, прислав целую гамму счастливых эмоций: небо, ветер, свободный полёт, неукротимая скорость. Тринадцатый создал образ смены времен года, и своё возвращение на поверхность через четырёхлетний интервал. Мышонок ответил ностальгией по Другу и радостью встречи с семьей. Вот и отлично, улыбнулся майор. Веди себя хорошо. Он мысленно попрощался со зверьком, и толстая плита шлюза отрезала его от поверхности мрачной планеты, за две тысячи лет практически забывшей о том, что такое человек, но твёрдо хранящую память о том, что он с ней сделал.

– Младшему медицинскому персоналу доставить пациента Ритайли в зал консилиума через пятнадцать минут, – в кабинете медицинских сестёр ожила громкая связь.

Сестра Гвинс охнула и покачала головой.

– Сживут со света бедную девочку, как пить дать сживут, – сказала она сама себе и, кряхтя, поднялась из кресла.

Сегодня было её дежурство, стало быть, отводить бедняжку Элис на консилиум придётся именно ей. Старая медсестра вышла из кабинета и направилась в нужную палату. Сестра Гвинс работала в психиатрической лечебнице на Арториус-1 уже шестьдесят лет и по праву считалась старейшим и опытнейшим младшим медицинским сотрудником больницы. На её веку состав лечащих врачей полностью сменился дважды, а руководящих работников – раз пять. Никто не знал лечебницу лучше сестры Гвинс, и никто больше не пользовался такой симпатией ни у больных, ни у персонала, как эта маленькая сухонькая старушка, своей лёгкостью на подъём дававшая фору многим молодым коллегам.

Сестра Гвинс по-своему всегда переживала за Элис Ритайли. Миленькая девочка с большими грустными глазами была ну прямо совсем как нормальный человек, если бы не эти невероятные истории. На фоне остальных пациентов лечебницы Элис выглядела вполне здоровой, но стоило только разговору коснуться темы гибели её родителей, как начинались нездоровые истории про мифический Рос, могучих Древних, летающих мутантов и Солнце знает, чего ещё. Детская психика не вынесла самоубийства спятивших родителей, принесших себя в жертву прямо на глазах у несчастного ребёнка. Старая медсестра печально вздохнула. Высококвалифицированные психиатры полтора года бились над этой проблемой, но так и не продвинулись ни на шаг.

– Ох, вычистят мозги бедняжке, чувствует моё сердце, – бормотала себе под нос старушка, бодро спеша по больничным коридорам. – Вот протянут резину до совершеннолетия, тут ей и конец…

Сестра Гвинс нашла Элис в своей палате. Девочка по своему обыкновению сидела в кресле рядом с больничной кроватью перед казённым коммуникатором.

– Здравствуйте, сестра Гвинс, – улыбнулась Элис. – Уже пора?

– Опять глаза портишь! – заворчала старая медсестра. – Сколько раз тебе повторять, не сиди за коммуникатором по двенадцать часов в день! – сестра Гвинс заглянула в монитор и печально нахмурилась. Бедняжка снова просматривает информационные порталы археологов. Старушка покачала головой.

– Пора, Элис, девочка моя, консилиум уже собрался. Пойдём, я тебя провожу, – она ласково взяла Элис за руку. – Обувай тапочки и пошли.

Они вышли в коридор и направились к залу заседаний консилиума. Всю дорогу Элис рассказывала ей археологические новости: где планируют копать, где уже копают, что удалось найти и почему не удалось найти ничего. Последнее бывало во сто крат чаще. Перед самым входом в зал консилиума Элис грустно сказала:

– И никто не ищет в том месте, где Рос. Даже приблизительно в том районе Евразии никто не ищет…

– Выбросила бы ты из головы эти бредовые мысли, девочка моя, – печально прошептала старая медсестра. – Добром этот консилиум не закончится, вот помяни моё слово. А не этот, так любой другой. Морализуют тебя как неизлечимо больную. Дождутся восемнадцатилетия и морализуют. Ох, горе-то, горе… – тихо запричитала сестра Гвинс, открывая дверь.

В прихожей зала заседаний их встретила секретарь, настоятельно попросившая Элис поторопиться. Старая медсестра заботливо поправила на девочке больничную пижаму и погладила её по голове.

– Ступай, милая. Я тебя ждать не буду, ты уже взрослая, сама вернёшься. У меня дел невпроворот, – она проводила Элис взглядом и, как только двери зала заседаний закрылись за девочкой, вышла из прихожей.

Сухонькая старушка, качая головой и что-то тихо бормоча, энергично устремилась обратно в кабинет медсестёр, где её ждало любимое кресло.

Элис лежала на кровати в своей палате и вспоминала прошедший консилиум. Из головы не выходили слова старой Гвинс. Морализуют… дождутся восемнадцатилетия… Так вот как, значит, лечат неизлечимых психически больных. Только сейчас Элис обратила внимание, что за всё время нахождения в лечебнице ни один пациент, кроме неё, не задерживался здесь дольше двух месяцев. По истечении этого срока все больные выздоравливали. Точнее, покидали больницу…

Сегодняшний консилиум ничем не отличался от предыдущих, за исключением присутствия новых лиц. Позже секретарь объяснила, что это очень уважаемые доктора психиатрии, прилетевшие с Арториус-Прайм специально для того, чтобы ознакомиться с историей болезни Элис. Её, как всегда, усадили в кресло стационарного анализатора, приготовившись снимать всевозможные замеры, и попросили заново рассказать свою историю. Все вежливо слушали, никто не перебивал и не сомневался. Потом ей задавали вопросы, она отвечала, и её снова внимательно слушали все присутствующие. И даже её лечащий врач, который уже давно знал всё ничуть не хуже самой Элис и вполне мог рассказывать за неё. После того, как все участники консилиума были удовлетворены ответами, ей разрешили идти. Элис вышла из зала, и секретарь уже почти закрыла за ней дверь, когда до её слуха донесся обрывок фразы лечащего врача, обращавшегося к консилиуму. Он констатировал, что только что увиденный уважаемыми докторами случай был, несомненно, редчайшим, и в качестве информации для размышления предлагал консилиуму ознакомиться с результатами расследования гибели Рика и Джейн Ритайли, проведённого Особым управлением. Что было дальше, услышать не удалось, секретарь проворно выставила её за дверь прихожей.

Особое управление! Конечно, ДППЗ проводил расследование, и тогда, на Земле, к ней несколько раз приходил следователь, но она не знала, что делом занимается Особое управление. Но оно же занимается только особо опасными преступниками. Выходит, и её считают опасной? Элис вспомнила, что рассказывал отец про судьбу попавшего в Особое управление мистера Питера. А ведь следователь спрашивал про него, как будто невзначай. Если есть результаты расследования, значит, само Особое управление проверяло рассказ Элис. И ничего не нашло? Ни сигналов из Роса, пришедших в офис родителей, ни папиных сообщений, отправленных с борта транспортника, ни даже маминых заявок на выдачу со склада энергоэлементов. Мать и отца обвинили в краже, а ведь Элис сама видела красный огонёк тревоги, мигающий на пульте системы мониторинга внешних архивов, да и заявку на энергоэлементы мать отправляла при ней. Неужели случайно пропали вообще любые упоминания о происшедшем?

Элис сжала рукой амулет Древнего. Милое чудовище с грустными глазами по-прежнему прижимало к груди своё разбитое сердечко. Только шов, покрывающий рану на сердце, уже доходил до его середины. Она хорошо помнила, что в транспортнике перед самой аварией рассматривала амулет, и шрам на сердце был вдвое меньше. Он увеличился уже после катастрофы. Как будто маленькое грустное чудовище переживает вместе с Элис гибель родителей. С тех пор наедине она часто разговаривала с большеглазым зверем, делясь своими эмоциями и переживаниями, словно ища поддержки у него, как у надёжного друга, способного выслушать и понять всё.

Девочка вернулась к своим размышлениям. Нет, тут что-то не так. Всё пропасть не могло. В конце концов, она же видела полицейский корвет! Он не мог ей привидеться. И всё, что говорит врач о пятнах на сетчатке, появляющихся от долгого смотрения на Солнце, не имеет к этому никакого отношения. У пятен на сетчатке не бывает бортовых номеров, а она хорошо разглядела цифры «087» на оранжевом боку. Просто кто-то скрывает правду, и если этот кто-то – Особое управление, то Элис никогда не признают здоровой. А это значит, что старая Гвинс права. А это, в свою очередь, значит, что пора позаботиться о себе. Элис в виде мода уже никогда не докажет невиновность родителей. Ей надо выбраться отсюда и самой найти Рос. Только так можно доказать, что всё произошедшее – правда.

Элис встала с кровати и уселась за коммуникатор. Отдельная палата для неизлечимо больных иногда может и помочь. Например, своей отдельностью. Девочка вошла в систему. Доступ в сеть не блокировался, видимо, от умалишённых не ждали компьютерных изысков. Она быстро нашла карту станции. Арториус-1 был огромен. Это была самая большая орбитальная платформа, построенная людьми. Он вдвое превышал по своим размерам недоступный простым смертным Арториус-Прайм, окольцовывающий Землю. Но прятаться на марсианской орбите было бесполезно. Элис тут никого не знает, ей некуда идти, негде жить, нечего есть. Её тут очень быстро найдут. Конечно, можно найти пару подружек из сети, живущих на Арториус-1, но с ними наверняка побеседовало Особое управление, и помощи от них не будет. Скорее всего – даже наоборот. Надо как-то попасть на Землю. Ромб она знает хорошо. Жить можно в любом из множества пустующих домов, да и с едой не проблема. Всегда можно утащить что-то с ферм Пищевого департамента. Но самое главное, на Земле находятся археологи. И Рос. Она быстро станет археологом и сама найдёт Древний бункер. Всё не так уж и сложно.

Надо лишь попасть на корабль, идущий к Земле. Элис поколдовала над коммуникатором и нашла на карте местоположение космопорта. Космопорт на Арториус-1 был крупнейшим транспортным узлом в освоенной части Солнечной системы. Он занимал огромную площадь на всех этажах орбитальной платформы, и каждую минуту на любом из этих этажей взлетал или совершал посадку какой-нибудь корабль. Добраться до него было совсем несложным делом. Конечно, взять общественный транспорт не получится, автоматика не позволит, да и кредитов нет. Но с этим разберёмся на месте. Элис изучила нужные маршруты. Далековато. Значит, надо действовать быстро.