Текст книги "Неотвратимая гибель"

– Сейчас я с тобой поговорю, мразота! – пообещал дальнобойщик, нащупывая под сиденьем монтировку. – Мало не покажется! – Он пинком открыл дверь и выпрыгнул из кабины.

Замерший на парализованном многокилометровой пробкой МКАДе поток машин уже надрывался сигналами клаксонов. Остановившаяся фура окончательно убила и без того почти мертвое движение, и донельзя взвинченные водители теряли последние остатки терпения. Отовсюду звучали взбешенные крики и трехэтажная ругань.

– Слышь ты, урод, куда вылез?!! – орал дальнобойщику кто-то из остановившейся позади машины. – Ты, чё, один на дороге?! Залезь обратно, кретин, и убирай отсюда нафиг свою гробовозку!

– Завали хайло, дебил! – с ненавистью окрысился на него дальнобойщик. – Я никуда не тороплюсь! – он ткнул монтировкой вперед, на уходящую вдаль многокилометровую пробку. – Не трамвай, объедешь, если захочешь! Понял, козлина?!!

– Ты кого козлом назвал, носорог недоделанный?! – взревел водитель и полез из машины, но дальнобойщик уже не обращал на него внимания.

Он обошел кабину своей фуры и, отведя назад сжимающую монтировку руку, двинулся на кавказца:

– Ну что, настоящий мужчина, – угрожающе прошипел он, брызгая слюной, – кого ты там топтал, гомик черножопый?!

Рука кавказца рванулась к карману, вытаскивая пистолет, и дальнобойщик ринулся к врагу, пытаясь успеть добраться до него прежде, чем тот успеет выстрелить. Взмах монтировкой и выстрел произошли одновременно, и десятки пар глаз устремили свои взоры на разворачивающуюся трагедию. Стальной заостренный крюк монтировки проломил кавказцу голову, тот осел на дверь своей машины и сполз на асфальт, обливаясь кровью. Дальнобойщик, зажав рукой простреленную грудь, медленно переступил ногами, пытаясь облокотиться на кабину фуры. В следующую секунду позади него возник человек с телескопической дубинкой в руках. Он с размаху ударил дальнобойщика по затылку, сбивая с ног, и принялся с остервенением избивать лежащего.

– Это тебе за козла, урод! И за дебила! – наотмашь орудовал дубинкой пылающий яростью водитель.

– Ты что, сука, своих бьешь?!! – заорали позади. – Со зверьем снюхался, падла!

Он резко обернулся, занося дубинку для удара, но не успел. Вышедший из ближайшего застывшего в пробке автомобиля мужчина с перекошенным ненавистью лицом разрядил ему в голову всю обойму травматического пистолета. Водитель выронил дубинку, хватаясь за разбитое пулями лицо, и повалился наземь рядом с лежащим в растекающейся луже крови трупом дальнобойщика.

– Вы чего творите, недоноски?! – орал кто-то ещё. – Совсем отупели, дебилы?!

– Заткни хлебало, чмо!!! – зарычал мужчина, тыкая в возмущающегося разряженным пистолетом.

– Засунь его себе в зад, дебил! – оскалился тот. – Думаешь, у тебя одного ствол есть?

Мужчина, исторгая поток ругательств, бросился на обидчика и с размаху разбил рукояткой пистолета приоткрытое стекло водительской двери, пытаясь дотянуться до сидящего в салоне человека. Изнутри загрохотали выстрелы, со всех сторон к месту событий уже бежали вооруженные кто чем люди.

В трехстах метрах дальше по МКАД, на посту ДПС, облаченный в полицейскую униформу человек с погонами майора надрывно кричал в рацию.

– …Повторяю! У меня массовые беспорядки! Движение парализовано! Повсюду массовые драки с применением холодного и травматического оружия! Эти дебилы крушат машины и режут друг друга! Тут безумие какое-то! Срочно нужна помощь, ОМОН, спецназ, ВДВ, я не знаю, что угодно!!! Как слышите меня?! Прием! Прием!

Эфир шипел и трещал, наводненный помехами, выдавая вместо ответа лишь громкий скрежет.

– Я сказал, прием, вашу мать!!! – заорал майор и с размаху запустил рацией в ближайшую стену. – Тупые козлы! Ненавижу! Сидят на жирных задах в теплых кабинетах, а нам тут кровью захлебываться?! – Он рванул валяющийся на письменном столе короткоствольный автомат и в бешенстве выпустил очередь по мониторам дорожных видеокамер.

– Андрюха, ты что творишь, придурок?! – вбежал в помещение полицейский с оружием в руках. – Это же мониторы! Тут же камеры повсюду, начальство с дерьмом сожрет!

– Заткнись, баран! – огрызнулся майор, тыкая рукой в окно. – Вон туда смотри! Мониторы он пожалел, мля!

За окном, посреди забитой машинами МКАД, бесновалась обезумевшая от ярости многотысячная толпа. Группы людей переворачивали легковушки, били стекла грузовикам, сходились друг с другом в остервенелых драках, нанося удары ножами, битами, монтировками, баллонными ключами и всем, что попадалось под руку. С разных сторон гремели выстрелы, раздавались крики боли и многоголосый рев, кипящий бешенством. Десятка три разъяренных водителей набросились на двоих инспекторов ДПС, дежуривших у входа на пост, и принялись безжалостно избивать полицейских ногами. Из здания поста выскочил кто-то из сотрудников полиции и тут же открыл огонь из автомата, поливая потерявших рассудок от бешенства людей свинцом и матом. Несколько человек рухнули, обливаясь кровью, остальные бросились на стреляющего, игнорируя инстинкт самосохранения.

– Менты людей расстреливают!!! – истошно завопил кто-то из крупной группы разномастно одетых автолюбителей, молотящей чем попало по кабине бензовоза. – Бей козлов!!!

Толпа дико и кровожадно взревела, и не меньше сотни людей со всех сторон бросились к посту ДПС. Полицейского с автоматом сбили с ног и в считаные секунды затоптали насмерть. Оставшиеся на посту сотрудники полиции успели запереть входную дверь, но кипящая бешенством толпа не успокоилась и принялась взламывать дверные створы.

– Бензин давайте!!! – срываясь на безумный визг, орала женщина в норковом полушубке, заляпанном пятнами свежей крови. – Зажарим гадов! Мужики! Вскрывайте бензовоз!

– Всех завалю, ублюдки!!! – хрипел со второго этажа поста ДПС майор, плюясь брызгами белой пены. Он вскинул автомат и дал по толпе длинную очередь прямо через стекло, не переставая изрыгать ругательства. Его сослуживец стоял рядом, безумно вращая глазами, и вел огонь по бесчинствующей человеческой массе, целясь сразу во всех, от ближайших до самых дальних.

У бензовоза уже возникла давка, бензин лился прямо на асфальт кольцевой дороги, и люди набирали его в ведра, пластиковые бутылки и емкости из-под омывателя ветровых стекол. Кто-то чиркал зажигалкой, кто-то доставал спички.

– Убери огонь, недоносок! – орали откуда-то сзади. – Взорвется всё, идиот!

– Пошел ты, гомик! – ответили ему, и возле бензовоза мгновенно вспыхнула ещё одна драка, в которую быстро вступали всё новые и новые люди.

В рвущей друг друга на куски толпе что-то вспыхнуло, по залитому бензином асфальту побежал огонь, и спустя несколько секунд языки пламени заплясали на бочке бензовоза. Грянул оглушительный взрыв, расшвыривая вокруг людей и фонтан пылающих брызг, и в майское небо взвился огромный огненный столб. Многотысячная масса озверевших бесчинствующих людей, забившая собой МКАД, не обратила на это никакого внимания. Люди яростно били, топтали, резали и рвали друг друга на куски, сбившись в стихийно образовавшиеся группы. Самолеты, падающие с неба с отказавшими двигателями, толпа провожала полными мстительной злобы взглядами и издевательским хохотом.

Операторы аппаратуры секретной связи вывели на экраны очередную порцию свежих данных, и обозначенные на карте мира зоны целевого воздействия несколько раз мигнули подсветкой, подтверждая обновление информации. Полковник внимательно ознакомился с высыпающими на экраны строками докладов и удовлетворенно улыбнулся. Эксперимент едва начался, но уже дал поразительные результаты, превзошедшие все ожидания.

– Текущее время эксперимента четыре часа тридцать минут! – прозвучал общий доклад старшего диспетчера. – Все системы функционируют стабильно, мы абсолютно контролируем накачку. Сеть готова к запуску третьей фазы!

Действительно, ХААРП сработал безупречно. Москва, Санкт-Петербург, Минск, Киев, Каир, Пекин, Дели, Пхеньян, Каракас и два десятка других городов-целей, расположенных на территориях явных и тайных врагов Соединенных Штатов, утопали в хаосе в буквальном смысле этого слова. Данные со спутников и доклады резидентуры с пометкой «сверхсрочно» красноречиво доказывали полную эффективность эксперимента. Противники США полностью потеряли контроль над своими столицами, охваченными народными бунтами. На улицах полыхали пожары, кипела кровавая резня, воздействию излучения подверглись все без исключения, как обыватели, так и сотрудники силовых ведомств. Для усиления эффекта сеть ХААРП блокировала над целевыми объектами радиосвязь и сделала невозможным всякое воздушное движение. Сейчас на Солнце наблюдаются гипервспышки и прочая электро-магнитно-астрально-аномальная активность, позже яйцеголовые с удовольствием подведут под всё произошедшее научные основания, и журналисты растащат их по всему миру, тщательно смакуя подробности в части, касающейся количества жертв. Эти стервятники ради лишнего доллара превратят любую трагедию в сенсацию, так что в успехе сокрытия истины сомневаться не приходится. Несколько элементарных финансовых и патриотических манипуляций с «лидерами мнений» научного и журналистского сообществ, и ХААРП останется в стороне, как было всегда в течение всех этих лет.

– Российская агентура сообщает, что президенту русских удалось покинуть Москву. – Уполномоченный офицер ЦРУ положил на стол перед командующим несколько листов бумаги, покрытых скудными строками распечаток. Полковник обернулся к начальству и с интересом посмотрел на документ. Сидящие по обе стороны от командующего начальник Центра космических технологий ВВС и командир базы Гакона, не сговариваясь, перевели взгляды на уполномоченного представителя ЦРУ.

– По данным резидентуры, его отъезд более походил на прорыв, – продолжил тот, – и сопровождался серьезным количеством убитых и раненых как со стороны охраны, так и со стороны бунтующего населения. В настоящее время Кремль захвачен разъяренной толпой, есть данные о жестоких убийствах некоторых членов правительства. Более точную информацию мы ожидаем через два часа. Президенту Белоруссии не удалось вырваться из своей резиденции, согласно последней оперативной информации, его охрана ведет бой, пока ей удается сдерживать бунтовщиков. Ситуация внутри других целевых объектов, подвергнувшихся облучению, в целом схожая, вы можете ознакомиться с нашей сводкой. К сожалению, сбор информации существенно затруднен, наша агентура, оказавшаяся в зоне воздействия, вышла из-под контроля, поэтому нам приходится делать ставку на спутники и сбор сведений в граничащих с зонами эксперимента районах, куда выходят многочисленные группы беженцев.

– Они жгут собственные города! – довольно констатировал командующий, один за другим просматривая аналитику ЦРУ. – Полиция и армия не только утратили лояльность правительствам, но являются одними из основных участников вооруженных столкновений. Превосходно! Я позволю себе сделать смелое заявление: не пройдет и трех лет, как планета будет полностью под нашим контролем. Джентльмены, сегодня великий день! Подобно отцам-основателям США, мы закладываем фундамент нового мира!

– Мы считаем текущий момент идеальным временем для запуска третьей фазы эксперимента, – сообщил начальник Центра космических технологий ВВС. – Лесные пожары и резкое увеличение температуры воздуха максимально усилят эффект воздействия. Задымленность, аномальная жара либо оба этих фактора, вместе взятые, умножат хаос и вызовут проблемы с питьевой водой и медикаментами, что приведет облученные города противников к фатальным последствиям. Устранить которые удастся далеко не всем. Мы предлагаем начать третью фазу накачки немедленно, сформировать антициклоны необходимой направленности над целями и удерживать их до тех пор, пока спецспутники на орбите будут в состоянии справляться с нагрузкой. Согласно нашим подсчетам, это период от двух до четырех месяцев.

– Начинайте! – отдал приказ командующий. – Практика лесных пожаров и создания над территорией противника областей с аномальной температурой всегда оправдывала себя и не раз доказывала свою эффективность. На этот раз её воздействие окажется ещё более значительным, последние годы ВТО действовало очень эффективно, и основные мировые поставки пресной воды и медикаментов сосредоточены в наших руках. Арабы прибегут к нам на поклон очень быстро, и цветные либо последуют их примеру, либо утонут в снегу посреди июня! Впрочем, с Восточной Европой придется повозиться несколько дольше. Запустить третью фазу!

– Внимание! Это «Большой папочка»! – зазвучал голос старшего диспетчера. – Начинаем запуск третьей фазы! Даю отсчет! Одна минута до запуска! Пятьдесят восемь секунд! Пятьдесят семь…

Полковник позволил себе сдержанную удовлетворенную улыбку. Значит, он был прав – этот эксперимент выходит далеко за рамки одной лишь сети ХААРП, и в его подготовке принимали участие все спецслужбы США и союзников. Это, бесспорно, приятно. Как и то, что его имя в числе прочих патриотов Соединенных Штатов после этого эксперимента будет вписано в историю золотыми буквами. Он многое сделал для того, чтобы сегодняшний день принес свои великие плоды. Кстати, о безопасности. Кто-то из научного персонала с тревожным выражением лица спешил к командующему между длинных верениц рабочих мест операторов, густо напичканных электроникой. Полковник мгновенно напрягся и поднялся со своего кресла. Двое морпехов из числа охраны центра управления, заметив его реакцию, немедленно направились к нему.

– Господин командующий, сэр! – Тщедушный очкарик вне всякой субординации встрял в беседу высшего руководства. – Мы не можем начинать третью фазу! Накачка ведется слишком агрессивно! Столь мощное вмешательство в естественное состояние ионосферы планеты никогда ранее не проводилось, его последствия могут оказаться непредсказуемы!

Полковник криво усмехнулся. Похоже, болезнь майора Райли заразнее, чем он предполагал.

– Доктор Ван Литтен! – Он в два шага приблизился к очкарику и крепко взял его за локоть. – Вы нарушаете субординацию, а также приказ о проведении эксперимента, под которым вы, напоминаю, ставили свою подпись.

– К дьяволу подпись, полковник! – неожиданно дерзко огрызнулся тщедушный сморчок от науки. – Мы рискуем планетой! Сеть ХААРП пятый час проводит накачку огромной мощности! Инициация третьей фазы выведет наше воздействие на максимум! Никто не знает, чем всё это может закончиться!

– Я не претендую на ученую степень, доктор, – усмехнулся полковник, – но разве эксперименты не для того и существуют, чтобы выяснять неизвестное?

– Это вам не игрушки! – все сильнее распалялся Ван Литтен. – Вы забавляетесь с целой планетой, ни много ни мало! Это будет пострашнее ядерной бомбы!

– Джентльмены! – вмешался командующий. – Здесь не дискуссионный клуб! Были проделаны тысячи расчетов, составлены сотни прогнозов, и все они дали благоприятные результаты! Выясняйте свои научные позиции вне командного центра! – Он едва заметно кивнул полковнику и перевел взгляд на ученого: – Сегодняшний эксперимент играет решающую роль в судьбе планеты, это вы заметили верно, доктор. И он обошелся американским налогоплательщикам в миллиарды долларов! Сорвать его в угоду популизму и мелким разногласиям – преступление не только перед Соединенными Штатами, но и перед самой демократией, торжество которой во всем мире мы с вами сегодня приближаем! А сейчас прошу меня извинить, я должен командовать экспериментом.

Командующий потерял интерес к Ван Литтену и о чем-то тихо заговорил с начальником ЦКС ВВС США.

– Но, господин генерал, сэр! – растерянно возразил очкарик. – Вы не понимаете! Это…

– Это вы не понимаете, доктор! – перебил его полковник, подавая знак морпехам. – Никто не позволит вам ни саботировать, ни тем более сорвать величайший эксперимент в области военной науки. Увести!

Морпехи синхронным движением схватили ученого под руки и вынесли из зала, словно тот был невесомой тряпичной куклой. Ван Литтен беспомощно бултыхался в их железной хватке, пытаясь что-то объяснять, но его никто не слушал. Вскоре стальные створы входных дверей сомкнулись за верещащим предостережения доктором, обрывая поток его слов.

– … Одиннадцать секунд! – Полковник прислушался к голосу диспетчера. – Десять! Девять!..

Он вернулся к своему креслу, но садиться не стал. Вместо этого полковник обвел пристальным взглядом сверкающее дисплеями и индикаторами помещение зала управления, заполненное операторами, научными специалистами, диспетчерами, экспертами и прочим личным составом, напряженно работающим во благо эксперимента. День сегодня действительно выдался непростой. Несмотря на все старания, без эксцессов не обошлось, зря командование не прислушалось к его рапортам с требованиями отстранить от участия в проекте майора Райли ещё два месяца назад. И хоть контроль над ситуацией полковник не утратил ни на секунду, расслабляться не стоило. Однако демарш доктора Ван Литтена никто не поддержал, и атмосфера вокруг хоть и оставалась напряженной, но при этом была весьма патриотичной. Если кто-то и проводил взглядом недовольного доктора наук, то это был осуждающий взгляд.

– …Два! Один! Запуск! – провозгласил диспетчер, и суета операторов за рабочими местами усилилась. Спустя секунду посыпались доклады.

– Выход на полную мощность! – сообщил кто-то из диспетчеров. – Успешно!

– Получаю данные с других объектов сети! – вторили ему из противоположной части зала. – Сеть работает синхронно! Отклонения в пределах допустимых значений!

– Спецспутники он-лайн! – заявил один из операторов. – Фиксирую зарождение антициклонов! Связь с метеостанциями! Успешно! Подтверждение получено!

– Плазмоиды над Московским регионом готовы к сбросу энергии! – выкрикнул кто-то из экспертов. – Сброс! «Дождевой эффект» состоялся! Мы сделали это!

– Получаю данные с орбиты! – тут же подхватил кто-то из диспетчеров. – Фиксирую возгорания лесных массивов в области цели! Переходим к следующей зоне!

– Отличная работа, джентльмены! – похвалил командующий, и полковник, наконец, позволил себе опуститься в кресло. Третья фаза началась успешно. Термин «дождевой эффект» на языке эксперимента означал успешное возникновение разрядов гигантских супермолний, что единовременно и одномоментно ударяют из ионосферы и мгновенно поджигают лесные массивы, вызывая пожары на значительной площади. Через несколько часов в целевых районах атмосферы сформируются мощные антициклоны, поползет вверх температура воздуха, дымом от горящих лесов затянет города, охваченные всплеском насилия, словом, враги получат хаос высшего качества. Конечно, пока это происходит только в крупных политических и промышленных центрах, но тут главное – начать. Ещё несколько уточняющих экспериментов, и от объединенной сети ХААРП не скроется ни один враг демократии, недаром совокупные возможности сети позволяют накрывать излучением едва ли не целые полушария планеты.

Командир БТР открыл крышку люка, и теплый майский ветер принес в душную стальную коробку бронетранспортера душистый запах леса. Наводчик-оператор сделал глубокий вдох и потянулся на сиденье, хрустя затекшими суставами.

– Сержант, сэр! – Престону опять не сиделось. – Как долго нам ещё находиться на одном месте, сэр? Мы уже шесть часов не двигаемся, и в эфире тишина. Вы уверены, что на базе всё в порядке?

– Абсолютно, рядовой! – загоготал сержант. – Если бы что-то пошло не так, ты бы это сразу понял! Два года назад от сильных перепадов температур у одной из излучающих антенн ослабла растяжка, и направление её воздействия, или как там правильно это называется, изменилось. Так на нас выпал дождь из дохлых птиц! Оказывается, где-то наверху как раз пролетала стая! Антенну отключили и выслали к ней ремонтников, так у них на джипе сгорел соленоид, пришлось пешком идти. Толстый Боб изрядно струхнул тогда, все боялся, что у него во рту расплавятся платиновые коронки!

– А такое возможно?! – удивился Престон, переводя недоуменный взгляд с сержанта на Фостера.

– Конечно нет, – лениво процедил наводчик. – Это дежурная хохма в ремонтном отделе. Толстого Боба вечно подначивают из-за его платиновых зубных протезов, мотивируя это тем, что, мол, недаром на нашу базу не берут гражданских ученых, если у них установлены кардиостимуляторы. У Боба мозгов не много, и он принимает за чистую монету страшную связь между кардиостимуляторами и зубными протезами. Так что сиди спокойно, рядовой, всё под контролем.

– И обед сухим пайком нам компенсируют начислением бонуса к зарплате, что лично меня вдохновляет! – снова заржал сержант. – А режим радиомолчания во время эксперимента – дело святое, таковы требования безопасности, чтобы не привлекать внимания станций радиоперехвата противника. Раз в полчаса проводится обмен докладами, этого вполне достаточно, чтобы спокойно дождаться смены. Тебе что, скучно, рядовой?

– Есть такое дело, сэр! – подтвердил Престон. – Засиделся без движения! Виноват, сэр!

– Привыкнешь, – ободрил его сержант. – Мы все тут поначалу зады себе отсиживали о сиденья, а потом – ничего, притерлись. Я разрешаю тебе открыть люк и осмотреть окрестности методом визуального наблюдения, рядовой, это позволит тебе немного размяться. БТР не покидать! Повертел головой из люка, и обратно за штурвал! Если начальство заметит, нам задницу надерут так, что мало не покажется!

– Я понял, сэр! – кивнул механик-водитель. – Я только вытянусь в полный рост и всё, сэр! Спасибо, сэр!

Он распахнул люк и встал на ноги, высовываясь наружу. Фостер негромко хмыкнул. Кто только догадался определить почти двухметрового Престона в механики-водители? Парень сидит, скрючившись в три погибели. Его место в охране командного центра, а не в утлом БТР. Если там, наверху, кто-то не зря получает зарплату, то надолго этот парень в их экипаже не задержится.

– Красота-то какая! – романтично протянул наполовину скрывшийся в люке Престон. – Никогда раньше мне не доводилось видеть такого!

– В ваших краях нет леса, рядовой? – иронично усмехнулся сержант. – Ты что, из Техаса или из пустыни Мохаве, где никто не видел много больших деревьев в одном месте?

– Я про северное сияние, сэр! – отрапортовал тот. – Я из Вирджинии, сэр! В наших краях его не бывает! Всегда мечтал посмотреть на это своими глазами!

– Северное сияние, Престон? – поднял брови наводчик-оператор, потянувшись к перископу.

– Да, капрал! – подтвердил механик-водитель. – Прямо над нами! Во всё небо! Так и полыхает, словно сам господь улыбается мне!

– И действительно, – протянул наводчик, поднимая обзор на максимально доступную высоту. – Очень обширное и яркое, определенно, это самое сильное сияние из тех, что мне доводилось видеть! Могу поклясться, минуту назад его не было!

– Стоит доложить на базу, – решил сержант и вышел в эфир: – «Большой папочка», это «Фокстрот-4»! Нахожусь в контрольной точке «Чарли-15», наблюдаю северное сияние! Прием!

– Вас слышу, «Фокстрот-4»! – откликнулась база. – Повторите, что вы видите?

– Северное сияние, сэр! – Сержант задрал голову и рассматривал полыхающее яркими вспышками небо через открытый люк бронетранспортера. – Очень обширное и очень интенсивное! От горизонта до горизонта, сэр!

– «Большой папочка», это «Фокстрот-8»! – вклинился в эфир голос командира другого патруля. – Подтверждаю, сэр! Северное сияние в небе над базой! Оно огромное, сэр, тут всё так и сверкает, сэр!

– Это «Янки-7»! Мы тоже видим это, сэр! Особенно с северной стороны, очень яркие вспы… – В эфире раздался тихий свист, быстро нарастая, и доклад «Янки-7» потонул в оглушительном писке рации. Экипаж БТР схватился за уши, инстинктивно пытаясь отключить рвущую в куски барабанные перепонки рацию. Свист, режущий уши, словно ножом, не пропадал.

– Черт! – Сержант, кривясь от боли, сорвал с себя шлемофон, и тут же натянул его обратно. – Звук идет снаружи! Закрыть люки!

Экипаж судорожно захлопнул люки, запечатывая бронетранспортер, но раздирающий на части мозг свист быстро усиливался, сотрясая боевую машину мелкой дрожью. На приборной панели вспыхнул красным огнем индикатор шумомера, показывая отметку в сто шестьдесят децибел, и наводчик-оператор, хрипя от боли, почувствовал щелчок в носу. На комбинезон хлынула тонкая струйка крови.

– Бежим… – прохрипел сержант, сверкая белками закатившихся глаз, и рванулся к люку, пытаясь выбраться наружу. В следующий миг громкость свиста резко скакнула вверх, шумомер полыхнул цифрой «213», и экипаж БТР зашелся в беззвучном крике, содрогаясь в смертельной агонии.

– Текущее время эксперимента шесть часов семь секунд! – оповестил зал управления старший диспетчер, и полковник посмотрел на пустую чашку из-под кофе, стоящую на краю стола.

Желудок понемногу начинал требовать обеда, и он прикинул, насколько с его стороны будет уместно покинуть помещение командного центра и подняться на уровень выше, в столовую. С одной стороны, он свою работу сделал, и дальнейшее присутствие здесь является сугубо номинальным занятием. С другой, – покидать зал управления раньше командующего ради приема пищи есть решение не вполне удачное. Да и разглядывать снимки с орбиты, фиксирующие полыхающие пожарами леса и торфяники русских, было приятно и довольно увлекательно. Не говоря уже о ежечасных сводках ЦРУ, сообщающих о кровавых массовых беспорядках, бушующих в городах-целях. Там хаос перешел все мыслимые и немыслимые пределы. Похоже, командующий и прочие высшие офицеры также увлеклись результатами, в связи с чем обед, четко предусмотренный план-графиком эксперимента, откладывался на полчаса уже дважды.

– Текущая разведсводка, господин генерал! – Перед командующим вновь появился представитель ЦРУ, и все, кто оказался неподалеку, обратились в слух.

Генерал быстро просмотрел свежие распечатки, короткими фразами комментируя полученную информацию. На его губах блуждала довольная усмешка, не обещающая врагам США ничего хорошего.

– В Каире толпа взяла штурмом резиденцию президента… На улицах Картахены идут бои с применением танков и тяжелых орудий… Дели охвачен пожарами, касты безжалостно режут друг друга, правительство покинуло столицу… В России горят леса и торфяные болота, внезапно усилившиеся ветра гонят ядовитый дым на крупные города, Сибирь задыхается… Всякие контакты с Москвой потеряны, очевидцы сообщают о жестоких уличных боях и десятках тысяч убитых и раненых. В Санкт-Петербурге разъяренная толпа линчует сотрудников консульств иностранных государств, повсюду идут бои между представителями этнических группировок… К Минску со всех сторон подтягиваются бронетанковые подразделения… – Генерал оторвался от документов и обратился к собравшимся офицерам: – Превосходно, джентльмены! Наши враги запомнят этот день и последующие трое суток надолго!

Он победно расправил плечи и посмотрел на командира базы:

– Теперь мы можем с чистым сердцем сделать перерыв на прием пищи. Надеюсь, у вас достаточно специалистов, чтобы обеспечить безукоризненное течение эксперимента и при этом накормить всех людей?

– Точно так, сэр! – вытянулся по струнке командир базы. – Мы готовы работать в три смены, сэр! Весь личный состав получит полноценное питание и сон! Патрули на поверхности снабжены сухим пайком и будут поощрены…

– Генерал, сэр! – Громкая связь ожила голосом старшего диспетчера. – Находящийся на поверхности патруль сообщает об обширном северном сиянии в небе над базой! Подключаю частоту охраны! – Динамики чем-то щелкнули, и диспетчер продолжил: – Вас слышу, «Фокстрот-4»! Повторите, что вы видите?

– Северное сияние, сэр! – сообщили ему в ответ сквозь довольно сильный треск помех. – Очень обширное и очень интенсивное! От горизонта до горизонта, сэр!

– «Большой папочка», это «Фокстрот-8»! – присоединился ещё один далекий голос. – Подтверждаю, сэр! Северное сияние в небе над базой! Оно огромное, сэр, тут всё так и сверкает, сэр!

– Это «Янки-7»! – Полковник поднял брови. Это же его люди, охрана на поверхности, та, что контролирует внешний вход в командный центр базы. – Мы тоже видим это, сэр! Особенно с северной стороны! Очень яркие вспышки…

В эфире внезапно раздался оглушительный ультразвуковой писк, и операторы, не сговариваясь, сорвали с себя наушники. Люди вскрикивали и чертыхались, потирая саднящие болью уши. Диспетчер спешно отключил громкую связь, и крайне болезненный звук исчез. Командующий открыл было рот, собираясь задать вопрос начальнику ЦКС ВВС, но доклад одного из экспертов его опередил:

– Антенное поле базы издает ультразвуковые колебания силой свыше двухсот тридцати децибел! Аппаратура контроля выходит из строя! Связь с наземными постами потеряна!

– Срочно эвакуировать весь наземный персонал! – подскочил командир базы. – Всем патрулям немедленно вернуться в ангары и спуститься в бункер! Полковник…

– Ионосфера в областях воздействия меняет свойства! – испуганно сообщил кто-то из операторов эксперимента. – Плазмоиды не реагируют на изменение параметров накачки! Мы теряем контроль!

– Фиксирую расслоение звуковой волны на поверхности! – громко заговорил уткнувшийся в усыпанный красными строками монитор оператор. – Рядом с нами формируется мощный источник инфразвука! Мы в эпицентре колебаний!

– Нестандартная реакция в ионосфере!!! – паническим фальцетом завопил научный специалист, лихорадочно вбивая пальцы в клавиатуру компьютерного терминала. – Характеристики полей самопроизвольно меняются! Над нами образовывается цепная реакция…

Мощный толчок, сотрясший бункер, заглушил его слова. Помещение тряхнуло с такой силой, что по стенам и переборкам с громким хрустом поползли трещины. Пол мелко задрожал под ногами, и нечто тяжелое и липкое тихо и надрывно загудело на пределе слышимости, отдаваясь леденящим холодом в каждой клетке тела.

– Землетрясение! – вопил учёный. – Сила инфразвука двенадцать децибел! Она падает! Отмените эксперимент, сейчас же!!! Мы все умрем!!!

Командующий, вцепившийся в стол, вскочил с трясущегося кресла и срывающимся от страха голосом закричал:

– Прекратить эксперимент! Обесточить антенные поля! – Новый подземный толчок сбил стоящих людей с ног. С операторских мест падали мониторы, центральный экран с треском раскололся надвое, брызжа искрами и сверкающими в их отблесках осколками, бункер ходил ходуном. – Отключить центральное питание!!! – верещал генерал, пытаясь подняться. – Отключайте!!! Отключайте!!!

– Отключаю – не отключается!!! – истошно вопили в ответ. – Сеть не реагирует на команды!!!

Полковник вскочил и бросился к командующему, спеша эвакуировать его из опасной зоны, как вдруг приступ животного ужаса раскаленным обручем сдавил стремительно тонущее в первобытных инстинктах сознание. Он изо всех сил рванулся к выходу, сбивая попадающихся на пути мечущихся людей, вопящих от страха, и в этот миг бункер сотряс следующий удар. Сверху посыпались обломки потолочных перекрытий, и электропитание вырубилось, погружая всё вокруг в темноту, разрываемую многоголосыми криками боли и панического ужаса. Спустя пару секунд тускло вспыхнуло аварийное освещение, но его лампы тут же начали лопаться одна за другой, возвращая во мрак бьющихся в предсмертной агонии людей, корчащихся на захламленном полу. На фоне тяжелых глухих вибраций, разрывающих внутренние органы, звуки взрывающихся генераторов, искрящих аварийных энергоёмкостей бесперебойного питания и рушащихся перекрытий были не слышны, и хрипы и стоны умирающих сливались воедино с всепоглощающим гулом. Над всем этим безумием разгулявшейся смерти одиноко возвышался монитор системы экстренного оповещения, чудом удержавшийся на треснувшей пополам стене. На его дисплее меланхолично мигала надпись, заключенная между двумя кроваво-красными восклицательными знаками: «Внимание! Смертельная опасность! Сила инфразвука 7 децибел! Всему персоналу срочно покинуть зал управления!»